Ругательная роль

Я отвернулся от сверстников и посмотрел на противоположную трибуну, где находились дозорные чины. Конг так и просидел весь раунд с непроницаемым лицом, а вот кое-кто из его подчиненных мало чем отличались от аристократов, радуясь кровавому исходу.

Что, Конг, нравится? — хотелось проорать ему, — вот она, твоя Великая, Абсолютная Справедливость! Та самая, который ты и тебе подобные засоряют мозги других дозорных.

Но я молча смотрел, как главнокомандующий поднимается, поворачивается и уходит. Со всем тем же непроницаемым лицом. Еще не вечер. И он, и остальные даже моргнуть не успеют, как их система, над которой они так трясутся... нет, не рухнет. Изменится, отбрасывая от себя рудименты, образовавшиеся на ней за последние столетия, и из нее родится нечто новое. Не какое-то идеальное, утопичное образование, но, по крайней мере, достойное того, чтобы существовать.

— Эй, парень, все в порядке? — Алекс потряс меня за плечо.

Я вздрогнул и обернулся.

— В порядке. Что-то не так?

— Все так, — хмыкнул Алекс, внимательно разглядывая меня, — просто у тебя было сейчас такое лицо... не хотел бы я оказаться на месте того, кого ты так рассматривал.

— Да тебе это и не светит, — фыркнул я, поднимаясь с места, — вряд ли ты сможешь стать главнокомандующим Дозора.

— Кем? — икнул Алекс, переглянувшись с Глаксом, но я уже вышел из ложи и не стал уточнять.

* * *

Появится ли на арене Тайгер?

Этот вопрос был для меня очень важен. По канону этот рыбочеловек был едва ли не сильнейшим из своих сородичей. Да и его действия говорят сами за себя, я даже был удивлен его весьма скромной наградой после того, как он сжег Мариджою и освободил рабов.

Исходя из этого, его владелец — если Тайгер уже является рабом — наверняка захочет оценить его на арене. А если нет, то дело изрядно усложнится. Если судить по канону, то Тайгер был в плену "несколько лет", и промежуток "несколько" вполне подходил под диапазон с 1503-его, года, которой шел сейчас, и 1508, когда Тайгер по канону сбежал.

Почему я так волнуюсь, если до побега Тайгера еще пять лет? Все просто, каждый год, проведенный им здесь, на Мариджое, будет только усиливать его ненависть к людям, делая его все более и более неадекватным, пока он не дойдет до того, чтобы отказаться от переливания крови человека, которая могла его спасти.

Подобная тупость могла объясняться только его ненавистью, и если она подгребет его под себя, адекватного диалога с ним я могу не ждать. Конечно, у меня был запасной план в случае его отказа, от сотрудничества, но большей выгоды я смогу достичь лишь в случае, если мы с ним придем к некоему соглашению.

Поэтому, я приходил в Колизей Мариджои каждый день, внимательно следя за участниками, а также не отказывался от множества проводившихся в это время приемов у разных семей, аккуратно вынюхивая его возможное местоположение. Но следов Тайгера я так и не обнаружил, а ведь оставался лишь последний, закрывающий день гладиаторских боев. Он обещает быть наиболее зрелищным, на нем будут представлены наиболее сильные бойцы, так что я очень надеялся увидеть Тайгера именно в этот день.

-... Ты довольно напряжен в последние дни, — отметил Алекс, когда мы вновь располагались во все той же ложе на стадионе, — я бы сказал, что это связано с турниром, но вот только почему-то мне кажется, что особого интереса именно к нему ты не питаешь.

— Я не люблю сражения, — произнес я, присаживаясь на свое место, кладя руки на подлокотники и закидывая ногу на ногу, — люди сражаются, если не могут договориться, если цивилизованный диалог терпит фиаско. И тогда получается, что, будучи не в силах убедить противника, ты используешь для этого собственные кулаки. Закон силы, превалирующий над законом интеллекта.

