Танец Огненных Фей

Солнечные лучи освещали выжженный до пепла некогда красивый город. Вытащить хозяина стало довольно тяжелой, но все, же выполнимой задачей. За вещами мне пришлось спускаться еще раз в колодец. Вытянув колодезной веревкой сумки, пропитавшиеся водой, я только выругался. Ситуация сложилась не из самых приятных, и о грядущих проблемах было страшно подумать.

Мужик пришел в себя только к обеду. Дав ему напиться. Я продолжил осматривать окрестности. То, что произошло здесь — точная копия лесного городка. Периодически в город заходили люди в поисках выживших, или с иным умыслом. Я видел рыдающих в пыли у обгорелых остовов домов людей. Видел людей копающихся в развалинах домов и устраивая драки из-за найденной утвари.

Пострадал только сам город, пожар, если его так можно назвать не распространился за пределы водного кольца, полностью испепелив все до камня брусчатки.

Пару раз меня попытались ограбить, первый раз отделались легким испугом, а второй пришлось сломать для наглядности обе руки смельчаку. Обычно после такого, люди не рискнут подойти "прикурить".

За кольцо города я выбрался с трудом. Несколько раз меня останавливали мужчины и женщины что-то пытаясь расспрашивать. Но быстро отвязывались, цепляясь к следующим прохожим.

Удача, везение — припомнились мне слова молодой ведьмы. Да без везения тут не выжить.

Похоже, у меня появился второй день рождения.

К вечеру я убрался километров на десять-пятнадцать от города, где возле крупных каменных глыб, неизвестно как оказавшихся так далеко от гор, разбил небольшой костерок, в качестве растопки используя сухой кустарник, в изобилии росший неподалеку.

Оружие пришлось сушить и заново чистить. Не хватало ему еще заржаветь. Патроны пришлось вытереть насухо и смазать легким слоем масла. Надеюсь, местный аналог масла, используемый оружейниками, не заставит оружие выйти из строя в ненужный момент. И не загустеет, заставив заклинить затвор...

Одежда плохо сохла, сказывалась быстро падающая температура.

— Я смотрю, ты просто кладезь умений, — прозвучал из-за спины знакомый голос, заставивший схватиться за пистолет.

Из темноты в длинном черном платье вышла Элизабель.

— Честно говоря, я так и не понимаю, что же в тебе такого притягательного? Я видела куда более красивых и сильных мужчин. — Ведьма неторопливо обошла костер по кругу, задумчиво гладя на то, как я обрабатываю детали автомата. — Видела храбрецов, не только способных залезть в пещеру дракона покусившись за его головой и сокровищами, которые он стережет, но и выбраться оттуда с трофеями.

Сев на покатый валун, она наклонилась к костру, вытаскивая оттуда тлеющую ветвь. Взмахнув миниатюрным факелом, она что-то крикнула, при этом ее слова упали так низко, что завершились едва ли на грани человеческого слуха.

— Не люблю, когда за мной подглядывают...

В следующий миг ночную тишину пронзил дикий вой, пробирающий страхом и холодом до костей. Мимо каменных валунов пронеслась стая пугающих одним своим видом существ только отдаленно напоминавших волков, или еще кого похуже...

Вскинув пистолет, я прислонился спиной к холодному камню, готовясь "продать свою жизнь подороже".

— Ни мольбы о помощи, ни молитв, ни к одному из богов. Кто же ты такой Алекс? Даже самые великие воители бежали в страхе, только услышав вой вожака "Дикой охоты".

— Твои штучки? — Тяжело дыша, спросил я довольно улыбающуюся ведьму.

— Ох, какие мы грозные! Собираешься угрожать слабой и беззащитной женщине? — Несмотря на комичность ситуации, ее голос не только очаровывал, но и будил во мне желание.

Вытянув вперед руки и слегка прогнувшись в спине, демонстрируя всю прелесть глубокого декольте, произнесла:

— Ну же закуй меня в оковы, и отведи к деревенскому монаху, чтобы он прочел все мои грехи и сжег во имя светлого будущего.

