Племя вихреногих-3

— А что ж ты в Столицу не пошёл? — спросил между тем Серый.

Льяти как-то странно взглянул на него.

— А что мне там делать? Там �Алла Сергеевна� же, а она меня не очень-то жалует, знаешь...

— Там наши ребята же, — сказал Антон.

— Ваши, — вновь нахмурившись, сказал Льяти. — А я домой хочу. К Иннке. Моя удача и так исчерпалась до донышка. Ну, так я думал, — он вновь потрогал бусины Ключа. — А верно шаман говорил. Моё всё же это...

Антон ощутил вдруг острый укол ревности. Ключ-то взял всё же Серый, и от Хорунов унес его тоже Серый, пройдя сквозь самый натуральный ад. А Льяти пришёл на готовое... Но что теперь поделаешь? Хорошо хоть, что судьба избавила их от поисков этого самого восприимца, которые могли растянуться... ну, не на тысячелетия конечно, но на много лет. И могли обернуться такими приключениями, которых никто из них больше не хотел...

— Товарищи, наши планы меняются, — между тем провозгласила Файму. — Очевидно, что мы должны как можно быстрее доставить вос... э-э-э... Льяти к Надиру.

Лицо её сияло — да и было, от чего, подумал Антон. Сначала в её руки угодил Ключ — а теперь и восприимец Ключа. И она, верно, считала всё это своей личной заслугой...

— А вы дорогу в Город Снов знаете? — быстро спросил между тем Льяти. — Я вот не нашёл.

Файму прикусила губу. Похоже, что такой вот пробел в её великих планах совсем ей не нравился, с усмешкой подумал Антон. Потому что Ключ без Надира — всё та же фигня...

— Нет, — наконец неохотно признала она. — Но Туа-ти точно знают, — добавила она после короткого раздумья. — Поэтому наша ближайшая задача — найти их в кратчайшие сроки.

— А ты уверена, что они согласятся провести тебя в этот Город Снов? — вдруг насмешливо спросил Сергей.

Файму вскочила, глядя на него сверху вниз. Верно, и об этом она как-то не подумала, усмехнулся про себя Антон.

— Я думаю, что смогу их убедить, — она вдруг стремительно взмахнула своим копьём — и мальчишки невольно отпрянули, когда срезанная трава с легким шелестом полегла у их ног...

Файму, между тем, уже и не собиралась садиться. Приставив ладонь к глазам, она окинула степь взглядом — так, словно Туа-ти бродили где-то поблизости. Но никого, понятно, не заметила — кроме тащившихся к ним по степи Бродяг и навьюченного барахлом, как ишак, пленного Хорга. Который, кстати, имел сейчас все шансы сбежать — о нём просто забыли — но так и не решился. Да и куда ему ещё идти? — подумал вдруг Антон. Тут хотя бы жрать дают, а в степи он, неумеха, натурально помрёт с голоду...

— Положимся на удачу, — между тем решила Файму после короткого раздумья. — Пойдём на восток, до самой пустыни. Если по пути не попадутся Туа-ти, повернем на юг, потом пойдём на запад до самого леса. Потом снова на юг и на восток по степи. И так — пока их не встретим.

Антон вздохнул. Один этот поход туда-сюда занял бы добрый месяц — не говоря о втором и прочих — но альтернативы, увы, не было, адресное бюро тут не завели...

— Бродяг придется оставить, они ходоки так себе, — между тем деловито предложил Вэрка.

— Нет, они пойдут с нами, — отрезала Файму. Заполучив в руки журавля, она явно не была настроена упускать и синицу. — По крайней мере, пока не встретим этих Туа-ти, — тон её говорил, что и в этом случае она ещё основательно подумает.

— А мы? — спросил Сергей.

— Вы нашли Ключ, я не могу вас отослать, — Файму навесила на лицо широченную улыбку. — Мы вступаем на перелом истории, думаю, вы достойны присутствовать при этом.

И я не хочу, чтобы вы растрепали всему миру, что у меня в руках и Ключ, и восприимец, и тайна Драконовой Флейты, — без труда закончил за неё Антон. Вот же блин!..

