Исповедь эгоиста. Часть 1

В полной темноте он думал, что я не вижу его эмоции, но инфракрасный фонарь на карабине концентрированно светил ему в морду лица и я мог наблюдать всю гамму эмоций выражающих его душевное состояние.

— Но наказать плохих людей, которые душат ваш род дело нужное и одобренное духами предков.

'Что я несу, но с другой стороны все равно нужно через кого-то инфильтроваться в этот мир, и эти ребята подходят лучше всего'.

— Дождемся рассвета, я подберу себе человеческое тело и соответствующий облик и мы сможем выполнить задуманное. Ждите здесь до утра и никуда не отходите. Как нужно будет, я сам подойду.

— Да-да, великий Катран.

— Просто Катран. Чтоб стать великим мне еще нужно прожить восемь веков и воспитать свои роды, которые будут мне приносить дары.

И пока была возможность, решил на всякий случай прояснить для себя некоторые вопросы.

— Вы вдвоем сюда пришли?

— Да.

— За вами могут послать погоню?

— Могут.

— Ты в роду глава или шаман?

— Я и глава рода и шаман. Старого шамана убили плохие луцэ, когда он угрожал им местью Великого Бахута.

— А как же вы тогда меня смогли вызвать?

— Я с детства учился у него всему, но когда пришли плохие луцэ, они поубивали многих мужчин, сильных охотников и забрали их женщин. Мне пришлось стать главой рода, потому что больше никого достойного не было. Торука сам хотел быть главой и распределять мясо и шкуры, которые приносят охотники, но его высмеяли. И когда пришли плохие луцэ, он стал им помогать, надеясь, что они его назначат главой рода. Когда стало совсем плохо я с моим сыном Семеном убежали и попытались осилить Ритуал Вызова.

— Понятно. Типичный захват. Все что я хотел, услышал. Ждите утра и никуда не уходите.

Не дожидаясь ответа, я так же осторожно развернулся и пошел подальше от этих просителей, на всякий случай обойдя по кругу место силы, чтобы хоть как-то иметь представление об окружающей обстановке и ландшафте, на случай если придется убегать или обороняться. Обычная типовая рекогносцировка.

Вернувшись в развалины и примерно сориентировавшись в общей картине, я, прихватив свой рюкзак, спрятался среди камней, найдя вполне неплохую позицию, откуда просматривались большинство направлений возможного появления незваных гостей.

Положив на землю сидушку из пенополиэтилена камуфлированной раскраски, я наконец-то мог расслабиться и обдумать сложившуюся ситуацию. В приступе вселенской гордыни я даже достал из кармашка рюкзака небольшой, но весьма недешевый термос, куда Сашка еще вечером залил свой фирменный кофе. Не снимая ПНВ я наощупь налил в крышку-чашку немного божественного напитка и наслаждаясь относительной тишиной и умиротворением предавался мечтаниям и всяким непотребным мыслям относительно 'солнечного песка', который тут всех заставляли копать. Ну а если серьезно, то значит, тут рядышком было какое-то золотоносное месторождение, и все сопутствующие этому неприятности с государственным надзором и местной мафией. Этих двух, особенно если они работают в тесной спайке, даже атомной бомбардировкой не пробьешь. Да у меня реально не было такой сумасшедшей тяги к презренному металлу, из-за которого люди сходят с ума. Но все равно то, что место силы находится в таком районе, в будущем может доставить немерено неприятностей.

Допив кофе, я прислонился спиной к высокому камню, положил карабин на колени и отключил на время ПНВ, от которого уже болели глаза да и элементы питания надо было экономить на всякий случай. Остались только звуки леса.

Прошло пару часов, так как я до этого, еще в нашем мире, тщательно выспался днем, то вполне спокойно дотерпел до начала рассвета. Да и пара ноотропных таблеток тоже давала дополнительную долю бодрости и выносливости. В густом лесу нет таких романтических вещей, как розовеющий на востоке горизонт, так как его просто не видно, но вот звуки леса резко изменились: заголосили и заволновались птицы, зашумел лес. Несколько минут и все эти изменения стали просто фоном, который человеческий мозг уже воспринимает как нормальное явление.

