— Но то, что мы здесь обнаружили, превзошло все ожидания, все самые страшные наши предположения! — маг Земли не смог сдержать эмоций. Видимо коллекция зверушек до глубины души поразила его не только с эстетической стороны.

— Вы видели, они уже собирали вещи. Есть основания предполагать, что они хотели выпустить этот зоопарк на улицы города, оказавшись предварительно подальше, естественно, — магистр тоже была взволнована. — А еще есть основания считать, что организаторы и идейные вдохновители у этой предотвращенной, слава Создателю, акции, те же, что и у той, из-за который пришлось объявить эвакуацию. Разумеется, болтать об этом на каждом углу не стоит, вы ведь понимаете? Но вам, как непосредственным участникам, я посчитала справедливым сообщить.

"Она явно многое недоговаривает, но оставим это не ее совести", — думал Коэл. — "Зато исчезли сомнения в том, что все происходящее с нами лишь трагическая случайность. Нет, это чья-то злая воля. И я даже рад это знать, ведь кому как не мне понимать, что бороться с судьбой гораздо сложнее, чем с самыми хитрыми из людей".

— Вы можете идти отдыхать, господа.

"То есть ваше дальнейшее присутствие, мягко говоря нежелательно. Ну ладно, к тому же у меня еще остались дела сегодня вечером", — чем дальше отходил виконт от дома с занимательным подземельем, тем прочнее в его мыслях воцарялось предстоящее свидание с любимой. Ужасы и тревоги, даже усталость прошедшего дня, растворялись в ожидании новых впечатлений, на этот раз приятных. Распростившись у одного из поворотов с Бреном, он шел к оговоренному месту, все ускоряя шаг. А первые звезды, зажигавшиеся на небе, лукаво подмигивали ему с высоты.

* * *

Двое встретились даже раньше, чем планировали. Просто у ворот, ведущих к одинокой скале у моря, они оказались одновременно, придя с разных сторон. Но останавливаться было незачем, и они продолжили путь. Они ни о чем не говорили, но молчание не рождало тишины. Рокот волн, свист ветра, вздох, хлопанье подола. Казалось, что каждый взгляд — это новая нота неизвестной, но такой чарующей мелодии. И когда Коэл и Светлена наконец вышли на открытую площадку перед скалой, для них, а может внутри них, звучала удивительная симфония, в которой переплетались песни стихий, песни силы и истинной любви. Мелодия звала, и они не стали игнорировать приглашение.

Ночь. Двое танцуют под звон звезд и пение ветра. Сегодняшний танец похож и непохож на предыдущий одновременно. Он, как и тогда, прекрасный, восхитительный, завораживающий. Сила и удача танцуют вместе с хозяевами, сплетаясь все плотнее, чтобы навсегда стать единым целым. Но сегодня не танец ведет пару, а Коэл и Светлена ведут виассу. Уже не пробуждение и робкая надежда, но непреложная уверенность сквозят в каждом па, в каждом движении. И единение.

Они были целым, но не стали одним. Так любить самого себя нельзя, просто невозможно. Теперь не только мысли стали общим потоком, но и озера памяти слились в одно — таинственно замерцавшее в ночи. Озеро это, помимо того, что подмигивало звездам их собственными отражениями на черной глади, еще и радовало яркими светящимися огоньками, периодически всплывающими из глубин — искрами подводного пламени, что теперь неугасимо танцевало на дне.

Светлена о многом хотела поговорить с любимым. Рассказать о ссоре с отцом, о том, что люди недостаточно серьезно восприняли угрозу, и потому могут погибнуть. Она думала сказать, что надо что-то делать, и признаться, наконец, вслух, что любит его. Ведь знать — одно, слышать — другое. А еще....

Коэл столько всего хотел рассказать любимой — о том, что его больше ничего не держит в Мерге, о том, почему людям рассказали только часть правды, о том...

