...
Пир у персидского посла оправдал все мои ожидания: в первую очередь персы оценили те возможности по проводке торговых караванов, которые предоставляли мои расшивы. На что способны мои пушки, они уже знали, как знали и то, насколько опасны лихие люди в низовьях Волги. Не в меньшей степени их заинтересовали и масляные лампы, правда, с оговоркой переделки под нефть Шемахи. Я же озадачил купцов поставками меди, олова и свинца, а также хлопка-сырца, риса, касторовых бобов и алмазов, причём подчеркнул, что в первую очередь имею нужду в дешевых камешках не крупнее определенных размеров либо не выше оговоренной цены за золотник оных. Иные самоцветные камни также приветствуются, но исключительно в обмен на товар и по разумной цене.
Самоцветы мне не так чтобы особо нужны, но лишними не будут: есть у меня уже заказы от бояр на максимально роскошные лампы и дорогие светильники. Хотя трудно назвать то, что возжелали некоторые бояре простой масляной лампой. Похоже, у них пошло соревнование кто больше потратиться во имя своей неуемной спеси и чести рода. Самое время поменять эмаль на гербах на настоящие самоцветы, особенно если учесть что мне они обойдутся сильно дешевле благодаря опту и оплате своими товарами. Особо приятно, что подобные заказы позволяют тренировать будущих мастеров за счёт заказчика. Можно многократно отливать пробные модели из бронзы и гранить для них "камешки" из цветного стекла, давая пацанам набить, как следует руку, а когда начнет получаться перейти к литью из золота и огранке самоцветов.
...
В Выксу мы выехали только утром двадцатого июля. Нужно было подготовить расшивы к отплытию, а времени на это оставалось не особо много: персы собирались добраться до Астрахани вместе со мной и собирались воспользоваться ямской гоньбой. Так как мы они, конечно, гнать не будут, поедут неспешно, с ночевками в корчмах при ямах, но как не крути, через неделю доберутся до Мурома. К этому времени мне нужно пригнать туда расшивы готовые отправиться в путь.
Тем не менее, по дороге пришлось заглянуть на строительство плотины на реке Гусь. Работы под бдительным приглядом Еремея Котова шли с опережением плана: мужиков мы нынче наняли вдвое больше. Тут нам сильно помогли прежние работники, что в прошлом году с первыми морозами получили расчёт и отправились по домам. После завершения весенних полевых работ многие из них не только сами вновь двинулись на столь выгодный отхожий промысел, но и подбили на это соседей.
В своё время промеры дали интересный результат: если строить плотину в самом подходящем и довольно узком месте между обрывистыми берегами, в паре верст от исторического центра Гусь-Железного, то до устья Нармы перепад высот будет чуть больше полутора саженей. При этом под затопление попадет очень приличный кусок окрестности, в основном, правда, сильно заболоченной. К счастью деревень там пока нет[9], а значит, с местным население проблем не возникнет. А вот тромпу с приличным давлением на выходе нам тут соорудить не светит — такая высота даст очень скромное давление, а болотистая местность не позволит вырыть глубокий колодец. Впрочем, проблему можно решить и другим способом. Но этим придётся заняться позднее.
Напоследок я не поленился и решил подняться на лодке до устья Нармы и выше. Как оказалось — не зря: следы прежних паводков указали мне на ошибку, допущенную моими людьми. Необходимую высоту плотины они оценили в три сажени, что оказалось в корне неверно, потому как высота паводка, судя по тому, что я видел выше по течению, порой доходила до трёх с лишним саженей. Так что при уровне воды в межень в пару саженей, максимум составит все пять, а значит, плотина должна быть как минимум вдвое выше.
В целом приятного мало, но если после окончания полевых работ нам удастся нанять тысячи четыре мужиков, то даже с учётом увеличения высоты насыпи вдвое, к середине ноября земляную часть плотины завершим и начнем закрывать её со стороны пруда облицовкой из известняка, одновременно укладывая дренажный банкет с противоположной стороны. Домну же можно строить параллельно. Для неё пока успели подготовить фундамент, да найти поблизости глину, а вот доломит придётся везти с Оки, благо он есть выше по течению на её правом берегу. К весне следующего года как раз должны успеть. Беда только в том, что три дополнительных месяца работ, да при таком количестве работников обойдётся в три с лишним тысячи рублей. К тому же не факт, что нам удастся найти столько рабочих рук, и тогда придётся перенести пуск домны на следующий год. Хуже всего то, что стоимость плотины получается больше расчётной примерно в шесть раз. Не уверен, что это факт обрадует Шереметева, у которого точно нет свободных средств, чтобы компенсировать возросшие затраты.
...
До Выксы мы добрались только к вечеру двадцать пятого июля. "Суровые шведские парни" уже прибыли и сидели пока в карантине, не особо правда, возмущаясь таким обычаем, ибо девиц мои ребята разместили в соседней избе, на том же дворе, где вдобавок имелась банька. Кормежка стала ещё обильнее, а выпивка разнообразней. Взглянув по прибытию на шведов, я подумал, что как минимум старику Густаву после возвращения из плена точно придётся обновить гардероб и возможно заказать новые доспехи. Впрочем, младший Ваза с Якобом Багге тоже стали немного похожи на хомячков.
