Я ненадолго прекращаю жевать, чтобы подать реплику и тут же тянусь за новым брецелем. Франц, наградив меня укоризненным взглядом поверх кружки, вздыхает, досадуя на такую нетерпеливость слушателей и, отставив пиво, продолжает:

— А Вальтеллина тут притом, что новая придумка Габсбургов понравилась далеко не всем. Ведь для чего понадобилась испанская дорога? Да для того, чтобы сподручней было снабжать Фландрскую армию! А против кого действует эта армия? В первую очередь против Голландии. Но если что, может выступить и против Франции — как было во время войны трёх Генрихов*. Ведь от Брюсселя* до Парижа куда ближе, чем от Милана или Барселоны. Естественно, голландцы и французы были не в восторге от таких нововведений и тут же стали искать меры противодействия новой угрозе.

— Нашли?

— А как же!

Галланд вновь прерывается, чтобы хлебнуть из кружки, после чего с воодушевлением продолжает:

— У испанской дороги нашлось целых два узких места — долина Рейна и Вальтеллина. Дело в том, что на большей части пути войска могут следовать либо по землям испанской короны и союзных ей италийских государств, либо по личным землям императора, либо через владения католических епископств. Но есть пара исключений. В среднем течении Рейна у впадения в него реки Неккар располагаются владения курфюрста Пфальцского — так называемый Нижний или Рейнский Пфальц. Тамошние курфюрсты во времена реформации перешли в кальвинизм, которого, как вы знаете, придерживаются и голландцы. Добавьте к этому такое немаловажное обстоятельство, что матерью последнего курфюрста по счастливому совпадению оказалась дочь Вильгельма Оранского*. Ну и, конечно же, не забудьте, что Нижние земли издревле торговали по Рейну с Пфальцем. Так что им было не так уж сложно договориться с Фридрихом* об оборонительном союзе, чтобы в случае нападения на Голландию, их немецкий союзник просто перекрыл бы Рейн...

— Умно.

Отто одобрительно кивает, на что Франц только неопределённо пожимает плечами.

— Да, задумано неплохо. Но на деле вышло не так гладко. Впрочем, мы отвлеклись. Мои дорогие соотечественники, как вы помните, тоже были не в восторге от габсбургских нововведений, но предпочли избрать другой путь для противодействия этим поползновениям.

— И вспомнили про второе узкое место испанской дороги?

— Именно. Ведь испанцам принадлежит не вся Италия. Хотя их владения там весьма обширны, но попасть из подвластного испанской короне герцогства Миланского на земли империи можно лишь через Вальтеллинскую долину, зажатую между Венецианской республикой и Конфедерацией Швейцарских кантонов. Вот на швейцарцев и сделали ставку мои земляки. Они договорились с руководством Гризона* — кантона, граничившего с долиной, и тамошние райслауферы* попросту захватили Вальтеллину. Естественно, такой исход не понравился уже испанцам, и они бросились исправлять ситуацию. Ну и исправили...

Произнося последнюю фразу, Галланд многозначительно косится на пирующую по соседству четвёрку кондотьеров.

— Поучительная история.

Отто, допив, со стуком водружает кружку на стол и с хитрым прищуром заканчивает:

— Только ты-то каким боком ко всем этим делам.

— Ну-у-у... как сказать?

Фенрих многозначительно поглядывает на дно собственной посудины, вызывая понимающие усмешки у четы Шульцев.

— Дорогая, будь добра, принеси нам ещё по одной.

— Ммм! Вот так всегда — на самом интересном месте!

Эльза недовольно дует губы, но всё же принимается шустро собирать порожние кружки. После чего, напутствуемая легким шлепком по попе, отправляется за новой порцией пойла, а мы, проследив за ней до трактирной стойки, в очередной раз возвращаемся к своей беседе.

— Так что там с твоими приключениями на испанской дороге?

— А, ничего особенного.

— В смысле? Ты ж сам говорил...

