Ледяной клан

— Да?

— Такие, как ты и Амеюри-сан, идут по миру, оставляя за собой длинный след из крови тех, кого они сочли интересными жертвами. Идут до тех пор, пока не встречают то, что сильнее их. Но здесь и сейчас твой кровавый путь не будет проложен. Во всяком случае, он бы не был проложен, если бы на твоем месте была Амеюри-сан.

— Ты сказал, что она "была" похожа, — выделила голосом Карасуба. — Она умерла? И кто же её одолел? Кто оказался сильнее и смог прервать её путь?

— Болезнь.

— Оу. Но секирей не болеют, насколько мне известно, — улыбнулась Карасуба. — Нет, мелочи, наподобие простуды возможны, но не более того. Да и медицина у M.B.I. хорошая. Значит, останавливать меня придется Му-тян. Или Мие.

Она развернулась и вышла со двора.

— Амеюри Ринго, — сказала она тихо. — Мечница и, согласно нашему гостю из будущего, по характеру похожа на меня. А характер обычно формируется из наследования и воспитания. Возможно, потомок и при этом, судя по словам Хаку, весьма достойный? Может, мне настала пора взять родовое имя? Думаю, M.B.I. не составит труда сделать нужные документы. Мия получила его в результате замужества, Акитсу приняли в клан, а я выберу сама. И уже предопределено, что именно я выберу. А почему бы и нет? Неплохо звучит и дает определенную гарантию на будущее... Значит, Карасуба Ринго!

* * *

— Такехито-сан... — тихо сказала Мия, глядя на пролетающие вертолеты. — Так или иначе, похоже на то, что это началось.

— Так умирает эпоха, — сказал я, спрыгивая с забора. — Под стрекот вертолетов. Наверное, этот Минака сейчас вещает об оккупации города.

— Ты следил за Карасубой? Я не удивлена. Что же касается твоих слов, я не думаю, что для жителей Токио что-нибудь настолько изменится, — возразила женщина.

— Для обычных жителей, лишенных доступа к чакре, да, ничего не изменится. Но умирает не их эпоха. Они вполне могут даже не заметить происходящих под носом событий. Впрочем, для обывателей в конечном итоге вполне может перевернуться с ног на голову все. Но это, боюсь, маловероятно, если события продолжат развиваться в том же стиле.

— Глупая игра Минаки будет кровавой, тут ты прав. Но к чему ты ведешь этот разговор?

— К чему веду... — вздохнул я. — Сейчас умирает эпоха. Эпоха спокойствия и безмятежности. Приходи время крови и боли, с которыми родится новая. Или умрет, так и не родившись, если крови прольется много. У любого могущества есть пределы, а люди умеют убивать то, чего боятся... Скоро для каждого настанет время делать свой выбор. И с вашей силой, Мия-сама, ваш выбор едва ли не самый важный. Чего ты хочешь, Мия Асама, первая из секирей? Кем ты станешь? В моем прежнем мире некогда жил Рикудо Сеннин, первый из шиноби. Сильнейший из шиноби. Он был первым из пользователей чакры, от него пошло это искусство. Он победил Десятихвостого, самое страшное чудовище в истории нашего мира. Он стремился принести мир и закончить постоянные войны.

— Мессия?

— Да, мессия. Вот только от его действий не очень-то надолго стало лучше... — я вздохнул. — А можешь наоборот, позволить боли потерь сломать тебя и стать всеразрушающим чудовищем, стремящимся отмстить миру. Разрушить, убить, оставить след из пепла и крови. Тоже путь. Страшный, кровавый. И ждать, пока кто-нибудь тебя остановит.

— Или чудовище, как Карасуба! — улыбнулась Мия. — Ты предлагаешь мне такой бедный выбор.

