Почему нет, Лёня?

— Ну ты зверь ваще, — восхитился Вадик, — пяти минут не затратил.

— Да ерундовая неисправность попалась, — скромно ответил я, — значит берете?

— Без вопросов... но ты наверно хочешь условия работы услышать?

— Вообще-то я и без условий согласен, про вас, банкиров, каких только сказок не рассказывают, но если ты настаиваешь, то я конечно послушаю...

Условия поразили даже меня, готового ко всему — 50 тыщ оклад, к нему каждый месяц прибавляются три оклада премии в рублях и пол-оклада в долларах, плюс льготный вклад двух типов — первый это 15% в месяц с ежемесячной капитализацией, туда можно класть бабок сколько хочешь, а второй это 25% в месяц... да, тоже с ежемесячной, но туда можно положить только десять окладов и добавлять нельзя. Я быстренько подсчитал в уме, сколько ж это будет годовых и сглотнул слюну. Но и это было еще не все — индексация основного оклада у нас раз в три месяца происходит, иногда даже чаще, и еще бывают внеплановые премии, я лично позавчера лимон получил. И еще натуральным продуктом иногда чего-нито выдают, ну когда клиент не может кредит погасить деньгами, а товар привозит...

— Пойдем, покажу фронт работ, — сказал в итоге нашей беседы Вадик, — лучше, как говорится, один раз увидеть.

Банк занимал первый этаж длинной сталинки в центре Калининского, ну не весь этаж, где-то треть занимала организация со страшным названием РКЦ — это не Русская Католическая Церковь и не Региональный Кадровый Центр, как кому-то могло показаться, а всего-навсего Расчетно-Кассовый Центр, филиал ЦБ РФ, занимающийся разной белибердой, которой брезгуют коммерческие банки. Ну а оставшиеся две трети, 120 примерно погонных метров, это и был собственно Машбанк,в девичестве Промстройбанк, ушедший на вольные хлеба где-то полгода назад. Рулила им тройка бабищ (и вообще, если честно, то было это какое-то бабье царство — на 55 женщин приходились Вадик с Мишей плюс еще один Вадик, работавший во вторую смену, и водила Костя) в составе председателя правления Блошкиной Тамары Сергеевны, ей глубоко за 50 было и собиралась она на пенсию, как доверительно сказал мне Вадик, Семиной Ольги Юрьевны, дамы бальзаковского возраста, и Зинченко Светланы Алексеевны, это была довольно молода, в районе тридцатника, но была она с дико неустроенной личной жизнью и страдала в связи с этим непредсказуемыми припадками истерии. Начальство то ещё, подумал я, но предлагаемое бабло кроет все эти недостатки, как бык овцу.

Еще в составе Машбанка имели место оперзал с десятью окошками, тут клиентов обслуживали, а также стервозная главбухша Ирина Пална с подшефной бухгалтерией о пяти лицах, кредитный отдел, ценные бумаги, валютчики, межбанковские расчеты и касса естественно, куда ж без нее, заведующая этой кассой кстати вполне вменяемая дама. И в самом конце здания наша автоматизация (подумал, что говорю уже 'наша', как будто я тут сто лет числюсь). У всех этих граждан имелось 22 персональных компьютера типа ХТ, соединенных в сеть Аркнет (надо будет на Эзернет переводить, со вздохом подумал я, с этим Аркнетом хлопот не оберешься), сервер с Новел-Нетварью 3.11 и операционным днем ноунейм, разработанным в недрах прикормленной ЦБ левой конторы, и еще десяток принтеров (здесь был натуральный зоопарк, от гдр-овских еще Роботронов до новейших Лазер-Джет 3), два ксерокса и один сканер. Ну нормально, вполне обозримый фронт работ.

— Только прямо сейчас мы тебя принять не сможем, — огорошил меня в конце концов Вадим, — у нас эти решения принимает лично председатель правления, а она вторую неделю в больнице.

— Серьезное что-то? — спросил я.

— Перелом шейки бедра. Неделю точно еще пролежит, а может и две...

