Черная рысь-1. Искусство выживания

— Эй, нам срочно нужно по магазинам.

— Как скажешь, подруга,— сказала я с сарказмом и повалилась на кровать,— приодень меня по высшей моде. Вот тебе десятка, подыщи-ка что-нибудь стильненькое.

Склонив набок голову, девушка задумалась.

— Погоди,— сказала она спустя время,— у меня в шкафу есть много вещичек, но они из древней коллекции, поэтому больше мне не нужны. Я их припасла для секонд-хенда. Твой размерчик.

— Это ты меня сейчас обидеть хочешь?— я вложила в голос все свое негодование, выражая им, как неприятно мне было это слышать. Хотя я догадывалась, что так называемый "секонд-хенд" в случае избалованной богатенькой девочки выглядит лучше того, что выставляют на витрины бутиков среднего класса. Мать Джемы — звездный стилист — настаивала на том, чтобы ее дочь всегда выглядела достойно, если вдруг ее снимут папарацци. Вопрос: кому понадобилась дочь стилиста?

— Ладно-ладно,— она подняла вверх руки,— давай разгрузим твою дорожную сумку. Может, мне не понадобится активированный уголь и тазик перед кроватью.— Джема выставила перед собой те самые брюки.— Боже, что с ними? Эй, на тебя в подворотне напали? Посмотри, в каком они состоянии! На коленях выступали нитки, в месте, где недавно мой зад сел в лужу, разлилось грязевое пятно и еще куча маленьких пятнышек, усыпавших ткань, как звезды небо. Под моим укоризненным взглядом она сдула с брюк пылинку и аккуратно повесила в шкаф.

Все оказалось не так плохо: когда-то я носила и юбки разных длин, и платья, и сарафаны под стильные и удобные туфельки, мои блузки и вправду были в хорошем виде, пиджаков хватало. Правда сценические костюмы — корсеты в паетках и короткие "гламурные" шортики — Джему испугали. Она взяла с меня обещание никогда не надевать эту гадость.

— Кофе будешь?— предложила девушка, довольно осмотрев свою работу, развешанное ровными рядами барахло.

— Не откажусь.

Кухня в яркости не уступала гостиной. Пластиковые дверцы нефритового цвета резко выделялись на фоне слоновьей кости, столешницы. Джема показала на барную стойку, и я залезла на высокий стул, пока она заваривала кофе. Телефон упирался в бедро, потому я его и вытащила из кармана, положив на стол перед собой.

— Готово,— Джема поставила передо мной чашку, от которой исходил легкий пар с пряным запахом корицы и шоколадной крошки.— Как твой вчерашний день?

Я поперхнулась кофе, сделав первый глоток.

— Нормально,— прокашлявшись, ответила я. Почти что нормально, не считая того, что меня чуть не убили,— нормально.

— Роберто не шалил?

— Шалили его друзья,— я рассказала о старом извращенце и своем промахе, опустив подробности о Дарине.

— Да ты супер-детка,— засмеялась Джема,— но только если будешь так со всеми мужчинами поступать, они подумают, что ты скучная недотрога.

— Я знаю, Джей,— подруга очень любила давать наставления в плане отношений полов. Порой я сомневалась, что она выбрала верную специальность, психология ей куда ближе.— Но он был такой мерзкий!

Речь мою прервала вибрация мобильного. Наши головы одновременно повернулись к ползущему по стойке ужу. На часах: три после полудня. Джема сдвинула на лбу идеально выщипанные брови, подведенные карандашом, и перехватила мою руку на полпути.

— Дарин,— зачитала она имя, подсвечиваемое экраном телефона,— мне ответить?

— Нет!— вскрикнула я, но поздно. Девушка нажала на зеленую кнопку и поднесла трубку к уху.

— Pronto,— пропела она неестественно высоким голоском, пародируя, видимо, мой.— Конечно, красавчик, можно все в этом мире,— она разразилась смехом, когда я, перегнувшись через стойку, стала выхватывать у нее мобильный.— Она здесь, подождите...— и одними губами спросила меня: "Кто?"

— Я слушаю.

