| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Господи, прошу тебя, не надо. Я не выдержу этого. Не могу больше!"
Всю ночь Лили снились кошмары. Она ворочалась, просыпалась то и дело, чувствуя, как по телу расползается простуда, несмотря на принятые препараты. Вконец заложило нос, температура поднялась еще больше, лихорадя измочаленный организм. Болело и пересохло горло. И приступы кашля — перебивающие дыхание, сводящие мышцы живота, — вырывали раз за разом из дремоты. То ли мучая, то ли спасая от тошнотворных миражей.
Четыре месяца, два дня, шестнадцать часов и девять минут до начала отчуждения.
За окном воет метель, скрипит выгибающимися от натуги стеклами. В комнате темно, и только слабый свет фонаря снаружи очерчивает тени — кровати, стола, брошенной тут и там одежды и свернувшейся калачиком Лили.
Раздается стук, и желтый квадрат дверного проема возникает неуверенно на полу.
— Мам! — морщится девушка, когда вошедшая женщина включает свет.
— Лиля, мы должны обсудить некоторые вещи, — Евгения Константивна Кирсанова садится на край постели.
— Мам, давай потом?
— Нет, Лиля. Мы с отцом многое тебе позволяли, но пора уже браться за ум...
— Мам!
— Не мамкай! Сколько можно заниматься ерундой? Уехала за каким-то мужиком, а родной матери не сказала — ладно, я тоже молодая была, понимаю. Но теперь-то что?
— Мам, мне надо прийти в себя.
— Отчего? Иди работать или учиться. Хочешь заниматься танцами — занимайся ими. Но прекрати эту ерунду! А то, что за манеру взяла — начала и бросаешь!
— Мам, я уже всему там научилась! Мне нужно искать что-то новое...
— Новое, новое... Прекращай! Чтобы к концу недели определилась.
Снова репетиции, выступления. Лили почувствовала тошноту.
Но другого пути пока не было.
Вспышка! На фото — девушка. Отягощенное тревогами и усталостью бледное лицо, синяки под глазами. Она словно ищет чего-то и никак не может найти.
Ответа?
Знака?
Прощения?
Глава 5
Адский Колодец лежит на вершине мира и ведет вниз, к его корням.
Он, вероятно, так же стар, как и сам мир; а если и нет, то выглядит таким.
Он начинается с двери. Это громадная, из закаленного металла дверь, воздвигнутая Первыми, тяжелая, как грех, втрое выше человека и в половину этого расстояния шириной. Она в полный локоть толщиной, на ней медное кольцо размером с голову, сложная давящая пластина замка и надпись, говорящая, примерно, следующее: "Уходи. Здесь тебе не место. Если попробуешь войти — пропадешь, а также будешь проклят. Если тебе каким-то образом удастся войти — не жалуйся, что тебя не предупреждали, и не докучай нам своими предсмертными молитвами". Подписано: "Боги".
Роджер Желязны "Бог света"
Лили подняла голову, и тут же рухнула обратно — чуть не поперхнулась от накатившей тошноты. Сил встать не было, хотя спина и шея уже затекли из-за сна на полу.
Временами девушке казалось, что она видит себя сверху — то удаляется, то вновь приближается и смотрит изнутри, как в дверной глазок. И стены кабинеты расширялись, сужались — пульсировали в тягучем неприятном ритме.
Лили уже хотела, чтобы ее вырвало — освободило от круговорота в желудке, от рези в глазах и душащей лихорадки.
Но облегчения не наступало.
А вокруг была гулкая тишина. Такая, в которой слышно тонкий звон падающей на пол булавки. В которой пытаешься уловить малейшие звуки — шаги, скрип, шорох... Боишься и ждешь, когда вот-вот воздух прорежет шум отпираемой двери.
Лили сжала ноющий затылок и чудовищным усилием подтянулась к столу, уставившись на окно, которое даже не заметила вчера ночью. За ним было все то же суицидально-тоскливое небо оттенка грязной воды.
