— Ирука, это все равно месяц, — со скепсисом высказал очевидное друг. — Ладно, но мне придется рассказать об этом Итимачи. Без него ничего не получится.
Я покривился и нехотя дал добро, взяв с Кито слово, что больше никто о "Нострадамусе" не узнает.
Итимачи мне напоминал какое-то ночное мелкое животное, вроде Ай-ай: глаза круглые, будто он все время удивляется, сам какой-то облезлый, а руки тощие-тощие, но крупные.
Этот "зверек" неопределенного возраста подозрительно быстро поверил мне и тут же попросил доказательства и предсказания. Ну, я и повторил то же самое, недоверчиво присматриваясь. Лично с Итимачи я был знаком не слишком хорошо, больше по чужим словам. Говорили что он чудаковатый и излишне суеверный, потому что таскал с собой кучу разных амулетов и иногда их дарил больным. Как мне кажется, так не дарил, а продавал. Не тот характер, чтобы благотворительностью заниматься.
Закончив, я собрался уйти, но меня остановили.
— А как же те, кто его убил? — полюбопытствовал Кито.
Отбрехался, что не знаю кто они, не видел лиц, а приметы слишком расплывчаты. Знаю только, что Хаяте подслушал нечто важное и не смог даже намеком передать что именно. И на соседней от него крыше был какой-то бой и кто-то умер.
Итимачи почесал черный с седыми волосками бакенбард и сказал, что мог бы предупредить остальных людей через знакомую гадалку. Я на это только презрительно фыркнул и заметил, что если гадалка настоящая, а не клиническая дура, повернутая на сверхъестественном, то она сама должна знать, что Конохе грозит беда. А работать за нее я не собираюсь.
— Полегче, она моя сестра! То есть ради одного ты рискнул репутацией, — укорил Итимачи, — а сотни других этого не стоят?
— Я не хочу стать посмешищем, — набычился я. — И так сильно рискую. Чем больше народа знает, тем выше вероятность, что пророка станут искать. Не хочу я такой славы.
— А если никто не узнает, что это ты?
— Как? — хором спросил я и Кито.
Итимачи рассказал, что буквально сутки назад у него на руках скончался в бреду один шиноби. Мертвый уже не расскажет, что врач приврал, а сестричка с радостью озвучит прихожанам байку от пророчащего мертвеца. Естественно все лавры забрав себе. Мертвец-пророк нужен для страховки, чтобы сестричка лишнего не знала, если вдруг у кого-то посерьезнее рядовых прихожан возникнут вопросы, а гадалка начнет путаться в показаниях.
Итимачи мне мозг вынес допросом и я не выдержал:
— Биджу с тобой, рассказывай, что хочешь, только меня не упоминай! Меня и рядом не было! Вообще!
Ухмыльнувшись, Итимачи достал блокнот и переспросил про приметы будущей Пятой. А Кито еще меня передразнил, жестом напомнив, что я не сказал о прелестях будущей главы Конохи.
— Больше мертвец ничего не скажет, — невежливо буркнул я.
— Сестрица будет визжать от радости!
Сестричка Итимачи была храмовой жрицей. Гадала прихожанам на любовь, удачу, и прочую муру. Не всегда угадывала. А тут такой шанс приумножить количество прихожан за счет реального пророчества! Вот тебе и объяснение доверчивости медика!
— Было б чему радоваться, — раздраженно фыркнул. — Я же не дождь из банкнот предсказал, а катастрофу.
Брат гадалки веселясь пригрозил пальцем:
— Нет-нет-нет! Это не ты предсказал, а Рэйко-чан из храма Огненных небес! Запомни!
— Да хоть Рикудо из толчка! Спасибо, я пошел. Лучше б я молчал.
Уже отойдя на приличное расстояние, я не сдержался и прислушался.
— Думаешь это правда? — все еще сомневался Кито. — Если нет, предсказание посеет панику.
— Правда, не сомневайся. Нутром чую. Мне сам пророк не нравится. Скользкий он, как угорь. Знает больше, чем сказал.
