Все тряпки с меня слетели в момент, рубаха вместе с поясом и банданой, штаны вместе с сапогами. Дольше всех портянки продержались. Почти до самого конца. Всё-таки, две недели воздержания после месяца обильной диеты — это много. Это я про неё. Не смотря на всё произошедшее. Стосковалась девочка, соскучилась. Тут не до затянутого коитуса, не до ласк "щемящих до боли". Всякое... "прологирование" — пофиг и нафиг. Тут, как в фольклоре: "Ей охота, и мне охота — вот это охота".
Ураган. Торнадо. Взлетают — все.
Господи, какое это удовольствие обладать красивой зрелой здоровой женщиной! Желающей и желанной. Когда каждое прикосновение к ней вызывает дрожь, аж волосики по спинному мозгу встают дыбом. Когда каждый кусочек её тела хочется одновременно и поцеловать, даже не касаясь, только дыханием. И укусить, вырвать, сгрызть. Когда её всю хочешь то завернуть в клубочек, спрятать, уберечь. То наоборот — раздвинуть, развернуть, вывернуть, распять. Чтобы войти в это во всё — глубже. Не только туда куда..., а вообще — чтоб чувствовать всё её тело. Везде, всей своей кожей, и изнутри, и снаружи...
И вот, выворачивая её и проникая в неё, доходишь сам до края в себе самом, до предела, когда уже нет сил вздохнуть, когда весь как сведённая судорогой запятая, вставшая на дыбы, как одноногая балерина на пуанте. И... и тут собственно любовная судорога. И уже тебя самого вскидывает, разворачивает, выворачивает в обратную сторону. А потом обратно, а потом снова... Всё слабее, всё тише...
Можно уже выдохнуть. И вздохнуть. Вообще, вспомнить об этом ненужном занятии — дышать. И чувствуя, как дрожат мышцы рук, ног, спины, живота..., осторожненько, чтоб не наступить коленкой и не сделать ей больно, перелезть через её раздвинутые ножки. Одну ножку. Прикасаясь, напоследок, своей кожей к её. Хоть где, хоть чем, хоть к чему.
Потому что — невозможно оторваться. Потому что — нет сил продолжить. И просто быть — тоже сил нет.
И рухнуть носом в подушку, чувствуя, как мгновенно выступивший по всему телу пот, успевает не только впитаться в постель, но и остыть, охладить твоё собственное, пышущее жаром собственной крови и её ласки, тело. Тело, которое хранит, которое всё помнит. Которое ещё звенит от тока крови, от судороги восторга. И медленно успокаивается...
Одна лондонская школьница определила окружность как прямую. Которая обвилась вокруг дырки. Пожалуй, символом незабываемого секса должны являться две прямые, обвивающиеся каждая вокруг своей дырки, вывернувшись наизнанку. И пересекающиеся в одной точке. В отличие от свадебных колец на крышах автомобилей, которые пересекаются в двух. Или колец олимпийских, которые соответствуют шведской семье небольшого состава с переменной ориентацией всех супругов.
Как выжатый лимон. Где моя хвалёная выносливость? Где-где... и пошутил. Выносливость может быть выдающейся при работе с внешними объектами. А когда "мышца с мышцою говорит", и обе твои собственные... У меня ведь тоже со времени "заклинания" Пригоды никого не было. Так оргазм по всему телу прошёлся, что аж на затылке мышцы болят. И приятный, затихающий звон во всех остальных местах. Даже в мизинцах. Во всех. И на руках, и на ногах.
* * *
Лекция в медицинском:
" — Мужчина во время полового акта расходует столько же энергии, сколько при разгрузке железнодорожного вагона.
Мечтательный голос с галёрки:
— Эх, я бы сейчас пару вагончиков разгрузил...".
Чудак. Не приходилось тебе разгружать пульманы со стекловатой... Когда неделю всё чешется и колется. Как у вшивого до бани. Хотя, если отбросить все сопутствующие и рассмотреть чисто энергетически... Сходное тепло и лёгкий звон в каждой мышце. Только после вагона можно принять стопарик и расслабиться. А здесь надо ещё разговаривать.
