Копье летело довольно медленно и Краторон, глядя на него, даже успел ухмыльнуться. А потом я был удостоен зрелища, как его ухмылка меняется на гримасу страха, когда копье легко, даже не замедлив движения, протыкает возникшую, было, перед ним светящуюся полусферу, очевидно выполнявшую функцию какой-то защиты. Он начинает реагировать, все-таки убирая из-под острия свое сердце, и копье втыкается ему в плечо над сердцем. Энергетика броска оказалась огромной — колдуна развернуло боком и бросило на ступени. Незаконченный белесый шар, который он создавал, зависает в пространствеи громко лопается, выпустив из своего нутра облако странного густого белого тумана, который тяжело устремляется к полу.

— Епископ! — крикнул Зарэль. Бросившись к колдуну, он указал на меня острием своего прямого меча и зло крикнул двоим поднявшимся на ноги солдатам: — К демонам это все! Прикончите его!

Бросаю короткий взгляд на конающих на полу раненых и на третьего, которого душили у решетки двое узников, забросившие ему на шею самодельную удавку. Пожалуй, здесь проблем не предвидится.

Двое солдат быстро переглянулись и, отбросив копья, вытащили из ножен мечи с прямыми метровыми клинками. Подняв щиты, они стали дружно наступать на меня. Преимущества в неожиданности у меня больше нет. В скорости они не сильно мне уступают. Да и оружия в руках у меня нет...

Левый солдат сделал быстрый протыкающий выпад в мою сторону. Я увернулся, и хотел воспользоваться тем, что он провалился следом за своим оружием, но его товарищ явно ждал этого и мне пришлось отскочить.

А теснят меня-то в сторону решеток. Выворачиваюсь и отступаю уже по коридору все дальше и дальше от лестницы.

Зарэль, гнусно ругаясь, помог подняться епископу. Торчащее из его плеча копье тот и не думал пытаться вытащить и так, придерживая его за древко одной рукой, стал медленно подниматься по лестнице. Зарель, явно побрезговав подставить ему плечо, отступал следом, держа в правой руке меч и с опаской глядя при этом на меня. За его поясом было видно просунутые мои кукри.

Они поднимались по лестнице, пока из-за потолка, не скрылись из моего поля зрения.

Я ощутил даже не ярость, а бешенство.

Это чувство ослепило меня, не позволив удержать дистанцию, и один из двоих солдат передо мной сделал резкий выпад в мою сторону. Я несколько запоздало начал увороти лезвие слегка рассекло мне левый бок под рукой. Солдат слишком провалился вслед за своим оружием. Попытавшись воспользоваться этим, я выбросил свое тело в ударе рукой ему по кисти, даже выделив энергию, но... Второй неожиданно быстро подставил под него край своего щита. Удар вышел мощным, но солдат удержал щит и энергия лишь бессильно расплескалась алым облачком в воздухе. Следом этот же солдат сделал быстрый выпад. Я не сумел среагировать и он четко проткнул мне клинком своего узкого меча грудь справа насквозь между ребер, тут же вернувшись в исходную.

Хорошо хоть не в сердце.

Разрываю дистанцию.

Из сквозной раны потекла кровь, да и боль от этих мечей намного сильнее, чем от копий, раны от которых не кровоточат и вообще не болят. Я понял, что издаю шипение.

Отстраненно думаю о том, что если у меня есть кровь, то каждая ее потерянная капля приближается мой конец. Нужно что-то предпринимать. Что-то радикальное... И как можно быстрее.

Но меня теснят все дальше и дальше по коридору. Если так подумать, то мы двигаемся именно туда, куда меня и тащили изначально. Кроме того мы все дальше от умирающих солдат и испускаемой ими энергии. А ведь она уже перестает притягиваться моим телом. И я уже ощущаю ее нехватку. Словно воздух становится намного холоднее и суше.

