Потерянный след (прод. Хадизарского сюрприза)

Кабальеро пересек комнату, отбросил трепещущие шторы и выскочил из окна. Снаружи гулял легкий ветерок, пахли цветы, журчала вода, но больше ничего не было слышно. Звон усилился, настоятельно требуя идти, указывая дорогу. Фабиан сбросил плащ и двинулся вперед, на плеск воды.

Углубившись в кусты, идальго очутился перед бойким ручейком, который увлеченно скакал по камням вниз, образуя озерцо. Маг спустился к нему, скользя по траве. Звон налился удовлетворением и довольством. Скинув туфли, Бьяно вошел в озерцо почти по колено (глубже бы и не удалось), поднял голову и посмотрел на искрящуюся луну. Озерцо заплескалось, заиграло волнами, рассыпая блики и отсветы, звон опустился до низких нот, отзываясь смехом, и вода взметнулась вокруг юноши переливающимся всеми оттенками зеленого столбом.

На следующее утро в большой парадной гостиной собрался "военнный совет" в лице Элеоноры и двух ее сыновей — Гийома и Роже, Феоне, ее помощника Дамира, капитана Тьери и капитана Мауры. Едва все расселись, как магисса встала, открыла рот, обвела взглядом комнату и сурово нахмурилась.

— Где Фабиан?

— Может, спит? — предположил Дамир.

— Так разбудите этого спящего красавца и приведите сюда, — приказала Феоне. Элеонора позвонила в колокольчик и передала волю чародейки лакею. Когда он ушел, волшебница принялась нервно мерить шагами комнату.

— Переживаете? — поинтересовалась графиня.

— Да, — огрызнулась Феоне.

— Но почему? — не понял Роже. — Первую атаку мы отбили...

— Вот поэтому и переживаю, — процедила магисса. — Зная Месмера и всю эту гадскую организацию... меня больше всего волнует отсутствие второй, третьей, пятой и десятой атак.

— Но мы хорошо их потрепали, — возразил Маура. — Раньше, чем через две недели не полезут. У нас есть время все обдумать и спрятать то... тех, на кого охотится Месмер, в надежном месте.

— В гробу, — мрачно буркнула Феоне. — Надежней места нет.

— Рано или поздно я там все равно окажусь, — фыркнула падме Робийяр. — Но лучше бы попозже. Поэтому, надеюсь, вы не будете требовать от меня добровольного сотрудничества?

— Матушка, о чем вы говорите? — всполошился Гийом.

— Хорошо, можете считать, что мы вас допрашиваем, — отмахнулась чародейка и повернулась к лакею, который вернулся в комнату, но — в одиночестве. — Что такое?! — вскрикнула Феоне, не обнаружив рядом с ним Фабиана. Слуга смущенно отвел взгляд.

— Его милость спят. Я будил, но они не просыпаются.

— Он точно спит, а не умер? — педантично уточнил Тьери.

— Спят, — подтвердил лакей. — Дышут.

Чертыхнувшись, колдунья выбежала из гостиной и помчалась на второй этаж. Дверь в комнату Фабиана была приоткрыта, Феоне захлопнула ее за собой и растерянно уставилась на юношу. Он действительно спал — выбившееся из подушки перышко колыхалось в такт дыханию. Волшебница осторожно приблизилась, вытянула руку и зашептала заклинания. Проверив бывшего ученика на всевозможные порчи, сглазы и проклятия, она настойчиво потрясла его за плечо.

— Проснись!

Бьно перевалился на спину, но не очнулся. Несколько минут Феоне трепала его, как кошка — веник, потом покричала ему в ухо, похлопала по щекам, громко разбила кружку, прочла три пробуждающих заклятия и наконец вылила на голову идальго графин с холодной водой. Веки полукровки дрогнули, дыхание участилось, и он открыл глаза. Магисса отпрянула: очи кабальеро были ярко-зеленого цвета, как трава по весне. Даже вертикальные зрачки и белки казались зеленоватыми. Фабиан медленно приподнялся на локте, водя головой из стороны в сторону; расфокусированный взгляд пугал не на шутку.

— Бьяно, ты что? — выдохнула Феоне, пятясь на всякий случай. Юноша моргнул, вздрогнул и когда снова поднял веки, его глаза были голубыми, как обычно.

