Ещё один кусок отправил себе в рот. Пальцы захотелось съесть. Оба пирога были вкусные. Но пирог Оделаи, почему-то казался лучше. Возможно потому, что она делала его действительно с любовью.

— Вкуснятина. А для меня никто специально ничего не пёк. — Произнёс мой друг, печально взглянув на полупустой поднос.

— А как же Миранда? Вы что порвали? — Поинтересовался я.

— Давно! Она меня разочаровала.

— Чего так?

— Понимаешь. Не смотря на то, что она гоблин, могла быть чистоплотнее. Вот, к примеру, моя мама. Она чистокровный гоблин, а хозяйка высшего класса. Мой отец не перестаёт на неё радоваться. Хоть мы и гоблины, и многие считают нас грязнулями, какими во внешности мы и являемся, но порядок любим.

— Так женись на дроу, они хозяйствннные. У тебя же была Лира, где она сейчас?

— Она неделю назад вышла замуж за Ведьмака. Вроде пара неплохая. Да и чувств у меня к ней уже нет. Остыли. А тебе повезло, только поступил уже две. Обе пироги пекут... Можно я возьму остаток?

— Мне не жалко. — Ответил я и сочувственно наблюдал за тем, как гоблин осторожно заворачивает пирог в большой лист лапуха.

— Спасибо, буду думать, что для меня. Кстати, недавно прочитал очередной выпуск газеты о жизни людей

— Ух, ты! Всё руки не даходят до новых выпусков. Ну, что там! — Я был весь в нетерпении.

— Наши журналисты хорошо работают в их мире. Свежие новости чуть ли не каждый день. Кошмар, люди до сих пор считают, что мы просто миф. А самое страшное, что гоблинов, орков и прочих существ высшей расы они считают уродами. Я видел пару фотографий рисунков одного из людских художников. По его мнению, гоблины вообще с метр ростом, чёрные, страшные и безмозглые. Многим нашим надоедают подобные издевательства, и они показываются некоторым людям. Реакция у тех бывает очень разной. Эх, если бы мне дали разрешение покидать наш мир, я бы поразвлёкся у людишек.

— Мда, я бы тебя поддержал. — Оба мечтательно потёрли ладони.

— Обидно, что мы не можем туда попасть, просто по желанию. — С грустью произнёс друг и отложил кусок пирога в сторону. Слезливая сентиментальность с его лица испарилась, и он продолжил разговор: — Итак, что мы будем делать с твоей внешностью?

— В смысле?

— У тебя должны появиться гоблинские изменения!

— Ну, и.

— Пальцы гну! Думай?

— Не знаю.

Бурувис почесал затылок и провёл рукойпо своей лысине. Внезапно его осенило.

— Точно! Лысина!

— Что лысина? — Мне стало не по себе. Я понял, о чём он.

— Побреем тебя налысо!

— Ты что? Не хочу!

— Или так или иди сдавайся родителям, что тоже вариант.

— Нет, туда не пойду! Лучше лысым ходить.

Бурувис задорно потёр руки и, вытащив из-за пояса нож, который всегда носил с собой, прибавил: — А после мы тебя ещё воском натрём, чтобы издалека видно было.

— Ты, давай брей и не ржи, а то пол башни отрежешь. С ногами то, что делать?

— Есть у меня одна идея.

* * *

Пока я 'любовался' своей новой причёской, (и так страшный был, а сейчас вообще мужик хоть куда) Бурувис притащил мне эту свою идею. Сначала я не понял и насторожился, увидев огромные конечности. Догадка меня напугала.

— Ты что тролю ноги отрубил?!

Бур, ответил, нервно моргая:

— Тебе что луна в лысину ударила? Это часть от маскарадного костюма отца. В прошлый новый год он наряжался тролем. Примерь. Они одеваются как сапоги.

— У меня ноги при ходьбе вылезать будут... — Подытожил я, всунув их в троличьи.

— Это ещё не всё.

Бур быстро обернулся туда и назад. В руках держал два ведра с песком. Оба высыпал в сапоги.

— Так будет прочнее. Правда, придётся тебе попариться. Сейчас разгар июля.

— Сам виноват, мне и терпеть. — Песок действительно помог, мои ноги внутри не двигались, но было жарковато.

— Я до сих пор считаю, что тебе лучше во всём сознаться отцу, пока не поздно.

