Граница - новая версия. Часть вторая

Ведьма отшатнулась. Она в самом деле не ела с ночи, но второй раз попадаться на удочку чужой доброты не хотела.

— Нет, не хо-чу, но... благо-дар-ность... мно-го, — всё так же ломанно, с трудом выговорила она. В лесу ведьма могла говорить на языке страны тесных стен вполне внятно — половина Заклятых была оттуда, и в Доме они пользовались родной речью. Но воспитатели Тиселе так щедро вплетали в обучение волшебство, что без него чужие слова на язык не ложились. — Спе-шу. Ну-жен ма-гистр. Тот... был... сто-ли-ца... осень. Моло-дой.

— Магистр Залемран? — насторожилась девушка, разобравшись в невнятном бормотании. Ведьма радостно закивала. — Зачем он тебе?

— По-ру-чение. Важ-но. Сто-лица. Эт-но-гра... этна...

— Этнографы, что ли? — перебила Леани, растерявшая свою доброжелательность и невозмутимость. — А почему тебя прислали? Почему не послали человека из Ведомства? Или это ты — из Ведомства?

Подозрительный взгляд девушку скользнул по босым ногам, грубому волчьему плащу, таких уж точно не носят в столице, и видневшейся под плащом тряпице, не похожей ни на какую одежду.

— Нет, — честно ответила ведьма. — Не из ве-дом-ства. Но... важ-но. Так... на-до. Веле-ли. Вес-ти от ле-ди. Про-во-ди.

Она положила руку на рукав волшебницы и просительно заглянула в глаза. Леани поморщилась, но отстраняться не стала. На самом деле ведьме не так уж был нужен провожатый: страж передал ей тот особый запах волшебства, по которому магистра Залемрана можно было найти даже в переполненном магами Карвийне. Но явиться к тому нужно было, не вызывая подозрений, воспитатель на этом особенно настаивал. А что до Леани, то её расспросы и настороженность не понравились Тиселе, и ведьме захотелось испытать на ней загадочную хворь, изученную только утром. Проспавшись и промучившись волшебница не вспомнит о своих подозрениях, и не нашепчет их потом своему магистру.

Леани всё-таки отняла руку, но сделала это слишком поздно — ведьма уже впустила в девушку заклинание. Ещё немного — и волшебнице неудержимо захочется выпить того напитка, а, выпив, она впадёт в беспамятство и забудет обо всём. Упоминание о некой столичной леди, которая передаёт вести магистру Залемрану, в самом деле омрачили настроение волшебницы. Это было так естественно, что Леани не пришло в голову приписывать испорченное настроение колдовству. Но возиться с неизвестной варваркой, невесть с чего присланной Этнографическим Ведомством, уже не хотелось.

— Тебя проводит писарь, — сухо сообщила она девушке и кивнула подчинённому. — Прости, моя милая, мне ещё нужно отчитаться перед советом магистров.

Тиселе крадучись вошла в длинную комнату, в дальнем конце которой стоял широкий стол. За столом сидел тот самый волшебник, который был ей нужен — худой усталый мужчина, в котором пряталась огромная магическая сила. Рядом со столом стояли двое юношей — тощий, длинный, взъерошенный, в мятой одежде и второй, пониже, поплотнее, более аккуратно одетый и причёсанный. Они тоже были сильны, но уступали сидящему за столом мужчине. В углу спряталась пухленькая девочка-подросток, но её волшебство было как будто нарочно придавлено. Зачем? Заклинательница рассказывала, так в старину создавали ведьм из обычных волшебниц, но зачем это жителям тесных стен? Они же ведьм не выносят!

Сама Тиселе перемешала своё волшебство так, чтобы никто не увидел ни всплесков силы, ни голодных пустот. В таком состоянии ведьма не могла колдовать, с трудом произносила слова чужого языка, но зато могла оставаться неузнанной, даже если волшебники захотят её изучить, как она утром изучала заклинание.

Тиселе подошла ближе к столу и поклонилась по степному обычаю.

