— Это очень опасно... — начал мальчишка и вдруг замер. — Запасной выход сейчас между развалин, есть шанс, что из башни они нас не заметят.
Габриэль пожал плечами.
— Здесь мы все умрем. А так... кто-нибудь спасется. Эй, вы все слышали, что я сказал. Пошли!
Малла и еще двое парней пошли впереди. Мальчишка провел их по небольшому лабиринту из нескольких темных каморок, соединенных узкими проемами. Вдоль стен тянулись пыльные кабели и ржавые трубы, воздух был сырой и тяжелый. Потом они попали в узкую галерею, обшитую бетонными панелями — швы между ними разошлись и на полу громоздились груды земли. Метров через сто она вышла в тесный колодец, где была узкая лестница, ведущая вверх, и люк. Габриэль и Малла навалились на длинный рычаг и с большим усилием сдвинули его.
Тяжелая крышка отскочила — и сверху обрушился водопад сырого песка. Однако колодец уходил далеко вниз и, когда обвал кончился, верх завала оказался прямо у них под ногами. Юноша встал на него и поднял голову.
Наверху, всего метрах в пяти, пылал мрачный багрянец неба.
* * *
Ведущая наверх труба оказалась слишком узкой, чтобы рассмотреть, что там, и потому Малла полез первым. Выбравшись на поверхность, юноша сразу же осмотрелся.
Увы, им не повезло — вокруг колодца уже стоял десяток привлеченных шумом обвала солдат. Малла бросился на них — сейчас всё решала быстрота.
Он ударил ближайшего солдата тесаком в горло и, тут же отскочив, бросился на второго, даже не взглянув на упавшее тело. Точный выпад — тесак, как копье, входит под челюсть, резкий разворот...
Малла едва успел полоснуть по груди солдата, занесшего приклад над его головой — рана оказалась неглубокой, но заставила нападающего забыть об убийстве. Больше рядом никого не было и юноша огляделся.
На стороне мятежников было преимущество внезапности и они использовали его сполна. Все семеро солдат были мертвы или корчились от боли. Но на земле лежал и один из парней Габриэля — бездыханный, изрешеченный пулями — а в конце улицы показалась целая толпа солдат, не меньше нескольких десятков.
Малла оглянулся. Из люка выбралась едва ли половина мятежников — сейчас поднимались дети, — и он понял, что здесь ему придется умереть. Конечно, Охэйо хорошо его подготовил — он мог врукопашную справиться с любым обычным человеком и даже с двумя-тремя сразу, но окажись их пять или шесть... К тому же, у солдат было оружие — они вскинули автоматы и тут же затрещали очереди. Парень, стоявший рядом с Маллой, крутанулся и упал лицом вниз. Из рваной дыры на его спине торчали осколки ребер.
Малла вдруг с удивлением понял, что совсем не хочет умирать — но не потому, что боится, а потому, что за ним те, кого оставлять без защиты НЕЛЬЗЯ. Вот только спасти их сейчас могло только чудо.
И оно случилось.
* * *
Первым до него долетел звук — сначала слабый, но тут же обернувшийся нарастающим ревом — звук реактивных двигателей. Из низких сумрачных туч вырвалось восемь темных, угловатых кораблей с короткими трапециевидными крыльями, загнутыми на концах вверх. Откуда-то из-за руин к ним устремилась ракета, оставляя белый дымный след — но корабль-цель уклонился с презрительной легкостью и выстрелил ослепительной бело-синей молнией. Над руинами взметнулся смерч из обломков и пыли, потом земля ударила Маллу по пяткам, а воздушная волна едва не сбила с ног. Свет и грохот оглушили юношу и привели его в почти бессознательное состояние. Он едва успел заметить, как, едва вынырнув из туч, корабли переворачиваются днищами вверх, их бронированные крыши открываются и оттуда вниз летят массы каких-то темных комков. Касаясь земли, они подскакивали неожиданно высоко, падали вниз, вновь подскакивали...
