Синдром отчуждения

Ей жарко — на лбу выступили бусины пота. Длинные светлые волосы несколько слиплись и, хотя остальная фотография неподвижна, челка слабо шевелится, как от ветерка.

Девушка с телефоном одета в дымчато-синие, почти угольного окраса джинсы и серую футболку с капюшоном, спереди на которой беззвучно рычит черная мордочка тигра. На ногах лазоревые босоножки.

Фотография вздрагивает и оживает, ванильным ароматом книг наполняет воздух.

Будто издалека вплывают звуки...

— ...ты не забыл? Да, про завтра, — Кира левой рукой держит у уха телефон, а правой теребит блестящую застежку пояса. — Что? Да, в центральном концертном зале. Лили у нас теперь птица высокого полета, — ехидно заканчивает девушка, нарочито грозно прищурив глаза на зависшую под потолком подругу. Лили невозмутимо хмыкает и продолжает осматривать книги.

— Да, хорошо! Все, давай, до завтра. Не опоздай! Целую! Пока, — Кира убирает телефон в карман джинсов.

— Может лучше спросить про этого твоего виконта, или как его там, у консультантов?

— Кира, курица ты глупая! Я тебе уже раз пятьдесят сказала, что книга называется "Виконт Де Бражелон", — Лили делает вид, что хочет бросить в подругу чье-то творение. — И что, я не в состоянии сама отыскать книгу?

Нахохлившись, как попугай, и плохо пряча улыбку, Лили продолжает исследовать полку.

Кире нравится ощущать хоть в чем-то превосходство над подругой — Лили никогда бы не призналась, но она стесняется говорить с незнакомыми людьми.

— Я тебе рассказывала, что мы с Дени...

— О боже! Опять мы с Денисом то, мы с Денисом се, — Лили утомленно закатывает глаза. — Я уже два месяца слышу, какой он замечательный. Как там: "Не пьет, не курит и с балкона прыгает"?

— Да погоди! Я не...

— И работает он старшим помощником младшего помощника какого-то там зам Генерального директора, — Лили с силой пытается запихнуть очередную книгу на место, но та не поддается.

— Нет, я...

— Что в будущем сулит ему большие перспективы.

— Сто...

— И что вы с ним трахаетесь каждый день без перерыва, — Книга едва-едва влезает в щель.

— Лили!

— И что он скоро к тебе переедет.

— ЛИЛИ!

— И едите вы с ним из одной тарелки.

— Проклять...

— И волосы ему по утрам причесывают канарейки.— Кира обреченно замолкает, — а гадит он исключительно бабочками семейства Парусников. Кхм. Так что ты хотела сказать? — Лили невинно улыбается, помаргивает.

А Кира смотрит на подругу и в очередной раз не может отделаться от ощущения, что напускное веселье — просто-напросто тошнотворная маска. Под которой, за этими печальными алебастровыми зеркалами, душа Лили бьется в истерике.

— Я хотела сказать, что он страшно неуклюжий! Помнишь, как он вывалил на тебя чай в том кафе, когда мы познакомились? Он все время что-то задевает, роняет. Прям слон какой-то! — Кира пытается изобразить весело-возмущенный вид, но чувствует, что не в силах улыбаться.

"Все слишком далеко зашло. И я тоже виновата...

Она же моя подруга! Я должна что-то сделать! Но что?!"

— ...а вчера он разбил бабушкин сервиз! — продолжает она зачем-то говорить. — Весь! Помнишь, тот, что она подарила мне на восемнадцатилетие? Ну, ты представляешь?

— Да? Все равно он мне не нравился, — невозмутимо отвечает Лили, — Чееерт!

Лили на цыпочках, в позе шаолиньского монаха, проводящего "удар семи ветров", дотягивается до верхней полки и выхватывает оттуда книгу. Спрыгивает на пол, уверенно спружинив на крепких и невероятно длинных ногах. Испуганно отшатываются посетители книжного. Даже после прыжка осанка у нее, по-другому и не скажешь, — величественная.

