Великая Империя: Техническое задание

— Привет, Егор, — тихо поздоровалась девушка и еле заметно кивнула мне, благодаря за помощь. А до меня внезапно дошло, почему я её не видел на тренировке: вот кого посылали освятить мечи перед выступлением.

[*Иерей — сан православного священника, дающий право совершать Святые Таинства (исповедь, причастие). В разговорной речи мы говорим 'батюшка'.

**Окормление — можно кратко перевести на современный русский как 'духовное сопровождение' (по аналогии с сопровождение техническим). Окормление — работа с паствой, постоянным контингентом прихожан в церкви.

* * *

На самом деле, большинство священников всё равно дети священников — разве что ранг дается только после обучения в семинарии и должен быть подтвержден централизовано церковной администрацией. То есть фактически разница, как между частным бизнесом и франшизой.]

Освящение оружия именно в буддистском храме — старая традиция. Как я читал, пошла она с поверья, что меч положено обнажать для битвы, а вынутый просто так, как бы забавы ради, может... не то, чтобы испортиться — 'обидеться'. Вот в храме мечам и "объясняют", что готовят их на битву, но не кровавую, а духовную — между прочим, демонстрация фехтовального мастерства издревле же считается в Хань способом изгнания злых духов*. Таким вот образом проводится как бы предварительная подготовка оружия, которым теперь лить кровь невместно, хотя лезвия и заточены: какая же битва — и на тупом оружии? О прохождении ритуала свидетельствуют специальные монетки-ляны, вплетенные в темляк рукоятей мечей. Собственно, классическое китайское спортивное фехтование состоит из двух частей, где поединки — именно поединки — только половина зачёта, и в общем-то понятно, почему. Зрелищность боя 'один на один' не зашкаливает — короткий обмен ударами и победитель обычно уже виден. Зато показать мастерство во владении клинком в одиночку — о, это целое шоу, синтез художественной гимнастики и мистического ритуала экзорцизма. Только в гимнастике обручем или лентами нельзя пораниться так, как боевым клинком — ещё один момент, придающий спортивному мероприятию дополнительную волнующую остроту. Мистика, практика и состязание с реальными призами и риском для жизни: обычное дело для спортивной дисциплины в Империи. Теперь привык, а поначалу уложить в голове такое было не просто...

[*Реальный факт.]

Пройдя с полсотни шагов я обернулся — как раз вовремя, чтобы заметить, как вышедшая следом за мной Мамедова подходит к стволу одной из лип, образующих аллею вокруг беговой дорожки. Девушка воровато оглянулась, характерно помахала мне рукой — иди давай куда шёл, не мешай — и внезапно подпрыгнула, ухватившись руками за толстую нижнюю ветку на высоте в два своих роста, молниеносно подтянулась — и скрылась в кроне. Я ещё с секунду пялился на дерево, пытаясь понять, что меня больше восхищает — навыки Светки или то, на какой идиотизм она их растрачивает: слабый ветер теребил тёмно-зелёные листочки, и никаких признаков засевшего наблюдателя я, сколько ни силился, заметить не смог. Кто-то, похоже, не понимает слова 'нет' от слова 'совсем' и чужим мнением не интересуется в принципе. Мной пыталась воспользоваться — типа 'я не одна хочу смотреть', не получилось психологически — в дело тут же пошла сила и хитрость. Запомню. С другой стороны, надо признать — Мамедова своего всё-таки добилась: окна в физкультурном зале огромные, хоть и забраны сеткой-рабицей изнутри, если выступление будет там (перед кем, интересно только?), ловкая засранка его увидит не хуже, чем с трибуны стадиона. И если, конечно, её раньше не засекут — для белки она все-таки крупновата. Но это уже не мои проблемы. У меня сейчас своё, мать его, 'приключение' будет, ничуть не хуже.

Интерлюдия.

Долгин Василь. (Техническое Задание. Интерлюдия Долгина Василя на гугл-документах.)

