| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Японцы применили тактику, проверенную у Филиппин и отработанную. "Фугаки", кружившие над Пёрл-Харбором, сняли поле и перенацелились на другие острова архипелага, занавесив их маревом. Оаху взяли под лучевую опеку линкоры и тяжёлые крейсера японцев, охватившие широкой полудугой побережье острова от мыса Барберс до мыса Даймонд Хэд — каждый из кораблей имел свой сектор воздействия, который перекрывался его бортовыми излучателями. Берег испятнали дымные султаны разрывов — выключив "миязаки", японцы развили максимальную скорострельность, торопясь выпустить как можно больше снарядов, пока противник не опомнился.
Берег ответил — янки опомнились быстро, и быстро пристрелялись. Высокие всплески окружили "Мусаси", а затем четырнадцатидюймовый снаряд ударил в крышу его носовой башни главного калибра и... с воющим гулом рикошетировал и упал в море, подняв фонтан сверкающих брызг. По команде адмирала Куриты мангусты вновь активировали поле.
Началась игра в "кошки-мышки" — игра, в которой все преимущества были на стороне атакующих. Японцы произвольно варьировали периодичность появления "окон" в поле и продолжительность их открытия; они знали наверняка, на каком участке побережья надо будет сосредоточить огонь башенных орудий через ближайшие пятнадцать-двадцать секунд. Американцам же приходилось подстраиваться и ловить момент — неудивительно, что стрельба их орудий была на порядок менее эффективной. И тогда с аэродромов Оаху, щедро изрытых воронками, взлетели уцелевшие самолёты, а из узкой горловины входа в гавань выскочила дюжина американских эсминцев
Воздушная атака была безуспешной (на успех никто и не рассчитывал — самолёты должны были отвлечь и рассеять внимание противника, заставляя операторов излучателей заботиться и о ПВО флота вторжения), но у эскадренных миноносцев, несмотря на то, что они разворачивались для атаки под перекрёстным огнём, были кое-какие шансы. Эсминцы US Navy получили на вооружение электроторпеды, скопированные с трофейных немецких, — электромоторы не должны были сдохнуть в стандартном поле, рассчитанном на подавление двигателей парогазовых торпед. Правда, оставался ещё вопрос, сработают ли боеголовки, но это можно было проверить только в бою. Предполагалось, что торпеды всё-таки взорвутся — японцы непременно встретят атаку эсминцев огнём, следовательно, артиллерийских порох и тринитротолуол будут детонировать как положено. А не сработают торпеды — что ж, тогда остаётся старый добрый таранный удар, который не отменил и двадцатый век со всеми его техническими наворотами. Эсминцы шли на таран, как в античные времена, подгоняемые не стонущими от натуги гребцами, а табунами условных коней, бьющих сотнями тысяч копыт в лопатки бешено вращавшихся турбин. "Гайкокудзины хотят красиво умереть, — проговорил адмирал Курита, глядя на атакующие эсминцы. — Пусть будет так: храбрым воинам нельзя отказывать в подобной чести".
Таранный удар
Японцы встретили атаку ураганным огнём. И всё-таки, зафиксировав пуски торпед, они снова включили гасящее поле: японские адмиралы не хотели рисковать. Электроторпеды прошли мёртвую зону, однако три стальные рыбины, нашедшие борта японских кораблей, не взорвались — "миязаки" осечек не давали. "Стронг", "Эванс" и "Боул" были потоплены ещё на подходе, ещё три эсминца отвернули, получив повреждения, но остальные дорвались до боевых порядков флота вторжения. "Дрекслер", проскочив между крейсерами "Судзуя" и "Кумано", врезался в борт японского танкодесантного корабля, проломив сталь и вспоров обшивку. Японец накренился, черпая воду, но и победителю пришлось несладко. Эсминцы двадцатого века — не греческие триеры и не римские триремы, специально предназначенные для таранного боя; носовая часть "Дрекслера" была непоправимо изуродована, он потерял ход и начал зарываться носом. А затем из дымовой завесы выдвинулся форштевень тяжёлого крейсера "Тикума" и разрубил хрупкий корпус эсминца.
