Заложник пророчества

В целом тот день оказался плодотворным. Воспользовавшись советом директора, помимо стандартного набора учебников я приобрёл ещё парочку книг, которые помогут лучше понять мир, куда я только вступаю. Попутно Дамблдор попытался убедить меня приобрести сову (мол, огромная польза), но как уже было сказано выше, покупать её я решительно отказался. Наверно, следует отдать должное старику — его подарок на мой день рождения действительно оказался стоящей вещью: потёртая книга по нумерологии за авторством некого Эдварда Сноу помогла мне лучше понять процессы, которые все привыкли называть магией. Именно с её помощью я научился разбирать заклинания на составные части, а затем — создавать свои. Да и для беспалочковой магии это пособие оказалось незаменимым.

Чуть позже, показав табличку, которая висит перед входом в Гринготтс, спутник рассказал мне об ещё одной магической науке — древних рунах. Ушлые гоблины в этой дисциплине оказались на удивление продвинутыми, и тот, кто считает, что ценность их изделий зависит только от качества металла и огранки драгоценных камней, сильно заблуждается. На самом деле, именно древние руны и есть тот фундамент, на котором построена всем известная в волшебном мире легенда — лучшее оружие делают гоблины. Кроме того, прочитав табличку с незамысловатыми стихами, маг, можно сказать, подписывает контракт с банком, согласно которому обязуется соблюдать тамошние правила, одно из которых, разумеется, не укради и не навреди ближним своим-гоблинам. Контракт начинает работать, как только ты переступаешь порог Гринготтса — это обязательное условие сродни подписи на документе. Конечно, на достаточно сильного мага это не подействует, но таких сейчас немного, и потому такая защита должна действовать без осечек. О, теперь я понимаю тех, кто запретил гоблинам пользоваться волшебными палочками: в отличие от волшебников эти коротышки способны учиться, и не существуй этого закона, сложно представить, кто кому будет служить лет так через пятьдесят.

Дальнейшие воспоминания не уже не так важны. Я в последний раз полюбовался замком, потом мельком взглянул на своё распределение и с удивлением отметил, что Гермиона Грейнджер (кроме неё мало кто из студентов может соперничать со мной на равных) щеголяет гривой рыжих волос, а пылающее гневом лицо покрыто россыпью веснушек. Теперь-то я понял, о каком розыгрыше близнецов она говорила на рождественском балу.

Моя первая стычка с представителем родного факультета. На самом деле, довольно жалкая попытка второкурсника самоутвердиться за мой счёт. Достаточно было голыми руками подмести им пол в общей гостиной, а напоследок без помощи палочки отправить в полёт прямиком к ближайшей стене — и желание приставать к воспитаннику приюта у чистокровных отпрысков пропало надолго. Дилан бы мною гордился. Вообще-то слизеринцы довольно трусливы, а огрызаются, только если чувствуют за собой силу. Они, конечно, называют это хитростью, но я-то знаю правду. В Хогвартсе они вечно ссылаются на это якобы главное качество студентов факультета 'змей', ну а в большом мире их выручает длина родословной.

Кого-то удивляет, почему гордые аристократы пошли на поклон к сумасшедшему? Я провёл рядом с их детьми достаточно времени, чтобы найти ответ на этот вопрос. Для многих станет сюрпризом, но эти люди только привыкли считать себя независимыми. А на самом деле... Как можно назвать тех, кто до сих пор живёт по правилам, установленным хрен знает сколько столетий назад? Я, конечно, согласен — память предков нужно чтить, но не следует забывать, что в древности те молились огню и молнии, извержения вулканов считали проявлением божественного гнева, а о пользе гигиены задумывались раз в год. Кодекс чистокровных — далеко не панацея, однако попробуйте убедить этих фанатиков. Если у маглов появляется секта, новые члены которой во имя высокой цели лишают себя жилья, их называют сумасшедшими и пытаются им помочь, а в магическом мире таких называют элитой и пытаются на них равняться. Высказывание Эйнштейна о человеческой глупости и вселенной как нельзя лучше характеризует весь волшебный мир.

