Лесса (общий файл) (заморожено)

Когда его скорлупа треснула?

Когда Лесса чуть не умерла с голоду по пути в замок, и он, как последний воришка, таскал у кметов крынки с молоком? Тогда, когда она первый раз в жизни именно ему улыбнулась? Это он ловил её по закоулкам, когда Лесса училась ходить, вернее сказать, бегать, и с отчаянным бесстрашием лихо осваивала забытые даже призраками коридоры, подвалы и крутые лестницы. Откуда только он её не выковыривал... Или тогда, когда вытирал мокрую мордашку от слез? Плакала Лесса редко. А вот ему довелось...

Тоньше волоса нити над пропастью, тошнотворный рык райтов, поджидающих жертву на дне. Сколько друзей полегло на "сети"... Прыжок над бездной, прыжок в никуда, где любая грань может уйти из-под ног, и ты должен знать, чуять, какая — жизнь, а какая — смерть, успеть увернуться и отбить меч. Под шквальным ветром, в ослепляющих лучах, в глухой тишине, не видя, не слыша противника, отбить удар и ударить самому. И не дрогнуть, когда увидишь глаза друга.

Магия помогала учить. Магия помогала убивать. Магия убивала.

Рейн может дать Лессе лишь крохи того, что знал сам. Лесса удивляла его все больше и больше, он понимал, что одному не справится. Ему необходима помощь, но без разрешения Мэйдд он и с места двинуться не может. Бросить Зов нет возможности, лесные наверняка сканируют местность. Лесса... Лесса спасает им жизнь, гася поисковую магию. Но связь с королевой утеряна... Помощь не придет. Ему было странно, не по себе оказаться в шкуре простого смертного. Рейн вспомнил мягкий свет магических светильников, сторожевые маяки, целебные зелья, с магией все было возможно, доступно, безопасно, просто и легко. Легко жить, легко убивать. Магия въелась в плоть и кровь, став неотъемлемой частью жизни, и ему было невозможно даже представить себе, что будет, если волшебство уйдет. Управлять погодой, мановением пальца стирать с лица земли врагов, лечить, продлять жизнь, молодость, управлять всем и всеми, магия давала не только ощущение, что ты равен богам, она позволяла ими быть. Кто откажется? Если появится угроза для самого существования магии, а, по пророчеству, это так и есть, будет бойня, равной которой мир ещё не знал. Вчерашние враги забудут распри и объединятся против общей угрозы. Против Леассары.

Он глянул на Лессу, уговаривающую кошку, воротившую морду от кружка морковки, съесть кусочек, усилием воли отогнал черные мысли. Девочка... наводила страх. Ненависть. Хэффа яркий пример. Этот ребенок никому не сделал зла, она ещё мала, невинна, но она уже... Она. У Лессы есть стержень, цельное, непробиваемое нечто, что скрыто глубоко внутри неё, он знал это, чувствовал, как чувствует опасность воин и маг. Рейн вспомнил слова Марготты, мастера магии Хаоса: "Только абсолютная свобода являет миру Личность. Равную богам или сильнее, чем боги. Именно она, свободная, вырвется из оков правил и устоев, только такая личность может повернуть ось. Она сама себе и Хаос, и Порядок, Магия и Гармония. Это та или тот, кто останется в Скрижалях под собственным именем". Конец Марготты был ужасен. Жрицы покарали её, обвинив в подрывании устоев, и даже королева не смогла её спасти. Но Марготта останется, по крайней мере, в его, Рейна, личных Скрижалях.

Совет Жриц убьет Лессу. Слово королевы сильнее их вердикта, да и сама Мэйдд пока в ликвидации ребенка не заинтересована, но клан сможет вынести приговор, если все, каждая, до единой, скажет "да". У Мэйдд много сторонниц в их ядовитой среде, но это амфорное состояние. С первого вздоха жриц учили вить интриги, предавать и убивать, якобы в интересах Матери, и Рейн ни секунды не сомневался, какое решение они примут. Мэйддлайнн рисковала короной, идя наперекор стае гадюк, когда приняла решение спрятать девочку, но её ничто и никогда не останавливало, если она считала, что её приказ пойдет на пользу короне. Она — королева.

