Вот остался всего один транслайнер.
И — ни одного.
Анмай перевел дух. Он понял, что всё это время бессознательно ждал взрыва. Но напряжение не спало. В каком-то смысле всё только начиналось.
Когда истекло уже много часов молчаливого ожидания, вдали от Сарьера вспыхнуло восемь ослепительных звёзд. Это был несомненный не-переход, но отдача и сейчас оказалась очень слабой — вероятно, волны, сталкиваясь, гасили друг друга.
— Йахены, — выдохнула Хьютай. Всё это время они не размыкали рук.
Мультипланар послушно приблизил появившиеся корабли. Овальные и плоские, как корабли-дома сарьют, но куда больше — миль по двадцать в длину, светящиеся, голубовато-желтые, словно болотные огни. Была и ещё одна странность — очертания их, смутные, как бы размазанные, струились, словно переливаясь в нагретом воздухе.
— Бозонная плазма, — сказал Анмай скорее для себя. — Та же, из которой состоят симайа. И транслайнеры сарьют. Между прочим, Файау до самого Ухода так и не смогла приспособить эту технологию для строительства кораблей.
Ещё с полчаса ничего не происходило. Йахены приближались, но не очень быстро. Они уже знали, что случилось, и никуда не спешили. Потом...
Небо всколыхнулось — словно пруд, в который бросили камень. От мягкой, беззвучной вспышки побежали волны, преломлявшие сияние звёзд. Вспыхнувший свет был ровным, почти неподвижным — желтовато-белый, какой-то сонный. Идеальная сфера, вся в текучих смутных узорах, и слабо колеблется, словно капля масла в воде...
Приборы засбоили, не в силах понять, что перед ними — оно было далеко, но огромное, словно целая планета. Небо приняло голубоватый оттенок, когда поднялись щиты Йалис, потом звёзды начали мутнеть, расплываясь, как в стекле, в слоях энергетических экранов — Парящая Твердыня не могла уйти от волны и пыталась спрятаться в силовой скорлупе.
— Что... — успела спросить Хьютай.
— Это Найнер. Охэйо говорил о нем, — у Вэру не было никаких оснований так говорить, но он был уверен. Появление планеты было непонятным, необъяснимым... но откуда-то он знал, что сарьют с их поспешным отлетом повезло куда больше, чем они могли думать.
А потом волна докатилась до них и пошла дальше. Анмай ничего не почувствовал, но свет погас и сила тяжести тоже исчезла. Пара беспомощно повисла в воздухе, обнимая друг друга.
Вэру вытащил из-за пояса кинжал — на тот случай, если смерть придет не быстро.
* * *
Не-перехода Малла не запомнил. Последнее, что осталось в его памяти — полумрак консерватора и малоприятное ощущение затвердевающего, как клей, воздуха вокруг, когда статическое поле поглощало его. Но вот выход был очень ярким. Миг небытия — и такая ослепительная, дикая боль, словно он сунул голову между полюсами высокого напряжения. Юноша не смог даже вскрикнуть — только дернулся и куда-то полетел.
Он свалился с площадки генератора и разбил бы голову об пол, если бы Охэйо не подхватил его. Малла не сразу осознал его присутствие — боль и свет отступали, но бесконечно медленно. Какое-то время юноша лежал неподвижно, часто дыша. Казалось, он потерял сознание и то ли вздагивал, то ли всхлипывал в забытье. Охэйо что-то говорил ему, стараясь успокоить, но измученный Малла его не понимал. Тогда Аннит сунул ему под нос склянку с какой-то дрянью: вонь была столь немыслимой, что Малла сразу забыл обо всех других своих страданиях. Наконец, он с трудом поднялся на четвереньки и, помотав головой, встал, цепляясь за бок генератора.
Всё, вроде бы, было таким же, как прежде. Кроме Охэйо — он выглядел так, словно не спал двое суток.
— Что... что случилось?