— У тебя веселые подруги,— вместо приветствия сказал Дарин. Джема сложила губы в трубочку и изобразила причмокивания. Я замахала на нее руками, сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

— Это Джема, она ненормальная... Ау!— получила пинок под столом.— Ты передумал?

— Ни в коем случае,— ответил собеседник,— я только хотел уточнить, что все еще в силе. Как ты после... вечера?

— Дела хорошо,— увернулась я, чтобы Джема не заподозрила неладное, но Дарин меня понял,— слушай, а ты не против встретиться сразу у Колизея? У меня тут проблемы с квартирой, и я не дома. Пешком будет быстрее.

— Конечно, как скажешь. Уверена, что не надо заезжать?

— Нет-нет-нет, я сама,— засуетилась я, представив на мгновение, что подвергаю риску подругу. Одно дело засветиться перед ищейками в гордом одиночестве, другое — тащить с собой на дно всю лодку с утопающими.

— Тогда в пять,— напомнил Дарин,— у входа. Я буду ждать.

— Или я буду.

— Не уверен в этом,— усмехнулся он, как будто знал о моей способности опаздывать,— давай, до встречи.

— Ciao.

Сбросив вызов, я приготовилась к налету Джемы. Подруга молча изучала мое лицо, губы ее дрожали, пропуская заискивающую улыбку.

— Значит, Дарин,— не дождавшись объяснений, произнесла она.— И кто же это?

— Просто знакомый,— я присосалась к чашке.

— Ну, да, знакомый... как же... И давно ты обзавелась этим... знакомым?

— Позавчера, он сидел в нашем кафе.

— Просто сидел, верно?

— Именно.

Джема чертила круги на салфетке длинным накладным ногтем. Ей не хватало подробностей, которыми она жила и грезила.

— Эй, мне из тебя каждое слово вытягивать или сама расскажешь?

— Я принесла ему эспрессо, мы поболтали, потом он пришел на следующий день и попросил мой номер. Конец истории.

— Я угадала, он красавчик?— в лоб спросила Джема.

— Ну, как сказать...

— Как думаешь,— подруга поправила челку, чтобы лучше меня видеть.

— Ты бы одобрила, может быть,— все парни Джемы смахивали на манекенщиков, но оценить она могла и простых смертных, то есть прохожих.

— Эй, да ты покраснела! У вас уже было...?

— Что? О Господи, Джема, нет! Нет, конечно, нет! Мы от силы два дня знакомы.

— Да тише ты, я пошутила. Вот о чем я говорю — ты даже слышать не можешь о сексе. Эй, детка, твоя девственность — твой главный недостаток, с таким подходом ты отпугиваешь всех нормальных мужчин и отсеиваешь ботаников и зануд.

— Джема, сменим тему,— разозлилась я.

Четыре года назад черт дернул меня за язык, и я выложилась начистоту той самой подруге из колледжа. Девочки же привыкли делиться секретами друг с другом, а после удивляться, отчего это сплетня разлетелась по всему Торонто? Еще месяц я получала приглашения в номера общежития, как последняя на Земле амазонка. С тех пор ни об одной моей встрече, имевшей продолжение, друзья не знали, да и никто не знал.

— Сходим в клуб, навернем Лонг-Айленд? Ты и оглянуться не успеешь, это как анализ крови сдавать: раз и все...

— Джема!— завопила я, вскакивая со стула. Ни капли не смутившись, девушка поплелась за мной в комнату.

— Все, я нема, как рыба. Но ты же не против развратного платья?

— Мы идем в Колизей, а потом... не знаю, посидим где-нибудь. Мне не нужно платье.

— Эй, девушка даже в турпоходе должна выглядеть восхитительно, особенно если хочет привлечь внимание самородка.

— Платье я не надену,— уперлась я бараном.

— Высокие сапоги и короткая юбка, и не упрямься, Анна Фостер, я знаю, о чем говорю.

— У меня нет сапог.