Следователь Особого Отдела ЦПУ* капитан Долгин Василь.

Железнодорожная станция "В/Ч** 16732".

Путь капитана Долгина к текущей своей должности и званию был прихотлив и извилист, причём без особого какого-то на то старания со стороны самого Василя. И ведь не сошлёшься же на казачьи традиции и казачьи же корни — други-станичники служили и служат, а жизнь "закрутила" только его! Ну вот везёт ему на "приключения" — и что ты будешь делать?

[*ЦПУ — Центральное (Имперское) Полицейское Управление, расположено в г. Петроград.

**В/Ч — здесь и далее принятое в документах сокращение словосочетания 'Воинская Часть'. В/Ч может быть чем угодно — от обычной пехотной военной части, до космодрома или склада с гуталином, принадлежащим армии. Размер В/Ч тоже может варьироваться — от нескольких человек до десятков тысяч личного состава, с подчинённой им техникой. Обозначение В/Ч (номер) — общепринятый способ не раскрывать секретные сведения вроде расположения и функционала части при переписке или указании чего-либо в документах.]

Начинал службу Долгин не с ВТУ, а сразу с военного ВУЗа — как и положено представителю династии потомственных адептов пути Воина. Казаки после домашнего обучения — уже готовая войсковая разведка или армейский же спецназ: "скрыт" — знаменитые навыки предков-"пластунов" с Дона, "казачьи ухватки" — давно сложившиеся в систему боя без оружия, и готовность любое оружие, если оно есть, по необходимости применить — от камня, найденного в кустах и до только что захваченных арт-систем и мобильных пусковых ракетных установок. Это всё не считая сабельного фехтования — дисциплины в современной войне не сильно востребованной. Вот это фехтование Долгина и подвело — на летней практике на четвёртом курсе — оно и бухие танкисты. Точнее, сам Василь даже не опьянел — тренированному адепту пути Воина органические яды страшны в гораздо меньшей степени, чем обычному человеку. Просто кураж нашёл — молодой он ещё был, глупый: перед "полевой игрой", слово за слово, и поспорили за хрестоматийное "с шашкою на танк"*. Поспорили — и, "не отходя от кассы", решили проверить. Оружие на танке было заменено на учебное — холостые в пулемётах плюс видео-регистратор. А вот пушка была снаряжена маркерно-дымовым, как оказалось...

[*Песня группы "Сектор Газа" — "Казачья", http://pleer.com/tracks/98439SItP ]

В отличие от экипажа, Василь практически не пострадал. Из военного университета казака не выперли, но честно предупредили — экзамены он теперь не сдаст никогда. Только не после того, как ректора и деканов залило маркерной краской — хорошо ещё около банкетных столов и шашлычницы именно в этот момент никого не оказалось: причём здесь курсант Долгин, или просто неудачно мимо проходил — это не тот вопрос, который кого-то волнует. Перевестись в любой другой военный ВУЗ не получалось, к счастью, двоюродный дядя поспособствовал парню избежать позора стать рядовым-"перестарком" (правда, смеялся над причиной минут двадцать, не переставая), зачислив в академию МВД... с потерей двух лет обучения. Вот так из казака получился младший лейтенант полиции, которого немедленно по выпуску "с руками оторвал" полицейский спецназ: там обученных адептов пути Воина постоянно не хватало.