— Ну, если в общем, то всё прошло хорошо. Точность выхода оказалась не меньше ожидаемой. Возникли небольшие проблемы с полнотой переноса — я думаю, потому, что автоматика не была должным образом отстроена. Так, на чуть-чуть, — он сблизил большой и указательный пальцы.
— Мы у цели?
— Большей частью. Примерно, на четыре девятки.
— То есть?
— Не-переход — это статистический процесс. Материя лишается массы покоя, смещается как волна квантовых функций, потом возникает. Но реакция не может захватить ВСЕ частицы — часть их обязательно остается на месте. Короче, один из каждых десяти тысяч атомов транслайнера исчез, и не везде это было равномерно. Для физических конструкций это не опасно, но интеллектронные системы сильно пострадали. Мы восемь раз сдублировали архив и вроде бы ничего не пропало, но наши компьютеры на какое-то время разладились. К счастью, корабль восстановился быстрее, чем пошел распад. Думаю, что к второму разу мы сможем это устранить. В какой-то мере.
— А экипаж?
— Ненадолго побывал в аду. Наше статическое поле не может предотвратить повреждений на таком уровне, оно только консервирует их. Ну, тебе ещё повезло — я после не-перехода даже не мог двигаться. Боль была, словно я весь в огне, и не слабела. Должно быть, моя нервная система частично разрушилась. Окажись на моем месте обычный человек...
— Значит, это тело...
— Из резерва, но ему тоже сильно досталось. Кое-где до сих пор здорово болит, но для сарьют это не страшно.
— А Неделимые Сущности?
— Они сделаны лучше, чем мы предполагали. На них это вообще никак не действует. Но случилась одна забавная вещь — те из нас, кто покинули тела, остались на месте. Очевидно, нужна как бы привязь. Сейчас все функции корабля восстановлены и наши тоже. На это ушло часа два, но возни было много. У нас тут была дюжина сарьют и восемь тысяч марьют, из них две трети новых. После прыжка треть сарьют отстала, два процента марьют умерли, а у трех тела оказались необратимо испорчены и их пришлось усыпить. Ещё процентов пятнадцать поправятся, но это дело не одного дня. Не так-то просто было успокоить всех и помочь тем, кому ещё можно. Я не хотел брать их так много, но они просто рвались. Что ж: теперь они поймут, что я не преувеличивал. Надо было устроить испытательный полет, но мы были так уверены... так торопились...
— А йэннимурцы? Вы встретили их?
Охэйо хмуро посмотрел на юношу.
— Пошли в рубку.
* * *
В рубке "Анниты" было пусто — вероятно, марьют собрались у своих экранов. Вид Малле ни о чем не говорил — звездное небо, солнце и только справа виднелась мутная туманность.
— Где мы? — спросил он.
— На орбите Тайат. Бывшей. Найнер съел её, но его нет тоже. Та туманность — всё, что от него осталось. В ней примерно пятая часть его массы. Йэннимурцы говорят, что он поглотил одного из их симайа или нескольких, и они просто пытались извлечь их. Вроде это им удалось. В общем, они оказались ещё... способней, чем я думал. Они здесь везде. То, что ты видишь — не звёзды. Это их корабли. Если они решат нас убить, у нас не будет ни единого шанса.
Малла увеличил изображение одной из звезд, потом ещё одной, ещё...
Да, корабли. Каждый — в два или в три раза больше транслайнера. Почти неразличимые на звездном небе зеркальные пирамиды, как бы укутанные в мягкий радужный свет, чужеродные, холодные и красивые. И очень много — программа-счетчик после секундного размышления выплюнула цифру: 12727.
— Они уже знают язык Тайат и мы можем говорить с ними, — сообщил Охэйо. — По их словам Найнер, когда они попытались... вскрыть его, ушел.
— Ушел? Как? Куда?
