Нет, я не стала вопить, как поверхностная феминистка при упоминании Домостроя. Правила поведения, законы и идеалы поведения человека не плохи сами по себе. Плохи несправедливые и противоречивые законы и идеалы.

Вместо этого я с большим интересом ознакомилась с тем, какой меня хотят видеть.

Книга была написана очень понятным, простым языком, была наполнена красочными иллюстрациями и вообще производила приятное впечатление. В отличие от других книг, что мне тут встречались, авторы этой явно хотели, чтобы их поняли.

Предполагалось, что я должна быть красивым инкубатором для людей элитной породы. Печально, но вполне ожидаемо. Разве что странно, что в стране под покровительством богини Природы всё так плохо с медициной.

Разделение обязанностей по полам — это был вопрос выживания в среде без нормальной медицины. Женщины тогда были ценностью, сокровищем, которые могут делать то, что недоступно мужчинам — рожать. При этом, роды — сами по себе достаточно рискованный процесс, так что пускать женщин на войну было бы невероятно расточительным.

Но и позволить себе уложить женщин на пьедестал и сдувать с них пылинки люди не могли. Точнее, могли, но такие племена быстро бы умерли, убитые теми, у кого женщины не такие королевишны.

Поэтому женщины взяли на себя обязанности, не связанные с риском для жизни. Но это не значит, что они требовали меньше изобретательности, сноровки или силы воли, чем рискованные «мужские» дела. Попробуйте бельё в речке постирать, ребёнка травками вылечить или просто сделать так, чтобы вся семья оказалась накормлена, здорова, в чистой заштопанной одежде...

Это позволило разуму и мужских, и женских особей расти параллельно. В отличие от амбиций — хорошей охотой или завоеваниями можно прославиться, а вот хорошим борщом или чистыми полами — не особо. Поэтому единственное статистически заметное поведенческое отличие мужчин и женщин заключается в том, что женщины в среднем менее амбициозны.

Поэтому я не собираюсь заниматься развитием феминизма в этом мире. Прогрессоры как-то не задумываются, но вообще-то каждая новая идея должна ещё упасть на благодатную почву, чтобы воплотиться в жизнь.

Древние греки знали о силе пара и вполне могли построить поезд. Но зачем? У них не было необходимости ездить по длинным плоским участкам суши, сообщение тогда было больше по морю. А пароходы изобретать?.. Да ну, зачем, если человеческая сила гораздо дешевле и проще.

И Ньютон, и Эйнштейн придумали свои теории не из воздуха, не из другого мира. Были проблемы, несоответствия в расчётах, над которыми бились сотни других учёных. Они просто были первыми, кто догадался, сформулировал и вывел, но... если бы те учёные не бились над теми же задачами, то их задумки просто канули бы в безвестности.

Также и тут. Если для них до сих пор остро стоит проблема выживаемости детей и жизненная необходимость каждую женщину максимально эффективно использовать как инкубатор — то идеи феминизма просто не прорастут.

А если уже нет — его изобретут и без меня.

Моя задача — максимально развить свой магический дар и понять, что за вторжение чужеродной магии. С законами этого общества мне придётся считаться, но все не обязательно мне при этом их полностью слушаться или пытаться изменить.

— Крис, аккуратнее! Я тебе не мешок с зерном!

Я оторвалась от книги про приличных девочек из-за гневного шипения за окном. Женского, что иронично. Эвелин, обвязанная под мышками верёвкой, с трудом протиснулась в бойницу. Сначала одно плечо, потом бедро, затем таз, часть юбки и долго-долго вся остальная юбка.

Девушка спрыгнула на пол и помахала мне ручкой.

— Привет. Не скучаешь? Я слышала, что с тобой случилось.

— Привет. Не ожидала тебе здесь увидеть, — призналась я.

— Ой, да это ерунда. — Отмахнулась она, отвязывая веревку. — Крис, давай к нам!

Высота тут метров двадцать, наверное. А Эвелин лазит в пышном платье, и ничуть не смущается. Надеюсь, что хоть с крыши, а не с земли.

— А не проще было бы зайти через дверь? Или через тайный ход? — предположила я, глядя, как ловкий вампирчик забирается в бойницу.

— Не, там же стража стоит, нас не пустит, — сообщила Эвелин, усаживаясь на кровать.

— А так они нас не услышат? — Спросила я.

— В восточной башне самая лучшая звукоизоляция! Тут можно разнузданную оргию устроить, и никто не узнает. Что это ты тут читаешь? — Эвелин схватила книгу. — О, чудесная вещь, только её нужно читать в комплекте со вторым томом.

— М-м-м? Каким вторым томом?

— О том, что должны мужчины. Помню, как мы смеялись в своё время. А то так, если по одному читать, можно и поверить.

— Привет, Кристиан, — кивнула я.

Тот настороженно кивнул в мою сторону.

— Так что твоего батю за жопу-то укусило? — уточнила Эвелин.

— Разве приличной девушки можно говорить такие слова?

— Ничего не знаю, меня эта книга провоцирует.

— Кажется, к нам король едет, — сообщила я задумчиво.

— О? О... О! Вместе с Аресом?