Подождав еще с полчаса, аккуратно с кронштейна снял ПНВ, с карабина скрутил инфракрасный фонарь и все это спрятал в рюкзак.

Для защиты глаз нацепил желтые стрелковые очки. Привычно накинув рюкзак и застегнув фастексы ремня и стяжки на груди, в таком виде пошел будить, если они конечно спят, двух ночных поклонников Великого Бахута.

Только я забухал тяжелыми берцами по дорожке, ведущей к проходу из капища, как там сразу нарисовались два полубритых азиатских типа с перекошенными от страха лицами. Разглядев идущего им на встречу бравого меня в 'горке', шлеме, балаклаве и всякими интересными подсумками и главное с карабином наперевес, они сразу бухнулись на колени и опять что-то залопотали.

— Манута-Иван, ты тратишь мое драгоценное время, хватит стонать и привлекать всяких ненужных здесь духов леса.

Услышав такую отповедь, они сразу замолчали и подняли головы. Теперь я их рассматривал при свете дня — первое впечатление оказалось в принципе правильным. Они принадлежали к какой-то сибирской народности, которых в свое время много ушло под руку Московского царства, а потом Российской Империи.

— Мы слушаем твои указания Великий Катран, — уже на русском и достаточно правильно заговорил этот вождь-шаман, что немного насторожило, ведь до этого он изъяснялся как типичный чукча из стандартного анекдота. Явно под дурачка косил, а тут одумался. Ну ладно, проверим, главное чтоб в спину не ударил.

— Словоблудие и лесть, порок людей, нам это не нужно. Лишние слова сотрясают воздух и мешают слышать правду. Думай, смертный, с кем речи ведешь.

Не став слушать ответ, картинно скинул рюкзак, расстегнул клапан и достал основной мощный длинноволновый радиомаяк.

— Семен, так же тебя зовут, — обратился к сыну вождя, и он в ответ испуганно закивал, — это специальный амулет, который скроет это место силы от других духов. Нужно его поднять максимально высоко, спрятать так чтоб никто не видел и провод растянуть по веткам на всю длину и желательно вверх. Понятно?

Он так же закивал головой.

— Если боишься высоты или не умеешь лазить по деревьям, скажи сразу. Еще не хватало, чтоб упал с дерева, разбился и разбил амулет. Тогда прокляну весь ваш род. Думай, принимай ответственность.

Прониклись, пошептались, но парень быстро скинул верхнюю накидку, напоминающую куртку аннорак, прихватил радиомаяк и полез на дерево, осторожно раздвигая ветки.

Пока он лез все выше и выше, как Ай-Болит на скалы, я старался подсчитать насколько будет лупить маяк в импульсном режиме. Я его отстроил так, что он раз в минуту подает мощный импульс, который смогу принимать на расстоянии около двадцати-сорока километров в зависимости от высоты дерева и погодных условий. Для этих целей есть специальный многофункциональный приемник к которому можно прикрепить направленную антенну, и сделать похожим на приемник с игры 'Охота на лис'. Тем более здесь точно нет никаких служб радиоконтроля и эфир девственно чист, поэтому я могу творить с частотами и мощностями все что угодно, никто не пискнет. Это я тоже проверил все на том же приемнике, просканировав весь доступный диапазон частот.

Система в импульсном режиме с мощным аккумулятором должна проработать минимум пять дней чего мне в принципе должно хватить, поэтому удовлетворенно хмыкнув, получив первые несколько сигналов, я спрятал приемник в подсумок РПС, а рюкзак передал слезшему с дерева сыну местного фюрера, со словами:

— Молодец, не испугался и по веткам скачешь как белка. Поэтому великая честь тебе: несешь и головой отвечаешь за сохранность. Понятно?

