Седьмой крестраж

— Великого шутника? — спросила Гермиона, подняв бровь.

Рон показал на братьев, корпевших у стены над свитком, заполненным заклинаниями.

— Да, кто-то вчера вечером швырнул их об стену. И Перси тоже задело.

— Очень странно, что этого не случилось раньше, — фыркнул я презрительно. — Они абсолютно непереносимы.

— Гарри, — сказала Гермиона. — Ты, конечно, понимаешь, что это сделал ты сам?

— Что?

— Прошлым вечером ты взмахнул волшебной палочкой и сказал: "Акцио Уизли"...

Она показала движение своей палочкой, и Рон упал на неё с испуганным возгласом. Близнецы тоже упали, вскочили, и оглядывались вокруг с горящими глазами. Гермиона торопливо опустила руку, пробормотав:

— Наверное, не стоило показывать с палочкой.

— Не будь как магла, Гермиона, — сказал я, — и, Рон, собирай уже нашу квидичную команду. Сколько можно откладывать?

* * *

— И тогда шерсть Люпина вырвалась наружу, его кожа лопнула, и кровавое нутро...

Мне приходилось почти кричать, чтобы быть услышанным на фоне болтовни учеников. Во время пира в зале всегда стоял страшный гам, а у гриффиндорцев с концентрацией внимания дела обстоят неважно.

— ... Люпин схватил Рона, но мы отважно спасли его, — рассказывал я.

— Дружище, не надо так говорить, — нахмурился Рон. — Люди могут подумать, что я стал оборотнем.

— Но не совсем же идиоты с нами учатся, Рон? Через несколько месяцев всем станет ясно, что ты не заразился. Так, на чём я остановился?

— Как Люпин покусал Рона, — любезно подсказал кто-то из одноклассников.

— Да, спасибо. Я послал в него жалящее заклятие, чтобы отвлечь. Это позволило нам с Гермионой подхватить Рона и убежать. Разумеется, вервольф преследовал нас, но точно нацеленным проклятием я сбил его с ног.

— А где была Джинни? — спросил Лонгботтом.

Я посмотрел через стол на Уизлетту, которая мечтательно разглядывала меня.

— Постой, тебя так зовут? Джинни?

— Да, — сказала она.

— Это имя для домовика, — фыркнул я.

— Это сокращение от Джиневры, — объяснила она.

— А, тогда понятно, — ответил я. — Ну, да, и оказалось, что Джиневра уснула рядом с заброшенной хижиной лесника, и мы нашли её на обратном пути. Без нашей помощи она бы конечно погибла.

Голос Дамблдора разнёсся по залу:

— И снова настало время вручать Кубок школы. В этом году цифры такие: у Гриффиндора двести баллов, у Хафлпафа триста тридцать, Рейвенкло заработал четыреста тринадцать и Слизерин — пятьсот.

Дамблдор взмахнул рукой, и флаги окрасились в слизеринские серебристо-зелёные цвета. Я аплодировал вместе с остальными слизеринцами, заработав злобные взгляды учеников Гриффиндора. Лишь сурово нахмуренный вид спасал меня от разборок с ними. Эта победа была горькой.

— Это ужасно, — объявил я. — Мы проиграли Хафлпафу. Что с вами такое, народ?

Не в первый раз на меня с ненавистью уставились две сотни человек, но впервые мне не пришлось никого убивать для этого.

* * *

Я сидел, глазея в окно Хогвартс-Экспресса. У меня не было желания присоединяться к игре в подрывного дурака, которую затеяли Рон с Джинни, но громкие взрывы не давали спокойно почитать какой-нибудь томик из тех, что я украл в библиотеке.

Гермиона, однако, не отрывалась от своей книжки. Разумеется. Ничто никогда не могло отвлечь её от чтения. Поэтому мы все изумились, когда она вскочила с раздражённым вздохом и воскликнула:

— Я ничего не понимаю!

— Постойте, разве бывает что-то, чего Великая Гермиона Грейнджер не понимает? — спросил Рон, хватаясь в притворном ужасе за голову.