В какой-то миг это движение стало осмысленным. Малла вдруг понял, что это люди — множество одинаковых парней в темно-фиолетовых, с золотой отделкой, куртках и в высоких сапогах. На головах у них были круглые плоские шапки с большими козырьками, за спинами — плоские стальные ранцы. Каждый был окружен подвижным голубоватым сиянием — оно то тускнело, то вспыхивало ярче, отталкивая их от земли и позволяя им двигаться громадными мгновенными прыжками. В руках они держали черное блестящее оружие с плоским раструбом на дуле и тяжелым рубчатым стволом. Оттуда вырывались лучи прозрачного синего огня — попадая в солдат, он вспыхивал ярким ореолом. Сияние казалось призрачным — оно ничего не взрывало, не резало, не поджигало, и попадая в танки вспыхивало на другой их стороне так, словно их вообще не было. Но когда оно попадало в людей, те падали уже мертвыми. На их обугленной, дымящейся коже выделялись только бельма глаз. Меткость стрелков была фантастической: ни один выстрел не шел мимо цели. Солдаты успели оказать сопротивление — они стреляли из автоматов, а откуда-то из развалин даже ударил пулемет — но трассирующие пули брызнули разноцветными искрами, отскакивая от призрачной, подвижной брони.
Всё кончилось в считанные секунды. Вокруг не осталось ни одного солдата, но истребление было избирательным — первыми умерли те, кто подбежал к Малле ближе всего. Он не понял, кто пришел им на помощь — но всё же побежал к ближайшему парню в фиолетовом. Он ещё успел заметить сияющие ртутные глаза — а потом рядом что-то взорвалось и страшный удар швырнул его наземь.
* * *
Когда способность соображать вернулась к Малле, он обнаружил, что лежит на спине, а чужак очень удобно сидит на нем верхом, держа его за плечи. Судя по ощущениям, под черными кожаными перчатками были стальные стержни.
Чужак моргнул. Сверкающая пленка третьего века соскользнула с его глаз. Они были темно-синие, большие и внимательные. Темно-золотое лицо казалось безупречно совершенным.
Малла попытался вырваться, но на сей раз противник ничуть не уступал ему в изворотливости и силе. У него ничего не вышло. Вдруг — словно что-то щелкнуло в голове — он понял, что видит собрата.
— Не двигайся, — ровно сказал марьют. — Враги мертвы. Всё кончено. Не бойся.
Малла повернул голову. Его окружало ещё трое марьют. Тройка превратилась в восьмерку, восемь — в дюжину. Плавность и безупречная точность их движений завораживали.
Вдруг появился ещё один юноша — рослый, в тяжелой пластинчатой броне. Судя по его резким жестам и по тому, как все вокруг него бегали, командовал именно он. У него было широколобое, с длинными глазами лицо и тяжелая масса прямых, черных, металлически блестевших волос, оттенявших очень светлую кожу.
— Похоже, контузия, — сказал он, склоняясь над Маллой. — Полный наркоз немедленно.
Сидевший верхом марьют достал из кармашка на поясе короткую трубку и прижал её к плечу юноши, нажав на её торец большим пальцем. Что-то щелкнуло и мускулы Маллы пронзила острая боль. Но она оказалась короткой. Почти сразу же по нему потекла приятная прохлада, увлекая в глубокий сон без тоски и видений.
* * *
Юноша проснулся, глядя в матовый светящийся потолок. Он лежал нагим на чем-то прохладном, гладком и таком мягком, что, казалось, парит в воздухе. Что-то теплое и тяжелое накрывало его грудь. Кровать была такой громадной, что он мог вытянуться на ней не только вдоль, но и поперек.
Он попытался вспомнить, как попал сюда. Это удалось легко, без малейших усилий, но не вызвало никаких эмоций — мысли в его голове текли легко, плавно и, казалось, никакая вещь на свете не в силах их потревожить. Маллу испугало собственное равнодушие, но его испуг тоже был лишь мыслью, одной из многих — она канула в ничто, так ничего и не затронув в нем.
— Ты хорошо выспался. Спал больше суток.