Японцы приняли таранный бой, в котором их более крупные тяжёлые корабли имели явное преимущество — линейный корабль "Хьюга" при столкновении на сходящихся курсах переломил своей бронированной носовой оконечностью эсминец "Шеннон" как спичку. Эсминец "Битти" сцепился бортами с лёгким крейсером "Сакава", и начался абордажный бой в лучших традициях флибустьеров, с распарыванием животов ножами и проламыванием черепов тяжёлыми подручными предметами вроде брусьев и железных ломов. Однако этот бой продолжался недолго: опасаясь, что американцы захватят излучатель "Сакавы", японцы сняли поле и смели с палуб обоих кораблей орущую, стонущую и лязгающую железом толпу длинными очередями строенных зенитных автоматов, не разбираясь, где свой, где чужой.
...Раздвигая носами плавающие обломки и не обращая вниманиям на цеплявшихся за них людей, десантные суда флота вторжения двинулись к судорожно огрызавшемуся берегу. А навстречу им потекли косматые облака ядовитых газов, выброшенных пневматическими газомётами, наскоро сконструированными в торпедных мастерских Пёрл-Харбора на основе стрельбовых механизмов торпедных аппаратов.
Газовая атака не стала для японцев неожиданностью — со времени налёта "троянских коней" янки на Токио не прошло и месяца. Угловатые коробки десантных барж продолжали двигаться к берегу в клубах ядовитого тумана, только люди в их стальных утробах утратили человеческий облик. Лица имперских солдат скрылись за хоботясто-пучеглазыми личинами противогазов — казалось, на Оаху наступает орда злобных пришельцев из неведомых миров, порождённых больной фантазией очередного сочинителя, жаждущего развлечь скучающую и пресыщенную публику. Потери десанта от химического оружия были ничтожными: куда больше людей — сотни и тысячи — погибло на улицах Гонолулу, куда переменившийся ветер погнал газовое облако. Мирное население оказалось беззащитным — как всегда.
Газовая атака
Железные чудища в полном молчании — всё побережье было перекрыто полем узкого диапазона частот, блокирующим огнестрельное оружие, но не мешавшим работе двигателей внутреннего сгорания, — достигли мелководья. С грохотом откинулись аппарели, и по ним на берег с рычанием поползли японские лёгкие танки, расплёскивая воду и разбрасывая песок. Их пушки и пулемёты бездействовали, но в ближнем бою штык и даже арбалетная стрела — слабое оружие против подвижной брони. А за танками с криком "Банзай!" густыми цепями бросились в атаку воины микадо.
Самураи недооценили противника. Кто-то надоумил морских пехотинцев US Army вооружиться американским аналогом знаменитого "коктейля Молотова" в ассортименте, и из полуразрушенных окопов, из-за камней и из-за кустов в японские танки полетели бутылки с зажигательной смесью, исправно вспыхивавшей и жарко горевшей. "Ха-Го" и "Чи-Ха"* горели чадно и смрадно, истекая удушливым чёрным дымом; морпехи пошли в контратаку, и на золотистом песке Эва Бич закипела по-звериному жестокая схватка: падая под ударами японских штыков, янки остервенело резали самураев ножами, перерубая шейные позвонки.
________________________________________________________________________________
* "Ха-Го" — японский лёгкий танк времён Второй Мировой войны, "Чи-Ха" — средний (по японской классификации), хотя по весу его также можно считать лёгким танком.