Тот испуганно закивал головой и при моей помощи кое-как нацепил на себя рюкзак, склонившись под его тяжестью. Особенно бросалась в глаза наша разница в росте: при моих метр восемьдесят три, они с их максимальным метр шестьдесят пять, выглядели не то что бы карликами, но так, не впечатляюще. Видимо сказывалось постоянное многолетнее недоедание, и они это увидели, поняли и прониклись, только подтвердив мое первенство.

— Иван, идешь впереди, показываешь дорогу. Идем так, чтоб не наткнуться на возможное преследование, которое плохие луцэ в сопровождении вашего доморощенного полицая Торуки могут послать за вами.

— Понял Катран.

Учитывая общую обстановку, патрон и так был у меня в патроннике, а карабин на предохранителе, но на всякий случай я включил коллиматрный прицел на минимальную яркость для продления службы батарейки.

Прошел третий час нашего путешествия. Мы медленно шли через обычный хвойный лес основательно заваленный старыми стволами, что говорили о том, что людей, которые вычищают валежник на дрова, здесь поблизости нет. Периодически попадались и различные лиственные породы. Иван шел впереди на расстоянии пяти шагов, больше он вперед не вырывался, хотя в этом времени ни мин нажимного действия, ни растяжек пока не ожидалось, поэтому особой нужды соблюдать большую дистанцию не было. Видно было, что он немного опасается, поэтому держит наготове небольшой лесной лук и две-три стрелы с какими-то примитивными металлическими наконечниками. Вроде как такие называются охотничьи и в бою от них не так много пользы. Хотя в лесу разное бывает.

Сзади слышалось сипенье уже основательно уставшего Семена, все-таки рюкзак был не легкий, да при его весе и хроническом недоедании был реально непосильной ношей, но он пер из последних сил, чем вызывал у меня реальное уважение. Тем более время приближалось к полудню.

— Иван, — тихо обратился я к вождю, лес не любит громких разговоров, далеко слышно.

Он сразу обернулся.

— Слушаю Катран.

— Семен устал. Как я понял, вы давно не ели. Найди место для привала с чистой водой.

Он кивнул.

— Недалеко есть поляна, там рядом чистый ручей.

— Далеко?

— Мало-мало.

— Семен выдержит?

Тот быстро стрельнул глазками мне за спину на сына, который остановился и прижался спиной к дереву, отдыхая и тяжело дыша.

— Да, выдержит.

— Ну, тебе виднее, твой сын. Хорошо, веди.

Десять минут неторопливого хода и мы подходим реально к просторной, ярко освещенной поляне, где-то метров пятнадцать-двадцать в поперечнике и даже слышится доброе журчание ручейка и чувствуется характерная прохлада, свойственная близкому источнику воды.

Подходим к кромке поляны и тут на другой стороне среди небольших кустов видим силуэты людей, замерших в таком же удивлении.

Иван идущий чуть впереди вскрикнул:

— Торука! — и тут же почти не целясь, пустил стрелу, и ловко упал на землю, увернувшись от аналогичного ответа своего оппонента.

Я не успел среагировать, и уже начал падать на колени, как что-то ощутимо меня пнуло в грудь, но боли не было, только чуть откинуло назад, по силе как машина при резком торможении. Уже упав на землю и откатившись в сторону, услышал характерное 'Пшшш...Бум!' и над головой что-то пролетело, тяжелое и медленное. Мозг сам по себе отметил что явно стреляли из чего-то старинного, вроде как кремниевое ружье, оно так шипит, когда порох горит на запальной полке и потом хлопок слабого дымного пороха. Ну, точно, вон над кустами поднимается грязно-белое пороховое облако.

Я еще раз откатился как раз в сторону дерева, когда над моей головой вжикнула еще одна стрела и из кустов снова раздалось характерное 'Пшшш...Бум!' и тут же шлепок — попадания пули в ствол дерева. Ну а затем начался цирк с лошадями.

