| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ну, конечно, — шутливо заметил я, — а потом её папаша прилетит к моему и пригласит на суд к Великому Дракону. Гостей-драконов я принимаю, но с судом драконов сталкиваться не хочу. По слухам, ваш король за каждый чих требует десять бочек золота. И о чем я с Санерис буду разговаривать? Она же будущая магесса, а я простой военный. И когда мы с ней летали сильно поддавшие, она меня три раза роняла спьяну. Ты же сама меня ловила в воздухе.
Глаза у солдат стали совсем круглыми. Их командир, лейтенант граф Альбер, летал с драконами?
Чуть более серьезно я добавил:
— И я боюсь, ты будешь ревновать к этой дурочке.
— Пока не буду, — дружески ответила Альта, — я ещё несовершеннолетняя. Вот года через три...
Она перевела дух от хихиканья, и тут же успокоила меня:
— Конечно, она могла бы украсть тебя на луну или две, и держать в своей пещере для любовников — говорят, унее есть такая. Ты ей ведь не за разговоры понравился. Но тогда мои папа с мамой ей хвост оторвали бы за насилие над друзьями. А я бы все глаза выцарапала. К тому же, ты воюешь сейчас, не до любовных историй, это даже дурочка Санерис понимает. Не волнуйся, она сейчас положила глаз на моего брата Кирдана, только о нем и думает. Вот только после пары свиданий, когда она разнесла ледник на нашей земле, он почему-то срочно записался на королевскую службу и летает с поручениями по всему континенту, от нее подальше.
— Разнесла ледник? — удивился я. — Зачем?
— От страсти, — захихикала Альта. — Твой папа рассказывал моему, как ты, ещё корнетом, от страсти к какой-то сироте-рыбачке чуть не разнес рыбачий поселок у столичной гавани. Это правда?
— Не совсем, — признался я. — Там старшины мешали нам встречаться. Они хотели её выдать замуж насильно. Сироте в наследство остались хорошая лодка и дом, и кто-то положил глаз на это хозяйство. Я вступился за неё, и меня невежливо послали, не зная, что имеют дело с дворянином. Настаивал — так меня пообещали избить, или прирезать. Тут я сильно разозлился, и, вместо того, чтобы обратиться в гильдию рыбаков и загнать всех в суд, чуть не запалил их квартал с четырех концов. В конце концов, граф я или не граф?
Я усмехнулся, вспомнив эту романтическую историю, растерянных старшин поселка и толпу разозленных молодых рыбаков с ножами в руках.
— Хорошо, главному портовому представителю гильдии рыбаков кто-то успел сообщить, и он срочно прискакал с полицией и нас развел. Старшинам здорово попало за незаконную ссору с дворянином, а мне вежливо намекнули, что зря не забрал девчонку подальше от дураков ухажеров. Эта история прекратила наш роман, и я поскорее выдал девушку замуж за одного молодого рыбака, её старого поклонника. Дом она продала — и переехала к нему, в другую рыбацкую деревню, за город. А на свой поселок она в гильдейский суд подала Они там еле-еле с ней сговорились.
— И он взял её после тебя? — с интересом спросила романтическая Альта. — А девственность?
— А ничего у нас с ней не было, и все это знали, — вздохнул я. — Она была девушкой очень разумной, и отказала мне во всем. А тут и молодые рыбаки устроили скандал, и так далее. Можно сказать, здесь кавалерия проиграла. Редкий случай для столицы.
— Понятно, — голосом учителя сказала Альта. — Типичное столкновение дворянства с ремесленниками, как в учебнике. Гильдии растут во влиянии.
— Ну-ну, посмотрим, как они вырастут, мешая ухаживать за девушками, — усмехнулся я, не придавая её странному замечанию значения. — И вообще, рыбаки — это не ремесленники.
— Ты прав, — признала Альта. — И ты тогда перекинулся на циркачку? — продолжала она дружеский допрос.
— Нет, циркачка была до этого, — вздохнул я. — Впрочем, здесь, на войне, даже странно думать, сколько в мирное время было сделано ненужных глупостей. Чего только не творят легкомысленные корнеты легкой кавалерии!