Француз беззаботно отмахивается, как будто отгоняет надоедливую муху.

— Да тут всё просто! Во-первых, если бы не эта дорога, испанцы, скорее всего, не рискнули бы продолжать войну с Голландией и продлили перемирие ещё на сколько-то лет. Ну, или подписали бы полноценный договор и признали, наконец, независимость Соединённых провинций. А я соответственно смог бы спокойно приехать в Амстердам через Брюссель и никогда не попал бы в Германию. Ну и во-вторых, если бы Нижний Пфальц не перекрывал эту самую дорогу, то испанцы не прислали бы в самом начале войны корпус Кордовы* на помощь императору Фердинанду и не оставили бы потом свои гарнизоны в ряде крепостей на Рейне. А ведь именно с неприятного инцидента между солдатами одного из испанских гарнизонов начались события, приведшие меня в итоге к этому столу.

Франц разводит руками, словно извиняясь:

— Вот собственно и весь сказ.

— Занятная сказочка.

Отто по-хозяйски окидывает взглядом завалы сдвинутой на край стола пустой посуды и выносит окончательный вердикт:

— Будем считать, что пиво своё ты честно отработал. Хотя, как по мне, стать ротным писарем в армии кайзера — не самое большое несчастье в твоей жизни. Ведь, положа руку на сердце...

Закончить мысль фельдфебелю не даёт пронзительный визг, переходящий в звонкий женский крик:

— Куда лапы суёшь, скотина мохнорылая?!!!

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* Los Rey Catolicos (исп.) — одно из почётных титулований испанского монарха, дарованное Папой Римским за окончательное изгнание мавров из Европы. Аналогичным образом французского монарха именовали "христианнейшим королём" — Le Roy Tres Chretien (фр.)

* После присоединения Португалии в 1580г, под властью испанской короны оказался весь Иберийский полуостров.

* Ла-Манш

* Тут подразумевается Филипп Четвёртый Габсбург — с 1621 года король Испании, Португалии, Неаполя и т.д.

* Brezel (нем.) — классический крендель, традиционная немецкая закуска к пиву.

* Mar Cantabrico (исп.) — принятое в Испании название Бискайского залива.

* Последняя (восьмая!) религиозная война во Франции, приведшая в итоге к смене правящей династии. Названа в честь предводителей противоборствующих сторон — Генриха Третьего Валуа, Генриха Наваррского и Генриха де Гиза.

* Столица Испанских (Южных) Нидерландов, включавших в себя в то время территорию современной Бельгии и часть Северной Франции.

* Штатгальтер Голландии, возглавивший организованную борьбу за независимость от Испании.

* Имеется в виду Фридрих Пятый Виттельсбах — курфюрст Пфальца на момент начала Тридцатилетней войны.

* Grisons (фр.), он же Граубюнден — Graubunden (нем.).

* Reislaufer (нем.) — традиционное название швейцарских наёмных пехотинцев.

* Крупный отряд из состава Фландрской армии под командованием генерала Фернандеса де Кордоба, выделенный испанцами в помощь Фердинанду Второму в начальный период Тридцатилетней войны и сыгравший важную роль в разгроме вооружённых сил протестантов в долине Рейна и в частности в оккупации Пфальца.

Глава 11

Мы дружно, словно по команде, разворачиваемся к столу в центре зала, за которым пировали залётные кондотьеры. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как ощерившаяся Эльза резким взмахом выплёскивает кружку пива прямо в рожу одному из итальянцев. И тут же, не дав ему даже проморгаться от залепившей глаза пены, от души лупит опустевшей кружкой по башке!

Продолжение данной мизансцены мы досматривали уже на ходу — выбираясь из-за стола и спеша к месту событий. Пока добирались, камрады облитого и крепко стукнутого макаронника успели повскакивать с лавок и преградить нам путь, а сам заводила, выделявшийся длиннющей, непонятно по какой моде отпущенной бородой, даже умудрился поймать юркнувшую было в дальний конец зала Эльзу. И в то время как фрау Шульц с визгом пыталась вывернуться из обхвативших её за талию клешней, а изрядно оглушённый бородач, мотая мокрой головой и невнятно рыча, всеми силами старался этого не допустить, началось самое интересное.