Весть о необходимости отъезда в Москву немного расстроила Юхана, хотя я быстро успокоил его, тем, что он может взять с собой не только полюбившуюся ему Катарину, но и одного из моих поваров, чтобы по дороге ни в чём себе не отказывать, как и положено особе королевской крови. А вот Густава Вазу и Якоба Багге известие о том, что им предстоит отправиться вниз по Волге, порадовала, тем более что расшивы стоящие в затоне, недалеко от пристани, где причалил шведский король с сопровождающими, их очень заинтересовали.
Погрузка товаров и провианта на расшивы заняли весь следующий день, так что в Муром мы отплыли только утром, во вторник и прибыли туда к полудню. Как оказалось — зря: персы не шибко поторапливались и до места пока не добрались. Зато прибыл Григорий Строганов с грузом мехов и неуемным желанием обсудить с персидскими купцами "дела торговые". Похоже, есть у него свои люди в Москве: в Муроме о персидском посольстве до моего приезда никто знать не знал, как впрочем, и в Выксе.
Персы прибыли в четверг незадолго до обеда. Ещё одной неожиданностью оказался приезд с ними английского купца Кристофера Хадсона с разрешением отправиться вниз по Волге для изучения возможностей торговли. То, что англичане должны были приложить все усилия для получения подобной возможности дело вполне понятное, но почему приехал только один и почему именно этот? Явно были у государя какие-то резоны выделить именно этого купчика...
Пока персы обустраивались на выделенных им расшивах, я пригласил к себе в каюту англичанина на обед. День был скоромный, и к тому же я собирался пригласить Григория Строганова, но счёл необходимым изменить планы. Трапезу по местной традиции мы начали с чарки "хлебного вина", в роли которого я выбрал ржаной виски со льдом. Закусив нежной ветчиной, перешли к горячему. Густой борщ с майонским соусом для англичанина оказался несколько непривычен: едва попробовав его из вежливости, он предпочел уху из стерляди.
Закончив с первым блюдом и пропустив ещё по чарке, мы завели неспешный разговор. Дальше всё пошло как по маслу: я лишь успевал подливать "любезному другу Кристоферу", время от времени позволяя себе небольшую ремарку о собственном преуспевании и богатстве в "дикой Московии", подстегивая ответное желание англичанина показать собственную значимость и успешность. Сначала Хадсон старался не говорить лишнего, но после почти что пинты[10] виски язык у него развязался просто на славу.
Купчик оказался действительно непростой: семья Хадсонов на протяжении нескольких поколений занималась торговлей кожевенным товаром, а его дядя, Генри Хадсон[11], возглавлявший гильдию кожевников и меховщиков, и был весьма состоятельным и влиятельным человеком. Мало того, он заседал в совете графства и владел обширными землями в лондонских предместьях. Именно благодаря дяде Кристофер и получил своевременные сведения о том, что сэр Джон Поллард, избранный спикером палаты общин, проталкивает закон, ограничивающий ношение дорогостоящей одежды. Так что пятого мая 1554 года, когда документ получил статус закона, Хадсоны были во всеоружии.
Скупленная в Лондоне по бросовым ценам крупная партия роскошных тканей, была оперативно отправлена в Московию и оказалась в сундуках государя. Не забыл Кристофер нажиться и на другом "товаре": выгнанные хозяевами мастерицы были законтрактованы, вывезены из Англии и в итоге оказалось в Горицком монастыре, в "светлице" княгини Старицкой, вместе с изрядным запасом шелковых нитей и тканей, скупленных за гроши у разоренных владельцев мастерских. Естественно "дорогой Кристофер" не преминул представить мне это как благодеяние, хотя подозреваю, что по факту он просто продал этих женщин.
По некоторым умолчаниям и сбивчивым моментам я понял, что дальше с бизнесом на тканях у англичан возникла проблема, что не удивительно: они сами того не понимая затоварили рынок. Нужно просто знать местные реалии. Государь, получив такое количество драгоценных тканей по низкой для России цене, начал тут же одаривать парчой и бархатом всех начиная от татарского царя Семиона, свадьба которого с Марией Кутузовой состоялась в ноябре того же года, до бояр и простых служилых, включая даже стрельцов отличившихся уже в этом году под Судбищами. Сам Хадсон, тем не менее, не прогадал, мало того в феврале этого года, когда его дядюшка Генри стал одним из губернаторов компании[12], сменившей своё название на Московскую[13], Кристофер получил должность управляющего московской факторией и отправился в Россию.
Мало того, ушлый купчик быстро нашёл новую замену временно прогоревшему бизнесу. Оценив разницу между ценами на осетров в Горицкой слободе и в Данциге, он понял, что обнаружил золотое дно[14]. Вот тут-то я велел своим кухонным мужикам подать осетрину и икру. Не знаю, что там продавали в Данциге, но осетрина, приготовленная по моим рецептам, была на фоне местной просто вне конкуренции, благо и соль использовали наилучшую и разделывали рыбу вовремя. А самое главное, я специально отобрал для того дела людей, которым оно по душе и не требовал гнать вал, напротив — больше упирать на качество.