— Нет! — Твёрдо сказал я.

— Дружище, пойми, я не смогу каждый раз выдумывать новый способ скрыть твои изменения. Пока это ноги, возможно дальше будут руки, чёрт с ними, скроем и их, но когда начнёт меняться форма твоей головы и лицо, тут я ничем не смогу помочь.

— Пока подождём. Ведь, ещё всё не так страшно? Да? — Спросил я в ожидании ободрения. Но Бур не ответил и прикрыл рот рукой. По глазам видел, что он ржал.

— Чего?

— Тебе луна на голове нимф изобразила, может переведёшься в ангела? Тебе пойдёт.

-Заткнись!

Бур не мог остановиться и я молил святую Мацареллу, чтобы она дала мне сил не надавать ему. Он перевалился через пень и врезался в дерево, спугнув птиц, сидящих на ветках. Его лысина стала прекрасной мишенью для улетающих голубей.

— Возмездие, похоже, долго искало тебя, судя по количеству потёков на башке. — Съязвил я.

Бур сдавленно улыбнулся. Чтобы не заострять внимание на этом недоразумении, я предложил ему отправиться на ужин.

Родители ожидали нас. Отец, увидев мои изменения, разрыдался. Радовало, что фокус с искусственными ногами прошёл на ура. Лёг спать как никогда спокойно. Мучил только зуд в ногах. Видимо в песке оставались какие-то жучки. Закрыв дверь на засов, я освободился от 'оков' и уснул сладким сном.

Но то, что мне приснилось, совершенно не порадовало...

Профессор моего факультета на глазах у группы зачитывал заявление об отчислении за то, что я пытался всех обмануть. Дана отвращёно смотрела на меня, прижимаясь к Эйрону, показывающему исподтишка кулак. Должно быть, она узнала, что нравится мне не как друг. Оделая не убирала от носа платок, всё время сморкаясь и рыдая.

— ЗНАТИТ Я СЕКНУТАЯ...

Мне стало жаль её и хотелось успокоить, но, внезапно, передо мной появился отец, выражая полную разочарованность и недовольство. Он держал за ухо ноющего Бурувиса и повторял:

— Тебе не место в моём доме! Больше не хочу видеть твою эльфийскую рожу! Ты предал честь нашей семьи,...заставил врать друга... Подлец!

— ИСКЛЮЧИТЬ! ИСКЛЮЧИТЬ! ИСКЛЮЧИТ!

Это слово эхом проносилось в моей голове, пока я не заставил себя проснуться.

Родные стены комнаты подействовали как нельзя успокаивающе. Фух! Сон... просто сон.

В дверь постучали. Этто была мама.

— Сынок, подъём! Завтрак на столе.

— Иду!

Ещё раз облегчённо вздохнув, я с большим трудом просунул ноги в 'ноги' и побрёл на кухню, ещё не зная, что мои мучения только начинаются.

Родители сидели подозрительно тихо. Что-то было не так. Я кожей чувствовал, что пора сваливать. Быстро набив рот всем, что было в тарелке, я махнул своим рукой

и помчался к двери, но она стала для меня в миг не досягаемой после вопроса мамы.

— Куда ты так спешишь?

— К девушке? — Спросил отец и получил от мамы подзатыльник.

Ой-уй. Беги Вурлак, беги. — Говорил мой внутренний голос.

— Нет, к Буру... обещал помочь с... его... там... — Никак не мог придумать.

— Сядь.— Скомандовала мама. Невыполнение её приказа было чревато лишением ужина и сладкого перед с ном, поэтому я покорно сел.

— Нам нужно серьёзно поговорить. — Продолжила она.

— О чём?— Я уже догадывался и это меня пугало.

— Мы так и не видели ни одну из твоих барышень.

— Ну, пока не время. — Отмазался я.

— Я так не считаю. Раз они уделяют такие знаки внимания, как пироги, то мы должны познакомиться хотя бы с одной.

— Да, давай с той, которая испекла первый пирог. Второй тоже вкусный, но тот первый... — Мечтательно произнёс папа.

— Дорогой, заткнись. — Мягким голосом сказала мама. Отец притих как послушный щенок.

— Сегодня вечером, пригласи Оделаю. Кажется, её так зовут?

— Да, мама — Промямлил я.

— Отлично! Сегодня мы вас ждём. И никаких оправданий. Я приготовлю вкуснейший ужин. Договорились?

