Командировка

1.

— Чашку кофе, свежие газеты, почту и свою голову, — пронеслось мимо меня начальство, обдав сладким парфюмом.

Лотеску опаздывал, почти на час. Такое случалось, но обычно опоздания укладывались в другие временные рамки. Пятнадцать-двадцать минут. Сегодня же он даже не побрился. Наверняка боялся в спешке пораниться. Но ничего, лёгкая щетина мужчинам идёт, особенно брюнетам. Другое дело, что в министерстве не оценят. Так никто не мешает побриться на работе. Главное, костюм свежий, чистый, не мятый.

Совещание, само собой, отменялось. Дык я уже взяла на себя смелость обзвонить управленческий состав Карательной инспекции и предупредить. А то бы в приёмной было не протолкнуться.

— Голову как, отрезать, отпилить или замариновать? — пошутила я, привычным движением захлопывая папку с очередным досье.

Да, подрабатываю на службе. Да, Лотеску в курсе и сам же подсунул проверить 'творчество' одного из сотрудников. Ошибок нашла намерено, тут и без восходящих алевов, тех самых, которые подвели с Тайроном, дашь ориентировку на другого. Вот и сидела, исправляла, заодно просматривала рекламные проспекты одного пансиона. Не для родителей — для себя. Очень уж отдохнуть хотелось после ударов судьбы.

Минул почти год с тех пор, как не стало некроманта. Моего некроманта. Баронета Тайрона Эламару, владельца заводов, яхты... и принца моей мечты.

Иногда видела во сне его ореховые глаза. То живые, то мёртвые. Знаю, он подонок, столько людей убил ради своей мечты, но всё равно любила. Иногда даже мелькала шальная мысль: а если бы всё пошло иначе, и я согласилась? Он ведь не убил, значит, любил. И топил, не резал. Однако здравый смысл быстро унимал глупое женское сердце. Если принцы садисты, то их надлежит убивать. Если ты полюбила такого принца, то забудь. Что я практически сделала, хотя, каюсь, принесла тайком в его день рождения цветы на безымянную могилу: убийцам не положены таблички.

Под дождём и попрощалась с прошлым.

Странно, но после этого ореховые глаза оставили в покое. Поневоле поверишь во всякую эзотерическую чушь о душах.

Так или иначе, сейчас меня Тайрон не беспокоил. Умер и умер.

В Инспекции перестали напоминать о фатальной ошибке, хотя в первые полгода то и дело ловила на себе подозрительные взгляды, слышали шепотки о месте, полученном через постель. Вот уж наглая ложь!

Запрет на работу стараниями Лотеску сняли, а я уже не вздрагивала по ночам. Во многом благодаря таблеткам. Сколько же я их выпила! И, главное, сколько денег потратила на лечение. Расстройства психики — болезнь для богатых.

Спала одна. Марк, конечно, пробовал ухаживать, но не лежала к нему душа. Он хороший, пострадал из-за меня, до сих пор курс реабилитации проходит, но не могу. И не хочу. Хватит Гарета. Я слишком много времени потратила на соблюдение приличий, на попытки выйти замуж по расчёту. По любви тоже не вышло, но уж лучше разбитое сердце, чем жить до конца жизни с человеком, в котором всё раздражает. Вот поженились бы мы с Гаретом и что? Нет, дом и дети по расписанию — это хорошо, но лучше уж в тридцать лет одной, — здравствуй, старость! — чем позволять какому-то старшему налоговому инспектору это расписание создавать и вычёркивать всё, что его не устраивает. Работу, например.

Марк живёт на пособие: врачеватели пока не разрешают работать, но, вроде, через месяц его возьмут обратно в каратели. Угу, я постаралась. Секретарь иногда намного ближе к начальнику, чем его заместители. Нет, никакой постели! Лотеску шутливое обещание сдержал. Самое большее — танцы на праздновании дня рождения. Впрочем, тут уж я сама спровоцировала. Не рассчитала градуса и пригласила. На спор. В итоге выиграла: Лотеску не послал, только хмыкнул, скользнув взглядом по платью. Я надела коротенькое: тридцать лет раз в жизни бывает, молодость нужно с помпой провожать. А именно: в лучшем клубе с морей выпивки.

Лотеску увидела случайно, хлопнула ещё один коктейль и пошла, покачивая бёдрами, под громкий свист знакомых. Компания у нас собралась знатная, славно повеселились, даже по Адрону покатались.

Кажется, я с кем-то целовалась под каждым мостом. С кем, не помню. Кажется, Гертом. Я и нашего бессменного лаборанта пригласила на праздник жизни, памятуя о том, сколько хорошего он сделал ради бывшей сотрудницы Отдела по работе с магией. Все экспертизы вне очереди, все результаты в скорейшие сроки.

Но даже пьяной в квартиру никого из мужчин не пустила: не тянуло. Видимо, после Тайрона переклинило.

Не знаю, считать ли преступлением сползшие на попу пальцы Лотеску, но лично мне они не мешали. Наоборот, тайком язык Алине показала. Она утверждала, будто начальник в лучшем случае меня проигнорирует. Понимаю, у Алины обида. Её Лотеску уволил. Очень нехорошо уволил. Бедняжка, конечно, совершила большую глупость, разболтав кучу всего любовнику, но ведь не гостайну! К тому же, Тайрон, а именно этот гад изображал Алиного принца, приказал её убить. И убил бы, если бы... Но это дела прошлого.

Словом, ничего более интимного между мной и начальником не случалось.

— Типун вам на язык! — донеслось из приоткрытой двери кабинета. — Только второго некроманта мне не хватало! Голову, Магдалена, нести на шее. Желательно, не пустую. Доброго утра.

Вот так со мной и здороваются, когда его сиятельство изволит опаздывать. А случается это с завидной регулярностью. Уже привыкла к традиционному звонку в восемь пятьдесят девять, сопровождаемому попыткой прожевать кусок: 'Магдалена, перенесите то-то'. Я не в обиде, даже уморительно иногда. Лотеску так забавно слова выговаривает, иногда половину звуков глотает.

Однажды не выдержала и спросила: 'Вы опаздываете, верно? Я всех предупрежу, только не подавитесь'. Ответом стала минутная пауза и благодарность за заботу. Ну и шоколадка в ящике стола. Мятная, с высоким содержанием какао. Он тоже мои пристрастия знает, как и я его. Полторы ложки сахара, кофе строго определённого сорта, обязательно крепкий, высокой степени обжарки. К нему подать лимончик.

А ещё как-то Лотеску пирожных принёс. Не удержалась, съела до обеда. В этот раз смелся начальник и обещал купить ещё, чтобы понаблюдать, как я с набитым ртом бормочу слова благодарности.

— На вашем примере можно актёров учить. Нет, по смыслу я догадался, но прононс!

Лотеску фыркнул. В глазах плясали смешинки. Потешался над несчастной любительницей сладостей, даже письмо не торопился дать отправить, так и белело в руках.

— Да точно такой же, как у вас с утра, — сорвалось с языка.

— Значит, нужен ещё горячий кофе и цейтнот, — резюмировал Лотеску и пояснил на мой молчаливый вопрос: — Вам же точно так же, как у меня, нужно, Магдалена. Вот и съедите коробку за две минуты до начала совещания. Не уложитесь, — тут он хмыкнул. — На связь тратиться не надо, я рядом. Только вот могу не оценить сорванного совещания.

Вроде бы, шутка, но за игривой формулировкой кроется нешуточное наказание. Лотеску умеет быть не только милым, но и жёстким.

Естественно, после намёка на неприкосновенность персоны начальника я прикусила язык и заняла своими непосредственными обязанностями.

Вот и теперь отправилась варить кофе. Пока крутила мельницу, засыпала образовавшийся порошок в специальный отсек последнего чуда бытовой техники — это я по старинке пользуюсь джезвой, — думала о предстоящих выходных. Планировала вылазку на природу. Боязно после Тайрона, но надо бороться со своими страхами. Начинается сезон пикников, неужели стану сидеть в душном городе?

Постучавшись, водрузила на стол поднос с кофе и зацокала за письмами и газетами.

— Магдалена, задержитесь, — окликнул Лотеску.

Он рылся в ящике стола — явно что-то искал. Тут же, не отрываясь от прежнего занятия, потянулся за кофе и отхлебнул.

Не удержавшись, улыбнулась.

У кого-то выдалась бурная бессонная ночка. Южане, они такие. Запомнишь одну любовницу, как давно другая.

Я и сама грешным делом попробовала тела начальника. В стрессовой ситуации, изрядно напившись. И судя по ощущениям наутро, волшебно. Кхм, другое дело, что я половины не помню и вспоминать не хотела. Лотеску тоже делал вид, будто мы ни разу. Признаться, боялась типичной мужской реакции — самодовольный вид и хвастовство перед друзьями и коллегами. Но нет, ровно пять минут наедине — и чисто деловые отношения. Может, я даже единственная секретарша, с которой не спит начальник. Потому что если уже переспал, неинтересно.

— Да, хассаби? — постаралась изобразить заинтересованность.

На самом деле меня гораздо больше волновала проверка отчёта. Дело заинтересовало, я хотела покопаться. Университет, преподавать, услуги мастера красоты без лицензии...Ну, может, во мне говорило злорадство. Я ведь из низов общества, родители — ремесленники, в Университете, само собой, не любили. Спасибо, что поступила и диплом получила. Специализация не прельщала, только вот без денег и выдающихся способностей не из чего выбирать.

— За новостями следите?

Лотеску наконец выпрямился и потянулся за печеньем. Его пекла я, принесла на работу, чтобы угостить начальство. Лотеску сладкоежка, никогда не отказывался от домашней выпечки. А уж сколько нервов спасло имбирное печенье, когда я числилась в Отделе по работе с магией, а нынешний начальник занимал пост первого зама.

Скучала ли я по тем временам? Иногда. Сидение на месте отупляло, но зато не приходилось отчитываться перед начальником-идиотом. Да, не уважала я своих прежних руководителей. Одного за дело, его и уволили при моём непосредственном участии, второго — в силу личных 'тараканов'.

Зато с Лотеску хорошо. Нет, он не идеален, иногда взбелениться так, что поседеешь, но в итоге мы всегда находили общий язык. Недаром я именно к нему всегда бегала решать рабочие вопросы. И задания частенько напрямую получала.

Новости, значит? Слежу, по должности положено.

— Какими именно? — мало ли, что Лотеску заинтересовало.

Съездов, слётов не намечается, министерские тоже не спешат с визитами, король не развёл и не женился снова. Вроде, всё спокойно.

— Обычными, светскими. Слушайте, когда вы готовить успеваете? — Лотеску с удовольствием отправил в рот очередной кусочек печенья и даже зажмурился.

Я тут же расплылась в улыбке, польщённая комплиментом.

Приятно, когда человеку действительно нравится. Вдвойне приятно, если это твой начальник. Доказано, спасение от выговора кроется в желудке, говорят же, у мужчин это главный орган.

— Что ещё делать холодными долгими вечерами? — картинно вздохнула я.

Представила картину: одинокая тридцатилетняя (да, тридцатилетняя, возраста не скрываю) без кошек, зато с печеньем. Печёт целыми ночами, а потом раздаёт печенье соседям.

— Такими уж долгими и холодными? — в глазах Лотеску плясали смешинки.

Не верил. Вот жук, а! Но ничего, играла же девственницу-недотрогу, поиграю и в старую деву, благо формально многие меня в неё записали. Надо ж соответствовать.

— Отопление в доме отключили, а темнеет рано, — для пущей достоверности хлюпнула носом.

Начальник чуть не подавился кофе.

Вот и взбодрит, смеётся так, что чуть не плачет. Надеюсь, стол не зальёт. Мне ж его оттирать или, если не ототрётся, чистку заказывать.

— Вы ещё скажите: платят мало, вот и пеку на продажу, — Лотеску хрюкнул в последний раз и сделал большой глоток. — Нет, действительно, готовите отменно. И зачем-то кормите меня. Вот зачем, Магдалена? Хотите раскормить на убой?

Пожала плечами и заверила, если хассаби так печётся о фигуре, то перестану носить печенье. Отказался! И опасливо пододвинул к себе тарелку: вдруг отберу?

— Не знаю, как остальные, а пару нескучных вечеров обещаю, — загадочно произнёс Лотеску и мельком глянул на письма. — Заказывайте гостиницу за счёт Инспекции. На ваш выбор. В столице.

Сначала не нашлась, что ответить, а потом, не веря, уточнила:

— Вы едете в командировку?

— Мы, — поправил начальник и потянулся за газетами. На меня пахнуло свежей типографской краской. — Вы едете со мной. Составите компанию, поработаете и развлечётесь за государственный счёт. Билеты на поезд первого класса. Оба, — он выразительно глянул на меня. — Я предпочитаю не бегать по вагонам в поисках секретаря. Гостиница высшего класса, номера либо на одном, либо на смежных этажах. Мне люкс, вам — повышенной комфортности.

— Но...

— Без всяких 'но'! — пригрозил Лотеску, хрустя печеньем. — Вы секретарь главы Карательной инспекции, а не продавщица. Можете и полулюкс взять. Что ещё? — начальник задумался. — Письма. Я напишу, вы сегодня же отправите. Гардероб — рассчитывайте на двухнедельную поездку. Советую взять вечернее платье. Если мне понадобится спутница, отсиживаться в номере не позволю. И деньги не забудьте, Штайт — город не дешёвый.

Кивнула, гадая, насколько он недешёвый. Спросить бы у начальства, но это уже за гранью.

— Что-нибудь ещё? — за время работы я выработала этот бесстрастный вежливый тон.

Можно думать, о чём угодно, хоть мысленно обзывать собеседника идиотом, хоть мечтать его четвертовать, и говорить с искусственным спокойствием.

— Пока нет. Ах да! — спохватился Лотеску. — Уезжаем послезавтра, желательно вечером. Через час руководителей отделов в мой кабинет.

— Может, приготовить зал? — предложила я. — Там изопроектор.

— Он и тут имеется. Короткая летучка, раздача заданий. Воды принесите и покажите, наконец, уборщице, как надо протирать шкафы!

Перевела задумчивый взгляд на библиотеку начальника. Имперские фолианты с кожаными переплётами так и манили потрогать. Мне доводилось, только вот по жуткой теме: некромантии.

Пыли нет. Стёкла тоже не в разводах. Что не устраивает хассаби? Подошла поближе. По-моему, обычная уборка, но если начальнику так хочется, попрошу уборщицу протирать тщательнее и не дышать на мебель.

2.

— Вот! — с гордостью положила на стол отчёт о проделанной работе, то есть раскрытое дело.

Какими правдами и неправдами забралась в тот салон, лучше промолчу. Чего не сделаешь ради любимой работы! Мне, к примеру, пришлось пожертвовать растительностью на теле. Неуютно даже, невольно сжимала бёдра при ходьбе. Лотеску, разумеется, заметил, не стал пытать почтой: обычно я делала краткий обзор корреспонденции. Представляю, что он подумал! А если так весь день, то у девушки и вовсе большие проблемы, пора визитку хорошего врачевателя давать. Но хассаби хорошо воспитан, промолчал.

Лотеску поднял голову и мельком глянул на папку, из которой торчал кончик изобразительной карточки мошенницы.

Хм, а вот это уже занятно: начальник незаметно спрятал письмо, с ловкостью фокусника сунул в карман. Странно, он мне доверял, я даже иногда на личные послания отвечала. Например, его сестре Гортензии. Та вечно звала на разные благотворительные вечера. Лотеску их терпеть не мог: 'Не то, чтобы я ненавидел детей и бедных, но жертвовать своим временем и деньгами не готов'. Приходилось отвечать и на звонки подружки. Его нынешнюю любовницу звали Розалиндой. Само собой, красивая — видела пару раз. Но глупа. Вечно надутые губки, одни мысли о развлечениях. Я узнавала, она актриса. Посредственная, не иначе. Афиши, разумеется, говорили иное, а Лотеску у кого-то там ее отбил, но руку даю на отсечение, дольше месяца эта красотка в его постели не задержится. В жизни тоже.

Бывшие иногда пробовали прорваться на приём, я их вежливо отшивала. Начальник же игнорировал. Он не терпел всё, что причиняло неудобства.

Словом, мне доверяли самое пикантное, в тут вдруг... Но не секретарское это дело свой нос в чужие карманы совать.

Лотеску рассеянно пробежал глазами отчёт и кивнул. Создавалось впечатление, будто не видел ни слова. Может, голова болит? У него иногда случаются приступы мигрени, я на этот случай всегда лекарство в столе лежит. И тёплый шарфик. Трогательная забота о начальнике! Мне несложно, даже приятно. При всех своих недостатках — ох, перечислять долго! — Лотеску очень хороший руководитель. И паршивый мужчина — вспомним несчастную девчушку из Ведомства, которая со слезами на глазах просила... Хм, зато теперь я знала, чем он в этом Ведомстве занимается. Всё достало — значит, там. Знакомые, выпивка, девочки — стандартный мужской набор.

— Хорошо, отдайте начальнику отдела, пусть посмотрит, оформить. Оплата после проверки, стандартная. Билеты купили? Гостиница?

Определённо, его что-то беспокоило. Смотрел мимо меня, хмурился.

Отчиталась о второй проделанной работе и услышала непривычное:

— Поедете со мной сегодня в Ведомство.

— Зачем?

Действительно, зачем? Я не отношусь ни к старинным друзьям, ни к выпивке, ни к девочкам, мое место в приемной, грудью защищать рубежи пустого кабинета. Шучу, конечно. Когда Лотеску нет, я либо работаю, либо читаю. Сегодня как раз новый журнал принесла, о модных новинках. А то пойдешь в клуб — и все, устарела на десять лет за два дня.

— Странный вопрос, Магдалена, — Лотеску постукивал пальцами по столу. — Свои обязанности выполнять, наверное.

— А разве вы?..

Стоп, язык прикуси, а то едва не ляпнула: 'Разве вы туда не новеньких секретарш трахать ездите?' И трахнули бы тебе мозги, Магдалена, да ещё в такой позе, что работу бы завтра искала. Нет, я сторонница стандартных позиций в сексе, даже в ментальном.

— Что — я? — нахмурился начальник.

Кто же успел испортить ему настроение? Очередная анонимка, которые я пачками, не читая, относила в участок? Ха, да это не Лотеску, а отправителю впору бояться, всем этим обиженным магам и шарлатанам. Думали, написали и всё? Угу, а им экспертизу почерка, повесточку в суд. Нет, определенно, не анонимка, чихать Лотеску хотел на пустые угрозы.

— Ну, занимаетесь важными секретными делами, — на ходу соврала я.

Шайтан, чешется! Там чешется. Замечательно, другого времени не нашлось! Закон подлости во всей своей красе.

Лотеску хмыкнул и покачал головой.

— Вторая попытка.

Виновато пожала плечами: не придумала, мол.

— Нет, право слово, — он откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову, — мне интересно, что обо мне думают подчинённые.

— Ну, — неохотно призналась я, — все ведь знают, когда вы в Ведомство ездите.

— Даже так? — цокнул языком Лотеску. — И кто кроме вас сделал это гениальное открытие? И когда? Вот если бы не личные качества, стали бы начальником отдела! Наблюдательность и умение делать выводы на высоте.

— Откуда вы знаете, что мы имеем в виду одни и те же выводы? — вновь ступила на скользкую дорожку.

Не могу сидеть тихо, пусть буду ругать себя, но скажу. Да и какое удовольствие — подобные беседы! Пока не поставят на место. Я вообще люблю с Лотеску говорить: он мужик умный, начитанный, остроумный. Помню, мы с ним даже один роман обсуждали, и начальник растолковал, что автор имел в виду.