— Это невозможно, — хихикнула Джиневра.

— Наверное, это предвестие грядущего апокалипсиса, — тяжко вздохнул я.

Гермиона раздражённо оглядела нас.

— Хватит смеяться. Я просто думала о, гм... — она тревожно взглянула на Рона, — сам-знаешь-о-чём, которое помогает мне успевать на уроки.

— Это называется хроноворот, Гермиона, — подсказал я.

Гермиона злобно нависла надо мной, пытаясь снова использовать своё преимущество в росте.

— Я знаю, как это называется! Просто мне нельзя о нём говорить, а ты обещал не болтать об этом...

— Гермиона, я никогда не обещал ничего подобного, — я был совершенно уверен в этом, потому что я принципиально избегаю обещаний. Это помогает избежать ответственности.

— Всё равно, я не должна никому говорить, — пробормотала Гермиона.

Я пренебрежительно махнул волшебной палочкой на Рональда:

— Он всё равно без понятия, о чём мы говорим.

— Что такое хрю-поворот? — спросил Рон.

— Вот видишь? Понятия не имеет, — успокоил я её. — Так что ты хотела сказать?

Гермиона уселась обратно, всё ещё недовольная.

— Да я всё про тот случай с Люпином. Нам пришлось использовать поворот, чтобы спасти Рона. Но Люпин забыл выпить зелье лишь потому, что бросился искать Джинни. А Джинни пропала лишь потому, что мы взяли её с собой, когда пошли спасать Рона. Но... с чего всё началось?

— Ах, Гермиона, — я хихикнул, — это же путешествие во времени. Такие вещи никогда не "начинаются". Они просто есть.

— В этом нет смысла, — сказала она спокойно.

— Конечно, есть. Ты просто мало ещё живёшь в волшебном мире.

— Что? Вы путешествовали во времени? — завопил Рон. — Всё дело в этом?

Неудивительного, что у Джиневры лучше получается выведать Тёмную магию её семьи. Рон просто слишком бесхитростен.

— Да, Гермиона путешествует во времени, чтобы успеть на все свои уроки.

— Больше нет, — быстро вмешалась Гермиона. — Я бросила предсказания и магловедение, они всё равно бесполезны, — и отдала хроноворот профессору МакГонагал.

Моя челюсть отпала в лучшей традиции Уизли.

— Ты отдала хроноворот? Но, Гермиона, он же давал нам власть скручивать время по своему желанию! Мы могли сделать с ним столько всего!

— Вот поэтому я его и отдала, — твёрдо ответила она.

Коварная предательница, самовлюблённая, злая, и неисправимо жестокая! Точно такая же, каким и я был в этом возрасте.

Глава 6. ГП и Аластор Муди, часть 1

Крутя меж пальцами волшебную палочку, я расхаживал по своей комнате у Дурслей. Дамблдор, под предлогом опасности от Сириуса Блэка, запретил мне уходить, и я был вынужден, пусть неохотно, согласиться. Но мир маглов был утомителен и, хуже того, — ужасно скучен.

Дряхлая сова Уизлей ударилась о моё окно и тихо сползла по стеклу. Я подскочил к ней, с очень неприглядной торопливостью, распахнул окно, и она упала ко мне в комнату. Кажется, она была уже мёртвая.

Я пожал плечами и вырвал письмо из её скрюченных когтей.

Здравствуй, Гарри,

Гермиона на тебя тоже наседает с домашкой? Она совсем сошла с ума, у нас же ещё целый месяц остался!

Ты знаешь, что Пушки Педдл выиграли матч? В этом сезоне это уже третий! Близнецы говорят, что это случайная удача, но я думаю, у них есть шанс выиграть чемпионат.

Я быстро просмотрел остаток письма. Кажется, крысу Рона съел Грим, или что-то в этом роде. Вот потому я и тоскую так по волшебному миру. Стоит мне покинуть его, как даже у Рона начинаются приключения, и всё без меня. Я нахмурился, возвращаясь к письму.

Мама спрашивала, когда ты собираешься приехать. Если захочешь, то можешь, наверное, остаться у нас до конца лета.