— Доброе утро. — Волшебник говорил раздражённо, но без злости. — Я — магистр Залемран, которого ты искала, а это мои ученики — Танар и Ковек. Мне передали, что тебя прислало Этнографическое Ведомство. Зачем?

Ведьма ещё раз поклонилась.

— Моё имя — Тиселе, — внятно произнесла она. — Дом — сте-пи. Да-ле-ко на юг.

Волшебники переглянулись и заговорили между собой, да не на языке тесных стен, а так, как говорят в большой стране на северо-западе от степей, куда соплеменники Тиселе очень любили совершать набеги: люди там были изнеженные, неспособные к сопротивлению, места богатые. Степняки не знали, что "страна слабых людей" была богатой, но потихоньку разваливающейся империей, колыбелью цивилизации. "Люди тесных стен" перенимали у них науки, язык — как целиком, для серьёзных тем, так и отдельные слова, — и культуру. Та же этнография пришла с запада, только в империи это было учение, далёкое от практического применения, а в королевстве её заставили служить короне.

— Только из степи нам гостей не хватало! — внешне спокойно проговорил Залемран. — Что за нелепая выдумка Ведомства, хотел бы я знать? Посылать ко мне такого ребёнка...

— Очень странная девушка, — ответил ему Ковек. Языком империи он владел хуже учителя, и потому говорил медленно, думая над каждым словом.

— А то мы не видим! — хмыкнул более образованный Танар. — Одно слово — варварка!

— Нет, не то, — терпеливо возразил Ковек. — Её одежда... девушки её возраста носят платья. Когда я был маленьким, отец служил в форте у степи, тамошние жители подходили к стенам — поторговать и узнать новости.

— Её возраста? — удивился Залемран. — Она же совершенное дитя! Сколько ей, лет, тринадцать, четырнадцать?

— Нет, степняки просто так выглядят, — покачал головой Ковек. Когда дело не касалось разного рода шалостей, он становился серьёзным и обстоятельным. — Точно не скажу, но она уже взрослая. И имя у ней... где-то я слышал такое... нехорошее это имя.

Тиселе напряжённо прислушивалась к мужчинам. Язык "слабых людей" она слышала в детстве от захваченных рабов (королевские воины приходили после каждого набега и, угрозами и посулами вынуждали отпустить) и некоторые слова ещё помнила. Волшебники обсуждали её

— Я шла... — запинаясь, выговорила девушка. — Дол-го... мно-го... доро-га, доро-га, го-рода, го-рода. Сю-да приш-ла. От Ве-дом-с-т-в. Этно-гра-фии. При-шла.

Волшебники снова переглянулись.

— По-моему, она намекает, что ей пора завтракать! — предположил Танар. — Я бы тоже, кстати, не отказался.

Залемран нахмурился.

— Мы ничего не сможем понять, если она так и будет спотыкаться на каждом слове. Ковек, ты можешь говорить на её языке?

— Не знаю, — растерялся юноша. — Попробую... Вот в детстве...

Он повернулся к Тиселе и, к её изумлению, поклонился ей так, как в степи взрослые мужчин кланялись незамужним девушкам. Опасный человек, поняла ведьма. Очень опасный!

— Рады... — с трудом вспоминал слова степного языка Ковек. — Дева... в нашем шатре найдёшь отдых...

— Не надо, витязь, — остановила его на степном языке Тиселе. — Говори со мной на языке тесных стен — я пойму.

Она снова поклонилась и сообщила всем присутствующим, как того требовал обычай:

— Долог был путь мой сюда, и полон опасностей, но я пришла, и рада видеть друзей в этом шатре. Позвольте мне сесть и омыть ноги.

— Что она говорит? — спохватился Танар, возвращаясь к родной речи. — Ну и язык — ничего не поймёшь!

— Говори на имперском, — отозвался Ковек, подавая пример. — Она нас прекрасно понимает.

— Нет, тогда как раз не надо имперского, — возразил Залемран. — Это невежливо — обсуждать гостью в её присутствии. И всё-таки, Ковек, что она сказала?

— Да поздоровалась, — отмахнулся ученик. — Сказала, что пришла издалека, и теперь хочет сесть и вымыть ноги.

