— Так всё это было притворство? — из-за его спины возникла Риас. Неодобрения на её лице было более чем достаточно, чтобы дать понять, что она об этом думает.
— Ну, этого я не говорил — Адельмар усмехнулся. — У Храмовников и Госпитальеров всегда были натянутые отношения с Церковью. Они в первую очередь воины, и уже потом верующие. Их всегда заботила практическая сторона, и как можете представить, это постоянно сталкивало их с клериками, которые полностью сфокусированы на теоретической. Вдобавок у них есть собственные традиции и собственная цепь командования.
Мужчина кивнул в сторону Ирины и Ксеновии.
— Они отличаются от вас, экзорцистов — вы часть Церкви, а они просто аффилированы. Нужно понимать, что Церкви это не нравится. Церковники предпочли бы держать всё под своим прямым контролем, так что они постоянно пытались поглотить оба рыцарских ордена в свою военизированую ветвь. В результате этих постоянных угроз своей автономии Храмовники и Госпитальеры стали искать способ отделиться от организации, с которой связаны, но так ничего и не добились. Они рыцари, и их честь и гордость не позволяют им бросить организацию, управляемую их собратьями-людьми, которые очевидно всё ещё нуждаются в их помощи. Им нужна была отмазка, — взгляд воина переместился на него — и ты её обеспечил.
— Боюсь, я не понимаю — нахмурилась Риас.
Паладин расслабленно улыбнулся, хотя в то же время продолжал сверлить его взглядом.
— И Храмовники, и Госпитальеры принесли тебе свои клятвы. Они придут, если позовёшь, но тут-то вся гениальность плана. Великая Война, как ни посмотри, окончена. Мирная конференция закрепила этот факт. Больше не будет битв, не будет конфликтов, не будет стычек. Так что с чего бы тебе просить их исполнять их клятву? Верность рыцаря крепка, как железо во времена войны, но войны больше нет. Так что нет причин их призывать. С другой стороны, оба ордена теперь могут отколоться от Церкви, сохранив свою честь. Они не бросают человечество; они просто служат ему под руководством Нефилима. Нет коварного предательства бывших лордов; они просто меняют сторону, с которой заключили союз, на благо человечества. Видите, как благородно это звучит в сравнении? Принеся клятву, которую, как они знают, не придётся исполнять, они обрели всё, чего хотели. Автономию. Сохранение своих орденов. Фигуру лидера, вокруг которой можно объединиться.
Адельмар пожал своими широкими плечами.
— Попросту говоря, они используют тебя. Если совсем откровенно, ты стал жертвой политики.
— Всегда политика... — с горечью произнесла Ксеновия.
— Ну разумеется — весело ответил паладин. — Без политиков и х ремесла мир был бы лучше, счастливей, и куда более мирным, так что этого никак нельзя, верно? Всегда будет кто-то, кто подбросит дёгтя в мёд. Такова жизнь.
Повернувшись, мужчина с симпатией глянул на него.
— Извини, если это не то, чего ты ожидал. У тебя создали впечатление, что за тобой верность целой фракции, в то время как эта верность играет только в особых обстоятельствах. Могу понять, если ты сердишься за обман.
Он не сердился. Собственно, он испытывал облегчение. Он никогда не был лидером, даже в SEES. Сражаться вместе с ними и разрабатывать простые тактики в пылу боя он был более чем способен, но реальное планирование всегда ложилось на плечи Митсуру. Это было одной из причин, почему они так хорошо дополняли друг друга: она придумывала новые стратегии, а он применял их на поле боя. Он был лицом SEES, физическим аспектом, спокойным и надёжным; она — разумом, холодным интеллектом и практичной сообразительностью. Так что он считал её реальным лидером команды, хотя и знал, что она будет с этим спорить. Даже Акихико он считал на уровень выше себя, когда речь шла о том, чтобы мотивировать других. Мысль о том, чтобы за ним следовала целая фракция, цепляясь за каждое слово, была настолько неуместна, что граничила с нелепостью. Мотивирующие речи и вдохновляющее ораторство просто не его стиль. К тому же от всего этого несло слепым поклонением, и если было что-то, что беспокоило его превыше всего, так это слепое поклонение.