Контракт кадрового офицера, неважно, полиции или армии, подразумевал пять лет службы по распределению — и казак был полон решимости по его завершению всё-таки перевестись на службу в войска. В спецотряде "Беркут" он оказался самым молодым Воем — в полицию из армии шли дядьки в годах, не продвинувшиеся, как того желали, по лестнице званий, и не желавшие "просиживать штаны" инструкторами на базах подготовки рядового и сержантского состава либо преподавателями в ВТУ. Так что в спец-операциях активного типа, вроде захвата подпольного цеха по производству химических стимуляторов реакции, позволявших маргинальным элементам на какое-то время потягаться с адептом невысокого класса, Долгин всегда оказывался в первых рядах — не только из-за возраста, разумеется, ещё и из-за родовых навыков. Получил несколько знаков отличия, и даже внеочередное повышение, которое позволило ликвидировать двухлетний разрыв между ним и казаками-однокашниками, что нормально выпустились из военного института. И вот, на четвёртом году службы, когда Василь уже мысленно прикидывал, к кому из многочисленных родственников пойти на поклон — мол, пристрой к себе (урок с мыканием во время учёбы пошел впрок), спецполицейский... взял и влюбился.

Причём, всё опять началось по-глупому: действующие спецназовцы полиции отпуска имели стандартные, чего в такой нервной работе было недостаточно. Потому, послушав психологов, начальство изобрело финт ушами — инструктора по оперативной работе курсантам академии нужны? Ещё как! Особенно если имеют, так сказать, непрерывный боевой опыт, а не как "обычные" опера. Для "обычной" полиции захват и задержание оказывающих активное сопротивление преступников — "вишенка на торте", а для спецотряда "Беркут" — ежедневная работа. Вот пусть и учат, и опыт передают. Дошла очередь и до лейтенанта Долгина. Учебная группа, курсанты... а среди них — Она. Как добивался внимания красавицы-курсантки "настоящий офицер спецотряда" — опустим, ничего такого необычного: награды и рассказы, сформированная личная учебная оперативная группа на курсовую работу. Для последнего — пришлось побренчать медальками, "тупой боевик", по мнению "настоящих" полицейских, работавших над раскрытием дел, в наставники чего-то, кроме самой "боёвки" не годился. Но — разрешили. Уже потом, задним числом, Василю стало ясно — всё из-за той же красавицы: дядя её оказался генералом на службе в ЦПУ. А не отвечала она на знаки внимания явно, потому как хотела продемонстрировать — не красотой единой хороша. Показать хотела — если она не ровня красавцу-лейтенанту, то хотя бы "на уровне". Показала... на контрольную отсечку времени, после организации уличного слежения за вполне реальной шайкой, учебная группа не пришла.

Долгин действовал строго по инструкции: тревожная кнопка, доклад о "ЧП"... Увы, телефоны и радио-маячки курсантов нашлись в трёх разных мусорных баках на трёх окраинах Петрограда. "Накрытие" известного "логова" ничего не дало — похоже, не в меру талантливые курсанты вышли на "крупную рыбку" — и решили предъявить результат "на блюдечке". А вроде взрослые люди уже — под двадцать два года было лбам... Был объявлен "план-перехват": полетели клочья от подпольных торговцев дурью, закрывались притоны и "клубы досуга" — но оперативные меры ничего не давали. Через сутки Василь нарушил половину своих инструкций и начал действовать сам. Как казак за линией фронта — этому его ещё в семье хорошо научили. Спустя шесть расчленённых тел (так прятать проще) со следами полевого допроса и полторы тысячи километров на восток, пройденных за три дня (пришлось доставать не только информацию, но и оружие со взрывчаткой) адепт пути Воина замкнул радио-запалы и в одиночку штурмом взял "охотничий" особняк одного купца первой величины. К тому моменту он загнал себя в состояние изменённого сознания при помощи отчасти трофейной "химии", отчасти — родовой техникой, которую до того не мог освоить. "Доказательства", добытые упомянутым путём, не являлись достаточно весомыми, чтобы инициировать спецоперацию — со стороны бандитов, как и упоминалось, работали профи. Правда, против "двинутого" одиночного противника адепты Духа слажали... ну а дальше — дело техники. Курсанты нашлись — живые, пострадавшие немного лишь от штурма... все, кроме генеральской дочки. Она действительно многое могла и умела, обучение у казака так же пошло впрок — потому её захват прошёл не по плану. Переломы костей конечностей, осложнённые длительной неподвижностью под очередной "химией"... Врачу бандитского босса, когда "пациентку" доставили, пришлось для спасения жизни ценной заложницы провести ампутацию обеих ног, спасая девушку от начавшейся гангрены...