Глакс фыркнул. Да, это была одна из тем наших многочисленных споров. Никогда не мог понять его утверждение, что люди могут сражаться просто так, ради удовольствия, без особых причин и при этом если не до смерти, то до увечий. "Тебе нужна причина для хорошей драки?" — так он любит говорить. Своим заместителем в будущем я его точно не назначу, он мне так всю работу порушит. Хорошо, что как учитель боевки, он великолепен.

— И тем более я не понимаю, зачем нужно все это? — я кивнул на стадион, — сотни смертей ради радости толпы. Омерзительно.

— И зачем ты тогда приходишь? — спросил Алекс с легким недоумением, — каждый день ты здесь, сидишь от начала до конца.

— Для меня это прежде всего наблюдение за перспективными кандидатами в ряды моих сподвижников, — пояснил я, — в таких сражениях можно лучше всего разглядеть способности того или иного человека. Поэтому, кстати, и вы тут мне нужны со своими комментариями.

Алекс поморщился.

— За все эти дни я скорее разочаровался в этих бойцах, — заметил он, — никого по-настоящему сильного я лично так и не увидел.

— Сегодня последний день, и выступать будут самые сильные участники, — произнес я, — возможно, что появится кто-то перспективный.

— Но захочет ли этот самый "перспективный" помогать тебе? — прищурился Глакс, — ты знаешь отношение обычных людей к Тенрьюбито. Это страх, смешанный с ненавистью у тех, кто имел с ними дело, и просто страх тех, кто только слышал о них. Будет нелегко набирать людей.

— Он прав, — подтвердил слава приятеля Алекс, — та же Оливия согласилась, потому что видела результат твоих действий, которые говорят куда больше простых слов. Но не думаю, что она до конца тебе доверяет даже после спасения ее дочери и коллег.

Я усмехнулся.

— Я был бы разочарован, если бы она полностью прониклась ко мне доверием, Алекс, но она умная женщина и подобного не допустит. Определенный кредит доверия я от нее имею, но она будет присматриваться ко мне и оценивать мои дальнейшие шаги.

— Что же касается моего положения, как Тенрьюбито, — продолжил я после небольшой паузы, так как в ложу заглянул официант и принес напитки, — то я прекрасно сознаю, что оно имеет как плюсы, так и минусы. Преимущества надо использовать, недостатки — нивелировать или даже лучше — обратить себе на пользу.

— Сказать проще, чем сделать, — заметил Алекс.

— Без сомнения. Это будет сложно. Но... все, что имеет настоящую, истинную ценность, дается нам, людям, очень и очень нелегко.

...Последний раунд представлял собой следующее действо. Участников разделяли на пять больших групп — блоков A, B, C, D, E — и поочередно выпускали на арену, где те сражались по принципу "останется только один". Победители каждого блока сражались между собой в финале.

— Итак, уважаемые Тенрьюбито и гости столицы! — воскликнул комментатор, — на арену выходят участники первого сражения! Вы только посмотрите, сколько здесь знаменитостей! Жак Остер — наемник, охотник за головами из Вест Блю! Бывший пират Вакер Смотс с наградой восемьдесят миллионов белли, принадлежащий достопочтимому Святому Росвальду!

Ах да, Росвальд, тот самый старик из канона, собиравший свою коллекцию из капитанов пиратов. Я скосил глаза. Его дети тоже были моложе, но, тем не менее, узнаваемы. Кажется, я уже видел их на приемах. Шалулия, на удивление красивая девица, лицо которой уже сейчас было испорчено печатью надменности, выглядела скучающей, ее брат Карлос, толстый аморфный пацан, усердно ковырялся у себя в носу и жрал сопли, особо не стесняясь ни родителей, ни других приглашенных в их ложу.

Меня передернуло, и я поспешил отвернуться.

Комментатор закончил представление фаворитов, но Тайгера среди них не было. Его рослую темно-розовую фигуру на арене я так и не заметил. Зато вот Алекс с интересом прищурился и стал похож на гончую, учуявшую след добычи.

