Течет река Конго

По его приказу, внутри зарослей были установлены бочки, доверху наполненные горючим. К стенкам каждой из бочек, прочной лентой были прикручены ручные гранаты, в чеки которых, была вдет гибкий шнур или прочная веревка. Другой конец был проброшен через заросли травы и находился в руке специально выделенного подрывника, что по приказу командира должен был подорвать бочку.

Способ был прост, примитивен, но довольно действенный. Согласно проведенным расчетам полковником Топорковым, возникший после взрыва пожар должен был серьезно осложнить наступление противника.

Желая дать повстанцам время, для полного занятия переднего края обороны и как-то приободрить их упавший дух, дождавшись нужного момента, Диас приказал взорвать ближайшие к противнику бочки. И тут, произошел, довольно неприятный инцидент, ставящий под вопрос боевую способность кубинских инструкторов. У одного из подрывников как на грех веревка за что-то зацепилась в кустах, и сколько боец не дергал её своим вспотевшим кулаком, взрыва не было. Другой подрывник слишком резко дернул свой шнур, отчего плохо закрепленная граната сорвалась с гладкого бока бочки и, отскочив далеко в сторону, так и не взорвалась.

Случившаяся неудача огорчила кубинца, но он не позволил эмоциям взять над собой вверх. Подрывы бочек с горючим не являлись главным стержнем обороны и носили скорее второстепенный, отвлекающий характер.

По этой причине, Диас не отправил людей выяснять причины постигшей его неудачи, а оценив положение сил и с совершенно спокойным лицом, так, как будто все это, является частью его плана, приказал подорвать оставшиеся в зарослях "сюрпризы".

Внутреннее майор был готов к тому, что его вновь постигнет неудача, но на этот раз все получилось, так как надо. Взрывы дружно прогремели один за другим, и в зарослях заплясали яркие языки пламени огня.

Устраивая противнику этот сюрприз, Топорков и Диас не рассчитывали на то, что возникший огонь обратит марокканцев в бегство. Их расчет строился на том, что возникшее пламя в большей мере окажет воздействие на психику солдат противника, чем на то, что он сможет сорвать их атаку. Как их и предупреждали местные, после взрыва заросли горели не слишком сильно и грозно, воздействуя на противника больше едким удушливым дымом, чем силой возникшего огня.

Столкнувшись со столь необычным противником, марокканцы стали довольно толково и грамотно проводить перегруппировку своих наступающих рядов. Желая свести к минимуму контакты с вредным дымом, и тут в дело неожиданно вмешался новый фактор. О нем местные почему-то забыли сказать, а полковник с кубинцем не учли.

От вспыхнувшего в зарослях огня загорелась прошлогодняя трава, что густым ковром покрывало пространство, по которому наступали солдаты генерала короля Хасана. Сначала пламя стало медленно и неохотно разгораться, а потом, набрав силу, и устремилось в сторону марокканских солдат.

Нет, оно не неслось на них подобно поезду экспрессу и не стояло высоким столбом до самых небес. Но оно широким фронтом надвигалось на арабов, и остановить его было очень и очень сложно. К тому же в этот момент сыграли свою роль, ранее не взорвавшиеся бочки. Разыгравшийся огонь подошел к ним почти одновременно и планомерные взрывы "хлопушек" на фоне приближающегося к ним пламени, сильно напугали марокканцев, и они стали отходить вместе со своими офицерами. Тем более, что истошные крики и яростные пулеметные очереди в тылу, говорили, что не все в порядке в "марокканском королевстве".

Именно в этот момент в небе над Колвези появились изрядно запоздалые транспортники с десантниками майора Маэле. По разработанному плану генерала Бабия, они должны были высадиться в пригороде старого города Колвези, который являлся в этом бою своеобразным тылом повстанцев и по идеи, там должно было быть мало войск.

Так же, в старом городе имелась группа правительственных агентов. Она должна была перед самым появлением самолетов в небе над Колвези организовать в городе вооруженные беспорядки и тем самым обеспечить полный успех высадки десанта.

Задержка с прибытием десанта сыграла роковую роль во всей этой операции. Выступление агентов и примкнувших к ним сторонникам Мобуту начались в точно обусловленное время и без поддержки десанта, было обречено на неминуемый провал. Тыловые подразделения жандармов смогли быстро подавить вспыхнувшие в старом городе беспорядки и когда в небе наконец-то появились белые купола парашютов, на земле все было уже, кончено.

К тому же, Львы майора Маэле высадились не в районе стадиона, как это намечалось, а в районе передовой, прямо на головы Тигров генерала Мубаи. Ощерившись стволами автоматов и пулеметов, они открыли шквальный огонь по нежданным гостям с неба.

Причина этого фатального явления заключалась в грубой халатности и трусости пилотов транспортников, по которым, с земли открыла огонь одна единственная зенитная установка. Вместо того чтобы как следует разобраться в сложившейся обстановке и пойти на второй заход, пилоты подали сигнал и высадка началась.