— Ну?! Что я тебе говорила? Кто у нас тут папочка? А? Нет, ну кто? — Лили, улыбаясь до ушей, тычет себя большим пальцем в гордо выпяченную грудь. Другая рука торжественно воздымает обретенную книгу.

"Какая же она красивая. И высокая. И спина у нее прямая. Ну почему я не такая??? — вздыхает про себя Кира. — Хотя все это спектакль. Не больше, чем никудышная любительская постановка..."

— Куда ты дела наши сумки?

— Вот на столике, — показывает Кира. Лили хватает свою и бросает вторую подруге.

— Ну, ты что, за меня не рада? — на лицо Лили набегает тень.

— Рада, конечно! — Кира широко улыбается. — А теперь расскажи, зачем тебе понравился этот бужал...

— ВИ-КОНТ ДЕ БРА-ЖЕ-ЛОН! — делая ударение на каждом слоге, говорит Лили. — Черт, если ты еще раз неправильно ее назовешь, я не пожалею денег и запихну эту книгу...

Путь девушек пересекает женщина-консультант и плетущийся за ней худой мужчина с крючковатым носом:

— Девушка, вы не подскажите? — уныло вопрошает он. — Я собираю такие, — он пытается протянуть девушке-консультанту книгу, но та не оглядывается, уверенно направляясь по одному ей известному маршруту.

— Подскажу, — женщина невозмутимо продолжает идти дальше.

— А почему вы от меня убегаете? Я собираю вот так... — он снова пытается протянуть ей томик.

— Да не убегаю я от вас, мне надо поставить эти книги на полку, — женщина останавливается рядом со стеллажом и начинает расставлять книги, которые до этого несла в руках.

— Понимаете, я собираю такие книги...

Кира и Лили переглядываются и смеются.

— Так зачем тебе "Де Бражелон"? О, неужели я правильно сказала. Ты что в детство впадаешь?

— Ты будешь смеяться.

— Да брось ты! Говори.

— Ну...

— Говори!

— Я познакомилась в Интернете с одним парнем.

— О, это многое объясняет, — чересчур едко замечает Кира и тут же жалеет о сказанном, встретившись с укоризненным взглядом.

— Хорошо, я больше ничего рассказывать не буду! — Лили возмущенно скрещивает руки на груди.

— Ну ладно тебе, прости! И что с этим парнем?

— Он у себя в блоге описывает, как читал Дюма, а потом поехал во Францию, чтобы посетить все места, которые упоминались в книгах. Здорово, правда?! — Лили вскидывает руки и мечтательно прикусывает губу.

— Похоже, он тебе нравится. А ты с ним виделась? По-настоящему?

— Нет, — Лили краснеет. — На самом деле, мы не знакомы. Я просто копалась в Интернете и случайно набрела на его блог. И мне очень понравилось! Так интересно... Ты смотришь на мир глазами другого человека! Но он вел дневник только до 2008 года, и сейчас там не появляется. Я ему написала, но вряд ли ответит, — грустно заканчивает она.

— Тебе что, парней мало?

— Ты не понимаешь! Я...

— Ладно, прости. А ты пробовала написать тем людям, с кем он еще общался?

— Да, но его никто лично не знал! Только по переписке. Единственное, что я знаю — он жил в нашем городе и работал преподавателем. Но я очень хочу его найти.

— Лили.

— Да?

— Ты в порядке? Я почему спра... — на секунду какая-то тень наползает на лицо Лили, но тут же исчезает.

— Да что ты! Конечно! Со мной всегда все в порядке, ты же знаешь я сильная, — гордо улыбается Лили. — И теперь весь город будет видеть, как я танцую! — восклицает она и вдруг начинает кружиться на месте, запрокинув вверх лицо.

Фотовспышка успевает запечатлеть только растекшуюся в движении фигуру.

Глава 3

Протяните больному, одному из тех, кого так жестоко называют неизлечимыми, соломинку надежды, как он тут же соорудит себе из нее бревно, а из бревна — целый дом.

