* * *
В самом сердце Кузинта жила религиозная секта — Тэйкеры, Берущие. Первый Юли как-то мельком видел их убежище. Укрытые в колоссальной пещере, обогреваемой внутренним теплом земли, они не думали об изменениях температуры в верхней атмосфере. Однако они всё же поддерживали связь с Панновалом — и получили оттуда известие, которое повлияло на их жизнь сильнее, чем любые изменения температуры.
Хотя это известие было многократно перефразировано, пока добиралось до тупоголовых Берущих, оно содержало очень привлекательную для них мысль, и, казалось, абсолютную истину.
Берущие — и мужчины и женщины — одевались в сложные лиловые мантии, которые окутывали их с головы до ног. В мантиях они походили на полураскрытый бутон цветка, обращенный вниз. Эта мантия называлась чарфрал.
Чарфрал был символом мышления Тэйкеров. Их философия за много поколений оказалась настолько зашифрованной, закодированной, что понять её уже не мог никто. Они были одновременно эпикурейцы и пуритане. Даже в жестких ограничениях их религии находились парадоксы, которые приводили к различным формам неврозов гедонизма. Они считали, что если люди предадутся похоти и разврату до такой степени, что никто даже не будет знать, с кем будет спать завтра, тогда Великий Отец, сам Акха, обратит внимание на них. И он позволит им участвовать в войне против Вутры.
Вера в Великого Акха была вполне совместима с их распутством по одной простой причине: Великому Акха нет дела до людей. Он действительно борется с разрушительным светом Вутры — но борется не за людей, а за себя. Ему наплевать на человечество. Вся их философия была основана на вере в ничтожность, бессилие людей перед ликом всемогущего Бога. Они были уверены в тщетности всех человеческих усилий.
Но через много лет после своей смерти пророк Нааб изменил всё. Когда его учение наконец проникло из Панновала в пещеру Тэйкеров, оно потрясло их. Человечество — и это была основная идея пророчества Нааба — не будет бессильным и слабым, если решит пойти по пути воли и власти. В Панновале оно не было таким убедительным, потому что люди там уже имели возможность действовать. Но здесь, в пещере, где никто не мог действовать, чарфралы вдруг вспыхнули.
Всего год потребовался Тэйкерам, чтобы изменить свой распутный темперамент. Старую, зашифрованную, непонятную философию заменил фанатизм в служении каменному богу. Те, кто не смогли приспособиться к суровости новой морали, были наказаны мечом, или бежали, чтобы избежать удара мечом.
В разгар революции Тэйкерам было мало преобразовывать себя. Так всегда бывает. Революционеры всегда хотят преобразовать и других. И тогда был предпринят Поход Веры. Через многие мили подземных коридоров Тэйкеры понесли слово новой веры. И первой остановкой на пути стал Панновал. Но Панновал был безразличен к учению своего собственного пророка, который был казнен и забыт много лет назад. Панновал был активно против вторжения фанатиков.
Милиция приготовилась к битве. Фанатики тоже. Они не знали ничего лучше, чем умереть за веру. Если при этом умрут и другие, — то чем больше, тем лучше. Их предки, общаясь с ними, призывали их к бою.
И фанатики ринулись в бой. Они уступали милиции в числе и вооружении, но милиция дралась, как могла, а Тэйкеры дрались с ожесточенным фанатизмом. Их было не так много, но на их сторону перешли многие молодые панновальцы, которые осознали возможность сделать в их рядах быструю карьеру.
Получив внезапный удар в спину, милиция сдалась. Панновал склонился перед новым режимом. Для всех жителей города были поспешно изготовлены чарфралы, чтобы тут же их сжечь. Те, кто не смог принять новую веру, вновь были либо казнены, либо бежали.
Те, кто бежал, нашли путь в бескрайние равнины севера. Они вышли из пещер весной, когда сходил снег и появилась трава. Они выжили. Ведь на небе были два светила и Вутра умерил свою ярость.
День за днем они шли на восток в поисках пищи и жилища. Миновав реку Варк, они поднялись на великое восточное плато. Они нападали на мигрирующие стада йелков и гуннаду. И они всё шли к Чалсе.