— Ремня бы тебе красавица, чтоб не гуляла поздно ночью, и не общалась с незнакомыми мужчинами, — выдавил я, тяжело дыша, после чего вернулся на место и принялся собирать автомат.

Дыхание медленно приходило норму. Вставив крышку затворной рамы в паз и защелкнув, я поднял глаза на Элизабель. Валун был пуст.

— Вот и поговорили, — печально произнес я.

Внезапно автомат выпал из моих рук, а из костра взметнулся темный вихрь, приняв облик горной пумы, прижимавшей передними лапами меня к земле. Мир, словно потек, и вместо пумы, на моем животе прижимая к земле мои руки, и крепко обхватив мои бока бедрами, сидела Элизабель.

Наклонившись к моему лицу, она жадно впилась своими губами в мои губы, больно вонзив ногти в кожу на груди.

Наконец мы, оторвавшись друг от друга, тяжело дыша. Попробовав пошевелиться, я понял, что не могу даже опустить веки.

Пробежавшись тонкими пальцами по моей груди, она склонилась надо мною, щекоча нос и лицо непослушными локонами волос:

— Ну и каково всемогущему воину чувствовать себя беспомощным в руках слабой и беззащитной женщины?

Зеленые глаза ведьмы слегка светились в ночной темноте.

Если бы я мог пошевелиться, ты бы узнала по-настоящему, каково почувствовать себя слабой красавица. Я же все-таки не железный!

— Посмотрим, чего еще ты стоишь как воин! — Прошептала она мне на ухо, и словно кошка, лизнув языком мою щеку, произнесла: — Мя-яу!

Секунда, и она исчезает словно легкая дымка, оставив на груди следы от ногтей, и легкий запах ее духов, быстро рассеивающийся в воздухе.

— Ох, и доиграешься ты у меня, любительница острых ощущений!

Обретя возможность двигаться, я стряхнул со спины мелкие камешки, больно врезавшиеся в кожу.

— Ох, и доиграешься ты у меня!

В дали, словно в ответ послышался леденящий душу вой удаляющейся стаи монстров. Чудны твои деяния господи...

Чую, дорога будет о-о-очень длинная!

Глава 7. Трактир на перекрестке.

Утром я проснулся промерзшим, казалось, что до самых костей. Пока разгорался потухший за ночь костер, и языки пламени весело пробегали по веткам кустарника, разгораясь, я устроил утреннюю разминку, пытаясь согреться.

Завтрак куда как скуден — пара бутербродов с суховатым сыром и ломтиками вяленой свинины. Проверив работоспособность автомата, я стал собираться.

Через полчаса я уже вышагивал по дороге в сторону гор.

За эти дни у меня было много времени обдумать все произошедшие со мной события. Во-первых, Таня: многое из моего детства связанно со множеством несуразностей. В первом классе первая подошла ко мне, предложив дружбу. Потом постоянные драки из-за нее... Спортивная секция по рукопашному бою. Попала в мою же группу. После чего меня регулярно возили носом по татами. Переломанные ребра.

Выпускной. Поездка на теплоходе, выпитое пиво, и драка с какими-то нуворишами, решившими приударить за школьницами. Два ножевых, переломанные ребра, проткнутое ребром легкое. Один единственный визит в больницу, после чего она поступила в институт, а я ушел в армию.

Мое возвращение, и не прошло пары часов как она уже на пороге моего дома, стесняясь и улыбаясь, строит мне глазки. Счастливая прогулка по городу... Итог ножевое ранение в ногу и трупы местных уголовников.

Во-вторых — это моя мать. Честно говоря, мне так и непонятно зачем она скрывала от меня всю свою жизнь свою настоящую сторону. Секция стрелкового дела, секция рукопашного боя, вождения автотранспорта, вольтижировка, историческое фехтование. Многое не прижилось. Тайны за семью, печатями, и полный чулан скелетов.