Осознав, наконец, ситуацию, мальчишка почувствовал, как у него ёкнуло сердце. Он уже понимал, что если они сейчас отправятся с Файму, то друзей уже никогда не увидят. Ни Макса, ни Димки, ни Юрки, никого... И Ирку он тоже никогда не увидит. А если они плюнут на всё и пойдут в Столицу — то ни Файму, ни Льяти, ни Ключа они тоже никогда не увидят. И предсказанный Файму �перелом истории� совершится без них. И домой они точно никогда уже не попадут...

А если мы пойдем с Файму — то, может, и вернёмся домой, подумал мальчишка. Только вот наши друзья — уже вряд ли... Вот же гадство!..

По глазам товарищей Антон видел, что и им больше всего хочется схватить Льяти и Найу в охапку и со всех ног бежать в Столицу, к девчонкам и друзьям. А по глазам Файму видел, что уж она-то точно не упустит из своих рук того, что к ним вдруг прилипло. И её товарищи по племени всецело её в этом поддержат, и вовсе не только на словах...

А выбора-то у нас и нет, понял мальчишка. Если мы попробуем сейчас уйти — грянет грандиозный скандал и скорее всего драка. В ходе которой нас, наверняка, просто заколют, как свиней. И нас тупо раскидает по всему миру, и бог весть, когда мы снова соберёмся вместе, и соберемся ли вообще. И от Ключа всё равно никакого толку, пока мы не знаем пути к Надиру. А знают его тут одни Туа-ти, и значит их в любом случае нужно искать, не откладывая дело в долгий ящик. А вот когда всё же найдём — тогда и настанет момент истины, который решит тут всё и вся...

Файму, между тем, уже сочла вопрос закрытым.

— Двигаться будем по лощинам, чтобы сэкономить силы и остаться незаметными, — вещала она. — А на вершины холмов высылать разведчиков. Талка, Вэрка, Ириса — вы первые, — указанные ей товарищи тут же бодрой рысцой побежали к вершинам сразу трёх видневшихся поблизости холмов. — Мы ждем тут Бродяг, потом сразу выступаем.

Антон отметил, что землянам она пойти в разведку не предложила. И Матвею тоже. И, как он уже догадывался, и не предложит. И сама она в разведку тоже как-то не рвалась, явно решив не отходить от Льяти ни на шаг. И Дэй тоже в разведку как-то не спешил — поблизости он не вертелся, но, как заметил Антон, не спускал с Льяти глаз. Да и остальные Маахисы на него тоже всё время посматривали. Дружелюбно. Очень даже. Как сам Антон маленьким смотрел на торт...

Влип я, словно кур в смолу, — мрачно думал он, глядя на неспешно подходящих Бродяг. Все влипли — и мы, и они, и даже сам Льяти, хотя он, наверное, этого ещё не знает. А я вот знал, что всё в итоге так и будет. Знал! Только вот проку-то оказалось от этого моего знания...

Он посмотрел на Серого — и тот вдруг ухмыльнулся. Широко и многообещающе.

От этой ухмылки у мальчишки сразу отлегло от сердца. Пусть Файму думает, что ухватила Бога за бороду, — усмехаясь уже про себя, подумал он. Пусть. Нас, землян, тут всё же четверо — и мы вовсе не такие уж и лохи, как она, похоже, думает. Придёт срок — и мы очень её удивим. Очень-очень...

Он покосился на Льяти — Файму стояла рядом с ним и что-то втолковывала. Льяти внимал — весьма благосклонно, на вид, по крайней мере...

А ведь все наши разборки — это теперь фигня, буря в стакане мочи, понял вдруг мальчишка. Там, у Надира, решать, что станет с миром, будет он и только он. Файму с её гениальными советами, да и все мы окажемся просто за бортом. Не очень-то весёлая перспектива — Льяти парень хоть и симпатичный и в целом вполне правильный, но без царя в голове... и Ключ ему я бы ни за что не доверил. Но вышло так, как вышло... и всё, на что теперь можно надеяться — что за оставшееся им всем время он, Антон, и другие земляне смогут заронить в лохматую голову Льяти достаточно ума...

