Командировка

— Ну, не знаю, насколько у меня всё плохо, но спутницу менять не собираюсь. Нечего вам в гостинице сидеть! Когда ещё шанс представится?

Ну да, вряд ли когда-нибудь я снова попаду во дворец. Лишь бы не опозориться!

Однако меня волновали и насущные вопросы: деньги. Вспомнила выписку со счёта и тяжко вздохнула. Придётся ничего не есть и не пить, чтобы пойти на бал.

Начальник погрузился в чтение и, разумеется, не замечал моих молчаливых стенаний. Я же достала блокнот и провела нехитрые подсчёты. По всему выходило, что в лимит никак не уложусь. На драгоценности не хватало. И даже душу заложить некому! Шайтан, такой шанс, сказка — и опять всё портят деньги!

— Совсем забыл десерт, — неожиданно ворвался в мои грустные мысли голос Лотеску. Довольный-предовольный. — Я бы даже сказал, одни из самых сладких слов для женщины.

Задумалась, нахмурив лоб. Даже ноготь погрызла: вдруг мыслительный процесс ускорит?

Какие слова? Я тебя люблю? Бред, ещё скажите, будто мне титул герцогини присвоили.

Повышу зарплату? Хотелось бы, но кукиш тебе, и так хорошо платят.

Что ещё там сладкого? Скидки?

Едва не покатилась со смеху. Представляю себе вывеску: 'Для простолюдинов во всех магазинах грандиозная распродажа'.

Лотеску терпеливо ждал, пока мысленно переберу все варианты, а потом с широкой улыбкой озвучил правильный:

— Плачу я.

Сглотнула и замотала головой. Слов не осталось.

— Вы — что? — хрипло переспросила, не веря в сказку.

— Оплачиваю ваши расходы, — терпеливо повторил Лотеску. — По-моему, честно. Я в курсе ваших дел. Да и, — он усмехнулся, — кое-какие обязательства надо брать, верно, Магдалена?

Сообразив, на что он намекает, отвела глаза и сделала вид, будто интересуюсь стенкой купе. В голове же крутилось бешенное радостное: 'У меня будет платье!' Как же мало нужно женщине для счастья!

И вот Штайт. Трубы фабрик, унылые серые стены складов, рельсы, много рельсов. Маневровые паровозы гонят туда-сюда вагоны. Самый настоящий муравейник! Сразу видно — столица.

Наконец показался вокзал. При виде хрустальной крыши, игравшей на солнце всеми цветами радуги, невольно ахнула. Как дворец!

Потянулись платформы. Их тоже оказалось много, гораздо больше, чем в Нэвиле. Дебаркадеры соединялись крытыми навесными переходами. Я насчитала минимум шесть.

Наш поезд подали к самому вокзалу. Во всю стену тянулось мозаичное панно с пейзажами Амбростена. Узнала я и Вертавейн: нигде больше нет таких озёр.

Золочеными буквами — или мне так показалось — сверкала надпись: 'Добро пожаловать в Штайт'. Тут же часы. Одиннадцать утра.

Народу столько, что яблоку негде упасть. Шум, гвалт.

Но вот выход для третьего класса остался позади.

Поезд же ползёт дальше, к витражным дверям залов для пассажиров первого и второго класса. Тут уже не так многолюдно, и публика совсем другая. Поразительно чисто, ни соринки, ни окурка.

Десятки носильщиков дежурят у стен, чтобы прийти на помощь пассажирам. Тут же извозчики: хассаби на парчелах не ездят, пешком не ходят. Наверняка и окошко прокатной конторы имеется.

Поезд замедляет ход до минимума, выпускает густое облако пара. Вагоны резко дёргаются и замирают.

И тут раздаётся музыка: гимн Амбростена.

От неожиданности вздрогнула и вопросительно посмотрела на Лотеску.

— Так встречают экспрессы, — пояснил он. — Их ведь всего пять, Магдалена. А теперь вытаскивайте чемодан, приехали. Адрес гостиницы мне дайте.

— Зачем?

Разве не я должна заботится о багаже и извозчике?

— Затем. Дайте и всё.

