Чистилище для неудачника

— Ты еще скажи про веру, — лениво бурчу. — Не надо было брать у энтих поганых ромеев.

— Я чту Святовита и шесть пророков, — ничуть не сбиваясь, сообщил Унг, — тем более пятый Сепеш — мадьяр.

Утигур он был, не пытаясь спорить, мысленно отвечаю. По опыту известно, с ним лучше помалкивать, иначе не успокоится, будет доказывать тезисы, аргументируя неведомыми мне фактами и ссылками на давно померших мудрецов. Слушать его иногда занятно и полезно. Он по-настоящему много знает и вроде, по некоторым оговоркам учился в Плоцке, в тамошней Академии. Что его занесло из родной пущи сначала в ученую братию на север, затем на юг в разратники не спрашиваю. Захочет, сам поделится. Нет, так не родич. Сегодня вместе, завтра разъедимся.

— Но это ж правда, что крали словены у всех! — запальчиво вскричал. — Что такое ишпан? Или дьюла? Титулы и должности в мадьярском языке! Рикс — тот же князь в германских, дренгир — нурманское, шляхтич — ляшское. А почему? Не был Свендислав рода словенского и пользовался своими, скандинавскими словами. А сев в Булгарии, стал и вовсе приближать местных.

— Сам он это делал или потомки его, а то и само постепенно внедрилось, — стол же лениво отвечаю, — но ничего плохого в заимствовании слов не вижу. Какая разница, тиун или войт.

— А есть! — радостно вскричал Красавчик. — Тиун человек, назначенный болярином либо князем. А войт — староста, выбранный из низов.

— Это по-книжному. А в разговоре ни мужик, ни тот самый болярин не увидит разницы. Ее нет. Просто кто живет на Руси говорят первое слово, а везде второе. И, кстати, оно ляшское. Еще лет через сто останутся одни войты и в Смоленске с Черниговым тоже. А старостат в Пруссии то же, что воеводство где-то еще. Потому что земли те дадены лично от государя. И мне плевать, трактир, кабак, шинок или еще как именуется заведение, где выпить и поесть дадут, а при необходимости заночевать можно. Главное везде перед домом сноп соломы на палке. Потому что единое государство сплавляет в одно целое разные народы и наречия, обогащая язык и создавая понимание общности.

— А может нам, мадьярам, раствориться в славянах не очень хочется? — серьезно спросил Унг.

— Хочется, не хочется. С чего ты взял, что мои предки об этом мечтали? Мой пращур из йомсвикингов, то ли лив или эст, то ли дан. Жена у него шведка, а его дети на Руси жили и один из потомков породнился с Вячеславом Галичским. Прабабка из куман, ушедших от мунгалов и поступивших на службу государям. И что с того? Я словен, потому что говорю на этом языке, верю в нашу истинную веру, а не раскольничью с юга или в Вотана...

На этом разговоры внезапно закончились. Дорога здесь делала поворот, огибая рощу и ни мы, ни следовавшие навстречу неспешной рысью номады ничего не видели до последнего момента. А потом стало поздно. Кто б не развернулся, неминуемо подставил спины под клинки. Я собственно не думал, просто мгновенно оценил ситуацию и выхватив третий день возимое копье из петли у седла, заорал:

— Вперед!

Замешкались или нет остальные уже не важно. Я атакую. Другого выхода не существует.

— Хурра! — поддержал Унг, срываясь в галоп.

— Бей! — это уже Асен.

Из луков они б нас положили на расстоянии, но именно этого им и не позволили, свалившись моментально в атаку. В данном случае все решали секунды.

— Ворон! — издал родовой клич, налетая и всаживая острие копья чуть ниже горла в пытающегося развернуть коня степняка.