"Дождя, кажется, нет".
Чесалась и плохо пахла давно не мытая голова. Лили чувствовала это даже несмотря на заложенный нос.
"Как же хочется в душ..."
А еще надо поесть, причесаться, выпить лекарства и поглядеть, как там мобильник. И двигаться из этого чистилища.
Она вспомнила, что вечером не пила таблетки.
"Пустой город — совсем не подобающее место для болезни, не находишь?"
Лили кое-как забралась на стул и повторила привычную процедуру — несколько кусочков склизкой тушенки, теперь уже холодное какао и таблетки.
"Просто объедение", — Давилась, кашляла, сдерживала, как могла, рвоту, но продолжала.
Бумаги, бумаги — девушка бездумно начала ворочать пачки листов, глотая отвратный какао. Расплывались песочным пятном перед глазами неисчислимые доклады и рапорты.
Кому все это сейчас нужно?
"Кем бы ты ни был, а после смерти от тебя останется только необъятная гора мусора. И, если не было за тобой никаких поступков, то и помнить будут именно по этому мусору — изъеденным молью одеждам, чахлым цветам на подоконнике и, конечно, горе-сервизам в пыльных сервантах...
Стойте! А это что?"
Лили вытащила папку с множеством подшитых страниц, на которых были заинтриговавшие... диалоги?
"Записи переговоров?"
Точно! Девушка с судорожно колотящимся сердцем начала перебирать страницы в поисках последней даты. Вот — 17 января 1967 г. Дальше — лишь пустые листы.
"16.30
Группа Альфа: База прием.
База: На месте. Докладывайте.
Группа Альфа: Пробовали связаться с внешним миром — без результатов. Идем по компасу в сторону Соликамска. Отошли от города километров на тридцать. Видимость почти нулевая. Ветер и снег. Сугробы огромные, машину пришлось бросить. Прием.
База: Вас понял. Следующий сеанс связи через тридцать мин. Удачи, ребята.
Группа Альфа: Вас понял. Нам всем не помешает.
17:00
Группа Альфа: База прием.
База: На месте. Докладывайте.
Группа Альфа: Пробовали связаться с внешним миром — без результатов. Идем по компасу, но почти не продвинулись. Вернулись на свои следы. Погодные условия ухудшаются — ветер сильный, как никогда — я такого не видел. Валит деревья.
База: Вас понял. Держитесь открытого пространства. Не хватало, чтобы вы пострадали от упавшего дерева. На вас вся наша надежда. Следующий сеанс связи через тридцать мин. Удачи, ребята.
Группа Альфа: Вас понял. К черту!
17:30
Группа Альфа: База прием. Мы потеряли одного. Провели перекличку — Сергея нет. Ждали двадцать минут. Больше на таком холоде не можем. С компасом какая-то чертовщина. Стрелка вертится как ненормальная — мы снова и снова возвращаемся на старое место. Пробовали связаться с внешним миром — без результатов. База прием! Вы меня слышите?
База: Все понял. Вы можете найти ориентиры на местности, чтобы двигаться дальше?
Группа Альфа: Нет, видимость почти нулевая. Одна снежная пелена вокруг.
База: Попробуйте поставить палатку или найти укрытие и переждать. Не двигайтесь, пока не поймете, в какую сторону вам нужно.
Группа Альфа: Палатка на таком ветру не выдержит. Попробуем спрятаться в лесу.
База: Будьте осторожнее. Следующий сеанс связи через тридцать мин.
18:00
Группа Альфа: База прием. Пробовали связаться с внешним миром — без результатов. Не смогли найти укрытие. Чертовщина с компасом продолжается. И, готов поклясться, но мы слышали детский голос.
База: Вас понял. Повторите последнее.
Группа Альфа: детский голос откуда-то со стороны! Не знаю, что тут творится, но мои люди на грани паники. На таком ветру мы долго не продержимся.
База: Сохраняйте спокойствие. Сделайте стены из снега, чтобы переждать непогоду.
