Почему нет, Лёня?

Б) потом они начали доставать меня из астрала — сначала в воскресенской гостинице, потом у парашютной вышки, первый раз мне Евгеша помог, второй Катя

В) далее они каким-то образом попали в Италию, где переквалифицировались в моих ангелов-хранителей

Г) Светочка утверждает, что они работали в органах до недавнего времени

Д) а майор Семёнов с Б.Дворянской улицы сказал, что они изменники Родины и предатели

Ну и наконец Е) американец Павлик твёрдо уверен, что они совладельцы его фирмы-партнера, занимаются рекламой и продвижением товаров и услуг.

Что-то слишком сложная цепочка, от обдумывания её у меня дико разболелась голова... вытащил из шкафчика на кухне остатки Джека Дэниэлса и выпил полстакана... голову вроде отпустило... ну поехали дальше...

Главный и первостепенный вопрос во всей этой чертовщине конечно же был — а нахрена я всей этой публике сдался, чтобы вокруг меня такие сложные хороводы водить? Я шпион в глубокой заморозке что ли? Ядерный ракетчик? Носитель высших государственных секретов? Категорически не понимаю...

Опять же эта история с банком — случайно на улице встретил бывшую коллегу, которую год до этого не встречал, ага... она случайно вспомнила, что в некоем банчке нужен спец моего профиля, ага... а в том банчке никого на это место ещё не взяли, хотя если свиснуть, очередь на такое хлебное место выстроится в километр длиной, ага... слишком длинная цепь случайностей, ага...

От длительного и напряжённого обдумывания таких сложных вещей у меня дико разболелась голова, поэтому я заглотнул таблетку пенталгина, а потом неожиданно для себя самого взял и укатил в родной институт радиотехники имени академии наук. Пообщаюсь со старыми знакомыми, глядишь чего в голове и прояснится. На вахте пропустили без вопросов, мой несданный пропуск в очередной раз проканал за настоящий, и я сразу подался в свой 410 отдел автоматизации научных исследований. В лаборатории сидели только начальник Кощей Бессмертнов да Виталик, у которого красивые гениталии. В теории, на практике не проверял. Оба сильно удивились моему визиту.

— Хочу вас обрадовать, дорогие друзья, — сказал я, выставляя на стол бутылку Рэд-лейбла, маленькую, поллитровую, экономить типа пора уже, — меня выгоняют из банка.

— Что-то очень уж быстро, — ответил Виталя, — двух месяцев не прошло... денег что ли у банка украл?

— Ну до этого пока не дошло, — а тем временем Виталик быстро разлил виски в три стакана, — просто не понравился видимо я новому руководству, оно вчера у нас сменилось. Старому нравился, а новому поперек горла встал. Давайте за родной институт.

И мы выпили за институт.

— И что дальше будешь делать, к нам что ли вернешься? — поинтересовался Кощей, закусывая карамелькой. — Так ведь на твоё место девочку уже взяли.

— Не, назад не пойду — ну сами согласитесь, что это совсем уж впадлу для пацана с Калининского посёлка... бизнесом хочу заняться, новые рабочие места создавать буду, может вас позову когда-нибудь...

— А что за бизнес? — сразу ухватил суть Виталя, — если торгово-закупочный, то ну его, там убивают...

— Рекламу хочу делать, — гордо ответил я, — дело новое, неистоптанное, свободных ниш много, и это... пока там вроде тихо, никого по моим данным пока не убили.

— Ну-ну, — с некоторым недоверием протянул Кощей, — удачи тебе на новом поприще...

— А у вас тут что нового? — спросил я, — как там 'Монтана' поживает, как гиротронщики и твердотельщики?

— Да ничего почти не изменилось с твоего последнего визита — физики физичат, Монтана живая, да, меня же оттуда попёрли на днях, Коломейцев взял какого-то своего прикормленного пацанчика.

— Надо зайти к нему, — сказал я, разливая остатки Ред-лейбла по стаканам, — давно не виделись, побазарим о том, о сём...

И я, допив остатки виски, покинул свою лабу и отправился на 6 этаж, где там Гена прятался. Не сразу, правда, туда дошёл — отловил меня в коридоре завотделением Наумыч.