Мои успехи и неудачи проносились передо мной как отрывки из фильма, и лишь на таких приятных фрагментах, как первый сексуальный опыт, я решил задержаться. Не буду вдаваться в подробности — скажу лишь, что именно это воспоминание помогло мне впервые вызвать телесный патронус.

Драка с Сириусом, по ходу которой я всё-таки выяснил, кто был настоящим предателем. Разрыв с девушкой перед моим четвёртым курсом, когда она узнала, что увидимся мы теперь практически через полгода. И на закуску — моё первое испытание на Турнире.

Как бы я не относился к своему факультету, многие пытались мне помочь. Конечно же, ничего личного, просто ещё одно соревнование помимо Кубка школы. Разве может Слизерин проиграть Хаффлпаффу? Мне следовало помнить, что не стоит недооценивать связи чистокровных. Например, Забини поделился со мной новостью, что после министерской проверки из румынского заповедника пропали четыре дракона. Довольно прозрачный намёк на первое испытание. Чтобы перевезти драконов через пол-Европы, нужно задействовать массу структур, и в кои-то веки коррупция сыграла мне на руку. Наблюдая за собой сейчас, я припомнил, сколько времени провёл в библиотеке, штудируя любую литературу, которая хотя бы косвенно касалась драконов. Кстати, если бы передо мной поставили задачу убить оппонента, стало бы гораздо легче. На драконов, конечно, с трудом действует магия, однако что мне мешает обзавестись огромным валуном и поближе познакомить его с шеей крылатой ящерицы? Но нет, надо добыть фальшивое яйцо в кладке.

На момент первого задания я знал о драконах столько, что в пору самому устраиваться работать в заповедник. Когда их только начинают воспитывать, прямо с детства тренируют рефлексы. И в основном вся дрессура основана на боли. Да, кто-то назовёт это жестокостью, я же — методикой Павлова в действии. Бью воздушной плетью в чувствительное место возле ноздрей дракона, что на понятном ему языке означает 'тебе пора в клетку'. И пока противник ищет вольер, трансфигурирую цепь и креплю её к столбу. В целях безопасности дракон прикован в центре арены за задние конечности, что мне только на руку. Моя цель очень проста — надо сыграть на его инстинктах. Именно так ветеринары поступают с котами, чтобы не ловить их по всей поликлинике: на загривок подопечных они крепят прищепки. Не знаю, что творится в этот момент в голове у кота, но теперь он и с места не сдвинется. Так и с драконом. Тем временем бью его ещё раз — посильнее, и накидываю цепь ему на шею. Конечно же, он очень силен, но порвать стальную цепь, которая подошла бы к якорю морского парома, ему не под силу. Я же начиная потихоньку убирать звенья, делая цепь короче. В итоге голова дракона оказывается рядом с лапами (будто он готовится ко сну), а я спокойно подхожу к гнезду и забираю золотую поделку. Просто? Впрочем, как и всё гениальное. Разумеется, с диким драконом такой фокус не пройдёт, но ведь никто не сравнивает льва, который живёт на воле, с тем, кто целыми днями сидит в клетке.

Прокручиваю воспоминания дальше и останавливаюсь на рождественском балу. Моей партнершей стала Гермиона Грейджер, что соответствовало всем моим представлением об идеальной спутнице. Умна, красива, тактична, тоже выросла в обычном мире, и в довесок — знаменита. Пожалуй, с такой партнёршей самому бы не ударить в грязь лицом. Я, конечно, знаю себе цену, но всё-таки удивился, когда она ответила согласием. Тем более, что следующим попытал счастья сам Виктор Крам. Отказав ему, девушка не выглядела расстроенной, и я решил, что расшибусь в лепёшку, но сделаю этот вечер для нее хотя бы запоминающимся. Расспрашивая Лизу Турпин о предпочтениях её подруги, я случайно узнал, что любимый мультфильм Гермионы — "Красавица и чудовище". Турпин проговорилась, а затем попросила меня не смеяться, хотя повода для шуток я не увидел. Мы всего лишь подростки, да и вообще это, если честно, как-то по-девчачьи.