— То есть пока я в подвешенном состоянии висеть буду... слушай, а есть шанс, что она скажет нет?

— Есть такой шанс, но очень небольшой, обычно она с нами соглашается в этих вопросах... ну и ты должен будешь произвести на неё хорошее впечатление при первой встрече, это совсем не лишним будет.

— Окей, — вздохнул я, — все предельно ясно. Вот мои координаты (и я дал ему бумажку с домашним и рабочим телефонами), звони, если чо...

Вадик посмотрел на номера и уточнил:

— Телефон у тебя на 56 начинается — ты с нашего района что ли?

— Ну да, всю жизнь здесь живу, на Героев Космоса...

— И учился ты в 160-й школе... — даже не спросил, а утвердительно сказал он.

— Точно, в 81 году закончил.

— То-то я смотрю, рожа у тебя знакомая, я на год позже тебя выпустился... Миша кстати и Света, которая зампред, тоже из этой школы.

— Ну и отлично, будет больше общих тем для разговоров... ну я побежал? — сказал я и вернулся в свой НИИ.

Поработал немного над гиротроновыми заковыками, потом сходил проверил узел связи в Монтане, всё там было в пределах нормы. Виталика расспросил, как прошло подключение новых клиентов — первый, сказал он, без особых проблем подключился, а со вторым затык случился, не захотел он с нашим узлом связываться. Пообещал ему выяснить, в чем тут дело, и завтра повторить попытку. Ну и ладушки, вот и подумаем об этом завтра, а мне пора идти уже на встречу с прекрасным, в смысле с творческим коллективом академического дважды краснознаменного московского театра.

Катя ждала меня на ступеньках первого корпуса — лосины свои она наконец сняла и надела штаны типа бананы, слава богу не фиолетового цвета, а нейтрального кремового. И блузку примерно такого же цвета сверху. Нормально.

— Слушай, — с места взяла она резвый темп речи, — мне там твой Павлик весь телефон оборвал, раз десять наверно звонил и приглашал продолжить знакомство — чо делать-то?

— Не быть дурой и соглашаться конечно — когда ты еще американского мужа себе найдешь?

— Я так и подумала и пригласила его на эту встречу, он должен вот-вот подойти.

— Отлично, вместе веселее будет...

Павлик подгрёб очень быстро, поздоровались и пошли в актовый зал, он в политехе весьма здоровый, под тыщу человек вмещает. Билетов на творческий вечер никто не печатал, пускали всех желающих, их было не так, чтобы уж очень много, но больше половины зала точно.

Павлик был весел, бодр и говорлив, и при этом трезвый, что довольно странно для него — обычно он неразговорчив в этом состоянии. Говорил он в основном с Катей, та много смеялась и отвечала невпопад, периодически поглядывая на меня... подсказки что ли какой ждала? Но я реагировал на её взгляды слабо, сама пусть разбирается, не маленькая. А на сцене тем временем появился Олег Николаич, представился на всякий случай (хотя я лично не могу вообразить человека, который бы его мог не узнать), рассказал коротенько о том, какими путями они оказались в Старгороде, сделал пару дежурных комплиментов городу и горожанам и позвал остальных, так сказать, участников творческого вечера, а именно — Горькова, Прошкину и Буркалова. Народ встретил их бурными и продолжительными аплодисментами, откуда-то слева я даже услышал пару выкриков конкретно для Андрея Горькова — 'Спокойно, Ипполит' и 'Где мой пиджак?'. А потом они разыграли небольшую сценку из нового спектакля, ну какого бы вы думали? Конечно из 'Гамлета' — Горьков естественно в заглавной роли, Прошкина была Офелией, ну а алконавтическая физиономия Буркалова весьма органично смотрелась в роли одного из могильщиков. Зал бурно приветствовал авангардную постановку.