Рейн смотрел, как Лисенок, жуя хлеб с маслом, блестя янтарными глазами, листает книгу о десятилетней войне, которую без спроса уволокла с его столика у кровати. Отставить панику. Они живы, в относительной безопасности, завтрашний день ещё не наступил и неизвестно, что он с собой несет. Можно, конечно, ухитрится и дать знать Мэйдд, где они, ходить далеко не надо, но Рейн всё медлил. Хэффа не настолько безрассудна, чтобы бросить Зов и выдать их местонахождение врагам, это только ему по силам, но опасность все равно есть. Тонко вплести, легко подать... Магия жрицы как набат для ищущих, её сила слишком чужда силам леса. Когда он и Мейдд составляли план, они и предположить не могли, что Лесса будет обладать такой жуткой и вместе с тем полезной способностью. Маг — да. Великий маг — да. Но, антимаг? Мейдд, скорее всего, в ярости, но у Рейна есть веская причина молчать. "О помолвке знал только Шиентоналль старший, ты и Мэйдд". Змееныш Мэррил все же заронил подозрения. На случай непредвиденных обстоятельств у них с королевой был уговор, что она сначала его выслушает, а уже потом решит, как его покарать. Мэйдд...

Омут её серых глаз, когда она медленно, для пытку, расстегивала крючки платья... Треск атласа, рвущегося в нетерпеливых руках, тонкий, горько-сладкий флер персика, её руки, руки ласкового палача... Чертыхнувшись про себя, Рейн поставил бокал на поднос.

— Идем, Лисенок.

— Я ешо не жожевала. А ты кашу не шъел.

— Ещё одна наука. Успевать. Будешь знать столько, как я, получишь право кашу не есть.

— Я буду знать больше тебя! И никогда, никогда не буду есть кашу! Рейн...

— Считаю до трех и ухожу, солдат.

— А мои ноги? Они болят!

— Ноги бери с собой.

Лесса вздохнула, сползла с постели, закряхтев, как старичок. Черная кошка смерила Рейна взглядом Мэйдд в гневе и, задрав хвост, продефилировала следом за хозяйкой.

7

— Раз, два, ускоряю темп, быстрее, девочка! Оборот, прыжок, ноги вместе, левая, правая, крест, смена ног, два оборота, раз, два, быстрее, Лесса, быс... три... Три оборота. Хм. Хорошо, Лисенок.

Лесса бросила на пол конец скакалки, поманила кошку, не сводившую желтых глаз с хозяйки. Чернушка не шелохнулась, лишь дрогнул кончик хвоста.

— Зачем мне эта девчачья ерунда? Я что, скакалкой чудищ бить буду?

— Для координации, чувства времени, выносливости, затем, что я так сказал. И, Лесса, прежде чем кого-то бить, подумай, можно ли избежать удара.

Её глаза распахнулись.

— Ты тоже... избегаешь?

— Если могу, то да.

Лесса вновь дернула скакалкой, кошка только прищурилась. Утро было в разгаре. Малый зал залит солнцем, из распахнутого окна доносятся птичьи трели, тянет горячим, густым воздухом, напоенным легким дыханием наступающей грозы. Рваный край свинцовой тучи заглянул в окно, накрыв густой тенью, миг спустя доспехи рыцарей, опершихся на алебарды у дверей, вновь заиграли тусклыми отблесками. Шелом правого истукана Лесса непочтительно нацепила на навершие алебарды, для чего ей пришлось попотеть, но тяжеленая скамья её не смутила. Свежий, глубокий след тянулся по дубовым доскам, отмытым от вековой грязи её же руками. И наслушался же он тогда от малявки...

— Рейн. Я хочу...

— Здесь хочу только я. Продолжим.

Она показала язык, сдула черную прядь волос со лба и заскакала так, что цирковым и не снилось.

Бег вокруг замка, бег по лестницам, с препятствиями, с утяжелением, прыжки и кувырки, она все делала легко, так, как дышала. Он не успел заикнулся о шпагате, изобразив на пальцах, чего ждет от неё, а у Лессы уже разъехались ноги, словно у тряпичной куклы. Она, блестя янтарными глазами, показала Рейну, какой может быть шпагат, кроме продольных и поперечных, и какие прогибы с наклонами. Обозвала она это непотребство "игрой в веревочку". Он, конечно, знал, что девочка удивительно гибка, но... Лесса была ловкой, изворотливой, как... кошка. Рейну оставалось не столько учить, сколько выявлять умения. Задача мастера — раскрыть, огранить, усилить. Если мастер не криворукий.