По губам Лотеску скользнула улыбка. Он подался вперёд, нагнулся ко мне и интимным шёпотом предложил:

— Так поделитесь и сравним.

— У меня слишком узкая юбка сегодня, — патетически вздохнула и закатила глаза.

— И чем же вам мешает юбка? — начальник критично осмотрел предмет гардероба, задержав взгляд на филейной части. Той самой, которую мы иногда трогали. Случайно, разумеется, мимолётно. — Ну, если мешает, всегда можно снять, — игриво добавил он.

Старые игры! И старые ответы.

Хлопая ресницами, стыдливо, будто юная барышня, проверила носком туфельки прочность паркета и вновь вздохнула.

— Боюсь, у меня чулки без подвязок.

— Кому этот архаизм нужен? — фыркнул Лотеску и тут же сменил тон на более серьёзный. — Так чем вам мешает юбка?

— Бегать неудобно, — ответила предельно честно.

— Зачем бегать? — нахмурился начальник. Поставила его в тупик!

— Ну, ответ вам не понравится, — я сегодня предельно честная.

Лотеску закусил губу и засопел.

— Госпожа ишт Мазера... — начал он, но договорить не дала, сыграла на опережение.

— Знаю, молчу, еду.

И подобострастно добавила:

— Может, кофе?

— Может, штраф? — тем же вкрадчивым голосом предложил Лотеску.

— За что? — изобразила обиженного ребёнка, хотя прекрасно знала за что.

— Плохо вас в школе учили, Магдалена, — начальник встал и неожиданно шлёпнул папкой по попе. Моей папкой и совсем не игриво. Больно, между прочим! — Видимо, придётся применять физические наказания.

— Это домогательства! — украдкой потёрла пострадавшую часть тела.

— Со стороны папки? — усмехнулся Лотеску и вернул пресловутое орудие наказания на стол. — Мне самому это неприятно, но с вами иначе нельзя. Сколько раз, сколько, Магдалена, — он метнул на меня сердитый взгляд, — я говорил: нарушение дисциплины не допустимо. Вы же... А!

Начальник махнул рукой и сухо приказал:

— Закажите служебный паромобиль на два часа. С собой — ежедневник, пару чистых кристаллов. И, Магдалена, — он остановился напротив, поневоле заставив втянуть голову в плечи — настолько грозно выглядел, — я заведу специальную палку, чтобы учить вас деловому этикету. Ясно?

Послушно закивала.

Точно, кто-то расстроил, вот и срывается. Да и папка эта, никогда он так не делал, не мог. Даже заигрывания дальше слов и взглядов в декольте не заходили, а тут отнюдь не эротичный шлепок.

Как было условлено, ровно в два часа ждала Лотеску в гараже. Нервничала, сжимая в пальцах ручку: надо чем-то занять руки.

Что ещё взбредет в голову Лотеску, на что взъестся?

Начальник задерживался: говорил со столицей. Долго, уже час. Значит, дело серьёзное. Я же убрала все бумаги и отправилась проверить, в каком состоянии паромобиль. Странно, отчего Лотеску не поехал на своём огнемобмле? Неужели вместе с нами едет кто-то еще. Наверняка один из замов. Лишь бы не Алард! Не люблю его.

Наконец показался Лотеску. Шагал быстро, размашисто.

Водитель, как по команде, распахнул дверцу переднего сиденья и оживил мотор.

— Ишт Мазера, на минуточку, — начальник поманил к себе.

Гадая, что еще я натворила, потопала к нему.

Лотеску отвёл в сторону, к пожарной лестнице, и пару минут молчал. Потом скупо извинился:

— Вы попались под руку. У меня с утра не заладился день, и я буду премного благодарен, если в Ведомство магии поедете одни?

Пожала плечами. Надо, поеду. Только по какому вопросу?

— Не бойтесь, ничего сложного, — успокаивал начальник. — Просто о статистике отчитаться, новые формы взять.

— А?..

— Вот, — мне вручили пухлую папку, мигом охладившую пыл.

Конечно, всю сложную работу свалил на хрупкие женские плечи. По-мужски! Мало мне одной папки сегодня!

— С меня коробка конфет, — шёпотом, склонившись к самому уху, добавил Лотеску. — За вредность.

Усмехнувшись, покачала головой. И так ведь промолчу, не скажу, съезжу.

— И отгул, — мстительно добавила я.

— Дороговато для шлепка! — хмыкнул начальник и, помедлив, предложил: — Давайте деньгами, они вам нужнее. А теперь в Ведомство!

Он легонько подтолкнул меня к паромобилю, а сам, одновременно набирая чей-то код, быстро зашагал к своему стальному красавцу.

Ровно через минуту внимание привлёк собственный диктино. Щёлкнула рычажком, поправив усик, и услышала голос начальника:

— Надеюсь, это останется между нами, а не попадёт на полосы газет?

Ясно, о репутации беспокоится, думает, побегу рассказывать. Неприятно, мерзко. Он полагал, будто я на это способна. Да я... В голове не укладывается!

— Вы нанимали сотрудника, которому доверяете, — в сердцах напомнила прошлое.

— Не сердитесь, — почти ласково произнёс Лотеску, — и не подведите меня в Министерстве.

3.

Я рассматривала крохотную бутылочку на просвет. Неужели работает? Сдаётся, Алину обдурили, иначе бы женщины в этот магазин в очередь выстраивались. Шутка ли: радикальное решение проблем в личной жизни! Одна капля, и не тебя выбирают, а ты.

— Дарх отдала, — хвасталась подруга.

Оставалось только закатить глаза. Если кому-то некуда девать деньги, пожалуйста. С таким же успехом Алина, моя закадычная подружка, могла выбросить всё жалование с моста в Адрон.

Серебряный дарх! Да на эти деньги я месяц прожить могу. Пусть бедно, но могу. А тут какие-то духи.

— Собираешься на Остене опробовать?

Остен — молодой немолодой человек Алины. В последнее время их отношения заледенели, а подруге очень хотелось былой страсти. Ну и замуж. Последнего, наверное, желалось больше всего. А заманить мужчину в мэрию одними вкусняшками невозможно.

Алина со вздохом кивнула.

Мы сидели на её кухне и пили... Нет, не вино, а чай: подруга худела. Мне приходилось заодно, раз уж в гости зашла. Только вот салатик из травы с постным маслом не нравился. Не спорю, я тоже девушка с формами, много раз пробовала худеть, но организм оказался сильнее. В итоге просто выбирала нежирное и поменьше мучного. И те же салатики любила, но можно ведь в траву овечьего сыра добавить?

Повертела бутылочку, хотела вернуть подруге, а потом в голову пришла одна мысль.

— Слушай, Алина, давай я проверю? Вдруг просто водичка с мускусом? Обидно ведь, если ты разоденешься, новое бельё купишь, а подделка.

Алина задумалась. Судя по выражению лица, делиться сокровищем она не желала.

— Хорошо, — наконец кивнула подруга, — но взамен ты мне чаю купишь. У тебя лавка рядом с Инспекцией.

Чай оказался тоже с 'секретом'. Не завидую Остену, если он работает!

Духи взяла для клуба. Собиралась развеяться вечерком. Завтра на работу, хоть какая-то радость.

Прихватив бутылочку, оставила Алину наедине с унылым салатом. Чай решила прикупить сегодня: завтра могу и забыть. Заодно пополнила секретарские запасы: не все в Инспекции любят кофе, да и для гостей всегда нужно иметь пачку хорошего чая.

В клуб я не надушилась. Вернее, надушилась, но не тем: раздумала отчего-то. Вдруг эта дрянь воняет? Прогуляла за полночь, вернулась домой под утро. Соответственно, на работу проспала и собиралась в темпе 'я должна выйти полчаса назад'.

На моё счастье Лотеску тоже опаздывал, и смогла немного поспать на рабочем месте. После сварила себе кофе и попотчевала тем же напитком начальника.

Мысли более-менее пришли в порядок, и я вспомнила, что не накрасилась и не надушилась. И косметичку, и флакончик туалетной воды в спешке кинула-таки в сумку, поэтому смогла навести марафет в туалете.

День обещал быть тяжёлым. Настоящий понедельник. К примеру, через десять минут совещание, а у меня ещё конь не валялся. Хорошо, оно в узком кругу, то есть в переговорной, не придётся зал готовить.

Быстренько разложила стопки чистой бумаги, ручки, проверила, работает ли изопроектор и бегом вернулась в приёмную. Оттуда в туалет, чтобы набрать чайник.

Первым появился Алард. Мазнул по мне хмурым взглядом и, не здороваясь, прошёл в переговорную. Не удивлена, он никого не любит, а уж после того как Лотеску его не повысил, так и оставил вторым замом, как при Бараште, и подавно. Поделом, нечего кичиться своим дворянством. Лотеску честолюбивый, злопамятный, вот и отлились Аларду намёки на своё превосходство.

Глава Карательной инспекции только в том году личное дворянство получил, но всегда трепетно относился к своему статусу. Про 'ишт' даже не вспоминал. Вот все льстиво и называли его 'хассаби', как дворянина, а не 'господин', как полагалось бы ишт Лотеску — лицу второго сословия.

Затем подтянулись и другие. Всем я приветливо улыбалась и желала доброго дня.

Последним влетел Лотеску, махнул рукой и буркнул на ходу: 'Чаю!' Ладно, я не гордая, можно и без 'пожалуйста'.

Проводив взглядом спину начальника, отправилась заваривать чай. Взяла не глядя, из новой пачки. Пах он немного странно, но я не обратила внимания. Ромашка, что ли?

Цокая каблуками, вошла в переговорную и водрузила поднос на стол. Мужчины и головы не повернули. Собственно, и не наделась. Начала расставлять чашки и поймала взгляд Аларда. Он сидел ближе всех к двери, соответственно, и чай получил первым. Лотеску в этом отношении не привередлив, не требует сначала обслужить свою персону. Да и знает, всегда налью ему больше и вкуснее.

Алард удивил. Я понимаю, любить меня не за что, но зачем ноздри-то раздувать? И смотрит пристально, будто душу собирается выпотрошить.

Синглер, наш начальник Службы безопасности, тоже повёл себя странно. Замолк на полуслове и расплылся в мечтательной улыбке. Воистину, скоро себя феей почувствуешь!

Первый зам закашлялся и отвёл глаза. Лотеску же вздрогнул, правда, тут же заговорил снова, сухо поблагодарив за чай.

— Магдалена, включите, пожалуйста, изопроектор.

— Хорошо, хассаби.

Экран вспыхнул, демонстрируя графики. Я с готовностью меняла их, следя за тем, чтобы ничего не сбоило. Заодно посматривала на участников совещания: не нужно ли чего? Ну и, само разумеется, вела протокол собрания, устроившись тут же, за столом, подле Синглера. Пусть совещание проходит в узком составе, но инструкции соблюдать нужно. Потом дам на подпись всем четверым и подошью в папку.

Только вот за столом творилось нечто странное. Я вдруг стала объектом пристального внимания, затмив изопроектор. Тот же Алард докладывал, а смотрел не на экран — на мою грудь. Даже проверила, не расстегнулась ли пуговка. Нет, всё в порядке.

— Простите, хассаби.

Алард импульсом вылетел из переговорной.

Проводив удивлённым взглядом второго зама, — в туалет приспичило? — перевернула блокнот, готовая конспектировать дальше.

Да что же это такое? Синглеру не давала покоя моя юбка. От его взгляда по ногам пробегала дрожь. Казалось, он силой мысли хотел заглянуть под плотную ткань. Невольно одёрнула юбку и постаралась не обращать внимания, но тут крепкая широкая ладонь легла на коленку и погладила. Уже не смешно.

— Господин Синглер, — я не смолчала и привлекла внимание к начальнику Службы безопасности, — вы что-то хотели?

— А? — он как ошпаренный отдёрнул руку и отшатнулся. Чуть со стула не упал.

Рванул ворот рубашки и сдавленно пробормотал:

— Я, пожалуй, пойду, хассаби. Что-то тут жарко. Простите.

Лотеску пристально уставился на него, но промолчал. Только сейчас заметила, как крепко начальник сжимал карандаш. Ещё немного и сломает.

— Магдалена, откройте окно, пожалуйста, — сдавленно попросил он, нарочито не глядя в мою сторону.

Стоило встать, как Синглер сглотнул и, с грохотом, как и Алард пару минут назад, отодвинув стул, направился к двери, бормоча про неотложные дела и проблемы со здоровьем. Только сейчас я заметила причину столь странного поведения — штаны. Они красноречиво свидетельствовали о крайней степени возбуждения. И ведь Алард тоже прикрывал причинное место... Перевела взгляд на оставшихся мужчин. Первый зам вцепился в стол и буравил взглядом стол, Лотеску утирал со лба пот. У обоих поверхностное частое дыхание. М-да, я могу ошибаться, но, кажется, проблема та же. И создала её я.

Вырви ведьме глаз, кажется, перепутала духи!

Ничего, выветрится быстро. Сомневаюсь, будто эта штука действует. Даже за дарх. Иначе бы женщины давно раскупили и превратили жизнь в мужчин в добровольное сексуальное рабство.

— Пожалуй, лучше перенести совещание, — надтреснутым голосом, будто каждое слово давалось с трудом, резюмировал Лотеску. — Пока госпожа ишт Мазера не проветрит помещение, продолжать невозможно. От её духов болит голова.

Начальник метнул на меня гневный взгляд и велел убрать посуду.

Чашки мыла долго: не хотелось возвращаться на рабочее место. Ничего хорошего там не ждёт. Сорвала совещание, получила выговор.

Когда вернулась в приёмную, дверь в кабинет главы Карательной инспекции была открыта. По комнате, будто зверь по клетке, расхаживал Лотеску. Заметив меня, приказал войти и прихватить ежедневник.

— Магдалена ишт Мазера, существуют негласные правила, по которым подобные запахи запрещены, — отчеканил начальник и поспешил сесть.

Пальцы вновь принялись терзать карандаш, только уже другой. Его собрат, видимо, погиб смертью храбрых в переговорной.

— Я понимаю, хассаби, — покаянно склонила голову и закрыла окно: уже проветрилось.

Подошла к столу и раскрыла ежедневник. Каждое утро я обсуждала с начальником распорядок дня. К примеру, сегодня у него совещание, звонок в Министерство, поездка в Ведомство, разбор месячных отчётов начальников отделов...

Вздрогнула, ощутив прикосновение пальцев. Они прошлись по запястью и слегка пощекотали ямочку ладони. Вопросительно посмотрела на Лотеску. Тот сидел, сжав челюсти, и сложив руки на коленях, как школьник. От меня отвернулся, делал вид, будто заинтересовался книжными полками. Ага, и не трогал. Не иначе, в Инспекции завелись духи.

— Магдалена, близко подходить не надо. И наклоняться тоже, — с трудом выдавил из себя начальник.

Он дышал так, будто пробежал десяток миль. Кадык подёргивался, пальцы сминали ткань брюк.

Взгляд невольно скользнул на ширинку. Ого! Бедный, как Лотеску держится?

Ну да, не очень-то и держался, потому что в следующую минуту поцеловал, жадно, нетерпеливо, чтобы тут же оттолкнуть и сухо извиниться.

— Потом обсудим, Магдалена. Что-то мне нехорошо, — пробормотал Лотеску и встал.

И, сообразив, что я могу увидеть, поспешил повернуться боком. Правда, в таком ракурсе впечатляло ещё больше. Невольно засмотрелась. Мужчине есть, чем похвастаться.

Кажется, Лотеску перехватил мой взгляд, потому что нахмурился.

— Вам помочь? — не подумав, ляпнула я.

— Чем? — с глухим недовольством спросил начальник и расстегнул ещё одну пуговицу на рубашке.

Штаны... Шайтан, да там ремень скоро не выдержит!

Потрясающее зрелище, если честно. До этого думала, такое только в книгах бывает. И, вырви ведьме глаз, возбуждает!

— Магдалена, ступайте домой, я вас отпускаю.

Лотеску решил проблему радикально. Во-первых, отвернулся, во-вторых, сплавил с глаз долой. Только у меня нашлось другое решение. Мне не двадцать лет, знаю, Лотеску сейчас нужна помощь. Да и ведьмочка внутри советовала поступить именно так. Никому больше из Инспекции не стала бы, а Лотеску — да. Хотя бы за то, что я теперь сыта, обеспечена и на любимой работе. Не секретарской, разумеется, а той, за которую мне доплачивали. Да и если на то пошло, натворила бед я, мне и расхлёбывать.

Подошла вплотную и решительно потянулась к ремню брюк начальника.

Сильное возбуждение само не пройдёт, наверняка придётся сидеть в туалете и быстро пытаться расслабиться. А это для здоровья не полезно. Лотеску — мужик хороший, от меня не убудет.

— Ишт Мазера, вы с ума сошли?! — зашипел начальник, ощутив мои поползновения. — Немедленно прекратите!

В следующий момент меня ударили по руке, но пальцы уже успели расстегнуть ширинку и коснуться... Хм, очень большой проблемки. Через трусы, но и этого довольно. Тело Лотеску мгновенно откликнулось, а сам он, побагровев, рявкнул: 'Вон!'

Однако, зуб даю, мужское достоинство начальника стало ещё напряжённее. Хотя куда уж больше!

Я, наверное, авантюристка по натуре, потому что сделала это. Пальцы оттянули резинку и дотронулись до... проблемы. Лотеску попытался воспрепятствовать, перехватил запястья, но у меня оставался козырь. Плавным движением скользнула на колени и наклонилась, вспоминая, как это делается. Стимулировать ничего не надо, там всё готово и ждёт. Вздулось, затвердело.

Эх, неудобно с вытянутыми руками, будто рабыня, но действительно жалко. Эрекция запредельная.

Начала неуверенно, приноравливаясь и привыкая ко вкусу.

Лотеску застыл, обмер от такой наглости. Ещё бы, не каждый день девушки стягивают зубами бельё и принимаются ласкать самое дорогое. А уж от меня и вовсе не ожидал. Я ведь категорически настаивала: никаких сексуальных отношений. Но, честно, не могла я его в таком состоянии бросить!

Ох, как там, внизу, откликнулось! Само норовило забраться поглубже.

М-да, когда я в последний раз сосала мужчине? Да в студенческие годы. Парни вечно торопились, приходилось так. Ничего уже не помню, придётся заново осваивать территории. Надеюсь, выдержу. Пока ничего, даже в ритм вошла. Привкус, конечно, есть, зато член так пульсирует! Можно подумать, мы нормальным сексом занимаемся. И это возбуждает. Я впервые испытала влечение со времени смерти Тайрона.

Лотеску отпустил руки и затих. Не ругался, не сопротивлялся, просто стоял и вздыхал. Ну, и периодически заправлял мне за уши волосы. Взглянуть бы на выражение лица, только, боюсь, раскраснеюсь от стыда.

Устроилась удобнее и продолжила, постепенно входя во вкус. Объект достоин всяческих похвал!

Так, а если поглубже?

Что, уже не вон?

Да, прогнулся в спине, задыхаясь от желания, отпустил мои волосы.

Член вздыбился ещё больше. Ничего, пара минуточек и полный порядок.

Руками решила себе не помогать, устроила ладони на напряжённых мужских ягодицах и подключила язык. Он прошёлся по всей длине, а потом вернулся к самому чувствительному месту.

Пальцы же не отказали в удовольствии потискать мужскую попу.

Тренированное у Лотеску тело, приятно трогать. И пахнет тоже хорошо.

Неприятный, тошнотворный привкус во рту — неизбежный спутник подобных ласк — сменился фисташковой ноткой. Ну да, тут же от питания зависит, а Лотеску всякую дрянь не ест. И совсем не против, что я задницу лапаю. Хотя, чему тут противиться, за бесплатный-то минет!