Тут мое внимание привлек приближающийся звук топота окованных железом сапог. Быстро оглянувшись, я увидел, что с другого конца коридора бегут еще солдаты. Семеро. Плюс двое спереди. Теперь мне конец...

Моя футболка уже стала похожа на изодранную тряпку. Пропитавшись черной жижей и кровью как осьминога, так и моей, она прилипла к телу. Лишнее ощущение немного отвлекает внимание, а даже чтобы выжить хотя бы в первые секунды, мне понадобится все, что у меня есть. Ухватив ее пальцами за воротник, я резко рванул ее в сторону и сорвал с себя, тут же с отвращением отбросив в сторону. Она полетела и ляпнула мокрой бесформенной тряпкой на решетку ближайшей камеры, отпугнув ее одинокого обитателя.

Погодите-ка...

В голове мелькнула идея.

Узники... Нужно их выпустить.

Ведь даже умирая, они будут отвлекать внимание врагов и давать мне энергию.

Бросаю взгляд на дверцу в решетке. Она запиралась на два замка, имевших вид брусков с толстыми и широкими язычками, плотно входящими в отверстия в стальной раме. Замочных скважин в замках не было. Лишь небольшаявыгравированная странная печать, изображавшая какой-то иероглиф.

Повинуясь моему желанию энергия влилась в мои руки. Сжав кулаки, я бросился мимо солдат и с ходу ударил прямо в замки. Те лопнули. Язычки вырвало, а саму дверь распахнуло, даже сорвав с одной петли и этим перекосив.

Глава 4.

Темный эльф Катленил сидел в дальнем углу своей камеры и пытался медитировать. Медленно подступающая жажда все сильнее не давала сосредоточиться. Три дня без глотка воды — это не шутки. Если бы не глубокая медитация, с помощью которой он перераспределял ресурсы организма в первые дни, и довольно большая влажность подземелья темный эльф бы уже, наверное, начал терять контроль.

Перед его разумом снова развернулась его жизнь.

Рождение в невысоком сословии Великого Дома Асаретсильного мага было аномалией и его судьба была бы определена. Была бы.

Дело было в том, что в его магическом даре было слишком много не почитаемого в обществе темных эльфов Света, а Силы Тьмы и Смерти было относительно мало. Если бы Катленил родился в более высоком сословии, то на этот факт закрыли бы глаза. Но он родился где родился. И как результат его не послали в Магический Институт, а оставили в Академии Клинка при Великом Доме Асарет. Тут Катленил позволил себе чуть хмыкнуть вслух: на самом деле для него это было лучше, ведь много позже он узнал, что на территории Магического Института идет почти открытая война между Великими Домами. Да, там можно было почерпнуть знаний, набраться знакомств и контактов, союзников и любовниц, но намного вернее было получить удар кинжалом, отравленный дротик или даже угодить в магическую ловушку. И это — не упоминая саму чрезвычайную опасность обучения. В итоге — лишь половина студиозов доучивалась-доживала до выпуска.

Обучение в Академии Клинка было не в пример безопаснее и менее тягостным: Катленил был умен и многое ему давалось относительно других легко. Что уж говорить если еще до окончания Первой Фазы он умудрился сдать экзамен на Третий "тан" клинка.

Третий "тан"...

Катленил самодовольно дернул уголком рта, наметив улыбку.

Уровень владения оружием делят на ряд ступеней, называемы "тан": Третий, Второй, Первый и Мастер. Практическая разница между ними огромна. Но есть определенные нюансы. К примеру, мечник Первого "тана" легко зарубит даже сотню мечников Третьего "тана". Но схватка между соседними "танами" уже не так однозначна, поскольку мечник Второго "тана" может оказаться стоящим вплотную к мечнику Первого и их схватка может быть почти равной. Кроме того, хоть темные эльфы и тщеславные существа, но существуют примеры, когда мечники Первого "тана" умышленно не сдают экзамены на Мастера Клинка. Потери в денежном довольствии и репутации могут быть минимальны. Но кроме того формируется ловушка, в которую могут запросто угодить враги, недооценившие свою цель...