Покорно протянула бумажку. Лотеску кивнул и убрал во внутренний карман. После осмотрелся, надел на руку диктино и достал чемодан. Видя, что я копаюсь, вытащил и мой.

На дебаркадер ступила после начальника. Да-да, я трусливо пряталась за его спину: Штайт давил своей мощью. Казалось бы, жила в Нэвиле, город немаленький, а всё равно в первые минуты обалдела от обрушившихся звуков и образов.

— Ничего, — ободряюще похлопал по плечу Лотеску, — это нормально. В первый раз всегда так.

Он махнул рукой, и к нам тут же подбежал носильщик, чтобы погрузить вещи.

— Пойдёмте, — начальник предложил мне руку.

С подозрительной оторопью — с чего бы вдруг? — взялась за дорогую ткань пиджака и, вертя головой, засеменила рядом.

На самом деле, я была благодарна за этот крошечный жест. Видимо, Лотеску вспомнил себя, как в юности на него, провинциала, давил этот город, и взялся меня опекать. Хотя по всем правилам мне надлежало идти рядом, а то и позади. Зато так возвращалась уверенность, да и чувствовала я себя хассаби.

Наряд подбирала тщательно с гордостью отмечала, что далеко не все дамы одеты так изысканно. Шляпка с вуалеткой, приталенный зелёный жакет и юбка к нему. Строго, ничего лишнего, зато можно смело подавать руку для поцелуя какому-нибудь барону.

Вопреки ожиданиям, мы не взяли извозчика. Лотеску хорошо знал Штайт и предпочитал водить сам. По-моему, огнемобиль для него — нечто большее, чем средство передвижения. И руки на руле доставляют удовольствие.

Ну да, всего один звонок, и к вокзалу подогнали нужную модель. В прокате же обычным смертным выдавали исключительно видавшие виды паромобили. А тут блестящий, дорогой. Игрушка для богатых родовитых мальчиков. И я к этой игрушке прилагаюсь. Совсем не против, между прочим, очень даже за. Если и ездить, то только на таких машинках, с кавалерами, у которых и карточка, и чековая книжка в кармане.

— Так, — закинув чемоданы в багажник синего огнемобиля, Лотеску глянул на вмонтированные в диктино часы, — что тут у нас? Без четверти двенадцать. Ну, сразу в гостиницу, или показать вам, где чего? Сегодня у меня свободный день, у вас тоже, а завтра к девяти в министерство. И не вздумайте проспать!

Рассмеялась и покачала головой. Можно подумать, это я по утрам давлюсь завтраком! Даже пошутила на эту тему.

— Прекрасно, — улыбнулся Лотеску, распахнув передо мной дверцу пассажирского сиденья, — значит, разбудите, если просплю. Это входит в ваши обязанности.

— Разбужу как? — подозрительно уточнила я.

Он намекает на грядущую совместную ночь или просто на звонок?

— В дверь постучите. Так, что, гостиница или город?

Выдохнула и попросила показать Штайт. Должна же я знать, где тут магазины? И дело не только в платье, нужно купить подарки родным: родителям, брату, племянникам. Они не поймут, если не привезу из столицы хотя бы сувенир.

Памятуя о манере езды Лотеску, пристегнулась и приготовилась к знакомству с столицей.

Штайт превзошёл все смелые ожидания. Во-первых, широчайшие бульвары. Во-вторых, реклама. Сплошные голограммы! У нас они тоже есть, этим не удивишь, но не проекции же на стены жилых домов! И сами дома, они стремились к небесам. Пять, шесть, а то и восемь этажей. Отделка от самой простой до затейливой мозаики.

Парк не произвёл впечатления. Наш ничуть не хуже.

Зато богатые кварталы запомнились. Они напоминали элитные посёлки. Закрытая территория, много зелени, беговые дорожки вдоль искусственных прудов. Коттеджи перемежались с аккуратными пятиэтажками с панорамными балконами. Представляю, сколько тут стоит квартира!

Видела я и деловую часть — самую старую в городе. Университет, раскинувшийся на четыре квадранта, и, издали, комплекс королевского дворца. Словом, впечатлений хватило бы на несколько жизней.

