— Вытаскивай нас! — резко выпалила Миллон, вскакивая и прижимаясь спиною к стене. Невероятно, но у нее банально сдали нервы. Женщина молниеносно выхватила бластер и наставила на толпу. — Не подходи! Убью нахрен!

Команда, скорее от безысходности, повторила маневр капитана, заняв круговую оборону. Питейный столик был безжалостно опрокинут на манер щита. Сомнительная защита.

— Господа... — заблеял было трактирщик, но тотчас заглох.

Напряжение достигло апогея. Казалось каждую косточку пробирала дрожь предстоящей бойни, грядущей свалки вся и всех. Рваной, неистовой бучи, в которой не имеют значения ни твои навыки, ни подготовка ни вооружения. Лишь его величество случай. Удастся ли тебе пережить сей ураган, сумеешь ли прогрызть себе зубами путь наружу. Армалла видела несколько подобных склок, в одной даже пришлось невольно участвовать... несколько тел на полу в таких случаях — значит отделаться легким испугом.

Их "пленник" неспешно отодвинул табурет, выпрямился и повернулся к полубезумным животным. Наблюдая за его неподвижной фигурой — будто выточенным изваянием, Армалла, безусловно не могла не поразиться его храбрости. Или глупости.

Одновременно с этим вспыхнула безумно соблазнительная мыслишка пальнуть ему в спину. Наказать за глупость, ведь подобное поведение не спасет их от слова совсем.

Но внезапно он заговорил.

— Вы не хотите проливать кровь. Вы сытно покушали, много выпили. Вам очень хочется наконец-то оказаться дома и завалиться спать...

"Какой придурок! Пустая бравада!" — с горечью и отчаянием Армалла стиснула бластер покрепче. Ещё одна трусливая мыслишка — разрядить оружие себе в лоб. Смерть ещё не худшее, что случается в лапах ксеносов.

Но тут что-то пошло не так. Будто кто-то резко открыл дверь в этот мир, перечеркнул все правила и закрыл. Такое бывает лишь в детских сказках, Голонет-байках... или секретных папках, содержимое которых лучше забыть, чем увидеть.

— Это... невозможно, — вымолвил Джонни. Бравый пират напоминал облитого водою щенка. Экипаж пиратского судна безмолвно наблюдал, как таверна стремительно пустела. Пришельцы всех видов вкупе с людьми негодяйской наружности, не толкаясь, чинно и мирно покидали забегаловку. Не забывая расплатиться за выпивку, между прочим.

— Ты что, гребанный колдун?! Кто ты? — напряженно спросила Армалла. Бластер в её руках был направлен на пленника, совершившего невозможное.

— Если тебе так удобнее... — Вейдер направился к трактирщику. Последний же сник лицом, не зная, чего ожидать от столь загадочного субъекта.

— Все просто посидели и выпили, — Скайуокер взмахнул ладонью, отчего взгляд бедолаги мигом затуманился. — Ты сотрешь все записи, если они есть... Трансляции передавалась куда-то ещё?

— Нет, — монотонно пробормотал трактирщик, — запись ведется на локальные сервера.

— Как закончишь, закрой кантину до завтра. А сам ложись спать.

Происходило нечто сюрреалистическое.

— Я, пожалуй, знаю, кто это... — Джонни наклонился к уху капитана и горячо зашептал. — Скорее всего — это инквизитор... из уцелевших.

— Выходит, мы приехали, — старый Том утер вспотевший лоб.

Однако, Армалла не была бы собой, если бы не рискнула взять судьбу в свои руки. И, срываясь на крик, нажала курок.

— Не стоит. Не сметь! Так! Со мной!

Щепотка смертоносных лучей устремились в спину наглому незнакомцу. И обратились в ничто при столкновении с объектом.

— У меня спинка зачесалась, что-то... — хмыкнул, даже не оглянувшись, Энакин. — Не потрешь?

И бравые пираты, позабыв последнюю гордость, перепуганной кучей мала рванулись на выход. Но добраться до двери им было не суждено.

— Не так быстро.

Будто невидимые лианы подхватили недавних пленителей и, волоча по воздуху, швырнули на угловые диванчики.