В то же самое время повышение температуры стронуло с места и жителей холодного континента Сиборнал. Волна за волной новые колонисты двигались на юг, через перешеек Чалсе, в Кампаннлат, в бескрайние степи Нижнего Хазиза и дальше, в Рунсмур.
Однажды, когда на небе был один Фреир, беглецы из Панновала встретилось с колонистами из Сиборнала. И случилось то, что случалось много раз до этого и что будет случаться ещё очень много раз.
Вутра и Акха были свидетелями этому.
* * *
Таким было состояние мира, когда Маленький Юли оставил его. В Олдорандо прибыли торговцы солью из Кузинта с вестями о падении Панновала. Юли — уже совсем старый — поспешил вниз, чтобы поговорить с ними, но оступился на ступеньках, упал и сломал ребра. Через неделю прибыл святой отец из Борлиена и Лэйнтал Эйн получил свой восхитительный подарок — костяную собачку с двигающейся челюстью.
В Олдорандо начиналась новая эпоха. Эпоха правления Накхри и Клилса.
ГЛАВА 5.
ЗАКАТ ДВОЙНОГО СОЛНЦА
Накхри и Клилс сидели в верхней из комнат своей башни, делая вид, что сортируют оленьи шкуры. На самом деле они смотрели в открытое сейчас окно, наслаждаясь тем, что видели.
— Не могу поверить своим глазам, — наконец сказал Накхри.
— Я тоже не могу поверить, — ответил Клилс. Он рассмеялся и брат хлопнул его по спине.
Они смотрели на высокую старуху, бегущую вдоль берега реки Ворал. Она скрылась за соседней башней, затем появилась снова. На берегу она остановилась, и, схватив горсть грязи, вымазала себе лицо и голову, затем снова побежала на заплетающихся ногах.
— Она сошла с ума, — с удовольствием сказал Накхри, любовно поглаживая свои роскошные усы.
— Да. Полностью обезумела. Вутра всё же покарал старую ведьму за её лень и колдовство.
За старухой бежал ещё один человек. Юноша. Лэйнтал Эйн следовал за своей бабкой, следя, чтобы она ничего не сделала с собой. Она бежала впереди, громко плача. Он бежал за нею, угрюмый, молчаливый, готовый вмешаться.
Накхри и Клилс посмотрели друг на друга.
— Не понимаю, почему Лойл Бри ведет себя так, — сказал Накхри. — Ты помнишь, что говорил отец?
— Нет.
— Он говорил, что Лойл Бри вовсе не любит дядю Юли, а только притворяется, чтобы он кормил её.
— А, помню. Зачем же она притворяется теперь, когда он умер? Это же бессмысленно.
— У неё какой-то план. Она же очень хитрая и умная, как говорил отец. Она что-то замышляет.
Накхри выглянул на лестницу. Внизу работали их женщины. Он пинком ноги захлопнул люк и повернулся к младшему брату.
— Что бы ни придумала Лойл Бри, это не поможет ей. Женщины не правят. Теперь, когда дядя Юли умер, мы будем править Эмбруддоком.
Клилс испуганно взглянул на брата.
— А Лойланнун? Лэйнтал Эйн? Он же внук последнего лорда Эмбруддока и законный наследник лорда Волла Эйна. Все права у него.
Накхри отмахнулся.
— Он всего лишь мальчишка. Дети не правят.
— Это не надолго. Через семь теннеров ему исполнится семь лет и он станет полноправным лордом.
Накхри вновь махнул рукой.
— Ещё не скоро. Это наш шанс. Мы силой возьмем власть — по крайней мере, я. Народ примет нас. Люди не хотят, чтобы ими правил мальчишка, а кроме того, они все презирают его трусливого деда, который пролежал всю жизнь с этой сумасшедшей. Нужно обдумать, что сказать каждому, что пообещать им. Времена переменились. Один человек не сможет править Олдорандо.
Клилс важно кивнул.
— Это так, Накхри. Скажи им, что времена переменились.