Узнать, кто же таинственный налётчик, точнее, ах, конечно же — группа налётчиков, случайно спасших курсантов, так и не смогли: жалость, жалость. Наверняка разборки конкурентов, ага. Так же жаль было и тяжело переживавшего пропажу курируемой группы и оттого ушедшего в отягощённый "веществами" злостный запой (официальный диагноз) лейтенанта Долгина — ему объявили выговор без занесения, и отправили в больницу на лечение. Из больницы, правда, выпустили только в диспансер-пансионат на психологическое кондиционирование, потом долго мотали по специалистам врачебных комиссий. Потом... В общем, было понятно — один раз "слетевшего" (пусть все кому надо и знают, что по делу) Воина, к спецоперациям больше не допустят. И, заставив израсходовать на врачей остаток дней службы, контракт просто не продлят. А "больничная" отметка в личном деле и четыре месяца на кондиционирование после "срыва" поставят крест на возможности службы в любом спецназе — не говоря уже о войсковой разведке.

Отдельно 'порадовала' любимая девушка. Когда её выпустили, наконец, из больницы, она спешно отбыла в монастырь — правда, написав подробное письмо, в котором просила и умоляла Василя "найти другую", потому что она способна только стать ему обузой на всю жизнь. Разумеется, для дочери генерала обязательно нашелся бы мастер Духа, способный вернуть утраченные конечности — пусть и не мгновенно, как только Христос мог, но за вменяемый срок. Но девушка упёрлась и твёрдо решила пойти по стезе Духа самостоятельно: полным самоотречением от Мира и прочими 'прелестями' аскезы — только так можно было добиться большого прогресса тому, кто увечен телом. Не зря сказано — "в здоровом теле и дух здрав", но верно было и обратное.

Скорбное письмо от теперь уже безвозвратно потерянной любимой казаку передал сам генерал Макаров — одновременно вместе с приглашением в Особый Отдел Центрального Полицейского Управления, подразделение, непосредственно подчиняющееся замглавы ЦПУ. Конечно, для квалификации следователя, необходимой для работы там, казаку требовалось пройти переподготовку — но тут как раз не было ничего сложного. Главное, такая работа позволяла погрузится в себя с головой и полной самоотдачей — именно то, что Долгину сейчас и требовалось. Занимался спецотдел, к слову, делами, на которые, по уму, нужно было отправлять команду следователей с прикреплённой силовой группой — но позволить себе ЦПУ мог выделить только одного или двух человек. Лично Василь всегда работал один...

Очередной эшелон остановился в одном из оборудованных чисто символическими "платформами" тупиков — и к нему немедленно заспешили солдатики-срочники, подгоняемые интендантами, и наряд военной инспекции — требовалось зарегистрировать всех прибывших, пока они не канули, как в воду, в суету разворачивающихся учений. По идее, комендатура должна была сама дожидаться, когда в её стены пожалует очередной солдат или офицер с предписанием, но в таком аду некоторые штаны забывали одеть (на полном серьёзе), не то, что пойти и вовремя поставить отметку... Человек в штатском сразу привлёк внимание патрульных — выделялся, как ворона среди попугаев, своим серым пиджаком. Учитывая, что гражданских на территории станции вообще не должно было быть, 'комендачи' сразу сделали стойку.

— Следователь по особо важным, полиция, ОО ЦПУ, — разочаровал их "шпак", демонстрируя корочки, от которых рядовые резко поскучнели, а офицер, ими командующий, скривился, как от разжёванного вместе с кожурой лимона. — Мне нужно встретиться с генералом Мамедовым. Желательно — как можно скорее.