Один из итальянцев в дорогом, хотя и несколько старомодном берете с длинным пером, оказавшийся впереди своих товарищей, ещё успел вскинуть руку не то в останавливающем, не то в примирительном жесте и даже что-то выкрикнул по-итальянски... Вот только фельдфебель диалога не поддержал. Вместо ответа Отто просто и незатейливо двинул своему визами по морде. Я уже говорил, что мой лучший друг запросто перешибает кулаком дубовую доску? Так вот: кости он ломает ничуть не хуже! Что при случае могли бы подтвердить многочисленные жертвы его таланта от среднего Рейна до южного берега Балтики. Теперь же, судя по всему, редкостный дар герра Шульца получит признание и за альпийскими перевалами, выйдя, так сказать, на международный уровень. Во всяком случае, обладатель приметного берета, перелетевший через стол и распластавшийся на полу посреди груды разбросанных объедков и битой посуды, даёт довольно весомые основания так предполагать.

Надо сказать, что столь впечатляющий дебют не оставил равнодушным никого. И пока шарахнувшиеся по углам зрители выражали своё восхищение происходящим экспрессивными возгласами, непосредственные участники событий с итальянской стороны внезапно осознали, что дело принимает серьёзный оборот. А осознав этот неприятный для себя факт, недолго думая, решили повысить ставки. В том смысле, что ближайший к Отто макаронник ткнул его в бок ловко выхваченным кинжалом.

Точнее, попытался ткнуть. Потому как кованный итальянскими мастерами клинок вместо того, чтобы мягко войти в почку не успевшего отскочить фельдфебеля, встретился с не менее жёсткой сталью немецкой даги*, зажатой в левой руке Галланда. Француз, мигом смекнув что почём, не стал тратить время на вытаскивание из ножен своей любимой валлонки*, предпочтя короткий клинок, куда более уместный в ближнем бою среди хаотично расставленных столов и опрокинутых лавок. И не прогадал.

Брови итальянца удивлённо взмыли вверх, когда Франц, поймав лезвие кинжала на гарду, буквально вывернул оружие из рук своего противника. А уже в следующий миг Галланд перешёл в стремительную контратаку, длинным выпадом достав отшатнувшегося назад кондотьера. Апеннинский гость ещё успел отскочить в сторону, ловко перепрыгнув через упавшую лавку, но стремительно разливавшаяся по лицу бледность и не менее быстро расползающееся тёмное пятно на правом боку красноречиво свидетельствовали, что у нас стало одним противником меньше. Ведь, судя по тому, что лезвие даги, всё ещё крепко зажатой в руке француза, окрасилось кровью почти до половины, клинок пробил печень, а это практически смертный приговор...

Впрочем, Франц предпочёл не оставлять места случайностям и довёл дело до верного, резко сократив дистанцию и отправив подранка на пол быстрым ударом эфеса по неприкрытой голове. Всё произошло настолько стремительно, что я даже не успел вмешаться, хотя, видит бог, и спешил изо всех сил. Проблема была в том, что я изначально находился дальше всех, и чтобы поучаствовать в драке мне сперва пришлось оббежать вокруг стола. А пока я этим занимался последний из итальянцев, оказавшийся несколько в стороне от общей свалки, успел вытащить из-за пояса пистолет...

