Мастерски держит паузу. Предполагается, что надо начать нервничать и вопросительно поглядывать, мол, давай уже, дедуля, не томи! Но зачем пытаться изобразить то, чего нет? Все равно сейчас все скажут!
— Кубок Огня был создан в свое время специально для Турнира Трех Волшебников, — убедившись, что пауза не действует, Дамблдор продолжает объяснения. — Сколько было подтасовок, искажений, давлений на судей, пока не появился Кубок! С его появлением все стало просто: ученики пишут свои имена, кидают в Кубок, а тот делает выбор. Указывает на Чемпиона. Сильнейшего из учеников Школы. Сама понимаешь, Гермиона, по нескольким словам Кубок может оценить не так уж и много, чем мы и воспользуемся. Собственно говоря, Кубок Огня оценивает всего два параметра. Силу духа мага, если ты еще не забыла лекции профессора Люпина...
— Нет, профессор. Не забыла.
— И то, к какой Школе принадлежит ученик. Было бы странно, согласись, если бы тебя избрали Чемпионом Дурмштранга, например. Так как возможности преобразования в энергию духа у тебя, Гермиона, самые высокие в Хогвартсе, то Кубок выберет тебя. Видишь, как все просто?
— Да, профессор.
А возможности, надо полагать, это следствие моего попадания, чтоб ему пусто было! Отсюда же, судя по всему, берут корни проблемы истощения энергии. То есть мое подселение раздвинуло границы и возможности преобразования, и теперь тело не поспевает накапливать энергию при интенсивном использовании магии. Вспомнить хотя бы тренировки «Ежиков» или операцию с Гарри Поттером, ведь Флитвик там не слишком-то и запыхался, по сравнению со мной. М-да.
— Поэтому нет необходимости производить подтасовки, — с ласковой улыбкой продолжает дедушка Альбус. — Все желающие подали или подадут заявки, Аластор посмотрит и выберет действительно достойных, так что вместе с тобой поедут самые сильные из учеников. Но Кубок все равно выберет тебя, уж поверь мне на слово.
— Да, профессор.
— В молодости, — помолчав, сообщает Дамблдор, — я тоже хотел победить на Турнире, но мне не хватило нескольких лет. Закрыли раньше, но я никогда не сомневался, что победил бы, и мечтал выступить там. Теперь я не сомневаюсь, что ты победишь, и, можно сказать, вручаю тебе свою мечту.
Сказано это было просто, без лишней аффектации, но все равно стало как-то не по себе. Передача мечты через сотню лет... что-то в этом есть. Как будто заглянул в лицо вечности и ощутил дыхание времени.
— Поэтому рекомендую тебе продолжать занятия с профессором МакГонагалл и готовиться к Турниру. Танцы, речи, повышенное внимание, — и улыбается, старый хрен! — Думаю, тебе понравится.
Зато я сильно сомневаюсь, но «поздно пить боржоми, когда почки отвалились». Так что...
— Да, профессор.
— На следующей неделе закончится прием заявок, — оглаживает бороду директор, — потом приедет Аластор, это еще на неделю отбора. Затем составление программы для делегации... так что приходи сюда через месяц, первого октября. Это тоже будет суббота, отличное время для дополнительных занятий. Мы, конечно, еще не прошли полностью курс с Омутом Памяти, но практические аспекты Аластор расскажет и покажет не хуже меня. Поэтому наш урок будет посвящен чему?
— Не знаю, профессор. Истории Турнира?
— Нет. Окклюменции. Аластор научит вас, тебя и Гарри, практической защите, но я хочу, чтобы вы понимали теорию. Основы, на которых зиждется защита разума. Не надо переживать, ничего там слишком сложного нет, просто есть вещи, которые надо знать.
— Да, профессор.