Ну а далее артисты по очереди выходили к микрофону и рассказывали, что на ум взбредет, в основном театральные байки и анекдоты. Было весело и непринужденно. Антракта никакого не было, закончили всё это дело примерно к 9 вечера. Мы встали и собрались было по домам, но тут я заметил, что Горьков делает мне приглашающий знак со сцены, подошел, чо... Он присел на корточки, чтобы не кричать с высоты, и позвал меня на пароход, типа посидеть за общим столом, у них там что-то вроде праздника, должен же он типа отблагодарить своего спасителя. Я сказал, что я не один вообще-то, со мной сестра и друг, Горьков подумал и ответил, что пусть все идут, места хватит. Причал ты наш знаешь, подходите через часик примерно, я скажу на вахте, чтоб вас пропустили.

Подошел к Кате и Павлу, оттранслировал им предложение Андрея — Павел почему-то задумался, а Катя только что из бананов своих не выпрыгнула от радости, когда и где еще посидишь за одним столом с народными и заслуженными. Тут и Павел согласился, видя такую катину реакцию. И ровно через час мы, пройдя наискосок через Кремль и спустившись по Воскресенскому съезду, стояли перед дебаркадером ?4 на Волжской набережной, к которому был пришвартован круизный теплоход Михаил, друзья мои, Фрунзе. Четырехпалубный и белоснежный, с высокими бортами, о которые лениво бились волжские волны — красиво, сука, жить не запретишь. В своей будущей жизни я катался не конкретно вот на Фрунзе, но на однотипных 'Нижнем Новгороде' и 'Георгии Жукове', они как однояйцевые близнецы похожи, и всё в этих поездках было прекрасно, начиная от самого клотика, граждане, и заканчивая самым килем...

Заходим внутрь, чо — вахта действительно предупреждена и держится предельно вежливо, аж скулы ломит.

— А куда собственно идти-то? — спрашиваю, — теплоход большой, в высоту 30 метров, а в длину все 150, заблудимся ведь.

Охранник махнул рукой налево — верхняя палуба, Пиано-бар, там вас встретят. Пошли на верхнюю палубу... Звуки веселья мы еще на предыдущей палубе услышали, там, в этом Пиано-баре и музыка играла, ритмичная и танцевальная, что-то вроде Си-Си-Кетч, и рюмки звенели, и громкие разговоры слышались, артисты гуляют, имеют полное право... Никакого пианино там я не увидел, в этом баре, зато увидел всё созвездие артистов академического театра, стоял Ефимов и произносил какой-то тост, остальные сидели и внимательно слушали. Нас Горьков определил за свободные места справа по борту, представлять нас не стали, а и ладно.

Выпили за театральное искусство — Павлик на водку налег, а Кате я шампанского плеснул, сам же тоже водочки хряпнул. Общий разговор, как я понял, крутился вокруг денег, ну о чем же еще поговорить артистам в эпоху первоначального накопления капитала-то? У меня Горьков спросил, где я работаю — честно сказал, что в НИИРТе, но уже почти договорился со следующей недели перейти в банк. Катя мне немедленно попеняла на это счет.

— Что-то ты мне ничего про это не говорил? — сказала она.

— Извини, дорогая, не успел, сегодня только это выяснилось.

— А что за банк? — продолжил допрос Андрей.

— Машбанк, при нашем Машзаводе, маленький, но вполне приличный...

— И сколько же там тебе платить будут, если не секрет? — не унимался Горьков.

Я подумал, мысленно поделил обещанное на три и сказал:

— Не секрет, 50 тыщ твердая зарплата плюс премия... сколько, в индивидуальном порядке определяется, — добавил я, не дожидаясь следующего вопроса. — Плюс льготный вклад, но условия его мне пока не озвучили.

— Солидно, — задумался Горьков, — а у нас тут такие копейки платят, что расплакаться можно, только и спасают такие вот выезды да выступления перед вами, банкирами...

— Ага, раскручусь когда, обязательно вас позову на новогодний корпоратив Машбанка...

— Куда?

— Ну на вечер новогодний, — уточнил я, вспомнив, что слово 'корпоратив' пока не в ходу.

— Договорились, — улыбнулся Андрей и предложил хряпнуть еще по маленькой.