— Мы не договорили, господа.

Люк отбивался из последних сил. Гудящие пламенные лезвия стремительно рассекали воздух, сливаясь в цветастый калейдоскоп.

"Научил, на свою голову!" — билась отчаянная мыслишка.

Главный тренировочный зал, по размеру не уступавший ангару звездолета превратился в зрительную арену. Все двенадцать учеников, стар и млад, наблюдали за выпускным экзаменом старшеньких. Помимо учащихся, на самодельной трибуне восседала магистр Асока Тано, пара техников, и четверка учителей общеобразовательных наук. Люк искренне считал, что молодым людям, помимо джедайского ремесла необходимо не отставать и в иных сферах жизни. Попутно, второй и последний магистр заполнял собственные пробелы.

Но сейчас вопросы образования занимали Скайуокера в последнюю очередь. Ученички, перегруппировавшись, повторно ринулись в атаку.

Трое на одного, работа в группе, атака парой — все было отработано до автоматизма. Теперь пробил час проверки усвоенного материала.

Маркус Дейл — высокий черноволосый мужик — являлся самым опасным бойцом. Возрастом около сорока, мастер боевых искусств, бывший чемпион рукопашного боя на своей планете. Осознал владение Силой лет эдак в пятнадцать, после чего ринулся в большой спорт. Скрывал свои способности до победного, и даже в приватном разговоре со Скайуокером пытался отнекиваться, поначалу. Именно он дирижировал группой, отвлекая львиную долю внимания на себя.

Саймон Фест — восемнадцатилетний юноша, сирота, первый из найденных Асокой одаренных. Уже четыре года в новоиспеченном Ордене, подающий немалые надежды форсюзер. В отличии от Маркуса, его задачей было порхать вокруг сражающихся, стараясь зайти за спину магистру, атакуя в самый нужный момент.

И белокурая красавица Дейла Свонн. Двадцатидвухлетняя девушка парила в позе лотоса вдали от поединка, атакуя сугубо Силой. Обломки стульев, ящиков и прочей мебели летели в Скайуокера с разных сторон, прерываясь на попытки ментальной атаки.

Группа действовала слаженно, плавно, эффективно. Рисунок боя выплетался однозначный, грамотный, односторонний.

Все же, какой огромный вклад внес в тренировки сам Маркус! Мастер он и есть мастер, пусть и не джедай. Рукопашному бою у него учился сам Люк, наряду с остальными падаванами.

На арене возник банальный пат. Люк не мог атаковать, не будучи контратакованным. Сухая защита вот уже пятую минуту боя, и даже тренированный магистр начинал уставать.

"Придется мухлевать..." — вздохнул про себя Люк — лицо тут нельзя терять ни при каких условиях.

Секундой после короткий белый разряд молнии выбил из колеи Дейлу. Толчок Силы максимальной мощности буквально отшвырнул Маркуса, отправляя в долгий полет к дальней стенке. А у Саймона неожиданно нажалась кнопка деактивации меча и секундой позже сейбер магистра застыл у горла.

Чистая победа.

Деморализованная троица, кряхтя и стеная, принялась собирать себя в кучу. Внезапно, возникшую тишину разрушили одинокие аплодисменты — хлопал победитель.

— Вы просто молодцы, ребята! Я всеми вами очень горжусь! — тепло улыбался Люк, искренне гордясь своими пасынками.

— Мы проиграли, — пробурчал Саймон, разочарованно вздохнув.

— Ничего подобного! Ещё немного, и вам бы все удалось! Эй Маркус! Ты там цел? Или помочь собрать кости?

— Успел смягчить удар Силой. Но ты здорово меня приложил, Люк. Не уверен, что с моим уровнем смогу когда-нибудь заблокировать такое...

— Это неважно, — отмахнулся Люк. — Сила не измеряется в значениях, также как победа — в характеристиках. Побеждает не тот, у кого голой мощи больше, а тот, кто в нужное время в нужном месте сделал верные действия.

— Самое трудное в бою, — усмехнулся Маркус, выбравшись из-под завалов.

— Это да. Но самые важные битвы я выиграл, стыдно признаться, голой интуицией. И это даже нельзя назвать "положился на Силу". Скорее, на собственные эмоции.