Наруто пришел позже меня, отчего-то забыв сказать "я вернулся". Словно на автопилоте покачнулся в сторону ванной, но замер около кресла в задумчивости.
В эмоциях у него был полный раздрай. Блондин фонил растерянностью, сомнениями, и одновременно — решимостью и уверенностью в своей правоте. А еще немного чувством вины.
— Выкладывай, что случилось, — ободряюще улыбнулся я, положив руку на плечо мальчишки, чтобы вывести из этого состояния.
Узумаки вздохнул и ткнулся башкой мне в живот.
Такой непривычный для его персонажа жест, но такой обычный для настоящего Наруто у которого нет нужды всем на зло держать жизнерадостный оскал. По крайней мере со мной он может не притворяться.
— Когда ты ушел, — подал голос мальчик, — я столкнулся с Какаши и скрытым извращенцем...
Не долго думая, мелкий попросил сенсея его потренировать, но получил отказ, буквально Собакин сказал следующее: "ты не достоин моего времени". Вот так просто, при куче посторонних. А по меркам местных можно вот так прилюдно вытирать ноги об члена своей команды и своего ученика только если он полный идиот, ничтожество и моральный урод и ничего более не заслуживает. Учитывая отношение к Наруто в деревне, этот эпизод станет достоянием всех сплетников Конохи не позже, чем завтра, и его будут долго и сладостно обсуждать, потешаясь над демоном, получившим свое. Как же все-таки этим людям не хватает телевидения и тупых ток-шоу.
— Я сам не знаю, зачем его попросил о тренировках... — уныло протянул Наруто. — Само сорвалось, когда он сказал очкарику, что будет Саске тренировать, когда он выздоровеет. Я не думаю, что он был бы лучшим учителем, чем ты, — начал оправдываться блондин.
— Не надо, понимаю, — махнул рукой, чтобы мелкий не заморачивался. — Расскажи, что дальше-то было и почему ты такой расстроенный. Какаши и раньше тебе не льстил, мягко говоря. Почему сейчас это тебя так задело?
Оказалось, что Наруто, взбесившись от такого прилюдного унижения, много чего интересного сказал, или, точнее, прокричал в адрес Какаши.
И про то, что так нечестно. И про то, что Какаши единственный, кто был должен его обучать и кто никогда этого не делал. А значит, Хатаке никогда не был ему ни сенсеем, ни его командой. Но он — (Наруто, то есть), помнит про то, что тот, кто предает друзей, хуже мусора. Раз он недостоин времени такого великого сенсея и шиноби как Какаши-сан, то он больше не его ученик и в команде семь ровно до окончания экзамена на чуунина. Вне зависимости от результатов.
Псина-сан пытался выглядеть круто и заткнуть разошедшегося подростка особо меткой фразой, но Узумаки его просто не слушал и пока не высказал все, что думает, не успокоился.
Наруто был уверен, что или Какаши заменят на кого-то нормального, или я в любом случае последую за ним в другую команду, да и Саске тоже...
Узумаки считал его другом и моим учеником, а значит, он просто обязан был сдернуть с нами за компанию, а потом и Сакура вслед за ним.
Святая простота...
Впрочем, у детей и подростков всегда все просто.
Поэтому за них все проблемы приходится решать родителям.
Но мне ли об этом брюзжать? Сам недалеко от них ушел. От подростков, то есть.
На этом, по словам Узумаки, Какаши как-то сдулся и поспешил представить бесившему от злости блондину его нового учителя — Эбису. Того самого, который учитель, гувернер, охранник и надзиратель Конохамару.
— И этот не пойми кто должен быть моим учителем? — размашисто жестикулировал мелкий, словно выступал на собрании. — Да чему он меня научит?! Как за Конохомару бегать? Сравнил себя, элитного джонина, и этого клоуна!!! — практически проорал Наруто, весь красный от переполнявших его чувств.
Мне оставалось лишь кивать. В педагогические таланты Эбису я верил слабо.
— Он слился от Гарем но дзютсу, даттебайо! — фыркнул Наруто.