— Нам нужна поддержка мастеров. Я сейчас же пойду и переговорю с ними. А ты старайся держаться подальше. Я слышал, что совет считает тебя дурачком, от которого одни неприятности. Затем мы привлечем на свою сторону лучших охотников во главе с Аозом Руном, и дело будет решено.
— А как насчет Лэйнтала Эйна? — повторил Клилс. — Пусть Маленький Юли и был жалким слизняком, он всё же был лордом Эмбруддока и Олдорандо. Его внук должен наследовать ему. Таков закон. И Аоз Рун любит его, а не нас.
Накхри в ярости ударил брата.
— Хватит о нем! Мы просто прирежем мальчишку, если он не признает нашу власть.
* * *
Накхри созвал народ этим же вечером, когда Баталикс ушел с неба, а Фреир неуклонно катился к горизонту. Мастера, пусть и неохотно, поддержали его. В конце концов, он был взрослый мужчина, охотник, — а Лэйнтал Эйн всего лишь мальчик. Но теперь предстояло самое главное — привлечь на свою сторону простой народ. К счастью, когда совет мастеров гильдий закончился, охотники уже вернулись. Накхри приказал запереть все ворота и велел часовым трубить общий сбор.
Когда толпа собралась на площади, появился Накхри. Поверх своей оленьей шкуры он накинул принадлежавший ещё лорду Воллу Эйну стаммель — шерстяную накидку в красно-желтых тонах, носить которую в Эмбруддоке дозволялось только его лорду. Стаммель он забрал в Большой Башне, воспользовавшись тем, что никого из хозяев днем не было дома — Лойланнун ушла в гости к Шэй Тал, Лэйнтал Эйн бродил по окрестностям вместе со своей безумной бабкой. Этим он думал придать себе достоинство и значительность, показать, что он уже лорд. Он был среднего роста, но массивный, с толстыми ногами. Лицо у него было круглое, уши большие. Он выдвинул нижнюю челюсть вперед, чтобы придать лицу выражение зловещего превосходства.
Начал он издалека, напомнив людям о том, какой хорошей была жизнь во времена триумвирата, когда правил старый лорд Волл Эйн, его отец Дресил и дядя Маленький Юли. Это была комбинация отваги и мудрости. Сейчас, когда племена объединились, отвага и мудрость стали общим достоянием. И теперь он намерен продолжить традицию, но в более мягком исполнении, так как времена переменились. Он и его брат будут править вместе с советом, и их уши всегда будут открыты любому, кто захочет высказать своё мнение.
В завершение речи Накхри напомнил всем, что банды фагоров всё ещё бродят вокруг города, что торговцы солью из Кузинта привезли известия о воцарении релегиозных фанатиков в могучем Панновале. Поэтому Олдорандо должно объединить все усилия и наращивать свою мощь на случай вторжения. А для этого все должны работать ещё больше. И женщины тоже.
Женский голос вдруг прервал его:
— Снимай стаммель и сам иди работать, вор!
Накхри потерял дар речи. Он раскрыл рот и не знал, что ответить. Из толпы заговорила Лойланнун. Лэйнтал Эйн стоял рядом с ней, опустив голову. Страх и ярость, сплетаясь, душили его. Он понимал, что выкрик матери мог стоить им обеим жизни. И, в то же время, он был взбешен тем, что вероломные дяди собирались лишить его того, что принадлежало ему по праву рождения.
— У тебя нет никакого права носить его! Ни у тебя, ни у твоего пьяницы-брата! — вновь крикнула Лойланнун. — Я дочь Маленького Юли, нашего последнего законного правителя. Здесь же стоит мой сын, Лэйнтал Эйн Ден, его внук и наследник лорда Волла Эйна, который, как вы знаете, скоро станет мужчиной. Я получила много мудрости и знаний от своих родителей. Но я признаю, что не смогу одна править Олдорандо. Пусть будет триумвират, как было при вашем отце Дресиле, которого все уважали. Я требую, чтобы я правила с вами, чтобы я имела свой голос. Скажите, люди, что у меня есть все права на это! А когда Лэйнтал Эйн станет мужчиной, он займет моё место. Я обучу его.
