Впрочем, как бы то ни было, теперь у него есть хоть какое-то удостоверение личности. Прежний опыт указывал, что с паспортиной всегда лучше, чем без нее. И вряд ли в этом мире дела обстоят как-то по-другому. На душе чуть потеплело — пусть жизнь в этом паноптикуме сразу как-то не заладилась, по крайней мере, теперь у него есть немного денег и справка. Постников положил листок в конверт и спрятал в самый глубокий карман с застежкой.

Теперь он преисполнился решимости решить продовольственный вопрос. Жажда уже иссушила губы, язык распух и царапал десны. Алексей вспомнил, что здесь в порядке вещей кидать мусор прямо на землю, а значит можно было бы поискать бутылку с остатками воды... Вспомнил и усилием воли подавил мысль. Слишком отчетливо от нее веяло полным опущением, потерей остатков самоуважения. Пусть он пока и не на вершине жизни, но и не опустившийся бомж.

Всего-лишь загадочный 'НеГр.'. Но наверняка с большими перспективами. Если подумать, здесь много высотных построек, а значит должны быть те, кто на них работает. Ну а в своих навыках промальпиниста Алексей не сомневался. Хотя, конечно, высоты здесь несколько иные... Но вот как раз высоты Постников сроду не боялся.

Алексей нервно усмехнулся и посмотрел вокруг, щурясь на яркий свет. Еды поблизости так и не обнаружилось, зато беглец увидел нечто, похожее на большой грузопассажирский лифт, встроенный в опору автомобильной эстакады. Два прозрачных цилиндра, похожих на огромные таблетки, курсировали вверх-вниз в противофазе. Плату за вход, похоже, не взымали. Постников решительно двинулся к 'таблеткам', стараясь не быть сметенным все прибывающей толпой.

Денег за проезд действительно не брали. И что еще удивило беглеца — несмотря на вавилонское столпотворение снаружи, лифты казались относительно свободными. Конечно, свободны по сравнению с внешним миром, но все же ... Алексей протолкался к прозрачной стенке, прижался к стеклу — если это было стекло — и украдкой присмотрелся к попутчикам. Пожалуй, он впервые смог посмотреть на местных в относительно спокойной обстановке — никто никуда не бежал, все спокойно ждали конца короткого путешествия наверх.

Люди как люди... Большинство в уже привычных Постникову прозрачных накидках всевозможных видов и неизменных масках-респираторах. Почти все в очках, причем стекла затемнены, а оправы достаточно мощные, на вид из внушительной темной пластмассы. Ближайший к Постникову человек — мужчина среднего роста — повернул голову, и Алексей заметил в его ухе что-то наподобие микрофона от плейера, но без провода. Постников присмотрелся к ушам попутчиков — да, такие штуковины были почти у всех. Видимо поэтому они так спокойно относятся к постоянному давящему шуму. Аудиофильтры? Или местное радио? Еще что-то или все сразу?.. Надо обязательно завести себе такие же, вместе с маской. Сейчас, когда внешний шум хоть чуть-чуть глушился стенками лифта, Постников на контрасте в полной мере ощутил, как сильно и неумолимо давит грохот мегаполиса, сотканный из сотен тысяч звуков. Похоже, здесь вообще не знают, что такое санитарные нормы шума...

Какого-то общего стиля или 'дресс-кода' Алексей не заметил. Одежда на паре десятков 'солифтников' была самая разная, от вполне традиционных костюмов до какого-то рванья. Учитывая, что на владельцев этого самого тряпья не реагировали никак, а вот сам беглец уже поймал на себе пару неодобрительных взглядов, то были не обноски, а что-то модельное и стильное. И еще удивляло пристрастие местных к сверкающим побрякушкам. Как будто людям не хватало света и бликов — почти каждый таскал на себе что-то металлическое, яркое, зачастую с подсветкой. Даже у мужчин в костюмах были какие-то затейливые значки-бляхи, у одного на лацкане, у другого прямо на темном галстуке. Постников так и не понял, действительно ли это украшения или какие-то затейливые эмблемы и опознавательные знаки. Здоровый глаз устал, болел и слезился, а подключать искусственную гляделку беглец опасался, помня о предыдущих опытах перегрузки протеза информацией.