Я сглотнул. Отказать маме было просто невозможно, всё равно найдёт способ заставить сделать меня всё, что ей нужно.

-Да. — Обречённо ответил я.

— Теперь можешь идти.

— Ага... спасибо.

Выйдя за дверь, я несколько раз ударил себя по лицу и покусал руку. БОЛЬНО. Не проснулся. Неужели это правда и мне придётся просить Оделаю прийти к нам? Что значит просить? Она сама спит и видит, как мы породнимся. Как быть? Может и правда всё им рассказать?

Секундное замешательство сумел перебороть. Пойду, как и планировал, к Буру. У него на всё есть ответ.

* * *

— Ты чего так рано, мы же договаривались вечером? — Промямлил Буря, стоя в проёме дверей в одних панталонах с гусеницами.

— У меня проблемы.

— Да ну? А у тебя когда-нибудь было иначе?

— У меня действительно проблемы!

— Что на этот раз? Попа уменьшилась? — Он заглянул мне за спину, но ничего серъёзного не обнаружив, вернулся в исходное положение.

— Родители просят, чтобы я пригласил Оделаю.

— Так пригласи, в чём проблема?

— Ты чокнулся? На каком я факультете?!

— Ну, объясни ей в чём дело, пусть помалкивает. — Он глубоко зевнул. Неужели ему пофиг?

— Да, я вообще не хочу её приглашать, тем более что-то рассказывать!

— Ну, а от меня-то ты чего ждёшь?

— Помоги!

— Чем? Я что должен переодеться в девчонку и, хлопая ресничками, тоненьким голосочком сказать 'ДОБЛЫЙ ВЕЦЕЛ ДОЛОГИЕ ЛОДИТЕЛИ'?

А, что, неплохо придумал! — Пронеслось в моей голове. Я хитро улыбнулся. Он замер.

— Вурлак? Я тебя сейчас правильно понял?

— Несомненно.

— Я пошутил!

— А я нет.

— Я этого делать не собираюсь! Учти!

— Но ты ведь такого же роста, как и она.

— Нет, я не стану! Да, ты псих!! Я вообще отказываюсь тебе помогать. Всё!!! — Он пытался закрыть дверь, но я не позволял, тянув её на себя.

— Бур, это ненадолго. Я возмещу весь моральный ущерб!

— Убери руки!! ОТСТАНЬ!!!

* * *

Я-таки сумел его уговорить. И в назначенное время пришёл за ним. Нервничал как на первом свидании. Даже цветы принёс для хохмы (хрен обёрнутый крапивой). Сгорал от любопытства. Как же он выглядит сейчас? Повезло, что сегодня его родители уехали на ярмарку, а то застукали бы своего сынулю за интересным занятием в маминой комнате.

Дверь открылась. Моя 'возлюбленная' появилась во всей красе. Присвистнул и запел подходящую песенку.

— Pretty woman, walkin' down the street, Pretty woman, the kind I like to meet, Pretty woman...

— ПАСТЬ ЗАКРОЙ! ЩА ВМАЖУ! — Проарал Бурувис, показав кулак.

— Дорогая, что с твоим голосом? Ты меня пугаешь. — Произнёс я, изобразив беспокойство.

— Я тебя сейчас заставлю сожрать этот веник. Что это, кстати, за хрень? — Спросил он про цветы.

— Хрен. Это тебе. От всего сердца.

Вручил. По его трясущемуся телу и губам, словно произносящим невероятные ругательства, было видно, что он не в приятном расположении духа и никакие подарки и знаки внимания не приведут его в чувства. Несчастный букет был жестоко разорван надвое.

Я наигранно всхлипнул.

— Ты только что разорвала символ нашей любви. — Сделал вид, что рыдаю, чем разозлил Бурю ещё больше.

— Ты не-пред-став-ля-ешь, как мне хо-чет-ся те-бя у-БИТЬ!

— А голубое платьице тебе к лицу... — Приметил я, пытаясь его ещё больше выбесить, ну, уж очень его образ мне нравился.

— ВУРЛАК!!!!

— Ладно-ладно. Только шляпка с перьями лишняя. — Снял её сам и добавил: — Вот, так-то лучше. Слушай, ну вылитая! — Поцеловал его в макушку, после чего получил удар в грудь. Больновато.