А затем, налив себе компота из графина, он выпил его залпом и уже спокойнее продолжил:
— Ты не достоин моего времени, — передразнил Узумаки своего джонина-сенсея, закрыв лицо рукой там, где у Какаши была маска. После чего снова заговорил, яростно жестикулируя.
— Я был полным дураком и ничего не знал, но заслуживал твоего времени, времени Монтаро-сенсея, Анко-сенсея, Каруйи-сенсея, Акийоши-сенсея, но до сих пор не заслуживаю его времени, — обиженно закончил Наруто.
— Да зачем он вообще тогда согласился стать джонином-сенсеем для нашей команды?! Ходил бы себе на миссии и читал свое порно все остальное время! — продолжал бушевать блондин.
Я в первый раз видел, чтобы Наруто так злился на кого бы то ни было. Судя по эмоциям, мальчишка чувствовал себя преданным и униженным. С Неджи было по-другому. Того он презирал и мог бы искалечить прямо там, будь к него такая возможность, но Какаши сделал невозможное — задел Узумаки сильнее, чем надменный Хьюга. Талант, черт тебя дери!
— Наруто, ты так бесишься потому что ты надеялся, после второго этапа Какаши признает тебя и твой прогресс? Будет гордиться тем, что ты его ученик?
Наруто замер задумавшись и нехотя, словно стыдясь признался:
— Да.
Шумно выдохнув, поднял на меня полный раскаяния взгляд.
— И ты сейчас гадаешь, не в тебе ли проблема? Может, ты и вправду какой-то не такой, ущербный?
— Да, — мрачно признал мальчик.
— А знаешь, почему Какаши выбрал именно Саске?
— Потому что он лучше меня, потому что он отличник, гений и Учиха? — совсем скуксившись, выдохнул Наруто.
— Последнее отчасти верно.
Мелкий возмущенно вскинулся и надул щеки.
— Он Учиха, — пояснил я. — Достаточно будет показать дзютсу или заковыристый прием тай, и Саске благодаря шарингану повторит все без запинки. Не надо ничего пояснять, не надо показывать отдельные движения и печати, уточнять, как правильно начинать прием и как и куда направить поток чакры. А еще можно не втолковывать теорию и не отвечать на вопросы. Какаши, может, даже сам уже забыл, как некоторые дзютсу выполнять по пунктам, а не целиком. И главное — не нужно никого ничему учить. Достаточно показать. Причина не в тебе, а в лени и некомпетентности Какаши. Тебя надо учить, как положено, а не как попало. Он так не умеет.
Наруто покивал, соглашаясь, и задумался. После недолгих размышлений он признал, что больше вопросов нет. Какаши — ленивая жопа и это действительно объясняет все.
— И что мне теперь, заниматься с Эбису? — все еще недовольно спросил Наруто. — Да он даже Конохомару ничему научить не смог!
— Давай не будем судить его раньше времени. Я могу сходить с тобой и посмотреть, как он будет тебя тренировать.
— Ладно, — легко пожал плечами Узумаки. — Хуже точно не будет. Может умное что расскажет.
Если это канонный дебилизм, то Эбису не дождется Джирайи — я его сам пошлю куда подальше. У Наруто всего месяц перед гладиаторским боем без правил, где его запросто могут убить, так что нечего тратить время понапрасну. Узумаки должен быть готов к схватке с Неджи! Разбить в пух и прах гения клана Хъюга, чтобы никто даже пикнуть не смел "дуракам везет".
С утра решили навестить Каруйи Рея и снять печать Орочимару, которую тот поставил поверх печати с Курамой, чтобы восстановить блондину нормальный контроль чакры. Да, там позже объявится Джирайя и снимет ее, но это знаю только я — раз, а Наруто неудобно уже сейчас — два.
А еще, из любопытства, я хотел посмотреть на ту жрицу из Храма, но это не так важно.
За окном уже давно стемнело, потому стук в дверь меня озадачил и немного напугал. Я ожидал увидеть Анко, возможно Хоноку, или даже Тензо, но никак не девушку-АНБУ.