Но слова больше не были нужны им. Двое танцевали. Свет любви, озера памяти и морская соль. Ненароком разбуженная память воды надолго сохранит волшебство танца, и много столетий спустя ее любимые дети по-прежнему смогут любоваться совершенным воплощением красоты и гармонии, запечатленным в эту ночь.

Прошлое больше не требовало к себе внимания, вернее, свою долю оно уже получило, а вот все, что касалось будущего... Планы, мечты, надежды и стремления — то, чего еще нет: все это не соберешь в горсть. А потому, когда стихла чудесная мелодия, голоса Коэл и Светлена дополнили звуки этой странной ночи. Холодный, мокрый камень не располагал к тому, чтобы присесть. Но с этой проблемой справился свернутый вчетверо плащ виконта. Только вот места, чтобы присесть оставалось совсем немного. Особенно для двоих. Зато так теплее.

— Знаешь, я обнаружила, что если просто уйду из дома, так, чтобы меня не нашли, то это принесет счастье моей семье — сестре, отцу... Они может и погрустят немного, но, в общем, так будет лучше. Правда только в том случае, если беда, пришедшая в наш город, все-таки минует нас.

— Как ни странно, но со мной та же история. Счастье моей семейки меня волнует не особенно, но единственному в роду, кому я хотел бы помочь, я исчезновением помогу, — чуть грустная улыбка скользнула по губам виконта. Девушка этого не видела — не хотелось поднимать голову, что так уютно лежала на его плече. Она просто почувствовала.

— Я всегда хотела приносить людям если не счастье и радость, то хотя бы покой и благополучие, спокойствие, уверенность. В этом суть силы Жизни, а значит, и моя. Но здесь, в империи, я не вижу такой возможности в будущем. Вернее возможность есть, но она слишком маленькая. Наверное, это покажется излишне честолюбивым, но быть одним из сотен простых целителей, пусть и сильнее многих — мне этого мало. Я знаю, что способна на большее.

— Забавные у тебя представления о честолюбии, — голос Коэла полон нежности, и капелька иронии лишь оттеняет привкус чувств.

— Может и так. А еще мне почему-то кажется, что все обойдется, что город не будет уничтожен. Не возражай, — Светлена встрепенулась, словно хотела остановить жестом собеседника, но раздумала на половине движения. Устроившись поудобнее, она продолжила говорить, — Я знаю, что думать так по меньшей мере глупо. Но это какая-то иррациональная уверенность. Я понимаю почему обычные люди не верят в приближение опасности. Они думают: "Нет, с нами подобного произойти не может". Такая иллюзия не для меня, я прекрасно понимаю, что раз подобное случалось в прошлом, хотя и в меньших масштабах, то может повториться. Что великий шторм действительно сметет Мергу если все будет идти так, как идет. Но вот ощущение, что по моим любимым улочкам не пройдутся тонны бушующей воды никуда не исчезает. Еще вчера, нет, еще сегодня утром я считала его таким же проявлением необоснованных надежд, какие питают горожане, но сейчас вижу, что это что-то иное. И мое ощущение только окрепло после того, как я узнала от тебя про очередную диверсию, хорошо хоть неудачную.

— Думаешь, что раз за всем стоит некая организация, то стоит смести ее сети, и все решится само собой? К тому же расследование — дело непростое. Нам, по сути, невероятно повезло, что тот зверинец удалось обнаружить. Просто удача.

— Нет, не так. Чего бы не добивались те, кто заварил всю кашу, они-то вряд ли самоубийцы, в отличие от первого исполнителя.

— Ну и сбегут как крысы с тонущего корабля, разве для них это проблема..., — тяжелый вздох, да плеск особо резвой волны — вот и весь ответ.

— Ладно, сейчас спорить об этом бесполезно. Уверена, что раз они где-то нашли такую древнюю отраву, как Серые слезы, то и нейтрализатор имеют. Пошарить бы в гнездышке этих, этих... Даже слов не подберу, как можно назвать совершивших подобное — обречь на гибель целый город, а может и не один. Но точно людьми они права зваться больше не имеют.