— О, путей десятки! Главное, быть готовым принять последствия выбора. Вот только время уходит, просыпается как снег сквозь пальцы. И однажды выбирать может стать поздно, потому что останется лишь один вариант. Проигнорировать все, пустить события своим ходом и остаться просто хозяйкой гостиницы? Тоже вариант. Скоро придется делать выбор, Мия Асама из клана Асама. Ты ведь уже закончила формальности и окончательно удочерила Кусано? Тебя уже можно назвать не одиночкой, а главой клана даже по местным законам? Мне просто в какой-то момент надоело следить за бюрократической возней.

— Да, в глазах закона я уже стала её приемной матерью.

— Это хорошо. Впрочем, формальности не важны. Важно не то, что считает общество, а то, что считаешь ты сама. Когда у человека или секирей ли есть тот, кто ему дорог, тот, кого он хочет защитить, лишь тогда его можно назвать по-настоящему сильным.

— А что выбрал ты, Хаку?

— Я Хаку Юки, глава клана Юки. И я буду защищать членов своего клана. От M.B.I., если руководитель этой корпорации додумается попробовать причинить вред, от армии Японии, от Карасубы, при нужде и от тебя... Один раз я был слишком мягок, недостаточно настойчив и потому потерял сенсея. Терять Акитсу я не собираюсь.

* * *

Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Женщина и мужчина. Мастер клинка и телепортатор, использующий дистанционные методы атаки. Огромная сила и отточенный контроль. Убийца, выбравшая путь обычной хозяйки гостиницы, и целитель, выбравший путь защитника, готовый сражаться насмерть в случае нужды. Противоположные до похожести, будто изображение и его негатив...

* * *

— Я буду думать, — сказала Мия.

Я кивнул и исчез в ледяном зеркале.

Глава 5. Бои, бои...

Хомура невозмутимо бежал по крышам в направлении университета Синдонг, где училась и в чьем общежитии обитала его ашикаби, когда увидел на вершине одного из высотных зданий Цукиюми, секирей номер девять.

Вообще-то, если подходить формально, эта секирей входила в его зону ответственности, так как была неокрыленной. С другой стороны, она была "единичным номером" и ничуть не уступала ему в силе, так что опекать её тем более не надо было. Вот только "сила" — это всего лишь один из показателей, требующихся в бою. Хомура прекрасно знал, каковы его шансы в серьезном бою с Хаку, чьи "запасы чакры", как он это формулировал, значительно уступали таковым у его названной сестры Акитсу, у Хомуры, да и у любой из секирей. А вот у Цукиюми с контролем были меньшие проблемы, чем с практически отсутствующим боевым опытом. Впрочем, от подавляющего большинства "охотников за неокрыленными" она должна отбиться. Если бы ещё не эта её философия, практически гарантирующая, что эта секирей надолго останется его головной болью...

— Цукиюми...

— Это ты, Хомура? Мы только перевели дух, не будем сражаться.

— О, как будто я пришел сюда сражаться? Скажи, ты живешь ради сражений с остальными, хм?

— Так, зачем ты пришел сюда?

— Ты уже в курсе, верно? Этот "План Секирей" перешел во вторую стадию. Я думаю, ты знаешь об этом, но это означает, что необходимое число секирей окрылено. В этом городе, Токио, все "настроено" для проведения сражений секирей. Сейчас неокрыленных секирей около десяти. Также окрыленные секирей теперь могут проявить свои истинные силы. Хочешь стать "сильнейшей", верно?

— Не ходи вокруг да около! Что ты хочешь сказать?

— Так почему бы тебе не найти ашикаби, чтобы обрести крылья?

— Не неси чушь!!! Ашикаби всего лишь обычные обезьяны. В таком случае ты и я будем и...

— И?

— Будем изнасилованы и использованы! Я не приму этого! Я никогда не приму этого!!!

Хомура вздохнул, вспомнил свою ашикаби, о которой не знала номер девять. Затем тяжело вздохнул и сказал одно-единственное слово.

— Дура.

Потом повелитель огня развернулся и направился к краю крыши.

— И ещё, "сильнейшая" хотя бы из бескрылых, — добавил он. — Когда будешь бороться за свой статус, повежливее обращайся с лишенными крыльев.