* * *
— Ванюша, тебе хорошо? А мне-то как хорошо. А здоровье-то твоё как? После плена-то твоего у волхвов? И у меня не болит. А что ты мне подаришь? Как "чего хочу"? Ты же от волхвов ихний клад принёс. А правду бабы говорят, что ты на Купалу папоротника цвет нашёл? Как это — "папоротник не цветёт"? А чего ж ты тогда ночью из "Паучьей веси" ушёл? Ой, Ваня, ты такой хитрый, только меня не обманешь. Уж я-то тебя знаю. Всего знаю. И везде. И тут... И вот тут тоже знаю... Вот я и говорю — всякое растение семена дать должно, а для этого — отцвести. Глупый ты, Ваня, это ж каждому ведомо, что папоротник как раз на Купалину ночь цветёт. И кто его цветок сорвёт, тому все клады открыты. Ну что ты смеёшься, ты ж его левой рукой брал. Иначе бы меч свой не удержал бы. Ты чем руку-то заворачивал? Нужно тряпицей — красной или белой. Кто тот цветок найдёт — тому никакие оковы не страшны. Его железо никакое не удержит. А черепаху ты где нашёл? Как — "какую"? Ну все ж знают...!
Глава 70
Марьяша увлечённо проводила ликбез по очередному местному суеверию, совмещающему в себе цветок папоротника, который никогда не цветёт, с разрыв-травой, которой в природе вообще нет.
* * *
Итак, желающие обладать разрыв-травой отыскивают гнездо черепахи и выжидают время, когда черепаха, оставив гнездо с яйцами, уйдёт из него. Тотчас же не медля, гнездо огораживают железными гвоздями, вколотив их в землю, и, устроив такой тын, удаляются, чтобы черепаха не могла видеть неприятеля. В известное время черепаха подползает к гнезду и видит, что при всех её усилиях она не может взойти в своё гнездо, тогда она удаляется на некоторое время и затем возвращается обратно к гнезду с травою во рту, от прикосновения с которой каждый гвоздь вылетает. Тогда наблюдатель подходит уже смело к гнезду, берет траву и врезывает её в ладонь левой руки, а не правой, иначе тогда ему нельзя будет держать в правой руке оружие. Человек, обладающий этою травою, легко может разрушать все железные замки и оковы. Достаточно ему прикоснуться этою травою до железного замка, как он распадётся сам собою.
Эти анти-железячные свойства и предлагалось использовать для поиска данного магического дендроида: ночью выйти на луг и косить траву. Как коса сломалась — нашли. Разрыв-трава цветёт в полночь на Иванов день и держит цвет не долее, сколько нужно, чтоб прочитать "Отче наш", "Богородицу" и "Верую".
Как это совместить с продолжительностью ночного покоса или черепашьих бегов — непонятно.
Среди множества странных свойств этого цветка/травы — упорный нонконформизм. Постоянно плывёт против течения. В прямом смысле. Поэтому предлагается другой вариант сепарирования: весь накошенный гербарий выбрасывают в реку. Простой силос сплывает вниз по течению, магический — в другую сторону.
Эта же универсальная отмычка растительного происхождения обладала, по мнению туземцев, ещё и функцией миноискателя. Однако, поскольку противотанковые и противопехотные мины ещё не получили широкого распространения, то единственное применение данной "быстроцветущей катушки индуктивности" сводилось к обнаружению кладов.
Ну, в принципе, да — металла здесь мало, как в наушниках запищало — можно копать.
* * *
Мои вялые попытки отбрехаться пресекались на корню с жаром, не меньшим, чем недавние любовные ласки.
Логическая цепочка получалась неумирущая. Странный мальчишечка ушёл из селения в ночь на Купалу. И не с девкой, чтоб баловством на природе заняться, а со здоровым мужиком-ратником. Зачем? — А за цветочком волшебным! И нашёл. Что подтверждалось последующими событиями: из плена освободился, волхвов победил, капище истребил, всех одолел. Ещё и мешок серебра нашёл и принёс.
