Рейкбек. Вторая часть.

— Тише! — потребовал император, как только смог отойти от шока.

Похоже, он узнал меня. Честь мне и хвала, я снова умудрилась влипнуть по самое некуда. Гордо выпрямившись, я наблюдала за Вивереном, который вовсе не казался напуганной жертвой. Скорее в его взгляде и уверенных движениях читалось "другого я и не ожидал". Он будто рассчитывал на подобную реакцию.

— Что тут произошло? — этот животрепещущий вопрос задал его величество, смотря попеременно, то на меня, то на Виверена.

— Ваше Величество, — я склонилась в глубоком поклоне, — я напала на Истона Виверена с целью... убить.

Очень хотелось добавить "убить гада", но решила не искушать судьбу дальше. Виверен продолжил это делать и сейчас, поднявшись на ноги, подошел ко мне и взял за руку, которую я хотела выдернуть, но выдернула только собственное плечо из сустава. Вот же, придурок!

— Я не в претензии, Ваше Величество, — спокойно и немного устало произнес он, предостерегающе сжимая мою кисть еще сильнее.

Плечо ощутимо болело, что вовсе не вызывало желания вырываться. А чего он собирался добиться своим странным поведением, а заодно желанием выгородить меня, еще предстояло узнать. Правда, находиться рядом с ним и чувствовать его прикосновения, было невыносимо, меня буквально корежило от отвращения. Но упорства во мне все же больше, чем женской слабости.

Император, наконец, пришел к закономерному решению.

— Раз так, то я жду вас, — он посмотрел на меня, — завтра с утра, для беседы. А сейчас, я прошу всех успокоиться и вернуться к своим делам, господа!

Естественно никто не мог ослушаться императора. Народ послушно, но явно неохотно покинул место происшествия. Остались лишь мы: я и Виверен, император и стоящий чуть позади телохранитель его величества.

— Ивона Теренс? — обратился ко мне император.

Я кивнула, чувствуя себя букашкой приколотой булавкой.

— Вы понимаете, что понесете наказание независимо от решения лорда Виверена не предъявлять претензий. К тому же двор не то место, где вы можете проявлять агрессию, — меня отчитали как маленького ребенка.

— Безусловно, — грубо влезла я, выдернув руку из его тисков, — так и будет.

— Можете идти, — кивнул он.

После того как император удалился, меня понесло и на мужчину вылился поток жесткой шанцурийской брани, потом я весьма неэлегантно сбежала. Но вот сил на возвращение в квартирку на окраине совершенно не осталось. Поэтому остаться на ночь здесь, пожалуй, не такая плохая идея. К тому же с утра все равно идти на ковер к императору. Самая вдохновляющая мысль на ночь глядя...

Повалившись на кровать я невесело уставилась в потолок. Вправленный сустав слегка побаливал, но это такая малость, по сравнению с остальным. Конечно, весь сегодняшний день оказался сплошной нелепостью. Просто череда абсолютно смехотворных случайностей, которые, словно труп дохлой кошки тянутся за мной, как на веревочке. И если я, хоть что-то понимаю в своей никчемной жизни, это только затянувшееся вступление.

* * *

Мне никогда не приходилось вставать по будильнику, чтобы проснуться вовремя. Сегодняшнее утро не стало исключением. Открыв глаза, сделала несколько частых вдохов, давая мозгу большую дозу кислорода, прогнав тем самым остатки сна. Потянувшись всем телом, отметила, что так и заснула в одежде, но гораздо больше меня тревожило легкое дыхание, которое я услышала проснувшись. Я повернула голову набок и едва не задохнулась от возмущения. Положив голову на согнутый локоть, мирно спал Брейк Гауди. Наглый, паршивец, — подумала я, переворачиваясь на бок. Паниковать было слегка поздновато, а спал этот беловолосый красавец, похоже, довольно давно.

