Мкпв 0.4

— Жирная глупая крыса, перекрасся в жёлтый цвет, как масло, как яркий солнечный свет, — он размахивал над коростой. Крыса безмятежно спала, и не думая менять цвет. Рон смутился и уши его снова начали слегка краснеть. Девочка не осталась безучастной:

— Ты уверен, что это правильное заклинание? Я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться и всё получилось. В моей семье нет волшебников и я была так удивлена, когда получила письмо из хогвартса. Я имею в виду, приятно удивлена, — говорила она на одном дыхании, — ведь это лучшая школа в мире, конечно, я выучила наизусть все учебники, надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас?

— Я Рон Уизли, — несмело пробормотал Рон.

— Нашёл! — раздался радостный вопль Гарри, он выхватил из сумки склянку с зельем и вытащил её, но в этот момент испуганная криком Гермиона подскочила со своего места, так что повернувшийся Гарри случайно задел её торс рукой и флакон с зельем, зажатый в руке, взлетел вверх, под потолок, где ударился о плафон и его крышка отлетела. Гарри не успел ничего сообразить, когда содержимое флакончика вылилось дождём на всех присутствующих — Рона, Гермиону и даже него и крысу.

У Гарри перехватило дыхание, пока он смотрел, как Гермиона и Рон пучат глаза друг на друга. И было от чего пучить глаза и открывать рот — оба внезапно стали менять свой цвет на самый настоящий золотистый, словно волосы их были сделаны из чистого золота. Это выглядело… прикольно. Рон посмотрел на Гарри, а Гарри — достал из сумки зеркало и посмотрел на себя:

— Нда. С зельями нужно быть осторожнее.

Увидевшая себя в зеркало Гермиона взвизгнула:

— Аа-ааа! Что это? — голос у неё срывался, — что происходит?

— Неосторожное обращение с сильнодействующими зельями происходит, — мрачно заметил Гарри, — моя вина.

— Верни всё назад! — потребовала девочка, — меня же засмеют!

— Не засмеют, — Гарри пожал плечами, — подобная фигня в хогвартсе происходит часто. И кстати, тебе идёт.

Гермиона выхватила у Гарри зеркало и уставилась в него.

— Это же кошмар! Ужас! — она готова была расплакаться, — это всё из-за тебя, — ткнула пальцем в Гарри.

— Это случайность. Ничего, через месяц можно будет перекраситься обратно в любой другой цвет.

— Месяц? — Гермиона вытаращила глаза.

— Ага. Это зелье воздействует на пигмент и меняет естественный цвет волос. Его нельзя просто смыть, а если применить другое — ты можешь вообще облысеть.

Гермиона всхлипнула и бросила зеркало в стену напротив. Зеркало не разбилось, как ожидали все, а отрикошетив от стены, больно ударило по затылку Рона.

— Извини, — буркнула она. Рон схватился за голову:

— Эй!

И правда, ситуация вышла дурацкая. Гарри виновато развёл руками:

— Простите, друзья, я не специально. Не бойтесь, вы и так выглядите прикольно. Все обзавидуются.

Гермиона, всё-таки, расплакалась, ведь она так надеялась произвести хорошее впечатление в первый же учебный день. Рон посмотрел на Гарри с недоумением:

— Что это с ней?

— Друзья и семья — разные вещи, Рон. Не плачь, — Гарри достал палочку и ткнул ею в волосы Гермионы, которые после произнесения заклинания стали более прямыми и ухоженными, нежели та копна, что была до этого, — выпей чего-нибудь.

Успокоить плачущую девочку удалось быстро — стакан воды, один из которых был вылит на самого Гарри, и всё пришло в норму.

Круглолицый мальчик, которого Гермиона назвала Невиллом, избежал такой участи, потому что ушёл, только увидев, что Гермиона отвлеклась от поисков его жабы — но это, наверное и к лучшему. Гермиона снова потребовала зеркало и долго в него смотрелась, тогда как Гарри — успокаивал её:

— Ты и так красивая. Ты же хотела выделиться в школе — вот и повод.