— Пошли,— Джема затащила меня в свою спальню, которая по обстановке напоминала мою, но в ней царили оттенки голубого. Когда девушка приоткрыла шкаф, я поразилась, какими ровными стопками были сложены ее вещи на полках, как прямо висели они на вешалках, а в глубине шкафа высились коробки из-под обуви. Вытащив ту, которая значилась как "Christian Louboutin", Джема отбросила крышку и достала черные замшевые ботфорты на шпильке, по высоте украшенные шнуровкой.

— Будь с ними осторожнее, хорошо? Две с половиной на распродаже отдала.

— Джей, я же не на панель иду,— сказала я, но сапоги приняла,— спасибо.

— И к ним, кстати, подойдет та длинная туника, в которой ты ходила в массовку к Вуди Аллену. Разнообразишь черное бежевым пояском и плащом. Все в тему.

Режиссера мы так и не увидели. Помимо нас в тот день собралось полгорода на площади Испании, но в съемки "Римских приключений" взяли личных знакомых съемочной группы.

— Ладно, уговорила, а что делать с этим?

Джема осмотрела мои волосы, которые, должно быть, остались в ужасном состоянии.

— Для начала их хорошо бы помыть.

Сказано — сделано. В половину пятого я стояла у выхода при полном параде. Небрежные завитушки разлетелись по плечам, кошачий разрез глаз подвели стрелки. При всем при том, макияж выглядел вполне естественно.

— Ключи от входной двери,— Джема перебирала запасную связку,— от квартиры — не перепутай. И еще, Эй, не подведи. Я знаю твою манию все портить.

Подруга чмокнула меня на прощание.

— Постараюсь.

Сбежав по лестнице, я вышла на улицу. Джема не знала моего настроя, а я была уверена, что оставлю ищеек с носом и лично отшвартую Дарина обратно в Ирландию, в страну Фейри к лепреконам, пикси и прочим эльфам.

Я двинулась прямиком к главному вокзалу Термини, который в Риме считался чуть ли не центром города: все транспортные пути проходили через вокзал, а линии метро пересекались в одной точке. Собственно, этот же вокзал соединял столицу с севером Италии, а потому пользовался популярностью у туристов, что хотели охватить за одну поездку всю страну. Остановившись на перекрестке. Не доходя до вокзала, я отметила про себя, что иду верно, так как увидела напротив вокзала. Повернув на перпендикулярную той, с которой пришла, улицу, я зашагала вниз по ней. После утреннего сюрприза мне наконец-то повезло. Автобус, не сворачивая, ехал по широкой Via Cavour вдоль однотипных светлокаменных домов. На нем я доехала до перекрестка. Как прилежная туристка, я дождалась сигнала светофора и пересекла дорогу, донельзя красивая и странно прихрамывающая от неудобной обуви, перед двухэтажным автобусом, почти что лондонским.

Из зоны современных построек я переместилась в историческую часть города. Справа и слева от улицы тянулись целые площади, не тронутые цивилизацией, с остатками древних форумов. Полуразрушенные колонны, торчавшие из земли, окруженные булыжниками с человеческий рост, которые когда-то давно служили стенами. Дождавшись конца смены, из золотистой мантии мумии вылез человек, немолодой мужчина с седой козлиной бородкой, собрал мелочь из шляпы, в считанные секунды оделся и скрылся в туристической группе. В конце улицы виднелась выжившая половина римского амфитеатра. Я старалась не заглядываться на сувенирные лавки, количество которых увеличивалось вблизи Колизея, но сознаюсь, что имела страстишку прикупить ненужных вещей: магнитики зачаровывали меня, манили книжки с фотографиями реконструированных на компьютере памятников архитектуры. Я прошла мимо Базилики некоего Максенция с буро-рыжими, как и все руины, стенами и арочными проемами, и, слава тебе Господи, предстала перед Колизеем.

Вокруг еще целого театра собирались римляне, обмотанные тканью в подобие туники, в сандалиях на ногах проходили по неровной, выложенной крупными камнями дороге мимо колесниц. Въезд для колесниц ныне был перекрыт решетками. Я отлично могла представить, как римские цезари в роскошных трабеях наблюдают за бьющимися насмерть гладиаторами, а зрители тащат с собой одеяла. Представлений приходилось ждать иногда целыми днями, но подобное жестокое празднество считалось традицией.