— Каждый боец... проходит свой собственный путь. Личный рост, у истоков которого полно глупости, эмоций и безрассудства. Но как дерево иссохнет без корней, как здание рухнет без фундамента, также и любой, абсолютно любой боец или мастер имеет за душой неизмеримое число попыток, ошибок и спотыканий.

Маркус любил пофилософствовать.

В ангаре нарастало оживление. Недавние зрители спустились с трибун, окружив экзаменуемых плотным кольцом. Бодрящие выкрики, теплые поздравления и общий домашний гул умиротворяющим потоком стелились по залу. Люку слабо верилось, что не смотря ни на что, он все же обрел свой дом. Свою крепость.

Притупилось в груди предательство Леи. Её когда-то нежные, заботливые руки. Случайный сестринский поцелуй. Те крохи теплоты и заботы, что пролились на его иссохшее в песках Татуина сердце.

Вспомнились сразу крошечные льдинки на Эндоре: она — дочь Вейдера. Холодная приветливость, вежливая отчужденность. Границы, которых не было. Но теперь есть.

Из человека, обязанного быть родным и любимым, дорогая Лея обернулась... просто чужой. Каждый раз обводя взглядом учеников — крошечных джедаев, Люк всем сердцем любил и ценил то, что обрел. Но, осознание того, что есть постоянно возрождало память об утраченном.

И что-то в глубине души не позволяло смириться. Грызло и подтачивало, не давало отпустить её в свободное паденье. Люк Скайуокер, не бросивший отца на Палаче, не бросит сестру в клоаке Корусканта. Решено.

Визит к ней — вопрос времени.

— Чего загрустил, Скайрокер?!

Сияя широкой, светлой улыбкой бойцам приближалась магистр Нового Ордена — Асока Тано. Люк не смог не улыбнуться в ответ. Эта удивительная женщина с первого своего появления вызывала у него самые теплые чувства. Пожалуй, она стала для него вторым Настоящим Другом, после Хана Соло. Доброта и задиристость, чуткость и сострадание приправленные легкой, очаровательной хамоватостью.

Иногда она казалась Скайуокеру несносной малышкой, а иногда пережившей многие ужасы старухой. Из ярких её глаз сиял свет, но иногда, темными уединенными вечерами проводимыми под беседой с чашечкой кафа, нет-нет да просачивалась грусть. Слишком многое пережила магистр Тано: войны, перевороты, восстания. Слишком многих друзей похоронила.

И, тем не менее, сохранила себя, веру в свет, имела свою гармонию с Силой.

А ещё она знала отца, и рассказывала о нем Люку.

Длинные, часто восторженные истории о его таланте, могуществе и отваге. О его преданности, решимости и упрямстве. Красочные, сочащиеся переживанием истории, в которых Энакин Скайуокер восставал как живой. И где-то в глубине души Люка теплилась крошечная звездочка: отец все-таки был таким, каким представлялся в детстве. И в конце концов он вновь обратился к Свету.

Значит — все не зря. Однако, он действительно улетел в облака — пора возвращаться.

— Все хорошо... просто задумался.

— Давай без этих твоих "просто", ладно? Не хватало тебя снова из самобичевания шнапсом вытравливать...

— Магистр Тано?! — полусерьезно нахмурился Люк.

Асока тотчас шутливо попятилась.

— Ладно-ладно, Скайрокер, но мы ещё вернемся к разговору. Ты явно что-то удумал!

— Все, что удумал — все расскажу. Ты меня знаешь.

— Так-с! Теперь ты меня по-настоящему зацепил. Давай, выкладывай!

— Асока... не сейчас, — мягко, но категорично сказал Скайуокер. — Сейчас время праздновать.

— Смотри у меня, — вздохнула тогрута и с улыбкой повернулась к оживленно гомонящей куче мала. Перед этим многозначительно стрельнув глазами. — Наро-од! Кто последний — остается без сладкого!

И первая рванула в столовую.

В глубине души Люк обожал такие выходки. Пусть положение Магистра и Учителя накладывало обязательства, но в такие минуты он понимал — все дома. Все полусерьезно, а если точнее — не смертельно серьезно. Это не собрание боевых пилотов, не армия. Это — не война.