— Три оборота, Лесса, нет, давай четыре.

* * *

Мерный шум ливня за окном навевал дремоту. Колыхались на сквозняке стяги, кошка Лессы, растянувшись на столе, лениво трогала лапой свиток.

— Итак, Лесса, твое войско бежит. Они напуганы до мокрых штанов, дезориентированы, в панике, у них белые от ужаса, безумные глаза, они ничего не слышат и не видят. Что должен делать командир?

— Побить?

— Кого побить?

— Мокрые штаны.

— Как?

"Магия. Шквальная сила, что много страшнее смерти от меча. Лишь ужас мучительной, жуткой смерти заставит повернуть навстречу смерти от стали". Для Лессы это знание бесполезно. Без магии ты наедине с собой, своей трусостью, отвагой, волей и обезумевшей вооруженной толпой.

— Я..., — она прикусила губу, поерзала и уставилась в окно, где стеной шел дождь. Первый полнокровный дождь этим жарким летом. — Я... а пусть у меня в засаде будут мои. Мои верные, несколько, пусть они заставят повернуть мокрые штаны, напугают, побьют.

— А если и они напуганы?

— Тогда и я испугаюсь, — буркнула она, болтая ногами. — Рейн, а на фига такие солдаты, которые пугаются?

— Язык, леди, чернеет от ругательств.

— Врешь, — её глаза распахнулись.

— Я никогда не вру. Я не договариваю. Зачем такие солдаты? Во-первых, у тебя не должно быть таких солдат. Во-вторых, только самые проверенные, и не единожды, должны быть рядом с командиром. Подозреваешь — испытай.

— Как я их заиспытываю?

— Смертью, Лесса. Войны, девочка, бывают двух видов. Война священная, за свой Род, за свою землю, за семью, и война завоевательная, когда я хочу отобрать твое злато, землю, а твою семью увести в рабство или убить, потому что столько рабов мне не прокормить, не продать или моя целевая задача уничтожить твою расу. Исходя из этого, твои действия должны разниться.

— Гадость твоя воевательная война.

— Необходимая в определенных обстоятельствах гадость. Об этом позже. Раз мы имеем два вида войны, отсюда следует и два вида воинов. Если ты командир тех солдат, которые жаждут наживы и женск...

— Чего-чего жаждают?

— Женщин. Рабов. Не перебивай, Леассара. Таких... наемников ты должна заставить таскать добычу с собой, в обозе. Осознание того, что бегство спасет только шкуры, но не нахапанное, будет стимулировать этих вояк.

— Стиму... чего?

— Подталкивать, заставлять.

— А Хэффа сказала, что главное — выжить. Значит, они все равно побросают и удрапают.

— Забудь. Оставить нахапанное добро они не могут, они не доверяют даже своим. Да, плати наемникам только после окончания боевых действий, и помни, Лесса, это будет стоить тебе дорого. Первого, наемника, мы рассмотрели. Далее.

— На фига мне такие наемники?

— Леассара. Я не намерен это терпеть.

Она провела пальцем по столу, засопела, зыркнула исподлобья. Кошка тоже не сводила с него глаз.

— Почему мне нельзя? Тебе можно!

— Потому что я — твой командир. Значит, король и бог.

— А если командир дура...

— Даже если дурак, — отрезал Рейн. — Задача вышестоящих лиц не допустить идиота к руководству.

— А если лица тоже дураки?

— О заведомо проигрышных ситуациях поговорим отдельно. Итак. Второй тип солдат, солдат, который будет биться не на жизнь, а на смерть. Это тот, кому некуда отступать, у кого позади все, что ему дорого. Дети, дом, земля, пещера. Загнанный зверь. И зверь, который хочет отомстить. Этих воинов приходится сдерживать. Они пойдут за тобой, если будут тебе верить и уважать.

— Сколько всего... Разного. А бывает такая война, чтобы без наемников и загнанных?

"Бывает, девочка. Я видел выжженную землю, в которой за десятилетия ничего не выросло. Я видел черный снег. Я видел, как он становится таким".