Он только булькнул, вываливаясь из седла. Моментально наконечник выдернул и ударил второго. Владеть таким оружием, сидя на коне, дело сложное, но меня учили с раннего детства, а вторая жизнь, то ли прожитая, то ли приснившаяся, достаточно дала опыта. Именно в умении пользоваться копьями и состоит основное преимущество словенской кавалерии перед кочевниками. Стоит сблизиться и они ничего не способны противопоставить. Поэтому стараются вступать в ближний бой исключительно при серьезном численном преимуществе. А при другом раскладе моментально рассыпаются в стороны и, если сразу не догнать, будут отлавливать сильно горячих или бить из луков издали. Здесь и сейчас мы оказались практически на равных. Их чуть больше, но напали первые мы, не дав разорвать дистанцию.

К сожалению, так удачно, как с первым не вышло. Он и сам успел выхватить саблю и замахнуться, поворачивая коня. А копье попытался отбить щитом вниз. Только я эти штучки хорошо знал и послушно ударил куда он хотел, но чуток левее, проткнув человеку бедро, а заодно и лошадиный бок. Жеребец жалобно заржал, вставая на дыбы от боли и пришлось выпустить древко, чтоб не остаться без руки. Добивать противника было некогда. На меня с недвусмысленными намерениями наехал еще один давно не мытый тип с обнаженной саблей. Только конь у него был не чета Околотеню, который грудью толкнул вражеского жеребца. Сбить с ног не получилось, но замах всаднику испортил, причем тот при выпаде открылся. Мой клинок врезался в ему скулу, попутно рассекая глаз. Человек завизжал и упал спиной на круп лошади. Осталось лишь рубануть по подставленной шее со всей силы. Добавка не требуется.

Разворачиваю Околотеня, попутно окидывая взглядом вокруг. Тот, с копьем в ноге, лежит под бьющейся лошадью. Опасности нет. Еще один валяется неизвестно кем приконченный. По соседству стоит понурая лошадь возле лежащего Унга. В перемешанном с грязью снеге ворочается Мефодий. Коня под ним убили, но сам вроде живой. И трое номадов, дерущихся с Ляхом и Асеном. По крайней мере один из них настоящий мастер. Так и мелькает клинок, рисуя кружева. Гжегож с трудом отбивался. Пару раз Ляха явно противник достал, но ничего с виду серьезного.

Пока мозг оценивал ситуацию ноги сами по себе толкнули жеребца и не мудрствуя выстрелил в спину профессионалу из пистоля.

Почему сразу не палил? А вы попробуйте на скаку куда-то попасть, тем паче они прекрасно видят и успеют пригнуться или сдать вбок. Другое дело, вот так, с близкого расстояния и совершенно безопасно. Когда тебе ничего не мешает. В том числе и броня. Всадники были без малейших признаков доспехов, лишь тулупы и халаты. Скорее по бедности, чем от нежелания вздеть кольчугу. Вероятно она б спасла ему жизнь. На пару секунд. От попадания вряд ли похорошело б и не пробей пуля, а там и клинком получил бы, прежде чем сумел бы повернуться. Я стрелял с левой, а саблю держал в правой. Обученный боевой конь не нуждается в указаниях и сам идет.

Двое остальных невольно глянули на звук и один тут же поплатился, брызгая кровью и заваливаясь на бок. Мой личный разратник по кличке Волк не упустил шанс. Второй не стал ждать окончания боя, когда трое на одного и рванул с места в карьер вдаль. Асен понесся следом, а вот Лях, не обратив внимания на своего прежнего соперника и не поблагодарив даже кивком за помощь, соскочил с коня и кинулся к Красавчику. Я мысленно пожал плечами и добил еще живого кумана. Дырка в спине недостаточна. Они живучие и оставлять за спиной врага дурь несусветная.

— Я все забыл, — сказал Мефодий, тупо глядя на меня, когда подъехал. — Все последовательности связок и выпадов. Слишком быстро все закрутилось. Как баран себя повел и всех подвел.

— Ты не струсил, — говорю с нажимом. — Поскакал в бой. И это главное. А остальное приложится со временем.

— Ты думаешь? — как-то робко спрашивает, глядя с надеждой.

— Так, — с полной уверенностью заявляю. — Все теряются в первый раз. Буду гонять пуще прежнего.