И молодой магистр ордена джедаев сделает все, чтобы так оставалось и впредь.

— Вы где пропада... эээ... что-о?! — раздалось нечленораздельное блеяние, украшенное исказившимися визорами. Картина подконвойных подельников, а главное, капитана, подействовала с силой выстрела минимальной мощности Звезды Смерти.

"Эх, где же сейчас С3РО?" — невольно вздохнул Энакин, глядя на впавшего в ступор Альфреда.

— Чего уставилась, железка?! Не видишь, мы в жопе! — выплюнул Джонни и попытался пнуть ошалевшего робота.

— Не порти мое имущество, пилот, — спокойно предупредил Вейдер и тотчас удостоился лавины ненавидящих взоров. Особенно глаза этой дамочки, Армаллы, кажется, слепили демоническим неистовством. Нечасто её ставили на место.

"Вот из кого бы получился первоклассный, образцовый ситх!" — подумал Энакин. С командой-то наверняка сработаются, они здесь не из-за легкой жизни. Каждый с вполне сносным, покладистым характером, не без изъянов, но кто безупречен? Но вот именно капитан и являлась их злым гением, направляя всю деятельность по скользкой дорожке преступности. И ради чего? Ради удовлетворения амбиций, жажды власти и места под солнцем? Такие люди особенно опасны прежде всего своей глупостью, ибо плоды мудрости совершенно иные.

Юный джедай, Энакин-Без-Страха-и-Упрека немедля бы уволок её под заключение. Возможны и другие варианты, уж больно красива и обольстительна эта чертовка. Но — маловероятно, чувства к Падме были слишком сильны.

Ситх Дарт Вейдер без лишних слов оставил бы лежать у трапа перерубленное сейбером тело. Нет человека — нет проблемы, а оставлять за спиной жаждущего мести злопамятного врага по меньшей мере глупо.

Но сейчас Скайуокер точно знал лишь две вещи.

Первая — люди меняются. И порой — радикально. Он сам лучшее тому доказательство.

И второе: каждый заслуживает на второй шанс. Каждый имеет право на покаяние. Где бы он ни был и кем бы он ни был. Порой бывает необходимо, чтобы внешние обстоятельства сжались в узкую горловину, чтобы кто-то извне просто вырвал тебя из порочного круга и пнул на верный путь. Потому что сам ты, находясь в безумном угаре, утопая по горло в трясине, уже неспособен.

И если Сила не растерзала даже Вейдера за все его злодеяния, то сейчас уж точно нельзя марать руки об эту курицу. Быть может, ужиться можно. Скорее всего — пропишется в карцере, до поры. Поживем-увидим. Но вначале поговорим.

В тронном зале имперского звездного разрушителя типа "Палач" царило нездоровое оживление. Вести, доставленные одним из офицеров, взбудоражили умы главнокомандующих. В связи с этим было созвано чрезвычайное собрание, и вышестоящие чины торопились на встречу. Ибо главнокомандующий очень не любил опоздавших.

Точнее — не любила.

Трон пустовал, однако во главе стола для переговоров восседала женщина, чье имя, шутя, не произнес бы ни один разумный.

Исанн Айсард сфокусировано вникала в суть лежащих пред ней документов изредка поднимая взгляд на новоприбывших. Каждому удавалось вполне прочувствовать хладнокровный, безжалостный взор красно-голубых очей. Пораженные синдромом гетерохромии, эти глаза, один с кроваво красным оттенком, другой с леденяще-голубым, часто вселяли ужас в оказывающихся поблизости подчиненных. Особенно тех, кто видел, как одинаково равнодушно их выражение в моменты похвалы и в минуты казни.

Молодому офицеру, Юстафу Баррелу, впервые представшему пред высшим командованием, открылась невообразимая картина. Все эти напыщенные, самоуверенные, казавшиеся богами на своих кораблях генералы ныне сидели со смиренным лицом, не рискуя лишний раз издавать звуки. Во главе же стола, в окружении пары алых гвардейцев, восседала та, которую некоторые про себя именовали императрицей.