— А... а кто это?

— Ну, это один из трёх кандидатов на следующий срок на троне, — пояснила Эвелин. — И единственный не женатый.

— А-а-а, ну это объясняет желание отца сделать из меня леди в самые кратчайшие сроки.

— Он такой красавец, так владеет мечом! И в магии не дурен... — мечтательно протянула Эвелин.

— Слушай, ты же почти замужняя женщина. Не лишку ли?

— Ой, ну не замужняя же. К тому же, мой жених безвременно скончался. А жениться на тебе я при всём желании не могу, — она отмахнулась. — Ничто не мешает мне рассматривать более выгодные варианты. Кстати, я слышала, что вампиры обладают какими-то особыми знаниями по соблазнению людей.

— А? — Крис среагировал на ключевое слово, затем медленно, но очень качественно посерел.

— Ой, да ладно. Роден мне всё-всё рассказал. Конечно, я сначала подозревала, что ты сделал что-то нехорошее, и даже хотела сообщить герцогу, но потом вернулась Альба. И я поняла, что просто идти объясняться в лесу фей — это было не самой удачной идеей, — прощебетала Эвелин. — Они начали трансформацию, ты испугался и ударил. Да? А потом сбежал. Вот и получилась Альба вместо Родена.

— Ага. Примерно. — Кристиан с совершенно потерянным видом опустился на стул.

Я сочувственно покивала и вручила ему стакан с морсом. Слишком много потрясений для того, кто считал себя самым умным на деревне.

— Так что, поделишься секретами? — Эвелин подалась вперёд.

— В смысле... э-э-э... Нет! Да! В смысле, оно как-то само собой получается, — сообщил Крис и хлебнул морса. — Это не какие-то там секреты. Это просто... ну-у... так выходит, — он неловко развёл руками.

Записки — записками, но удержать такое втайне от лучшей подруги Роден всё-таки не смог.

— Жа-а-аль, — вздохнула Эвелин.

— Слушай, а чего он не женат? В смысле, он ещё слишком молоденький, или как? И родители что? Неужели не могли ему заранее выгодный брак оформить?

— Выгодный? Для него? — Эвелин махнула рукой. — Это он самый выгодный жених на свете. Пожалуй, он достиг такого положения, что действительно может подбирать себе невесту по любви.

— И, несмотря на это, так и не подобрал? — предположила я.

— Не-а. — Эвелин задумчиво посмотрела на книгу. — Перечитать, что ли?

— Ну-у, думаю, этот Арес уже повидал в своей жизни достаточно девушек, старательно следующих таким правилам. Возможно, он хочет что-то противоположное.

— Вряд ли он хочет хамку. Невоспитанную, дерзкую и грязную. — Эвелин покачала головой.

— А он вообще по девочкам?

— По девочкам или по мальчикам, но жениться всё равно придётся на девочке.

— Ты же говорила, что он может жениться по любви.

— Но не до такой же степени!

— И что? Ты хочешь за него замуж?

— Ты представляешь, какие это возможности?

— Нет, — честно сказала я.

— Все ресурсы королевства. Все. Он будущий король. Если не прямо в этот черёд, то в следующий точно. Балы, сокровища, украшения, общение с умнейшими людьми королевства, — Эвелин вскочила и заметалась по комнате. — Доступ к самому лучшему колдовству. Разумеется, я бы очень хотела выйти замуж за все эти возможности.

Я посмотрела на неё задумчиво:

— Тут мне видится два противоположных варианта: либо ты выходишь замуж за этого человека, то есть, пытаешься влюбиться именно в Ареса, в его характер, в его... что бы там ни было; либо ты сразу устанавливаешь рамки, что «я выхожу замуж за твои возможности и не ебу тебе мозг» — предложила я.

— Хм-м-м. Идеи мне кажутся довольно интересными, — она продолжила метаться по комнате. — Но какую же выбрать? Они противоположны. Если я начну к нему подкатывать, как будто я интересуюсь им, я не смогу потом сказать, что давай останемся друзьями, я буду твоим прикрытием от всяких невест.

— Зато вы можете вдвоём эту тактику использовать. — Подсказал Кристиан. — Ты, Эвелин, пытаешься в него влюбиться, а Альба, к примеру, даст этот договор. Та, у кого получится, просто берёт вторую как фрейлину.

Эвелин озадаченно на него посмотрела.

— Кристиан, это гениально. Но как же ты? Ты не можешь поехать в столицу. Там много магов, тебя сразу вычислят.

— Моя судьба — оставаться здесь. — Он пожал плечами. — Но это не значит, что я должен портить судьбу вам обеим. Или хотя бы одной из вас.

— Крис... — прошептала Эвелин растроганно. — Ты самый лучший друг на свете!

И крепко, от души его обняла.

Угу, и друг, и любовник, и сват, и красавчик, и вампир... Разве что шпион, убивший их общего лучшего друга и возлюбленного. А так да, хорош.

Видимо, такие же мысли промелькнули в голове самого Кристиана, потому что его взгляд стал донельзя виноватым.

