Хозяйка леса. Часть первая

"Вот, значит, что за веночек она коню на шею надела... — размышлял дорогой Александр. — Но если вещь служит для магических целей или просто улучшает уже имеющиеся магические способности, значит, она причисляется к артефактам? Проще сказать — артефакт. А где хозяйка могла его взять? Сейчас мы далеко за пределами ее двора, и я не чувствую какой-либо посторонней магической энергии. И это имеет только одно объяснение: Ульяна сама способна изготавливать артефакты. Тогда что, черт подери, она делает здесь, в этом захолустье?! Владея таким даром, в нашем мире можно быть полубогом! Артефакторов нынче раз-два и обчелся! Из сильных только Вальдемар Крофф и остался. Дар артефактора передается по наследству, у магистра Кроффа много детей, но никому из них подобная лотерея не выпала. А на один крупный заказ можно жить безбедно больше года! Что скрываешь, Ульяна? И что припрятали от меня те, кто с пеной у рта доказывал, что пересечь границу миров должен именно я?"

— Стоять! — крикнула хозяйка коню и потянула за вожжи. — Нюхай, Артемий! Хорошо нюхай! Сейчас твой нос не только нам шкуры спасти может!

Мальчик испугано приподнялся на ноги и начал беспорядочно вертеть головой. По всему было заметно — боится и волнуется. Что-то слишком растревожило его.

— Не знаю... — неуверено пролепетал он. — В голове все перемешалось. Мне кажется, что Михей где-то рядом, но я чувствую не просто его запах, я чувствую его кровь. А рядом с ним оборотни, три, может, четыре... точно, четыре!

— Покажи рукой, куда править! А приедем на место, ни в коем случае из саней не выходите. Сидите в них крепко, точно репа в земле. Ясно?!

— Яснооо! — неуверено показывая рукой влево, с подвыванием ответил воспитанник.

Александр тоже нервничал. Звание мага третьей степени он носил заслуженно, но был у него один большой недостаток в характере — тяжело справлялся с душевными потрясениями. Оттого и старался рисковых путешествий избегать. Но в этот раз не получилось...

Серко пробороздил санями низкие кусты и резко остановился. Ульяна чуть ли не на ходу прыгнула в снег. Он был глубоким, но она в нем не утопала. Казалось, тонкий наст держит ее вес получше деревянных досок. А впереди — четыре волка, ухватив Михея зубами за руки и за ноги, пытались растащить его по кускам в разные стороны. Страшная картина, но мальчишка молчал, как в рот воды набрал, слышалось только дикое, обозленное рычание оборотней. Не любят люди-волки, когда кто-то сильнее них, пусть даже духом.

— Что ж так слабо тащите-то? — посмеиваясь, крикнула им Ульяна. — Пацаненок ведь, а у вас сил не хватает. Уж четыре на одного, так и побыстрей разодрать можно было бы, или сказать он вам что важное перед смертью должен?

По тому, как нервно дернулись уши у всех четырех, хозяйка поняла — попала в точку, в самое зернышко.

— Уж извините, что помешала, но давненько я шкуры волчьи своим кнутом не порола.

Она размахнулась и с силой щелкнула по задним лапам оборотня, который тянул Михея за левую ногу. Тот сразу же выпустил из пасти добычу и, скалясь словно бешеный, развернулся к Ульяне. Остальные последовали его примеру. Выстроившись в одну линию, слаженно, лапа к лапе, двинулись отступники на хозяйку леса.

Она немного отступила назад и в сторону, как бы уводя их от саней. И кажется, волки разгадали ее маневр, потому что скопом напали не на саму Ульяну, а на сани, то есть на коня и на тех, кто в них находился. Александр выбросил вперед две руки и что-то зашептал, но упустил время: сани оказались перевернутыми в одно мгновение. Маг хотел было выбраться из-под них, да Артемий вцепился в него мертвой хваткой и быстро-быстро зашептал на ухо:

— А приедем на место, ни в коем случае из саней не выходите. Сидите в них крепко, точно репа в земле. Ясно?!

Повторенные слова Ульяны оказались действенными. Маг перестал суетиться и, приобняв мальчика за плечи, стал наблюдать за происходящим уже из-под саней.