Обучение в Академии делится на Три Фазы. Каждая длится десять лет. Закончившие Академию становятся гвардейцами Великого Дома. В Первой Фазе учат грамоте, арифметике, геометрии, ориентированию на местности и, конечно же, мечу. Но в последней дисциплине многого от подростков не ожидают. И быть бы Катленилу рядовым гвардейцем со странным магическим даром, но его отцом был Красиэль, третий по мастерству Мастер Клинка в Асарет. Тут нужно учитывать, что первые два номера были белокожими урожденными братьями ныне здравствующего Матриарха, что на кое-что да намекало. Отец находил немного времени заниматься со своим сыном.

После получения Третьего "тана" Катленила стали замечать. А заметив, вспомнили о его магическом даре. И в начале Второй Фазы он неожиданно обнаружил себя в качестве свитского очень молодой Жрицы Мрака по имени Алиранни, только что закончившей Академию. Будучи пока никому неизвестной,Алиранни остро нуждалась в сподвижниках, которым можно будет доверить свою спину. Заодно она начала подтягивать Катленила в магии.

Вторая Фаза обучения в Академии Клинка уже подразумевала работу в команде и противостояние другим командам и врагам. Алиранни дала задание подобрать в потоке команду в шесть мечников, делая упор не сколько в боевые навыки, сколько в умения и желание работать в команде.Катленил, боясь опростоволоситься, спросил совета у отца и тот с явной готовностью воспользовался возможностью прощупать будущие выпуски на соответствие званию "гвардеец Великого Дома Асарет"...

В конце Второй Фазы Катленил предстал перед Алиранни во главе крепко сбитой команды, за плечами которой было уже несколько серьезных внутренних турниров.

Тут Катленил обнаружил, что Третья Фаза и подразумевала переход в подчинение какому-либо опытному командиру и выполнение с ним длинного ряда заданий. И если остальные кадеты с потока отправились в подчинение абы куда, то они семеро внезапно оказались среди элиты — личной охраной будущей Великой Жрицы.

А потом...

Потом в середине Третьей Фазы началась война. И хоть Асарет и готовился к ней постоянно, но...как обычно это произошло неожиданно. Поводом послужили торговые интересы. Напряжение между Великими Домами росло давно, а потом, словно землетрясение, расплескалось во все стороны, разнося все на обломки.

Ряд поражений и гибель Матриарха опустили мораль в Доме ниже плинтуса. В один из моментов, когда убили отца, Катленил понял, что не верит что доживет до завтрашнего дня. Алиранни и остальные из отряда были так же мрачно настроены. В этих условиях единственное, что могло их удержать от самоубийственных действий на миссиях или дезертирства это — межличностные отношения. Катленилу хотелось верить, что то, что произошло дальше между ним и Алиранни не было приказом начальства.

Сначала она стала его любовницей, а потом, когда война закончилась так же неожиданно как и началась, и матерью его детей.

С завершением конфликта, пришло время подсчитывать потери и оказалось, что они чудовищны: две трети армии перестало существовать, а среди магов так вообще уцелел лишь каждый пятый. Новый Матриарх, Иесторта, объявила, что военное положение продлится и после окончания боевых действий.

Дом восстанавливался медленно, но уверенно. Дети росли...

И вот старший, Келайен, родившийся с феноменальным магическим даром, отправился в Магический Институт и...исчез. Проведенное расследование пришло к дикому результату: его похитили существа извне. Какие-то людские маги, от которых несло первородным Хаосом. Катленил помнил свое опустошение. Он ожидал бездыханного тела, выловленного в сточных канавах, а получилось, что в него залили коктейль из злобы и надежды. Матриарх Иесторта не смогла отпустить по следу всю команду — они стали чересчур ценны. Она смогла отпустить лишь его и несколько разведывательных партий. Ну и подняла данный вопрос на Совете Матриархов. Как ему сказали, Матриархи других Домов выразили поддержку и объявили награду за головы преступников: одно дело убивать друг друга и совсем иное — позволять чужакам запускать свои лапки в Магический Институт...