Твёрденький, сладенький, большой и толстенький, со вздувшимися венками. Просто леденец, Магдалена, думай, о леденце. Да и когда ещё ты возьмёшь в рот такое чудное достоинство? Безо всяких шуток, красивое, гладенькое и такое податливое. Шайтан, даже приятно посасывать!

Придвинулась ближе и на миг полностью взяла в рот, чтобы, сдавив, мучительно медленно для мужчины пройтись губами от курчавых волос до нежнейшего сочившегося желанием атласа.

— Магдалена... — хриплый вздох, ласкающий слух. — Шайтан, перестаньте!

Никогда я не испытывала такой власти и уж точно не собиралась заканчивать. Даже забавно, какая-то ишт Мазера целиком и полностью подчинила себе хассаби.

Но южанин!..

Пальцы Лотеску судорожно вцепились в столешницу. Да, я чувствую, знаю, тяжело с такой эрекцией сдерживаться, но впереди самое интересное. Не особо люблю подобные ласки, но ради такой благодарности постараюсь. И ради такого чудесного предмета. Он у мужчин разный, некоторые в рот даже под прицелом не возьмёшь. А тут сама себе удивляюсь, не хочу расставаться.

К языку и губам подключились пальцы. Надеюсь, дверь заперта, а то застукают главу Карательной инспекции за весьма пикантным занятием.

— Либо ты сейчас же... Лена!

Уже не приказ, а мольба. В первый раз назвал уменьшительным именем. Понимаю почему: держится из последних сил. С таким темпераментом тихо кончить не выйдет.

Краем глаза заметила торопливое движение. Ну да, чары звукоизоляции лишними не будут.

Даже занятно, закричит ли во время оргазма? Ставлю половину жалования, что да. Горячий молчаливый южанин — ха, невозможно.

Однако, как же мы слабы на передок! Или дело во мне? Помнится, читала, мужской оргазм разный бывает, а если уж партнёр из последних сил не застонать пытается: лицо-то надо перед подчинённой блюсти, то испытывает к женщине сексуальное влечение.

Ещё немного, хассаби, ещё чуть-чуть, вам пока рано. Зато через пару минут наслажусь вашими стонами.

Лотеску таки не выдержал сладкой пытки и, вздёрнув на ноги, повалил на стол.

Всё произошло так быстро, что даже охнуть не успела. И бурно, начальник после загнанной лошадью дышал. Я же потирала отбитую об стол попу. Осуществила главную женскую фантазию — в кабинете, в разгар рабочего дня. И на том самом столе, который мне так нравился. Жёсткий он, между прочим.

Спасибо, не в рот. Вот это ненавижу. Фисташки фисташками, а сплюнула бы.

Осторожно сползла и подтянула трусики. Отвернувшись, вытерла губы и обернулась к Лотеску. Тот уже пришёл в себя, торопливо застёгивал ширинку. Судя по мрачному выражению лица, шалость закончится дурно. Но ведь ему нравилось! Даже не так, он млел от моих губ и рук.

— Вы хотя бы понимаете, что творите?! — зашипел начальник, нервно поправляя ремень. Кадык дёргался, на щеках проступили два розовых пятна — последствия возбуждения, сменившегося яростью. — Это статья, Магдалена!

— Заявление подадите?

Похоже, я перестаралась. Нравилось ему! Вот как ему нравится-то, Лена, аж трясёт.

— Вы прекрасно знаете, что нет, и знаете почему, — с глухой злобой Лотеску и тут же перешёл в атаку: — Что на вас нашло? Мужика давно не было?

— А ваши довольные стоны мне почудились, — дерзко ответила я. Терять-то нечего, давно всё потеряла. Подумаешь, 'волчий билет', сущая безделица по сравнению с судебным разбирательством. — И вам самому не смешно? Изнасиловала! Хрупкая девушка — вас. Ещё скажите, нож приставила и надругалась.

— Я сейчас сам над тобой надругаюсь! — рявкнул Лотеску.

От страха даже присела. Да-а, кричит он редко, но если уж случается, очень страшно.

Начальник пересёк разделявшее нас расстояние и ухватил за подбородок — нарочито грубо, болезненно. Буквально сжал челюсти, так, что мышцы свело. Даже слёзы из глаз брызнули. Воистину, никогда не становись между мужчиной и его честью! Даже обидно стало. Не связывала же я Лотеску, чтобы трусы стянуть!

Ой, мы, кажется, меня хотим! Глаза злющие, а зрачки выдают. Сказать или нет, чем случайно надушилась и что по ошибке заварила? Вот бедняга и мучился наряду со всеми, кто тот чаёк выпил и моими духами надышался. Начальника-то я пожалела, напрасно, как выяснилось.

— Рассказывайте! — потребовал Лотеску и несколько раз глубоко вздохнул, унимая рвавшийся в бой организм. — Что это и, главное, зачем? Кавалеров не хватало? Так, по-моему, с этим проблем нет. Тот же Нару хвостом ходит, слюной капает.

— Это духи с феромонами. Дорогие.

— Вижу! — скривился начальник.

Видимо, совсем плохо. Ну да, с его южной кровью-то! Головой надо было думать, Лена, а не тестировать чужие покупки. Но кто же знал, я ведь думала, фигня, обычный аромат, спросонья схватила вместо обычных духов, а мужчины действительно с ума сходят. Вот, Лотеску снова воротник рубашки жмёт, брюки начинают жить собственной жизнью. Быстро же! Вот и верь после этого, будто с возрастом мужские способности ослабевают. Да тут восемнадцатилетние нервно курят в сторонке!

— Я помочь хотела, чтобы не мучились, как тот же хассаби Алард, — обиженно буркнула в ответ. Юбка сползла, на колготках стрелка — вот как теперь работать? Надеюсь, хоть пятен нет, а то кончал бурно. — Вам бесплатный секс перепал вместо рукоблудства, а вы недовольны.

— А в чае что? — упавшим голосом поинтересовался Лотеску.

На меня он не смотрел, но я и так чувствовала витавшее в воздухе возбуждение.

— Травки. Я упаковку перепутала.

— Перепутала? — с придыханием — сказывалось действие средства — прошипел Лотеску и отпустил-таки подбородок. — Это кому так не повезло?

По-моему, очень даже повезло. У обоих: Алины и её друга, — намечалась чудесная ночь и примирение.

— Шайтан, сколько вы туда положили? — с беспросветной тоской простонал начальник и отошёл к окну.

Подумал и распахнул, жадно глотая воздух. Значит, совсем плохо.

— Ну, — стушевалась я, — это подруге. Её мужчина, скажем так, совсем на неё не смотрит. Вот и решили подстегнуть к решительным действиям.

— Меня-то за что?! — это уже походило на животный вой.

Лотеску с мольбой глянул на меня. Он вновь теребил многострадальную рубашку. Не стоило застёгивать воротничок.

— Смойте с себя эту гадость, очень прошу! Или мечтаете быть изнасилованной всей Инспекцией? — голос его обрёл твёрдость и прежнюю властность. — Поверьте, мужчины на ваш запах однозначно и не слишком адекватно реагируют. А ещё лучше берите выходной и идите отсюда, ишт Мазера. И никогда, никогда, слышите, не тащите на работу такую гадость!

— Вовсе это не гадость, — обиженно буркнула я, отчаянно пытаясь привести себя в порядок, — а качественный товар.

— Да плевать я хотел, что это! Уволю к... — Лотеску в последний момент удержался от резкого словца и расстегнул уже вторую пуговицу. Дышал часто-часто, чуть ли испариной не покрылся, зрачки окончательно слились с радужкой. Спина напряглась, будто от судороги. — С такой статьёй, что улицы подметать не возьмут.

— Уйдите, а? — вкрадчиво попросил начальник и уткнулся лбом в стекло.

Хихикнув, подумала, как же слабы мужчины. Какой-то запах, а уже себя не контролируют.

Забавно было бы ещё раз взглянуть на Аларда. У него так лицо от ярости перекосило.

Оправила юбку и привела в порядок стол: секретарские обязанности никто не отменял. Где тут ежедневник? До того, как отношения вышли за рамки чисто служебных, мы обсуждали распорядок дня. Надо взглянуть и всё подготовить. После этого домой, раз уж начальство гонит. Не хочу, чтобы из-за меня сорвалась важная встреча.

— Хорошо, — Лотеску обернулся с мрачной решимостью на лице, — я предупреждал. Не жалуйтесь потом.

Он шагнул к столу, потянулся за увольнительным листом, но тут его взгляд упёрся в мою грудь, и инстинкты взяли вверх над разумом.

Кое в чём Лотеску оказался прав, мужчины у меня не было давно. После Тайрона я даже случайных знакомств не заводила. Наверное, поэтому тело и среагировало, благо начальник сделал всё возможное. И невозможное.

Ох, даже не знаю, как потом работать!

Бумаги и прочие мелочи полетели на пол. Блузку на мне фактически разорвали, лифчик стащили. Трусики пощадили, просто стянули вместе с колготками. Дальше без лишних слов сжали груди и раздвинули ноги.

Одним толчком! Из груди будто воздух выбили.

Лицо злобное, бёдра льнут к моим в бешенном ритме.

Теперь тяжело дышала уже я. Странно, никогда не возбуждалась от насилия, но страсть Лотеску... Думала, такая только в романах. Хотя, памятуя о той единственной ночи и придыхании, с каким говорят о южанах... Словом, я совсем не против, продолжайте в том же духе, хассаби. Вы знаете, как это делается.

После сознание и я разделились.

Шайтан, как хорошо-то! Как глубоко, твёрдо!..

Руки то ласкают, то напоминают, кто здесь хозяин.

Да, ещё раз да! Не останавливайся!

Закусив губу, подалась вперёд, принимая его всего без остатка. Сумасшедший ритм сотрясал тело, но мне хотелось, чтобы это не кончалось.

Никогда не подумала бы, что мужчина всего за пару минут, безо всяких ласк способен довести до состояния тряпки.

Удовлетворив первый порыв, Лотеску вспомнил обо мне и отомстил. Отлились Леночке чужие стоны.

Начальник быстро отыскал все чувствительные места и медленно, мучительно медленно занялся со мной любовью. Теперь кричала я, снова и снова погружаясь в горячую волну.

Небольшой отдых и доведённая до болезненной чувствительности грудь, и снова скачки. Он господин, я рабыня.

Не могу, не могу больше! Как хорошо!..

Последний удар, горячая влага, которой и так хватает на десяток детишек, и я снова могу дышать. Никогда ещё такого секса не было!

Довольный Лотеску, прикрыв глаза, откинулся в кресле. Я же приходила в себя посреди хаоса смятых бумаг. Попробовала встать и поняла, что ходить-то как раз не могу, начальник поспособствовал. Взгляд на часы убедил, незнакомыми вещами лучше на работе не душиться. Конец рабочего дня, между прочим, а чаёк я заварила в десять.

Немного кружилась голова, тело болело. Наставил Лотеску синяков! Зато и я расстаралась. Ох, оцарапала же! Ничего, под рубашкой не видно. Но неужели это я?.. Покраснела и ужаснулась. Допустим, я девушка не холодная, но то, что вытворяла с Лотеску, это уже за гранью добра и зла.

А начальство млело и не испытывало ни малейшего стыда, чего не скажешь обо мне. Потребую компенсацию за испорченную одежду.

Угу, колготки на выброс, пуговиц нет, воротник порван. Надо срочно думать, как превратить наряд в приличный: мне в парчеле ехать. Можно и пешочком, благо квартиру сняла неподалёку, но шансов опозориться больше.

Внезапно Лотеску рассмеялся. Заливисто так, от души.

— Ох, в зеркало на себя посмотрите! — давясь смешинками, выдавил из себя начальник. — Не избежать вам свидания с туалетом, Магдалена.

Нахмурившись, начала искать, во что бы посмотреться. Лотеску не девушка, зеркал не держит, оставалось только окно, но я голая... Почти голая: бельё таки натянула. А вот кое-кому не помешало бы трусы надеть.

И ведь не ругается уже!

— Чернила, — подсказал начальник. — И волосы. В морге за свою примут.

Шайтан!

Лихорадочно ощупала шевелюру. Руки тут же стали липкими и синими. Вырви ведьме глаз! Едва не завыла и злобно покосилась на Лотеску. Тот, всё ещё смеясь, виновато развёл руками:

— А я что? Я жертва, Магдалена, жертва вашего сексуального насилия.

Потянувшись к пиджаку, начальник вытащил платок и протянул мне. Потом глянул на диктино, цокнул языком и торопливо оделся, пробурчав, что у него деловой ужин. Ясно, а ты, Лена, сиди и прибирайся.

— А это нельзя как-то магией?.. — я покосилась на залитые чернилами бумаги.

— Только магией, — вздохнул Лотеску и провёл ладонью над одним из залитых документов.

Пятно начало уменьшатся, потом и вовсе пропало. Ахнув от восхищения, даже о волосах и блузке забыла.

— Что столбом стоите? — прикрикнул начальник. — Осторожно поднимайте остальные бумаги и кладите передо мной. Стол вытрите сами, всё тут приберёте. Чтобы завтра ни одного пятна! И никакого парфюма! Молчать о сегодняшнем — само собой разумеется.

Кивнула и осторожно поинтересовалась, чем обернётся сегодняшний инцидент.

— Тем, что заставлю охрану вас обнюхивать. И никаких: 'Я 'Затин' забыла выпить', — грозно добавил Лотеску, подкрепив слова взглядом исподлобья. — Вы, конечно, не из породы охотниц, но давайте без сюрпризов?

Начальник намекал на детей. В этом я с ним солидарна, беременеть не собиралась. К счастью, 'Затин' есть дома, не придётся в аптеку бегать.

От сердца отлегло. Не уволит! Рассыпалась в извинениях, предложила без премии поработать — Лотеску отмахнулся. Потом окинул пристальным взглядом и со вздохом предложил довезти до дома, но только после того, как умоюсь.

— Не хватало ещё, чтобы обивку испортили! Заодно и договорим. Со всеми этими милыми развлечениями вы так и не сказали, что там с Неделей просвещения, будь она неладна! Визит министра тоже на носу. Платье подлиннее наденьте.

— Я и так не короткие ношу, — отмахнулась я, разглядывая стол.

Вытереть лучше сейчас и самой, до уборщицы. Мне совсем не нужна слава любовницы начальника. Ладно, если б он со мной спал, а так, из-за одного раза под действием возбуждающего чая и феромонов, — благодарю покорно!

— По протоколу нужно на ладонь ниже колена. И поторопитесь, если не хотите стать бесплатным уличным экспонатом. У вас ровно пять минут. Волосы можете не сушить.

Закончив чистить бумаги, Лотеску зачем-то полез за кошельком и вытащил оттуда четверть дарха:

— На блузку. По моей же вине.

Прикусила губу, решая, брать ли деньги. С одной стороны, справедливо, в с другой — будто проститутка. Может, Лотеску меня ей и считает?

В итоге деньги не взяла и молчаливо потопала в туалет. Уставилась на собственное отражение в зеркале, и так мерзко стало.

Точно, теперь Лотеску считает меня гулящей бабёнкой. Вот чем думала, когда полезла ему помогать?! Пусть бы мучился мужик, не маленький. В итоге одни проблемы. И, угу, часы потрясающего удовольствия.

Стояла и билась головой о зеркало. Просто так, ни о чём не думая. Потом вздохнула и попыталась привести себя в порядок. М-да, работы тут непочатый край. Пять минут, данные Лотеску, давно истекли, можно не торопиться.

— Магдалена, вы там живая?

В дверь туалета нетерпеливо постучали.

Надо же, не уехал.

Не ответила и открыла кран, гадая, отмоются ли чернила с волос.

Завтра на меня станет показывать пальцем вся Инспекция. Кристаллы запишут мой распрекрасный вид, а охранники с удовольствием размножат изобразительные карточки для всех желающих. Ещё, пожалуй, и портативные голограммы наклепают.

— Магдалена! — уже настойчивее позвал Лотеску.

Неохотно закрыла вентиль и поплелась к двери. За ней обнаружился нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу начальник. Он молчаливо указал на вмонтированные в диктино часы и махнул рукой, призывая следовать за собой.

— Хассаби?.. — я помедлила, желая всё прояснить.

Потом набралась смелости и спросила:

— Кем вы меня считаете?

Лотеску остановился и обернулся, смерив недовольным взглядом.

— Не время и не место.

— Это займёт ровно минуту, — упрямо настояла я.

— Деньги в сумочке, — огорошил начальник.

В воздухе повисло молчание.

Давать пищу для пересуда я не желала, поэтому вернулась в приёмную, вытащила четверть дарха и направилась к кабинету Лотеску. У меня как у секретаря имелась пластина для открытия замка и код снятия охранных чар. Если начальник не изменил настройки доступа, то войду.

Не изменил.

Дверь распахнулась, и я шагнула к столу, когда меня остановил окрик Лотеску:

— Ишт Мазера, это уже слишком! Я хотел помочь, но терпеть ваше упрямство не намерен.

Он шагнул за дверь и захлопнул её, отсекая нас от посторонних ушей. Покосился на деньги и скривился. Показалось, или по лицу пробежала досада?

— Брезгуете, значит, — процедил начальник. — Напрасно. Деньги вам потребуются, на премию не рассчитывайте, — добил начальник. — Радуйтесь, что вообще работаете.

Тут я вскипела, упёрла руки в бока и пригрозила пойти в полицию.

— Феромонами феромонами, а я с вами добровольно не спала. Зафиксирую у врачевателя синяки и подробно опишу, как начальник меня отымел силой во всех позах, а потом ещё увольнением угрожал.

— Ишт Мазера, — елейным голосом сообщил Лотеску, поправляя браслет диктино, — вы допрыгались. Мне надоело. Дела — этажному секретарю. Мне никогда не звонить. В суд вызовут повесткой.

Опешив, уставилась на начальника. Он это серьёзно? Даже переспросила.

— Серьёзнее некуда. Вы слишком много себе позволяете. Забыли, кто вы? Так я напомню. Сегодняшний инцидент... Я на вашем месте бы извинился, постарался его замять, а не вставал бы в позу. Одно дело, флирт и добровольное согласие обеих сторон, другое — ваши фокусы. По вашей милости могли пострадать сотрудницы Инспекции. Вы об этом подумали? Я проявил мягкотелость, за некоторые... хм... приятные вещи не отдал вас Службе безопасности, но вы меня вынуждаете.

— Значит, таки приятные? — в бессильной ярости сжала кулаки. — И после этого меня в суд? Да вы... Сколько лет вы меня домогались?

— Я? — округлил глаза Лотеску и от неожиданности даже сглотнул. — Да-а, ваша наглость не знает границ! Вам какую статью написать в увольнительном? Вернее, не так: одну или две?

— Именно вы, — спокойно выдержала его прищуренный взгляд. — Не я же на собственную грудь и попу восемь лет пялилась, не я же лапала при первой возможности, и не я стонала...

— На себя посмотрите! — оборвал начальник. — Только попробуйте мне сейчас соврать, будто фантазий не возникало! Они у вас на лице написаны. А ещё расстёгнутые блузочки, обтягивающие брючки, наклоны, взгляды. Тут за мужскую честь впору опасаться.

Шумно выдохнула воздух от возмущения и едва не швырнула ему бумаги в лицо. Сдержала только боязнь суда и позор, с которым меня выставят из Инспекции. С Лотеску станется, он не терпит покушения на собственное достоинство. Помнится, прежде, ещё до получения дворянства, никогда не отвешивал положенных поклонов аристократов. А если нос расквашу, то и вовсе рассвирепеет, прикажет пинком выставит.