Серко, важно задрав голову, откровенно ржал над оборотнями. Конь и с места не сдвинулся. Видели, мол, знаем! Что вы мне, блохастые, сделаете? У меня такая защита — вам и не снилось! Ну-ну, давай, укуси, обломай зубы о мои ноги! Да они нынче крепче железа! Подковы, и те мягче будут!

Зубы оборотни об коня не обломали, но искривили основательно: у одного желтый клык наружу из пасти торчком выглядывал, словно гвоздь не под тем углом в доску забитый. Пока волки сообразили, что не по зубам им ни сани, ни вороной, хозяйка леса уже стояла между ними и лежащим ничком в снегу Михеем.

— Ну, идите поближе, аль не люба я вам? — улыбаясь красивой белозубой улыбкой, обратилась она к оборотням.

Те переглянулись между собой и синхронно посмотрели на хлыст в женской, с виду слишком нежной руке. Не стоило им обольщаться. Как только оборотни подумали, что с одним-то хлыстом и бабой четверо справятся, — женщина хлопком соединила руки, а когда разняла, в каждой руке по хлысту красовалось. Оборотни дружно, но настороженно сделали шаг вперед. Ульяна шагнула назад и раскинула руки в стороны. А плети, находящиеся в них, зажили своей собственной жизнью. Вместо шлепков* (мешочков в завершении каждого кнута, в которые вшиваются кусочки металла или камни) на концах плетеных в несколько рядов хлыстов показались шипы с загнутыми зазубринами, на манер кривых звезд. Плети извивались, будто змеи, им не терпелось отведать волчьей крови. А с самой Ульяной произошли те же метаморфозы, что и в прошлую ее битву. Уложенные до этого в аккуратный пучок волосы, вздыбились вишневым ореолом. Глаза превратились в два черных бездонных провала, время от времени из них рвались в мир мелкие искры, похожие на заблудшие звезды. И улыбка... Надменная, ироничная улыбка уверенной в себе женщины, которая ничего не боится, — нынче нужно бояться ее! И если враг падет на колени с просьбой о пощаде, если кровавые слезы будут катиться по его щекам, а небо опустится ниже с просьбой простить непокорного — она все равно убьет. Такая уж ее природа. Не буди лихо, пока оно тихо — эту поговорку народ потом придумает, а сейчас...

Наверное, им очень хотелось жить. Повинуясь животному инстинкту, оборотни решили рвануть в разные стороны, да не тут-то было. Красноволосая бестия оказалась проворней. Ей нынче хотелось вражьей крови! Острые кончики плетей взметнулись вверх и со свистом обрушились на спины двух волков. Один так быстро мчал, что и не понял — тело его уже надвое плетью разрезано, и каждая часть бежит сама по себе, заваливаясь набок.

Ульяна не церемонилась. Алая кровь оборотней только раззадорила ее, взбудоражила. Женщине хотелось смотреть в глаза обреченных и наслаждаться кричащим в них страхом. Хлысты, рассекая воздух, обрушивались на тела перепуганных псин. Поджав хвосты, те метались во все стороны и пытались перехватить зубами кожаное плетение. Тщетно. Последний выживший в этой печальной истории решил перепрыгнуть припорошенный снегом куст и скрыться в лесу. Но куда там! Плети, как бы ссорясь между собой за право на последнюю жертву, обмотали его лапы — одна задние, другая передние — и стали тянуть добычу, каждая в свою сторону. Александр не верил своим глазам. Это была неслыханная жестокость. Соперничающие между собой хлысты разорвали тело оборотня пополам. Но самым страшным оказалось то, что оборотень в этот момент попытался обратиться в человека. Не успел. Так и остались валяться на снегу голова и грудина волка да кусок человеческого туловища...

Мага била мелкая дрожь. По мере приближения Ульяны к саням, он все сильнее вжимался в них спиной.

— Вылазьте оттуда, — спокойно сказала женщина. — Молодцы, что не сунулись: и мне помешали бы, и сами по загривкам схлопотали.