Катленил гнался за похитителями до ближайшего портала. Куда они ушли, тоже удалось легко определить: одно из людских королевств, граничащих с гигантской магической проплешиной, оставленной старой войной между магами. Проявившись там, он продолжил преследование, без особого труда вычленяя путь похитителей. Ярость его ослепила, не давала ему критически мыслить. Он просто не понимал, что будет делать, когда нагонит большой вооруженный отряд, все углубляющийся в пустоши, чье население было представлено сначала дикарями, потом мутантами, следом орками, а в конце и дикой нежитью пополам с кошмарными чудовищами...

Потом он попал в грамотную засаду и очнулся уже здесь. Почти голый, без вещей, оружия и с чем-то вроде "акралового" ошейника под кожей, который не давал колдовать, просто спуская в пространство всю магию, что у него была. Даже разодрав кожу и мышцы, темному эльфу не удалось что-то с делать с ошейником — пальцы просто соскальзывали с него, не оставляя на странном материале царапин.

Келайена среди пленников он не увидел. Судя по всему, его убили сразу же по прибытии, использовав в качестве жертвы в каком-то сверхсложном ритуале.

Само осознание смерти сына очистило разум. Конечно же, слишком поздно. Вряд ли ему удаться что-то предпринять. Но попытаться стоит. Именно ради этой одной попытки он и хранил остатки сил.

А слуги Хаоса все таскали и таскали жертв на свой алтарь.

Очередь к нему все никак не подходила. Возникло даже впечатление, что о нем забыли.

Вот эти твари снова тянут по коридору новую жертву.

Прислушавшись к своим чувствам, почти ослепленным антимагическим ошейником, темный эльф удивленно вынырнул из медитации и медленно раскрыл глаза.

Существо воспринималось исключительно как черная воронка, засасывающая в себя всю магию в округе.

Это было не нормально. Этого не могло быть.

Но это было.

Через решетку темный эльфувидел, как измененные дарами Хаоса солдаты, без особых усилий несли в растяжку нечто, имевшее вид обычного молодого человека, будто залитого чем-то вроде нефти.

Твари.... Удавили своими силовыми удавками до бессознательного состояния и тащат на свой проклятый алтарь... Ублюдки не понимают, что дары Хаоса хуже проклятия. Но они еще прознают все горизонты благодарности обитающих в Первородном Хаосе Изначальных.

Глядя на жертву, Катленил неожиданно понял, что...

О, Темные Боги... Да он же небессознателен! Он притворяется! И сейчас, очевидно, готовится предпринять попытку! Но когда? И будет ли и у Катленила шанс отомстить?

Он быстро встал и начал разогревать мышцы и суставы, готовясь не упустить свой шанс.

И уже в следующие секунды произошло то, чего темный эльф и ждал.

* * *

Я с удивлением уставился на узника.

Странное скорее худощавое, чем мускулистое тело. Узковатое, почти обычное лицо, с большими черными глазами, у которых белок был виден лишь чуть-чуть, в уголках. И заостренные уши длиной в полторы ладони. Серая кожа. На правой руке -странная татуировка, вязь знаков, сплетающиеся в какое-то длиннейшее слово, начинающееся на плече, обвивавшее всю руку и выходящее окончанием аж на ладонь. Ухоженные белые прямые волосы сплетены в длинный тугой хвост. Шея с правой стороны была толи разодрана, толи обгрызена и потеки черной засохшей крови тянулись до пояса.Из одежды лишь тонкие кожаные шнурованные подштанники черного цвета.Обуви не было.