Добежать до него я уже никак не поспевал, а потому сделал единственное, что мне оставалось в данной ситуации — метнул в эту сволочь подхваченную тут же массивную табуретку. И попал! Удар пришёлся в плечо, сбив стрелка с ног и заставив выронить пистолет. Подняться ему я уже не дал, с ходу врезав кованым башмаком по роже, а затем добавив для верности ещё разок под дых. После чего, облегчённо выдохнув, спокойно подобрал валявшийся на полу пистолет, проверил наличие пороха на полке и, оглядевшись по сторонам, взвёл курок. Зрители по углам при этом как-то резко притихли, постаравшись поплотнее вжаться в лавки и стать как можно незаметней. А трактирщик, лихорадочно пытавшийся поджечь фитиль допотопной аркебузы* от коптящей масляной плошки, поймав мой осуждающий взгляд, тут же прекратил своё сомнительное занятие, и, аккуратно сунув оружие под стойку, с извиняющейся улыбкой попятился в сторону кухни.

В итоге внезапно вспыхнувшее оживление как-то резко сошло на нет. Активность проявляли лишь главные зачинщики беспорядков — супружеская пара Шульцев да непривычно бородатый итальянец, которого при более внимательном рассмотрении, наверное, всё же следовало признать выходцем из какого-то другого региона непонятными путями попавшего в компанию истинных кондотьеров. Хотя сейчас его происхождение вряд ли имело какое-то значение. Всё что заботило сейчас обладателя курчавой рыжеватой бородищи, так это как бы выбраться с минимальными потерями из создавшейся ситуации. Надо признать, что способ он выбрал довольно-таки смелый, но, учитывая обстоятельства, не шибко правильный.

Обхватив брыкающуюся Эльзу рукой поперёк стана и прикрываясь ею как щитом от разъярённого фельдфебеля, бородач второй рукой выхватил из-за пояса кинжал, приставив клинок к женской шее и выкрикнув что-то предупреждающее на непонятном, но явно не итальянском языке. Отто остановился, недобро поглядывая на противника прищуренными глазами и напружинившись в ожидании подходящего момента для рывка. Я молча поднял пистолет, собираясь поставить финальную точку в этом безобразии. Но Эльза справилась и сама. Ну, почти.

Добропорядочная фрау, примерная супруга, верная жена и так далее по списку, резко мотнув головой, врезала затылком прямо в лицо незадачливому пленителю, расквасив ему нос и заставив отшатнуться назад, утратив на миг равновесие и концентрацию. Этого вполне хватило Отто, чтобы одним прыжком преодолеть разделявшее их расстояние, перехватить за запястье руку с кинжалом и, освободив всё ещё удерживаемую за пояс Эльзу, отшвырнуть её в сторону как котёнка. После этого спасти не в меру ретивого бородача не смог бы ни бог, ни дьявол, ни даже они оба вместе взятые, если бы вдруг этой парочке пришло в голову действовать сообща.

Итальянец, или кто он там такой был, ещё успел врезать Отто по морде свободной рукой, но это уже не играло никакой роли. Фельдфебель, приняв кулак на скулу, лишь слегка отвернул голову, смягчая удар, после чего, по-прежнему удерживая левой руку с кинжалом, от души врезал правой в челюсть. Хоть рыжебородый и выглядел крепким парнем, от такой встряски он явно поплыл. А Отто, развивая успех, до хруста вывернул зажатое, словно клещами, запястье, заставив кондотьера с криком выронить кинжал. После чего, опрокинув противника навзничь и прижав к полу, принялся методично превращать его в отбивную. Прежде чем я, подойдя сзади, мягко перехватил занесённую для очередного удара руку, Кувалда Шульц, лишний раз подтверждая правильность своего прозвища, натурально успел превратить лицо бедолаги в какое-то кровавое месиво.

— Хватит, брат. Не трать силы понапрасну. Если хочешь его добить, то проще просто прирезать.

Отто, окатив меня хмурым взглядом, легким рывком освобождает перехваченную руку, которую я, в общем-то, и не удерживал, затем, схватив отрубившегося кондотьера за ворот, резко отрывает его от пола, заставляя принять сидячее положение. Голова бедняги безжизненно свешивается набок, мазнув при этом мокрой от пива и крови бородой по манжете парадной рубахи фельдфебеля, выбившейся из-под рукава не менее парадного дублета*. Расплата наступает незамедлительно.