Ага-ага, не слишком сложное по версии Дамблдора может оказаться крайне мозголомным, вспомнить хотя бы лекции того же Люпина, да покоится он с миром! Что опять возвращает нас в исходную точку. Хорошо, что Дамблдор учит, плохо, что учит не совсем тому, что нужно. А почему не тому? Так потому, что неправильно представляет мои цели, но ведь хрена лысого расскажешь правду. Похоже, дороги наши потихоньку расходятся и после победы над Волдемортом окончательно разойдутся.
Ладно, у меня еще будет время поразмыслить над этим вдали от Хогвартса.
Сижу на берегу озера, никого не трогаю, читаю книгу о магических существах пятой категории опасности. Драконы в фильме были? Были! Относятся к пятой категории опасности, причем обозначается она так: ХХХХХ. Невольно вспоминаются фильмы категории «три икса», думаю, аналогия понятна, хех. Эти тварюшки вполне способны выебать любого мага, так что надо знать возможных врагов. Василиск тоже был пятой категории, что, конечно, немного успокаивает. Но все равно рука так и тянется опять заняться лепкой гранат, для профилактики.
Взять, например, смеркута, также известного как «Живой Саван».
Летающая хрень наподобие ската, обитает в тропических странах. Выбрав спящую жертву, окутывает ее и засасывает насмерть. Целиком, вместе с телом. По причине умелого сосания тварь считается схожей с дементорами, особенно потому, что отгоняется также Патронусом. Вряд ли, конечно, такую хрень привезут на Турнир, да и Патронус отработан, но все же. Бр-р, как представлю картину нападения, аж передергивает и все чешется изнутри.
— Привет! Как я рада за тебя! — приходит Луна. — Ты поедешь на Турнир! Только что огласили имена тех, кто подал заявки!
Ну, не только что, а еще с утра, но да ладно. Рон согнул вилку от «счастья», правда, потом что-то прикинул в голове и обратно разогнул. Видимо, решил, что в мое отсутствие борьба за место «лучшего друга Гарри» будет протекать успешнее. Самое смешное, что никто и не оспаривает особо, но Рон отважно сражается... за то, что и так его. В смысле, раз уж Гарри считает Рона лучшим другом, то неважно же, учатся они на одном курсе или на разных? Но Рон не сдается и бьется, гнет вилки, пытается командовать фан-клубом Поттера и активничает с Джинни.
В общем, смешно и грустно от такого зрелища.
Бакстер что-то там внушает Рону, но процесс не быстрый, вполне может затянуться и на год, и на два. Но раз уж Луна заговорила о Турнире в таком позитивном ключе, это хорошо. Можно затеять давно откладываемый разговор.
— Э-э-э, мы останемся там до конца учебного года, — сообщаю в ответ, осторожно так.
— О, — Луна весьма эротично изображает эту букву губами. — Так надо?
— Да, Луна, так надо.
— Тогда я опять рада за тебя! — обнимает, потом отстраняется. — Так мы не пойдем вместе с Хогсмид? Не посмотрим на Визжащую Хижину? Это плохо, но раз так надо... о, у вас же там будет Святочный Бал! Давай потанцуем! Давай, на свадьбе так и не потанцевали!
— Так я не умею, — пожимаю плечами.
— Я тебя научу! — она тут же вскакивает и начинает прыгать. — Я знаю девять танцев!
— Эм-м-м, — мычу в ответ.
Не признаваться же, что директор лично обсуждал со мной тему танцев? Опять разговор пойдет не туда, и так далее. Посмотрев на полную энтузиазма Луну, со вздохом признаю очевидное. Да, мне будет приятно брать у нее уроки танцев, особенно если с тесными обнимашками. Хотя общество магов изрядно традиционное и средневековое, но на что-нибудь вроде вальса вполне можно рассчитывать.
В конце концов, какая разница директору, лишь бы я умел танцевать, не так ли?
— Хорошо, Луна, давай учиться танцевать.
— О, замечательно! — она подпрыгивает и хлопает в ладоши. — Пойдем к озеру!
— Зачем?