— Нет, ты просто посмотри, как прелесть, — начал ухмыляться он, — я просто в восхищении.

— Ты о чем? — приподнял бровь я.

— Погляди на вон ту красотку с красными волосами и двух парней рядом, — я проследил за его взглядом и выцепил в толпе тех, о ком говорил мужчина.

— И что? — хмыкнул я, — фаворитами их не называли, да и выглядят они не особо сильными.

— Это верно, — хихикнул Алекс, — я в восторге от того факта, что охотник сам стал дичью. Это те самые ребята, которые взяли меня в плен и продали в рабство.

Мы с Глаксом переглянулись и скептически уставились на Алекса. Честно говоря, я так и не поинтересовался, как же его смогли схватить работорговцы с его-то способностями. Может, к слову не пришлось.

— Что? — недоуменно посмотрел на нас Алекс.

— Они... тебя скрутили? — недоверчиво спросил Глакс.

Алекс ухмыльнулся.

— О, тут дело не в силе, я пал не перед ней, а перед красотой вон той прелестной дамочки, — мужчина блаженно улыбнулся, явно играя на публику, — той ночью она была так горяча. Я почти уверен, что она не с такой уж охотой меня отдала, все же я был на высоте, она должна была это оценить...

Глакс приложил руку к лицу.

— Она тебя соблазнила, и ее подельники воспользовались моментом, — вздохнул он.

— О, женщины, и имя им — коварство, — продекламировал я.

— Знаешь, — прищурился Алекс, — я уже смирился с твоим необоснованным всезнайством, но вот загадка, откуда ты берешь такие фразочки, меня интересует куда больше.

На арене тем временем уже во всю разворачивались события. По сигналу судьи участники разделились на группы — очевидно, заранее договорились — и атаковали друг друга. Получилось этакое месиво, из которого периодически вылетали люди, расплющиваясь об ограждающие арену стены, или только их части: конечности, куски туловища или головы. Бой сопровождался криками раненных, воплями бьющихся в агонии, откровенно нечеловеческим воем, хрипами и хрустом костей. Трибуны выли, комментатор кричал без передышки, отдавая предпочтение освещению действий фаворитов, отмечая каждое из совершенных ими убийств.

На удивление троица бывших работорговцев продержалась довольно долго, пожалуй, до самой кульминации сражения, когда на арене кроме них, побитых и тяжело дышащих, оставалось несколько одиночек. Все — фавориты, упомянутые комментатором, в том числе и Жак Остер с Вакером Смотсом. Второй выглядел наиболее внушительно, но и его противники были не лыком шиты. Кроме Остера, Смотса и тройки работорговцев, на ногах оставались еще двое. Оба — выходцы из Норд Блю, высокий лысый мужик в летах, и молодой блондин, чем-то похожий на Алекса.

— Вы только посмотрите, оба фаворита из Норд Блю еще способны дать отпор Остеру и Смотсу! — орал комментатор, — это известные охотники за головами, Алхет Приз и Рогвед Лысый! И таким образом, сражение в первом блоке выходит на свою финишную прямую! Осталось всего семь участников — кто же победит?

— Никого не узнаете, кроме работорговцев? — поинтересовался я.

— Жака Остера знаю, — кивнул Алекс, — сталкивался как-то, выполняли несколько контрактов вместе. У себя в Вест Блю он одно время был очень популярен, а на Гран Лайне ему пришлось зарабатывать славу вновь. Он, кстати, падок до нее. Слово свое вроде бы держит, контракты выполняет прилежно. Захочешь нанять его для какой-либо работенки — он вполне подойдет.

— Исчерпывающе. А ты, Глакс?

— Никого, кроме Остера, не знаю, — покачал головой тот, — может, в следующих блоках будет кто из знакомых...

— Может, — протянул я, наблюдая за грядущей развязкой.