— О, Лёня, — обрадованно сказал он, — привет, как поживаешь в своём банке?

— Здрасть, Андрей Наумыч, — бодро ответил я, стараясь дышать в сторону, — поживаю нормально, только уже не в банке, увольняют меня оттуда.

— Что-то слишком быстро, — повторил он виталиковы слова, — а жаль...

— Самому жалко, Андрей Наумыч, хотя оно конечно и у пчёлки... вы-то тут как без меня, мучаетесь поди? — решил пошутить я.

— По-разному, — он сразу потерял ко мне интерес, — ну бывай, заходи, если что...

Да не очень-то и нужен мне твой интерес, гнида толстая, подумал я ему в спину. А вот и генин кабинет, стучим...

— Заходи, не заперто, — раздался изнутри зычный голос.

Зашёл, поздоровался.

— Дааа, задал ты мне недавно задачу, Лёнечка, — сразу же вывалил свои проблемы Гена, — трёх человек на твоём месте сменил, ни один не приживается, или запорет все дела сразу же, или себе на карман работать начинает... может вернёшься?

— Неа, не вернусь, — твёрдо ответил я, — я собственно вот за чем зашёл-то — тебе ничего не говорит фамилия Буртасов и имя Павел?

Гена нервно побарабанил по поверхности полированного стола и ответил:

— А в связи с чем этот вопрос возник?

— Дело в том, что это мой старый кореш по политеху, сейчас он в Америке живёт, так вот он не далее, как сегодня с утра заявил мне, что директором конторы, которая их бизнес-партнёр по СНГ, является товарищ Коломейцев, Геннадий Андреич...

— Ну припоминаю я что-то такое, — с усилием продолжил Гена, — была одна такая контора, где я директором числился... и до сих пор вроде числюсь, но чисто фиктивно, чем они занимаются, не знаю, отстегивают мне немного денег за то, что я подписи ставлю, вот и всё.

— А заместителями у тебя там, продолжил мой американский кореш Павлик, числятся Карпов и Воронов, оба Борисы...

— Действительно, подписывал я кажется приказы о зачислении в штат таких граждан, — сказал Гена, уныло глядя в монитор, где летала космическая заставка от Нортона Коммандера.

— А ничего, что тех двух бандитов, которые наехали сначала на Юру, а потом на меня, звали Карпов и Воронов? И оба они Борисы? — закончил я свой допрос, разглядывая ногти.

А когда поднял взгляд в горизонтальную плоскость, увидел в руках Коломейцева пистолет Макарова, направленный мне прямо в район сердца...

4 октября 1993, Москва, Кремль

Печенькин быстро шагал впереди, я семенил за ним — кто бы мог подумать, что главный телохранитель Всея Руси так быстро передвигаться может. А направлялись мы прямиком, как я прикинул на пальцах, в Арсенал, судя по выставке старинных пушек вдоль стены этого здания.

— А правда, — решил я немного разрядить обстановку не относящимся к делу вопросом, — что здесь есть пушка, из которой лично Наполеон стрелял?

— Не знаю, — рассеянно ответил Печенькин, — может и есть, но мы уже пришли.

И он нажал звонок у фигурчатой входной двери. Она немедленно распахнулась, усатый прапор с калашом на плече отдал честь Васильевичу, тот буркнул 'это со мной' и мы проникли внутрь Арсенала. А там прямо в вестибюле было развёрнуто что-то вроде передвижного узла связи, не меньше двадцати раций, по которым двадцать радистов что-то одновременно бубнили. В воздухе при этом витала некоторая истерика, как мне показалось...

— Что нового? — спросил Печенькин у ближайшего радиста.

Тот встал, вытянувшись во фронт, и отрапортовал:

— За последние полчаса ничего нового, генерал Гусь на связь не выходит!

— Пойдем, — это генерал уже мне сказал — вон туда, нас там ждут.

Я тут же вычленил слово 'нас' — странно, десять минут назад никто здесь понятия не имел о том, кто я такой, где я и зачем я, а тут уже нас, то есть и меня в том числе, уже кто-то ждет-не дождётся... ну ладно, пойдём, раз ждут...