Группа Альфа: Твою за ногу! Ты издеваешься? Мы посреди хрен знает чего — а нам снежки лепить?
База: Пока не сможете найти деревья — это единственный выход. Сделайте защиту из снега.
Группа Альфа: Господи опять этот детский голос. Я не знаю что это, но даже мне не по себе.
База: Это звуковые эффекты ветра. Старайтесь не обращать внимание. Следующий сеанс связи через тридцать мин. Соберитесь, нам все сейчас тяжело.
Группа Альфа: Если бы ваши гребаные приборы могли связаться хоть с кем-то, кроме этой рации у меня в руках, то нас бы давно вывезли. А не приходилось бы переть черти сколько, только чтобы позвать на помощь!
18:30
Группа Альфа: База прием. Потеряли еще одного. На этот раз Михаил. Мы даже ни видели, чтобы они отходил. Вырыли в снегу укрытие. У двоих обморожение конечностей. Оказали первую помощь, но долго они так не продержатся. Пробовали связаться с внешним миром — без результатов.
И одна вещь. Может быть, мне показалось, но, когда ветер немного стих, я увидел другую сторону поля. Оно будто обрывалось, а дальше была темнота и сияние. Как Северное Сияние только другого оттенка.
База: Вас понял. Сохраняйте спокойствие, просто показалось. Придется ждать, пока погода не утихнет.
Группа Альфа: Ты идиот?! Нас осталось пятеро, у двоих обморожение. Мы в поле в вырытой в снегу пещере! Есть предложения получше?! Там кроме тебя есть кто-нибудь?
База: Вас понял. Сохраняйте спокойствие. Почти всех доставили в детский дом, в подземной части института рядом удалось запустить гидрогенератор. Здесь остались только я и сменный радист.
Группа Альфа: Слава богу. По крайне мере у вас теперь есть время.
База: Держитесь. Следующий сеанс связи через тридцать мин.
19:00
Выйти на связь не удалось.
19:30
Выйти на связь не удалось.
20:00
Выйти на связь не удалось.
20:30
Выйти на связь не удалось.
21:00
Выйти на связь не удалось.
21:30
Выйти на связь не удалось.
22:00
Выйти на связь не удалось.
22:30
Выйти на связь не удалось.
23:00
Выйти на связь не удалось.
23:30
Выйти на связь не удалось.
00:00
Выйти на связь не удалось.
"
Лили почувствовала, как волосы у нее на затылке встают дыбом. Был послан отряд, чтобы сообщить о чрезвычайной ситуации и людей из города вывезли? Похоже на то.
И это не вышло. Отряд потерялся? Все замерзли? И что за детский голос?!
Девушку передернуло. Что же тут случилось, из-за чего весь город понадобилось эвакуировать? Неудачные опыты? Авария на заводе? Снежная буря? Последнее было более вероятно, судя по описанию погоды в переговорах.
Всех перевели в приют, потому что там включили отопление. Значит, из-за урагана вышла из строя городская подстанция, и не давала электричества?
"Господи, неужели все здесь замерзли заживо. Весь город?"
Лили еще раз просмотрела папку — записей после полуночи восемнадцатого не было. Лишь странные стенограммы шестнадцатого и семнадцатого января, на которые Лили сперва не обратила внимания — где с полуночи до полуночи безрезультатно пытались выйти с кем-то на связь.
"С внешним миром? Или..."
Отпустившие на время челюсти кашля сжались снова. И спазмы последовали один за другим — жгли напалмом грудь, наполняли рот сгустками крови. Лили только и могла, что хвататься за скользящие листы и тщетно пытаться сделать вдох.
А потом все исчезло.
Девушка распахнула глаза — бумаги с застывающим ручейком какао, прилегший на бок термос... Потеряла сознание? Или уснула?
Судя по раскалывающемся от боли черепе, скорее первое. В горле что-то мешалось, и она сплюнула — густой малиновый комок.