— Но не так, — сказала Гермиона, у которой тоже краснота начиналась с кончиков ушей, — и вовсе я не красивая.

— Нет, ты самая что ни на есть прекрасная, — Заметил в ответ Гарри, успокаивая алеющую всё больше девочку.

Гермиона не то чтобы и вправду стеснялась, или была падка на лесть, но подобные комплименты она слышала только от мамы, и ей было немного стыдно, что мальчишка говорит такие вещи. Конечно же, без всякой нехорошей мысли.

Рон тупо смотрел на Гарри и краснеющую Гермиону и ничего не понимал. Ему, как шестому сыну в большой семье, едва ли удастся в ближайшее время понять, что значит жить одному с родителями или вовсе без них. Это серьёзная разница в мировоззрении и менталитете, так как Рон едва ли мог понять, что такого в комплиментах, и вообще, зачем они нужны. В многодетной семье свои особенности воспитания — родители мало уделяют времени каждому из детей, часто возникают длительные конфликты, и дети из таких семей в целом неуверенные в себе, тревожные, часто сильно комплексующие. К Рональду Уизли это относилось в полной мере, он был неуверен в себе, привык к тому, что он младший и находится в тени своих братьев.

Примечание к части

Вот и вторая глава, спешит на встречу читателям! Раз сегодня выходной — я не буду скромничать и выложу сразу две главы. Надеюсь, что вам понравится. На всякий случай напоминаю — оскорбление кого бы то ни было в отзывах будет караться терморектальными методами. Поскольку мой план на сегодня выполнен, я пойду играть в танчики. :) Желающие могут скинуться музе на сливочное пиво и шоколадную лягушку: https://money.yandex.ru/to/410014117795315

>

Гарри Поттер и Драко Малфой

Через пару минут дверь в купе распахнулась. На пороге стояли трое мальчишек, впереди всех — бледный блондин с зализанными волосами и очень чванливым видом.

Драко Малфой посмотрел на трёх ребят в купе. В глаза бросалась их золотая шевелюра. Он сбавил тон и спросил:

— Что у вас с волосами?

— Пролили зелье, — сказал Гарри.

— Правда? И вы так поедете в Хогвартс?

— Другого варианта нет, — Гарри пожал плечами, — пусть думают, что мы неформалы.

— Кто? — спросил Драко, теряясь в нити разговора.

— Противники формализма и традиционализма, — пояснил Гарри, — я, конечно, не против древних традиций, но насколько могу судить, все достигшие чего-либо волшебники — были своеобразными неформалами и шли против устоявшихся взглядов общества, — сказал Гарри, — ну, насколько я могу судить, просто следуя традициям ничего особенно в магии не добьёшься. Всё уже изучили, стандартизировали и превратили столь увлекательную вещь в скучнейшую и обычнейшую, если ничего не делать — волшебники скоро вымрут и окончательно сольются с миром маглов. По крайней мере, если волшебное общество не сделает шаг вперёд — у него нет шансов.

Драко Малфой зашёл в их купе, а двое его сопровождающих сели у двери. Сам же Драко сел рядом с Уизли:

— Ты так думаешь? Интересно, с чего бы?

— Простой анализ. Волшебники понятия не имеют о возможностях маглов, в некоторых вещах превзошедших магические методы. Хотя сто лет назад не могло быть и речи даже о том, чтобы отдалённо приблизиться к возможностям магии, — уверенно сказал Гарри, — к примеру — маглы активно изучают возможности квантовой телепортации — то есть аппарации, используют спутники, мгновенный обмен информацией, и даже слетали на луну. О том, что стирают, моют посуду и готовят тосты не вручную, а с помощью соответствующих машин — я наверное, умолчу, это и так понятно. Раньше волшебник мог смело сказать, что превосходит магла во всём. Сегодня это уже не так, по крайней мере, куда удобнее использовать телефон, чем протеевы чары, строго связанные между двумя точками, или массивный, требующий особого пороха и места в доме камин для связи. Так что у волшебников не осталось выбора — стать лучше или вымереть, как динозавры.