— Мм... чего у вас там? — сонно спросил он, зевая и показывая клыки.

— Что с тобой? — требовательно воскликнула магисса. — То дрыхнешь, как убитый, тебя никто добудиться не может, то... — она осеклась, заметив потерянный вид полукровки. Испугавшись, что он опять впадет в транс, женщина схватила его за плечи и принялась трясти, как грушу. Идальго ворвался с возмущенным воплем. Феоне откатилась к двери и вкрадчиво полюбопытствовала:

— Как спалось? Кошмары не беспокоили, лунатизмом не баловался, во сне не разговаривал?

Фабиан посмотрел на нее как на слабоумную.

— Ла-а-адно, — протянула магисса и вышла вон. Как только она удалилась, полукровка щелчком пальцев доставил из ванной полотенце и вытер лицо и волосы. Странностям волшебницы он удивлялся недолго — дел и так было невпроворот.

Когда спустя двадцать минут Фабиан с музыкальным мурлыканием на устах вбежал в гостиную, дознание уже шло полным ходом. Феоне сердито зашипела, и кабальеро послушно смолк: Элеонора держала в руках шар для записи воспоминаний, на этот раз настоящий, а не фальшивый, с бомбой внутри. Бросив на новоприбывшего довольно раздраженный взор, женщина снова сосредоточилась на шаре. Фабиан перемигнулся с друзьями, которые проникли в "зал совета" раньше и шепотом уточнил:

— Давно она этим занимается?

— Да уж порядочно, — пожал плечами Руи. — С тех пор, как Феоне вернулась. Ты что, насосался вчера? Дрых, как убитый.

— Да нет, я просто... — юноша осекся и нахмурился.

— Что? — спросил Хуан.

— Ничего, — медленно протянул полукровка. Крепкий сон был для него не характерен: юноша спал чутко, как кошка, и порой просыпался от скрипа половицы. Во вчерашней схватке он не участвовал, а в лазарете потратил не настолько много сил, чтобы завалиться в постель и рухнуть в мертвецкий сон. Кроме того, Бьяно мучило какое-то смутное ощущение: то ли ему что-то приснилось, то ли с ним ночью что-то случилось — но что именно юноша никак не мог вспомнить.

— Все, — вдова вернула шарик на подставку, в хрустальной глубине нежно-перламутрово переливались ее воспоминания.

— Итак, — магисса поставила на стол зеркало. В нижней планке рамы имелась выемка для шара, куда его тут же и поместили. Феоне нажала на опал рядом с гнездом, и все присутствующие сгрудились вокруг стола. Шарик загорелся, и в зеркале одна за другой поплыли воспоминания Элеоноры: от появления Месмера в ее поместье до подготовки засады. При появлении малейших намеков на окружающий графиню пейзаж чародейка жала на кнопку "Сохранить".

— Ничего, — разочарованно заявил Фабиан, когда они по третьему разу пересмотрели все виды из окна. — Этот чертов замок может находиться где угодно!

— Вы слишком рано сдаетесь, — неодобрительно заметил Роже Робийяр. — Можно внимательнее изучить природу, погоду, время наступления сумерек...

— Не говоря уж о том, что все это может быть очень качественной иллюзией, — мрачно сказала Феоне, разбирая конструкцию. Фабиан покусывал губу и наконец выдал:

— Тогда у нас остается последнее средство. Мне потребуется рубашка Рамона. На худой конец сойдет и носовой платок.

— Зачем? — живо заинтересовался Родриго, а Феоне пронзительно уставилась на юного мага, до хруста в раме стиснув зеркало:

— Ты этого не сделаешь!

— Сделаю! — вздернул подбородок Бьяно.

— Не посмеешь!

— Еще как посмею!

Глаза волшебницы сузились.

— Только попробуй, паршивый щенок, и я засажу тебя в клетку, предварительно превратив в хомяка!

— Да хоть в червя! Пока при мне голова, я смогу послать Рамону сигнал из любого обличья, и ты мне не помеха!

— Значит, я оторву тебе голову, — прошипела Феоне. — Давно мечтала!

— Только не в моем доме! — решительно воспротивилась Элеонора. — Могу предоставить в ваше распоряжение Торхильское болото, все равно с ним надо что-то делать, а тамошняя нечисть не позволяет его осушить.

