Рейкбек. Вторая часть.

Меня буквально мутило от каждого взгляда на портрет в тяжелой деревянной раме, а покрывало, которое я приготовила в дар, так и осталось лежать на полу симпатичной зеленоватой лужицей. Я так и не осмелилась подойти к чаше с прахом, слишком сильной оказалась неожиданность. Потом появился этот безумный старик, горланящий пошловатые песенки и призывающий меня выйти из усыпальницы, потому что я тут торчала с самого утра. И все же не могла уйти. Мне не верилось, что ключ от усыпальницы должен рассказать только об этом, должно быть что-то еще. Но я не могла себя заставить действовать.

Я ждала здесь покоя и умиротворения, а нашла очередную гребаную головоломку, натолкнувшую меня на мысль, что вся моя жизнь сплошная ложь. Теперь многое становилось ясно, в том числе и отношение отца ко мне. Он сбит с толку настолько, что пошел даже на позорную для рода процедуру, лишь бы убрать от себя подальше. Ладно, я всем мешала, но почему никто не считался со мной? Впервые мне пришлось испытать что-то похожее на обиду. Отчаянно захотелось избавиться от догадок. Это послужило мощным толчком к движению.

Подобрав покрывало, перекинула его через плечо и решительно направилась к картине. Сняв полотно с подставки, развернула его изнанкой к себе, чтобы изображение не травмировало мою нежную девичью психику, и только хотела взять покрывало с плеча, как заметила на багете странную выпуклость. Как будто пристал ком земли, но этого не могло быть. Здесь вообще наблюдалась почти медицинская стерильность.

— Хозяйка! Хозяйка! — громко заголосили, а в дверь забарабанили.

Картина выскользнула из рук и упала. Рама разлетелась на составляющие: холст, натянутый на подрамник, грустно шмякнулся мне на ноги. Спокойно проследив за всем этим безобразием, я глубоко вдохнула и грубо рявкнула в сторону двери:

— Что?! — но тут моим вниманием завладел отколовшийся от рамы ком.

В нем что-то блестело. Подобрав его, пошкрябала ногтем блестящий прямоугольник, поддела уголок и выковырнула его. Это оказался флешдиск образца тридцатилетней давности, да и оборудования, чтобы его прочесть можно найти только на барахолке или здесь... в поместье.

— Хозяйка-ааа, — голос стал на редкость противным и гнусавым.

Я быстро накинула покрывало на чашу, сунула под мышку картину и открыла дверь.

— Чего тебе?! — вызверилась я, смотря прямо в мутные голубые глаза старика.

— Гость приехал, — радостно сообщил он, складывая руки на груди.

— Гость? Я сама здесь гость! Отстань от меня и не мешайся! — отмахнулась я, закрывая электронный замок.

Что можно взять с ополоумевшего от паров спиртного старика, который только и делает, что глушит водку и распевает песенки, действуя на нервы окружающим. Но, кажется, он довольствовался моим выходом из усыпальницы, после чего моральное насилие и преследование закончилось.

Приехав сюда вчера ночью, я не на шутку переполошила немногочисленную прислугу, которая присматривала за домом в отсутствие хозяев. Но мне не хотелось, чтобы из-за меня поднялась суета, поэтому не стала сообщать о своем прибытии. А рано утром направилась к озеру, где была построена мамина усыпальница. Но больше здесь делать нечего, кроме того, все работники в доме уже извещены о моем вступлении в наследование и то, что я не собираюсь что-либо менять. Любоваться же на местные красоты не входило в мои планы, я не особо жаловала поместье Абиссэ. Это место всегда ассоциировалось с тюрьмой, куда отец отправлял меня по любому поводу и без него.

Дойдя до посадочной площадки за домом, открыла кабину, куда забросила злосчастный портрет, флешкарту покрутила в руках и положила в карман брюк, после чего направилась к крыльцу. Там меня уже поджидала пожилая экономка Матэ. И она, кажется, собиралась меня отчитать за такое долгое отсутствие. Впрочем, мне уже не шесть, и я вполне могу позаботиться о себе сама.