После танцев я пригласил Гермиону отужинать в пустой класс, чем слегка её смутил. Она заранее предупредила, что принимает приглашение на бал с одним условием — никаких поцелуев и прочей романтики.

— Сейчас у меня одна цель — учёба, но если начнут шалить гормоны, я дам тебе знать, — произнесла она с улыбкой. В итоге вопрос — шутка ли это, так и остался открытым.

— Теперь придётся постоянно оглядываться по сторонам, а то так ты сделаешь из Терри Бута убийцу. — Я знал, о чём говорю: парень буквально одержим ею, и, услышь эту фразу, вряд ли откажется ударить в спину.

Увидев, что в классе нас ждёт не стол с угощением, а всего лишь пара кресел, моя партнёрша очень удивилась, но тактично промолчала. И только когда мы расселись, её поджидал сюрприз. Я весьма неплох в трансфигурации, и потому зачаровать стол и чайный сервиз, чтобы воплотить в жизнь её любимый мультфильм, труда для меня не составило. Единственное, чего я не учёл — как оказалось, из говорящих чашек не очень удобно пить. Увидев, как я чуть не подавился чаем, когда из-под моих пальцев раздалось "Щекотно!", Гермиона долго смеялась.

Глядя на то, как пуфик пытается устроиться у неё под ногами, она спросила:

— А Люмьер и Коксворт тоже будут?

— Рад, что ты спросила: придётся приглушить свет, иначе этот канделябр не вылезет.

Ужин прошёл, не побоюсь этого слова, мило. Лишь советы чёртового канделябра по поводу моих манер да надоедливый будильник, который каждые десять минут выдавал, что пришло время для поцелуев, слегка меня напрягали. Была у меня мысль зачаровать шкаф, но не думаю, что Гермиона оценит фразу: "Залезай быстрее, Терри Бут идёт".

— Чуть не забыла: спасибо за комплимент — чувствую себя настоящей красавицей.

— О, мне в пору обидеться, но, к сожалению другой роли, кроме как чудовища, подобрать не удалось. Была у меня мыслишка выпить оборотное с кошачьим волосом, но приготовить его не хватало времени.

— Хвала Мерлину, что у тебя не оказалось готового зелья — ты и так неплохо справляешься. Честно говоря, я очень довольна, что согласилась пойти с тобой на бал — я и не знала, что ты такой романтик.

Скоро отбой, а она никуда не торопится. Пожалуй, главный признак, что вечер ей нравится.

— Значит, если бы я зачаровал розу, а потом тоскливо вздыхал, глядя, как с неё падают лепестки, ты бы всё-таки спасла мне жизнь при помощи поцелуя? — Чем чёрт не шутит — чтобы претворить этот план в жизнь, мне достаточно всего лишь достать палочку.

— Гарри, ты забываешь: я — тоже волшебница. Простое заклинание — и роза снова цела.

Что ж, раз Гермиона выпала из образа, почему бы не полюбопытствовать?

— Кстати о заклинаниях. Я давно хотел спросить: почему ты сама остановила Локонса, а не сообщила обо всём профессорам?

— Так уж и быть — расскажу тебе то, что не попало в газеты. Я была... разочарована. Знаешь, ещё на втором курсе я была такой наивной и всегда верила тому, что пишут в книгах. Ситуация с Локонсом открыла мне глаза, и это так на меня повлияло, что я ни о чём не думала, кроме как бросить обвинения прямо ему в лицо. Знаешь, есть хорошая фраза, которая стала для меня пророческой: тому, кто верит в истину авторитета, а не в авторитет истины, всегда будет сложно.

Не хотелось заканчивать вечер на такой грустной ноте, но мою реплику прервал раздавшийся неподалёку взрыв.

Девушка резко вскочила и хотела уже проверить коридор, но тут я её остановил.

— Мы оба знаем, что это чёртовы рыжие близнецы. Директору бы приструнить их, но львам он многое готов простить.