Часть Львов майора Маэле была убита или ранена противником, находясь в воздухе, не имея возможности вести ответный огонь. Другие были убиты или взяты в плен, сразу после приземления. Предпочтя бросить оружие и тем самым спасти свою жизнь, в том ураганном огне, что обрушился на них со всех сторон.

Лишь малой части десантников, что покидали ревущее чрево транспортника в последнюю очередь, несказанно повезло. Повезло в том, что они приземлились вдалеке от позиций Тигров и пока те занимались уничтожением их товарищей, смогли отстегнуть парашюты и собраться в единый кулак.

Повезло, что среди них оказался майор Маэле, который сразу приказал маленькому отряду отходить в сторону спасительных джунглей. При этом он не побежал первым, а сам лег за пулемет и прикрывал отход своих солдат. Когда же с грехом пополам, большая часть отряда добралась до рубежа сбора, десантники открыли ураганный огонь по позициям врага, прикрывая отход самого командира.

Стреляли они не очень метко и даже во многом мешали Маэле. Вынуждая его двигаться короткими перебежками, чтобы не попасть под этот "дружественный огонь" но, слава богу, майор добрался до своих солдат целым и невредимым. Правда, с разбитыми в кровь локтями и в основательно перепачканной землей гимнастерке, но живой.

В третий раз им повезло, когда почти достигнув кромки леса, они столкнулись с возвращающимися с рейда "тачанками". К этому моменту, в перестрелке с противником Львы истратили почти весь свой боезапас и оказались практически беззащитными перед крупнокалиберными пулеметами повстанцев.

На их счастье, "тачанки" тоже основательно опустошили свои арсеналы, уничтожая марокканские батареи, разгоняя их расчеты и пехотное прикрытие. По этой причине экипажи "тачанок" были вынуждены разойтись с отрядом майора Маэле "с миром", ограничившись несколькими скупыми автоматными очередями по спешившему укрыться в джунглях противнику.

Там же, в джунглях, разминувшись с казалось бы, неминуемой смертью, десантники встретились с бежавшими с поля боя марокканцами полковника Музарафа. Вместе, они отошли на север от Колвези, где взяли под контроль стратегически важный мост через Луалабу. Стремясь тем самым добавить небольшой плюс в свой актив.

Известия о неудачной высадке десанта майора Маэле и провале нового наступления марокканцев генерала Длими, лишили президента Мобуту всякой надежды на благополучный исход борьбы с повстанцами. И одновременно придали уверенности в своих действиях генералу Бертено и полковнику Гра.

Получив по своим каналам сообщение о неудачах постигших конголезскую армию в сражении за Колвези раньше президента, французы, не раздумывая, направились в Генеральный штаб. Где в ожидании известий из Катанги находился Мобуту, вместе с генералом Бабия. Желая продемонстрировать уверенность в благополучном исходе операции, начальник Генерального штаба приказал доставить в свой кабинет ящик шампанского, но раскупорить бутылки, генералу так и не удалось. Сначала ему помешали дурные вести, а потом нагрянувшие французы.

Пройдя мимо часовых на входе как мимо пустого места, Гра и Бертено вошли внутрь здания и с видом триумфаторов потребовали от дежурного офицера проводить их к президенту Мобуту. В любое другое время незваных визитеров бы попросили немедленно убраться вон, но сейчас, конголезцы и пикнуть не рискнули. О неожиданных гостях было немедленно доложено президенту и тот, после недолгого раздумья приказал проводить их к нему. К этому моменту генерал Бабия уже успел доложить президенту о неудаче майора Маэле и теперь Мобуту лихорадочно думал, что ему делать дальше в сложившейся обстановке.

Чувствуя себя хозяином положения, едва переступив порог, Бертено сразу взял быка за рога и объявил Мобуту, что пришло время выбирать. Либо он соглашается на использование против мятежников французские специальные силы, либо французы снимают с себя всю ответственность за положение в Конго и с чистой совестью покидают страну. Оставляя господина президента лично бороться против "красных" повстанцев и теми силами, что стоят за их спинами.

Желая полностью сломать строптивость Мобуту, Бертено не удержался от откровенного блефа. С прискорбны видом сообщив президенту, что по последним данным французской разведки, "красные" приступили к переброске в Катангу новых вооруженных соединений, подготовленных в Анголе кубинскими и русскими инструкторами.

Конечно, ничего этого не было и в помине. Разоблачить блеф француза не составляло большого труда, но генерал Бабия не стал этого делать, благоразумно предоставив президенту самому принимать судьбоносное решение.

Прижатый к стене конголезский правитель, недолго колебался в выборе и, сохраняя мину при плохой игре, объявил, что намерен обратиться к президенту Франции за военной помощью.

Говоря эти слова, Мобуту пытался преподнести свою просьбу как отношение равных между собой правителей или почти равного правителя. Сказывался опыт прожженного политикана, но полковник Гра, не упустил возможность поквитаться с Мобуту за его прежний отказ от помощи Парижа.