Обычно прищуренные глаза и нахмуренные брови, теперь не портили привлекательные черты лица шанцу. Безмятежность, граничащая с эротизмом, а если приглядеться, перешагнувшая ее, тянула меня к нему. Растрепанные белые волосы, на кончике уха виднеется миниатюрная сережка, рубашка, расстегнутая на груди и тонкий аромат духов, исходящий от шанцу.

Куда-то делось все утреннее спокойствие, тело отозвалось просыпающимся внутри жаром. Я бездумно протянула руку к его лицу. Едва кончики пальцев коснулись теплой кожи, как мою ладонь грубо перехвали. Вторая рука проскользнула под талией, подтянув меня к так и не открывшему глаза мужчине. Мой нос уперся ему в грудь, а губы едва не коснулись кожи. Тяжело вздохнув от нахлынувших эмоций, постаралась мыслить трезво, даже попыталась оттолкнуть его, но ничего не вышло. Шанцу я не противник. Это было последней приличной мыслью. Кажется, я дошла до такого момента, когда все сдерживающие барьеры уже не действовали.

— Отпусти, — хрипло произнесла я, но мои слова ушли в пустоту.

Тесно прижатая к горячему мужскому телу, чувствуя, как по макушке проносится теплый ветерок от дыхания, я испытала острую потребность избавиться от одежды, чтобы ощутить его внутри себя, или как следует надавать ему по почкам. Первое, пока казалось много предпочтительней, я задрала голову, наткнувшись на мутный ото сна взгляд. Тут промелькнула гаденькая мыслишка, что мужчина сделал все это неосознанно и еще не разобрался что к чему. Я закинула на него ногу, напряглась, перенося центр тяжести на нее, и оказалась на нем. Руки у меня на талии расслабились и теперь сползли несколько ниже. Уперевшись ладонями ему в грудь, задумчиво покусывала губы. Ну не могу же я поступить как мужчина одержимый желанием: снять с шанцу брюки и овладеть им. Бред! Мне не пришлось делать трудный выбор, наш спящий красавец подал первые признаки разумности. Я весело усмехнулась, предвкушая интересный разговор.

— Доброе утро, — ласково сказала я, ловя на себе недоуменный взгляд советника.

— Ивона, что ты делаешь... — тому что я делаю он не нашел внятного объяснения.

— Хорошо выспались? — в том же духе продолжила я.

— Да... — опасливо ответил он, косясь на входную дверь.

Я наклонилась вперед и ловко расстегнула еще одну пуговицу на его рубашке, касаясь обнаженной кожи с почти маниакальным удовольствием.

— Что ты делаешь? — кажется, уверенность покинула всегда собранного советника.

— Ничего, а что? — как ни в чем небывало продолжила расстегивать пуговицы. Когда с последней было покончено, откинула края рубашки в стороны, любуясь рельефным животом и легким золотистым загаром. Но эстетическим удовольствием сыт не будешь. Я шумно выдохнула, почувствовав под пальцами жар его тела.

— Ивона... — требовательно позвал он, севшим голосом.

— Не мешай! — отмахнулась я, срывая с себя пиджак и дрожащими пальцами расстегивая блузку.

— Мы не можем, — еще одна робкая попытка отрезвить меня.

— Я могу!

Блузка полетела вслед за пиджаком. Когда я взялась за ремень, мои руки мягко перехватили и развели в стороны. Все что я о нем думала, было написано у меня на лице: возмущение, обида и непонимание. Ну, какого гриара он выделывается? Я ведь точно знаю, что он хочет меня.

— Ивона, — он успокаивающе мое погладил запястье, на котором находился клановый знак, — если бы ты не была одной из "нас" все сложилось проще. Но теперь я не имею права так поступать с тобой.

— Я давно не девочка, расслабься, — бросила я, надеясь, что это поможет.

Он вздохнул и на мгновение прикрыл глаза.

— Ты же знаешь о чем я.

— Никто же не узнает, — мне становилось сложно сдерживаться.

Но это не помогло, я рассержено фыркнула.

— Жестокий! Ненавижу ваши правила! — Вспоминая, как от меня начали шарахаться бывшие партнеры по любовным утехам, после того, как я была официально принята в клан. — Кстати. Ты женат! Позор на твою белобрысую шанцурийскую голову!