Дочитывать я не стал. Слишком занят был, укладывая вещи.

* * *

— Гарри! — это было единственное предупреждение перед атакой, после того, как я вышел из машины мистера Уизли. Оставалось лишь стоять спокойно и дожидаться, пока Гермиона закончит меня обнимать.

— Здравствуй, Гермиона, — сказал я. — Привет, Рон.

Джиневра тоже была тут, поглядывая на нас из-за дверей, но она притворялась воспитанной, и я сделал вид, что не замечаю.

— Привет, дружище, — сказал Рон.

Появилась его мать, суетясь и улыбаясь. По-моему, она тоже хотела меня обнять, но я уже достал свою волшебную палочку, и она скрестила руки на груди. Умно — но этого следовало ожидать, ведь она была Уизли лишь по мужу.

— Гарри! Как чудесно, наконец, тебя встретить, — воскликнула она. — Я годами просила Рона, чтобы он тебя позвал.

— Я не хотел навязываться.

— Ты вовсе не навязываешься, милый, — сладко улыбнулась она. — Так, ребятки, обед будет готов через несколько минут, так что не задерживайтесь слишком долго.

Когда она ушла, Рон повернулся ко мне.

— Так ты не хотел навязываться?

— Ну да... это было бы невежливо.

— Дружище, тебя как будто подменили. Ты вообще когда-нибудь думал о том, чтобы быть вежливым?

Я пожал плечами, засовывая волшебную палочку обратно в карман (ведь угроза нежностей со стороны Уизли уже миновала).

— Я думал, вы живёте, типа, в коробке из-под обуви.

— Чего?! — выпалил рыжий, покраснев до ушей.

— Ну, Малфой так сказал, — проворчал я.

— Он просто злословил, как всегда, — заявила Гермиона.

Я нахмурился и посмотрел на Рона с нескрываемым замешательством.

— Но если он соврал, отчего же ты так расстроился?

Рон принялся брызгать слюной и размахивать руками, пытаясь объяснить что-то малопонятное. Я обратил внимание на задумчивую Гермиону: такое состояние просто кричало о грядущих неприятностях. Она уставилась на припаркованную машину мистера Уизли.

— Гарри, почему ты не сказал, что твоя семья — маглы?

— О, я предпочитаю не говорить о них вовсе. Они совершенно невыносимы.

— В каком смысле? — спросил Рон, наконец оправившись.

— Они просто... — я пожал плечами, — ты бы понял, если увидел бы их.

— Гарри, но если ты был воспитан маглами, откуда взялась твоя предвзятость? — спросила Гермиона.

— Я, честное слово, не понимаю, о чём ты вообще говоришь.

— Ты не уважаешь Хафлпаф, и иногда совершенно презираешь маглов, как будто они вообще не люди, — Гермиона наклонила голову, подозрительно глядя на меня. — Твоя семья действительно согласилась, чтобы ты сюда приехал? Или ты просто решил, что они неважны, и ничего им не сказал?

Я попытался прервать поток совершено необоснованной паранойи:

— Гермиона...

— Потому что это очень похоже на то, что ты сделал бы, — перебила она.

Я оскорблённо фыркнул:

— Я сказал им. И ты должна знать — они были очень счастливы, что я уезжаю. Обнимались, и всё такое.

— Ах, вот как, — она хихикнула.

— Я не участвовал, — надеюсь, она ничего не навыдумывала. — И у них ещё была вечеринка.

— Звучит неплохо, — сказала Гермиона.

— Не знаю. Она началась уже после того, как я уехал.

Гермиона выглядела ошарашенной и ничего не смогла ответить. Поскольку разговор явно закончился, я отправился в дом на поиски обеда.

* * *

— Теперь она твердит, что я "эмоционально беспризорный". Что бы это ни значило.

— Да, — кивнул Рон. — Миона может здорово заводиться от таких вещей.

— Это повторение истории с домовыми эльфами, — проворчал я, — только теперь эльф у неё я. И она хочет убить меня своими дурацкими варежками.