Там, это оказалось на втором этаже Арсенала, в оружейной комнате, да — по стенам стояли и висели груды разного стрелкового оружия, а в дальнем углу коробки с патронами горой высились. И был в этой комнате... ну как вы думаете, кто?... нет, не президент, это слишком было бы, попробуйте ещё раз... и не Чубайц, опять мимо, что этому шпаку делать в Арсенале... сдаётесь? Хорошо, открываю тайну — на стуле возле окна, выходящего на Большой Кремлевский дворец, сидел, заложив ногу на ногу, вице-президент Соединенных, друзья, Штатов Америки Альберт Гор собственной персоной.

Вы спросите — откуда ж ты его знаешь, Лёнечка? Это ж не такая медийная персона, как Клинтон или там Буш. А я вам отвечу — знаю вот и всё... газеты иногда читаю, и не только Спорт-экспресс, как некоторые могли бы подумать, а там портретов Гора предостаточно напечатали.

— Добрый день, мистер Гор, — вежливо сказал я ему, — как поживаете?

— Это кто? — недоумённо спросил тот у Печенькина.

— Леонид Молодцов, — бодро отрапортовал он, — похоже это именно тот человек, которого мы ищем. Покажи Гору свою бумагу, — это он уже мне сказал.

Я пожал плечами, вытащил в очередной раз мандат от Гурцкого и передал его Гору. Тот непонимающе посмотрел и попросил перевести, я перевёл... Гор немного подумал и продолжил:

— Но этой же одной бумажки маловато будет...

— А это ещё не всё — он два года служил в той части, где Гусь командиром был, в Восточной Германии. Верно, Молодцов?

— Так точно, тщ генерал, — ответил я, — в 190-м радиобатальоне. До старшего сержанта дослужился, — зачем-то добавил я.

— Это меняет дело, — медленно сказал Гор, потом подумал и добавил, — хорошо, введите его в курс дела, Александр Васильевич.

— Ну слушай, Леонид, что у нас тут творится и что тебе сейчас предстоит сделать, — со вздохом сказал Печенькин и начал вводить меня в курс.

А творились тут действительно абсолютно непотребные вещи — вчера президент вызвал в столицу войска, министр обороны мгновенно оказался на больничном и приказ транслировать отказался, зато согласился всё сделать его первый зам Гусь Александр Иваныч, но помимо того, что было прямо приказано, он ещё и кое-чего сверху сделал, проявил, так сказать, творческий подход к профессии. А именно он ввёл в Москву ещё и две единицы боеголовок со специальной боевой частью, а если по простому, то две ядерные бомбы сейчас где-то на территории столицы притаились. И этого мало — генерал-этот самый Гусь сегодня утром прислал ультиматум президенту с требованием немедленной отставки, а если не уйдет, он активирует первую боеголовку, и с тех пор больше связи с ним нет.

Я сел на стул рядом с Гором и обхватил голову руками — полчаса назад жил же ведь нормальной жизнью, ну зачем мне это рассказали?

— И что я должен сделать? — спросил наконец я, придя в себя.

— Мы вычислили расположение, где может находиться Гусь вместе со своими бомбами, но проблема в том, что он ни с кем, кроме президента, не хочет говорить.

— А что президент?

— Работает с документами со вчерашнего дня, и поэтому ни с кем говорить не может, как ты наверно и сам догадываешься. А с бывшим сослуживцем есть такая надежда, что пообщаться Гусь захочет — так что бери руки в ноги, Лёня, сейчас я тебе и ещё один мандат выпишу, от имени администрации президента, и вперёд, на переговоры.

— Куда хоть идти-то, вперед-то? — упавшим голосом спросил, — и при чём здесь должностное лицо другого государства? — кивнул я на Гора.

— США здесь при том, что у Гуся и к ним требование есть, немедленно прекратить вмешательство во внутренние дела России и убрать свои базы по всему периметру нашей страны. А идти недалеко, в ГУМ, в правое крыло, там и засел генерал вместе со своими боеголовками, судя по последним данным нашей разведки.