— Не твое дело, — беззлобно ответил он.

— Ну раз так, то давай на часок забудем о правилах и избавим меня... — я задумчиво посмотрела на пряжку ремня, — и тебя от ненужного напряжения?

Но советник оказался крепким орешком, точнее непрошибаемым идиотом.

— А что если я действительно испытываю к тебе нежные чувства? — Ныла я, откровенно строя глазки шанцу. — Тогда мне придется убить твою жену и насильно женить тебя на себе... — этот вариант мне понравился только в первой части, — нет, слишком долго! У-ууу, гриаров шанцу!

Я вырвала руки и стремительно опустилась на его обнаженную грудь, и пока он не очнулся, накрыла его губы своими. Настойчивый поцелуй получил страстный отклик, его язык толкнулся мне в губы и был с не меньшим желанием впущен. Это было безумие и извращение. Я знала, что он не зайдет дальше и не позволит мне сделать большего, но все равно разрешал себя соблазнять. В меня закружилась голова, и занемели кончики пальцев, низ живота откровенно сжало от боли неудовлетворенности. Первой, и не без сожаления, отступила я. Советник, еще какое-то время приходил в себя, но мне не хотелось его даже видеть. Соскользнув с кровати, я рывком подобрала разбросанную одежду и принялась одеваться. Хорошо, что форма не мнется, иначе перед императором я предстала в весьма непрезентабельном виде.

Чтобы хоть как-то отвлечься от стоящего перед глазами вида обнаженного торса советника, спросила:

— А почему вы спали у меня в постели? — разорвав близость, я машинально перешла на "вы".

— На то была веская причина.

— Не сомневаюсь, — кисло отозвалась я, направляясь в ванную комнату.

Выйдя оттуда приблизительно через полчаса, мне уже не требовалось избегать его внимательных глаз, чтобы не накинуться на него. Холодная вода и кратковременная медитация сделала свое черное дело. Советник же тоже не терял времени даром, полностью одевшись и приведя волосы в порядок, хотя я наивно полагала, что он уйдет не попрощавшись.

— Можете воспользоваться моей ванной, — милостиво разрешила я.

Шанцу не стал выводить меня из себя и скрылся за дверью. То, что я его не выгнала, вовсе не значило мое смирение, просто мне позарез надо узнать, где располагается рабочий кабинет его величества императора. Вот и приходилось ожидать, пока советник наведет марафет. К слову сказать, в этом нашем междусобойчике, были и положительные стороны. Советник не стал учинять расправу, по поводу моего поведения на маскараде, ну и конечно, мою маленькую выходку с побегом. Скорее всего, все еще предстоит, но перед самим сюзереном в более официальной и строгой форме. С советником можно было препираться и спорить, с императором — без вариантов.

Дверь в ванную открылась, явив мне посвежевшего шанцу. Я не стала ходить вокруг да около, а прямо спросила.

— Мне нужно в приемную императора, — сухо сказала я.

— Я провожу.

Больше он не проронил ни слова, а доставив меня к дверям приемной, взял за руку и нежно поцеловал запястье. Я изумленно замерла, до боли закусив нижнюю губу. Его пальцы нехотя разжались, от поцелуя остался горящий след.

— Скотина! — бросила я ему вслед и ожесточенно потерла запястье, пытаясь стереть откровенное признание шанцу о его чувствах.

Глава 12.

Я вас ненавижу! (с)

Мое детство сильно отличалось от того, что было у моих ровесников из аристократических семей. Нет, конечно, при мне были учителя и воспитательница, но меня, ни кто, ни к чему не принуждал. Поэтому я не знала чувства ненависти к кому бы то ни было. Зато все это затмевало равнодушие отца, по крайней мере, я тогда ощущала именно так. Я росла сорняком, которому позволялось многое — возможно, это была своеобразная компенсация любви и внимания. Но в моей жизни все же присутствовал особый человек, который научил меня оставаться человеком в любой ситуации. Дедушка Имарэ — отец моей мамы. Он отдал мне всю нерастраченную любовь, ту, что мог подарить свое дочери. Он ушел, когда мне исполнилось двенадцать. Дед единственный кто когда-либо видел как я плачу и единственный кто повышал на меня голос. Не знаю, почему именно эти воспоминания пришли мне на ум в этот момент, но сейчас мне также не по себе, как и много лет назад.