— Ушел так же, как транслайнер. Куда... Знаешь, на этот счет у меня какое-то нехорошее предчувствие. Мне кажется, что он отправился искать НАС. Меня. Ведь, если бы я не населил Тайат, ничего этого не было бы. Недаром в родном мире Маулы говорили, что любопытство — смертный грех... Но здесь нам ничего не грозит. К нашим золотым друзьям он не вернется.
— А сами симайа? Что мы знаем о них?
— О, они очень любезны — по крайней мере, на словах. Они даже согласились вернуть нам наш Объем. Мы воспользуемся этим — на опустошенных Волной планетах осталась масса тяжелого оборудования, которое очень нам нужно. Наши вернутся, чтобы его забрать. Придется вырастить тридцать или сорок новых транслайнеров, чтобы всё увезти, но это не проблема — наша верфь совсем не пострадала, хотя и работает медленно. В общем, нам придется прожить рядом с айа пару лет. Они, похоже, не так уж плохи.
— Почему бы тогда не остаться совсем?
— Ввиду их склонности к улучшению всего подряд это стало бы... неразумно. Наше новое обиталище должно быть так далеко от них, как это только возможно. Это противник той породы, от которого нет никакого спасения — кроме бегства. Вероятно...
Его рассуждения прервал длинный гудок откуда-то из основания стены. Охэйо коснулся браслета и изображение исчезло. По экрану пополз многоцветный узор — метаязык сарьют, в котором каждая деталь обозначала целое слово. Малла в нем ничего не понимал и мог только строить догадки.
С минуту Охэйо хмуро всматривался, потом подбежал к кругу нейросхемы и встал под ним — очевидно, отправляя ответ. Экран погас, но Аннит замер неподвижно. Ресницы его подрагивали, глаза были закрыты. Ещё через минуту он опомнился.
— Это начинает становиться неприятным. Найнер у Сарьера. Мы с ним разминулись всего на восемь часов. Если бы...
— Как он попал туда?
— Он не прыгал в не-пространстве — Анмай говорит, что для такой массы это невозможно — но скользит быстрее любого транслайнера. Бездна с верфью была почти рядом, потому и заметили. Но как ОН выследил нас — я представления не имею. Нам придется рассказать о Сарьере Йэннимуру. Это будет не совсем честно по отношению к Вэру, но симайа, возможно, удастся отогнать Найнер. Может, это ещё имеет смысл.
— А как же верфь?
— Меж-пространство сильно отличается от обычного, в нем невозможен не-переход. Но зарядить накопители можно. Едва заметив Найнер, Бездна всплыла — и сразу сделала прыжок. Его примерное направление и расстояние тоже можно проследить — но, если отпрыгнуть достаточно далеко и там прыгнуть ещё раз, след потеряется. К счастью, мы выставили достаточно опорных точек. Используем две-три — и верфь будет в безопасности.
— А мы?
— А у нас есть работа.
* * *
Вайми с замирающим сердцем следил, как медленно сближались два корабля — "Иннка" и транслайнер сарьют. Это было нечто большее, чем просто встреча двух рас — встреча двух высочайших в этой части Вселенной гуманоидных культур. Сарьют были самой сильной из человеческих цивилизаций, известных со времен Тэйариин. Эта встреча должна была изменить и определить очень многое.
Юноша помотал головой. Он еще не вполне опомнился от удивительного слияния с Йэллиной — но, как ни странно, чувствовал себя почти так же, как тогда, в племени.
Вообще-то Вайми не был уверен, что её зовут именно так — он сам придумал ей имя — но это не очень волновало его. После слияния они оба изменились, но она гораздо сильнее, чем он — хотя бы внешне, приняв подобающую девушке форму. Остальные найны поступили так же — но внешнее подобие ещё не означало возможности общения. Хотя с Йэллиной Вайми мог говорить, пока что общим у них был только придуманный ими мир, эмоции и чувства — более чем достаточно для влюбленной пары, но слишком мало для дружбы. Слишком разным был их жизненный опыт. Йэллина была одним из сознаний, выделившихся из невообразимого круговорота информации в Найнере, — сознаний подвижных, менявшихся в соответствии со средой, в которую они попадали. До встречи с ним она ничего не знала о реальной Вселенной — эта перемена была несравненно более радикальной, чем та, какую испытал он сам. Собственно, он до сих пор не понимал, в кого влюбился, но это не мешало его чувствам. Общение с Йэллиной походило на сон — часто совершенно непонятный, но от этого не менее восхитительный. Друг для друга они были неизведанными безднами — но бесконечно интересными и полными любви.