В дороге не очень-то находится время на тренировки. В темноте уже не пофехтуешь, да и выспаться требуется. Я гнал всю компанию всерьез, стараясь не задерживаться аж по двум причинам: быстрому исчезанию и так не великого денежного запаса и поджимающие сроки. Мне кровь из носу нужно успеть договориться с польным атаманом Уховецким до схода льда с рек. В море никто не выходил зимой из-за штормов, но собрать людей тоже понадобится время. При условии, что мне поверят. Или идти к Некрасу. Последнего очень не хотелось. Атаман кого угодно продаст за то золото, к тому же ему и тогда не обломилось.

Он кивнул, как болванчик.

— Сопли вытереть, коней собрать, — кидаю повод недовольного степного конька, оставшегося от застреленного. — Трупы осмотреть. Может чего ценное есть.

— Будет исполнено, мой господин, — оживая на глазах, заявил Мефодий.

Коня я ему не случайно дал, а в замену прежнего. Этот качеством похуже, зато все честно. В бою потерян, там же и обретен. Он прекрасно понял. А что опять поименовал неправильно, тоже отнюдь не по глупости. Подчеркнул глубокое уважение и благодарность. И Свет с ним.

Все это, от начала стычки до разговора, заняло несколько минут. И потому подойдя, вовсе не удивился, что Лях все еще стоит на коленях возле Красавчика. На ходу трудно с одного взгляда разобраться в тяжести ранения, но я достаточно опытен и сейчас вижу — ничего хорошего. Сабля разрубила ключицу и вошла глубоко в тело. Кровь хлестала не ручьем — рекой. Перевязывай, не перевязывай, тут дорога одна, в погребальный костер. В наших условиях можно и закопать, поставив символический. Тем более удивительно смотрелись действия его товарища. Он буквально содрал одежду с раны и положил ладони на края, с силой сводя рассеченное мясо.

Что творит? Даже не пытается перевязать и ведь не от отчаяния, как бывает с настоящими ратниками, когда касается близкого человека, а сознательно. Весь в крови перемазался. А толку... И тут над его пальцами появилось красное пламя, а я застыл с открытым ртом. За все время мы с ним десятком слов перекинулись. Насколько болтливым оказался Унг, этот ему прямая противоположность. Все время молчал и лишь пару раз нечто практичное произносил. Ну, вроде, передай котелок, когда ужинали не в очередном трактире. Кстати и девок, в отличии от мадьяра по заднице не хлопал и на сеновал они к нему не приходили. Такой вечно спокойный и практически не пьющий. Сюрприз!

Под его руками плоть человеческая буквально плавилась. Причем Унг явно боли не испытывал. Даже без сознания человек дергается, когда его принимаются жечь. А здесь происходило нечто гораздо более серьезное. Я практически уверен, хотя разглядеть толком невозможно, кость срослась, но сначала из раны вышли клочки материи, какой-то мусор, попавший туда и не вымытый кровью. А затем мясо сошлось, окончательно закрывая дыру. Шрам все ж остался, однако впечатление, ему несколько лет. Лях устало сел прямо в снег. Он бледный и смотрится потерянным. Такое отнимает много сил. Так говорят. А теперь реально видел. Пошарил в седельной сумке и сунул ему полоску сушенного мяса, а заодно фляжку с вином. Не знаю, правда или нет, считается оно хорошо для восстановления крови. Похоже так и есть, поскольку Лях кивнул благодарно и мясо отправил себе в рот, а сосуд Красавчику сунул. Тот уже тоже сидел и лупал глазами. Не сказать, чтоб сильно бодрый. Но уж, безусловно, живой.

Я никогда такого не видел в обеих жизнях. На всю Словению с десяток настоящих магов-лекарей наберется. И получают они за свои труды так, что могут кушать и на золоте, а ночной горшок иметь из синского фарфора, который по весу в три раза дороже этого металла. А этот скачет по степи в ободранном кафтане и грабит купцов. Идиотизм.

— Я никому не скажу, — произношу вслух, — клянусь своей душой и надеждой на перерождение, Святовит свидетель.