— Что верно, то верно, — паузы, то и дело возникающие в разговоре, не были в тягость ни ей, ни ему. Когда смолкали слова, души продолжали диалог. Так не вносятся новые смыслы и идеи, но тщательно изучаются уже отзвучавшие. Пропуская слова идей сквозь фильтры различных эмоций и настроений, окуная в озеро памяти — не зашипит ли, не забулькает, вызывая отклик, вступая в реакцию с тем, что уже довелось пережить, можно просто молчать.

— Ждать осталось немного — скоро все произойдет. Или не произойдет. В любом случае мы отправимся во Флангорн, и ты поступишь в академию. Хотя насколько я уяснил, дело ведь не в ней?

— В смысле? Мне необходимо учится.

— Милая, теперь ты можешь пытаться обмануть себя, и даже преуспеть в этом, но мне твои истинные мотивы прекрасно видны.

— И что? Скажешь, что я наивная дура, раз хочу найти рай на земле, раз верю, что где-то люди живут по-другому? И особенно потому, что смею надеяться, что светлая академия, сама природа сил людей, живущих в которой — против лжи, ненависти и подлости. Что она может оказаться таким местом? — девушка повернулась Коэлу лицом и уперлась руками ему в грудь. Глаза ее горели, а сама она в этот момент походила на туго натянутую струну — тронешь неаккуратно, и лопнет с прощальным звоном, может и порезать напоследок. Но в любом случае больше ничего, ни единого звука из нее не извлечешь.

— Светлена, любимая. Послушай меня внимательно, пожалуйста. Я никогда не был таким уж альтруистом. И я никогда не верил что где-то там за морями, за лесами есть чудесная страна, где все легко и просто, где все готовы помогать друг другу просто так и живут неизменно счастливо. Возможно, я сейчас перегибаю палку, передергиваю, — Коэл говорил медленно, размеренно, но он не хотел, чтобы его перебили. Поэтому, произнося эти слова, он нежно привлек девушку к себе, и стал осторожно гладить по волосам, стремясь успокоить, снизить накал страстей. — Дружба, настоящая любовь — для меня не пустые звуки. Десятки раз я помогал друзьям. Я делал это просто так, ничего не требуя взамен. И мне помогали не реже. При этом, точно также, не ища корысти. Это дружба. У тебя может быть один друг, десять, даже сто. И ты всегда сможешь обратится к ним за помощью, и они к тебе тоже. Но я сильно сомневаюсь, что есть места, где все готовы помогать бескорыстно всем. Где все счастливы, понимаешь? Для этого они должны быть как минимум друзьями. Ты представляешь себе такую духовную близость с этим огромным числом людей? А ведь все они разные, со своими взглядами, привычками, убеждениями. Как понять и принять? Может и существует способ, но я его не знаю.

— Коэл,... — вырваться Светлена не попыталась, наоборот, прижалась к нему плотнее, но голос ее звучал как-то очень тихо и обиженно, как у ребенка, который сейчас заплачет.

— Ты не дослушала, любимая. Посмотри, я ведь не говорю, что не желал бы, чтобы такое место существовало. Желал, и раньше. Просто никогда бы не отправился на поиски этого рая сам, один. До встречи с тобой шанс казался мне слишком маленьким. Отчасти из-за того, что я ничего не знал об истинной любви. Но теперь все иначе. Раз в мире живут такие силы, как та, что связала наши сердца, то почему бы и не существовать где-нибудь силе, способной дарить понимание на том уровне, о котором я говорил. Кстати, она наверное должна напоминать твою способность видеть чужие чувства, только много сильнее. И скорее всего, просто видеть недостаточно, вот если ощущать чужие эмоции и чувства как свои, тогда да...

— Ты думаешь?