И снова август 1993, Старгород, институт радиотехники

Ой как здорово, подумал я, переводя взгляд с ПМа на лицо Гены Коломейцева, но смотреть там особенно было не на что, ПМ как ПМ, китайская версия похоже, а лицо совсем ничего не выражало.

— И что это значит? — попытался я потянуть время, — пистолет этот и всё остальное?

— Всегда был смышлёным сукиным сыном, — зло ответил Гена, — если б ты эту тему не копал, целее остался бы.

— Что, так прямо тут и замочишь старого сослуживца? И бывшего подчинённого? — сделал ещё один заход я. — А труп куда денешь с этого шестого этажа?

— Разберусь как-нибудь, — по-прежнему со злыми нотками в голосе отвечал Гена, — встань-ка, только медленно и отойди вон в тот угол.

И он показал левой рукой, куда мне следует отойти. Встал и двинулся в том направлении, поделать-то тут в общем ничего нельзя было... но вспомнил по дороге про своих ангелов-бандитов, вот как раз для них работёнка подвернулась.

— Кедр, — шепотом сказал я, отвернув голову к стене.

— Ты чего там бормочешь? — поинтересовался Коломейцев, — какой ещё кедр?

— Дерево это такое хвойное, в Сибири растёт, — спокойно ответил я, — а еще новая модель пистолета-пулемёта конструкции Драгунова, калибр 9 мм, начальная скорость полета пули 310 м/сек, в Златоусте выпускают.

— Совсем что ли кукушой поехал? — чисто для галочки спросил Гена, но больше ничего ни сказать, ни сделать он не успел, потому что голова его дернулась вперёд и посреди лба у него открылось большое отверстие, из которого потекло что-то жидкое.

Я успел отвернуться и сдержать желудочные спазмы, а через пару секунд дверь в кабинет открылась и туда вошёл Борис Воронов, он же Бакс, держа в руках тот самый Кедр.

— Всё правильно сказал, молодец, только делают его пока в Ижевске, в Златоуст в следующем году производство перенесут, — сказал он мне, одновременно проверяя пульс у Гены.

Потом он вытащил из кармана штанов платочек, синенький в клеточку, и махнул им в открытое окно. Из противоположного крыла нашего института ему махнули похожим платком.

— Ну на этом здесь пока всё, — сказал мне Борис, — поехали поговорим.

— А это что, так всё и оставим? — забеспокоился я, — как минимум два человека знали, что я сюда иду, так что на меня первые подозрения и упадут...

— Да не бери в голову, — рассеянно ответил Боря, — сейчас Башка подтянется и всё устроит, а у нас более важные темы для разговора есть.

Далее он приоткрыл дверь, выглянул налево-направо, потом взял меня за локоть и повёл к выходу, но не к главному, а к пожарному, был у нас и такой, только он всегда на ржавый висячий замок закрытый был. По дороге нам встретился и Башка, он поприветствовал меня взмахом руки, и вопросительно взглянул на Бакса.

— Всё как и договаривались, — ответил тот, — встречаемся через два часа в четвертой точке.

И мы разошлись в разные стороны. Пожарный вход оказался распахнутым настежь, а рядом с ним на улице стояла... нет, совсем даже и не черная Волга, а синенький Нисан-Патруль, и даже почти не б/у.

— Залезай, — буркнул Бакс, пиликнув сигналкой.

— Кассная тачила, — выразил я своё восхищение, — у вас всем такие дают?

— Нет, не всем, тем только, кто заслужил, — ответил тот, выруливая на Тургенева, а с неё на Лермонтова.

— А куда это мы едем?

— Куда надо, — коротко сказал он... впрочем я в этой надобности для себя был не особенно уверен.

Ехали мы ещё минут десять, потом остановились около старого потрескавшегося домика, я определи его возраст в сто-сто пятьдесят лет. Бакс открыл дверь ключом и пригласил меня на второй этаж, лестница была примерно того же возраста, что и всё остальное и я очень боялся, что она развалится вот прямо сейчас, но обошлось. На втором же этаже обнаружилась довольно неплохо обставленная комната, даже с пианино в одном углу, я тут же открыл его и пропиликал собачий вальс, возражений не последовало.