Я как раз снял карабин с предохранителя, когда три бородатых идиота с криками понеслись в мою сторону размахивая ударно-дробящим оружием, это если юридическим языком, а так — с дубинами наперевес. Не поверив в такой вариант, уже став на колено и прижав карабин к плечу выглянул, как на тренировке из-за препятствия на полкорпуса и...

'Бум! Бум! Бум!'. Они меня так разозлили, что уже включились рефлексы, и я в лучших традициях практической стрельбы сделал классический 'Билл Дрил' по групповой цели. Картечь, двенадцатый калибр, полная навеска на расстоянии десять метров никому шансов не оставляет. Три истерзанные тела просто легли на поляну, даже не пикнув и их рев мгновенно замолк.

Кустики были так себе и через них были видны два силуэта которые занимались характерным и не совсем приятным для меня делом — перезаряжали древние дульнозарядные ружья, привычно дергая шомполами, утрамбовывая заряды.

'Бум! Бум! Бум! Бум! Бум!' — пять выстрелов веером по кустам, сброс магазина, вставил новый, перезарядка. 'Бум!' — по кустам, вроде какое-то шевеление. Смена позиции, не вправо, как обычно бегут неподготовленные стрелки и где их обычно ждут, а влево, при этом как на тренировках, ствол оружия был направлен в сторону противника. Перебежал к соседнему дереву, встал на колено, и опять жестко прижав приклад к плечу чуть выглянул из-за дереве, через коллиматор рассматривая позицию противника. Вжик! Стрела скользнула по шлему и ушла куда-то в сторону.

'Бум!' — в сторону стрелка, который тоже по-умному спрятался за дерево, ствол которого сразу искромсало моей картечью. И это дурак тут-же выглянул, натягивая лук и целясь в меня, наверно тут привыкли, что все огнестрельное стреляет по одному разу.

'Бум!'. Я стрелял как-бы снизу вверх и сноп картечи ему угодил в верхнюю часть туловища, с кровавыми брызгами разворотив грудь, разнеся череп и снова искромсав дерево, за которым он прятался. Лучник без звука завалился назад.

Ни о чем не думая, реально ощутив азарт боя, сразу побежал к следующему дереву, снова меняя позицию, для приличия пальнув на ходу опять по кустам, если там кто-то живой остался.

Спрятавшись за деревом замер на несколько мгновений, переводя дух и вслушиваясь в звуки леса. Птиц не было слышно, выстрелы многих перепугали и они либо улетели, либо затихли, а все остальное в виде шума ветра в кронах деревьев, журчание ручейка — остались, но не более того.

В такой ситуации, как сейчас лишние телодвижения могут стать фатальными: все попрятались, сидят, ждут у кого первого сдадут нервы. Прошло еще несколько минут, как с той стороны раздался уже знакомый голос:

— Великий Катран, не стреляй, здесь все убиты, а в голосе уже чувствуется такое конкретное уважение и даже страх.

В бою, да и на войне беспечные и доверчивые долго не живут, поэтому с радостью ломиться и рассматривать поверженных врагов я не стал. Короткими перебежками от дерева к дереву, забирая в сторону, перепрыгнув через ручей, почти обошел с фланга импровизированную позицию противника. Вроде неприятных сюрпризов не было. Вон и Иван стоит над телами врагов и что-то с интересом рассматривает. Услышав мое топанье, он отошел в сторону и благоговейно показал на четыре тела, лежащие среди кустов.

Еще раз осмотревшись, я уже более спокойно пошел к нему. Картина, мягко говоря, нерадостная. Картечь и здесь натворила дел: когда я стрелял веером по кустам, как раз на уровне пояса, двое стояли и заряжали ружья, а вот двое присели, спрятавшись. Естественно кустики никакой защиты им не обеспечили и все четверо легли вполне надежно и качественно — в патроне двенадцатого калибра около десятка восьми миллиметровых картечин, каждая из которых при выстреле имеет энергетику, сходную с пулей пистолета Макарова. Поэтому пять выстрелов это все равно, что из пистолета-пулемета непрерывно выпустить пару магазинов по кустам.