— Да. Слушай дальше. С тобой я пошел бы куда и зачем угодно, хоть бабочек в преисподнюю ловить, или изучать строение зубов в пасти у больного бешенством дракона. Каким бы бессмысленным или даже опасным не было само мероприятие, я всегда нашел бы смысл просто в том, чтобы быть рядом с тобой, защищать от опасностей, подвергаться которым не смогу отговорить. Но поиски пути в страну мечты на Энтаре теперь обретают для меня не только этот единственный смысл. Можешь обижаться, но пока я не увижу все собственными глазами, я не поверю окончательно. Тем не менее, для меня степень вероятности существования этого рая после встречи с тобой сильно возросла. Она не стремиться к значению истина, но и не приближается к абсолютной лжи, как было прежде. Неопределенность. Ложь — ноль, истина — единица, ну а на мечту — одна вторая. Вполне достаточно, чтобы рискнуть поверить в чудо.

— Как это?

— Неужели не видишь? Ты же ощущаешь все мои эмоции сейчас, да и не только их. И при этом не понимаешь. Странно, но раз так, я попробую объяснить словами. Идея проста — нормальный человек не верит в чудо, потому что боится. А боится он разочароваться. Он думает: " Вот я такой замечательный поверил во что-то всей душой, всю страсть отдал этой вере, приложил все силы, горел можно сказать". А оно, чудо то есть, подведет. Не произойдет. Или заставит ждать себя слишком долго. "Тогда я сгорю напрасно. Попусту растрачу жизнь, энергию, время. Нет, лучше уж и вовсе не верить," — вот что думают многие люди, если вообще удосуживаются об этом задуматься. И я так считал раньше, если честно.

— А теперь не считаешь?

— Нет. Половина шанса — для меня этого достаточно. Требовать от судьбы, от удачи большего было бы глупо.

— Значит, будем искать, — улыбка Светлены донельзя довольной. Она поняла, что ей только что втолковывал Коэл, хотя ей это и казалось диким, жутко неправильным. Неестественным. Виконт же, ощутив, что испытывает его любимая, тоже сначала улыбнулся, но потом нахмурился и сказал предельно серьезно:

— Если ты хочешь помогать другим, ты должна попытаться понять все, что кажется тебе неправильным. Не оправдать, но хотя бы самой понять. Во-первых, чтобы находить это в чужих душах, а во-вторых, исправлять. Да и как можно что-то хорошо сделать, не понимая смысла того, что творишь.

— Ты поможешь мне в этом?

— Да.

И снова ночь, и плеск волн. Ночь до самого рассвета, когда вновь придется расстаться. Они решили, что будут выполнять долг перед империей до последнего: он — хранить людей, она — исцелять того, кого все же не удалось сохранить.

Порыв ветра, налетевший внезапно на тихий берег, заставил Светлену поежиться от холода. Нужно как-то согреться.

— Потанцуем? — искры смеха в ее глазах, но выражение лица абсолютно серьезно. И вновь из ниоткуда возникает мелодия, и вновь кружатся в танце у кромки прибоя. Двое.

Они и так счастливы вместе. Но им мало этого, они не хотят быть островком безмятежности в океане чужих бед и забот. Порывы души требуют, чтобы те, кто вокруг, тоже были счастливы. И двоим кажется, что они не смогут ничего изменить именно здесь и сейчас. Может быть там, дальше, позже. А потому они собираются уйти на поиски места, где всем и так хорошо, без борьбы, без напряжения... Дороги в рай никто не знает, и подсказать не сможет. Но разве это повод отказаться от задуманного?

* * *

Новый день, всего третий после того, как в город пришла беда. Коэла разбудили в районе полудня, раньше, чем он планировал встать. Смена должна начаться только с закатом, а потому он надеялся выспаться, но не судьба.

Тем не менее причина, по которой подняли на ноги всех военных города — от простого солдата до адмирала такова, что Коэл согласился бы и вовсе не спать. Магам удалось обнаружить базу организации, которая обрушила на город несчастье. Каких усилий это стоило, страшно даже предположить. Как удалось пройти по ниточкам паутины, не просто оборванным, но и сожженным, развеянным по ветру, непонятно. Не иначе какая-то высшая сила, не желающая гибели древнего города, помогала магам. И теперь быстро, но четко, идет общий сбор.