— Ты не сможешь меня проконтролировать, — усмехнулся Фабиан. — Откуда тебе знать, не зову ли я его прямо сейчас?

Магисса выдохнула сквозь зубы и выбросила вперед руку. Фабиан отшатнулся, машинально вскинул ладонь в защитном жесте, и чародейку снесло в угол вместе с парой стульев, креслом и стоящим на пути перелета столиком. Феоне сползла по обивке на пол, усеянный осколками чаши для засушенных лепестков роз, собственно лепестками, детальками от настольных часов и мятными пастилками из янтарной коробочки.

— Я же просила! — возмутилась Элеонора; мужчины, залегшие по углам комнаты, осторожно отлипли от пола. Бьяно изумленно рассматривал свою руку, явно не узнавая привычную с детства конечность.

— Донна, вы в порядке? — осведомился из-за дивана Дамир. Феоне поднялась с пола, стряхнула с одежды лепестки и винтики и утерла кровь из носу.

— Это всего лишь магическая оплеуха, в которую вложили слишком много сил, — небрежно ответила магисса и хищно вгляделась в дона Эрбо. — А вот откуда в распоряжении юного создания столь выдающиеся возможности — это уже любопытно.

Кабальеро попятился.

— Это не я!

— Конечно, не ты, — волшебница крадучись обходила покосившийся стол. — В тебя вселилась какая-то дрянь и активно обустраивается на новом месте. Не рыпайся, я попробую определить, что это такое.

Элеонора с любопытством поигрывала веером. Разбитый шедевр времен аквильского расцвета ее уже не волновал — вдова воочию увидела возможность обелить себя перед Ординарией. В отличие от Феоне, вдовица знала, что это за дрянь. Комплекция и тяжелое платье не позволили падме растянуться на полу, как доблестным мужам, и потому она заметила, как глаза Фабиана в миг колдовства налились глубокой зеленью.

— Руи! — свистящим шепотом позвал Фабиан. — А ну вылезай давай!

В окне второго этажа показалась взлохмаченная голова друга.

— Какого... на-а-адо? — на зевке спросил он.

— Растолкай Хуана, пойдем Рамона искать!

— Прямо сейчас? — фыркнул дель Мора. — Погодь, штаны надену, и потопаем к черту на рога.

— Иди ты, балда! — полукровка воздел над головой руку и помахал чем-то белым, обширным и с рукавами. — Будем вынюхивать след!

Родриго присвистнул и нырнул обратно в комнату. Фабиан нетерпеливо переминался под окном с ноги на ногу и тревожно озирался по сторонам: если Феоне их застукает, ух, что будет! Волшебница таки не поняла, что случилось с полукровкой — загадочная магия больше никак себя не проявляла, а о том, что он все время ощущает ее где-то около желудка, юноша скромно не упомянул. Магисса строжайше запретила Бьяно пользоваться своей силой и звать Рамона, пока она как следует не изучит странное явление. Подобрав камушек, полукровка бросил его в подоконник.

— Чего тебе опять?

— Заснули вы там, что ли? Из окна лезьте, попадемся Феоне — так всыплет, что небо с овчинку покажется.

— Опупел, клыкастый? Я тебе что, Хуана прямо из окна выкину? — возмутился Руи. — Да проснись же ты, глухая тетеря!

Фабиан прочел заклятие левитации и взмыл к окну. Хуан в эту секунду с трудом разлепил один глаз и приподнялся на локте. Узрев в окне нечто темное, парящее и с развевающейся по ветру тряпкой, он лишился сна, судорожно дернулся и заморгал, вцепившись обеими руками в одеяло.

— Б-б-б-бьяно? Что это за парус?

— Сорочка Рамона, — гордо заявил полукровка. — Доставлено из его гардеробной в Ромолле. Хотя с клоком волос или пробиркой крови вышло бы лучше.

— Боги, разве можно так пугать? — простонал Хуан, натягивая камзол. — Я решил, что ты ангел Последнего Суда!

Спустив приятелей из окна с помощью левитации, Фабиан махнул сорочкой в сторону темнеющего сплошной стеной леса.

— Туда! Там есть ручей, над ним — пещерка.