— Ванечка, мы теперь с тобой много-много серебра откопаем. И серебра, и злата, и всяких каменьев дорогих. Богатыми будем. Ой, как обустроимся! Я тебе во всём помогу да посоветую. Ты Николашку своего гони — я сама добрых купцов знаю. И остальных гони — они тебе чужие, а я — своя, я же тебе родная, я-то за добром присмотрю, постерегу когда надо будет. А то, что ты принёс, ты мне покажи. Или тебе жалко?! Ты себе ещё накопаешь, я тебе такие места покажу... батяня рассказывал. А у волхвов что взял — там чего? Там такие серёжки хорошенькие есть, бабы сказывали, с сапфирами. С синенькими такими камушками. А ещё там монеты золотые были. Так я думаю монисто себе золотое сделать. Ты ещё те добавь, что с Корькиной спины вырезал. Красивое монисто получится. А ещё там... Да ты принеси всё — я сама выберу, попримеряю. Отберу наперёд. Как — "за что"? Я же тебе дала. Тело своё белое, любовь горячую. Тебе подарила. Ты теперь отдариваться должен. А "наперёд" лучше — тогда я тебе отдаривать буду, тебе и голову ломать не надо — чего принести, да понравится ли сударушке. А я теперь женщина бедная, вдова одинокая. У меня один на весь свет сынок-сиротинушка родименький остался. Мне теперь и подарки-то дорогие делать некому. Никто обо мне не позаботится. Так что, вели Николашке принести мешок с твоим златом-серебром, а я уж отберу, чего мне к лицу да по сердцу.
Всё-таки, с профессиональными проститутками легче — говорить не нужно. Цена известна заранее. Получил-заплатил-отвалил. А тут...
Видимо, ощутив моё несогласие с её логическими умопостроениями, Марьяша навалилась мне на спину, прижалась грудью и стала елозить.
— Чувствуешь, какие они крепкие, какие горячие? Чистое золото — как огнём горят. Клад настоящий. А соски-то у меня... ох как ты мне люб, миленький. Ох, как я тебя приголублю-приласкаю...
Как известно, женщины бывают двух типов: "прелесть какая дурочка" и "ужас какая дура".
Исключения — умные женщины. Которые подтверждают общее правило.
Помню, была в прошлой жизни у меня одна знакомая. Жена моего хорошего приятеля. Маленькая, чёрненькая, остроносая. Я в её присутствии просто боялся рот открыть — такое ощущение, что перед носом свеже-точенной бритвой машут. Бритвой мощного, блестящего интеллекта в сочетании с таким же языком. Э-эх... И где они? В Саратове — ещё не родились, в Хайфе — ещё не похоронили. Уехали они. Уедут. Эмигрируют.
А пока у меня на спине стремительно эмигрировала Марьяша. Из одной типичной категории женщин — в другую.
В её воркование вдруг ворвался звук удара двери о стену, топот быстрых шагов. Дверь в избу распахнулась и ввалилась куча народу. В первый момент мне именно так и показалось — толпа. Впереди Хотен с факелом, с ним рядом — Ольбег и Любава.
Пара секунд полной тишины. Потом Марьяша ойкнула и откатилась к стене. Во время наших игр одеяло упало на пол, а сорочка у неё короткая. Нам она в наших играх не мешала. Как сейчас не мешала новоявленным посетителям изучить, оценить и прочувствовать.
Молодая вдова, застигнутая на месте распутства, судорожно натягивала одной рукой сорочку на коленки, другой — выдёргивала у меня подушку, которой тоже пыталась прикрыться. Интерес к откопанным драгметаллам был временно полностью заслонён интересом к постельным принадлежностям.
Как известно, принципиальная разница между французским сексом и русским в том, что у них — "без нательного белья", а у нас — "без постельного". Здесь было и то, и другое. Но не для всех. Я, явно, оказался в роли: "француз в России".
Что порадовало, так это отсутствие культовой фразы: "Невиноватая я — он сам пришёл". "Бриллиантовую руку" здесь ещё не смотрели.
Совершенно ошарашенное выражение лиц у всех нежданных гостей стало меняться. В разные стороны.