— Я думаю, что если такое решение принято, то не стоит откладывать его исполнение. Мы все и так уже потеряли понапрасну массу времени, господин президент — наставительно произнес полковник, и правитель Конго был вынужден подчиниться ему. Сказав А, следовало говорить и Б даже, если при этом ты теряешь лицо перед своими военными. Пусть даже они были представлены на этот момент всего лишь четырьмя офицерами, включая генерала Бабия.

Отчаянно пытаясь удержать на своем лице маску спокойствия, Мобуту взял трубку телефона и приказал соединить себя с канцелярией президента д, Эстена.

Итогом его переговоров главным обитателем Елисейского дворца стало соглашение об отправке в Конго французского спецназа, для наведения мира и порядка. Естественно, парашютистам Иностранного легиона была предоставлена полная свобода рук в выполнении столь важной миссии.

После завершения разговора Мобуту и французского президента не прошло и часа, как господину Киссинджеру позвонили, и вежливый голос негромко произнес в трубку условную фразу: — Господин председатель, ястреб вылетел из гнезда.

— Наконец-то, — ехидно отозвался американец. — Я уже думал, что у него не хватит духу это сделать.

* * *

В любом большом деле всегда, в той или иной мере "течет". Не было исключением и военное министерство Пятой республики, где в свое время ГРУ сумела приобрести несколько важных для себя источников информации. Именно они, с задержкой в несколько часов проинформировали своих кураторов о переброске десантников Филиппа Эрюлени в Африку, а точнее в Конго.

Радары кораблей Средиземноморской эскадры зафиксировали взлет четырех "Дугласов" с Корсики, а локаторы крейсера "Клим Ворошилов" стоящей в порту Кабинда, подтвердили их прибытие в Киншасу. Об этом немедленно было доложено генералу Герасимову курировавшего операцию "Магнолия", а от него в группу полковника Топоркова.

За время прошедшее с момента начала операции в Конго, к ней обозначился определенный интерес со стороны руководства и вместе с этим обострились отношения между внешней и военной разведкой. Причем это обострение было вызвано исключительно из-за позиции председателя КГБ, считавшего, что влезать в Конго не успев закрепиться в Анголе, опасно и неблагоразумно.

— Эта бездумная авантюра может привести к тому, что против нас, единым фронтом может выступить Запад. И все недавно подписанные договоренности в Хельсинки пойдут в мусорное ведро — нашептывал он на ухо Генеральному секретарю, для которого Хельсинский мирный процесс и разоружение были главным смыслом и стержнем его правления.

Слава богу, министр обороны Устинов и примкнувший к нему Громыко сумели развеять хмурые тучи над "Магнолией" заверив дорогого Леонида Ильича, что нет никаких предпосылок к тому, что локальный конфликт в Африке приведет к конфронтации двух политических систем.

— Забрали мы у капиталистов Анголу и Мозамбик и ничего, — говорил Устинов генсеку. — Против нас только ЮАР выступила и англичане, отправившие в Анголу своих белых наемников. Запад и Штаты промолчали и съели. То же самое и сейчас. Выступает только одна Франция и Бельгия. Все остальные западные страны, включая Америку в стороне.

— Но Франция одна из великих держав основателей Совета Безопасности. Она может повести за собой Западную Европу — резонно замечал генсек, но у Устинова был приготовлен свой ответ.

— Может, но не поведет. Конго никогда не входило в сферу влияния Франции. Западная Африка — да, страны Магриба — да, а Конго — нет. В Тропической Африке зона влияния Франции ограничена Центральной Республикой. Д, Эстен хочет расширить её ещё и на Конго, а мы не дадим. Жирно будет, лягушатнику.

— А нам жирно не будет? Анголу — получили, Мозамбик — получили. Гвинея с Эфиопией наша, может пора остановиться? Может, хватит, судьбу испытывать?

— Можно и остановиться, — притворно соглашался Устинов, отлично понимая, откуда дует ветер. — Тогда давайте прекратим поддерживать борцов за независимость в Никарагуа и Сальвадоре, Гондурасе, Чили и Колумбии. Ограничимся одной Кубой и все. Деньги сэкономим, и не будет испытывать судьбу.

— Ты мне это брось, Дмитрий Федорович, — решительно одернул генсек министра. — Как это бросить товарищей сандинистов, когда они уже на пороге своей победы над диктатурой!? Что за глупость?

— А разве не глупость, Леонид Ильич, бросить конголезцев, когда они добились успеха и близки к своей победе. Не было бы успеха, разговора бы, не было, а они два главных города в провинции захватили. Не сегодня — завтра другие провинции поднимутся, и сбежит Мобуту в Париж.

— Жискар будет не доволен, — вздохнул генсек, у которого сложились доверительные отношения с французским президентом. — Не поймет и не согласиться.

— Будут успехи, поймет и согласиться. Уговорим, — заверил Генерального секретаря Громыко. — Главное, чтобы Мобуту сбежал, а там дело техники.

— Хорошо — после некоторого раздумья произнес генсек. — Действуйте. Злодействуйте, но только в рамочках. В рамочках.