Я опьянела от увиденного и плохо соображала, когда мы, наконец, подъехали к гостинице, лучшей в городе.

К огнемобилю тут же подскочили швейцар и носильщик. Лотеску дал им короткие указания и, обойдя машину, помог мне выбраться.

Вертящиеся двери привели в вестибюль, к стойке портье. Он улыбался так усердно, что, казалось, это судорога, а не улыбка.

Пластины от номеров оказались на руках буквально через пару минут, и в сопровождении коридорного мы направились к подъёмнику. Лотеску жил на шестом этаже, я — на пятом. Начальник попросил зайти к нему сразу, как переоденусь, и оставить код местной связи.

Номер превзошёл все смелые ожидания. Он оказался двухкомнатным, с огромной ванной. А ведь это не люкс. Представляю, как шикарно устроился начальник. Впрочем, сама скоро увижу.

Порадовавшись, что воспользовалась разрешением и заказала номер получше, отправилась осваивать новые владения. Целая неделя шикарной жизни! Даже шампанского выпить захотелось.

Хм, а тут ведь мини-бар есть. И то самое шампанское. Не удержавшись, открыла бутылку и, кружась, пританцовывая с бокалом, переместилась в спальню. Со смехом, едва не облившись шампанским, повалилась на кровать и чокнулась с невидимым другом.

Напиток приятным холодком пробежал по горлу и расплылся теплом в желудке.

Полежала немного и отправилась в ванную.

Нужно настраиваться на деловой лад, завтра мне тоже в министерство.

Но, как ни пыталась, постоянно отвлекалась на разные мелочи, вроде тапочек с монограммой отеля или необычного вентиля. В итоге к Лотеску заявилась только через час.

Начальник тоже переоделся. Я даже его не узнала без строгого костюма в этой слишком яркой и простенькой для главы Карательной инспекции рубашке и свободных брюках. Более того, рубашка оказалась с короткими рукавами и не застёгнута на две верхние пуговицы.

— Заходите, заходите! — Лотеску втолкнул внутрь и закрыл дверь. — Вы не привидение увидели.

— Просто вы — без костюма, — попыталась оправдаться за неловкую ситуацию.

— А если вы меня в парке на пробежке увидите, в обморок хлопнитесь? — покачав головой, усмехнулся начальник и махнул рукой на дверь. Значит, мне туда. — Представьте себе, я тоже человек. И тоже люблю расслабиться. Ладно, давайте займёмся делом. Чем быстрее закончим, тем лучше обоим. Вам ещё платье выбирать.

— А приём когда?

Комната оказалась кабинетом. Выглядит казённо, но ведь это гостиница. Зато богато, даже ложный камин есть.

— В субботу.

Ага, за четыре дня до отъезда.

Времени действительно маловато. Платье ведь полбеды, нужны ещё туфельки, украшения, бельё. Пока всё это выберешь! А тут ещё министерство и совещание, которое предстояло записывать. И если б только записывать — демонстрировать графики и таблицы. Ничего, справлюсь. Буду думать о приёме.

8.

Министерские коридоры нагоняли тоску, а их обитатели, казалось, совсем меня не замечали. А ещё тут было нестерпимо жарко и душно, и я боялась опозориться. Затянутая в строгий серый костюм, будто в футляр, с папкой подмышкой чеканила шаг рядом с Лотеску. Каблучки отбивали такт по каменным полам, напоминая дробь капель по крыше.

За окном пыхало жаром солнце. В Штайте уже воцарилось лето, но правила предписывали страдать в одежде по протоколу. Спасибо, блузку с короткими рукавами разрешили надеть. Ну, как короткими — плечо полностью прикрыто, никакого намёка на сексуальность.

И чулки. Ненавижу чулки в тёплое время года! Вот в этом минус секретарской работы. Если обычные сотрудники порхают с босыми ногами, ты паришься в шёлковом капкане. А ведь я надела самые тонкие. Тут подстерегает ещё одна проблема — 'стрелки'. На всякий пожарный положила в сумочку запасную пару, но надеялась на лучшее.