Скосив глаза, Малла увидел командира марьют — он сидел на краю постели, теперь в мягком черном одеянии с короткими рукавами. На его запястьях и щиколотках босых ног тускло блестели тяжелые серебряные браслеты, на губах застыла слабая, довольная улыбка. Это был Охэйо, разумеется. Судя по его широким зевкам и бесстыдно слипавшимся ресницам, он сидел здесь уже очень давно.
— Что ты со мной сделал?
— Привел тебя в порядок, только и всего. К счастью, работы оказалось немного. Несколько царапин, небольшая контузия и перевозбуждение ассоциативных зон. Это опасно, если не вмешаться вовремя.
— Перевозбуждение? Я убил пятнадцать безоружных людей, которые умоляли меня о пощаде. И я должен относиться к этому спокойно? — но даже сейчас Малла не смог выдавить из себя гнева.
Охэйо насмешливо посмотрел на него.
— Забыл, КЕМ они были? Ты спас двадцать детей от банды сумасшедших — вот что важно.
— А солдаты? Разве они знали, КОГО защищают?
Улыбка исчезла с лица Охэйо. Сейчас оно было даже не безжалостным — безжизненным.
— Малла, создавая тебя, я вложил не только двадцать лет жизни. Я вложил в тебя свою душу. Ты — мой сын, мой единственный ребенок. И я не позволю, чтобы кто-то причинил тебе вред. Я видел массу убитых солдатами людей и тебя — всего в крови — среди мятежников. Что, по-твоему, я должен был подумать? Мои марьют это видели тоже. Не я заставлял их убивать. Нет, не я!
— Но эти Чистые были...
— Фанатиками, Малла. Самыми обычными фанатиками. Мы нашли детей, которых они отняли, они рассказали нам всё. Тогда мы сняли нескольких выродков с кольев, на которые их насадили мятежники, и они прожили достаточно долго, чтобы подтвердить это. Сверхправитель не любит фанатиков — да и кто любит? — и теперь он не успокоится, пока не изведет их начисто. Файа умеют быть безжалостными. Кстати, Анмай очень благодарен тебе за изобличение злодейства. Хотя оно, конечно, его упущение. Файа не свойственен фанатизм и они, увы, смутно представляют, на что способны даже желающие вроде бы добра люди в этом плане.
— Но я убивал невинных — тех солдат у люка...
— Они пытались тебя убить. А тут или ты — или тебя. Что же касается Габриэля... у нас с ним разные пути. Я сначала не понял, чем провинились перед ним те люди, и чуть было не поступил с ним... слишком резко. А когда понял... если совсем-совсем честно, я не сожалею о них. Знаешь, как говорили в Хониаре — стремясь к добру, вершим одно лишь зло... они как раз из таких. Увы.
— А твои марьют? Совесть их мучить не будет?
— О, будет. Разумеется! Но они очень хорошо уравновешаны. Они ошибаются, но не больше одного раза подряд.
— А что у них было за оружие?
Охэйо вновь улыбнулся, на сей раз — очень широко.
— Протонные линейные ускорители. Просто, но эффективно. Знаешь, протоны не взаимодействуют с веществом при энергии, выше пороговой. Это значит, что они могут пронизать толстый броневой слой почти без потерь, а за ним нанести радиационный удар. Они разбивают молекулы, их энергия переходит в тепло. Никаких калек, никаких раненых, никакой остаточной радиации. Это будет главное оружие боевых марьют. Мы разработали его для борьбы с пехотой ару и их атмосферными боевыми машинами — на Тайат оно было очень эффективно. И, кстати, протоны отражаются силовыми щитами. Эти маленькие генераторы Маулы — просто чудо. В сочетании со статическим полем они могут защитить практически от любого оружия.
— Насколько я понял, мы победили?
— Конечно. Чистая победа. То есть, никаких потерь... по крайней мере, в живой силе.
— Разве?
— Мы сбили все Капли кроме одной — да и та попала почти в незаселенную местность. Клеххат целили в Парящую Твердыню — они думали, что именно она центр обороны. Что ж, эта их ошибка оказалась последней.
— А это... свечение?
— Энергоплазменные атакующие структуры. Сугха. Я их уже видел — в Мааналэйсе, давным-давным давно. Это страшная вещь, Малла. По-настоящему страшная. Она не убивает людей, нет. Она превращает их... в нелюдь. Стреляя в неё, я несколько перехватил... но это, пожалуй, и к лучшему.