— Лишенными крыльев? Ты о ком? — поинтересовалась девушка.

— M.B.I. настроили больше сотни секирей с разными силами. И лишь одна из сил им не подчинилась. Стихия Льда. Хьетон, как её называет один мой знакомый. Носителей этой силы всего двое и они не способны окрылиться. Им совершенно безразличны все ашикаби вместе взятые. Они, в целом, довольно доброжелательно относятся к другим секирей, так что ты вполне можешь вызвать любого из них на тренировочный поединок и попытаться подтвердить, что ты сильнейшая. Но тебе же лучше не пытаться превратить тренировку в настоящий поединок.

— Почему?

— Потому, что если ты причинишь вред Акитсу, Хаку начнет сражаться по-настоящему.

* * *

Мия занималась местами интересным, обычно не совсем моральным и жизненно необходимым для отрезанной от каких-либо источников информации секирей-отшельницы делом. Жизненно необходимым не для неё, нет, ставкой была жизнь девочки, сейчас находящейся рядом с ней, саму то первую из секирей предпочитали не трогать. Мия подслушивала. К сожалению, время для разговора со своим ашикаби Мусуби выбрала откровенно неудачное время. Объяснить ребенку важность информации немного рановато, так что придется пойти другим путем дабы убедиться, что Кусано не будет разговаривать о её маленьких полезных привычках.

— Ха-ха, слышала? Это потому, что уточки разбалтывают секреты других людей, — сказала Мия, поднимая из воды игрушку с динамиком. — Не могу сказать, что это хорошее хобби, но ты не рассказывай никому об этом.

В былое время она подкрепила бы слова своей любимой иллюзией демонического лица, которую Хаку называл "остроумной комбинацией гендзюцу и давления КИ", тактично пропуская, как прекрасно осознавала Мия, что остроумной комбинация может быть только для недоучки. Но сейчас секирей понимала, что это будет далеко не лучшим методом обеспечения молчания, которые можно применить к её дочери. Арсенала, состоящего из одной единственной иллюзии демонического лица, начинало стремительно недоставать. Пожалуй, можно будет как-нибудь выкроить момент и поговорить об этом с Хаку. Он сказал, конечно, что не специалист по так называемому "гендзюцу", но, может быть, хоть что-то посоветует...

* * *

Мия Асама, первая из секирей, сушила свои волосы и размышляла над только что услышанным признанием Мусуби. Разумеется, первым признанием, о клятве, которая связывает её с Карасубой, признание в любви к Минато заставило секирей лишь на мгновение поддаться ностальгии, вспомнив собственное прошлое и счастливые моменты романа с Такехито. Клятва же была гораздо более серьезным делом. И если сама наивная девушка пока не понимала, в чем именно поклялась и какие поступки вынужденно повлечет намерение "сражаться и жить пока нас не останется только двое".

Мия же пока не понимала только одного — почему Карасуба решила сломать и превратить в свое подобие именно номер восемьдесят восемь? Наивных секирей пока хватало, любителей ближнего боя тоже... Почему именно Мусуби? В этом надо обязательно разобраться.

Также в ближайшее время надо будет заняться интенсивным обучением девочки. Хотя бы для того, чтобы четко представлять её возможности и суметь без особого труда остановить, если в дуэли с Карасубой уцелеет именно Мусуби и при этом не сумеет удержаться от превращения в отражение той, кого победит.

* * *

Первым знаком грядущих событий послужил кошмар Минато. Точнее не сам кошмар, который меня совершенно не заинтересовал, а тот факт, что после этого паренек заперся в одной комнате с Матсу. Мусуби же отправилась на тренировку с Мией. Учитывая, что она совершенно не горела желанием оставлять "эту извращенку" наедине со своим ашикаби, это означало, что что-то завязывается... Учитывая, что связанные с соседом и его девушками события вполне могли коснуться нас с Акитсу, я предпочел ненадолго задержаться и сообщить Акитсу, Хомуре и Узуме, что я присоединюсь к тренировке позднее.