Как хотелось испортить это холёное красивое лицо! За деньги, за гадкие слова, за отношение, за испорченную одежду и свой позор.

Да, засранец, хорош! Да, секс мне понравился, да, повторила бы. Но я тоже не развлечение, хассаби, а человек, который вам всё припомнит.

— У таких мужчин, как вы, та самая честь отсутствует. Трахаете всё, что движется, и с превеликим удовольствием, — дунув, поправила выбившуюся прядь и с гордо поднятой спиной направилась к двери — Увольняйте по двум статьям, хассаби, и пошли вы к шайтану в друзья!

Смело. Даже не так — дерзко. Плевать, пусть слушает!

И я пойду по улице с высоко поднятой головой. Плевать! Пусть затем пожалею, но сейчас иначе не могу и не хочу. У меня тоже нервы, я вовсе не совратительница, изнасиловавшая бедного несчастного мужика. Мог бы понять, что мне тоже несладко. Думаете, приятно, когда вокруг одни мартовские коты?

— Ишт Мазера, я вас не отпускал! — прогремело за спиной.

Ха, только что уволил!

Подёргала дверь и с досадой констатировала: заперта. Намагичил!

— У вас нервное расстройство на фоне недотраха. Иных причин для неадекватности не вижу. И если испытываете сексуальное влечение, могли бы сказать, а не тащить феромоны.

— Я не...

— Вы — да! — припечатал Лотеску. — Хватит! Когда я, по вашим словам, вас домогался, вы прилагали все усилия, чтобы приставания затянулись.

— Сколько дают за лёгкий телесный вред? — сквозь зубы спросила я, ища глазами предмет, который может тот самый вред нанести.

Лотеску задумался, проследил за моими действиями и тяжко вздохнул.

— Магдалена, хватит! — начальник оперся ладонью о стол и на всякий случай убрал подальше пресс-папье. — У вас действительно нервный срыв. В последний раз предлагаю подвезти. Только до этого извинитесь.

— Кому отдать билеты? Тоже этажному секретарю? Я уже их купила. И гостиницу забронировала, нужно менять, — я проигнорировала слова Лотеску.

Теперь, продышавшись, поняла: следовало молчать. Но я не воздержанна на язык, вспылили — и получила по полной программе. Извиниться могла бы, толку-то! Уволить уже уволили, в Ведомство магии меня не возьмут, зачем стараться?

— Никому.

— Но я ведь никуда не еду...

— Едете. Извинения, Магдалена, и едете. Я не меняю близкое окружение, новых, достойных уважения людей найти сложно. Касательно сегодняшнего — простите, а вы какой реакции ожидали? Благодарности?

— Да, — честность за честность.

Выдержала паузу и скороговоркой добавила:

— Простите, я погорячилась и наговорила лишнего.

Лотеску цокнул языком и подошёл к бару. Извлёк из него стакан и ром, налил доверху и выпил. И всё это молча. А ведь начальнику за руль!

— Идите сюда, — глухо позвал Лотеску и убрал бутылку.

Стакан отставил на стол, велев после вымыть.

Покорно подошла и остановилась, сверля глазами пол.

— Это уже во второй раз. Третий станет последний. Я с вами слишком терпелив, — покачал головой он. — Увольнять не стану, но хочу нормальные, человеческие, извинения.

— Я уже извинилась, вы же нет. Или то, что вы говорили, комплименты?

Не надоело ему меня унижать? Хотя, чему я удивляюсь, это же Эмиль Лотеску. Он ведь чуть не пустил по миру Гарета, доведя до суда бытовой инцидент. Вот и меня наверняка отправит за решётку или на исправительные работы.

— Хорошо, можете не извинятся. Пузырёк и чай мне отдайте. И пойдёмте уже. Или увольнительный лист таки подписать?

Покачала головой и напомнила о запертой двери.

Замок щёлкнул, и я смогла забрать сумку из приёмной.

Внутри царило странное опустошение — последствие ссоры. Она высасывает все силы, принося с собой усталость: физическую и душевную.

— Простите, хассаби, — слова вырвались сами собой, — мне следовало спросить вашего разрешения. И чай для подруги надлежало покупать после работы.

— И подруге вашей не стоит поить мужчину этой гадостью, — Лотеску забрал у меня бутылочку и пакет с чаем, чтобы запечатать в специальный пакет, в котором обычно хранили вещдоки. — Если не хочет его потерять. Можете ей так и передать.

Ну да, нехитрую житейскую мудрость мне только что доказали.

— Как нехорошо получилось. Я честно не хотела, хассаби, — покаянно опустила голову. — И говорить всё это, и вред причинять, и...

— Забыли! — махнул рукой Лотеску. — Лишь бы урок извлекли. Лимит моего терпения почти исчерпан. Я вас не увольняю, как вы поняли, — добавил он, — но теперь стану проверять содержимое сумочки. Во избежание эксцессов.

Кивнула и робко напомнила о звонке в Министерство. Ладно, Ведомство, местные дела, это важнее.

— Вот поэтому и не увольняю, — впервые за всё это время улыбнулся Лотеску. — И не сомневаюсь, что не собирались соблазнять.

Усмехнулся и произнёс сладкое:

— Премии не лишу.

И хмыкнул:

— Давненько я так ни с кем не ругался!

Начальник вновь запер двери, установил чары и шагала к подъёмнику. Я спешила за ним, пытаясь держаться так, чтобы спина Лотеску защищала от любопытных взглядов.

К счастью, навстречу нам никто не попался. На подъёмнике тоже спустились в одиночестве, зато в гараже моё везение закончилось. Там толпились ликвидаторы. И, разумеется, они нас заметили.

— Не обращайте внимания и не поворачивайте головы, — бросил через плечо Лотеску.

Что мне ещё оставалось — только последовать его совету.

Дорога до огнемобиля казалась безумно долгой. Но вот наконец и стальной красавец. Едва дождавшись, пока Лотеску разблокирует двери, юркнула на переднее сиденье. Начальник чуть задержался, коротко переговорив с кем-то по диктино в приватном режиме.

Но вот, наконец, мы тронулись с места.

Я беспокоилась, не скажется ли ром на вождении Лотеску. Он привык гонять, а спиртное может сыграть злую шутку.

— Тоже простите, наговорил лишнего, — этого я точно не ожидала.

Удивлённо глянула на начальника, но его лицо оставалось непроницаемым.

— Наорал, обозвал, угрожал — не очень хорошо, верно?

Дверь гаража поднялась, и Лотеску прибавил скорость, а я пристегнулась, чтобы не оставить свою проекцию на ветровом стекле. Как чувствовала: с места рванули на максимально допустимой скорости.

— Напомните адрес, раз уж играете в молчанку.

— А что говорить-то?

— Ну вот что-то, а говорить вы умеете! — начальник рассмеялся. — Ладно, молчание — знак согласия. Извинения приняты обеими сторонами. Вы ничего не делали, я ничего не говорил. Я и о первом-то разе не помню, хотя там вы отличились не меньше.

Ну да, полезла лизать ему шею. Ещё бы, столько выпила! Даже сейчас краснею.

— Я не помню, Магдалена, — с намёком повторил Лотеску, краем глаза заметив моё смущение. — Адрес?

Назвала, и мы тут же круто свернули, чудом не налетев на паромобиль.

До Инспекции пешком я добиралась за полчаса, на парчеле — пятнадцать. Мы доехали за две.

Лотеску с шиком затормозил у подъезда и строго приказал:

— Завтра с утра не опаздывать! У нас последний рабочий день перед командировкой, нужно успеть сделать и то, что намечалось на сегодня.

Кивнула, заранее пожалев себя. Никаких перерывов на чай.

Уже хлопнув дверью, расслышала игривое:

— А ласкаете замечательно.

Южанин, мать его!

4.

Я нервничала, в который раз перебирая вещи. Ничего не забыла? Всегда, когда уезжаешь, кажется, будто самое главное осталось дома.

Проверила, надёжно ли спрятана карточка, работает ли диктино и хорошо ли зарыты в белье бижутерию. Памятуя о словах Лотеску, взяла с собой парадный гарнитур. Он у меня один, выбирать не из чего. По меркам хассаби, то есть дворян, ничего особенного, дешёвка, а Гарету дорого обошёлся. Вернее, нам с Гаретом: покупали вскладчину: как-то не хватило совести требовать такой подарок.

В дорогу оделась просто и функционально. Никаких платьев, никаких жакетов — брюки, свитерок, ботинки. Мне ещё до вокзала добираться, в толпе толкаться. Зал ожидания первого класса, конечно, удобный, но пока до него доберёшься! Самой ведь чемодан тащить, извозчик не поможет, а нанимать носильщиков не хотелось: дорого берут. Цены-то у них для хассаби, а я так, при хассаби.

Лотеску предупредил, что немного задержится. Признаться, в глубине души надеялась, он довезёт до вокзала, но не судьба. Отвыкай от хорошего, Магдалена.

Внимание привлекла трель диктино. Глянула, кто это, и вопросительно подняла брови.

Только не говорите, что он вообще не поедет! Билеты не вернуть, гостиница проплачена. И перед министром мне отчитываться? Спасибо большое, одна головная боль!

Однако когда ответила на вызов, я была сама любезность.

— Магдалена, — судя по звукам, за рулём, — бегом в Инспекцию! Возьмёте пакет у этажного секретаря и домой.

— Но я не успею! До отправления поезда всего час...

— Всего? — передразнил Лотеску. — У вас уйма времени, Магдалена, разумеется, если не тратить его на сборы в чемодан всей своей жизни. Но если уж у вас совсем плохо с планированием времени, на углу Ротанского бульвара и Семицветной через сорок пять минут.

То есть мне туда вместе с чемоданом тащиться? Замечательно! Большое спасибо вам, хассаби, за заботу, аж целых два квадранта от Инспекции пёхать.

Видимо, Лотеску услышал моё недовольное сопение, потому что пошёл на компромисс:

— У вашего дома через пятьдесят. Опоздаете, не моя забота.

Я сайгаком запрыгала по квартире, кидая в чемодан оставшиеся вещи. Затем оттащила его в прихожую и, хлопнув дверью, рванула вниз по лестнице. Подъёмников в моём доме нет, но ничего, живу на втором этаже, бегать недолго.

Не стала рисковать и дожидаться парчелу. Если мне действительно только забрать пакет, успею.

Но вот почему курьера не вызвал, а, почему я должна носиться с языком через плечо? У Лотеску иногда случаются бзики на почве 'это должно быть сделано ещё вчера' и 'никому больше не доверю'. Хотя на поверку секретная миссия оказывалась обычным циркуляром министерства.

Вся в мыле влетела в холл Карательной инспекции и крикнула дежурному секретарю: 'Пакет Эмилю Лотеску!' Та аж подскочила, быстро набрала нужный код, и уже через пару минут я мчалась обратно, прижимая к груди коробку. По виду — будто небольшая посылка.

Итак, время я сэкономила. Пока пройдёшь идентификацию, пока поднимешься, пока всё выяснишь, а то и найдёшь этажного секретаря в курилке...

Надеюсь, не опоздаю, иначе Лотеску поедет без меня.

Глянула на часы и махнула рукой, надеясь поймать попутку.

Десять минут. Шайтан, шайтан, шайтан!

Глаз выцепил паромобиль Мориса, и бывший коллега тут же стал моим личным извозчиком.

Я торопила Мориса, силясь силой взгляда остановить бег времени.

Пять минут...

Сколько можно плестись? Пора, пора самой идти на курсы и просить у банка в долг на паромобиль. Пожалуй, стиль езды Лотеску теперь казался оптимальным.

Стальной огнемобиль я увидела издали и едва не высунулась из окна, чтобы закричать: 'Не уезжайте!' Вовремя сообразила, как буду выглядеть, и раздумала.

Морис без лишних слов поднял коробку с пола и отнёс начальнику. Тот поблагодарил скупым кивком и выразительно постучал пальцем по экрану диктино. Жест адресовался всем.

Люблю обувь на плоской подошве! А уж как я её люблю, когда таскаю тяжести! Вот и теперь хвалила себя за предусмотрительность, пока волокла чемодан.

Мужчины помогать не собирались. Морис уехал, Лотеску же дворянин и начальник. Однако мой жалкий вид возымел действие. Завидев взлохмаченное нечто, воюющее с дверью подъезда, Лотеску отлепился от водительской дверцы и отобрал чемодан. Поблагодарила его улыбкой и потрусила к огнемобилю.

— Причешитесь, — посоветовал начальник, загружая чемодан в багажник. — Не хочу потом объясняться со знакомыми и газетчиками.

— А там газетчики будут? — ужаснулась я.

Вырви ведьме глаз, я не накрашена, одета кое-как, раскрасневшаяся от натуги!

Друзья хассаби ничуть не лучше. Вот зачем им провожать Лотеску? Или он имел в виду родных? Пока что я знакома только с одним из его младших братьев.

— Не исключено, — уклончиво ответил начальник и уселся на водительское сиденье.

Щёлкнул ремень.

Спохватившись, отложила зеркальце и тоже пристегнулась.

— Разобьётся, — Лотеску покосился на зеркало. — Уберите. Причешитесь в поезде.

Мы рванули с места так, что едва не дымили шины. Потом так же резко затормозили, пропуская перебегавших дорогу пешеходов, и понеслись к вокзалу.

Тринадцать минут? Опоздаем? Ха! Лотеску припарковался на стоянке через семь и велел найти носильщика.

Пока я улаживала вопросы с багажом, начальник пристроил огнемобиль на хранение. Потом мне пришлось догонять Лотеску. Тот быстрым шагом, не оглядываясь, шёл к залу ожидания первого класса. Притормозил только у дверей: нужен был билет.

Я впервые путешествовала первым классом, хотя зал ожидания уже видела.

Промелькнули перед глазами мозаичные русалки, ресторан, и вот мы уже на дебаркадере.

Да, платформа первого класса производила впечатление. Тонкие, будто резные, чугунные колонны поддерживают стеклянную крышу. На здании вокзала часы, чтобы пассажиры могли сверить время. Огромные, с позолоченными стрелками и изображениями солнца и луны.

До отхода поезда три минуты. Он уже стоит под парами. Будто огромный чёрный зверь, застыл впереди паровоз. Возле него суетятся люди, доливают воду, закладывают дрова в тендер. На паровозе герб Амбростена и порядковый номер — одиннадцать. Трёхглазый, могучий, с колёсами в мой рост, а том выше, он вызывает восхищение и трепет.

По дебаркадеру снуют газетчики и лавируют между пассажирами носильщики. Наш тоже на месте, успел опередить, пока глазела по сторонам, и уже вносит вещи в купе.

Шайтан, я еду первым классом! В двухместном купе! С собственным санузлом, изопроектором и звонком вызова проводника. И спать придётся не сидя, а лёжа, на мягком диванчике. Это сон!

Стоило подойти к двери в купе — как и у второго класса, для каждого тут свой вход, — как к нам подошёл кондуктор в гербовой куртке.

— Добрый день! — вежливо поздоровался он, отвесив каждому по поклону, и, сверившись со списком, назвал наши имена. — Вещи уже погружены, могу я взглянуть на ваши удостоверения личности.

Лотеску без лишних слов вытащил документ из внутреннего кармана пиджака. Краем глаза заметила, что удостоверение совсем новое, а вот мини-голограммы целых две. Интересно, зачем? А ещё там значился образец подписи и номер страхового свидетельства. Мне ни того, ни другого не полагалось, равно как и защиты от повреждений.

— Госпожа?.. — кондуктор без труда определил, что я не хассаби.

Даже обидно стало.

После проверки документов нас допустили в купе.

Лотеску разрешил выбрать любое место и, устроившись на соседнем, тут же прикрыл глаза.

Поезд между тем подал первый гудок.

Дебаркадер на миг заволокло облаком пара.

Я ёрзала, бегала, рассматривая обстановку, щупала бархат дивана, пробовала на мягкость подушки.

Так, что мы тут имеем? Два дивана, столик, намертво прикреплённый к полу. Складной табурет на случай необходимости. Две полки. Дверь в санузел: совмещённые ванную и туалет. Ничего, душ тоже хорошо, а размеры раковины меня не волнуют, лишь бы горячая вода имелась.

Нам положили четыре полотенца: два больших и два маленьких. И два пушистых белых халата. А ещё дорожный гигиенический набор.

Изопроектор крепился на двери в коридор. Туда я выходить пока не стала, только выглянула. Ковровая дорожка будто в гостинице!

В купе тоже есть половички. Чистые, между прочим.

Паровоз вновь пронзительно свистнул, и маховик привёл в движение шестерни.

Пар вновь заволок дебаркадер. Вагон дёрнулся и пришёл в движение.

Я торопливо проверила задвижку наружной двери. Уфф, закрыта. Для надёжности ещё и закрыла замок.

Рывок вагона привёл в чувство Лотеску. Он подслеповато прищурился, потом махнул рукой и повесил пиджак на вешалку.

— Коробка далеко?

Начальник имел в виду ту, за которой, сломя голову, бегала в Инспекцию.

Поискала коробку глазами и подала Лотеску. Тот проверил целостной упаковки, имя отправителя и успокоился.

— Подарок для министра, — пояснил Лотеску.

— Но почему в последний день и не курьером?

Меня разбирало любопытство. Что же такое в той коробке?

— Положим, было бы не в последний, если б кто-то, — начальник выразительно глянул на меня, вогнав в краску, — не экспериментировал с духами. А не курьером, потому что без понятия, где и когда сегодня мог оказаться.

— Вот что, Магдалена, — помолчав, добавил Лотеску, — до ужина занимайтесь, чем хотите. Можете изопроектор включить. Пульт там, в шкафчике. Наушники тоже. Только не будите меня. Моё хорошее настроение в ваших же интересах. После — пожалуйста, разговаривать, ужинать, пытать любопытством.

Не дожидаясь ответа, начальник разлёгся на диванчике, подложив руку по голову, и затих. Прислушалась к дыханию: спит.

А ведь на улице казался бодрым... Хотя, чему я удивляюсь, Эмиль Лотеску умел собираться в нужные моменты, помнится, даже совершенно пьяным умудрился вести огнемобиль.

Зависал в ночном клубе? Не похоже. После такого вид немного потрёпанный. Женщина? Уже реальнее. А если отчёты для Министерства и любовница, то как раз получим недосып. Ладно, пусть отдыхает, я пока по вагону погуляю.

Осторожно, чтобы не потревожить начальника, вышла в коридор и замерла у окна, наслаждаясь видами Вертавейна. Его недаром называют озёрным краем: вот и сейчас железная дорога вилась вдоль берега. Жемчужная гладь воды отражала небо. Лёгкая рябь шла от редких лодочек.

Одно озеро перетекает в другое. Вода рассыпается драгоценными камнями среди лесов и полей. Потрясающее зрелище! Особенно в солнечный день. Сегодня как раз такой, и я припала носом к стеклу, пытаясь впитать красоту ставшего родным края. Пускай я родилась и выросла не здесь, но Нэвиль и окрестности стали домом, я не мыслила жизни без вот этого пейзажа. Без мостов над Адроном, прогулочных корабликов, яхт и мчащихся на всех парах поездов.

Не удержавшись, открыла окно и, рискуя испачкаться в саже, подставила лицо встречному ветру.

Хорошо!

Свежо и пахнет весной.

Не знаю, сколько я так простояла с глупой улыбкой на губах.

Мимо проходили люди, я не обращала внимания, нагло стояла к ним спиной. К хассаби! И никто, решительно никто не заподозрит, будто перед ними какая-то секретарша, презрительно не погнал во второй класс. Признаться, в душе я боялась этого: слишком глубоко въелось социальное неравенство.

Вдоволь надышавшись, отправилась гулять по поезду, небрежно раскланиваясь со встречными хассаби.