В-третьих — Элизабель. Странная ведьма практически каждую ночь, наведывающаяся ко мне на костерок "поболтать". Красива и опасна. Глядя в ее глаза мне представляется изголодавшийся хищник семейства кошачьих. Вообще непонятная фигура во всей этой истории.

В-четвертых, два сгоревших города...

Из задумчивости меня вывел скрип деревянных колес. Позади меня в пятидесяти метрах, быстро сокращая расстояние, в мою сторону ехала кособокая телега, запряженная пегой кобылкой.

Седой старик, сидящий на козлах, насторожено смотрел на меня из-под густых бровей, но останавливаться даже не думал. В самой телеге зажав в руках узел с вещами, сидела молодая девушка лет пятнадцати-шестнадцати с любопытством бросающая взгляды по сторонам. Пропустив телегу, я вернулся с обочины на дорогу.

К вечеру я добрался до края золотистых полей, вдоль которых пролегала дорога, и свернул на перекрестке в сторону низкой березовой рощи...

Первые трупы я обнаружил на дороге рядом с перевернутой телегой старика. В дорожной пыли лежали двое: старик с натекшей под ним лужей крови, и пустыми глазами смотря в смекающееся небо. Рядом с ним лежал труп с проломленной головой, судя по кожаному доспеху, обшитому металлическими и кожаными ромбиками, а так же отсутствия какого-либо оружия — один из напавших (скорее всего, подобрали свои). Девушки нигде не было.

Скинув вещи под корягой, в зарослях низкого кустарника, чем-то схожим с привычным лопухом пошел следом.

Впереди слышались крики и звон металла о металл.

Черт, от волчьего шага потом полдня будут болеть ноги...

Три перевернутые повозки, еще две были охвачены пламенем. Люди в одинаковых кожаных доспехах с металлическими нагрудниками (отдаленно смахивающими на испанскую кирасу), стояли в круге окруженные нескольким десятком разбойников, или кем-то похожим. Наемники во все времена промышляли грабежами.

Я залег в сорока метрах от места сражения. Прикрепив прицел, я приник к окуляру, прислонившись подбородком к щеке приклада.

Первыми упали двое стрелков, схоронившиеся в кустах. Следом двое нападающих ожидавших сигнала к нападению или отступлению (в зависимости от сложившейся ситуации). Следом разлетелась кровавым фаршем голова одного из любителей молодого тела, с улыбкой разрывая на кричащей девушке платье.

Еще шестеро получив пулю в район лопаток упали под ноги обороняющимся.

Вожак, или кто у них там, оглушительно свистнул, подавая сигнал к отступлению, после чего перепрыгнув через тела своих же людей, понесся в гущу деревьев.

Свинцовая смерть со стальным сердечником нарисовала в его лбу аккуратную, ровную дырочку, с широким выходным отверстием в виде кровавого фонтана, после чего тело пролетело полметра по инерции и упало в траву.

Минус магазин... Что ж, вечного запаса не бывает.

Поднявшись, и стараясь не таиться я вышел к все так же стоящим в обороне людям. Мне в лицо были направлены два заряженных арбалета.

Меня несколько мгновений рассматривали, после чего их главный отдал команду рассредоточиться по местности и опустить арбалеты.

— Благодарю за помощь, господин маг.

Кивнув головой, я направился в сторону оставленных вещей. Тут до меня дошел смысл сказанного. Усмехнувшись своим мыслям, я спустился в придорожную канаву, и перепрыгнув через журчащий ручей, подошел к своим вещам.

В следующий миг с моей руки сорвался один из двух моих ножей, брошенный в затаившегося в кустах нападавшего на обоз. Короткий вскрик, и тело растянулось на траве.

Люди спасали из пламени вещи, оказывали пострадавшим помощь, и переносили отдельно тела убитых. Что могу сказать, этот мир ничем не отличается от моего, в особенности ценности человеческой жизни. Уровень развития и наличие такого аспекта как волшебство не в счет.