Стефан Цвейг "Нетерпение сердца"

Надежда.

Пессимистам проще — они ни на что не надеются, дозволяя судьбе преподносить нежданные сюрпризы. А оптимисты глупо верят, что все будет лучше.

Лили сидела напротив зала ожидания железной дороги — на шершавом холодном асфальте, который давно истерзали многочисленные трещины и стебельки сухой травы.

Силы, что пришли словно ниоткуда и наполнили тело при виде домов, бесследно исчезли. Вернулись жар и слабость, а в носу постоянно свербило, вынуждая девушку безостановочно чихать.

Город, точнее городок (она пересекла его за какие-то полтора часа), был пуст. Абсолютно, совершенно пуст. Советские двух— и пятиэтажные дома, будто скопированные со столичных предместий облупились и посерели. Тут и там ввалились внутрь стены, обнажили грязные обеденные столы, с забытой на них едой, диваны, прогнившие от непогоды, лопнувшие кинескопы телевизоров...

Она кричала, зовя людей, стучала в двери, заглядывала в разбитые окна. Но, так и не услышав ответа, вскоре затихла.

Это было дико и пугающе. Ни разговоров, ни музыки, ни шумов машин — лишь ватная тишина.

Включенный мобильный по-прежнему не находить сеть и только жалобно пищал, прося подзарядки.

Изредка начинали в такт порывам ветра метаться по пустым улицам обрывки газет, и скрипели во дворах проржавевшие насквозь качели.

Весь город был как препарированный труп на столе патологоанатома — оголенный, бледный, похожий на куклу с вытащенными наружу внутренностями и замогильным немигающим взглядом разбитых глазниц-окон.

Бездушный порыв ветра заставил съежиться от холода. Лили незаметно для себя стала раскачиваться. Вперед — назад, вперед — назад. Мысли тяжело ворочались в одурманенной усталостью и жаром голове.

"Где все? Почему в целом городе ни души?" — вперед — назад, вперед — назад.

"И как он вообще называется? Ни одной таблички..." — вперед — назад.

Что-то холодное упало на нос.

Вперед — назад.

"На платформе должно быть название станции", — вперед — назад. Она попыталась вспомнить, видела ли при подходе к городу указатель.

Вперед — назад. Снова что-то холодное коснулось лица. Лили подняла взгляд — с меланхолично-серого неба тихо накрапывал дождь. Очередная капля попала в глаз, и девушка зажмурилась, вытираясь грязной ладонью.

"Дождь. Вода. ВОДА!" — Лили подняла лицо к небу и высунула язык. Заболела треснувшая губа. Несколько холодных капель попали в рот, но этого было мало. "Ну же! Пить!" — Лили начала подниматься, точно чем выше она вытянет шею, тем больше воды получит.

"Нет, я болею. Нужно пойти в зал ожидания, переждать там дождь. Хотя у меня есть зонт..." — Лили поняла, что все это время была с зажмуренными глазами.

Она снова попробовала высунуть язык, но уже не могла не думать, как глупо при этом выглядит. Захотелось назло всем промокнуть и замерзнуть до смерти. Чтобы ОНИ чувствовал свою вину. ОНИ!

Лили, шатаясь, встала и направилась к залу ожидания.

Тусклый свет лился из грязных окон — сквозь воздух, тяжелый и затхлый. Высокий потолок терялся где-то в полумраке, как и смутно вырисовывающаяся за сиденьями дверь в служебные помещения.

Посреди одной из блекло-зеленых стен кто-то выцарапал:

"Я не буду говорить

ДО СВИДАНИЯ!" — восклицательный знак раздражающе напоминал вытянутую и повернутую меньшей частью вниз трапецию.

На противоположной стороне помещения висел зловещий выцветший стенд о правилах безопасности на железной дороге. Еще с детства подобные картинки и плакаты на пригородных станциях пугали Лили — уж слишком легко было представить себя вместо непутевых нарисовашек.