Первым из-под саней выбрался Артемий. Перепрыгивая через попадающиеся куски волчьих тел и не обращая на них ровным счетом никакого внимания, он стремглав побежал к брату. Тот уже почти очухался. Но его отвисшая книзу челюсть подрагивала, а глаза были готовы выкатиться из глазниц.

— Что за баба? — тихо выдавил он из себя, аккурат в братово ухо.

— Нынешняя хозяйка нашего леса, та, что Маруна удавила. В поселение к нам едет. Нового вожака смотреть будет.

— Не завидую я Буяну. С такой пять минут под одной крышей — словно день на еже галопом. Бррр... — нервно подергал плечами паренек.

— Да это так только кажется. Не плохая она. Даже добрая, пока не обижают. Сам потом увидишь.

— Что значит "сам увидишь"? — опешил Михей, хотел было подняться да так от неожиданной вести в снегу сидеть и остался.

— А это значит, ко мне жить поедете, — громко сказала ему Ульяна. — Хорош задом снег мять, вставай, поможешь сани перевернуть, ехать надо!

— Не поеду я с тобой! — заупрямился Михей.

— Не поедешь вообще или не поедешь в мой дом? — Она хитро прищурила глаза.

— Да я даже в сани к тебе не сяду! — воинственно крикнул паренек. — Иди знай, куда ты нас завезешь, ты же от страха животного да человечьего силу питаешь. Когда хлысты свои алчные в руки берешь, о жалости и человечности напрочь забываешь. Я лицо твое во время боя не разглядел, но иногда спина человека о хозяине больше поведать может, чем глаза, в душу глядящие.

— Договорились — мы поедем, а ты следом иди. Заодно силки проверишь. Зайчатину я под белым соусом страсть как люблю! — А затем Ульяна добавила: — Свежепойманную. Ну что стоишь, глаза выпучил, помоги сани перевернуть! Мужик ты или кто?!

Александр, Михей и Артемий мужественно возвращали саням правильное положение, пока Ульяна на чем свет стоит их за недалекость ума мужицкую отчитывала:

-Ты глянь-ка! А еще мужики называются! Два хлыста расходившихся узрели и обомлели! Да кабы не они, родимые, ваших кусков по поляне и не сыскать было бы! Уж не думаете ли вы, дубины стоеросовые, что кто-то из вас смог бы свою шкуру целехонькой отсюда унести?! Два недоросля бесхарактерных да маг слабонервный!

— Ничего мы не бесхарактерные! — напрягая поджилки, возразил Михей.

— Что-о?! А кто со мной в одни сани сесть боится? Кто следом идти решил, хвост поджимая? Кто это себе картины страшные нарисовал, будто пороть за каждое непослушание стану, коли в дом ко мне переселитесь?! Ври да не завирайся! Легче всего трусость гордостью прикрыть!

— Кто трус?! Я?! — Сани благополучно стояли в подобающем им положении, и Михей здорово в том подсобил, потому и хорохорился. — Да я с батькой на охоту ходил, хоть и оборачиваться еще не могу! Да я им слова про Волчий Глаз не сказал, как ни пытали, на куски порвать обещали!!..

Полная тишина. Михей понял, в запале проговорился о том, про что обещал отцу тайну хранить нерушимую.

— Ладно. Поверю, — забираясь в сани, ответила ему Ульяна, села на место возничего, повернула голову к пареньку и добавила: — Так как? С нами едешь или снег топчешь?

Тот помялся у саней, глубоко вдохнул, шумно выдохнул и занес ногу на ступеньку. Внимательно следившие за их перепалкой маг и Артемий, подгоняя друг друга, залезли в сани следом.

Серко легко побежал по начавшему покрываться кровавой коркой насту. Не впервой ему такие страсти видеть, и похуже бывало. С Ульянкой-то не заскучаешь! А вот лето придет, как оседлает она его, родимого, как помчит в луга сочные да к озеру голубому... Ух, красота!

— Да ты хоть коня правь так, чтобы побоище объехать! — не выдержав, крикнул Александр.

— А он у меня не чета мужикам — не мнительный. Надо будет, еще и копытом поддаст, чтоб останки вражьи ехать не мешали. Это вы вон краше лягушек да бледнее снега, а Серко, гляди, как голову держит, — герой!