Помолчав, Альта решила перевести разговор на брата:
— Недавно Кирмон летал в Южный Океан в охране дипломатической миссии. Прошел слух, что на юге у левиафанов появился новый вождь, и наши решили с ним познакомиться. Вождь оказался малость сумасшедшим. Когда посол прилетел к нему и предложил дружбу и сотрудничество — левиафан наотрез отказался. Наши пожали крыльями и собрались улетать, а он решил, что это от слабости, и обругал дипломата. Очевидно, соль морская в голову ударила.
У меня полезли глаза на лоб.
— Оскорбить дипломата? Это же скандал! Такого даже орки не делают!
— Я же говорю, что он был малость не в себе, — весело сказала Альта. — Обругать Высокого Посла Драконов в присутствии своего народа и драконов охраны! Наши сразу дали ему огнем впятером так, что только горелые щупальца полетели. Остальное акулы доделали. А другие левиафаны начали радоваться. Новый король, оказывается, действительно был сумасшедшим. Потом Кирдан сказал, что летел в надежде набраться опыта дипломатии, присутствовать при исторических переговорах. А такую дипломатию, как там, — он говорит — я и сам могу делать, не в первый раз.
— Да-а, — протянул я. — Ваших лучше не оскорблять — драконы шутить не любят.
Альта согласно хмыкнула.
Солдаты делали вид, что не слушают, но их выдавали круглые от удивления глаза. Мне такие байки были не впервой, и я с интересом внимал нежному голосу Альты. Было очень приятно сидеть с ней у жаркого костра и обсуждать драконьи истории.
Ночью я связался с полковником по амулету, и получил приказ содействовать драконам во всем. Официально они держали нейтралитет и не вмешивались в войны, но их король, Великий Дракон, был в неплохих отношениях с нашим королевством.
Перед сном, в палатке с Кирмоном, Альта вдруг прижала палец к моим губам. Я с интересом взглянул на неё, а она вытащила из сумки какой-то овальный камешек в медной оправе и на толстой серебряной цепочке, и повесила на мою шею. Затем её острый ноготь царапнул мне средний палец. Камешек принял на себя каплю моей крови, и сразу потеплел.
"Это дополнительно защитит от любого оружия" — шепнула Альта. "И ещё, я смогу найти тебя, если будешь ранен"
— Я всё вижу, — сквозь сон сказал Кирмон и перевернулся на другой бок. Альта хихикнула и, как бы случайно, коснулась горячими губами моей щеки. Я ответил таким же поцелуем в щечку и спрятал теплый амулет за пазуху, к телу. Затем я ещё раз проверил на ночь караулы, и лег спать в другой палатке.
Перед сном я ещё раз перебрал в уме события вечера. Настороение мое было далеко от победного. Ни сдержанность Кирмона в выражениях, ни легкомысленная болтовня Альты не затуманили мне голову. Если бы не случайность, мы бы все были бы атакованы ночью чернохрамовниками из их часовни, и перебиты во сне их смертельной магией. Осторожность Толбота, в отличие от моей мнительности, спасла нас. Я не сомневался, что, в отличие от Альты, Кирмон понимал положение, но не хотел об этом говорить. Кроме того, он, конечно, видел, что и я понял это, и испытывал по отношению ко мне что-то вроде стыда, так непривычного для всемогущих драконов.
Рано утром, после завтрака, мы с Кирмоном развернули вытащенную Альтой из сумки сеть из тонкого прочного волокна, известного только драконам. Альта бестрепетно сняла платье и спрятала его в сумку. Затем, стоя передо мной обнаженной, подняла руки к волосам, нежно улыбаясь мне, и приняла завлекательную позу. Я открыл от неожиданности рот, а Кирмон сказал: "Но-но!". Тут она хихикнула и — превратилась в дракона: зашипел серый пар, и из облака появились огромные туловище, крылья, хвост и драконья голова на длинной шее. Драконесса улыбалась, показывая огромные белые клыки. В этот раз солдаты не так уж испугались, а с огромным интересом глядели на обратное превращение: люди нашего королевства не видели драконов в истинном обличье уже много лет.