Посмотрела на вагон-ресторан. Впечатляет! Не хуже 'Лабиринта'. Хорошо, приборы не серебряные, а то спутала бы с дворцом.

Ну да, столичный экспресс — это не баррийский поезд, тут даже самые дешёвые билеты по карману только квалифицированным рабочим, то есть элите третьего класса.

Скользнула взглядом по стопочке меню в кожаных футлярах и сглотнула. Так есть сразу захотелось! Только вот тратить деньги на карте не хотелось, в столице успею. Значит, буфет. Ничего, продержусь как-нибудь шесть дней без горячего. Можно, конечно, попросить Лотеску угостить, вряд ли он откажется, но как-то это... будто подаяние прошу. В этом мы с начальником похожи: гордые. Тот тоже никогда ничего не просил.

Пара человек уже устроились в баре и неспешно цедили кто коктейли, кто кое-что покрепче.

Дальше шёл ещё один вагон первого класса, вагон с обслугой, — должен же кто-то обеспечивать круглосуточное удобство гостей? — и начинался второй класс. Туда я не пошла: всё знакомо, и вернулась к себе.

Лотеску всё ещё спал. Он так забавно выглядел во сне. Подложил под щёку ладонь, чуть согнул ноги. Лечь нормально мешали ботинки, но снимать их начальник пока не собирался.

Интересно, как мы в одном купе уживёмся? Я как-то не привыкла бегать в халате и чистить зубы перед незнакомым человеком. Одно дело, когда с ним отношения, совсем другое — как с Марком. Чувство неудобства есть и у взрослых девочек.

Достала чемодан и вытащила из него книгу. Пользоваться изопроектором не решилась: боялась разбудить начальника.

Роман оказался занятным. Мистический детектив с совсем не мистической богиней Смерти, которой до сих пор, даже в наш век свободомыслия, поклонялись некроманты.

Я увлеклась, переворачивала страницу за страницей и не заметила, как проснулся Лотеску.

— Сидите тихо, как мышка! — начальник тайком зевнул и, убедившись, что не смотрю — ну, как бы не сморю, потянулся.

— Вас не хотела тревожить.

Захлопнула и отложила в сторону книгу.

— Какие последуют указания?

— Никаких, — пожал плечами Лотеску и снова надел пиджак. — До столицы только два-три звонка и то не сегодня. А сегодня я найду вам развлечение интереснее чтения.

— Только не говорите, что тут ночной клуб есть! — рассмеялась я.

— Музыка есть, клуба нет. Зато недурственно кормят и есть бильярдный стол.

Бильярд? Хм, а это интересно. Принцип игры знала, погоняю шары. Заодно и время быстрее пролетит.

Лотеску заметил блеск в глазах и улыбнулся.

— Проголодались?

Промолчала.

Какая разница, если у меня режим строгой экономии?

— Госпожа ишт Мазера?

Лотеску всего лишь продемонстрировал банковскую карту, и сомнения рассеялись. Меня собирались кормить.

Жизнь-то налаживается! Никогда бы не подумала, что командировки чудесны.

— Это ваши? — на всякий случай уточнила я.

— Нет, Инспекции. На двоих, — с напором добавил начальник, явно пресекая попытки саботировать транжирство. — Надеюсь, вы не против, что она у меня? По правилам платит мужчина.

Я совсем не против, мне даже приятно. Половлю завистливые взгляды, посижу в компании приятного собеседника, попробую изысканные яства.

Ох, надо же переодеться к ужину!

Схватила чемодан и юркнула в санузел. Неудобно, тесно, но как-нибудь.

— Магдалена, я подожду в коридоре.

Стукнула дверь. Действительно вышел. Одной проблемой меньше. Значит, Лотеску можно спокойно просить выйти.

Задёрнула штору и спокойно переоделась. Поразмыслив, выбрала одно из двух парадных платьев, в которых ходила в рестораны. Публика знатная, ужин — значит, форма одежды парадная. Не забыла и свою бижутерию.

Потом причёска, макияж — словом, Лотеску пришлось ждать не меньше получаса.

— Магдалена, сколько?..

Начальник не договорил и сменил гнев на милость, вместо выволочки удостоив комплимента.

— Хотя бы не зря ждал, — усмехнулся Лотеску, пройдясь взглядом с головы до пят. По традиции остановил его на груди, и я по той же традиции кокетливо опустила ресницы. Нравятся ему женщины, а уж глубокие вырезы не один отчёт спасали. — Вы великолепны. Можете, когда хотите!

— А нужно? — томно поинтересовалась я.

Старый добрый флирт и наши словесные игры. От такого порой получаешь не меньше удовольствия, чем от секса.

— Это уж вам виднее.

И уже нормальным голосом добавил:

— После ужина расскажу о сути командировки. Там пара официальных мероприятий и одно светское. И на людях, ишт Мазера, пожалуйста, глазки мне строить не надо, иначе не обижайтесь на сплетни, которые завтра же поползут по Инспекции.

Пожала плечами и напомнила пункт давнего договора:

— Никаких близких отношений.

Лотеску рассмеялся и покачал головой. Фыркнув, он с удивлением поинтересовался:

— Вы решили, будто я?.. Вот чего-чего, а моих приставаний по ночам не опасайтесь. Или вы на это рассчитывали?

Начальник прищурился и с ехидцей пытливо глянул в глаза. Не выдержав, отвела их, хотя спать с Лотеску в планы не входило. Зато теперь он явно убеждён в обратном. Вот что значит одна ошибка!

— И, эмм, насколько далеко простирались ваши планы? — похоже, Лотеску ничуть не смущало, что нас могут услышать. — Стадия: я всё тайком сделаю сама, или же...

— Без 'или' и 'же'! — не дав договорить, выпалила я и гордо зашагала к ресторану.

Нашёл шлюшку! Теперь до поздней ночи, пока не уляжется, в купе не войду. Или и вовсе поменяюсь. Найдётся же в поезде свободное место? Мне и второй класс подойдёт, лишь бы Лотеску больше не поминал историю с феромонами.

— Магдалена, — понеслось мне вслед, — ну не сердитесь вы, пошутил я! Вы порядочная девушка, ничего плохого о вас не думаю. Честно!

Меня переклинило. Захотелось, чтобы он извинился. Знаю, прошу невозможного, Лотеску никогда не просит прощения. Даже у короля не попросил бы. Помню ведь представление века: тогда ещё ишт Лотеску публично извиняется перед Тайроном. Никакого раболепия, никакого сожаления, даже головы, считай, не склонил, хотя правила требовали. А тут такая мелочь — шутки на интимные темы в адрес секретаря.

Сделала глубокий вдох и замедлила шаг.

Действительно мелочь. Сама себя накрутила. Он забыл, а ты переживаешь.

Нет, не позволю себе испортить удовольствие от поездки! Пусть хоть горшком называет, но кормит, поит и развлекает. А с такими фокусами Лотеску точно от меня избавится.

Как выяснилось, лучшее лекарство от фобий — вкусная еда и выпивка. К концу ужина даже и не помнила, что на что-то обижалась.

5.

Ох, зачем я пила, зачем я спорила?

Судорожно вцепилась в косяк санузла, силясь устоять на ногах.

О, он прекрасно знал, что делает!

В который раз до крови закусила губу.

Не закричу, хоть чего делайте, пари выиграю. Хотя с каждой минутой всё тяжелее.

Понятия не имею, когда Лотеску успел так изучить моё тело. Ни одного лишнего движения, всё точно туда, куда нужно. Напористо, как собственник, практически до конца своего совсем не маленького члена. Я ощущала его каждой клеточкой и безропотно подчинялась, беззвучно охая.

Пальцы под халатом скользнули выше, к груди.

Я задержала дыхание и капитулировала, перестав сжимать ноги. Вместо этого я сжимала нечто другое и вовсе не пальцами.

Грудь предала хозяйку, откликнувшись на грубую ласку.

Халат сполз и повис на завязках, свесившись с талии.

— Ну же, всё равно проиграла, — остановившись на мгновение, жарко шепнул на ушко Лотеску.

Замотала головой, прекрасно понимая, он всё видит. Я отдалась ему сразу после проникновения. Тело сразу приняло и не пожелало расставаться.

Дарх стоит того, чтобы потерпеть. Всего лишь не закричать, не вцепиться ногтями в его ладони. Желательно и не кончить, но с этим точно выйдут проблемы: я готова прямо сейчас.

Дарх, Магдалена.

Такой спор мог прийти только на пьяную голову на пятый день пути. Все предыдущие мы честно проспали порознь, без всяких намёков на интим. И вот теперь этот дурацкий спор.

Уж не помню, как мы дошли до этой темы, но я гордо заявила, будто женщина способна контролировать оргазм. Лотеску усмехнулся и предложил проверить. В шутку предложил! Я же полезла спорить, и вот теперь меня имели. И, вырви ведьме глаз, фиг он кончит первым!

— На диван хочу, — нагло хрипло от сдерживаемого удовольствия заявила я. — Так одни синяки.

— Думаешь, диван тебе поможет, Лена?

Новый толчок, от которого по животу расходится сладострастный спазм, и ехидненькое:

— Кажется, кое-кому кое-что от меня нужно. Неожиданно, но приятно.

— В полку побед прибыло? — мрачно поинтересовалась я, на время вынырнув из пелены наслаждения. — Трахайте уж и не подкалывайте.

Поезд покачивался из стороны в сторону, поэтому я действительно предпочла на диванчике, хотя в такой позе ощущения ярче.

А ещё поцеловать его хочется. Если уж имеет, значит, сейчас мой.

С разочарованием ощутила пустоту.

Лотеску обманул, бросил у самого пика наслаждения, спокойно поправил брюки и уселся за столик читать свежие газеты. Вид довольный-предовольный, но ни капельки не возбуждённый, даже обидно. Я тут голая, разгорячённая им же между прочим, а хассаби и не смотрит.

— Вы должны мне дарх, — лукаво сообщило чудовище.

— Значит, вы теперь этим только за деньги занимаетесь? — сорвалось с языка.

Торопливо накинула халат и скрестила руки на груди.

Весь хмель слетел, осталась только злость на начальника. Даже секса пожалел, только ради пари соизволил дотронуться! Нет, я не жаждала в постель к Лотеску, но, согласитесь, обидно, когда тобой так пренебрегают. По-хорошему мужчине нужно влепить пощёчину.

— Вы столько не накопите, Магдалена, — продолжал издеваться мерзавец и заботливо поинтересовался: — Ну как, протрезвели?

— Развлеклись? — в тон ему ответила я, закипая от злости.

Никогда ещё со мной так не обращались!

— Ничуть. Всё обыденно и скучно, — вновь погрузившись в чтение, покачал головой Лотеску. — Примите душ и ложитесь спать.

Улыбается, довольно улыбается, сволочь начальственная! А я на стенку лезу от смеси желания и унижения. За что, спрашивается? У нас хорошие отношения, никаких гадостей Лотеску не делала. Да и неразумно это. Во-первых, начальник, который в трудный момент не бросил, очень многое для меня сделал. Во-вторых, Эмиль Лотеску умел мстить. Именно так, по самому больному месту. Мог ждать годами, но никогда ничего не забывал. Пример Мориса Алерно памятен. Некогда заносчивый юнец, тогда ещё подросток, фактически выгнал Лотеску с какого-то бала или приёма из-за происхождения, и через энное количество лет поплатился. Начальник так отомстил семейству Алерно — а к нему принадлежал, на минуточку, камергер его величества, — что желания переходить дорогу главе Карательной инспекции Вертавейна возникнет только у безумца. И я тогда стала орудием в руках Лотеску.

Глянула исподлобья на начальника.

Самообладание на высоте, или руки очень быстрые. В любом случае, при мне Лотеску не кончал.

Нужного места не видно из-под газет. И не проверишь...

— Хватит дуться, — не поднимая головы, произнёс Лотеску. — Учиться думать никогда не поздно.

— Вы меня так учили? — ошеломлённо выдохнула я, закипая от ярости.

— Я не люблю быть должен, — ответило чудовище и удостоило-таки меня взглядом. — Заодно в полной мере осознаете глубину своего проступка.

— Что?! — я осипла от возмущения. — Вы меня соблазнили, раздразнили и бросили!

— Ну, — пожал плечами начальник, — это лучше, чем принудить к близким отношениям без согласия объекта.

И тут я поняла.

Феромоны и чаёк, Лена! Сама только что вспоминала долгую память начальника.

Но как же это мелко! И, я буквально задыхалась от обиды, разве ему приятно не было?

Избалованный бабами мужик! Ну да, при его деньгах, должности, внешности, темпераменте...

Отвернулась, чтобы скрыть злые слёзы. В сердцах ударила по двери санузла.

— Не понравилось в чужой шкуре? — елейным голосом поинтересовался Лотеску. — Вот и мне не нравилось, Магдалена. Но я вас хотя бы никакой наркотой не опаивал.

— Пошли вы шайтану в друзья! — не сдержавшись, выпалила я и обернулась. Лицо пылало гневом. — Увольняйте!

— Не буду, — удивительно спокойно ответил начальник и встал.

Взгляд поневоле опустился ниже пояса. Желание-то осталось!

— Ложитесь спать. Я не вернусь до утра. И не надо сердиться, Магдалена. Уроки бывают жестокими, но всегда на пользу.

Скривила губы.

По девочкам, значит. А я сиди и думай. Уроки извлекай. То есть спать со мной ниже его достоинства! Хассаби надутый.

— А я тоже ночевать здесь не стану. Найду нормального мужика, который способен удовлетворить женщину, а не читать нотации.

Запахнула халат плотнее и взялась за ручку двери в коридор, когда ощутила на талии его пальцы. Лотеску развернул к себе и заглянул в глаза. Я в свою очередь смотреть в эти нахальные карие глаза отказывалась.

— Магдалена, — недоумённо спросил Лотеску, неуверенно как-то, будто речь шла о невероятной вещи, — у вас личное? Вы, — он сделал паузу и коснулся пальцем щеки, — вы... Как бы это поделикатнее? Вам меня хочется? Не просто секса, а именно со мной?

Промолчала и закусила губу.

Хочется, но фиг после случившегося признаюсь.

— Магдалена? — чудовище попалось настырное.

Вместо ответа попыталась оттолкнуть его, но сдалась после первого же поцелуя. В мозгу что-то щёлкнуло, голова закружились, а губы уткнулись в шею Лотеску. Сладковатый аромат пьянил, заставлял слизывать себя.

— Так, — он сам отстранил меня, — всё с вами ясно. Если устраивает секс без обязательств, ищите презервативы. Я не брезгую, мне просто дети не нужны.

— Совсем? — выпалила я.

— Ну почему совсем. От случайных женщин и любовниц.

Ясно. Не хочет марать фамилию.

Во мне боролись гордость и желание. Последнее победило, и я ползла за сумочкой. Зачем искать, когда я взяла. Нераспакованная пачка, только вот размер... Ладно, понадеемся на лучшее.

Нет ничего пошлее перепиха в поезде, но именно этим я и собиралась заняться. Если уж проснулась от спячки и потянуло на мужика, лови за хвост.

Лотеску оценил мою запасливость и пошутил на тему женской сумочки, где всё есть.

— Только с размером промахнулись.

— А я аккуратненько надену.

— И аккуратненько порву, — рассмеялся Лотеску. — Нет уж, аборт вас явно не украсит, поэтому сидите, роковая брюнетка, готовьтесь.

Чмокнув в лоб, чего совсем не ожидала, начальник удалился, а я нагло устроилась на его диванчике, предвкушая удовольствие. Даже не сомневалась, секс выйдет изумительный, жаль, ложе узковато.

Лотеску вернулся минут через пять. Где в поезде он достал нужные презервативы, загадка, но достал! И начал активно извиняться за предыдущую выходку. Не словесно, делами.

Я млела от нежных поцелуев, от ласковых прикосновений. Не знаю, как он это делал, но я ощущала себя единственной. Даже дышала в такт дыханию Лотеску.

Потом рука потянулась к ремню и вытащила его из шлёвок. Хотелось сейчас же расстегнуть ширинку и стянуть с начальника трусы, но я не знала, как он на подобное отреагирует. Нельзя, наверное, так поспешно и брать инициативу в свои руки. Хотя, честно, с огромным удовольствием бы его сейчас оседлала. Не надо ничего делать, просто дайте член, хассаби.

Застонала и прогнулась в спине.

Ну давайте же, ну же! Но Лотеску не спешил, превращая тело в одно чувствительное место.

Халат давно валялся на полу, а я тесно знакомилась с пальцами начальника. Настолько тесно, что дышать уже не могла.

Разрядка наступила неожиданно. Я слишком сильно возбудилась, чтобы терпеть.

Лотеску усмехнулся, но промолчал. Мне же стало стыдно. Но предаваться размышлениям на тему: приличен ли оргазм от предварительных ласк, не позволили. Зашуршала упаковка презерватива, и я тут же ощутила в себе столь вожделенное.

Немного изменённая древнейшая поза дарила глубокое проникновение, чем Лотеску немилосердно пользовался. Мне оставалось только подчиниться этому ритму, шумно дышать, а потом уже постанывать. Согнутые ноги подрагивали, не справляясь с мужским напором.

Ох, как он!.. Сволочь, но какой восхитительный секс!

Кончить? Да легко! Не знаю, тут бы и девственница кончила.

Обвила ногами талию Лотеску и тесно прижалась к его бёдрам. Не удержавшись, поймала губы грубым быстрым поцелуем.

И снова бездна. Ну и оргазм, громкий такой, на весь поезд. Плевать, лишь бы Лотеску сейчас на соседний диван спать не отправил.

Не отправил, и через энное количество поцелуев, поглаживай и два засоса в купе появилась наездница. Сама натянула презерватив. Никогда бы не подумала, что получу от этого удовольствие. Приподнялась и насадила себя на вздыбленную прелесть.

Хорошо, ох, хорошо!

Скакала галопом, сколько могла, потом скакали уже на мне.

Сил не осталось, но каждый раз возрождалась фениксом, множа использованные презервативы на полу.

А потом, опустошённая, уставшая, но довольная, уснула на груди Лотеску. В тот момент я его практически любила.

Последнее, что запомнила, засыпая: пальцы начальника, поглаживающие мои волосы.

6.

Накинув халат — смысла стесняться уже нет, — чистила зубы, спиной ощущая взгляд Лотеску. Нет, не оценивающий — ленивый и ничего не выражающий. Их величество возлежали после утреннего секса. Я же едва стояла на ногах после бурной ночки и не менее бурного продолжения. Как-то успела отвыкнуть от таких физических нагрузок.

Между ног приятно саднило. Впервые я испытала пресыщенность близостью, когда больше уже никак, сердце бьётся ровно, а обнажённый мужчина не вызывает никаких чувств.

Кажется, я набила шишку.

Ощупала голову. Так и есть. Секс в поезде — травмоопасное занятие, особенно когда не тихо под одеялом. Под конец бы я и хотела тихо, но кто ж мне позволит? Лотеску удовлетворился во всех позах, использовав всю упаковку презервативов. Последний раз, утром, был рискованным, но начальник хорошо себя контролировал, дети мне не грозили. Зато без душа не обойтись. Мужчина впервые... скажем так, пометил. И, вырви ведьме глаз, мне это понравилось!

Я сама себя не узнавала. Нет, я любила секс, но тут будто с ума сошла. Сама из уроженки востока превратилась в южанку, самая желанная вещь для которой — мужской член. О, я вдоволь наигралась с ним, даже минет сделала. Всё вышло случайно — сам запросился в рот. А после уже сосала как самую сладкую конфетку в мире. Стоны начальника лишь подбадривали, заставляли проявлять большее усердие, подключив руки.