— Открою тебе маленькую тайну, Гарри — я и сама могла учиться на этом факультете.

— Не верю! Ты же рейвенкловка до мозга костей!

— И поверь — я этому рада. В чём-то я даже благодарна Уизли: не подшути они надо мной в Хогвартс-экспрессе, и я бы тоже носила мантию со львом.

— И враждовала бы со 'змеями', хотя мое приглашение на бал стало бы более романтичным. Ну прямо как Монтекки и Капулетти.

— Красавица и чудовище мне нравится больше. Спасибо за чудесный вечер, Гарри, но считаю, нам всё-таки стоит проверить, что там происходит.

Воспоминание прервалось, а у меня появился ещё один повод ненавидеть близнецов. Забавно: хотел устроить для девушки запоминающийся вечер, а оказалось — сам считаю этот день памятным. В пору спросить, с чего бы. Гермиона, конечно, красива, но у меня были и более успешные свидания, которые можно припомнить, только вот моё подсознание, похоже, считает иначе.

А едва я вознамерился глянуть на своё второе испытание, как почувствовал колебания магии. Видимо — не судьба, и мне пора возвращаться, а то с моим телом могут сделать всё что угодно. Возможно, я поздно спохватился, но раньше покинуть собственную голову у меня бы не получилось, и только ощущение чужого присутствия рядом с моим телом говорит о том, что я готов вернуться.

Просыпаюсь я быстро, минуя все стадии сонливости (ещё один полезный приютский навык). Меня левитируют, а точнее — пытаются. Приоткрываю один глаз и вижу большие уши. Ага, понятно. Резко выбрасываю руку вперёд и направляю в неё магический импульс, не давая домовому эльфу и шанса сбежать. Осмотр показывает, что я не в больнице. Сомневаюсь, что там есть палаты с огромными кроватями и с интерьером в слизеринских цветах (о личном домовике я вообще молчу). Перевожу взгляд на довольно дряхлого 'спутника', в которого вцепился.

— Где я, чёрт тебя побери?

Глава 5.

Полчаса в компании домового эльфа, и я знаю практически всю подноготную Ордена феникса. Я мало что понимал в структуре секретных организаций, но, судя по фильмам и книгам, которые мне попадались, обычно, чтобы выудить нужную информацию, надо проявить незаурядную смекалку. Или же действовать грубо: например, пытать оппонента. А в реальности оказалось достаточно продемонстрировать силу, чтобы Кикимер (так зовут моего информатора) с радостью начал делиться со мной секретными сведениями. И пусть его монолог периодически прерывался фразами 'Тёмный маг в гостях у Блеков', 'Кикимер рад служить тёмному магу', а заодно он каждые пять минут умолял меня уделить внимание портрету леди Вальбурги Блэк, это не помешало мне представить картину целиком. Оказывается, как только этот эльф узнал, за кем будет присматривать, испытал что-то вроде экстаза. Слушать домовика, который заделался чуть ли не твоим фанатом — то ещё удовольствие, но я ведь не привередлив, поэтому попытаюсь. В той череде неудач, которые буквально преследуют меня по пятам, старый фанатик — это, пожалуй, лучшее, на что я могу рассчитывать. Да что там говорить, если сама жизнь учит меня довольствоваться малым.

Если рассортировать полученные сведения, то следует начать с моего крёстного. Как оказалось, на казнь Сириус не пришёл потому, что связанным и оглушённым сделать это как минимум чертовски сложно. Альбусу пришлось лично применить палочку, так как отговорить моего крёстного не совершать глупостей (например, взять штурмом зал суда) не представлялось возможным. Бродяге было плевать, виновен я или нет — отдавать меня на растерзание дементору он не собирался. Слышать всё это было одновременно приятно и мерзко. В конце концов, я же собирался послать весь магический мир, в том числе и моего крёстного, куда подальше. Выбор мне вряд ли оставили, но меня это не оправдывает. Снейп всегда считал моего отца дерзким глупцом, а вспомни, кого Джеймс называл своим братом, получил бы дополнительный козырь.