Свою речь знала хорошо. Совещания приучили барабанить слова, не задумываясь над смыслом. Министр? Не станет же он меня о чем-то спрашивать? Откуда секретарю знать детали? Покажу, запишу, помогу чай разлить. Бояться нечего.

И я успокоилась, начала с интересом посматривать по сторонам, строить глазки встречным мужчинам. Лотеску хмурился, но молчал. Интересно, он как начальник или мужчина не одобряет? Так кое-кто никаких обязательств не давал, просто расслаблялся.

Принялась украдкой наблюдать за начальником и убедилась, никакой ревностью тут и не пахло. Лотеску тоже приветливо улыбался особам женского пола, даже остановился, чтобы пощебетать с одной дамой. Кажется, она из Ведомства магии. Точно так же Лотеску вёл себя до нашего пикантного приключения. Печально, но не смертельно.

— О, вы уже прибыли? — к нам подбежала девушка в синем костюме. — Министр ждёт вас, следуйте за мной.

Она повернулась, и Лотеску присвистнул. Чуть слышно, разумеется, иначе неприлично.

Я тоже оценила пятую точку секретаря — или кто там она? — министра и невольно позавидовала. Либо она хитрит и носит юбку на размер меньше, либо у неё действительно попа как орех. Сама бы такую потрогала. Мысленно, разумеется. Чувствую, Лотеску не упустит. Как хорошо, что мы не в поезде! Не хотелось бы 'курить' в коридоре или выполнять никому ненужную работу, пока эти двое проверяют подлинность природных даров. А, может, и не природных — мастера красоты и не такое могут. Производители белья тоже.

Представила, как они кувыркаются, и как-то не по себе стало. Не хотелось, чтобы эта девица с фальшивой улыбкой и духами стоимостью в пол моего жалования завладела тем же, чем владела я. Вот ещё, делить воспоминания с кем-то ещё!

Мысленно дала себе пощёчину. Лотеску тебе не любовник, перепробовал столько женщин, что и не снилось. И ещё столько же после подцепит. Пусть себе тискает любые попки, лишь бы работой не нагружал и деньги платил.

Начальник — самец элитный, радуйся, что хоть раз поимела. Без шуток, сколько женщин ни разу с южанами не покувыркаются, а мне подвезло и удовольствие получить, и ничем за это не заплатить.

Блондинка, виляя попой, привела нас к широким дверям, нажала на кнопку, и они отъехали в сторону, открыв проход в огромный зал. Его занимали ряды кресел, а в торце возвышал президиум на двадцать мест.

Сбоку от импровизированной сцены — пульт управления разной техникой. Изопроекторов целых три, есть ещё мониторы, даже генераторы голограмм. Нужно бы посмотреть, как там и что, чтобы, не опростоволоситься. Но, похоже, времени на раскачку никто не даст: блондинка уверенно цокала к президиуму. Там уже сидели четверо, ещё двое беседовали у окна.

Ага, женщины есть, но секретарь, помимо меня и блондинки, всего одна. Остальные — чиновницы. Выглядели они сногсшибательно. На их фон мой костюм казался мышиной шкуркой. А ещё говорят, будто руководители — скучные старомодные люди!

— Папку, — чуть слышно, не поворачивая головы, шепнул Лотеску, и я тут же вложила в его ладонь искомое.

Сжала и разжала пальцы, чтобы через минуту расплыться в улыбке и раскланяться с министром и глава других Карательных инспекций. Реверанс делать не стала: мы не на приёме, а на совещании.

Сама я удостоилась только скупого кивка.

Лотеску жестом указал, где следует сесть. За столом, третье место с левого края. Покорно села и сцепила руки под столом, мысленно повторяя речь. Глаза сами собой косили на министра. Так вот он какой. В летах, но не старый. Подтянутый, без седины. Гладко выбрит, надушен дороги парфюмом. На руке — перстень-печатка. Говорит негромко, но властно.

Остальные мужчины впечатления не произвели. Разве только секретарь шатенки, как поняла, главы Карательной инспекции с запада страны. Он так улыбался, до ямочек на щеках. Невольно начала улыбаться в ответ и поправлять причёску. Кажется, вот та прядка из пучка выбилась. И вообще, носик бы припудрить.