— Слушай эльф недоделанный! Ещё раз так сделаешь и я тебя...

— Обещаю, больше никогда.— Скрестил два пальца за спиной. На лице гоблина увидел ошеломившую меня деталь. Озвучил. — А реснички ты, что, моментом наклеил?

— Так! Я никуда не пойду! — Сказал Буря, подойдя к двери.

— Эй-эй, куда? — Его действие меня напугало. Зря я так над ним ржал. Он моя единственная надежда на спасение.

— Сам выкручивайся! — Добавил он, открывая замок.

Я вцепился в его ноги, не позволяя двигаться.

— Отпусти! — Кричал тот.

— Пожалуйста, Бур, не уходи! Ты мне нужен!

— Я сказал, отпусти!

— Всё что хочешь для тебя сделаю. ВСЁ! Хочешь, целый год буду отгрызать ногти на твоих ногах или вычёсывать блох на спине. А хочешь, буду посыпать твою дорогу сушеными тараканами. Сам буду ловить! Пожалуйста, помоги!

Он перестал дёргаться.

— Ладно, опять уговорил. Но одно условие.

— Всё, что захочешь, я уже сказал. Не стесняйся.

— Ты познакомишь меня с этой своей Оделаей.

У меня был шок.

— ЧЕГО? Зачем тебе?

— Для интереса. Может, она не настолько плоха, как ты описываешь.

— Она будущая эльф!

— Я не собираюсь с ней шурымурить. Ну, так, обещаешь?

— Постараюсь. — Согласился я и, отпустив его ноги, увидел очередное безумие.

— Ты, что и ноги побрил?

— ТЫ ИДЁШЬ ИЛИ НЕТ?! — Рявкнул Буря.

Бедняга с большим трудом и неуклюже передвигался по тропинке в маминых туфлях на высоченном каблуке. Я еле держался, чтобы не засмеяться вслед. Ещё эта миниатюрная сумочка через плечо вообще меня убивала. Я никогда не видел Бура настолько женственным.

К дому мы шли долго. Мало того, что Бурувису вслед присвистывали великаны и тролли, так ещё и каблуки сломались так, что Бур со всего маху рухнул на засмотревшегося на него гоблина. Последнее, что тот несчастный помнит, после того как произнёс 'Привет красотка', зелёный и твердый кулак.

— Кстати, тебе не обязательно шипелявить. Надеюсь, мои родители никогда близко не увидят настоящую Оделаю.

Бур дёргался.

— Нервничаешь?— Поинтересовался я. В этот момент мы подошли к моему порогу.

— Нет, в туалет хочу.

— Потерпи немного.

Я постучал в дверь. Папа вылетел как молния и любопытным взглядом осмотрел Бура. ОЧЕНЬ надеюсь, что не узнает. Странно, в глазах отца не было ни капли отвращения, только восхищение. Похоже, прокатило. УРА!!!

— Проходи милочка.— Его голос прозвучал даже как-то влюблённо. Надо отдать Буру должное, отлично постарался.

Войдя в комнату, мы увидели красиво убранный стол с всевозможной вкуснятиной. Был даже трёхэтажный торт, верхушку которого украшали два гоблина из перезрелого банана. Ждали, так ждали. А мама всё несла и несла тарелки с едой, частенько поглядывая на нас, и тихо восхищаясь 'Ох, красавица...какой у меня сынок молодец'.

— Присаживайтесь. — Сказал отец и выкатил из-за стола большое кресло, накрытое красным одеялом. Буря осторожно в него приземлился и молча кивнул в знак благодарности.

Тут же и мама решила уделить знак внимания, положив на колени гоблину поднос.

— Если что-то уроните во время еды. — Объяснила она и добавила:— От вас приятно пахнет. Что это? Морская рыба или капуста?

— Аромат протухшей кильки.— Быстро ответил Буря. Видимо читал название того, что выливал на себя. Его голос меня удивил не меньше. Похоже, он добавил в свой новый образ всю свою несуществующую женственность.

— Ах, да, эти духи выпускает Пуччи. — Догадалась мама.

— Кажется, да. — Согласился Бур.

Мама с укором посмотрела на меня и всплеснула руками.

— Вурлак, что ты стоишь? Поухаживай за дамой и садись рядом.

Пока что я был спокоен. Ошибок и недоразумений быть не должно, но мало ли, вечер ведь только начался.