— Вода помогает осваивать начальные движения, — важно заявляет Луна и вприпрыжку несется вниз по склону.
Ага, опасный трюк, но, видно, и впрямь танцевать умеет, хех. Смотрю ей вслед и ловлю себя на очередных душевных противоречиях. Гарри и Невилл воспринимаются как дети — не слишком родные, скорее двоюродные, образно говоря. Близнецы Уизли — как младшие приятели, этакие энергичные сорвиголовы. Рон сам по себе, Джинни — девушка Гарри. А вот Луна воспринимается именно как девушка, которую нужно тискать, мять, целовать, обнимать, говорить комплименты, дарить цветы, водить в кино... хм-м-м, может, заказать себе двойной Омут Памяти?
Да, главное — из памяти порнофильм не вытащить случайно, а так вполне можно.
Стоп! Опять меня заносит! Отставить эротику, тем более что уже спустились к озеру.
— Итак, смотри, — Луна вытягивает ногу. — Ставишь ступню вот так, а руки разводишь в стороны и...
Глава 13
Аластор Грюм, построив нас, как новобранцев, прохаживается вдоль строя. Так и ждешь, что сейчас гаркнет во весь голос: «Разговорчики в строю!» или «Кто из вас, умников, считает, что будет легко?» Можно сказать, что попал в теплую компанию... замыкающим, хех. Несовершеннолетних завернули — кого родители, кого деканы, кто сам передумал, ознакомившись с историей Турнира. Поэтому в строю, помимо меня, в основном, парни-старшекурсники.
Правда, никто в мой адрес ничего не гыгыкает, и пальцами тыкать не пытаются.
Есть положительные моменты в дурной славе, чего уж там. Подумаешь, на две головы выше и все такие из себя старшекурсники, хех. Грюм, прищурившись (он явно долго тренировался, потому что лицо его при этом приобретает крайне зверский вид из-за морщин и шрамов), всматривается в лица, как будто проводит опознание. Опять же, насколько успел изучить бывшего аврора, проверяет терпение учеников. Если сейчас хоть кто-то что-то скажет, тут же будет забракован. Урок номер семь: «Будь терпелив, ибо терпение на войне есть граница между смертью и жизнью».
Нас здесь навскидку десятка три, а выбрать нужно дюжину, если правильно понял.
Тут ведь дело какое: волшебники тоже люди и любят хвастаться, пускать пыль в глаза и приукрашивать действительность. Надо показать, что Хогвартс круче всех, и все такое. Самое парадоксальное — Турнир задумывался как средство сближения магов, а все равно превратился в фаллометрию между школами. Между элитами. Даже кровавые события августа и траур не привели к отмене Турнира. Финал чемпионата по квиддичу перенесли и отложили, а вот Турнир даже не подумали. Накопилось за сто лет, хе-хе.
Как-то события резко закручиваются, и не хочется думать, что из-за меня.
Как говорится, «не-не-не, это все директор виноват!».
— Хорошо, — наконец произносит Грюм. — Все знают, кто я такой?
— Да, да, да, — раздаются нестройные возгласы.
— И все знают, какое у меня прозвище?
— Грозный глаз! — звучит уже дружнее.
Так и хочется добавить: «Еще несколько дней строевой, и будет все в порядке!» На самом деле, товарища Аластора за глаза именуют «Шизоглаз», вполне под стать непрерывному вращению его искусственной гляделки. Но кто ж такое в лицо легендарному аврору заявит? Вот и придумали вежливое прозвище — и уважительное, и слово «глаз» присутствует.
— Правильно! И этим грозным глазом я сейчас посмотрю, что вы умеете, — свирепо заявляет Аластор. — Мне плевать, какие у вас оценки в школе. Кто не умеет держать палочку — может сразу проваливать, а кто умеет, пусть вначале покажет, что умеет. Всем понятно? Ты!
Посох Грюма уже указывает на ближайшего ученика. В самом деле, зачем Аластору нестройные ответы стиля «да, сэр»? Он и так знает, что услышит, и не хочет терять время.