Взбежав по ступеням, я на секунду задержалась рядом с женщиной.

— Матэ, я буду обедать в кабинете у деда и прошу не беспокойте меня. — Видя, как женщина уже открыла рот, чтобы донести до меня что-то очень важное. Сделала то, чего никогда себе не позволяла. — Матэ, это не просьба. Это приказ.

Вот примерно такой скотиной нужно быть, чтобы тебя начали принимать за личность, а не безвольную, но добрую соплячку. Женщина удивленно моргнула, но тут же спрятала эмоции за мягкой улыбкой.

— Да, хозяйка.

Конечно, да и этим ты мне сильно облегчишь ближайшие несколько часов. Я вошла внутрь и стремительно взбежала по широкой лестнице, после чего подошла к кованой решетки лифта и тронула поверхность сенсорной панели. Миниатюрная кабинка плавно поднялась вверх до стеклянного купола крыши. Кабинет деда был заперт, но еще будучи маленькой девочкой я имела сюда доступ. И с того момента это место совсем не изменилось. Подойдя к письменному столу, включила сеть, а затем запустила компьютер. Техника не подвела и загрузилась довольно быстро, гораздо дольше я решалась на то, чтобы вставить флешдиск. Но это было важно, настолько важно, что меня потряхивало от эмоционального напряжения. Диск долго не реагировал на мои попытки открыть его, но после нежного постукивания об стол и потряхивание в воздухе, он соизволил заработать. Один единственный файл оказался видеороликом. Камера показала мне незнакомое место, какая-то комната и прыгающее изображение, кто-то пытался отрегулировать ее положение. Но вот картинка замерла, послышался стук каблуков и шелест ткани, на стул перед камерой опустилась Шангри Теренс. Я вцепилась в подлокотники кресла. Она молчала, уставившись в объектив камеры, а казалось, смотрела прямо мне в глаза. Было жутко вдвойне, от нашей зеркальной схожести, даже манеры держаться. Она раздумывала. Но после секунд молчания, резко вскинулась.

— Я не знаю, как сложится моя судьба, попадет ли эта запись в твои руки моя девочка, но знай, что мое сердце навсегда будет принадлежать тебе... — Снова возникла напряженная пауза, но ей видимо хотелось быстрее закончить с записью. — Это не отчет, здесь можно запинаться и начинать все с начала, но я уже столько раз прокручивала в мыслях этот разговор, что боюсь получить скорее оттарабаненный пересказ. Мне этого не хотелось бы.

Ее губы изогнулись в нежной улыбке, так, что защемило где-то в груди.

— Если ты вырастишь нежным, холеным и чистым цветком, то, скорее всего, вряд ли поймешь суть моего рассказа. А я, пожалуй, буду только счастлива. Но если жизнь заставит тебя бороться и каждый раз подниматься над собственной головой, чтобы выжить, услышанное поможет обойти многие неприятности стороной или просто принять к сведенью.

Итак... в Запретном городе давно ведутся разработки и там работает наш человек. Скрипториум много лет пытался взломать эту систему. Недавно им это удалось. А я несколько раз моталась через весь континент, чтобы встретиться с ним. К сожалению, его имени мне не сообщили, но из каждой подобной поездки я получала от него камни. Собственно из-за чего весь этот цирк и затевался. Твой отец никогда не знал о моей причастности к тайной организации, да и после замужества я достаточно редко бралась за дела. А потом я заболела, но, ни лучшие врачи, ни поездка на Шанцури ничего не дали. И тогда я записалась на испытания. Когда нужный камень был найден, ученые провели слияние. Перед этим мне долго объясняли сам принцип и возможные последствия, но я умирала, цепляясь на тот момент за любую возможность выжить.