Голова японского солдата, насажённая на железный штырь на подбитом японском танке
Весь берег превратился в полосу кровавой липкой грязи, отвратно чавкавшей под ногами сражавшихся. Десантников оттесняли к воде; в район высадки спешно выдвигались, лязгая гусеницами, американские "стюарты" и "шерманы", и тогда в ответ на отчаянные радиопризывы о помощи, подаваемые частями первого эшелона, японцы сняли завесу поля, и на берег снова обрушился смерч артиллерийского огня. Восьми— и четырнадцатидюймовые снаряды разрушали окопы, разносили блиндажи и размётывали в клочья человеческие тела; под градом снарядов 127-мм скорострелок американские танки вспыхивали один за другим — их расстреливали прямой наводкой, — а с десантных судов ударили пулемёты, прокладывая кровавые просеки в рядах морских пехотинцев, распалённых боём, опьяневших от пролитой крови и начисто позабывших о какой-то там цивилизованности.
Игра в "кошки-мышки" возобновилась, но в этой игре кошка всегда выигрывает — мышка будет съедена (если, конечно, не сбежит, что маловероятно). Бой переломился — самураи наступали, продвигаясь в глубь Оаху и умело используя преимущество, даваемое им "миязаками": пушки, пулемёты и двигатели оживали только тогда, когда это было выгодно японцам, и замолкали, когда это было им невыгодно. Они обтекали узлы сопротивления, а с пулемётно-артиллерийскими дотами поступали очень просто: заглушив оружие защитников укрепления, подбирались вплотную, заливали бункер огнемётной смесью, выключали поле и швыряли в амбразуру горящий факел. И странным образом вдоль всего берега Оаху то вспыхивали ярко, то слегка дымились, то вновь загорались подбитые танки обеих сторон — в полном соответствии с диапазоном частот, используемых операторами-мангустами. А на остров уже высаживался второй эшелон японской армии вторжения — отборные дивизии, готовившиеся оборонять метрополию, но перешедшие теперь в наступление и жаждавшие крови бледнолицых.
К вечеру 2 сентября 1945 гола организованное сопротивление US Army на Оаху было сломлено. Способность любой армии сражаться имеет свой предел, за которым или бегство, или плен, или смерть. Выбор невелик: бежать с острова, окружённого императорским флотом, американцам было некуда, а умирать за президента Соединённых Штатов Америки они не спешили. И солдаты Макартура начали сдаваться в плен, несмотря на леденящие душу рассказы о самурайских зверствах, — для человека западной цивилизации, для его образа мышления, смерть отложенная (пусть даже очень вероятная и отложенная ненадолго) всегда предпочтительней смерти немедленной. Ночью в окрестностях Гонолулу, на пирсах Пёрл-Харбора, на аэродромах Оаху ещё шли бои, отчаянные и безнадёжные для защитников острова, но уже на следующий день японцы стали прочёсывать остров, вылавливая жалкие кучки американских солдат, прятавшихся по лесам и в пещерах горного массива Кулау.
Захват остальных островов Гавайского архипелага — Ланаи, Молокаи, Кахоолаве, Мауи, Ниихау и Большого острова — не составил для японцев особого труда: большая часть американских войск, оборонявших Гавайские острова, была сосредоточена на Оаху, где она и была разгромлена — частично уничтожена, частично взята в плен.*
________________________________________________________________________________
* Из стотысячного (с учётом флотских частей) гарнизона Гавайских островов на Оаху погибло около 30 тыс. американских солдат и офицеров, более 50 тыс. были взяты в плен. Потери японцев убитыми и ранеными составили свыше 20 тыс. человек.
Все корабли, стоявшие в Жемчужной Гавани, — эсминцы, сторожевики, катера, буксиры — погибли: одни были потоплены японцами, другие взорваны самими американцами во избежание захвата. Несколько десятков эскортных кораблей и небольших транспортов с других островов покинули атакованный архипелаг: набитые солдатами и беженцами, они пытались спастись. Удалось это очень немногим: за ними рьяно охотились японские корабли и самолёты. Не "фугаки", нет: японцы имели всего лишь несколько десятков этих гигантских машин и считали слишком расточительным использовать их для атак одиночных корветов, малотоннажных транспортов и парусных шхун. Уходившие на восток корабли добивали "джуди" и "джиллы" палубной авиации адмирала Озавы: добивали по старинке, торпедами и авиабомбами, словно никаких "миязак" не существовало в природе.