Я лежала на Лотеску и не могла оторваться от его паха. Потрогала абсолютно всё, заставила кончить и вскоре застонала сама, не в силах совладать с ласками начальника. Ему тоже было удобно, до объекта и тянуться не надо.

Но секс — это хорошо, а что дальше? Не начнёт ли Лотеску относиться ко мне иначе после этой бурной ночи, когда я призналась в сексуальных фантазиях с начальником в главной роли? И речь вовсе не о знаках внимания, меня волновала работа. Не хотелось бы потерять то, что имею. Кому понравится иметь рядом девицу, которая может обсуждать с кем-то длину его мужского достоинства и любимые позы? Положим, я не скажу даже Алине, но вот другие точно бы сплетничали. А это удар по репутации. Нет, главе Карательной инспекции нельзя спать с секретаршей. С чужой можно, со своей — никогда.

Вдобавок отношение Лотеску ко мне никогда не станет прежним. Уважение исчезло, я теперь галочка в списке побед. Сошла для одного раза.

Словом, теперь глубоко сожалела о содеянном.

— О чём вы там задумались, Магдалена? — Лотеску ощутил мою нервозность и приподнялся на локте.

— Всё в порядке, хассаби, — солгала я. — Сейчас оденусь и схожу за почтой. И диктино проверю: вдруг вам звонили?

— Я его отключил.

Начальник встал и подошёл ко мне. Собственная нагота его не смущала, наоборот, Лотеску выглядел так, будто на нём парадный костюм. Серьёзный, собранный.

— Женские штучки? — он безошибочно угадал причину волнения. — Вот поэтому, Магдалена, мы на этом и закончим. Женщины вечно хотят чего-то ещё, путают секс и любовь...

— Я вас не люблю! — покраснев, выпалила я. — И ваша любовь, деньги, фамилия мне не нужны, честно!

Ну вот, ещё одна проблема! Не могла посидеть на сексуальной диете, на сладенькое потянуло! Теперь Лотеску решит, будто перед ним очередная охотница. Он ведь и прежде так думал, когда я безо всякой задней мысли интересовалась квартирой, деньгами и прочими вещами, о которых знать не положено. Слетало с языка из чистого любопытства. Клянусь! Право слово, какой из Лотеску муж. Я его в этой роли не представляю. И в качестве любовника тоже. Просто так сложились звёзды, мы оказались в одной постели.

М-да, в купе, с начальником — куда ещё пошлее, Магдалена? Тебе остался только курьер. Пора покупать кружевной халатик для встречи посыльных и томным голоском говорить: 'Отнесите в спальню, пожалуйста'. А, ну ещё бельё-паутинку, иначе халатик не смотрится, зря потрачу время.

Так, бельё. Хм, куда я дела?

Мысли тут же перескочили на другой предмет. Не хотелось показывать начальнику грязные трусы. Вопреки мнению статеек в журналах они вовсе не возбуждают, а, наоборот, подстёгивают к поискам нового секретаря.

Ничего, командировку отработаю на отлично, без проколов. И никаких намёков на произошедшее! М-да, прощайте, прежние шуточки, но работа дороже.

Лотеску покачал головой и расплылся в улыбке.

— Да не уволю я вас, Лена, и третировать не стану. Считайте всего лишь совместной формой досуга. Поезд, скука...

Помолчав, он вкрадчиво спросил:

— Стесняет моё присутствие? Догадываюсь, оно может быть неприятно... Но ничего, всего один день остался, а в гостинице у нас разные номера.

Закашлявшись, отважилась посмотреть начальнику в глаза. Щёки пылали как у нашкодившей школьницы.

Представила себя со стороны, и неловкость ситуации сразу прошла. Трагедия с зубной щёткой во рту и игриво распахнутым халатиком не получалась.

Взгляд Лотеску остановился на моём животе.

— Мне похудеть нужно, знаю, — смущённо пробормотала, отвернувшись, и сплюнула пасту в раковину.

Вот сколько раз твердила: займись собой, запустила себя за год! Нет же, зачем! В итоге стою беременной крольчихой в купе первого класса. Очень приятно, когда мужчина вместо груди разглядывает живот!

— До мешка с костями? — фыркнул Лотеску и ласково провёл по животу. Затем пальцы скользнули ниже, и я блаженно прикрыла глаза, боясь дышать. — Поверь, у тебя всё в порядке. Мужчины и женщины по-разному понимают красоту. А маленькая проблемка, — вторая рука легла на живот, поглаживая, — легко решится сама.

— Как же? При помощи волшебной палочки? — буркнула я.

Шайтан, да сколько он может-то? Теперь понятно, откуда у матери Лотеску столько детей. Если его отец такой же, странно, что только четверо.

Пальцы начальника обжигали. Они, дразня, скользили по ещё влажной после душа коже.

— Секс, Лена, — поцеловав в ушко, шепнул Лотеску и отобрал зубную щётку.

— Я больше не могу, хассаби! — взмолилась я и дёрнулась, когда палец коснулся бусинки.

Завладев добычей, начальник уже не собирался её отпускать. Движения становились всё настойчивее, а моё дыхание — прерывистее.

— Можешь, — издевался ненасытный южанин и скинул с меня халат. Он соскользнул по бёдрам, породив толпу мурашек. Немудрено: пальцы Лотеску внизу затронули все чувствительные струны. Я, кажется, действительно могла ещё. И, главное, хотела этого — заключительного аккорда. — Ты темпераментная женщина, и тебя, прости за грубость, вечно не дотрахивали.

— С чего ты взял?

Стало обидно за своих прежних любовников. И за себя тоже. По мнению Лотеску, я неудовлетворённая баба? Благодарю покорно!

Палец Лотеску скользнул внутрь, задавая неторопливый ритм, и спорить резко расхотелось. Похожее я испытывала только с Тайроном, когда тело становилось собственностью другого.

Груди сами льнули в ладонь начальника. Они ныли и требовали внимания, и Лотеску щедро им делился. Умелые пальцы, жаркие губы — и всё, повторился вчерашний вечер, когда начальник мог вить из меня верёвки. Только теперь мы целовались.

Не ожидала, что Лотеску тоже так может — нежно, едва касаясь. Только вот мне хотелось до крови прикусить его губы. Наверное, из-за бередивших кровь пальцев — теперь их там уже два.

Медленно, мучительно медленно...

Мышцы болят, но лёгкая боль лишь подстёгивает.

— Это нормально? — испуганно спросила я.

Ненормально ведь, когда столько раз за ночь. Может, на меня так действует отмена таблеток? Я перестала пить после смерти Тайрона, всё равно мужчины не привлекали.

Лотеску рассмеялся, щекоча пальцами шею. Ну да, для него нормально, а мне страшно. Вдруг сбой в организме? Тогда нужно скорее записаться к врачевателю и сдать анализы.

Начальник на время оставил меня в покое, но лишь на миг, чтобы подхватить под попку и придать телу нужное положение.

Взад-вперёд, в такт поезду. На этот раз, принимая во внимание ночные забавы, не яростно, зато так же глубоко.

Я упираюсь согнутой ногой и руками в столик и отрешённо смотрю, как двигается во мне Лотеску. Но больше чувствую, чем вижу, и мечтаю, чтобы время остановилось. Мне бесконечно хорошо, и даже усталость не мешает наслаждаться тугой наполненностью.

Попа прижата к стене, синяков не будет. Ну да, при другой, само собой напрашивающейся позе, их не избежать.

Периодически Лотеску останавливается и полностью выходит из меня. Тогда я ощущаю лёгкую боль — напоминание о последствиях невоздержанности. Но она тут же проходит, стоит члену занять своё законное место.

Лотеску шепчет на ушко разные слова, не всегда приличные. Хихикаю, как девчонка, целуюсь с ним и позволяю вновь безгранично владеть собственным телом.

Ох, после меня ожидает походка кавалериста, но зато сейчас я добралась до самых потаённых уголков наслаждения.

Мысли путаются, а потом и вовсе исчезают.

Из груди вырывался стон, и я устремилась навстречу оргазму. Плевать, пусть относится, как хочет, сейчас есть только здесь и сейчас.

А потом опустошение. Так всегда случается после накала чувств. Только где-то в глубине замирает сладость слияния воедино с мужчиной.

— Ну, ты как? — заботливо спросил Лотеску и вытер следы небезопасного секса.

Успел. Многие мужчины не успевают.

С трудом опустила онемевшую ногу и вздохнула. Удовольствие всё ещё плескалось в крови. Боль придёт потом. Хихикаю. Меня в первый раз отымели до боли в мышцах. Неповторимый опыт!

Хихикнула и глянула на Лотеску из-под ресниц. Может, набраться наглости и вместе с ним принять душ?

— Ну наконец-то хорошее настроение! — улыбнулся начальник и хитро прищурился. — В этот раз мне тоже не говорить, что понравилось? Потешить твои комплексы, а, Лена?

Смеясь, покачала головой и озвучила свою идею. Странно, но Лотеску не имел ничего против, даже пошутил насчёт раскрепощения девять лет хранившую свою крепость девственницы. Это он вспомнил наши прежние разговоры, в которых начальник в шутку (или нет, Лотеску женщин любит) предлагал переспать с ним, а я отнекивалась, ссылаясь на девство.

Начальник настроил воду, затащил под душ и вымыл. Кажется, это занятие доставило ему не меньшее удовольствие, чем секс. Попутно, намыливая внутреннюю сторону бёдер и то, что выше, Лотеску обсуждал план на день. Я слушала в пол-уха, предвкушая, как сама пройдусь по чужому телу мочалкой. Это тоже оказалось... волнующе и совсем не настраивало на деловой лад.

— Ладно, Лена, хорошенького понемногу, — Лотеску выключил воду и потянулся за полотенцами. — Касательно сегодняшнего... Не надо делать вид, будто ничего не было. Хороший секс полезен для здоровья. Как мы уже выяснили, моя фамилия тебе не нужна, поэтому никаких проблем.

— Да тут сплошные проблемы! — покачала головой я, поблагодари за полотенце. — Хотя бы с обращением друг с другом. Вы тоже Эмиль или всё ещё хассаби? 'Ты' или 'вы'? Как расценивать этот секс?

— Хорошо, по пунктам, — Лотеску обмотался полотенцем и ушёл одеваться. — На Эмиля не обижусь, хотя вряд ли это уместно. Один раз, как-никак, маловато для любовника. Но если тебе так нравится моя постель, пожалуйста, Лена, я не против. Приятно, когда с женщиной после секса поговорить можно, а в голове нет мыслей выудить из меня побольше денег. Решать тебе, но предупреждаю сразу: я не женюсь.

— Само собой, вы не идиот, хассаби.

Начальник рассмеялся и снова возник в поле моего зрения, уже в брюках.

— Никакого сожаления, даже обидно, Магдалена! Могла бы хоть слезу пустить, потешить мужское самолюбие.

— Увы! — пожала я и бесстыдно продефилировала мимо во всей красе, сжимая подмышкой найденное грязное бельё. — Я не хочу стать госпожой Лотеску. И чужие деньги тоже не привлекают, мне свои нужны. Много-много. А ещё хочется хоть чего-то добиться на службе.

— Да-а, ты у нас амбициозная, Леночка, — ободряюще улыбнулся Лотеску, давая понять, частично мечты исполнятся. — И пока мы в купе, можешь 'тыкать'. Официально разрешаю.

Меньше всего ожидала, что он подойдёт и поцелует в щёку. Безо всякой страсти, по-дружески.

— Жду за завтраком. И постарайся не съесть тарелку.

Взъерошив волосы, будто между нами произошло нечто большее, чем однократный секс, Лотеску вышел.

Мы снова стали ближе и снова после совместной ночи.

Не уволит он меня и, зуб даю, попытается ещё прижать к стеночке. Только теперь я так просто не дамся, Эмиль Лотеску, вам придётся удовлетворять меня, а не себя. Или вообще проигнорирую.

Расплылась в улыбке, представив лицо начальника, услышавшего слово 'нет'. О, какое сладкое зрелище! Интересно, отказ его обидит или раззадорит? Обязательно проверю.

Вы не единственный мужчина на свете, хассаби, привыкайте. И спасибо за встряску. Теперь хоть в голове разные фантазии появились, а то уже начала бояться преждевременно наступившей женской старости.

Интересно, в столице красивые мужчины? Я не прочь познакомиться.

7.

Прижавшись к стеклу, во все глаза смотрела на медленно плывущую перед глазами столицу. Поезд шёл медленно, давая возможность рассмотреть окраинные квадранты.

Лотеску добродушно посмеивался за спиной, попутно разговаривая с кем-то по приватной связи. Сегодня он встал рано. Когда я встала, начальник уже потягивал кофе в вагоне-ресторане.

Эту ночь мы провели порознь. Чинно и благородно. То есть я сидела на своём диванчике, обхватив ноги руками, и, раскрыв рот, слушала рассказы о Штайте. Лотеску пытался сориентировать в столице, заранее предупреждал, куда соваться не следует, и где от поклонов голова отвалится. А потом впервые обмолвился, что потащит меня во дворец. Я-то думала, только в министерство.

— Всё в порядке, Магдалена, — успокаивал Лотеску, видя мою нервозность, — вы отлично держитесь в обществе.

— Ну да, — буркнула я, — бросите меня посреди министров и графов, и выплывай, как хочешь.

— Не брошу, — с улыбкой пообещал начальник. — Это для вас перебор. Во всяком случае, без кавалера не оставлю. И там ничего сложного: вежливость, доброжелательность и умение держать язык за зубами. Говорю же, справитесь.

— Это работа? — на всякий случай уточнила я.

Мало ли какая-то проверка, или нужно завести нужные связи?

— Обычный приём. Можете смело пить.

— А я там зачем?

Вот этого не понимала. Лотеску-то понятно, он чиновник высшего класса, а я-то, с моей судимостью? И это полбеды. Откуда я платье и драгоценности возьму? Во дворец в бижутерии не пойдёшь, платье тоже не подойдёт, разве только напитки разносить. Спрашивается, где я возьму деньги? Значит, придётся сказаться больной и вежливо отказаться.

— На приёмы ходят с дамой или кавалером — в зависимости от того, лицу какого пола выписано приглашение, — как маленькой, втолковывал Лотеску. На коленях у него лежал журнал. Яркие картинки так и манили посмотреть, но я не решалась попросить. — Собственно, поэтому вы и идёте.

— Идти с секретаршей — это как-то... Ну, решат, будто у вас всё плохо, раз девушки не нашлось.

Начальник от души рассмеялся.

— Ну, не знаю, насколько у меня всё плохо, но спутницу менять не собираюсь. Нечего вам в гостинице сидеть! Когда ещё шанс представится?

Ну да, вряд ли когда-нибудь я снова попаду во дворец. Лишь бы не опозориться!

Однако меня волновали и насущные вопросы: деньги. Вспомнила выписку со счёта и тяжко вздохнула. Придётся ничего не есть и не пить, чтобы пойти на бал.

Начальник погрузился в чтение и, разумеется, не замечал моих молчаливых стенаний. Я же достала блокнот и провела нехитрые подсчёты. По всему выходило, что в лимит никак не уложусь. На драгоценности не хватало. И даже душу заложить некому! Шайтан, такой шанс, сказка — и опять всё портят деньги!

— Совсем забыл десерт, — неожиданно ворвался в мои грустные мысли голос Лотеску. Довольный-предовольный. — Я бы даже сказал, одни из самых сладких слов для женщины.

Задумалась, нахмурив лоб. Даже ноготь погрызла: вдруг мыслительный процесс ускорит?

Какие слова? Я тебя люблю? Бред, ещё скажите, будто мне титул герцогини присвоили.

Повышу зарплату? Хотелось бы, но кукиш тебе, и так хорошо платят.

Что ещё там сладкого? Скидки?

Едва не покатилась со смеху. Представляю себе вывеску: 'Для простолюдинов во всех магазинах грандиозная распродажа'.

Лотеску терпеливо ждал, пока мысленно переберу все варианты, а потом с широкой улыбкой озвучил правильный:

— Плачу я.

Сглотнула и замотала головой. Слов не осталось.

— Вы — что? — хрипло переспросила, не веря в сказку.

— Оплачиваю ваши расходы, — терпеливо повторил Лотеску. — По-моему, честно. Я в курсе ваших дел. Да и, — он усмехнулся, — кое-какие обязательства надо брать, верно, Магдалена?

Сообразив, на что он намекает, отвела глаза и сделала вид, будто интересуюсь стенкой купе. В голове же крутилось бешенное радостное: 'У меня будет платье!' Как же мало нужно женщине для счастья!

И вот Штайт. Трубы фабрик, унылые серые стены складов, рельсы, много рельсов. Маневровые паровозы гонят туда-сюда вагоны. Самый настоящий муравейник! Сразу видно — столица.

Наконец показался вокзал. При виде хрустальной крыши, игравшей на солнце всеми цветами радуги, невольно ахнула. Как дворец!

Потянулись платформы. Их тоже оказалось много, гораздо больше, чем в Нэвиле. Дебаркадеры соединялись крытыми навесными переходами. Я насчитала минимум шесть.

Наш поезд подали к самому вокзалу. Во всю стену тянулось мозаичное панно с пейзажами Амбростена. Узнала я и Вертавейн: нигде больше нет таких озёр.

Золочеными буквами — или мне так показалось — сверкала надпись: 'Добро пожаловать в Штайт'. Тут же часы. Одиннадцать утра.

Народу столько, что яблоку негде упасть. Шум, гвалт.

Но вот выход для третьего класса остался позади.

Поезд же ползёт дальше, к витражным дверям залов для пассажиров первого и второго класса. Тут уже не так многолюдно, и публика совсем другая. Поразительно чисто, ни соринки, ни окурка.

Десятки носильщиков дежурят у стен, чтобы прийти на помощь пассажирам. Тут же извозчики: хассаби на парчелах не ездят, пешком не ходят. Наверняка и окошко прокатной конторы имеется.

Поезд замедляет ход до минимума, выпускает густое облако пара. Вагоны резко дёргаются и замирают.

И тут раздаётся музыка: гимн Амбростена.

От неожиданности вздрогнула и вопросительно посмотрела на Лотеску.

— Так встречают экспрессы, — пояснил он. — Их ведь всего пять, Магдалена. А теперь вытаскивайте чемодан, приехали. Адрес гостиницы мне дайте.

— Зачем?

Разве не я должна заботится о багаже и извозчике?

— Затем. Дайте и всё.

Покорно протянула бумажку. Лотеску кивнул и убрал во внутренний карман. После осмотрелся, надел на руку диктино и достал чемодан. Видя, что я копаюсь, вытащил и мой.

На дебаркадер ступила после начальника. Да-да, я трусливо пряталась за его спину: Штайт давил своей мощью. Казалось бы, жила в Нэвиле, город немаленький, а всё равно в первые минуты обалдела от обрушившихся звуков и образов.

— Ничего, — ободряюще похлопал по плечу Лотеску, — это нормально. В первый раз всегда так.

Он махнул рукой, и к нам тут же подбежал носильщик, чтобы погрузить вещи.

— Пойдёмте, — начальник предложил мне руку.

С подозрительной оторопью — с чего бы вдруг? — взялась за дорогую ткань пиджака и, вертя головой, засеменила рядом.

На самом деле, я была благодарна за этот крошечный жест. Видимо, Лотеску вспомнил себя, как в юности на него, провинциала, давил этот город, и взялся меня опекать. Хотя по всем правилам мне надлежало идти рядом, а то и позади. Зато так возвращалась уверенность, да и чувствовала я себя хассаби.

Наряд подбирала тщательно с гордостью отмечала, что далеко не все дамы одеты так изысканно. Шляпка с вуалеткой, приталенный зелёный жакет и юбка к нему. Строго, ничего лишнего, зато можно смело подавать руку для поцелуя какому-нибудь барону.