— Что это...

— Это метафора, Рон. Не мучайся, пытаясь понять.

Полный бешеной энергии, я расхаживал по комнате Рона. Обычно в таких случаях я сбрасывал напряжение, уничтожая что-нибудь. Но на каникулах нам запрещалось использовать магию, а разбивать вещи руками, как магл, я категорически отказывался.

— Возможно, она забудет про это, если мы хоть ненадолго куда-нибудь выберемся.

Я остановился. Это прозвучало разумно, даже для Уизли. Как бы Гермиона не страдала от вещей, которые в мире волшебников по традиции были безнравственны, небольшое отвлечение всегда могло заставить её потерять интерес.

— Спорю, на это хватит даже нескольких дней, — добавил Рон.

— Продолжай, я слушаю.

* * *

На следующий день после окончания Чемпионата мира я проснулся в нашей палатке очень рано, — неудивительно, ведь вчера я спал почти весь день. Рон был очень расстроен отсутствием у нас с Гермионой всякого интереса к игре, — вплоть до того, что будил меня каждые десять минут и даже пытался отнять у Гермионы книжку, — но позабыл о нашем "предательстве" после драматического финала чемпионата. По крайней мере, я думаю, что финал был драматическим; сам я его проспал.

Бросив на кровати мантию-невидимку и смятые одеяла, я побрёл на кухню. В холодильнике было много всякой всячины, но я никогда не утруждал себя готовкой.

— Добби! — рявкнул я.

Нервничающий домовой эльф появился лишь через несколько минут.

— Да, Великий Хозяин Гарри Поттер, сэр?

— Ты задержался.

— Добби извиняется, очень извиняется! — запричитал он, неистово кланяясь. — Хозяин Люси вернулся очень поздно, и отдал Добби так много приказов... Добби не хотел, чтобы он рассердиться, Великий Гарри Потт...

— Не позволяй ему слишком много тебе приказывать, — приказал я.

Добби закивал, хлопая ушами, и в его глазах загорелся бунтарский огонёк. Вот поэтому я никогда не держал домовых эльфов. Риск предательства слишком велик.

— Теперь принеси мне, что там у Люциуса на завтрак, — закончил я.

Джиневра появилась через полчаса, когда я уже приканчивал нечто вроде гигантской яичницы на серебряной тарелке.

— Гарри? — ахнула она, и тут же закричала: — Эй, он здесь, он здесь!

Ввалилась толпа Уизлей и одинокая заспанная Гермиона, которая с негодованием воскликнула:

— Ты где был?! Мы все ужасно беспокоились!

Я нахмурился, крайне недовольный своей растерянностью.

— Вообще-то, я не в первый раз сплю под своей мантией.

Гермиона сжала кулачки и прошипела:

— Тебя не было в кровати!

— Естественно. Какой смысл был бы тогда спать под мантией-невидимкой?

Она тихо взвизгнула от возмущения, и мистер Уизли смог сказать:

— Рад, что ты в безопасности. Наверное, ты не нашёл нас во время нападения?

— Нападения?

— Так ты проспал нападение Упиванцев? — ахнул один из Уизлевских близнецов с достойным случая ужасом.

Через десять минут сбивчивых (по вине Уизли) объяснений я выяснил, что несколько упиванцев пришли, посеяли хаос, помучили маглов и, в общем, неплохо развлеклись. Всё это время я проспал, — этим искусством я хорошо овладел за годы господства террора под моим руководством.

Очень мило, подумал я, что упиванцы берут на себя инициативу. Наверное, они решили отдать дань уважения своему павшему вождю.

Зачем ещё им было нападать на квидичный стадион?

* * *

За преподавательским столом Дамблдор начал свою приветственную речь. Прежде всего он радостно объявил, что дементоры убраны из школы ради наших иностранных гостей (кажется, Бёбатонцы отчего-то плохо отнеслись к мысли о пожирании душ учеников). Затем он переключился на тему страшной смерти, как делал это в начале каждого года. Погружённый в свои мысли, я не очень обращал внимание.