— У людей есть такая поговорка: "Один в поле не воин". Даже если вас будет двое, ты и твой товарищ, моя наука уже пойдет тебе впрок. Итак, подытожим сегодняшнее занятие.

От подготовки к бою зависит его исход. Приготовиться к бою, Лесса, это не напялить доспехи и, выхватив меч, ринуться на врага с улюлюканьем. Это уровень мальца, схватившего камень, я тебе даю всю картину. Сегодня мы с тобой рассмотрели в общем, поверхностно обычный, планируемый, ожидаемый бой, а не засады, ловушки и прочие неожиданности, которых, кстати, не должно быть, иначе ты, как воин и командир, дерьмо.

— А! Попался! И язык не почернел!

— Ты не слушала. Итак. Твои первоначальные задачи, задачи командира. Проведи разведку, спланируй бой, найди ренегатов, подошли убийц, распусти слух о смертельной, стремительно распространяющейся болезни. Во время боя пусти огонь, для этого не надо быть магом. Подожги телеги, огненные стрелы, банальный поджог и так далее. Панический крик о гибели вражеского командира дезориентирует врага, а гораздо лучше дезориентирует его смерть. Первая цель и задача — отрезать голову. Твои бойцы должны быть, как сплетенная лоза, которую не перерубить. Учи их держать строй, чувствовать силу войска, плечо стоящего рядом. Этого ты можешь достигнуть муштрой, ничего запредельно волшебного здесь нет. Пугай врага днем и ночью, во время боя и на пути, устрой засаду, ловушки, сей хаос и панику. Даже если врагов вдесятеро больше, это выигрышная тактика. Прекрати зевать. Помни, Леассара, если твои бойцы идут за тобой без оглядки, верят тебе, они не побегут. Но, если это все же случилось — только более сильный страх заставит воинов искать спасения не в бегстве, а в самозащите. Твоя вина, если они дрогнули. Ты — командир. Поэтому — накажи тут же, на глазах, карай жестоко, это приведет в чувство других, они потом сами спасибо скажут. Если останутся в живых. Вот это, — Рейн ткнул в высокую стопку древних фолиантов, — просмотри перед сном. Обрати особое внимание на битву при Эсстеаноре. Сейчас у тебя свободное время и жду на вечером на тренировку.

Лесса зевнула, подхватила кошку на руки и побрела восвояси. Кошачий хвост волочился по полу. Взявшись за ручку дверей, Лесса обернулась, глянув на него недетским взглядом:

— Мне не нравится твоя война.

И тихо прикрыла дверь.

Рейн вздохнул. Это оказалось труднее, чем он думал.

Учить Лессу убивать.

8

Арран и не помнил уже, как долго смотрел на перстень. Цвет изумруда, цвет жизни, угас, как угасла жизнь той, чья капля крови была заключена в смарагде. Перед глазами плыло, в горле стоял острый, сухой ком. Давно зашло солнце, тьма окрасила комнату мазками черных теней, лишь огонек лампы, не погашенной с ночи, мерцал на столе. Той ночи, где жила она. Где жил он... Дани. Данийя. Дочь. Темное, давящее грудь не уходило, мешало дышать, жить. Арран встретился взглядом со своим отражением. Из черных глубин зеркала эльфийской работы на него смотрел призрачный незнакомец. То же скуластое лицо, те же русые волосы, но взгляд стал другим. Из зеркального небытия смотрел мертвец. Он в последний раз коснулся металла, ледяной гладкости камня и сорвал с пальца, ободрав кожу, ненавистный перстень. Звон разбитого стекла оглушил, привел в чувство.

Арран вскочил, закружил по кабинету. Легкое эхо шагов растревожило тишину, вспыхнул, затрещал огонек лампы. За его метаниями бесстрастно наблюдали головы оленей, кабанов, медвежья морда скалила зубы, глядя в никуда. Им, мертвым, уже все равно. Им не больно. Какой ценой... Арран не сдержал стон. Упав на колени, он замер, уткнувшись горящим лбом в сжатые кулаки. В тишине слышались прерывистое дыхание, треск лампы да далекие отголоски перекрикивающихся слуг, занятых обычной суетой. Как странно... Она мертва, а кто-то думает о запасе дров в спальнях для гостей. Король выдает замуж свою младшенькую.