И кольца. Все, кого удалось разглядеть Постникову, носили необычно широкие кольца, даже старичок совершенно ветхозаветного вида с длинной клочковатой бородой. Словно в такт мыслям Алексея, дедок поднял руку, чтобы пригладить непослушные клочки седых волос на макушке. Тогда Постников заметил, что от гладкого блестящего кольца на старческом пальце отходит тонкий проводок, который скользит по внутренней стороне ладони и скрывается в рукаве.

Любопытно... Может быть это не только и не столько украшение, сколько атрибут... чего-нибудь. Сенсоры, скажем. Здесь машут рукой над автоматами еды и питья, возможно это как-то связано с такими вот штуками?.. Додумать мысль Алексей не успел — лифт остановился, очень мягко, без рывков. Изогнутая панель с тихим шипением ушла в сторону, открывая вход, и пассажиры двинулись наружу.

Здесь, над землей, все оказалось примерно так же, как внизу, по крайней мере, на первый взгляд. Только обитаемого, кипящего движением пространства меньше, сказывалось отсутствие широченных мостовых и площадей. Зато можно было посмотреть на некоторые транспортные магистрали уже не снизу-вверх, а сверху вниз. Впрочем, Алексей сразу отвел взгляд — его замутило при виде автомобильных потоков, похожих на механические реки, как на палубе корабля в шторм.

Здесь, наверху, обзор был немного лучше, хотя его по-прежнему перекрывали уровни, расположенные еще выше. И можно было чуть детальнее рассмотреть 'элитные' небоскребы в виде шпилей и крестов, которые Алексей видел ранее, Надо думать, там тоже использовали стекла регулируемой прозрачности, потому что лишь отдельные желтые полоски пересекали черные остовы далеких зданий. Хотя нет... если присмотреться, то в отраженном сиянии мегаполиса можно было разглядеть дополнительную подсветку — нитями зеленого и бледно-голубого цветов на темном фоне. Как будто неизвестные архитекторы и оформители старались обрисовать видимый каркас небоскребов. Для чего?

Пока Алексей думал над этим, город сам ответил на невысказанный вопрос. Откуда-то справа и позади с басовитым гудением скользнула воздушная машина, набиравшая высоту. У беглеца отвисла челюсть, настолько несообразным показалось странное летало. Агрегат совмещал признаки вертолета и самолета — от первого был позаимствован горизонтальный винт, а от второго — вытянутый остроносый силуэт с крыльями. Но крылья казались подвижными, больше всего походили на лапки-весла жука-плавунца. А несущий винт был не поднят над корпусом, а буквально вписан в него. Сверкающие лопасти импеллера вращались, заключенные в широкое кольцо-раму.

Пока Постников смотрел, разинув рот, на чудо-машину, самолетовертолет изменил положение коротких крыльев, мигнул габаритными огнями и ушел в небо, затерявшись среди лучей света.

— Чудны дела твои, господи, — пробормотал Алексей. И наконец-то заметил нечто похожее на место с едой.

Трамвай бежал мимо Постникова, по левую руку. Точнее машина, похожая одновременно и на трамвай, и на монорельс. Собственно, рельсов здесь не было вообще, ни одного, ни двух, по крайней мере, видимых. Не было и трубы из прозрачного материала, в который заключался схожий транспорт внизу, 'на земле'. Угловатые, но со сглаженными углами вагончики буквально скользили по широким желобам, чуть шипя при движении. На этот 'трамвай' хотелось смотреть и смотреть — глаз отдыхал, потому что на темной, почти черной поверхности был минимум светящихся знаков. Впереди располагалась остановка, открытая с трех сторон, уже заполненная людьми до отказа. А еще чуть дальше, справа, переход от автотрассы пересекался с эстакадой, там была оборудована маленькая стоянка и скромно мерцала вывеска 'Провиант'. В том направлении и устремился пришелец.