Император молчал, хмуро глядя в окно. По мне так лучше б высказался, ведь его красноречивое молчание угнетало. Я вообще не осознавала свою вину перед Вивереном, а от этого становилось еще гаже. Ну почему мне всегда из-за него попадает? И первой не заговоришь, и дерзить не станешь, — я украдкой потерла горящее запястье. Не верилось, что меня оставили наедине с его величеством, даже охрану отпустил. А теперь уже минут двадцать играет в молчанку, периодически кидая на меня подозрительные взгляды. Ужасная пытка. Это притом, что я зла на советника и меня прямо таки распирает от негодования. Плюс, меня мучает чувство неудовлетворенности, которое, как оказалось, распространяется не только на шанцу, но и на мужчин в общем. Досталось даже встретившему меня секретарю его величества, отчего тот смутился и отвел глаза. Дурдом! Я становлюсь неуравновешенным маньяком. И почему только сейчас, когда три года в академии прошли довольно спокойно. Никак нас, какой дрянью пичкали, для подавления сексуального желания. А сейчас сменился рацион питания и вот результат. От таких простых выводов я едва не скрипела зубами от ярости.

Меня отвлек от невеселых мыслей вновь обративший свой ясный взор император.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — неожиданно спросил он, чем окончательно добил меня.

— Прекрасно, — выдавила я из себя, заодно натянуто улыбнувшись.

Высшие не дадут соврать, мне было что сказать, причем так много, что я едва сдержалась. Его величество пронзил меня своим горящим взглядом, поднял руку к лицу и потер висок.

— Я не собираюсь ходить вокруг да около. Сейчас мне важно услышать от тебя клятву верности.

Намек был весьма прозрачен — "я тебе не доверяю, но постараюсь оградить себя, насколько позволит моя власть". Законно. Приклонив одно колено, приложила руку к груди и произнесла:

— Клянусь служить своему императору. Высшие мне свидетели, — стандартная клятва, но в разделяющем нас расстоянии появился светящийся знак равновесия — клепсидра и истаяла мгновение спустя, перевернувшись раз, будто давая отмашку моим словам. Вот и думай теперь, к чему бы высшие решили поручиться за мои слова.

— Принимаю. — Чуть помедлив, ответил Император, складывая руки в замок. — А теперь встань. — Как ты понимаешь, я позвал тебя не для того, чтобы отчитывать за детскую выходку с лордом Вивереном. В этом деле вы должны разобраться без посторонних.

— Да, Ваше Величество.

Меня смутил его мягкий тембр голоса, и вкрадчивые нотки, будто, император искал особый подход к дикому животному.

— Присядь, — попросил он, указывая на стул возле его рабочего стола.

Происходящее нравилось мне все меньше и меньше, но я не могла ослушаться, покорно опустилась на предложенный стул.

— Итак, дело вот в чем... на маскараде ты увидела то, что не должна была. Я хочу, чтобы ты, Ивона об этом забыла.

— Я понимаю.

— Не совсем. Император милостив к своим верным подданным, поэтому я пресеку слухи о твоем отлучении от рода, и тебе не придется быть должницей шанцу. Взамен ты подпишешь договор о Согласии.

Да император, ты милостив ничего не скажешь, — как-то отстраненно подумала я, припоминая, что нам рассказывали об этом договоре. Ничего особенного, если ты сам не полез в библиотеку и не откапал кое-что дурнопахнущее про нашу систему. Договор о Согласии состоял всего лишь из одного пункта. Передо мной лег лист плотной белой бумаги. Я наклонилась и прочитала вслух.