Слияние прошло успешно, симптомы болезни ушли, это был успех. Все изменилось, когда я узнала, что ношу ребенка. Про мои сомнения и муки совести, я, пожалуй, не буду говорить. Но шло время и ничего не менялось, сейчас тебе год... — она тяжело откинулась на спинку кресла и потерла виски, — я рада, что смогла сотворить такое маленькое чудо.

Ивона, а теперь главное, я умираю. Никто не замечает, но это так. И я не знаю, как на тебе отразится моя глупость. Прости... Я говорю, прости, потому что содеянного уже не в силах исправить. О тебе позаботится отец и дедушка, они тебя очень любят. А теперь вспомни, что я говорила в самом начале и либо забудь, либо прими к сведению и держись подальше от Скрипта, камней и всего что касается Запретного города, — прикрыв глаза, она потянулась к клавиатуре.

Запись закончилась, но мне хватило и этого.

— Мама работала на Скрипториум? — не стоило задавать себе этот вопрос, потому что из него родилась целая куча других, касающихся Брейка Гауди. Знал ли он мою мать, а если и знал, то... Вот тут меня окончательно переклинило. Я уронила голову в раскрытые ладони и застонала. Хотя во всей этой истории с ней есть определенная логика. Благодаря действию камня я стала точной маминой копией, и обладательницей архива. Возможно, это звучит неправдоподобно, но участникам по изучению архива приходится годами учиться пользоваться модифицированной памятью, испытывая серьезный стресс. А я освоила его за несколько месяцев, после чего смогла несколько подкорректировать конфигурацию и создать тайник. Ну и в довесок, с помощью правильной медитации растворить его в своем сознанье, отчего мои мысли стали, только моим достоянием. А еще то, что мне наверняка только предстоит узнать.

В дверь деликатно постучали, но у меня не было сил выдавить из себя даже звук. Хорошо, что Матэ не стала ждать моего приглашения и тихо вошла. Передо мной опустился поднос с едой.

— Хозяйка, ешьте, пока не остыло. — Тихо произнесла она, составляя посуду на стол. — Я позволила себе достать вина из погреба. У вас сегодня был непростой день. Ну, все-все я уже ухожу. Приятного аппетита.

Я потянулась за бутылкой и щедро плеснула в бокал. Лучи солнца пронзили тонкое стекло, щедро разбрызгав янтарные брызги по столу. С утра небесное светило скромно пряталось за серыми тучами, но к полудню резко похолодало, и хмарь расступилась. Как-то у меня не складывалось соответствовать погоде. Когда светило солнце у меня вечно чесались кулаки, а настроение впору палачом работать, радостно скалясь кровавым брызгам на одежде. В дождь не наступала меланхолия и сонливость, а все куда-то на подвиги, да на амбразуру где-нибудь повыше и погрязней. Гроза, скорее всего, предвещала веселуху на дождичке в компании мутных луж и однокурсников. Непогода всегда заводила...

Но сейчас мне стало чуточку теплее от одного солнечного луча. Протянув руку, положила ладонь на яркую полоску света. Что-то изменилось, сделало меня чуточку серьезней и...

Сделав щедрый глоток вина, я набросилась на еду. Трапеза периодически прерывалась мрачными взглядами на мерцающий монитор. Нужно было решить, как поступить с записью. И отчего-то все тянуло отправить ее отцу, дабы удовлетворить свою темную половину сущности. Правда, давать отцу такое количество опасной информации, несомненная глупость с моей стороны. Хранить же запись, для собственного самоуничижения, не совсем в моих привычках, как и впадение в депрессию. Значит. Я без всяких сантиментов выдрала флешдиск и бросила его в бокал с вином. Демонстративно поболтала содержимое, подняв руку вверх, словно собираясь произнести тост. Тут дверь распахнулась вовсю ширь и в нагло вломившегося посетителя, полетел нож для мяса. Но, то ли я рассчитывала испугать визитера, а не убить, то ли выпитое отразилось на меткости. Только нож пролетев расстояние до двери, как по маслу вошел в угол косяка, выбив из того щедрую щепу. В этот раз интуиция меня подвела, стоило бить на поражение, а уж потом думать, что делать с трупом. Именно таким, оценивающим взглядом, я рассматривала вошедшего мужчину. Кровожадно раздумывая, куда спрятать левую руку и правое бедро, потому что голову я точно оставлю для игры в футбол, а из торса сделаю боксерскую грушу.