Мы с Кирмоном аккуратно надели огромное вязаное кольцо в сети на шею Альты. Затем я, вспомнив старые времена, залез к ней на бронированную спину, и завязал сеть надежным узлом. Теперь можно было лететь. Кирмон осторожно подлез под Альту и забрался в сеть. Она повернула огромную бронированную голову на длинной шее и сказала шипящим драконьим голосом:
— Береги себя, Сергер. Мы скоро увидимся.
Мне показалось, что половина леса услышала ее — так это было громко. Солдаты снова подскочили от неожиданности: они как-то позабыли, что дракон может разговаривать и в пугающей драконьей форме. Я тогда не вполне поверил её словам. С грустью обнял её за голову, чмокнув в твердую щеку, и спрыгнул с драконьей шеи. Альта подпрыгнула на лапах и взмахнула огромными крыльями. Сильный порыв ветра зашумел над поляной. Девушка-дракон сразу оказалась высоко над нами. Фигурка Кирмона болталась под ней, лежа в сетке — он махал мне рукой, держа другой мешок с вещами храмовников. Я и солдаты провожали драконов глазами, пока они не скрылись в утреннем небе.
Сказочный визит закончился, и мы возвращались на войну. Собравшись, отряд двинулся по знакомым лесным дорогам обратно в полк. На лицах солдат выражалось облегчение тем обстоятельством, что крылатые ужасы неба, наконец, улетели. Они сильно поволновались, ночуя с драконами. Только на лице Наргона было написано полнейшее спокойствие: он верил своему командиру, и потому не боялся драконов, поскольку их не боялся я.
Перед выходом я ещё раз бросил взгляд на то место, где стоял сруб. От него ничего не осталось — только оплавленный черный круг земли в снегу, без углей, тел, даже без пепла. Он выглядел в лесу чужеродным, мертвым. Казалось, на нем ничего больше не вырастет до конца времен. 'Это было место силы, значит... Ну и огонек у драконов' — подумал я, выезжая впереди отряда.
На марше я спиной чувствовал удивленные взгляды солдат, но все, конечно, помалкивали. На коротком отдыхе я решил разрядить ситуацию, как меня учили в офицерской школе. Все равно о драконах будут говорить.
— Наргон, — спросил я вахмистра, сидевшего рядом. — Когда-нибудь раньше видел драконов?
— Нет, господин лейтенант, — сразу ответил он. — Повезло нам сейчас. А разрешите спросить: это ваши знакомые были?
Весь взвод незаметно прислушивался к нашему разговору.
— Да, — ответил я. — Наше графство лежит недалеко от Страны Драконов. Они, бывает, залетают в гости. Кирмон — старый друг отца, графа Альбера. Они даже где-то вместе воевали, естественно, в строю, а не по драконьи. Раньше Кирмон часто у нас бывал. Девушка — его дочь, Альта. Мы, можно сказать, воспитывались вместе. Но уже года два не виделись, с тех пор как я поступил в кавалерийскую школу.
— Ага, — глубокомысленно сказал Наргон, и замолчал. Вероятно, вспомнил, как Альта безо всяких стеснений бросилась мне на шею в присутствии солдат. Кавалеристы глотали остывший грог из фляжек и тоже молчали. Они, очевидно, пытались представить себе, как это можно воспитываться вместе с драконом.
Отдохнув, мы поднялись в седла и снова двинулись вперед по снегу, чтоб до вечера присоединиться к дивизии. Я с грустью думал о том, что нескоро вновь увижу Альту и Кирмона.
ДРАКОНЫ
Через две недели фронт встал окончательно. Мы мирно стояли у небольшого городка Зеледарна, ожидая пополнения и нового наступления. По слухам, два других фронта еще наступали, а мы, упершись в непроходимые лесные массивы и горы за ними, собирались ждать весны и схода снега. Почти вся имперская провинция Дарна была завоевана. Люди отдыхали, вахмистры помаленьку гоняли солдат на учении, офицеры развлекались. Маркитантки, наконец догнавшие фронт, были очень заняты, помогая солдатам расслабиться и растратить выданное жалованье.