— Ты же говорил, что камень плохо пропускает магию, — заметил Фоментера, устремляясь следом за друзьями к деревьям.

— Это да, — признал Бьяно, — но и Феоне нас не сразу почует. А расположение Рамона можно будет уточнять по мере приближения к цели.

— Хочешь сбежать? — понимающе хмыкнул Родриго, и полукровка кивнул.

Лесок был скорее густой рощей, почти пополам его рассекал давешний ручеек, разливающийся у границы леса в озерцо. У истока ручья находился высокий грот, поросший мхами. Фабиан нырнул внутрь, друзья последовали за ним, и их встретило конское ржание и пофыркивание. Лошади Бьяно, Руи и Хуана были навьючены поклажей и стояли в уголке.

— Драпать придется быстро, — суховато пояснил маг. — И второй возможности слинять у нас не будет.

— Ты не предупреждал, что придется ехать! — возмутился Хуан. Фабиан передернул плечами, отметая возражения, как малосущественные.

— Раньше ты за нас не решал, — задумчиво отметил дель Мора.

— Можете не ехать, вернуться и настучать Феоне, — огрызнулся чародей, наклонился и стал вычерчивать на полу пентаграмму черным угольком. Корявые линии сами собой распрямлялись в тонкие и идеально ровные. Рокуэльцы неуверенно мялись в углу.

— Бьяно, — осторожно позвал Хуан, — а что это?

— Пентаграмма, — хмуро ответил Фабиан, с некоторым сомнением глядя на дело рук своих. — Будем надеяться, что у меня хватит сил, чтобы ее наполнить. Давайте сюда коней.

— А если не хватит? — спросил Руи, заводя жеребца в пентаграмму. — Будет лошадино-человечий фарш?

— Я же сказал — вы можете не ехать.

— Но ведь зачем-то мы тебе там нужны, да?

Полукровка опустился на пол в центре пентаграммы и стал набрасывать новый рисунок. Хуан поручил свою лошадь дель Море и присел около юного волшебника.

— Что это для тебя?

— Ничего хорошего, — не отрываясь от рисования буркнул Фабиан.

— И все же? Ты готов рисковать жизнью, чтобы, возможно, ошибиться?

— Да. Чтобы найти его, я чем угодно рискну.

— Так что же это? Такая сильная магия?

— Это когда он становится тебе нужнее рук, ног и головы разом. Сходишь с ума от того, что не знаешь, где он, не чувствуешь его каждую минуту. Все это время я без остановки шел вперед, верил, что найду его в конце пути, только чтобы не рехнуться. И я не могу остановиться сейчас. Но я больше не могу идти один.

Маг отбросил остаток угля и поднял на Хуана глаза. Идальго печально хмыкнул, похлопал друга по плечу и отошел.

— Готово? — напряженно спросил Руи. Фабиан кивнул, подтянул к себе сорочку и сложил ее поверх рисунка. Друзья по знаку полукровки отступили к углам пентаграммы. Маг коснулся пальцами пола, шепнул два слова, и рисунок наполнился зеленым свечением. Бьяно выдохнул, нервно хрустнул костяшками пальцев и накрыл светящие линии ладонью поверх рубашки Рамона. Зажмурился и протянул руки в пустоту, выбросил свою силу, как флаг.

"Ну где же ты? Отзовись! Я здесь! Я здесь, я... жду тебя..."

Флаг трепетал, будто бабочка, темнота была безмолвной и пустой. Вдруг впереди что-то мигнуло, у кабальеро прервалось дыхание. Зеленоватый огонек мелькнул вдалеке, и на юношу с силой штормовой волны обрушилась боль и отчаяние. Он ахнул и дернулся, словно зашел в совершенно безлюдный коридор, а на повороте его кто-то схватил за руку. Хватка была настолько крепкой, что Фабиан без колебаний выплеснул в пентаграмму всю свою новообретенную силу и даже сквозь закрытые веки увидел, что линии вспыхнули, словно их залили раскаленным металлом. Захрапели лошади, полукровка оттолкнулся от пола, потерял вес и позволил неведомой руке поднять и потащить за собой. В ушах засвистело, зашумело, чернота скакнула в лицо, и Бьяно показалось, что его выдергивают из воды.