Лях все также молча кивнул. Унг, похоже, не особо соображал, вылакав все содержимое фляжки в один длинный глоток.

О, Крачун, будь ты проклят! Как сразу не сообразил. Что-то зудело на краю сознания, но не вспомнил. То есть я знал, что набег был, потому и всем приказал надеть кольчуги, а сам взял копье. Но ни точной даты, ни где ходили людоловы толком не помнил. А вы попробуйте поделиться, что происходило лет десять назад, да еще не с вами лично. Рассказы слышал, но новобранцев в то время гоняли по-черному, заставляя работать в конном строю отрядами. Не по одиночке. И слаженность не так просто вбивалась. Потому как-то не до чужих подвигов и сожженных на юге сел мне было. Часть пропустил мимо ушей, мало что зацепилось. А теперь всплыло, когда уже без надобности.

Малахай с покойника слетел при падении, но на лбу у него хорошо знакомая татуировка, соответствующая тамге. Далеко не все такую делают, точнее имеют на нее право. Исключительно батыры, в личном поединке убившие дюжину. Натурально — мастер, не показалось с перепугу. Неизвестно чем закончилось бы наша встреча. А так, победителей не судят. Главное завалить врага, а в спину или еще как, пусть жалуется Тенгри или Этугену , а то и Будде. Все больше номадов принимают веру далекого Тибета. Кстати врут, не верю в горы такой величины, в вот тамошняя империя реально существовала и доходила до Семиречья.

— Уходить надо, — говорю, подъехавшему Асену.

Коня привел в поводу, значит не удрал кочевник. Хотя оба жеребца смотрятся не лучшим образом. Гоняли всерьез их всадники и измучили.

— Они оба без сил, — глянул на своих приятелей.

— Срочно драпать, если не хотите без головы остаться. Это не бурчевичи-буржоглы, а ямяковцы.

— И что?

Нет, понимаю, он не издевается. Просто в здешних делах ни в зуб ногой. В Южных Карпатах может всех и вся знал, раз столько лет повесить не могли, не здесь.

— Бурчевичи кочуют по степям западнее Дона и поданные Крымского хана. А орда этих живет восточнее Волги. Им здесь делать нечего. Если не серьезный набег. Тогда это просто разведочный чамбул. За ними идет гораздо больше и не стоит рассиживаться.

— Подъем! — гаркнул Асен, не переспрашивая и не сомневаясь. — Уходим!

Что характерно, никто и не подумал возмущаться. Оба его приятеля поднялись, хотя без особой бодрости и пошлепали к своим коням.

— Второго к седлу привязать, — командую, показывая на собранный табунок. Трех лошадок пригнал Мефодий. Четвертый у Волка. Для начала неплохо. — Что-нибудь ценное есть?

— Не особо, — азартно сказал Меф, показывая небольшой узелок, — но пара вещей из серебра и монеты.

Он парнишка простой. Того, помятого упавшим конем, добил без колебаний и по телам шарил спокойно. И правильно. Чего стесняться. Трофеи — это честная добыча. А переломанному всерьез лучше не мучиться в холодной степи. Все равно помрет, но долго и тяжело.

— Потом поделим. В сумку положи, — и уже для всех, — уходим, быстро.

Эти места я помнил достаточно хорошо. Ну, что значит помнил, во сне воевал в следующем году. И не сказать с большим успехом, однако именно у той деревни, куда повел маленький отряд, погиб Бискуп с половиной сотни. Все он сделал правильно, да только слишком много пришло налетчиков. Причем тогда не особо задумывался почему бурчевичи к нам лезут, вместо давания отпора пришедшим о Волги. Это у тех джут и им жрать нечего. Нашим просвещением по данной части никто особо занимался. Сначала гоняли до полусмерти, затем послали в бой, ничего не объясняя. И мы честно выполнили то, чему учились. Потеряв половину хоругви сбили натиск и задержали на необходимое время. Тогда и началась моя карьера, закончившаяся на плахе. Но стыдится не с чего. Долг выполнил согласно клятве и защищал рубежи страны от напасти.