После первого этапа дегустации, я удивил своего гостя, попотчевав его слабосоленой семгой по особым рецептам, затем перешел по ниспадающей, добравшись в конце до сельди. Попробовать оную Хадсона пришлось уговаривать, что неудивительно, потому как на неё в нынешние времена не было принято тратить ни хорошую соль, ни время на качественную обработку и уж тем более специи[15]. Результат получался довольно специфический, так что мало кто мог соблазниться подобным, исключая бедняков, которым выбирать не приходилось. У моих же мужиков, пока мы были в Выборге, нашлось и время, чтобы обработать свежий улов, пойманный местными рыбаками, и качественная баскунчакская соль, так что рыбка вышла на славу! Оценил её и Кристофер, и тут же, несмотря на сильное опьянение, попытался выведать у меня рецепт. Похоже, он всё-таки коммерсант от бога: сразу просек, каков потенциал у такого товара. Богачей в Англии хватает, но и выбор продуктов питания у них шире, так что на одних осетрах состояние не сделать, просто потому, что много такой рыбы не продать. А вот на подобной сельди — запросто!
Вот тут-то мне пришлось разочаровать "дорогого друга", разъяснив ему, что долго такую рыбу хранить можно только при низкой температуре, а значит, трюм придётся частично заполнить льдом и чтобы получить хоть какую-то прибыль судно для перевозки рыбы должно быть очень большим, а те, что занимаются ловом, напротив — маленькими и маневренными. Причём их нужно много, иначе выгоды это затея не принесет. По мере моих пояснений интерес в глазах англичанина потух. Видимо оценив необходимые затраты, он счёл овчинку не стоящей выделки. Оно и понятно, зачем такие серьёзные вложения, если можно купить "в дикой Московии" партию осетров, пеньки или кож и незатейливо продать это в Лондоне с хорошей прибылью.
Я же со своей стороны оценил англичанина на предмет пригодности для другой моей цели, и надо сказать, в этом отношении он меня вполне устроил. Однако причин для спешки не было: время десерта ещё не настало. А решил я ему сосватать, ни много ни мало, совершенно эксклюзивный для XVI века товар: сгущенное молоко, в стеклянных банках со стеклянной же крышкой и прокладкой из белого фактиса. Изготовление емкостей из белой жести ещё не доработано, да и обходится она нам пока дороговато: уж больно скромная производительность у малого прокатного стана, а валы для большого, способного раскатать лист шириной до аршина и двух вершков, пока шлифуют.
Сложность в том, что трехвалковые клети такое не тянут, нужны как минимум шестивалковые, а половина барабанов в них имеют весьма приличный диаметр, так что возни с ними очень много. К тому же пруд до нужного уровня ещё не заполнен, да и олово купить свободно и без особой переплаты не всегда удаётся. Вот с этим-то Кристофер и поможет: всё одно вывоз английской монеты и драгметаллов из Англии запрещён, и рассчитываться со мной он будет исключительно товаром.
Под конец обеда настал черед отведать десерт. В наше время, обычная сгущенка, не та вещь, которой можно кого-то удивить, хотя и довольно высоко ценимый деликатес. Но в XVI веке, когда пуд самого дёшевого сахара стоит близко к годовому доходу среднего крестьянина, круассаны со сгущенкой пошли на ура. Хадсона несколько удивила их форма, напомнившая ему полумесяц. В ответ на его недоумение я пояснил, что специально велел сделать их такой формы в ознаменование победы русского оружия под Судбищами, одержанной над крымскими татарами. А в заключение обеда одарил Кристофера небольшим ларцом, в котором в отдельных ячейках покоились полдюжины однофунтовых банок, из стекла янтарного цвета, со сгущенкой. И намекнул, что если он сочтет, сей товар интересным, то я могу предоставить ему эксклюзивное право поставлять его в Англию в течение десяти лет со дня подписания договора.
...
Со Строгановым мы обсудили наши дела за ужином. Осведомленность о торговых делах в Москве в целом и о персидских он старался не афишировать, а прямой вопрос, кто ему сообщил о том, что персы отправляются именно из Мурома и именно на моих судах, ответил уклончиво: дескать, есть "добрые люди в посольском приказе". Висковатый, похоже, совсем мышей не ловит! Впрочем, этот вопрос мы с Иваном Михайловичем обсудим позже и без свидётелей, а пока дела иные на повестке дня.
Первым делом нужно решить вопрос с добычей медной руды на Григоровской горе. Вот только с моровым поветрием придётся бороться самому Григорию без оглядки на отца. Одного человека из своей "карантинной службы" я с ним отправлю, чтобы он организовал всё как положено. Если к весне повторных вспышек заболевания не будет, можно начинать работы. особым премудростям я обучать строгановских людей пока не планирую: в их задачу входит лишь добыча руды и проведение первичной плавки с получением штейна. Дело нехитрое, справятся, а вот дальнейшую переработку мы будет осуществлять сами.