Вопреки ожиданиям, мы не взяли извозчика. Лотеску хорошо знал Штайт и предпочитал водить сам. По-моему, огнемобиль для него — нечто большее, чем средство передвижения. И руки на руле доставляют удовольствие.

Ну да, всего один звонок, и к вокзалу подогнали нужную модель. В прокате же обычным смертным выдавали исключительно видавшие виды паромобили. А тут блестящий, дорогой. Игрушка для богатых родовитых мальчиков. И я к этой игрушке прилагаюсь. Совсем не против, между прочим, очень даже за. Если и ездить, то только на таких машинках, с кавалерами, у которых и карточка, и чековая книжка в кармане.

— Так, — закинув чемоданы в багажник синего огнемобиля, Лотеску глянул на вмонтированные в диктино часы, — что тут у нас? Без четверти двенадцать. Ну, сразу в гостиницу, или показать вам, где чего? Сегодня у меня свободный день, у вас тоже, а завтра к девяти в министерство. И не вздумайте проспать!

Рассмеялась и покачала головой. Можно подумать, это я по утрам давлюсь завтраком! Даже пошутила на эту тему.

— Прекрасно, — улыбнулся Лотеску, распахнув передо мной дверцу пассажирского сиденья, — значит, разбудите, если просплю. Это входит в ваши обязанности.

— Разбужу как? — подозрительно уточнила я.

Он намекает на грядущую совместную ночь или просто на звонок?

— В дверь постучите. Так, что, гостиница или город?

Выдохнула и попросила показать Штайт. Должна же я знать, где тут магазины? И дело не только в платье, нужно купить подарки родным: родителям, брату, племянникам. Они не поймут, если не привезу из столицы хотя бы сувенир.

Памятуя о манере езды Лотеску, пристегнулась и приготовилась к знакомству с столицей.

Штайт превзошёл все смелые ожидания. Во-первых, широчайшие бульвары. Во-вторых, реклама. Сплошные голограммы! У нас они тоже есть, этим не удивишь, но не проекции же на стены жилых домов! И сами дома, они стремились к небесам. Пять, шесть, а то и восемь этажей. Отделка от самой простой до затейливой мозаики.

Парк не произвёл впечатления. Наш ничуть не хуже.

Зато богатые кварталы запомнились. Они напоминали элитные посёлки. Закрытая территория, много зелени, беговые дорожки вдоль искусственных прудов. Коттеджи перемежались с аккуратными пятиэтажками с панорамными балконами. Представляю, сколько тут стоит квартира!

Видела я и деловую часть — самую старую в городе. Университет, раскинувшийся на четыре квадранта, и, издали, комплекс королевского дворца. Словом, впечатлений хватило бы на несколько жизней.

Я опьянела от увиденного и плохо соображала, когда мы, наконец, подъехали к гостинице, лучшей в городе.

К огнемобилю тут же подскочили швейцар и носильщик. Лотеску дал им короткие указания и, обойдя машину, помог мне выбраться.

Вертящиеся двери привели в вестибюль, к стойке портье. Он улыбался так усердно, что, казалось, это судорога, а не улыбка.

Пластины от номеров оказались на руках буквально через пару минут, и в сопровождении коридорного мы направились к подъёмнику. Лотеску жил на шестом этаже, я — на пятом. Начальник попросил зайти к нему сразу, как переоденусь, и оставить код местной связи.

Номер превзошёл все смелые ожидания. Он оказался двухкомнатным, с огромной ванной. А ведь это не люкс. Представляю, как шикарно устроился начальник. Впрочем, сама скоро увижу.

Порадовавшись, что воспользовалась разрешением и заказала номер получше, отправилась осваивать новые владения. Целая неделя шикарной жизни! Даже шампанского выпить захотелось.

Хм, а тут ведь мини-бар есть. И то самое шампанское. Не удержавшись, открыла бутылку и, кружась, пританцовывая с бокалом, переместилась в спальню. Со смехом, едва не облившись шампанским, повалилась на кровать и чокнулась с невидимым другом.

Напиток приятным холодком пробежал по горлу и расплылся теплом в желудке.

Полежала немного и отправилась в ванную.

Нужно настраиваться на деловой лад, завтра мне тоже в министерство.

Но, как ни пыталась, постоянно отвлекалась на разные мелочи, вроде тапочек с монограммой отеля или необычного вентиля. В итоге к Лотеску заявилась только через час.

Начальник тоже переоделся. Я даже его не узнала без строгого костюма в этой слишком яркой и простенькой для главы Карательной инспекции рубашке и свободных брюках. Более того, рубашка оказалась с короткими рукавами и не застёгнута на две верхние пуговицы.

— Заходите, заходите! — Лотеску втолкнул внутрь и закрыл дверь. — Вы не привидение увидели.

— Просто вы — без костюма, — попыталась оправдаться за неловкую ситуацию.

— А если вы меня в парке на пробежке увидите, в обморок хлопнитесь? — покачав головой, усмехнулся начальник и махнул рукой на дверь. Значит, мне туда. — Представьте себе, я тоже человек. И тоже люблю расслабиться. Ладно, давайте займёмся делом. Чем быстрее закончим, тем лучше обоим. Вам ещё платье выбирать.

— А приём когда?

Комната оказалась кабинетом. Выглядит казённо, но ведь это гостиница. Зато богато, даже ложный камин есть.

— В субботу.

Ага, за четыре дня до отъезда.

Времени действительно маловато. Платье ведь полбеды, нужны ещё туфельки, украшения, бельё. Пока всё это выберешь! А тут ещё министерство и совещание, которое предстояло записывать. И если б только записывать — демонстрировать графики и таблицы. Ничего, справлюсь. Буду думать о приёме.

8.

Министерские коридоры нагоняли тоску, а их обитатели, казалось, совсем меня не замечали. А ещё тут было нестерпимо жарко и душно, и я боялась опозориться. Затянутая в строгий серый костюм, будто в футляр, с папкой подмышкой чеканила шаг рядом с Лотеску. Каблучки отбивали такт по каменным полам, напоминая дробь капель по крыше.

За окном пыхало жаром солнце. В Штайте уже воцарилось лето, но правила предписывали страдать в одежде по протоколу. Спасибо, блузку с короткими рукавами разрешили надеть. Ну, как короткими — плечо полностью прикрыто, никакого намёка на сексуальность.

И чулки. Ненавижу чулки в тёплое время года! Вот в этом минус секретарской работы. Если обычные сотрудники порхают с босыми ногами, ты паришься в шёлковом капкане. А ведь я надела самые тонкие. Тут подстерегает ещё одна проблема — 'стрелки'. На всякий пожарный положила в сумочку запасную пару, но надеялась на лучшее.

Свою речь знала хорошо. Совещания приучили барабанить слова, не задумываясь над смыслом. Министр? Не станет же он меня о чем-то спрашивать? Откуда секретарю знать детали? Покажу, запишу, помогу чай разлить. Бояться нечего.

И я успокоилась, начала с интересом посматривать по сторонам, строить глазки встречным мужчинам. Лотеску хмурился, но молчал. Интересно, он как начальник или мужчина не одобряет? Так кое-кто никаких обязательств не давал, просто расслаблялся.

Принялась украдкой наблюдать за начальником и убедилась, никакой ревностью тут и не пахло. Лотеску тоже приветливо улыбался особам женского пола, даже остановился, чтобы пощебетать с одной дамой. Кажется, она из Ведомства магии. Точно так же Лотеску вёл себя до нашего пикантного приключения. Печально, но не смертельно.

— О, вы уже прибыли? — к нам подбежала девушка в синем костюме. — Министр ждёт вас, следуйте за мной.

Она повернулась, и Лотеску присвистнул. Чуть слышно, разумеется, иначе неприлично.

Я тоже оценила пятую точку секретаря — или кто там она? — министра и невольно позавидовала. Либо она хитрит и носит юбку на размер меньше, либо у неё действительно попа как орех. Сама бы такую потрогала. Мысленно, разумеется. Чувствую, Лотеску не упустит. Как хорошо, что мы не в поезде! Не хотелось бы 'курить' в коридоре или выполнять никому ненужную работу, пока эти двое проверяют подлинность природных даров. А, может, и не природных — мастера красоты и не такое могут. Производители белья тоже.

Представила, как они кувыркаются, и как-то не по себе стало. Не хотелось, чтобы эта девица с фальшивой улыбкой и духами стоимостью в пол моего жалования завладела тем же, чем владела я. Вот ещё, делить воспоминания с кем-то ещё!

Мысленно дала себе пощёчину. Лотеску тебе не любовник, перепробовал столько женщин, что и не снилось. И ещё столько же после подцепит. Пусть себе тискает любые попки, лишь бы работой не нагружал и деньги платил.

Начальник — самец элитный, радуйся, что хоть раз поимела. Без шуток, сколько женщин ни разу с южанами не покувыркаются, а мне подвезло и удовольствие получить, и ничем за это не заплатить.

Блондинка, виляя попой, привела нас к широким дверям, нажала на кнопку, и они отъехали в сторону, открыв проход в огромный зал. Его занимали ряды кресел, а в торце возвышал президиум на двадцать мест.

Сбоку от импровизированной сцены — пульт управления разной техникой. Изопроекторов целых три, есть ещё мониторы, даже генераторы голограмм. Нужно бы посмотреть, как там и что, чтобы, не опростоволоситься. Но, похоже, времени на раскачку никто не даст: блондинка уверенно цокала к президиуму. Там уже сидели четверо, ещё двое беседовали у окна.

Ага, женщины есть, но секретарь, помимо меня и блондинки, всего одна. Остальные — чиновницы. Выглядели они сногсшибательно. На их фон мой костюм казался мышиной шкуркой. А ещё говорят, будто руководители — скучные старомодные люди!

— Папку, — чуть слышно, не поворачивая головы, шепнул Лотеску, и я тут же вложила в его ладонь искомое.

Сжала и разжала пальцы, чтобы через минуту расплыться в улыбке и раскланяться с министром и глава других Карательных инспекций. Реверанс делать не стала: мы не на приёме, а на совещании.

Сама я удостоилась только скупого кивка.

Лотеску жестом указал, где следует сесть. За столом, третье место с левого края. Покорно села и сцепила руки под столом, мысленно повторяя речь. Глаза сами собой косили на министра. Так вот он какой. В летах, но не старый. Подтянутый, без седины. Гладко выбрит, надушен дороги парфюмом. На руке — перстень-печатка. Говорит негромко, но властно.

Остальные мужчины впечатления не произвели. Разве только секретарь шатенки, как поняла, главы Карательной инспекции с запада страны. Он так улыбался, до ямочек на щеках. Невольно начала улыбаться в ответ и поправлять причёску. Кажется, вот та прядка из пучка выбилась. И вообще, носик бы припудрить.

— Магдалена! — суровым шёпотом положил конец нашему флирту Лотеску.

Он сел рядом со мной и постучал пальцами по диктино.

Надув губы, пожала плечами, извиняясь перед красавчиком. Ничего, потом обменяемся кодами диктино. И имя узнаю.

Лотеску, видимо, перехватил взгляд и написал в блокноте: 'Это рабочее совещание, а не клуб знакомств'.

Интересно! Я бы даже сказала, занимательно. Неужели ревнует?

Хитро прищурившись, написала ответ: 'Одно другому не мешает. Вернее, я ведь вам ничуть не мешаю, хассаби'.

Подтолкнула блокнот к начальнику, ожидая реакции. Тот хмыкнул и покачал головой.

Вместо ответа значились три знака вопроса. А ещё меня одарили насмешливым взглядом. Значит, разгадал игру.

'Ну, как же, вы ведь так переживаете'.

'Устроить вашу личную жизнь? Могу спросить, как его зовут. Или сразу адрес и счёт в банке?'

Закусила губу и, обдумывая написанное, едва не пропустила начало совещание.

Заиграл гимн, пришлось встать и изобразить благоговение перед голограммой его величества Сонмекса. Взгляд поневоле возвращался к блокноту. Как бы подколоть?

Едва ли не первой плюхнулась на место и быстро застрочила:

'Узнайте, сделайте милость'.

'Взамен?'

Паразит!

'Моя благодарность будет столь велика...'

'Что-нибудь материальное. Знаю я вашу благодарность! Статистика. Мы вторые на очереди'

Кивнула и отыскала в папке нужные бумаги: не начальнику же рыться?

'Душа устроит?'

'И что прикажите с ней делать? Первая буква 'э''

Мы в угадайку играем?

Министр что-то говорил, долго и нудно, я же мысленно перебирала мужские имена. Эрик? Энтони? Эшли?

'Хассаби!'

И жалостливый взгляд.

'Обойдётесь! Надо же проявить мужскую солидарность и помочь одному ликвидатору'.

'В поезде вы тоже её проявляли?'

Кажется, министр перешёл к нашим планам на следующее полугодие. Пусть Лотеску слушает, это его касается. Он и слушал с абсолютно каменным лицом, а сам такое писал!

'Что, не спится теперь?'

'Напротив, очень крепко'.

'Жаль! Но ничего, фригидность лечится'.

Тут я не сдержалась и нарисовала неприличный знак, заменявший не менее неприличное слово.

Лотеску постучал пальцем по столу и подписал рисунок: 'Ваши детские мечты? Понимаю, трудное детство, отсутствие мальчиков...'

'Ваше будущее', — не сдержалась я.

Он выиграл. Как ни прискорбно это сознавать, начальник переиграл. Не в первый раз.

Лотеску метнул на меня короткий гневный взгляд и с нажимом, намекая на свои эмоции и их последствия, написал: 'Следите за языком. Вы не настолько незаменимы. Имя написано на пропуске. Он лежит на столе. Тема закрыта'

Кивнула и виновато ссутулилась.

Чем плохи эти игры, не замечаешь, как переходишь грань дозволенного. Вечно на лезвии ножа.

Секретаря звали Эдгар. Эдгар ишт Хавас.

С удовольствием сбежала к изопроектору, подальше от Лотеску. Начальник стал темнее тучи, указания отдавал отрывисто, ясно давая понять, после совещания меня ожидает порка.

Мелькали графики раскрываемости, статистика преступлений и прочая скупая информация, за которой стояли тяжёлые трудовые будни Карательной инспекции. Лотеску ровным голосом пояснял изображения, комментировал голограммы и отвечал на вопросы министра.

Кажется, нашей работой остались довольны, хоть и оценили на 'удовлетворительно'.

Дальше пришёл черёд одной из женщин-начальниц. С удивлением услышала в фамилии 'западницы' 'ишт'. Неужели не дворянка? То-то она держалась чуть поодаль от остальных! Зато одета лучше многих аристократов.

Беднягу распекали за срыв какой-то операции. Кажется, крупное магическое мошенничество. Женщина держалась достойно, кивала, не оправдывалась и уверенно заверила: всё будет исправлено в кратчайшие сроки.

Когда пришла очередь Эдгара занять место за пультом, он подмигнул мне.

Непроизвольно покосилась на Лотеску. Не видел. Или сделал вид, будто не видит.

Начальник в полголоса переговаривался о чём-то с министром. Ну да, не до того ему.

После отчётов последовало обсуждение концепции борьбы с магической преступностью. Я терпеливо конспектировала, тайком сцеживая в ладонь зевки.

Совещание затягивалось и грозило погрузить всех нас в летаргический сон.

Жутко хотелось кофе, но паузы никто не объявлял.

Прежде мне доводилось участвовать в подобных мероприятиях: в столицу ездил Барашт, а принявший после него дела Лотеску отчитался за месяц по визуальной связи. Так вот, знала бы, в Нэвиле осталась. Скучища смертная!

Половина первого. Народ, давно пора проветриться и выпить кофе!

То ли мысли материальны, то ли выдержка министра таки дала брешь, но он, наконец, объявил долгожданный перерыв.

Я вместе с другими секретарями, в том числе жопастой блондинкой, поспешила накрывать на стол в соседнем помещении. Эдгар тут же оказался рядом, помогая молоть кофе.

— Твой тоже чай не пьёт? — он кивнул на пакет с зёрнами.

Кивнула и потянулась за чашкой.

— В первый раз в столице? Прежде никогда не видел.

— Ага. Жуткий муравейник! Боюсь, если выйду из гостиницы, потеряюсь.

Рассмеялась и с намёком посмотрела на Эдгара. Я тебе повод для свидания даю, догадайся же! И он догадался, предложил показать Штайт. Я, разумеется, согласилась.

— Твой только не рассердится? — неожиданно спросил Эдгар, укладывая щипцами кусочки сахара на блюдце. — Мне показалось, ему не понравилось моё внимание.

— Пусть сердится, я не его любовница.

Чистая правда, между прочим.

Не удержавшись, шёпотом спросила:

— Что, правда сердился?

— Ага. Такой взгляд на меня бросил! Знаешь, этакую смесь презрения и угрозы. Моё, мол.

Рассмеялась и твёрдо решила: этот вечер проведу с Эдгаром. Своё нашёл! Да что вы сделали-то, хассаби? Пару раз для собственного удовольствия вставили? И всё, гуляй, я пошёл по другим девочкам. Не тяну я для вас на любовницу, вот и получите, и распишитесь.

Подхватив поднос с чашкой и бисквитами, поспешила в зал. Сначала еда начальству, потом можно поесть самой, в этой же буфетной.

Увлечённый беседой с коллегами Лотеску кивнул и, казалось, не заметил бы, упади рядом комета.

Эдгар оказался забавным малым. Начитанным, что приятно, но немного заносчивым. Сразу видно, тоже девушки баловали. Но я тоже не лыком шита, кокетничала и с другими секретарями. А что, мужчин полезно спускать с неба на землю.

Потом и вовсе нанесла удар под дых, поведав о прежней работе. И логично стала самым уважаемым человеком в комнате: остальные-то всю жизнь бумаги перебирали. Сами признались.

О причинах смены должности ответила полуправду: 'Хассаби Лотеску очень просил, ему доверенный человек нужен. Я теперь на полторы ставки'.

Но на мою беду одна из секретарей с улыбкой змеи брякнула:

— А разве вас не судили?

В буфетной повисло тягостное молчание. Все взгляды устремились на меня.

С гордо поднятой головой пошла в наступление:

— А разве моё имя есть в списке осуждённых? Потрудитесь проверить, милочка, а потом выдавать желаемое за действительное.

— Но дело Тайрона Эламару... — не унималась настырная.

— Обвинения сняты. Или вы собрались спорить с правосудием, полагаете, оно ошиблось?

Секретарь стушевалась и поспешила скрыться за дверью.

А я с лёгкой грустью подумала, как быстро забывают друг друга люди. Вот уже и не кольнуло сердце при имени Тайрона. А ведь он меня любил. Как мог. И я тоже. Может, даже больше. Прошёл год, я забыла. Мысли совсем о другом.

Остаток совещания показался не таким нудным. Может, из-за вертевшихся в голове шуток? Мы ведь, в отличие от начальства, вовсе не план выявления лжемагов обсуждали. Освободилась в четыре и тут же спросила у Лотеску насчёт вечера.

— А платье? — напомнил тот. — Нет, я только за, если не придётся торчать в магазине, но вот карточку вам не отдам. Простите.

Понимающе кивнула и поинтересовалась, нельзя ли перенести поход на завтра.

Вчера я ничего не купила. Абсолютно ничего не понравилось. Впрочем, ходила сама, без Лотеску. Думала, смогу обойтись малой кровью. Угу, как же! Цены в столице столичные.

— Можно, — кивнул начальник. — Только давайте без переносов, мне не хочется подстраиваться под вас.

9.

Маялась в холле и гадала, не забыл ли про меня Лотеску. Сегодня он снова пропадал в министерства, на этот раз без меня. Я же успела поссориться с Эдгаром и теперь скучала в одиночестве.