"Точно, бронхит, — флегматично отметила про себя Лили. — Однажды я могу и не очнуться.
Так хватит! Соберись! Нужно двигаться дальше. Тем более что есть карта".
Город на схеме оказался разделен индиговой полосой реки на две неравные части. Большая — снизу, где она сейчас и находилась. Меньшая — на другом берегу, где располагался детский дом.
"Нет, мне туда не нужно! Мне нужна дорога! Рядовая автострада".
Единственная дорога, на которой было написано "В сторону Соликамска" ютилась на противоположной стороне. Идти туда совсем не хотелось, но искать еще...
"Нет уж, лучше по карте".
Перворечинск встретил ее камерным безмолвием пустых улиц. Разбрасывал мокрые полусгнившие листья, шквалами ледяного ветра скручивал остовы деревьев, гудел в оконных проемах.
"Эти листья похожи на куски отваливающейся кожи. Да и я сама как в склепе. Точно умерло здесь все и продолжает медленно разлагаться с зимы шестьдесят седьмого года. Одни серые полуистлевшие останки".
Заметно похолодало. Лили, как могла, куталась в пальто, но согреться не получалось. Подумав, девушка сдалась — достала из рюкзака свитер. Тот отвратительно пах потом.
"Хотя я и сама не лучше. Сколько уже не мылась?
В душ хочу..."
Порыв ветра принес листок и прижал к ноге девушки. Как будто терся котенок о ногу.
Два месяца, четырнадцать дней, семь часов и пятьдесят семь минут до начала отчуждения.
На экране ноутбука пушистый комок — он по-сонному неловко двигается из спальни к блюдцу с молоком. Спальня кроваво-красная — от покрывала на кровати, до цветов на обоях. Комок полосато-серый. Лили смотрит на него, забравшись с ногами на табуретку. На ней длиннющая, почти до колен, весенне-зеленая футболка.
И у нее запуганные алебастровые глаза.
— Лили? — Кира хочется дотянуться до подруги, но глупо утыкается рукой в экран. — У тебя же все должно быть в порядке. Олег...
— Я знаю, я должна быть счастлива. Должна прыгать, танцевать. А...
Я устала. От всей этой беготни, репетиций, нытья родителей. У меня такое чувство, что кто-то вытеснил меня из моей же жизни. Спит в моей кровати, пользуется моим телом.
А я сама не здесь. Я словно окружена толпой людей, — нервно прикрывает она рот ладонью. — Вроде знакомых, но с уродливыми лицами, злыми.
Комок останавливается у блюдца и наклоняется к нему. То появляется, то пропадает крохотный розовый язычок.
— И они все приближаются ко мне, сужают круг. Мне тесно. Некуда отступить. Они забираются в меня через глазницы, — Лили зарывается ногтями волосы и дергает их, как если бы все это происходит прямо сейчас, — душат меня. Я не могу больше! — срывается она на крик, скрежетом разрывающий динамики. — Не могу!
Звонок в дверь.
Девушка вскакивает, как ужаленная, и исчезает из поля зрения. Слышно, как гремит открываемый замок.
— Виконт? — доносится неуверенный голос. — Чем обязана?
— Я привез подвески королевы, — хмыкает в ответ мужчина и вскоре появляется на экране.
Сложно сказать, сколько ему лет. От двадцати до тридцати пяти. Он и впрямь похож на мушкетера — бородка клинышком, гордая осанка. Этакий породистый английский терьер.
— Позвольте представить вас кардиналу, виконт, — Лили появляется в кадре и тянет мужчину к котенку, — Шарик.
— Котенок по имени Шарик? — смеется мужчина.
Шарик, тем временем поднял голову и, сев на задние лапы, вытаращено смотрит на гостя. Кира такого взгляда никогда не видела — будто его сейчас съедят целиком.
— Мяу? — жалобно спрашивает котенок.
— Ну вот, ты его напугал, — Лили наклоняется, берет комочек в руки и аккуратно несет в комнату.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