Вайми встряхнул волосами, не отпуская руки девушки. Корабли сблизились уже на расстояние примерно ста миль и теперь остановились. И речи не могло быть о том, чтобы как-то соединить их — конструкции были принципиально различными. Но в переднем торце транслайнера открылось отверстие и оттуда вылетел корабль поменьше — достаточно маленький, чтобы пройти в шлюзы "Иннки", а за ним — ещё и ещё, всего около двадцати. Вайэрси обеспокоенно переглянулся с Иннкой — для такой оравы в ангарах не хватило бы места.
Последовала новая серия переговоров. Пока что они могли обмениваться лишь словесными посланиями — стандарты видеосвязи и скоростного обмена данными ещё не были согласованы. Наконец, симайа решили вывести часть своей техники в космос, чтобы хватило места всем гостям — сарьют ни в какую не хотели уступать. В результате вместо торжественной встречи вышло что-то вроде перестановки мебели — одни корабли влетали, другие вылетали, и у шлюзов едва не началась свалка.
Вайми с интересом смотрел на влетавшие корабли — все плоские, овальные, совершенно одинаковые. Уровень их технологий не казался особенно высоким — обычный металл и простейшие окна прямого обзора — но они были построены на иных физических принципах, чем корабли симайа, не худшие, а просто по-другому совершенные.
Для встречи ангар "Иннки" заполнили воздухом и нагрели его до приемлемой температуры — так как наиболее комфортная для симайа составляла около минус восьмидесяти. Вайми удивило количество высадившихся из малых кораблей сарьют — или, может быть, марьют: всего их оказалось не менее трех тысяч. Одна молодежь — юные, но уже совершеннолетние, босые, но в яркой, красивой одежде. И в чем-то похожие — не все друг на друга, но Вайми без труда мог выделить несколько различных типов. Все лица выражали неприкрытое любопытство.
— Я не могу их выделить, — очень тихо сказала Иннка. — Сарьют. Здесь должны быть трое или четверо, но я не вижу никаких отличительных признаков. Мы используем все возможности для наблюдения, какие у нас только есть, но не можем обнаружить Неделимые Сущности. Если они умеют проникать не только в органические сознания, у нас могут быть неприятности. Если нет... впрочем, тут нет Первой Формы.
Все в этом зале знали язык Тайат, но всё равно, не обошлось без суматохи, прежде чем обмен любопытными взглядами перешел в разговор. Встреча вождей состоялась под нависающим бортом одного из кораблей сарьют. Она могла бы и не случиться так сразу, но Вайми заметил юношу, поразительно похожего на него самого. Рядом с ним стоял ещё один — черноволосый, светлокожий, в длинной черной одежде. В отличии от остальных, оживленных и возбужденных почти до предела, он выглядел каким-то сонным. Это тоже показалось Вайми примечательным и он свернул в их сторону. Смуглый юноша смотрел на него во все глаза, второй небрежно посматривал из-под лениво опущенных ресниц. Подойдя ближе, Вайми невольно замедлил шаг. Светлокожий был небрежен, словно пардус в засаде — лежит вроде бы так, а подойди ближе — и пискнуть не успеешь. Была в нем какая-то страшноватая грация — стоит вроде бы лентяй из лентяев, но вот двинулся — и уже в другом месте, глаз не успевает уследить. Вайми как-то вдруг понял, что видит Аннита Охэйо.