И белел на всех поверхностях пух. Или пыль?

Лили осторожно шагнула. Вверх и вбок взметнулись мутные облачка, и девушка чихнула, согнувшись от резкой боли в груди.

"Вдруг меня услышат? Только хорошо это или плохо?" — заскреб страх коготками по нервам.

Еще шаг.

"Раз, два — Фредди заберет тебя..."

Осторожно поднять ногу и так же осторожно опустить. Крайне просто.

"Три, четыре — запирайте дверь в квартире..."

Из-за накопившейся усталости ныла спина, хотелось сесть. Лили повело в сторону. "Голова кружится".

Еще шаг.

"Только бы не упасть".

Девушка резко оглянулась — ей показалось, что сзади послышался шорох.

Но там ничего необычного не было. Лишь в тех местах, где она наступала, остались темные рифленые следы.

Снаружи зарядил основательный дождь. Девушка, стараясь не шуметь, вернулась ко входу и попыталась изнутри прикрыть створку. Та скрипнула, сдвинулась ненамного и благополучно застряла.

"Даже ты против меня?"

Сверкнула молния, озарила помещение невыносимо яркой вспышкой. Лили подергала дверь еще несколько раз, но створка, по всей видимости, исчерпала лимит движений на года вперед. На улице оглушающе проревел гром.

— Черт с тобой, — она задумчиво посмотрела на завесу воды и вытащила термос. Отвинтила крышку и поставила на асфальт, так что капли одна за другой тотчас же принялись наполнять его. Долгожданная вода!

"Я бы могла тут пересидеть, — задумалась Лили. — Или... Или пойти внутрь. Вдруг, я найду еду?!"

Но утомленное тело, вместо того, чтобы обрадоваться такой возможности, явственно замерло от страха. Ныло под ложечкой, конвейером отправляло в кровь гормоны, учащало дыхание...

"Да что за ерунда? Это всего-навсего пустой город. Почему я боюсь? — размышляла она. И тут же сама отвечала. — Потому что города просто так не бросают. И, дай Бог, если причиной тому стало какое-нибудь наводнение. А не монстр, как в фильмах ужасов!"

На негнущихся ногах девушка подошла ко входу в подсобные помещения. При ближайшем рассмотрении на двери оказалась желтоватая табличка: "Режим работы с 5:00 до 01:00".

"А если здесь кто-то прячется?" — она живо представила затаившееся во тьме нечто. С глазами, которые горят дьявольским желтым светом, лапами, когтисто-ребристыми, и вострыми зубами.

Снова начало свербить в носу.

"Простыла, как маленькая, и заблудилась. И сама иду в пасть демонам. Глупая, глупая Лили..."

Она потянула ручку на себя, готовясь в любой момент сорваться с места и бежать прочь...

И оказалась перед темным коридором. Слева угадывались очертания еще одной двери.

"Вдоль темно-желтых квартир

На неизвестный простор

В какой-то сумрачный мир

Ведет меня коридор", — всплыло в памяти прочитанное давным-давно стихотворение. "Весь этот город в каком-то сумрачном мире. И я сама..."

Яркий луч фонарика рассеял мрак в проходе и обнажил по паре дверей слева и справа. Под потолком висела лампочка с жестяной то ли тарелкой, то ли плафоном поверх. У дальней стены обосновались вешалка и тумбочка, а на последней... ключи?

"Бояться абсолютно нечего", — напомнила она себе.

Лили взяла связку и подошла к первой двери слева. Бинго! Это была кладовка: бесчисленные швабры, лопаты, инструменты, лейки и прочие полезные штуки в самых разных вариантах исполнения. Девушка подумала и экспроприировала молоток и небольшую пилу. Подумала еще и положила вдогонку к ним моток провода, пассатижи и кусачки. Мало ли что ждет дальше...

В комнате напротив нашелся пульт с подсоединенными к нему массивными устройствами. Лили без особой надежды пощелкала рычагами и кнопками, но и так было понятно, что электричества в городе нет.