А тут танцы начались — Катя, прикиньте, здесь пользовалась невероятным спросом, а больше всего вокруг нее увивался сынулька главрежа будущая звезда российского кино и заслуженный алконавт РФ Миша Ефимов. Я набрался наглости и пригласил Прошкину, а она не отказала... но разговора у нас не получилось, музыка уж очень громко орала.

В один из промежутков между музыкой и танцами случайно услышал разговор двух артистов, который показался мне довольно интересным:

— Слышал, — говорил Костюковский Безвинному, — как тут сегодня Белое братство гоняют?

— Не, а что случилось? — отвечал второй.

— Да говорят кто-то из этого братства наехал на местную бандитскую группировку, а они ответку включили.

— И что?

— А не стало Белого братства на улицах — вчера еще на каждом буквально углу они стояли, а сегодня нигде нет.

— Надо ж, как интересно, — говорил Безвинный, закусывая холодцом.

И тут я обнаружил, что этот разговор также хорошо слышала и Катерина, она за моей спиной неожиданно обнаружилась, и глаза у нее при этом были абсолютно квадратными...

— Пойдем, — сказала она мне тихонько, — на палубу, поговорим.

— Конечно пойдем, дорогая, вот только рюмку допью и пойдем.

Вышли на воздух, благо идти тут пять шагов было.

— Слушай, дорогой, — сказала она тут, внимательно разглядывая мою физиономию, — а кто же устроил всю эту кутерьму с Белым братством? Меня терзают смутные сомнения, что это ты...

— И что же послужило поводом для таких смутных подозрений, Катенька? — попытался включить тупого я.

— А белые балахоны, из которых я не далее, как утром, дырки вырезала.

— Хорошо, ты меня расколола — это была маленькая комбинация, позволившая мне остаться живым, здоровым и относительно богатым. Надеюсь, у тебя хватит ума не трепать про это на каждом углу, а то ведь здоровье может пошатнуться у нас обоих.

— Ну я же не полная дура как будто... — медленно протянула она, — но ты будешь мне должен одно желание.

— Договорились... надеюсь желание будет не из раздела 'достать звезду с неба'.

— Я же уже сказала, могу повторить — я не полная дура, вполне выполнимым оно будет, желание моё.

— Однако пойдем в зал, а то нас там хватиться могут... да, что там у тебя с Мишаней-то Ефимовым? А то Павлик уже волком смотрит, как я заметил. Ты учти, что Миша конечно сынок очень известного родителя и подает некоторые надежды, так сказать, но таких, как ты, у него железнодорожный вагон уже был, с прицепом. Да и на алкоголь он чрезмерно падок...

— Сама разберусь, не маленькая, — огрызнулась она, и мы вернулись к столу.

Павлик и верно выглядел не очень и даже практически трезв, что было особенно странно при наличии рядом длинного стола, уставленного выпивкой разных сортов.

— Может свалим отсюда? — буркнул он мне при встрече, — что-то не нравится мне тутошняя атмосфера.

— Мне тоже, — признался я, — щас у Кати спросим, если она не против...

Катя была не против — я тихонько позвал Горькова в угол, объяснил нашу ситуацию, десять раз поблагодарил и мы по-английски спустились с верхней палубы к сходням, стараясь не шуметь по дороге.

— Ну как тебе артисты? — спросил я у Кати уже на набережной.

— Артисты как артисты, ничего особенного... хотя Горьков конечно обаяшка.

А Павлик ничего не сказал, только вздохнул. Поймали частника, в виде исключения это оказался не наше-пром, а праворульный японский Нисан-Санни, причем даже не сильно старый, его всего-то года три назад в Японии начали выпускать. За пятихатку довез он нас до нашего Калининского — тут Павлик распрощался с нами, он в гостинице жил, с названием 'Прибой', единственный приличный отель в нашем районе, известный в народе тем, что тут останавливались Валерий Чкалов после легендарного перелета в 38-м и Юрий Гагарин в 62-м.