— А что стало с Клеххат? Как прошла битва?
— У этих бестий очень интересный привод — они проникли в систему так тихо, что мы вовремя их не заметили. Более того, они вломились в нашу сеть и пустили в неё боевые программы. Они прикончили массу наших автоматических механизмов — твой челнок в их числе — и начали высадку десанта. Дойди дело до полноценной битвы с применением энергоплазменных ударов и Йалис, они, пожалуй, смогли бы победить — но Бездна просто затащила их в меж-пространство. Оттуда, снизу. Клеххат ничего не могли с этим сделать. Нам всем очень повезло, что Маула придумала эту штуковину. Потом мы, сарьют, забрались к ним на борт и смогли разбить управление... я видел их, Малла. Ничего, что могло бы показаться ужасным для глаза, но суть... недоноски с могуществом богов.
— А потом?
— Они попали во флуктуацию. Уже без нашей помощи. Масса Клеххат сохранилась, атомы её структур выбросило обратно — но теперь они рассеяны на несколько световых лет. Нельзя сказать, что мы хотели такого исхода, но выбора, в общем, не было. Зараза проела их насквозь.
— Какая зараза?
— Это Мроо, Малла. Это опять Мроо. Когда Анмай показал нам Клеххат, я начал догадываться... только боялся поверить. Там, на Джангре, под Хониаром был подземный город, где жили эти... твари. Он не был единственным во Вселенной, разумеется. С тех пор прошло пять миллиардов лет — но Мроо умеют ждать. Они обдурили Йахенов и начали... знаешь, что они делали? Зачем перелетали от звезды к звезде, задерживаясь возле них?
— Они расселялись. Создавали новые... города.
Охэйо хмуро кивнул.
— Ничего не прекращается навечно. Сейчас весь наш флот там — мы идем по следу этой дряни, выжигаем всё, что только можно... хорошо, что Анмай записал её курс! Иначе... страшно подумать, что натворили бы Мроо, овладев Йалис.
— Тогда тебя можно поздравить.
Охэйо презрительно фыркнул.
— Поздравить? Ха! С чем — с победой? Клеххат стала лишь началом наших проблем. Йахены не забыли о своей ошибке, уж поверь мне. Они тоже идут по её следу — а эта битва станет для них маяком. Я думаю, уже скоро они будут здесь.
— Вы сделали то, что они собирались. Им останется только поблагодарить вас.
— О, они будут благодарны нам за то, что мы избавили их от грязной работы. Но мы готовимся к войне с Йэннимуром — а это им вряд ли понравится. Насколько мы смогли выяснить, они довольно схожи с ним по основным взглядам. Во всяком случае, заниматься этим и дальше они нам не дадут. Йахены — это сверхраса, им более восьми миллионов лет. Я думаю, что противостоять им — дело безнадежное.
— И что же вы решили?
— Как всегда, у нас нет выбора. Нам остается лишь собрать барахло и поискать другое темное место. Хуже всего, если они сообщат о нас Йэннимуру.
— И что? Вы же не причинили им никакого вреда.
Охэйо скривился, словно раскусил недозрелую сливу.
— Но мы собираемся. Правда, я теперь сомневаюсь, стоит ли. Нам они тоже не собирались причинять вреда. Это наверняка была случайность. Никто не может предвидеть всех последствий... Мы хотим только получить назад свои миры. Я не говорил тебе, но мы отправили тучу разведчиков в пространство Йэннимура. Выяснить нам удалось немного — мы вели съемку их миров с большого расстояния, порядка нескольких световых лет — но это ОЧЕНЬ большая цивилизация. И очень симпатичная. В общем, мы в растерянности, Малла. У сарьют осталось мало чувств. Они немного значат для бессмертных. Месть, конечно, штука хорошая — но это несколько по-детски. И, к тому же, это очень опасно. Есть мнение, что стоит потребовать с них компенсации за ущерб — такой, чтобы у них дыхание захватило. По-моему, это более разумно. Мы слишком давно были одни...