Заведение казалось ... слово 'странный' приходило на ум Алексею уже много раз и стало привычным. Им же можно было определить этот самый 'Провиант'. От самого названия веяло чем-то складским, казенным. Думалось, что здесь старенькие приказчики отвешивают безменами мешочки с мукой и крупами. Но приказчиков не было, зато имелись скромные витрины, без особой подсветки, но и не прозрачные. Ровно настолько, чтобы глаз мог различить неясные силуэты по ту сторону стекла — темное на матово-сером фоне. Жизнь вроде бы есть, но что происходит, непонятно. Видимого входа Алексей не обнаружил, но у одной из панелей, рядом с урной, замер мужик, очень похожий на швейцара и неприятно напоминающий тюремщиков 'Правителя'. Не слишком высокий, плотный, с цепким взглядом под фуражкой малинового цвета с золотой окантовкой. Одно ухо у него было словно заключено в маленькую клетку из серебристо поблескивающих нитей — то ли специфическое украшение, то ли неизвестный Постникову девайс. Мужик хмуро и с явным неодобрением уставился на Алексея. Постников сразу вспомнил, что одет в комбез не первой свежести, к тому же криво разрезанный на две части. И, должно быть, как потенциальный клиент вообще выглядит не лучшим образом. У пришельца сразу заныл копчик, помнивший пинок охранника.

Постников вдохнул побольше воздуха и приготовился пойти напролом, надеясь, что само по себе наличие денег открывает многие двери. Мужик, скорее всего, прочитал намерения оборванца по лицу и скорчил еще более угрюмую гримасу. Алексей оробел, но в этот момент дверь открылась сама. Точнее сдвинулась в сторону матовая панель, неотличимая от других и к тому же не та, которую по мнению Постникова сторожил 'швейцар' в малиновой кепке и ливрее. И на улицу шагнули два чудища. Собственно, это были не совсем чудища, просто они казались настолько безумными, что Алексей машинально отступил назад.

Это были мужчина и женщина, снова, как при встрече внизу, с рыжей и верзилой. Мужчина — обычный человек в какой-то накидке, развевающейся причудливыми разрезами. Хипстер хипстером, в общем, если не считать, что пол-лица у него занимала большая красноватая линза. Создавалось впечатление, что монокль в тонкой золотой оправе с гравировкой увеличили раз в пять и просто вдавили в лицо. Именно вдавили, потому что приклеить или как-то иначе прикрепить жуткую линзу без перекройки черепа было невозможно. От 'монокля' разбегались короткие лапки-крепления, уходившие прямо в кожу. Места соединений выглядели вполне здоровыми, никакой крови или воспаления. Второй глаз, едва заметный из-под художественно взлохмаченных вихров, наоборот, казался больным — покрасневший, с отечными веками и помутневшей роговицей.

В общем, мужчина выглядел жутковато. А женщина — просто дико. Первое впечатление, которое она произвела на Постникова — вот если бы ту миниатюрную рыжую девчонку с тубусом вытянуть до роста в метр-девяносто или даже больше, при том же весе, то, пожалуй, получилось бы что-то подобное. Существо-андрогин выше самого Алексея, худое какой-то совершенно неописуемой худобой и с конечностями как у паука — неестественно длинными и тонкими относительно даже ненормально тощего корпуса. Шея торчала вверх и вперед, под большим углом, как у знаменитого (и на взгляд Алексея весьма уродливого) бюста Нефертити. Понять, что это условно женщина можно было только по длинным песочным волосам до пояса и сапогам на высоких каблуках... то есть по одному сапогу. Вторая нога отсутствовала ниже колена вообще, вместо нее продолжался протез. Или не протез... В общем что-то бутылкообразное, как у пиратов. Да, тут Алексей окончательно вспомнил, где видел такие штуки — на иллюстрациях к 'Острову сокровищ', что описывали Джона Сильвера и его деревянную ногу. Никакой стопы, только шариковый набалдашник.

