Пророк

— Не, память о былом.

— Разве социку разрешается иметь оружие?

— Вот об этом я и хочу с тобой поговорить. Потому что если тебя не просветить, так и будешь думать, что вернулся в ту страну, из которой уехал. Ты присаживайся, вон, шмотье скинь.

Я переложил со стула на кровать какую-то куртку и, развернув, присел верхом. Так легче принять позу для доверительного разговора.

— Вроде, люди вокруг те же. И название такое же.

— Да, если поглядеть со стороны, то у нас тут ничего необычного. Государство есть, все службы вроде бы работают — министры там с прокурорам и прочей фигней. Армия — на страже. Выборы — полно, самые любые, полнейшая демократия с обязанностью участвовать. Не подкопаешься. Есть, правда, фигня с уровневой системой гражданства, но в Европе это уже не так страшно выглядит, своих примеров полно, а что там кричат в Америке здесь никому не интересно уже десять лет. Кстати, что кричат?

— Всякое. Но их больше свои дела интересуют.

— Вот и ладненько. Но если присмотреться, с позиций тех ребят, какими мы были всего лет двадцать назад, то начинаются вопросы. И самый первый — "а что это у нас вообще за государство?"

Он снял бутылку с полки, показал мне. Я демонстративно поморщился, Копчушка так же демонстративно пожал плечами и налил только себе, да и то не полную.

— Стим заполировываешь? Печень лишняя?

— Поноет и простит. Значит, усвой одно главное изменение — того, прежнего "государства" здесь больше нет. Сгорело оно.

Я покосился на "коптилку", комендант кивнул:

— Вот именно. Сам когда-то по гордуме с таким вот прошелся в хорошей компании.

— Людей не жалко?

— Да нет, знаешь ли. Когда народ вконец перестал понимать, на кого работают эти ребята из больших красивых домов, вот тогда "веселуха" и началась. С той стороны оружия было куда больше, и жить им хотелось не меньше, приходилось забывать о всяких там милосердиях. Иначе было не выжить. — Он понюхал рюмку, с сомнением покачал в руке и отставил. — Так что эта федерация совсем не та. И разговор с ней короткий — они делают свое дело и не больше.

— И что же именно?

— Обязанность государства — отслеживание соблюдения договоров.

— Каких?

— Любых. Между гражданами этого государства. — Он поднял руку, останавливая вопрос: — Сам потом посмотришь, я по разговору твоему с ментом понял, что ты вообще не в курсе. Значит так — есть государство, есть общество, и есть армия. Это триединство, вынужденное.

— Пока понятно.

— У прежнего государства убрали право судить. Это исключительная прерогатива общества.

— Общество не имеет лица и личности.

— Поэтому делегирует свои полномочия тем из граждан, кому доверяет.

— А если доверием пользуется бандит?

— А раньше такого не случалось?

Пришлось согласиться, Копчушка довольно кивнул:

— Судебную власть у государства отобрали. Власть карательную забрала себе армия. Так что у них "власть регистратуры". Самый простой пример это правила дорожного движения, по нему теперь детей учат основам. Ты, гражданин, хочешь ходить по дорогам без опаски?

— Лучше ездить.

— Можешь и так. Но нас, граждан, многовато, вопрос кому первым ехать полюбовно не решить. Мы отказываемся от части свобод и делегируем право управления государству. Оно определяет условия, на которых берется управлять — здесь ходи, здесь жди, сюда нельзя, а сюда можно только при определенных условиях. За нарушение — заплати.

— Так и раньше было.

— Было. Что изменилось — гражданин вправе отказаться от соблюдения закона. А государство в ответ отказывает гражданину в правах.

— И я могу ходить на красный?

— Можешь. Но если ты собьешь того, кто действует по правилам, то государство полностью на его стороне. Какие бы ты доводы не приводил.

— И снова — так и раньше было.

— А общество — вполне может оказаться на твоей. И в подобных спорах первое слово за обществом. Но оно может и государство послушать. Потому что любые гарантии, выданные государством, всегда открыты. И любой может глянуть, увидеть, что ты отказался от обязательства соблюдать пэ-дэ-дэ и подумать, что ты дурак, а значит и решать в твою пользу не стоит. А суд это мнение общества учтет. Наравне с записанными государством правилами.

Я промолчал, выразив озадаченность. Копчушка покивал, соглашаясь с реакцией, и продолжил:

— Поэтому запомни — у нас здесь законы, по сути, это лишь рекомендации. И государство — сугубо обслуживающая структура. В случае, если государственными органами нарушаются права гражданина, то в дело вступает армия и удаляет орган напрочь, иногда даже без анестезии.

— Государство не может работать без инструментов насилия.

— Оно у них есть. Более того, у них инструментов дофигища. Я же сказал — триединство. Государство может воззвать к гражданам, объяснив необходимость. Если общество зарвется, то армия выступит на стороне государства и "ампутировать" будут уже нас.

Немного помолчав, я резюмировал:

— Ты чего-то от меня хочешь.

— Хочу, чтобы ты понял, куда попал. Ты не вернулся, ты приехал в совсем другую страну. И еще не поздно отсюда свалить.

— Тебе хочется меня выгнать?

— Нет, я не хочу, чтобы ты подставил кого-то из наших, думая что поступаешь правильно.

— У вас есть какая-нибудь "памятка" для возвращенцев?

Звякнул линк, я на секунду удивился тому, как ловко Копчушка обходится с виртом, а потом увидел, что Жила уже не спит и наблюдает за нами.

— Почитай, Американец. Подумай. А потом скажи, точно ли тебе — сюда?

Документ был довольно объемным, с видеовставками, многочисленными отсылками, линками на экспертов. За вечер можно самое большее ознакомиться, углубленно изучать нужно дня два.

— Послезавтра отвечу.

— Идет.

— Да, уважаемый, я согласен.

— Чего? — И комендант и его помощник переглянулись.

— Да это не вам, я тут по работе. Ну, в игрушке.

— Извини, что отвлек.

Сказано было серьезно, словно в самом деле извинялись.

— Да ладно...

— Не "ладно". Это работа, она всегда важна. Впрочем, поймешь сам.

В дверь сунулась какая-то женщина, с порога чуть истерично завела непонятный мне разговор о каком-то собрании. Я, оценив выражение лица Копчушки, с тоской глянувшего на рюмку, поднялся, предложил стул скандалистке, покосился на огнемет и вышел. В целом разговор понятен, хотя неясно, зачем его вести именно в этой комнате. Чтобы показать "коптилку"? Чтобы дать что-то проделать в моей комнате? Интересно, коменданта намеренно "коптили", или это "производственная травма"? Прозвище намекает, однако. Если здесь в самом деле огнемет относится к знаковым предметам эпохи, то его прозвище меняет смысл. Это не рыбка с дымком, это совсем другое мясо. И отношение к игре — извинялся он явно не из вежливости. Я действительно многого не понимаю.

В комнате на столе стояла большая чашка кофе, рядом лежала конфета, над которой в локальном поле светился смайлик с пузатыми щеками. Коварный замысел по удалению меня отсюда с целью оставить сюрприз. Точно.

Может, зря накручиваю и ничего здесь нет? А "заклинание" это просто добрый джинн шутит. Но минимум два дня меня хотят здесь видеть, подаренную информацию просто так не просмотришь, там думать надо. Значит, два дня, потом будет еще какой-то разговор. Я здесь нужен именно собственной тушкой. И в каком виде она представляет интерес, исходя из всего узнанного только что?

— Почтенный, вы будете брать этот товар?

— Да, конечно. Куда деваться. Но давайте договоримся о скидке?

7.