Глава третья:

беседы и сны

Новый день впереди,

Небосвод голубой.

Огневая заря

Алым знаменем поднята.

Это с ночи опять

Ждёт нас встреча с тобой,

Добрым солнцем твоим,

Наша светлая Родина!

Трубите сбор, горнисты,

В дорогу, в добрый час!

Весёлые зарницы

Горят в глазах у нас.

Отчизны свет,

Твой свет неугасимый

В глазах всегда по жизни мы несём,

Он светит нам повсюду и во всём.

Дороги нами пройдены,

Твоих, Отчизна, подвигов,

На знамени твоём!

Прямо в синюю высь

Можно дверь отворить,

А вокруг - вся Земля

На владенье нам отдана.

В нашем сердце звенят

Все дороги твои,

Все победы твои,

Наша светлая Родина!

Константин Ибряев

— А всё же, хорошо здесь, — сказал Юрка.

— Ага, — Димка кивнул.

Всласть накупавшись, они сидели на берегу Моря Птиц, глядя на набегавшие на песчаный пляж валы. Вполне морские по виду, хотя это было, конечно, не море, а только огромное озеро с пресной водой. Значит, где-то тут есть сток, есть река, впадающая в настоящее море, насколько Димка помнил географию. Эх, найти бы её, да проплыть от истока до устья, посмотреть, каково здесь настоящее море...

Он вздохнул. Работа по постройке флота оказалась однообразной и тяжёлой — Димка с друзьями брал на лесоповале очередной тяжелый ствол, забрасывал его на плечо, нёс сюда, на пляж, к примитивной верфи, возвращался за новым — и так до самого обеда. Тяжелая на самом деле работа, но на залитом солнцем берегу моря, под глубоким зеленовато-синим небом, где сильный ветер высушивал проступающий на теле пот, а горячий песок ласкал босые ноги. Кеды уже ощутимо дышали на ладан, и их явно стоило поберечь — новых-то тут взять негде, а опускаться до дикости, обёртывая ноги обрывками шкур, не хотелось...

Не царское конечно дело брёвна таскать — но постройкой флота руководил всё же Игорь, который куда лучше в этом разбирался, и он, Димка, по сути, остался не у дел. А бездельничать ему вовсе не хотелось. Тем более, что самой сложной работой было свалить здоровенные стволы с помощью каменных топоров, обрубить их сверху и снизу, очистить от веток. А уж перетаскивать их к берегу, где ребята под руководством Игоря подгоняли их и собирали в плоты, было куда как быстрее и не занимало много времени. На одно же дерево у лесорубов уходил иногда не один день. Димка бесился порой от неспешности их работы — на неё ушла уже неделя, и конца до сих пор видно не было. Но вариантов, к сожалению, не имелось. Добраться до Столицы вплавь при всём старании не вышло бы, слишком далеко она от берега...

Димка сразу же выслал к ней разведчиков — они вернулись лишь сегодня, но смогли сказать только, что Столица высится на положенном ей месте, а угнанные Метисом и его бандой плоты стоят в бухте возле неё. Димка бесился от мыслей, как там их девчонки в мстительных руках �Аллы Сергеевны� — но теперь с удивлением понял, что мысли о них занимают его всё меньше. Это вызывало у него облегчение — и страх. Облегчение оттого, что жить так было куда как попроще, а страх потому, что разлюбить Машку ему всё же не хотелось. Но он не видел её уже несколько недель, и образ девчонки в его памяти всё же несколько потускнел. Тем более, что за это время прошла словно бы целая жизнь...