Мои товарищи постоянно наезжали в Зеледарну. Население не успело уйти с имперской армией и было настроено мирно. Город сдался сразу и не пострадал от штурма или обстрела, в нем даже осталось почти все население, поскольку уходить было некуда: дальше были горы, и дороги в долинах были нами закрыты. Местные крестьяне тоже не полезли на снежные склоны, бросив хозяйство, а исправно снабжали город продуктами. Хуторяне вернулись в леса, решив, что плетью обуха не перешибешь.
Оккупационный режим был мягок, поскольку никакого открытого сопротивления не оказывалось. Войска противника были полностью разбиты. Имперцы — либо взяты в плен и отправлены в тыл фронта, либо малыми группами успели уйти по лесным тропинкам к горам, и далее высокогорными перевалами в другую провинцию, к безлюдному берегу моря, где их подбирал так называемый непобедимый имперский флот. Затем проходы были закрыты нашими егерями. В полном соответствии с характером имперцев, привыкших безгласно подчиняться начальству, никакой партизанской войны не случилось — население смирилось с нашим присутствием.
Соответственно, благородные и неблагородные дамы в городе были рады видеть наших офицеров в гостях. Там было весело, шумели рестораны и трактиры, каждый вечер гремела музыка, тратилось немало серебра. Армейские патрули были заняты круглые сутки, наводя порядок на улицах.
Я забрал в обозе багаж и расположился с удобствами. Мне было не до городских соблазнов — сначала писал подробный секретный рапорт об освобождении дракона, затем — рапорты о каждом дне рейда. После этого я решил отдохнуть, и вообще не появлялся в городе.
Наш полк на всякий случай не ввели в Зеледарну, а расположили в палатках за городской стеной — места в городе для всей армии, конечно, не хватало. Войска отдыхали перед переброской на другой фронт. Часть офицеров, пользуясь окончанием военных действий, испросила разрешение квартировать в городе. Я отказался переехать и жил в палатке в расположении полка. Наргон нашел для палатки маленькую печку, Хуга усердно топил ее дровами, и я проводил дни в тепле. Обычно весь день читал взятые с собой в багаже книги, лежа на походной кровати. Также, как и всякий честолюбивый молодой офицер, я суммировал для себя в тетради опыт осенне-зимней кампании. Кроме того, записывал личные впечатления.
Отступление многому научило меня. Хотя я и сын крупного землевладельца, до войны мне мало приходилось сталкиваться с разбоем и грабежом мирного населения. Здесь же за первую луну наступления я приказал вздернуть человек пятьдесят насильников и мародеров безо всякого формального суда, только по показаниям надежных свидетелей. Кроме того, я чуть не попал под военный суд за раздачу отбитого у имперцев продовольствия умиравшим от голода беженцам. Не будь я сын графа и состоятельный дворянин, способный покрыть стоимость двух телег розданной еды, дело так легко не замяли бы. Забавно, что при этом о повешенных преступниках меня даже не спросили — подумаешь, подвесили несколько мародеров!
Кроме того, бывали и другие неприятные события. Беженцы регулярно не успевали уйти от быстро двигавшегося фронта, и попадали в стычки. Один раз из двухсот несчастных больше половины было затоптано копытами коней нашего полка и имперцами. Я чувствовал себя преступником. Это была оборотная сторона героических сражений.
Словом, веселиться не хотелось. К тому же, я внезапно начал скучать по Альте, и в этом настроении снова начал рисовать. Сначала сделал карандашом несколько набросков лошадей, затем зарисовку одного памятного боя в лесу. Тогда все спешились и дрались в буреломе, прыгая по лежащим деревьям с саблями в руках, уклоняясь от пистолетных выстрелов. Схватка была отчаянная, и пули так и свистели вокруг. Два отцовских трехствольных пистолета в карманах, вдобавок к армейским в кобурах, спасли тогда мою шкуру от дырок. Зарисовки повешенных мародеров и растоптанных кавалерией беженцев я оставил на время после войны — сейчас не было настроения для такой работы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