Именно поэтому я вот уже несколько минут откровенно подслушивал. И хваленая звукоизоляция комнаты Матсу мне мешала слабо.

— ... Когда число секирей, окрыленных одним ашикаби растет, то растет и его сила как "ашикаби". Короче, Мина-тан, теперь ты можешь окрылять секирей более высокого ранга.

О, что я мог сказать об так называемой силе... Нет, чакроканалы в результате постоянного пропускания потока чакры, идущего от секирей, действительно расширялись, в результате чего становилась возможна реакция на данного ашикаби у более сильных секирей. Вот только я бы не назвал это силой... Вот как забавна бывает природа — существует способ быстрой раскачки пропускной способности кейракукей и всех наличествующих тенкетсу, применимый только к людям, не способным чакру в значимых количествах вырабатывать и уж тем более ей пользоваться. Тем временем Матсу перешла на описание приснившейся своему ашикаби секирей. Но это знание было хоть и, возможно, полезным, но применения пока не имело.

* * *

Я задумчиво наблюдал за Узуме, крутящей в воздухе несколько напитанных чакрой полос ткани. Увы, пока ничего более подходящего, чем это примитивное упражнение я не придумал. Закупоренные тенкетсу резко снижали список доступных тренировок, заставляя секирей выводить чакру только через руки. Проблема была в том, что это она и так умела делать, в связи с чем, сколько-нибудь заметной пользы упражнение принести не могло. Не зря же юные шиноби переходили от всякого вращения листков к хождению по вертикальным поверхностям и воде едва только начнет хватать чакры. Необходимость высвобождать чакру непривычным образом сама по себе была хорошей тренировкой, не говоря уж о том, что через непривычные тенкетсу ног выходило гораздо меньше чакры, что позволяло быстрее подобрать баланс, не взрывая дерево и не выматывая себя при каждой попытке.

Увы, данном случае я имел дело с секирей, и стандартные методы подходили плохо.

— Не подходит, — печально сказал я, глядя на тканевой вихрь.

— Почему? Все ведь хорошо.

— Это-то и означает, что упражнение тебе не подходит. Да, пару минут были проблемы, а потом ты приспособилась к ритму и фактически перебросила управление тканью на подсознание. Слишком быстро. Это-то и означает, что пользы от упражнения никакой.

— Я настолько хорошо контролирую...

— Скорее плохо, — оборвал я Узуме. — Там, откуда я пришел, была женщина, которая обладает очень похожими на твои способности. Только она управляет бумагой, а не тканью. Несколькими сотнями отдельно висящих листков бумаги, если быть точнее. Конечно, без группирования листов и управления не отдельными листами, а группами не обходится и она, но групп у неё далеко не одна... И это то, к чему тебе надо стремиться. Пока ты не научишься более-менее контролировать три-четыре потока чакры, осознанно контролировать, просто нет смысла браться за технику мистической руки, даже если ты сможешь быстро освоить преобразование чакры в медицинскую...

Меня оборвала молния. Ударившая с ясного неба молния.

* * *

Первой мыслью Хомуры было то, что просто так молнии с вот уже сутки с лишним практически безоблачного неба не бьют. Второй мыслью, что тут замешан кто-то из секирей. Затем он вспомнил одну вечно доставляющую проблемы парочку, повелевающую как раз молниями. Парочку, охотящуюся на неокрыленных...

Но когда идут в ход такие техники, это уже не похоже на попытку обезвредить бескрылую секирей и доставить к своему ашикаби. Это уже атака с целью убить. Впрочем, эта мысль промелькнула у него в голове уже когда Хомура бежал по направлению к тому месту, куда ударила молния и где, очевидно сейчас происходила битва... Он искренне надеялся, что успеет и основания для этой надежды у него были — раз в ход пошла такая техника, значит, парочка охотниц нарвалась на кого-то, кто им не по зубам. Похоже, на Цукиюми, которая должна продержаться.