— И тут выхожу я — видимо, Азазель закончил свой спор, поскольку он неожиданно влез в разговор. — Фракция, как бы скромно она не начинала, нуждается в месте сбора. В штабе. Этот комплекс был построен именно для этого, чтобы быть таким штабом.
Григори широко улыбнулся ему.
— Другие фракции принесли тебе дары, отражающие их уважение. Дьяволы подарили тебе набор Злых Фигур и наделили почётным титулом. Ангелы дали святые клинки, которые едва не возобновили Великую Войну, и подозреваю, что как только система Храбрых Святых будет доведена до ума, они и колоду выдадут. Остаются только Падшие, кто не продемонстрировали почтение, и так дело не пойдёт — Азазель театрально развёл руки. — Этот командный центр — наш жест уважения. За помощь в нейтрализации Кокабиэля, и помощь на мирной конференции. Пользуйся.
Мужчина взмахнул рукой, отмахиваясь от несомненно возникшей на его лице нерешительности.
— О, не беспокойся. Это было несложно сделать, главное начать. Самым сложным было найти подходящий кусок земли, на котором строиться, и эта проблема была решена, когда Сайзекс предложил построить на территории Гремори. Как можно понять, лорду Гремори сперва эта идея не понравилась, но когда я сообщил ему, для кого мы строим этот комплекс, он очень быстро поменял мнение — Падший задумчиво погладил свой подбородок. — Честно говоря, никогда не видел, чтобы кто-то соглашался на что-то настолько быстро.
И снова он ощутил слабое напрягающее чувство, что упускает что-то. Это ощущение ещё усилилось, когда щёки Риас запунцовели.
— Что до меня, — расслабленно продолжил Азазель — так я намерен здесь немного задержаться. Я вообще-то хотел подать в отставку с поста Генерал-Губернатора Падших, но Баракиэль и Шемхазай вместе убедили меня, что это слишком поспешное решение и предложили вместо этого просто на какое-то время отойти от власти. Другими словами, взять длительный отпуск. И вот я здесь. Если вы не против моего присутствия, лаборатория на нижних этажах прекрасно мне подходит. (Давыдов: я, как инженер, устроюсь где-нибудь поблизости от ядра массы...)
Падший ангел довольно потёр руки, а затем кивнул в сторону стола, покрытого странными устройствами и приспособлениями.
— Я давно уже чертовски хотел провести парочку экспериментов, да всё времени не было. Разумеется, всем, что разработаю, поделюсь с вами, в духе достойной кооперации.
Похоже, последняя фраза возбудила интерес Храмовников, ибо Эрих внезапно вышел вперёд, обращаясь к бывшей цели его гнева.
— Всем? Это включает оружие?
— Если это поможет альянсу, то разумеется — Азазель повернулся к ним, определённо позабыв о предыдущем споре. — Пока оно не будет использоваться против невинных, я более чем рад помочь.
Отряд фигур в доспехах переглянулся, а затем один из них заговорил.
— Наши братья в монастыре задаются вопросом, нет ли способа собрать и использовать в качестве оружия против наших врагов внутреннюю святость кошек. Предпочтительно, дальнобойного оружия, поскольку у нас с ним не очень.
Падший ангел моргнул.
— В сущности, вы спрашиваете, не могу ли я разработать оружие, которое может стрелять кошками.
Десять голов дружно кивнули.
— Теоретически, что угодно, оружием может быть что угодно, выстреленное с достаточной скоростью, включая кошек — Азазель перебрал пальцами по подбородку. — Да, полагаю, это может сработать. Потребуется достаточно широкий ствол, чтобы через него прошла кошка, и некая форма хранилища боеприпасов, достаточно большого, чтобы в нём поместилось несколько штук. Боёк, чтобы поджечь взрывчатое вещество... Да-да... Думаю, такое оружие вполне возможно... (Давыдов: Damage Type: Cats. Ignore almost any Damage Reductions/Immunities (See: Saitama) )
Взгляд Кибы переместился с Падшего ангела на фигуры рыцарей, вслушивающихся в каждое его слово.