А на Оаху началась резня: японцы, раздражённые отчаянным сопротивлением янки и понесёнными потерями, казнили пленных американцев, отрубая им головы самурайскими мечами.
Казнь пленного американца
На Гавайи, в райский уголок с тёплым морем, шелестом пальм и ласковым климатом, вломилось тёмное средневековье с его полным презрением к человеческой жизни: и к своей, и к чужой...
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ЗАВОЕВАТЕЛИ МИРА
Синтоистский храм
В храме было полутемно, и солнечные лучи, проникавшие в распахнутые оконные проёмы, казались световыми клинками, вонзавшимися в деревянные плитки пола. В центре зала, положив ладони на колени, сидел на пятках человек в чёрном кимоно с вышитым на спине золотистым драконом. А перед ним рядами сидели люди в белых кимоно с чёрными поясами — много людей, готовых слушать человека в чёрном: человека, изрекавшего волю духов-ками и богов синто — в этом не сомневался никто из присутствующих в зале храма.
— Внемлите, — произнёс человек в чёрном. Он говорил негромко, но в благоговейной тишине его голос был слышен отчётливо. — Вы — мангусты, вы — избранные, вам надлежит свершить деяние, достойное богов. Вы исправите вывих Пути, допущенный людьми по их неразумению, под соблазном тёмных сил бытия. Вы измените мир, и он станет таким, каким он и должен быть по замыслу его сотворивших. Кто вы?
— Мы — мангусты, — прошелестело в полутёмном храмовом зале. — Мы — избранные.
— Мир погряз в алчности, — продолжал человек в кимоно с жёлтым драконом. — Его пожирают золотые змеи, порождённые цивилизацией гайкокудзинов, цивилизацией белых людей. Золотые змеи обвивают людей своими кольцами, шёлковыми, но смертельными, и впрыскивают яд, который кружит головы бледнолицым и заставляет их верить, что счастье — это когда всё можно купить: и честь воина, и дружбу мужчины, и любовь женщины. Золотые змеи расползаются по всему миру — кто может их остановить?
— Мангусты... Мангусты... Мангусты...
— Да, мангусты, — человек в чёрном кивнул, кивнул медленно и величественно. — Вы, мангусты, вы, избранные, вы истребите золотых змей, истребите их всех! Но золотые змеи гнездятся в душах и в сердцах, и поэтому нам, детям Аматерасу, придётся истребить всех бледнолицых: белая раса, ступившая на путь порока, обречена. Она должна быть уничтожена — только так мы сможем спасти этот мир от яда золотых змей. Вы, мангусты, готовы спасти мир?
— Готовы... Готовы... Готовы...
— У вас в руках будет совершеннейшее оружие — оружие богов, которое вы обрушите на змеиные головы. Но змеи будут жалить, и многим из вас суждено умереть. Вы, мангусты, готовы умереть, сражаясь?
— Готовы... Готовы... Готовы...
— Отточите ваш разум — он будет подобен мечу самурая. Погасите ненужные мысли, смирите ненужные чувства. Проникните в суть вещей, и нанесите змеям смертельный удар — незримый, бесшумный и неотразимый. Вы — воины, которым доверено оружие богов!
— Мы — воины, которым доверено оружие богов...
— Очистите ваше сознание, и откройте дорогу пониманию. Удар Меча Богини подобен приёму айкидо: прежде чем его нанести, его надо понять. Слейтесь с сутью вещей — только тогда вы сможете стать истинными Воинами Духа. Осознайте своё предназначение, воины-мангусты! Вы можете это сделать!
— Мы можем... можем... можем...
— Идите, и готовьтесь сражаться, убивать и умирать. Чтобы в этом мире жили люди — настоящие люди, не отравленные ядом золотых змей, — змеи должны умереть: все, и змеи, и змеёныши. Идите, воины-самураи, воины-мангусты. Я сказал главное — остальное расскажут вам ваши наставники-сэнсеи, уже испытавшие в бою оружие богов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