— Ты! — я ткнула в его сторону пальцем и с грохотом опустила бокал на стол, забрызгивая манжеты вином. Просто не могла поверить своим глазам, но все равно видела в проеме того аристократа, который чуть не утопил нас с Каприс в водах Ниберы.

— Я, — радостно оскалился тот, не обратив никакого внимания на торчащий в косяке нож.

С лязганьем отодвинулось массивное кресло, следуя за моим порывистым движением.

— Какого. Гриара. Ты. Тут делаешь! — медленно и с четкими паузами произнесла я, выбираясь из-за стола.

— Ну-у, есть одна идейка, — широкая улыбка озарила его лицо, отчего на щеках появились ямочки. Он медленно полез во внутренний карман куртки. А я отступила назад к стене, на которой висело дареное деду оружие — антиквариат со всех уголков авгурии. Не отводя глаз от красующегося мужчины, завела руку за спину и вернула ему улыбку, такую же широкую и искреннюю. Высшие, как я вам благодарна за этого мерзавца! В ладонь удобно и даже чуточку свободно легла оплетенная кожей рукоять меча. Заподозрив неладное, мужчина замер и в этой тишине робким шелестом заявил о себе вынутый клинок.

— Несомненно, — прошептала я, делая выпад в его сторону.

На его лице появилось какое-то озадаченное выраженное, но он легко ушел от колющего удара.

— Я больше за диалог, чем за избиение женщин и детей, — мужчина очень старался показать мне свое расположение, — но если ты не настроена говорить, мы можем переместиться в кровать, где ты потратишь свою энергию с большей пользой, — продолжал ерничать он, легко уходя из-под линии атаки.

Не нужно было мне отвлекаться на его слова. Он воспользовался моей рассеянностью и также выцепил какую-то древнюю железку со стены, встретив мою уже более осознанную атаку мощным блоком. Что он там про постель говорил, я совсем не против, вот только надеру ему задницу. Оттолкнувшись от его меча, отошла на пару шагов, чтобы иметь место для маневров и снова атаковала. Стоило заметить, что толкнувшая к оружию злость осталась где-то позади. Теперь мне не хотелось расчленить его, а я, изучив кучу подобных уголовных дел, поверьте, знала в этом толк.

Прощупать уровень, показать собственную слабость и как следует приложить по руке держащей меч. Подлость была просчитана до мелочей, я открылась, и тут же он нанес удар. Подавшись корпусом в сторону и перехватив рукоять двумя руками, плашмя ударила ему по пальцам. Сила и опыт не были моей сильной стороной, поэтому я училась, выкручиваться за счет подвижности и скорости. Его пальцы разжались, и меч с глухим звоном ударился об пол, а я пинком отправила оружие под стол. Изобразив самое кровожадное выражение лица, направила острие к яремной выемке опешившего мужчины.

— Нравлюсь?

— Позер, — процедила я, опуская меч.

Он хмыкнул.

— Наверное, мы не с того начали знакомство, — философски заметил он.

— Да уж, попытка убийства меня и моей подруги, не самое подходящее начало.

— Работа, — он развел руки и обаятельно улыбнулся.

— Так могу я узнать ваше имя? — холодно поинтересовалась я, возвращаясь в кресло.

— Айвери Бес, наемник, — представился он, делая легкий поклон.

— Что же тебе от меня нужно на этот раз, наемник? — мне не удалось скрыть досаду в голосе.

— Значит все же диалог. Хорошо! — он опустился в кресло напротив. — Вот, посмотри сначала на это.