До самого поселения оборотней ехали в полной тишине. Михей ел припасенные для него пироги, Александр грустно смотрел на зимний лес и старательно отворачивал голову в сторону: сама мысль о том, что после всего увиденного можно иметь аппетит, казалась ему ужасной. А Артемий с вожделением смотрел на зажатый в руке хозяйки хлыст и фантазировал о чем-то своем.

ГЛАВА 12

До общины оборотней доехали быстро. При въезде в поселение Ульяна остановила коня и внимательно посмотрела на открывшуюся ее взору картину.

— Вы живете под землей? — спросила она у мальчиков.

— Ну, не совсем чтобы в норах, но дома наши другие. На срубы-пятистенки, что в селениях ставят, не похожи. Да сама скоро увидишь, словами-то не все объяснишь.

— Тогда поехали, на хоромы ваши подземные посмотрим. Вы, к слову сказать, пока я с Буяном толковать буду, вещички свои соберите да к дому его приходите. — Она двинула коня вперед.

Как только сани хозяйки леса пересекли границу поселения, оборотни один за другим стали выходить на улицу из своих домов. Особой впечатлительностью наша героиня не отличалась, но даже у нее сжалось сердце, глядя на эти творения природы. Можно было бы долго описывать их более чем скромные одежды, худые бледные лица и испуганные, затравленные глаза.

— Чего вы боитесь? — вместо приветствия громко спросила у них Ульяна.

В ответ никто и слова не проронил. Только взгляды, вперемешку то ли с презрением, то ли с горечью. Одно ясно: никто ее здесь не ждал. Может, даже Небо просили, чтоб позабыла о них хозяйка новоиспеченная.

— Кто вожак? Выходи вперед! А вы, бабы, чаю нам из трав заварите да побольше, пока мужики костер разведут. Вот тут. — Она указала на маленькую площадку в самом центре поселения. — Всех на знакомство приглашаю. С каждым в глаза поглядеться хочу. Прихватите чурки деревянные, табуретки, стулья да подходите, а мы пока с Буяном у него в хате с глазу на глаз потолкуем.

Народ замер. Все вопросительно посмотрели на коренастого мужичка. Ростом он был невысок, да крепок и умен, раз строго на народ свой посмотрел и зычным голосом сказал:

— Чего стоим, ворон считаем? Аль не слыхали, что хозяйка леса велела? Она, говорят, два раза повторять не любит. От того, что гостью уважите, спины не переломятся!

Народ засуетился слаженно и дружно. Мужики начали стаскивать к центру поселения хворост и дрова, чтоб огонь пожарче был. Бабы разбились на группки и разошлись по домам, кто чай заваривать, кто кой-чего к посиделкам состряпать. И чувствовалось, что камень, долгое время грузом на душах людей лежащий, свалился.

— С рогами, копытами, хвостом да огнем, изо рта валящим, они меня представляли, что ли? — спросила Ульяна у Артемия.

Тот чуток помялся, глаза долу опустил да, смех пересиливая, сказал:

— Неее... Уж больно красиво ты себя описала, им пострашней чудилось. Я тебе потом былицы-вруницы о хозяйке леса расскажу. Да у нас их, почитай, каждый волчонок знает! Вишь, на улицу-то за мамкиной юбкой не пошли, видать, каждый в самый дальний уголок забился или втихую подглядывают. Иди их знай. Я тоже тогда, на базаре, как услыхал, кто ты такая, сразу когти черные да глаза змеиные выискивать начал. Думал, ты меня в жертву подземным духам за воровство приносить привселюдно станешь.

-Кхм-кхм!.. — Александр смехом давился, на огромные глаза Ульяны глядя да на то, как брови ее кверху ползут. — Вот как они тебя любят! Аж страшно становится! — А потом все-таки не выдержал и расхохотался.

Мальчишки подхватили, в три погибели от смеха согнувшись, а сама Ульяна пыталась лицо серьезное сделать, да тоже не выдержала. Смех у нее был красивый, заливистый. В полной тишине на все поселение разливалось, как хозяйка леса над страшилками местными потешается да в ладоши прихлопывает.