У Любавы появилось обиженное выражение. Потом она скривила губки, выражая крайнее презрение. Покраснела. И выскочила вон.
Ольбег захлопнул рот и залился яркой краской. Волной. Сверху вниз. Полыхнул. Что-то промямлил, дёрнулся и тоже вылетел вон.
У Хотена морда лица расплылась в широченную масляную ухмылку. Похотливая физиономия с примесью гордости: "а вот я чего знаю...".
— Чего припёрся?
— Дык... Эта... А, тама кузнец с подмастерьем кузничиху убивают.
Вот так. А ты, Ваня, думал, что быть обнаруженным голым в постели вдовушки-сестрицы — последняя неприятность в текущем историческом моменте? Нет, Ванюша, мир богаче любого человеческого представления. Ладно, сделанного не воротишь, остаётся только не сделать ещё чего-нибудь. Из непредставимого.
— Как ты меня нашёл?
— Дык... Эта... Ты ж Сухана оставил под дверьми. Где Сухан — там и ты. Долбонлав Сухана углядел и указал.
Буёвый у меня зомби — можно использовать в качества буя для указания места погружения.
Требовать теперь от Хотена, чтоб он не болтал... Сотрясение атмосферы — пообещает и всё. Осталось только сохранить достоинство в этой пикантной ситуации.
Хотя... Перед кем я, собственно, испытываю смущение?! Перед грязными, необразованными туземцами? Которые совершенно некомпетентны ни в гламуре, ни в дискурсе? Я уж не говорю о ватерклозете и интернете. Которые верят в абсолютную чепуху вроде посмертного воздаяния, порют друг друга плетями и совершают кучу иных, совершенно непристойных и не политкорректных, вещей? И мне интересно их мнение?! Да пошли они...
Моя попытка поцеловать Марьяшу на прощание в щёчку, была отвергнута. С такой искренней яростью, что я даже удивился. Ну и ладно, напоследок оправил рубаху под поясом и двинулся. На всеобщее обозрение и обсуждение.
Во дворе было не до моих постельных шалостей. Там кипела жизнь. В форме бабьего воя и мужицкого мата. Толпа усадебных столпилась возле избы кузнеца и неразборчиво шевелилась там, в темноте, под неровным, пляшущим светом двух факелов.
Мое появление, с Хотеном в качестве передвижного непрерывно говорящего фонарного столба, немедленно было замечено. Акустика резко усилилась. Как в части воя, так и в части мата. Добавилась третья составляющая — неостановимое желание всех участников немедленно ввести меня в курс дела.
А дело-то совсем дрянь.
Как я понял из потока междометий... Что такое: "разнонаправленное" — понятно. Это когда из одного места — в разные. А наоборот? Когда всё в меня одного, но из разных мест — это как? Ливневая канализация? Площадь Трёх вокзалов? Вот так мне и объясняли — все сразу.
По предположениям почти очевидцев, то есть всех вообще, кузнечиха по возвращению мужа домой, попыталась утешить поротого мужа. По одной из версий, бедная женщина чересчур сильно потрогала пострадавшую от плети существенную часть своего супруга. По другой — пострадавшая часть перестала функционировать. Что вызвало крайнее возмущение владельца этой самой части.
Ленивый и бестолковый кузнец оказался достаточно умелым и энергичным супругом. В том смысле, что стал успешно избивать свою беременную жену. Оберегая чрево своё, женщина выскочила из избы, но была сбита с ног на крыльце, где и приступила к процессу собственно родов.
Как известно, между человеческой жизнью и симфонией есть некоторое различие в увертюрах. Раздражённый издаваемыми звуками, хозяин домовладения призвал своего подмастерье и велел успокоить благоверную. Ударом кузнечного инструмента типа "кувалда святорусская" по голове. К чему означенный передовик производства и приступил. В столь свойственном ему доброжелательно-улыбательном стиле. Однако, поскольку обычного целеуказания молотобойцу места нанесения удара молоточком не последовало, то ярый малый попал своей кувалдой женщине между лопаток.