— Господин маг! Господин маг! — В мою сторону шел мужик лет тридцати в добротном кожаном доспехе с нашитыми на груди пластинками стали наподобие рыбьей чешуи. — Господин барон, желает вас видеть.

— Веди. — Этого еще не хватало.

Бароном оказался низкорослый мужичок, обладавший рыхлым и тучным телосложением, кошачьими усами, круглым, словно блин лицом с тройным подбородком.

— Это маг? Гийом! Это какой-то оборванец в грязной одежде! Киньте ему пару серебрушек и пошлите подальше! Я уже хотел предложить найм на сопровождение!

— Господин барон! Этот человек спас весь обоз, и нас.

— Ты видишь его рожу Гийом?! Небрит, грязен, одет в какие-то лохмотья! Мне плевать, ронять статус и нанимать оборванцев я не намерен. Свободны!

Из всего сказанного я понял едва ли часть сказанного. Вот какого лешего мать научила меня совсем не тому языку, который необходим? Еще одна галочка на будущее. Слишком много растет вопросов.

Гийом провел меня сквозь кольцо охраны (весьма жиденькой я бы отметил), после чего снял с пояса кошель и сунул мне в руки.

— Прошу прощения за господина барона, он сломал ногу во время нападения, когда выпрыгивал из полыхающей кареты, и весьма не в духе. От меня и моих подчиненных, прошу, примите это, - он сорвал с пояса плотный кожаный мешочек, и протянул мне. — Ценность моей жизни и моих подчиненных стоит того чтобы отдать не только месячное жалование. Отказа я не приму.

— Спасибо.

Я забрал кошель, и убрал в карман. Если я загляну в него сейчас, могу задеть чувства старшего охраны этой толстожопой жабы-барона.

— Счастливо добраться до конечного пункта назначения.

— Не знаю, что вы сказали господин маг. Но надеюсь, что это пожелание доброго пути. Берегите себя. — Развернувшись, Гийом ушел.

Забавный барон. Интересно как он выжил, не видя дальше собственного носа? Ладно, уже его проблемы. У меня вот другая проблема — патронов все меньше и меньше...

У развилки четырех дорог в закатных сумерках придорожный трактир на опушке березовой рощи смотрелся весьма колоритно. Особо удивили размеры трактира — три этажа и протяженность около сорока метров... Хотя та пристройка скорее всего крытые конюшни...

Внутри играла музыка. В углу зала на небольшом пьедестале сидело три музыканта, и играли, на каком-то подобии скрипки. Миловидная девушка с вьющимися каштанового цвета волосами танцевала меж столов. Задевая полами широких юбок посетителей. Многие пытались поймать стройную девушку за талию, или за руки, но куда там! Не сбиваясь с шага и лавируя между столов, она продолжала свой кружащийся танец.

— Что изволит путник?

— Номер. Ужин. Постель.

— Две серебрушки за ночь!

Достав две серебреные монеты, я сунул их в руки трактирщика.

— Смотри не дай бог, номер мне не понравится, — после чего показал хозяину трактира кулак.

Глаз у него слегка дернулся, но он быстро пришел в себя.

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь! Все будет! И комната с кроватью, и ужин.

Похоже, понял. Хотя интернациональный жест понимают практически все.

Разложившись, я скинул разгрузку и бронежилет, после чего размял спину и плечи. Боже как же я не люблю таскать на себе столько железа...

Стук в дверь. Вошла служанка, держа в руках деревянный поднос с тарелками, и глиняным кувшином.

— Ваша еда. — После чего быстро пробежалась по мне взглядом и, пряча улыбку, выскочила за двери.

Полу остывшая тушка запеченной на вертеле птицы, полкаравая черного хлеба, несколько ломтиков сыра и зелени. В кувшине оказалось молодое вино. Попробовав на вкус, я сплюнул, ну и гадость! Мало того, что сильно разбавлено, так еще и горчит на языке.