Без приветствий она сообщила, что Третьему хочется со мной пообщаться и испарилась.
Хочет, значит придется менять домашние штаны на форму и в темпе бежать на другой конец Деревни.
Жду не дождусь, когда Третий скопытится! Вот его я точно спасать не хочу и не буду.
И даже не потому, что он успел мне нагадить и поэтому я лелею планы страшной "мсти".
Как в народе говорится: если я встану, ты ляжешь. Только в моем случае наоборот. Если Третий встанет после боя с Орочимару, то я вскоре после этого лягу на какой-нибудь миссии.
Я начал серьезно мешать планам Старого Сарутоби, а значит, он примет меры. Скорее всего, уже какие-то принял сразу после того экспромта Наруто на тему того, почему к нему не относились как должно было к Узумаки, наследнику Великого клана. Пока мне везло, но это не продлится вечно. А после гибели Третьего в Конохе не останется никого, кто будет предпринимать активные меры для того, чтобы я больше не влиял на джинчурики. Данзо считает, что я все делаю правильно, а остальные против него не пойдут.
Тут или я и Наруто, или Хирузен.
Вечером башня каге была особо неприветлива: пустые коридоры залитые светом дневных ламп, темные окна, непривычно запертые двери и никого нигде нет. Невольно я начал прислушиваться при помощи чакры и еще на лестнице услышал тихий диалог. Первый голос принадлежал Хирузену, а второй был не знаком. Сбавив шаг я обратился в слух.
Как я не прислушивался, а понять о чем речь не получалось. Казалось, будто они разговаривают на каком-то другом языке, хотя звуки были знакомые. Посчитав, что это какая-то техника против таких как я любопытных, постучал и попросил разрешения войти.
Собеседником каге был крупный беловолосый мужик в красно-зеленом одеянии. Его необычный хитай-ате украшали рожки и кандзи "масло", вместо привычного листочка. Не узнать сенсея, эросанина и просто легендарного шиноби было нельзя, но я сделал вид, что не понимаю, кто этот тип, беззастенчиво его разглядывая и задумчиво хмуря лоб.
Мне всегда казалось, что на носу у Джирайи бородавка, но на том месте у настоящего саннина находился пирсинг. Почему-то от этого открытия зачесался собственный нос.
Третий слащаво улыбнулся, привлекая мое внимание щелчком пальцев.
— Здравствуйте, Хокаге-сама, — словно спохватившись, сказал я, нацепив самую лучшую извиняющуюся улыбку. Дескать, я такой рассеянный, так пытался вспомнить, кто такой Джирайя, что даже забыл поприветствовать нашего обожаемого Хирузена, Свет Сарутобивича, который почти как Владимир Красное солнышко, только лучше.
В общем, теперь я с восторженно-извиняющимся видом ел глазами начальство.
Оно, к сожалению, не сильно поверило в предлагаемый его вниманию спектакль и сразу перешло к делу.
— Здравствуй, Ирука-кун, — пыхнул трубкой старик, смерив меня внимательным взглядом.
Вонючее облако поплыло в мою сторону и растворилось, чуть-чуть меня не коснувшись, но запах никуда не исчез.
— Поскольку Какаши-сан будет слишком занят с Саске-куном, то учителем Наруто-куна станет мой ученик, Жабий саннин, Джирайя-сан, а ты можешь потренировать Сакуру-чан. Девочка хорошо себя показала на отборочных, но ей требуется пара советов.
Фигассе "хорошо", — мысленно возмутился я, сдерживая кашель, — она чуть не убила свою подругу и дочь главы одного из влиятельных кланов Конохи, и при этом еще и умудрилась вчистую слить бой, показав себя никаким бойцом! Покажите мне того, кто выступил еще хуже, чтобы я мог сказать о ней хоть что-то хорошее!
Джирайя разглядывая изучал меня, то потирая подбородок, то покачивая головой, словно я не подходил по каким-то одному ему известным параметрам.
Я внутренне скривился, но постарался никак не выдать своего недовольства. Впрочем, судя по эмоциям, никого из присутствующих я не обманул.