— Не могу поверить, что у нас тут идёт этот разговор.
— Правда, нужно ещё учитывать баллистику — если Григори и обратил внимание на недоверие в тоне мечника, он этого не показывал. Напротив, на лице Азазеля была полная сосредоточенность.
Ему потребовался момент, чтобы осознать, что Падший ангел действительно серьёзен.
— Из органических объектов получаются скверные снаряды. Все эти мягкие части, плоть, не приспособлены для столкновений на высокой скорости. Почему пули и делают из металлов. Вы хотите максимум пробиваемости под нужным углом, чтобы нанести максимальный урон. Конечно, возможно выстрелить кошкой со скоростью пули, но результат будет куда менее впечатляющим... Не говоря уж о том, что столкновение убьёт кошку.
— Неприемлемо — немедленно произнесла Конеко.
— Святотатство — согласился Эрих полсекунды спустя.
Эти двое с удивлением переглянулись. Азазель обиженно надулся, что его идею так быстро придавили, но немедленно его лицо вновь озарилось.
— Вы пробовали приделать кошек к вашему оружию ближнего боя? Ваши алебарды уже весьма летальное оружие. Возможно, если приделать к ним кошек, это увеличит их мощь?
— Мы пробовали — признался один из рыцарей. — Перед великой битвой с Архиеретиком Кокабиэлем мы поймали несколько бродячих кошек и попытались примотать их к своим алебардам. Мы не хотели поранить святые творения, так что попытались привязать их к оружию шнурками. Увы, наши молитвы о том, чтобы они оставались на месте, остались безответными, и все они сбежали.
— Да, — сочувствующе кивнул Азазель — я вас всецело понимаю. Крепления — всегда проблема. Всегда. Нужно, чтобы держалось вечно, и немедленно разваливается. Нужно, чтобы детали продержались вместе лишь недолго, и они каким-то образом сцепляются так, что невозможно разделить.
Храмовники дружно пробормотали согласие. Взгляд Эриха был исполнен скромности и искреннего уважения.
— Воистину ты понимаешь нашу проблему, Главнейший и Величайший из Еретиков.
Падший ангел наклонился, и заворожённые слушатели приблизились, чтобы лучше слышать.
— Я в своих изобретениях, когда встаёт такая проблема, постоянно использую гениальное человеческое изобретение. Это, если попросту, клейкая лента, которую можно нарезать на ленточки поменьше и налеплять где угодно. Чудесная штука. Иногда, когда мои творения разваливаются, я просто обматываю их этими лентами, и они чудесным образом снова работают! (Давыдов: теперь понятно, почему у Падших возникло столько проблем...)
Десять рыцарей взволнованно переглянулись.
— Нам следует узнать название этого священного артефакта — почтительно произнёс один из них.
— Разумеется — серьёзно произнёс Азазель. — Изобретателю всегда приятно передавать секреты следующему поколению многообещающих изобретателей. Эти ленты, если не ошибаюсь, называются "скетч".
Он вздохнул, когда повисла тишина.
— Имеется в виду скотч, полагаю. (Давыдов: увы, данный прикол невозможно адекватно перевести, так что я заменил аналогом... Было Butt Drape/Duct Tape. Можно было бы попытаться "анальнизационная/изоляционная лента", но слишком уж коряво)
Глаза Азазеля озарились.
— О, действительно, именно так.
Выражение лица Григори стало задумчивым.
— Хотя это объясняет, почему, когда я недавно спросил о них в магазине, меня отправили в раздел комиксов. Я уж решил, что продавщица просто ничего не понимает.
Ирина и Ксеновия обменялись растерянными взглядами.