Залемран невольно покосился на босые пятки гостьи.

— Сказать Фэлис, чтобы приготовила воду? — с сомнением спросил он.

— Не надо, магистр, — засмеялся Ковек. — Это просто оборот речи. Малышка и не ждёт ничего подобного от горожанина. А в степи ей мыл бы ноги сам хозяин или его дочь, и никто не счёл это зазорным. Вы же не станете, верно? Вот сесть ей надо позволить, вроде как вы должны оценить её усталость.

— А ты ещё не предложил? — спохватился Залемран.

— Неоттёсаный ты чурбан, приятель! Не умеешь с девушками обращаться! — заявил Танар и поклонился Тиселе, имитируя недавний поклон Ковека. — Юная леди, позвольте предложить вам сесть.

Он хотел подвинуть девушке стул, но Тиселе благодарно кивнула и уселась там же, где стояла, прямо на пол. Залемран и Танар оторопели от неожиданности, Кикса в своём углу нервно захихикала.

— И что теперь? — растерянно спросил ученика магистр.

— Теперь, — припомнил Ковек степной этикет, — ей надо преподнести воды.

— Ноги мыть? — поддразнил Танар.

— Нет, для питья, — серьёзно пояснил Ковек. — А потом предложить разделить трапезу.

— Кикса, — окликнул Залемран ученицу. — Сбегай, скажи, чтобы принесли стакан воды и накрывали на стол.

Девочка послушно выбежала, а магистр повернулся к ученикам.

— И что теперь? Долго мы будем изображать из себя этнографов? Ковек, спроси её прямо, зачем она пришла сюда.

Тиселе вскочила на ноги и поклонилась старшему из волшебников, как кланяются большому вождю. Потом повернулась к меньшему ростом из его учеников и приветствовала как привечают толмача. На Танара она внимания почти не обратила.

— Скажи вождю, что меня послали из главного вашего стана, что стоит далеко на севере. Я пришла туда с юга, из степей, и принесла чудо, подобного которому никто никогда не видел.

Цветок она достала как будто из-под плаща, но на самом деле — из тайников своей волшебной силы, куда прятала все известные ей заклятья. "Чудо" не было настоящим растением, оно было сотворено из лесного волшебства, которое лишь смертным казалось волшебством, но на самом деле было основой жизни природы. Цветок, похожий и на белоцвет, и на розу, благоухал горьковатым, но неожиданно приятным ароматом, и испускал желтоватое сияние. В отличие от белоцвета, он не помогал отражать заклинания, но, напротив, усиливал любое волшебство. Разумеется, держать его в руках могла только Заклятая, пусть даже и ведьма.

— Мы нашли его в степи, — продолжала рассказывать Тиселе, — посреди травы, где не рос ни один другой цветок. Он светился в ночи, и никому не давался в руки. Лишь я одна сумела сорвать. Мы отнесли цветок воинам вашего большого вождя, и среди них мудрые люди, что думают о племенах (так Тиселе обозначила этнографов) сказали, что показать надо его тем, кто творит чудеса, но среди них не было таких. Тогда мудрые люди не взялись сами решать, но послали меня в ваш главный стан, где живёт ваш большой вождь. Вождя я не видела, а мудрые люди, что думают о племенах, послали меня к вам, чтобы вы разгадали это чудо.

— Дикость какая-то! — раздражённо сказал Залемран на имперском, когда ученик перевёл для них напевную речь гостьи. Как это похоже на Ведомство — послать сюда эту варварку без всякого сопровождения. У них людей, видите ли, не хватает, и денег нет!

— А почему именно к вам, магистр? — спросил посерьёзневший Танар. — И почему без письма хотя бы?

— Она бы не взяла, — вмешался Ковек. — В степи считают, что письмена священны, и прикасаться к ним простой человек не может. Особенно женщина.

— На них и это похоже, — не обращая внимания на Ковека, ответил Танару магистр. — Наверное, считают, что я их должник, после того, что было в Элойзе...

— А что было в Элойзе? — тут же спросили ученики. Залемран только рукой махнул.