Работорговцам в течение прошедшей мясорубки изрядно везло, однако любая удача рано или поздно заканчивается. Так произошло и здесь — теперь на них обратили внимание сильнейшие бойцы, против которых они, уставшие и израненные, сделать ничего не могли. Северяне смахнули их с арены, как тараканов со стола, а потом, практически не задерживаясь, сцепились с наемником и бывшим пиратом.

— Ммм, теперь она выглядит не так аппетитно, — отметил Алекс, равнодушно глядя на кровавую кашу, в которую превратилась верхняя часть туловища девушки-работорговки после удара большой дубины с шипами, которой ее приласкал Лысый. Глакс фыркнул, оценив черный юмор приятеля.

Тем временем на арене уже вовсю сцепились две пары — Остер с Призом и Смотс с Лысым. Эти бои были значительно интереснее, противники стоили друг друга и владели интересными техниками. Любопытен был тот факт, что ни у одного из них не было дьявольского фрукта, хотя вообще по ходу всех соревнований фруктовики все же попадались, пусть и откровенно слабые, не способные раскрыть приобретенный потенциал.

Любопытно, что сражаясь парами, бойцы разошлись в разные стороны арены, чтобы не мешать друг другу. Своеобразное неписанное правило? Или это была какая-то договоренность, которую они успели заключить?

В любом случае, это были те бои, где ошибок не прощали, и эти четверо сейчас сражались, ожидая от противника хоть мгновения слабости.

— Гра-а-а, — в какой-то момент Лысый пришел в состояние, похоже на берсерка, крутя свой дубиной с огромной скоростью. Смотс ушел в оборону, понимая, что любое попадание, даже по касательной, выведет его из боя. Он ловко уклонялся, выжидая момент для контратаки, однако так и не дождался его, и вовсе не по собственной вине — через полминуты в Лысого влетел его земляк-северянин, которого секундой позже отправил в полет Жак Остер. Приз тут же получил дубиной по голове и упал с раскроенным черепом. Лысый на мгновение замешкался, и этого вполне хватило, чтобы Смотс из-за всех сил пробил ему между ног, а потом вонзил кинжал прямо в глаз, когда здоровяк Лысый упал на колени.

— Вот чем плоха утеря контроля, — наставительно отметил Глакс, — Лысый сосредоточился на одном противнике, ослабил защиту и проморгал Приза. А Смотс — молодец, успел среагировать и воспользоваться своим шансом.

Но насладиться победой пират не успел — через секунду ему пришлось уворачиваться от ударов налетевшего на него наемника. Остер был не в пример быстрее Лысого. Верткий, ловкий, обладающий быстрой реакцией, наемник оказался для довольно крупного пирата более опасным противником.

— Ха-ха! — рассмеялся Остер, когда умудрился оставить царапину на лице пирата своей саблей, — слава победителя турнира достанется мне! Как и деньги!

— А сражаюсь не за деньги или славу! — прорычал пират, утирая кровяную дорожку пробежавшую по лицу, — а за свою свободу!

— Что же, давай! Бей, Смотс! — прокричал Остер, — попробуй ее добыть, ведь сейчас здесь только я стою у тебя на пути!

— Ты умрешь, а я буду свободен!

Пират и наемник рванули друг к дружке.

— Это конец, — негромко произнес Алекс, — последний удар... каждого из них.

Фигуры противников буквально размазались в воздухе — настолько велика, на несколько решающих бой мгновений, стала их скорость — после чего они разошлись.

На трибунах повисла тишина.

Зрители не сразу поняли, что победитель уже есть. Тяжелое тело бывшего пирата закачалось и упало ничком — я успел заметить, что его горло было перерезано. Наемник поднял руки и расхохотался.

— Смотри, Мариджоя! — крикнул он, — я стану победителем твоего турнира!

— И-и-и-и... победитель блока А! — оповестил комментатор всех, — наемник из Вест Блю, Жак Остер!

Трибуны взорвались овациями.

* * *