— Это Азазель, которого нас учили бояться? — озвучила своё неверие вторая. — Это Азазель, которого нас учили ненавидеть? Это чувак, который считается одним из величайших врагов, с коими имели дело Небеса?
Стук заставил их всех обернуться. Исеей заскучал и подошёл к столу с устройствами, которые Падший разложил, чтобы ими могли полюбоваться. Парень поднял гаджет, отдалённо напоминающий пистолет, и показал его всем.
— Эта штука клёво выглядит. Что она делает?
Азазель, всё ещё продолжая беседу, повернулся, и выражение его потрёпаного лица мгновенно перешло от расслабленного к обеспокоенному.
— Нет, погоди! Не трогай это! Оно...
Луч гудящего оранжевого света выстрелил из ствола штуки, концентрированая энергия, издавшая звук, похожий на щелчок кнута. Он пронёсся из рук Иссея мимо голов Кибы и Акено, прошёл возле уха Асии, и угодил в зеркало поблизости. Он успел лишь расширить глаза, когда луч отразился от гладкой поверхности зеркала прямо в его сторону. Он попытался пригнуться, но самую малость не успел. Долю секунды спустя луч света врезался в него, угодив точно в грудь с силой брошенного копья.
— ...темпераментно — со вздохом закончил Азазель.
Сперва ничего не произошло. Не было раны, или крови. Эти два факта заставили его думать, что разряд оружия был или холостым, или неэффективным — холостой выстрел, можно сказать.
Эта надежда исчезла, когда он вдруг ощутил в себе внезапную трансформацию. Внезапный жар заполнил его вены, изменяя всё, чего касался. Теплота проникла во всё его тело, изменяя его, модифицируя его, переделывая, пока даже самые основы больше не узнавались, как его собственные.
Он медленно встал, плечи дрожали, и он остро осознавал направленные на него ошарашенные взгляды, равно как и осознавал, что его грудь внезапно стала тяжелее.
— Иссей Хьёуду — голос, донёсшийся из его рта, был мягкой, шипящей пародией на оригинал; летальным, опасным, наполненным едва сдерживаемой угрозой, и очень, очень женственным. — Как ты предпочтёшь умереть?
Танатос с яростью ворвался в бытие как только фраза окончилась — ревущий, воющий бог. Он втянул себя в царство существования так же, как сделал это в битве против Кокабиэля, прорвав опоры в ткани реальности, чтобы воплотиться рядом с ним.
Страх на их лицах был ожидаем. Растерянность — нет.
Киба направил на него дрожащий палец, на затянутую в чёрное фигуру, излучающую зловещее чувство обречённости.
— Оно... У него...
— У него сиськи! — радостно произнёс Иссей.
Танатос опустил шлем-череп и ошарашенно выдохнул. Его словно когтистые руки в перчатках поднялись, и медленно принялись ощупывать мягкие выступы на его груди с чем-то, что можно было назвать любопытством.
* * *
Серебряные перчатки дёрнули Азазеля вверх, подтянув за воротник его рубашки.
— Исправь это.
Григори опустил взгляд на сверлящую его взглядом серебряную маску, а затем ниже, на два заметных бугра на украшенном нагруднике фигуры. Он слабо улыбнулся.
— Эм, и тебе привет, Метатрон.
Архангел потряс его в воздухе, как тряпичную куклу.
— Ты исправишь это, или я тебя убью.
— Если ты продолжишь меня так трясти, — сообщил Азазель, вокруг которого всё тряслось и расплывалось — то тебе и не понадобится.
Тряска прекратилась, хотя Падший ангел и продолжал висеть над полом.
— Ты вообще представляешь, что ты наделал? — прорычал его притеснитель. В его голосе звучали дикие, почти отчаянные нотки. — Ты хоть представляешь, какое безумие ты учинил? Море Душ в хаосе! Всё в нём инверсировано! У всех поменялся пол! Даже у тех, у кого пола изначально не было!