В дверь проскользнула Кикса со стаканом воды в руках, остановилась, не зная, к кому подойти, потом решилась и протянула стакан Ковеку. Он еле кивнул девочке и преподнёс воду гостье в полагавшимся по случаю поклоном.

Тиселе благодарно приняла стакан, сделала глоток.

— Вода в твоём шатре, вождь, свежее и слаще, чем в моём, — сообщила она Залемрану. — Радостно мне будет пировать рядом с тобой и с твоими слугами.

Ковек добросовестно перевёл эту речь, и Танар, не сдержавшись, расхохотался.

— Хорошие у них обычаи! — заявил он. — Магистр, не пора ли завтракать? Гостья просит, надо уважить.

— Тихо! — прикрикнул Залемран. — Ковек, она в самом деле голодная?

— Не знаю, — пожал плечами ученик. — У них так принято говорить, даже если гость сыт. То есть считается, что мы всё равно её накормим, так что она не напрашивается, а просто... Ну, события предвосхищает, что ли?

— А так все говорят? — полюбопытствовал Залемран. — И мужчины, и женщины?

— Женщины — нет, — припомнил Ковек. — А пока замуж не выйдут, девушки считают себя во всём равным мужчинам, и ведут соответственно.

— Да ты прямо этнограф! — хлопнул приятеля по плечу Танар. — Что у нас забыл — непонятно.

— В форте об этом каждый знает, — пожал плечами Ковек, стараясь не показывать, как его задело замечание друга. — Поневоле учишься.

— Да ладно тебе! — засмеялся Танар. — Магистр, а вы её "чудо" изучать не будете?

— Буду, — твёрдо ответил Залемран. — Я отсюда вижу странный рисунок магии вокруг цветка. И отсветы у неё тоже необычные. С чем-то таким я сталкивался в начале осени в Элойзе, очень похоже. Но сначала — завтрак.

— Но, магистр! — запротестовал более дисциплинированный Ковек. — Вы же не знаете, что она такое принесла. Оно может быть опасно!

— Так опасно, что с девушкой ничего не случилось? — хмыкнул Залемран.

— Мы не знаем, что случилось с её спутниками! — настаивал Ковек.

— Я бы заметил, если бы из цветка на нас что-то выливалось, — раздражённо оборвал опасения ученика Залемран. — Да и ты тоже, если я тебя не зря учил.

Магистр поднялся из-за стола и подошёл к гостье.

— Очень жаль, что мы не можем поговорить на одном языке, леди, — вежливо произнёс он, даже не пытаясь повторить степные поклоны. — Позвольте проводить вас в столовую, там мы будем завтракать.

Тиселе поклонилась. Она в самом деле устала с дороги и проголодалась, и к тому же не отказалась бы от возможности вымыть ноги. Но в этом доме ей приходилось рассчитывать только на завтрак... Сущие невежи живут за тесными стенами!

Глава пятая

о том, как принимать гостей

Тиселе везло, везло, как один только раз в жизни — когда она набрела на круг белоцветов посреди степи. Эти растения не только росли такими вот кругами, не только защищали от чужого волшебства и переносили на большие расстояния, как думали о них в стране тесных стен. Они ещё и вызывали желание их нарвать. Цветок за цветком, и человек пробирался в самый центр круга... А после кружилась от запаха голова, и весь мир становился ослепительно белым, и вот вы стоите неведомо где, иногда в самом центре такого же круга, иногда рядом с ним, иногда подальше, так, что и круга уже не видно. Но удержаться было невозможно. Тогда Тиселе была спасена, ведь волшебные цветы перенесли её в живой лес, подальше от родных степей.

Сегодня повезло во второй раз. Волшебник не стал её расспрашивать, не стал рассматривать её "подарок". После завтрака он поднялся и сообщил, что идёт на совет магистров, и что вернётся, как обычно, к вечеру. Тиселе сидела тихо, помалкивала: гостю не пристало расспрашивать хозяина, а не то он подумает, что вы боитесь, как бы он о вас не забыл. А хозяин разве забудет о госте? Да он о себе скорее забудет! В стране тесных стен не так, и ведьма знала это, но...