— Тогда я побежала готовиться, — Эвелин отстранилась и внимательно на него посмотрела. — Я должна поразить Ареса в самое сердце! Кристиан, ты ведь составишь Альбе компанию?

— Сначала я должен поднять тебя наверх, — он бледно усмехнулся. — А потом — да. Нет ничего хуже одиночного заключения.

— Соблазни её обязательно, а то чего она как не родная, — Эвелин заговорщически подмигнула и начала обвязываться верёвкой обратно. — И не давай ей читать эту книгу, ещё поверит же!

Вампир вздохнул, ловко вылез в бойницу — ему как раз протиснуться боком, — и потянул за верёвку. Полагаю, Эвелин даже могла бы сама вылезти, но платье цеплялось, и приходилось долго висеть снаружи, чтобы вытащить пышные юбки целиком.

Как их ещё никто не запалил-то, а?

Кристиан вернулся быстро, и возникла неловкая пауза. Ещё бы! Парниша явно не понимал, кто я такая и как ко мне обращаться. А я не собиралась ему подсказывать.

— Как твоё самочувствие? — полюбопытствовала я.

Вампир посмотрел на меня мученически.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю о чём?

— О моём смятении. Ты тоже, да, мысли читаешь?

— Мне это не нужно, — я похлопала рядом с собой по кровати. — Тебе за последние сутки три раза серьёзно поломали картину мира. Это нормально — чувствовать себя потерянным.

— Эвелин знала, — Кристиан присел и опустил голову. — Роден ей рассказал. Эвелин знала, и не выдала меня, даже когда тот пропал. Эвелин знала, и за мной не пришли агенты Центра. Ничего не изменилось, понимаешь?

— Понимаю. Ты ожидал, что такое непоправимо изменит твою жизнь, что твой мир рухнул, и всеми силами старался этого избежать. Но это произошло. И ничего не изменилось.

— Но я думал!.. Думал, что травоядные нас не выносят и боятся на глубинном уровне! Думал, что они никогда не смогут принять такого, как я!..

— Люди разные, даже травоядные. Твои друзья — смогли и приняли, а кто-то — не примет никогда.

— Получается, я зря убил Родена? — грустно, но с толикой потаённой надежды спросил Кристиан.

— Да. Зря.

— Но благодаря ему ты здесь!

— Не спорю, это было прекрасным поводом для внедрения, но мне бы подошёл и любой другой. И любой другой мир. Ты действительно сглупил. И тебе теперь с этим жить.

Он спрятал лицо в ладонях.

— Я ведь его любил, — глухо признался он. — Действительно. Но когда он начал говорить, да ещё в лесу фей... Я просто испугался. Испугался, что всё сейчас закончится. Что всё уже закончено, понимаешь? Что если я сейчас что-то не сделаю, я... я не смогу. Я сдамся, позволю ему себя убить. Провалю миссию. Мне пришлось пожертвовать им, и... и всё оказалось зря.

— Разумеется, это же жертва. Жертвы всегда напрасны.

— Что? Нет!

— В этом их суть. Жертвы никому не нужны. Человек часто думает, что если отдаст что-то важное для него — жизнь, молодость, усилия, здоровье, единственную овцу, в конце-то концов, — то ему это воздастся. Что это будет равный обмен — ты теряешь что-то дорогое, чтобы получить что-то не менее дорогое. Но вселенная не торгует. Она дарует тебе жизнь — жизнь, которую прожить можешь только ты. Да, другие люди могут её отобрать. Могут прервать, могут украсть часть твоего времени, но прожить за тебя они её не могут. Вселенная дарует тебе любовь. Да, её могут уничтожить, могут испортить, но прочувствовать её можешь только ты. Боги иногда используют жертвы, чтобы подданые подтверждали таким образом серьёзность своих намерений и не дёргали их по пустякам. Но, думаешь, Кровавому богу действительно нужны твои куры?

— Но... Ведь есть же другие жертвы! Оправданные!

— Нет. Оправданным бывает выбор. Допустим, ты можешь спать двенадцать часов или спать восемь, но тратить оставшиеся четыре на фехтование. Если для тебя важнее спать, чем сражаться на мечах, ты выбираешь первое. Если для тебя важнее сражаться на мечах, чем спать, выбираешь второе. Можно ли сказать, что ты чем-то жертвуешь?

— Ну... да?

— Нет. Жертва начинается, когда тебе одинаково важно и спать, и сражаться на мечах. Что бы ты ни выбрал, тебе придётся отказаться от чего-то столь же важного...

— Да, понимаю, — Кристиан серьёзно кивнул. — А говоришь, жертва никому не нужна.

— Не нужна. Потому что в сутках не двенадцать часов. Потому что в реальном мире выбор редко ограничивается двумя вариантами. Потому что вместо того, чтобы пожертвовать Роденом, ты бы мог сделать выбор — изменить свою легенду. Не думаю, что Центр так уж волнует, под каким ты прикрытием, пока ты выполняешь свою работу. И даже когда, очень редко, выбор ограничивается двумя вариантами... выбор всё равно будет выбором, а жертва — жертвой. Потому что выбор напрямую и ясно ведёт к желаемой цели, а жертва — нет.