Драко Малфой, сбитый с толку, а так же получивший немалую дозу информации, задумчиво застыл. Гарри ему не мешал, поскольку шестым чувством чуял, что мальчика лучше оставить в покое. Драко едва ли мог бы стать ему другом, но всё же…

Драко Малфой спросил:

— И ты решил изменить общество?

— Ну… — Гарри задумчиво почесал за ухом волшебной палочкой, которую взял с колен, — все говорят, что нужно выбирать волшебную профессию. Я тут подумал об аврорах — но у них скука смертная. Чиновником — тоже самое, плюс никакой свободы действий. Директором хогвартса — так я плохо лажу с другими детьми, осталось только идти в тёмные лорды. Правда, с тёмной магией у меня затык — зато со змеями разговаривать умею.

Драко выпучил глаза:

— Правда?

— Ага.

Гарри безошибочно определил в собеседнике сторонника чистокровности. Он видел этого мальчика на платформе рядом с родителями — внешний вид может многое сказать о волшебнике, мантия у Драко была самого высокого качества, с серебряной застёжкой, вместо менее благородного металла. Это уже показатель определённого статуса, зализанные назад блондинистые волосы были явным подражанием его отцу, который выглядел как франт-денди образца года тысяча восемьсот какого-то там… В общем и целом, Гарри не был удивлён, увидев этого мальчика на пороге, а уж за словом в карман ему лезть не приходилось. Зелье Феликс Фелицис ещё действовало и неудачных слов он сказать просто не мог. Зелье не могло влиять на весь мир, оно лишь обостряло собственные экстрасенсорные способности волшебника и давало ему подсознательный анализ различных вариантов действий, таким образом волшебник не приобретал аномальную удачу — он просто начинал чувствовать, что говорить не стоит, и куда не стоит заходить, а куда стоит направить своё внимание, чтобы не пропустить те возможности, что окружают каждого из нас постоянно.

Гарри понимал опасения Зигмунта Баджа, что к этому зелью можно пристраститься — ощущение собственной удачи, способность ощущать, какое решение правильное, а какое нет — это очень опасно, и тем не менее, очень привлекательно.

Гарри приготовил зелье сам, купив для него ингредиенты, и воспользовался своей способностью, потому как иначе зелье слишком долго настаивалось. А ещё — получив зелье, и выпив его, обнаружил у себя несколько новых, ранее не открытых способностей, и одна из них — способность, схожая с феликс фелицис. Он мог вернуться в прошлое, но лишь ненадолго. На несколько минут. Тем не менее, эта способность постепенно, но очень-очень медленно развивалась. Гарри и этого было достаточно.

Драко Малфой неторопливо думал о сказанном, хотя вбитые с детства догмы нельзя было просто так сломать, парой уверенных слов, это иррациональная вера, а вера — всегда иррациональна и основывалась на отсутствии критического мышления. Поэтому он верил в то, что маглы — это мусор и отбросы, простецы, которым никогда не достичь уровня волшебников. Всё их общество было основано на этой вере, а вот то, что они летали на луну или изучают аппарацию — было для него новой информацией, которая ну никак не хотела укладываться в привычную картину мира. Драко, подумав, спросил:

— А ты довольно смел, раз открыто такое заявляешь.

— Неа, — улыбнулся Гарри, — вовсе не в смелости дело. Я просто не верю во всю эту чушь с тёмными лордами, злыми волшебниками и всем таким прочим. Конечно, у нас в Англии народ, можно сказать, конформистский, бездумно следующий устоявшимся порядкам и лишённый инициативы, страсти к экспериментам и смелым шагам. Не то чтобы я был одним из таких смельчаков, но для традиционализма и консерватизма мы довольно молоды, не находишь?

Драко кивнул. Гарри улыбнулся:

— Вот и славно. Меня, кстати, зовут Гарри, это Рон и Гермиона.

— Это Кребб и Гойл, — представил Драко своих бугаёв, — а я — Драко.