Жизнь здесь, у моря, тоже оказалась непростой — прежде всего в плане того, чем прокормить две с половиной сотни ребят. Раньше было больше — но добрая половина бывших рабов, разбившись по прежним своим племенам, отправилась бродить по миру в поисках нового пристанища. Димка не стал их задерживать, хотя Игорь и говорил, что это сильно замедлит работы. Димка, правда, с ним не согласился — он и боролся за то, чтобы освободить рабов, да и оставшихся было не так просто накормить. И так большую часть времени ребята занимались рыбной ловлей и сбором съедобных плодов в близком лесу — и это была вовсе не простая работа, учитывая змееволков и разную другую гадость. Так что Димке просто совесть не давала бездельничать. К тому же, здорово было заняться иногда простым физическим трудом и перестать забивать голову мыслями о том, какие козни строят ему оставленные в Безвозвратном Городе Хоруны и Метис с �Аллой Сергеевной� в Столице, где сейчас обретается Серый с Андрюхой и Антоном, что сталось с отправленным к Нурнам Эдиком, не освободился ли уже Червь, и так далее, и так далее, и так далее...

Нельзя было сказать, правда, что его жизнь тут состояла из одних только забот и хлопот. Он — как и все прочие — вволю купался, сидел по вечерам у костра, к тому же, Вайми приохотил его к песчаным ваннам — то бишь к тому, что друзья наваливали на него целую гору песка. Едва в силах дышать под массой горячего, нагретого солнцем груза, чувствуя, как туго в его теле пульсирует кровь, Димка ощущал какое-то нутряное, животное удовольствие. Ну и усталость эта процедура снимала просто замечательно...

Он покосился на сидевшего рядом Астера. Вайми был здесь личностью в каком-то смысле легендарной, известной под множеством имён — Золотой, Бродяга, Сочинитель. Последним именем Вайми был, конечно, обязан своим россказням о мире за пределами Ойкумены. Димка в них не верил — хотя и признавал, что слушать их интересно. Его отношения с Вайми до сих пор оставались... сложными. Называть Астера слабаком и трусом уже не получалось — он умел и любил драться, прекрасно плавал, бегал и лазал, используя, как он говорил, опыт детства. Димке до сих пор было стыдно вспоминать, как он не смог влезть на дерево, на которое Вайми взлетел, как по лестнице, да ещё и удостоил его фразы: �если ты не видишь, за что уцепиться, то ты — идиот�. Это было обидно, но тут уж Димка поделать ничего не мог. Не все рождаются такими вот здоровыми, как Вайми или например Максим...

Димка понимал, что отчасти его отношение к Астеру порождено обычной завистью. Но лишь отчасти. Что-то в нём было такое, что не позволяло им подружиться так, как он, например, подружился с Максимом. Может, воспоминание о том, что Вайми сделал со жрецом... а может, и что-то другое.

— Слушай, а тебе самому не мерзко было это делать? — всё же не удержался он.

Вайми быстро повернулся к нему. Золотистая физия его так и лучилась нехорошим, злым весельем.

— Ничто так не бодрит, как убийства. Особенно убийства душ. Ты это ведь хотел услышать?

Димке захотелось смущённо опустить глаза... но он не стал. Не девчонка же он, на самом деле!

— Я серьёзно спрашиваю, между прочим.

Теперь Вайми смотрел на него весьма хмуро.

— Знаешь, что я сказал, когда просил сделать меня... тем, кем я есть сейчас? Я сказал, что у меня есть только одно желание. Стать огнём, бегущим по лесам и равнинам, огнём, пожирающим племя черных душ.

Димка всё ещё не опускал глаз.

— Ты не огонь.

— �Я — это пламя. Я — это... смерть�. Так сказал один дракон.

— Дракон?..

Вайми уже откровенно скалился, и Димка понял, что никакого ответа не получит. Вот за это я его и не люблю, подумал он. Никогда не поймёшь, когда он говорит серьёзно!..

— Прибой-то какой, а? — вклинился Юрка с преувеличенной бодростью.

— Прибой хороший, — согласился Димка, радуясь возможности отвести взгляд от синих, как штормовое море, глаз Вайми. В самом деле, купаться в море было гораздо интереснее, чем в каком-нибудь пруду. Волны казались ему почти что живыми существами, с которыми можно бороться и играть, хотя плавать в настоящем солёном море и легче...