Ну как объяснить мужику, что секс на первом свидании — дурной тон? Видимо, никак. Обидно, но не смертельно. Хуже, когда встречаешься с кем-то, а потом узнаёшь, что он козёл. Лучше сразу, после трёх бокалов вина и двух поцелуев.

Уютный ресторанчик, столик у окна, разговоры за жизнь. Его рука на моей руке. Шутки, совместно распитое шампанское — и вдруг: 'Поехали ко мне?' Эдгар ведь не просто так время и деньги тратил.

Разумеется, я ушла. И оставила деньги за съеденное и выпитое.

Код Эдгара стёрла тем же вечером. Такие мужчины мне не нужны.

Наконец показался знакомый огнемобиль. Начальник опоздал на полчаса, извинился и предложить в этот раз отвезти в 'нормальные магазины'.

— А то опять весь вечер без толку! Нет уж, сегодня возьму всё в свои руки. Заодно и себе чего-то прикуплю.

Спорить не стала, но про себя задалась вопросом, откуда Лотеску известны адреса женских магазинов. Видимо, покупал подарки своим пассиям. Надеюсь, нижнее бельё показывать не придётся? Хотя Лотеску в нём хорошо разбирается. Помню ведь комментарии насчёт собственного. Я, кстати, прислушалась к совету, сменила размер и форму. Действительно, лучше. Тут тоже совета надо спросить.

При виде огромных витрин перехватило дыхание. Я никогда не заходила в подобные лавки: слишком дорого.

Удивительно, но Лотеску вошёл следом. Хм, мужчины ведь ненавидят магазины. Так и сказала, услышав в ответ:

— Ничего, потерплю. А то купите несусветную безвкусицу или, что вероятнее, попытаетесь сэкономить.

— Может, вы и с последней женской модой знакомы? — съязвила я.

— Знаком, — кивнул начальник и наложил на огнемобиль охранные чары. — Это один из лучших магазинов Штайта. Если тут ничего нет, то нигде нет.

Ох, Лотеску, напрасно вы меня сюда привезли! Похудеет ваша карточка.

Толкнула стеклянную дверь. Звякнул колокольчик, привлекая внимания к новому посетителю. Похоже, никого, кроме нас, тут нет.

Ко мне тут же подскочила продавщица со знакомым по портье оскалом. Только я открыла рот, чтобы высказать свои пожелания, как девицу перехватил начальник. Он сам собирался выбирать?!

— Тэк, — Лотеску окинул меня задумчивым взглядом, прикидывая размер и фасон, — нам нужно вечернее платье. Приём высокого уровня, дешёвку не предлагать. Подол в пол. Остальное неважно.

Продавщица кивнула и кинулась выбирать наряды. Лотеску двинулся следом, отметая неподходящие варианты. В моде он действительно разбирался, не действовал по принципу: что поярче, то сойдёт. Они с продавщицей о чём-то шушукались, предоставив мне роль пассивной свидетельницы. Но я таковой становиться не собиралась и смело направилась в соседний зал, отказавшись от помощи второй продавщицы. Взглянула на цены, впечатлилась и улыбнулась. Раз Лотеску не бережёт свои деньги, я и подавно не стану.

Взгляд сразу выцепил то платье. Нейтральный синий цвет и ни грамма полёта фантазии. Платье облегало как вторая кожа. Всегда о таком мечтала.

А ещё кристаллы. Будто звёзды на небе. Красота!

Оглядевшись, не видит ли Лотеску, хапнула наряд и унесла в примерочную.

Бельё пришлось снять: под платье его не наденешь, даже самое тонюсенькое. Зато село так, что сама собой залюбовалась. Думала, подчеркнёт недостатки — наоборот, скрыло. Видимо, с утягивающим эффектом.

Стразы переливались, грудь кокетливо вздымалась под тканью, требуя бриллиантов, линия бёдер манила взгляд.

Открытая спина подчёркивала пикантную подробность, но не переходила приличий. То есть поясница прикрыта.

Юбка в пол слегка расширялась книзу.

Повертелась перед зеркалом и поняла, снимать это великолепия не хочу. Хоть увольняйте! Будет у меня платье мечты стоимостью в два моих жалования.

— Магдалена, — послышался недовольный голос начальника, — мы тут подобрали несколько вариантов. Где вас носит?

— Сейчас!

Заторопилась, решая, переодеваться или нет. В итоге прямо в платье шагнула из примерочной.

Лотеску потерял дар речи. Замер и смотрел на меня, не мигая. Может, даже не дышал. Потом сглотнул и с усилием отвёл взгляд.

Значит, надо брать: на мужчин производит неизгладимое впечатление. Даже не сердится за то, что одежду заставила выбирать. Хотя я ведь не заставляла, сам вызвался.

— Понятно, — глухо пробормотал начальник, обращаясь к продавщице с тремя вешалками, — платье нам уже не нужно. Подберите к этому туфли и бельё.

Не удержавшись, снова посмотрел на меня, буквально поедая взглядом.

С трудом удержалась от того, чтобы не глянуть кое-кому ниже пояса. Только фиг в этот раз помогу, сами, хассаби.

— А это платье с бельём не носят, — выдала тайну девица.

— Совсем? — поднял брови Лотеску.

— Совсем. Посмотрите, даже тесёмочки трусиков видны будут, — продавщица шагнула ко мне и указала на бёдра.

Теперь сглотнула я, потому что Лотеску взглядом проверил её слова. И как-то задержал его на опасных местах, от чего стало жарко.

— Понятно, — по губам начальника скользнула мечтательная улыбка. — Но ведь туфли с ним надевают, вот и займитесь.

Продавщица кивнула и зацокала обратно в зал.

Мы остались одни, и как-то мне неловко стало. Захотелось юркнуть обратно в кабинку, но я не стала. Там ещё опаснее, все условия.

— Повернитесь, — попросил Лотеску.

Не рискнув возражать, подчинилась. Но если начнёт приставать, не дамся. Хватит! Может, мне и нравилось, даже очень нравилось, до состояния тягучего мёда, может, я и нахамила начальнику на совещании, но бесплатные секс-услуги оказывать не стану.

Обжигающий взгляд скользнул по пятой точке — будто ладонями сжал.

И так горячо.

Уфф, что же я так реагирую? Хотя, похоже, Лотеску чувствовал то же.

— Похоже, с королевой приёма мы определились, — несмотря на самоконтроль, голос начальника звучал прерывисто, выдавая возбуждение.

А всё треклятая продавщица! Что ей стоило смолчать про бельё? Он ведь теперь ни о чём другом думать не сможет. Горячая кровь! И самое страшное, я тоже об этом думаю и непроизвольно сжимаю бёдра. Наваждение какое-то!

Пользуясь тем, что Лотеску не видит, до крови прикусила губу. Помогло!

— Может, что-то поскромнее? — предложила я и рискнула повернуться.

Лотеску стоял, где стоял, но уже успокоился. Просто смотрел с восхищением. Сердце тут же отозвалось волной тепла.

— Да нет, вполне. Вы ослепительны, Магдалена!

Зарделась будто школьница.

Стоп, а ведь он никогда мне комплиментов не делал. Таких комплиментов, безо всякого сексуального подтекста.

Пальцы сами собой зарылись в волосы, поправляя якобы растрепавшуюся причёску.

Лотеску стоял и улыбался. Потом спохватился, пробурчал что-то сердитое под нос, и вышел из примерочной. Я же млела от неведомого раньше чувства, но такого сладкого: внимания хассаби.

Те же грабли, Магдалена! Не прыгнуть выше головы, нечем тебе аристократа прельстить. Только маньяка. Поэтому выветривай розовую дурь из головы и ищи парня из своего сословия.

Продавщица принесла туфли, и я приступила к примерке. Так увлеклась, что не заметила возвращения Лотеску. Он прятал руки за спиной и загадочно улыбался.

— Как продвигаются дела, ещё не весь магазин скупили?

Заверила, что через пять минут определюсь с выбором. Знать бы ещё как! Все туфли такие красивые!

— Когда закончите, примерьте. Полагаю, размер ваш. Конечно, не под этот наряд, но пригодится. Хотя бы для вашего нового поклонника. А то станете раздеваться, а там опять кошмар. Заодно проблем со здоровьем не возникнет. Неправильно подобранный бюстгальтер — это не хиханьки, Магдалена, а риск без груди остаться.

С этими словами он вынул из-за спины... комплект нижнего белья. Да ещё какой — красный, с кружевами и смелого дизайна.

Догадываюсь, Лотеску упивался моей реакцией.

Сначала я покраснела, затем побледнела и, наконец, охнула. Выхватила из рук самодовольного начальника комплект и попыталась скрыться в кабинке. Увы, мне не позволили, с наглой улыбочкой заявили, что посмотрят, как всё это сидит.

— Хассаби! — я пошла пятнами.

Да не в жизни! Я это при нём не надену! Такое унижение!

И ладно бы только при начальнике — тут же продавщица вертится, смотрит. А комплект — одни тесёмочки и стразики, фактически нет ничего. Хочешь, снизу всё рассмотри, хочешь, сверху. Под 'всё' я подразумеваю абсолютно всё, в кабаре с раздеванием пристойнее. Такое только для публичного дома.

— Надевайте, надевайте. Видите, девушка ждёт, тоже посмотреть хочет, — начальник кивнул на продавщицу. — Вдруг плохо сидит, прикроет больше, чем нужно, тогда другой примерить придётся. А вам это ещё во дворец надевать вон с той юбочкой, — он указал на вешалку, где висело нечто, красный кожаный пояс, а не юбка. Сесть в ней — продемонстрировать всё до пояса.

— Сверху же прозрачную блузку. Белую. Красивое бельё нужно всем показывать, Магдалена, а не прятать под одеждой.

— Хассаби, вы серьёзно? — с надеждой на обратное спросила я.

— Абсолютно. Вы это наденете, Магдалена, — в голосе начальника зазвенела сталь. — И не спрячетесь в туалете. Более того, вас такую снимут на изобразительную карточку.

Губы задрожали. Он не может так поступить! Это не позор, это хуже. Какое повышение — меня в тот же день велят уволить.

И это ещё полбеды. Одежда откровенно говорила: 'Берите меня, все особи мужского пола'. Единственный выход — шокер. Только вот можно ли его взять во дворец?

— А не надо было в блокноте рисовать, — склонившись ко мне, елейным голоском шепнул Лотеску. — Меня так тронула ваша забота, так опечалила фригидность, что захотелось помочь. Уж теперь-то без мужчины не останетесь, кто-нибудь да разбудит пламя страсти. Если не ваш размер, попросим другой. Он есть. Или недостаточно сексуально?

— Недостаточно? — хрипя, вытаращилась на бельё.

Куда уж больше! Призывный цвет, не менее призывное ажурное кружево малюсеньких трусиков, открывающих всю попу, бюстгальтер, подающий грудь мужчине на блюде.

— Примерьте, — Лотеску подтолкнул к кабинке. — Даже интересно, как сядет, и подойдёт ли по цвету к юбке.

Значит, месть!

— Я это не надену, — уперев руки в бока, заявила мерзавцу.

— Наденете.

— Иначе что? — гордо вскинула голову и сделала шаг вперёд.

— Дисциплинарное взыскание. И за рисунки, и за хамство. Всё строго по инструкции, никакой подтасовки фактов. Чаша терпения когда-то переполняется.

Я застонала и едва не выронила бельё. Начальник спокойно подхватил и повесил на крючок внутри кабинки.

— Ну же, Магдалена!

— Пожалуйста! — я с мольбой заглянула ему в глаза.

— Нет, — жёстко отрезал Лотеску.

Ясно, это наказание.

Понурив голову, поплелась в кабинку и начала раздевать. Шторку задвинула, только лучше уж голой, он меня такой видел, чем в этом белье. Оно для проститутки.

Как могла, оттягивала тягостный момент, но покашливание начальника напомнило: пощады не будет. И я отдёрнула шторку, инстинктивно прикрыв все стратегические места.

— Руки, — тут же скомандовал палач, а продавщица — вторая из двух — начала восхищаться, как мне идёт.

Он смотрел и усмехался. Ни грамма желания, одно желание унизить. И Лотеску в этом преуспел, я прокляла себя за переписку в блокноте. Повернулась задом и безропотно позволила поправить впившуюся в кожу тесёмочку.

— Трусики не тесноваты? — издевался начальник.

Помотала головой. Размер он определил точно.

Стыд пятнами расцвёл на щеках. Представила, как буду смотреться во дворце, и захотелось снова продавщицей.

— Надеюсь, вы хорошо всё запомнили? — эти слова предназначались только мне. — Мне не нравится так поступать, но вы не оставляете выбора. Да, я вам многое позволяю, но унижать себя — никогда. Я ваш начальник, Магдалена, а не парень из пивнушки. Ясно?

Кивнула и сдавленно попросила прощения. Надеюсь, он услышал раскаянье?

Услышал, потому что разрешил снять это безобразие и оставить в магазине.

— Нормальное бельё я тоже видел. И на него я смотреть не буду, — поспешно добавил Лотеску. — Куда наденете, не моё дело. Отчитывать не надо.

С добродушной усмешкой — значит, отношения стали прежними.

Новый комплект оказался нежно-бежевым в мелкий цветочек. Никакой провокации, но всё равно соблазнительно. Мне он понравился и сидел идеально. В итоге решила принять подарок, благо это входило в нашу договорённость. Хотя, думая купить бельё, не предполагала, что его станет выбирать начальник.

10.

Как все большие события, приём наступил неожиданно.

До него я трудилась, как пчёлка: писала речь для Лотеску. Ему предстояло зачитать её во дворце. Именно туда, на торжественную аудиенцию с фуршетом, мне и надлежало явиться в неглиже, если бы не действенное раскаянье. Тут же я надела скромное платье, вполне подходившее для события. Вроде, и нарядно, но строго, плечи закрыты, юбка ниже колена. В ушах — бижутерия, на руке — серебряное колечко. Каблуки — как по протоколу. Долго стоять тяжеловато, но я привыкла, не обращала внимания.

Лотеску легче: серо-голубой костюм и пастельная рубашка с контрастным галстуком. И никаких правил насчёт длины, высоты и макияжа.

Логично, что я провозилась дольше, и начальнику пришлось поторапливать.

Речь написала отменную. Вспомнила все наши победы и умолчала о поражениях. Если же те упорно лезли наружу, постаралась и их обратить в достоинства. Усыпляя бдительность, добавила экскурс в историю, восхвалила короля и наши ещё имперские традиции порядка и закончила радужными обещаниями и надеждами. Лотеску понравилось, он даже сказал, что я умница. И ручку поцеловал. Те самые пальцы, которые болели от писанины.

— Не дуетесь? — вопрос прозвучал неожиданно.

Разговор случился вчера вечером. Я, в потёртых любимых домашних брюках, с босыми ногами сидела на диване, Лотеску пристроился рядом, у столика. Судя по одежде, собирался в клуб. Мне тоже жутко хотелось, но попросить стеснялась. Да и понимала, я обуза. Начальнику расслабиться хочется, девочек подцепить, а не следить за речью и движениями при подчинённой. Плюс сомневаюсь, будто ночные клубы для аристократов мне по карману. Нет уж, он уйдёт, спущусь вниз, у портье узнаю и тоже всласть натанцуюсь.

Знаю, завтра вставать, но я так устала с этой речью! Если не проветрюсь, точно не засну.

— А? — удивлённо вскинула глаза на собеседника, вынырнув из собственных мыслей.

— За магазин. Это было.... — Лотеску помолчал, склонив голову набок, — некрасиво с моей стороны. И мелочно.

— Вы начальник, я подчинённая. Вы абсолютно правы, — вздохнула я.

— Прав в чём? Мне действительно хотелось бы извиниться, но впредь, пожалуйста, ведите себя чуть сдержаннее. Некоторые вещи могут сильно раздражать людей.

Не дождавшись ответа, Лотеску наклонился и второй раз за вечер поцеловал руку.

Я же сидела, не зная, что ответить. Никогда прежде хассаби не просили прощения за унижения ниже стоящих.

— А комплект вам шёл, — лукаво заметил начальник. — Но, разумеется, — тут же добавил он, — только для спальни.

— Предпочитаю чуть более целомудренное.

— Понятно... — как-то подозрительно произнёс Лотеску, а в следующий момент на столике вырос бумажный пакет.

— Что это? — насторожилась я.

Новое красного комплекта с прозрачной блузкой не переживу.

— Мои извинения. Или лучше в денежной форме? Если я извиняюсь, Магдалена, то не ограничиваюсь словами. Я знаю, что со мной трудно работать, поэтому не хотел бы потерять хорошего секретаря.

— Ну, — замялась я, — не так уж тяжело с вами работать.

— Это потому что вы все мои привычки выучили! — рассмеялся Лотеску и протянул пакет: — Ну посмотрите же!

Первым я извлекла флакон духов. Похожие начальник некогда дарил сестре. Откуда знаю? Сама относила. Но этот флакон другой, и запах тоже. Открыла крышку, нанесла на запястье — мой. Как специально для меня делали!

— Нравится? — продолжая улыбаться, спросил начальник.

Показалось, или он слегка напрягся, когда я нажимала на пульверизатор? Неужели боялся не угодить?

Кивнула.

— Честно или отстаньте? — настойчиво переспросил Лотеску.

Не показалось. Ему важно, чтобы мне понравилось.

— Честнее некуда. Никому их не отдам!

Начальник откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Успокоился. Значит, во втором подарке уверен. Им оказалось... бельё. Тоже красное, но совсем не такое. Откровенное, но не пошлое. В таком хочется потянуть мужчину за галстук, потянуть к себе и изобразить госпожу мира.

— Мне это тоже надеть?

— Это не для меня, — усмехнулся Лотеску. — Найдёте же вы себе жениха, вот и порадуете.

Провела пальцами по кружеву и только сейчас заметила:

— Там же стразы! Не стекляшки, а стразы!

— Фианиты и пара бриллиантов, — поправил начальник.

У меня перехватило дыхание.

Бельё с бриллиантами! Мне — секретарю!

— Вы всем женщинам такое дарите? — выдвинула спасительное предположение.

— Нет, настолько я ещё никого не обидел. Там ещё чек внизу, — добавил Лотеску, видимо, опасаясь, как бы не выбросила пакет. — Сумма не очень большая, но за премию сойдёт.

'Небольшая сумма' полностью покрывала месячные бытовые расходы.

— Извинения приняты? — оказывается, начальник всё ещё ждал внятного ответа. — Не кинете мне подарки в лицо?

— С заявлением, что вы аристократическая сволочь? — на свой страх и риск продолжила я.

— Что-то вроде того, но вы, несомненно, забористее выразитесь.

Не рассердился, наоборот, положил руку на спинку дивана, смотрит с улыбкой. А в глазах — тепло.

Несмотря на все условности, на то, что бельё — подарок личный, решила показать его Лотеску. В конце концов, он немалые деньги отдал.

Мигом слетала в спальню, распустила волосы и во всём великолепии явилась в гостиную. Былое унижение позабылось, стёрлось под взглядом Лотеску. Он ласкал кожу, заставлял двигаться особенно плавно, так, чтобы глаза уж точно ни на что не отвлеклись.

— Приличных слов нет, — наконец выдал начальник и моргнул. — Честно, не ожидал, что вы...

— Так плохо? — игриво наморщила носик.

Я ему нравилась, и бельё ему на мне нравилось. Лицо перед подчинённой держать даже не думали, хотя совсем недавно учили строгой субординации.В голову пришла шальная мысль проучить Лотеску. Поступлю с ним, как он со мной. Соблазню и убегу на танцы.