Ныне же от Колизея осталось всего две трети, один каркас или, сказать точнее, скелет, простой, но завораживающий именно своей безликостью, таящей века истории. Я обошла его по кругу, спустившись по лестнице, и наткнулась на длинную очередь, хвост которой терялся вверху за лужайкой.

Я пробежалась вдоль нее до входа и так бы и пропустила Дарина, если бы он не окликнул меня по имени. Он встал со скамейки и направился ко мне. Представительный, деловой, в черном пиджаке, хоть и в джинсах. Со стороны, должно быть, мы не выглядели как пара, скорее как партнеры, заключающие сделку.

— Почти вовремя,— улыбнулся Дарин по дороге ко мне. Руки он не протянул, сохраняя статус нашей встречи как неофициальный. Я же все-таки девушка, а не его любимый немец-"денежный мешок", на историю о котором я должна была клюнуть.

— Неожиданно, правда?— поддержала я. Дарин окинул меня взглядом, не пропустив ни одной детали, что не могло мне не польстить, особенно когда в его синих глазах прочиталось одобрение. Спасибо Джеме.

— Смотрю, ты одета не совсем для прогулки, но мне нравится.

— Спасибо,— скромно ответила я. Дарин лишь пожал плечами — комплименты не входили в его привычку, но и комом в горле не вставали.

— Как ты себя чувствуешь?— с участием спросил он.— Раны зажили.

Это не было вопросом. Я только раскрыла рот, чтобы ответить, как он меня опередил: по-свойски взял мои руки в свои и перевернул ладонями вверх. Ко времени английского чая осталась всего одна едва заметная царапинка на подушечке у большого пальца. Дарин удивленно вздернул бровь, но смолчал. Что ж, быстрое заживление — еще один камень на чашу весов Правосудия. Насколько "прав" был суд Дарина — загадка из репертуара Сфинкса, но не могла же я неделю ходить с бинтами, чтобы все кому не лень спрашивали, что случилось, жалели меня и докапывались до вчерашних событий. И, если быть совсем уж честной, бинты не к лицу бизнес-леди.

— Ладно, я думаю, что так намного лучше,— сделал вывод Дарин, окончив осмотр.

— Лучше чего?

— Следов нападения. Так что насчет Колизея? Если ты там правда не была, то я просто обязан тебя туда затащить.

Я с сомнением посмотрела на шумную шеренгу с фотоаппаратами.

— Да мы здесь полвечера потеряем.

— Анна, посмотри на меня,— я сделала, как он просил. Этот человек умел уговаривать, по крайней мере, всем видом это показывал,— ты сама-то хочешь?

Я подняла голову. На фоне голубого неба выделялась куцая верхушка амфитеатра с осыпавшимися стенками, похожими на сыр, прогрызенный мышью в нескольких местах. Как ни крути, а легенда Древнего Рима так и просила войти внутрь, посмотреть на арену с высоты, посетить, в конце концов, один из известнейших символов Италии.

— Хочу,— честно ответила я. Непонятно каким образом моя рука подхватила его под локоть. В сердце что-то тревожно екнуло. Я торопливо убрала руку. Дарин посмотрел на меня с молчаливым вопросом.— Вот этого не стоит.

— Боишься влюбиться в меня?

— Не боюсь, Казанова, мы из разных войск.

Я начисто забыла о своих планах приблизить к себе Дарина, развести по полной, вскружить голову. Этим кобелем пусть занимаются его сучки, а я — гордая лесная кошка, зверюга, владычица... хотя ладно, чего юлить? Конечно же, я боялась!

— Если вспомнить историю, то из одного,— заметил он с завидным терпением. Впрочем, его терпение не раз меня поражало: на его месте я бы давно сорвалась с цепи и отвертела себе голову.

— Историю?— мы медленно побрели мимо очереди вокруг Колизея. Дарин, к моему раздражению (и тайному желанию), постепенно сокращал расстояние между нами. Я же, напротив, держала дистанцию.— Это ты имеешь в виду войну с Северной стаей девяносто шестого? Исключения из правил, они нам прижали хвосты, а вы держали нас как свою колонию. Будто мало нам Великобритании!