Парочка проследовала мимо обалдевшего Постникова, вообще игнорируя его, да и все остальное тоже. Тип с моноклем надменно запрокинул голову назад, словно намеревался созерцать исключительно небо. То есть видимые клочки между конструкциями более высоких ярусов. 'Женщина' — тоже, что при ее шее выглядело как перелом позвонков. Причем прохожие восприняли все происходящее вполне естественно. Алексей проследил взглядом за двумя новыми достопримечательностями мегаполиса, которые проследовали к стоянке. Один из очень маленьких и одновременно высоких автомобильчиков, похожий на граненое яйцо, буквально трансформировался, как игрушка. Он опустился горизонтально, выдвинул из-под корпуса колеса на подвижных держателях. Пара села в машину и неспешно отъехала.

'Выдыхай, бобер' — подумал Постников и в самом деле глубоко вздохнул. Затем решительно зашагал к 'Провианту', рассчитывая, что если здесь спокойно ходит такое, то уж обычный человек, пусть и оборванец, подавно может рассчитывать на миску еды. Или хотя бы брикет какого-нибудь местного сухпая.

Урна, рядом с которой стоял швейцар, негромко щелкнула, и Постников сообразил, что ни разу не урна, а механизм в виде цилиндра со сложенными паучьими лапками, скрытыми в пазах на корпусе. Похожий на 'автоматика' в гараже, но меньше и без угрожающего обвеса. На цилиндре зажегся красный огонек, и Алексей понял, что лучше не ждать какого-нибудь нового красного луча. Очевидно, здесь еды не дадут...

— Уважаемый... — негромко проговорил беглец, надеясь, что с расстояния в пару метров швейцар его услышит. Слова казались пожухлыми и вялыми, как перегнившие листья. — Мне бы поужинать. Может, подскажете, где тут ... общепит? У меня есть деньги.

Впервые за все время наблюдений дядька в малиновом стал чуть-чуть похож на обычного человека. Красный глазок на 'урне' погас, а ливрейный шевельнул губами, словно собирался ответить, без прежней брезгливой гримасы. Но почти сразу принял еще более суровый вид и вытянулся 'во фрунт'.

На плечо Постникову легла широкая, твердая, словно дерево, ладонь. И негромкий властный голос произнес:

— Порядки нарушаем, гражданин? Предъявите документы.

Глава 8

В первую секунду Постников недовольно подумал, что это, должно быть, его судьба в новом мире — встречать разнообразные людские пары. На этот раз не 'М + Ж', а двух мужчин. В следующий момент Алексей понял, что встретил не он, а его, и проникся сутью происходящего. Несмотря на промозглую сырость, Постникова бросило в жар.

То была полиция, хотя... если здесь все еще был СССР, то, наверное, правильнее говорить 'милиция'. В пользу этого говорили маленькие золотые буквы 'м' на фуражках и бронежилетах. По форме буквы походили на указатели метро в мире Алексея. Синие, вполне традиционной окраски кители чуть бликовали и лоснились специфической гладкостью, показывая, что пошиты отнюдь не из обычной материи. Бронежилеты больше походили на доспех-бахтерец с реконструкторских сборищ — комбинация небольших прямоугольных пластин и чего-то, больше всего похожего на кольчужное полотно из многоугольных и мелкозубчатых звеньев. Разгрузки как таковой не было, все карманы и держатели были словно вшиты в эту шестеренчатую кольчугу. Беглый взгляд Постникова опознал в снаряжении большой фонарик на пружинной подвеске, сложенный респиратор в полупрозрачном кармане и рацию (или что-то, больше всего похожее на рацию, вполне возможно, то было нечто совершенно иное). На очень широких поясах, частично прикрывавших живот, висело по две кобуры, опять же полупрозрачных. Одна с тяжелым пистолетом вроде Стечкина. В другой торчала странная хрень, похожая одновременно и на водяной пистолет, и на укороченную дрель. Хрень мигала несколькими бледно-синими лампочками и выглядела совсем не мирно.