С горящими щеками Лэйнтал посмотрел вокруг из-под опущенных ресниц. Он понимал, что его судьба решается прямо сейчас. Ойра бросила ему ободряющий взгляд и кивнула.
Несколько молодых мужчин и женщин стали кричать за Лойланнун, но Накхри уже оправился от смятения и легко перекричал всех.
— Никогда женщина не будет править Олдорандо, таков его обычай! Кто слышал такое? Лойланнун, должно быть ты сошла с ума, как твоя мать! Мы все знаем, что тебя постигла беда — умер твой отец. Мы все скорбим об этом. Но сейчас ты говоришь чепуху!
Все повернулись и посмотрели на пылающее лицо Лойланнун. Она отвернулась и сказала:
— Сейчас другие времена, Накхри. Сейчас мозги важнее, чем горло. Если говорить честно, то многие из нас не доверяют ни тебе, ни твоему брату.
Все возбужденно заговорили, соглашаясь с Лойланнун, но тут один из главных охотников города, Фаралин Ферд, сказал:
— Но она всё равно не сможет править нами. Она же только женщина. Я, пожалуй, предпочту, чтобы мной правили эти два мошенника!
Раздался всеобщий добродушный смех — и Накхри победил. Пока люди радовались тому, что у них снова есть лорды, Лойланнун протолкалась через толпу и пошла домой плакать. Лэйнтал Эйн неохотно пошел за ней. Ему было жаль мать, он восхищался её смелостью, — но он тоже понимал, что женщина не сможет править племенем, ни одна, ни вместе с кем-то. Ещё никогда такого не было, как сказал дядя Накхри.
Когда Лэйнтал вышел из толпы, его догнала женщина и взяла за руку. Это была Шэй Тал, лучшая подруга Лойланнун, молодая, симпатичная, с острым взглядом и хорошей фигурой. Она часто приходила к ним и приносила хлеб Лойл Бри.
— Если ты не возражаешь, я пойду с тобой, чтобы успокоить твою мать. Я знаю, она смутила тебя. Но когда люди говорят чистосердечно, они всегда смущают нас. Я восхищаюсь твоей матерью, как восхищалась её родителями.
Лэйнтал Эйн сам смутился.
— Да, она смелая. Но всё же люди смеялись над ней и надо мной.
Шэй Тал внимательно взглянула на него.
— Да, люди смеялись. Но многие из тех, что смеялись, тем не менее восхищаются ею. Они просто боятся перемен. Темные люди всегда боятся их. Помни это. Мы должны попытаться изменить их самих.
Лэйнтал, внезапно успокоившись, шел рядом с ней и улыбался. Он ещё не знал, что именно Шэй Тал с её идеями станет проклятием Эмбруддока...
* * *
Увы, фортуна благоволила Накхри и Клилсу. В эту же ночь поднялся свирепый южный ветер, который завывал между башнями не слабее, чем знаменитый Свистун. На следующий день люди увидели, что река кишит рыбой, которая бросается прямо на берег. Женщины с корзинами пошли на берег и натаскали очень много рыбы. Её посолили в запас, но осталось ещё много, чтобы устроить большой праздник в честь новых правителей. Все в городе решили, что сам Вутра благословил их. Вопрос о наследовании был окончательно закрыт.
Однако ни Клилс, ни сам Накхри не обладали большим умом. Хуже того, ни тот, ни другой не умели ладить с людьми, так как оба имели надменный и вздорный характер. А на охоте они тоже не проявляли усердия. Теперь они часто ссорились друг с другом из-за власти. И так как они понимали свои недостатки, они много пили, а в пьяном виде ссорились ещё больше.
Правда везение не оставляло их. Погода продолжала улучшаться, в окрестностях было много оленей, болезни не обрушивались на город. Нападений фагоров тоже не было, хотя охотники изредка видели их неподалеку. И, хотя Накхри всё время твердил о новых временах, в Олдорандо продолжалась прежняя жизнь, монотонная, но сытная.