Гарри протянул ему руку:

— Будем знакомы.

Драко спросил:

— А вы на каком факультете будете учиться?

— Ну… — Гарри задумался, — лично я склоняюсь к Гриффиндору. Это самый разумный вариант. Чуть хуже равенкло, ну а в Хафлпафф и Слизерин я ни ногой.

Драко спросил:

— Почему? Я думал, равенкло — весьма хороший факультет. По крайней мере, неплохо было бы в него попасть.

— Мне все говорили про то, чем славны и хороши факультеты, но никто не упомянул, чем они плохи. Сам посуди — в Слизерине придётся жить в обществе не самых честных и уж точно не страдающих излишней совестливостью людей. Конечно, одно дело, когда речь идёт про тебя — другое — когда про твоих соседей. Плюс можно самому ненароком стать жертвой чьих-то интриг. В Хафлпаффе — постоянно будут тебя дёргать с помощью другим, плюс говорят, что они туповаты. Может быть не все, но взаимопомощь обычно нужна слабым. Я не горю желанием делать за кого-то его домашку, а свою сделаю сам. А что до равенкловцев — такой тип мне известен. Это нелюдимые, не принятые обществом и часто обозлённые люди, которые не нашли друзей и зарылись в книги. Хотя я утрирую, просто смышлёных ребят, едущих учиться, а не заниматься всякой ерундой, среди них тоже немало. Но определённо, среди них как-то скучновато и нужно соответствовать.

— А гриффиндорцы? — спросил Драко, — отец говорит, что они шибанутые на всю голову и постоянно ищут неприятностей.

— Верно. Гриффиндорцы — это любители создавать проблемы, однако, у их минуса есть один плюс — с ними не так скучно и вяло, они не лезут в твоё личное пространство, как хафлпафцы, и не нужно постоянно держаться в напряжении, оправдывать репутацию факультета. Вообще, лучше учиться на Гриффиндоре и никогда не оправдывать репутацию факультета. Наверное, именно так рассуждал Дамблдор, когда распределялся. Судя по тому, что он в последней магической войне фактически не принимал участия лично, он привык быть тем, кто стоит в сторонке от шумной компании и руководит её действиями, не вмешиваясь сам и не подставляя себя.

Драко задумался:

— Возможно, он не такой уж маразматик. Хотя вряд ли. Я слышал от отца, что он окончательно впал в маразм.

— Кто знает, — улыбнулся Гарри, — честно говоря, я не удивлюсь, если это и вправду так. Хотя не думаю, что другие преподаватели стали бы терпеть маразматика в роли директора и отправили его бы на пенсию, не считаясь с его сединами и заслугами. Кстати, я ещё могу попасть на Слизерин, но это маловероятно.

В этот момент поезд издал свисток, проезжая по большому железнодорожному виадуку. Рон и Гермиона прильнули к окну, как и Гарри, и драко тоже. Вид открывался по настоящему красивый и чудесный — зелёные луга, сколь хватало взгляда, усеянные поздними цветами, далеко внизу — в расщелине, тёк мелкий маленький ручей. Синева неба над головой плавно светлела и переходила в горизонту в настоящую бирюзу. Ветер свистел снаружи и залетал в слегка приоткрытое окно вместе с гулким чуханьем паровоза, везущего детей и подростков, и уже почти взрослых ребят в школу. Для кого-то это было первое путешествие, для кого-то — последнее. Гарри Поттер улыбнулся, когда поезд проехал большой виадук, и вместо красивейшей панорамы природы, которой больше подошло бы место в каком-нибудь фильме, пошёл кустарник.

Они проехали какую-то станцию, на которой стоял всего один человек — это был пожилой мужчина в мантии, который отошёл подальше от паровоза, обдавшего типичную английскую старую платформу клубом белоснежного пара. Гарри посмотрел на это с любопытством — следовало понимать так, что путь Хогвартс-Экспресса пролегал в каких-то магических местах, или был проложен от одного магического места до другого в этих, как их, складках пространства. Гарри не разбирался в сложной терминологии.