— Покажи, что умеешь, — велит Грюм.
Тоже, кстати, один из психотестов нового наставника. От такого заявления «покажи, что умеешь!» у неподготовленного человека, как правило, все напрочь вылетает из головы. Потому показать сразу сможет только то, что действительно умеет, и в отношении магов это справедливо вдвойне. Ведь сейчас нужно не просто показать магию, а показать хорошо, чтобы Аластор впечатлился. Получается, что у меня фора или чит, если уж начистоту. Ведь я занимался с Грюмом полтора месяца, привык к его давлению и шуточкам и знаю, чего он ждет.
Также знаю, что если выступлю плохо, на Турнир он меня не пустит. И плевать ему на Дамблдора!
Глядя, как Грюм проверяет старшекурсников, невольно опять оцениваю его как учителя. Да, показывать и учить он умеет, иначе директор и в оригинальной истории не приглашал бы его вести ЗОТИ. Но при этом преподавать ему лучше другим аврорам, взрослым магам, знающим, чего они хотят. Грюм очень сильно психологически давит, у школьников это вызывает невольное отторжение. Про меня понятно, Гарри помогал Сириус, да и условия там немного другие. Здесь же, в школе, такого нет, никто в роли посредника не выступает. Кроме того, Аластор требует совершенства исполнения и паранойи поведения, что хорошо на войне, но плохо работает в школе. Хотя бы потому, что школьники не в силах представить, вообразить, понять душой, зачем это все.
Без понимания, соответственно, нет и старания.
Это два основных момента, есть еще другие, мельче и меньше, но тоже докидывающие свои пять единиц маны, если уж выражаться магически. В итоге получаем, что товарищ Аластор Грюм, при всей своей легендарности, параноидальности и мастерстве, все же больше не учитель, а именно что наставник «младых авроров и аврориц». Может, оно и к лучшему, что он не будет преподавать в Хоге?
— Следующий! Ты! — тычет посохом Грюм.
Сижу на стадионе, лениво перекатывая в руках ожерелье на манер четок. Рядом сидит лже-Гарри и не менее лениво наблюдает за пробами на нового Ловца команды Гриффиндора. Громко отдающий команды Оливер Вуд то и дело бросает в сторону Бакстера злобные взгляды, но бывший аврор их успешно игнорирует. Когда капитан в первый раз услышал об уходе Гарри, то взглядами он не ограничился. Орал так, что по всей башне было слышно. Проявив полное соответствие фамилии*, Оливер еще раз пять говорил с Гарри, даже после того, как вмешалась Минерва и властью декана запретила принуждать Гарри к квиддичу.
Сам Бакстер относится к этому с иронией.
— Интересно, что он сказал бы после первого матча? — задумчиво говорит Чарли.
— Да то же самое, — пожимаю плечами. — После чего прописал бы тебе двойную порцию тренировок в любую погоду, принимать три раза в день до, после и вместо еды.
— Ужас, — лениво произносит Бакстер. — Как у вас еще команда не развалилась с таким подходом?
— Также, как ваш аврорат не развалился с подходами Аластора, — парирую.
— Интересно, найдутся ли еще фанатики?
— Конечно, это же квиддич, — пожимаю плечами. — Тем более что Ловцом был сам Гарри Поттер!
— О да, — делает важное лицо Бакстер.
Смеемся. Неожиданно приходит странная мысль. Общение со школьниками, разумеется, не блещет глубиной философских идей и суждений. Но так как привыкал постепенно, увеличивая дозу, образно говоря, и все равно провожу изрядное количество времени молча, тренируясь, читая книги, делая задания или просто созерцая природу, то это самое общение не слишком выводит из себя. Что же чувствует Чарли, которому по выбранной роли приходится вести себя совсем иначе? Гарри Поттер популярен, рядом постоянно кто-то есть, приходится разговоры разговаривать, и так далее.
