Почему нет, Лёня?

Почему нет, Лёня?

Меня затошнило на фразе 'Если я разбогатею и куплю собаку, назову не Шарик, назову Ринако'. Я подошел к древнему, как говно мамонта, советскому телевизору Чайка-207, черно-белому, и выключил его щелчком кнопочки внизу и справа, эпоха пультов ДУ пока не добралась до моей квартиры. Не дошкондыбала по болоту. Не допрыгала по кочкам. По дороге наверно заблудилась. И Шарик по имени Ринако (знать бы еще, что это за хрень такая) не помог.

Каналов в телевизоре уже было не две штуки, как в СССР, а все шесть, в том числе два местных, но показывалась по всем по ним почему-то исключительно одна реклама... таким вот странным образом повторялась советская эпоха, только там сводк с полей да выступления генсеков показывали, а здесь рекламу, так что кардинальным образом ничего и не поменялось, подумал я. Системный гомеостаз, да — способность открытой системы сохранять постоянство своего внутреннего состояния посредством скоординированных реакций, направленных на поддержание динамического блять равновесия означенной системы. Все процессы, короче говоря, в системе совершались таким образом, чтобы на выходе, в смысле на голубом экране, оказывалось однородная масса, с трудом воспринимаемая потребителем данной продукции.

Вот уже месяц, как я попал в это проклятое время, а все никак не могу привыкнуть к нему, никак... Ну раз уж начал, слушайте, откуда, как и почему я сюда попал, в жаркий июль 1993 года в город Верхний Старгород...

Жил я, как говорил один классик развитого социализма, славно в первой трети двадцать лет на белом свете... нет, не по учению... хотя если учением назвать Правила безопасности дорожного движения и Гражданский кодекс РФ, то по нему. И не двадцать, а все 54,к 2019 году мне столько исполнилось, родители давно умерли, семья была когда-то, да вся вышла, сменил десяток профессий и полтора десятка мест работы, но любимой профессии и работы как-то так и не нашел, друзья тоже когда-то имелись, но с течение времени испарились в разных направлениях, и остался в общем я на старости лет один и никому нахрен не нужный. Охота да рыбалка, вот и все радости, что мне остались в жизни. И тут пошел я, значит, на рыбалку одним июльским утром, а там на берегу речки, кою я облюбовал для вылова жерехов и окуней, провод электрический оказался, оборвало ветром наверно, ну и наступил на него... а потом меня еще молнией сверху шандарахнуло... и дерево сверху свалилось, чтоб уж для полной надежности — и передвинулся я такой вот шандарахнутый, ударенный и долбанутый в двушку-хрущебуровно на 26 лет назад, в июль 1993 года. В свое тело, в 28-летнего Леонида Молодцова, прямо посреди бандитской эпохи первоначального накопления капитала, ага.

Родители у меня к этому времени уже в земле лежали, а супругой я еще не обзавелся ни одной, так что вот оно все твое, все в личном пользовании, Лёня, юзай, как сможешь — в прихожей вешалка и электросчетчик с колесиком (до электронных еще лет 10 ждать надо), направо совмещенный сортир с ванной, два в одном, как говорится, как шампунь с кондиционером. И то, и это тоже советское, у унитаза бачок наверху, железный такой, железный, и ржавый такой, ржавый... но работает пока и от этого на щеки наворачиваются слезы горячей благодарности. Кран в ванной ревет при включении, как марал в период гона. Громко очень и прерывисто. Но тоже пока работает, и даже горячую воду дает, когда газовая колонка на кухне включена. Ну кухню с двумя комнатами я уж не буду описывать, чтобы самому не разрыдаться и вас в излишнюю тоску не вгонять, хрущебу-двушку, надеюсь, все представляют во всех деталях и разрезах, это такой же бренд эпохи, как... ну я не знаю... как девушка с веслом в парке культуры и отдыха, парки разные, а девушки одинаковые везде стоит... и весла у них как под копирку... в общем как говаривали советские продавщицы — 'вас, сука, много, а я одна-одинёшенька, так что не кипишитесь, граждане, а стойте в своей очереди спокойно, а то сейчас совсем закроюсь'.

Не, про секретер все же отдельно скажу — сколько раз я его, заразу двустворчатую, выкинуть хотел, но все руки как-то не доходили, а сейчас и притерпелся вроде, пусть себе стоит, хотя вещь уникально-бестолково-бесполезная. Да, и балкон же у нас есть, как же хрущеба и без балкона — выходит прямиком на такую же четырехподъездную пятиэтажку напротив, метров 40 между ними, зашибись какая великая приватная зона, а чуть вбок если посмотреть, то и школу мою родимую увидеть можно, за номером 160, проект начала 60-х годов... А если еще раз посмотреть вбок, но в другую сторону, увидишь их, родимых, киоски, они же ларьки-марьки, выросшие из ничего, как поганки после дождя... ну бывали наверно в лесу после дождя в теплую погоду, когда эти грибочки растут и громоздятся друг на друга, отвратительные как на вид, так и на вкус, зелено-серо-фиолетовые такие... в точности такой же расцветки, как и ларьки. Но иногда и они выручают... ларьки в смысле, а не поганки.

Да, забыл про балкончик добавить, он у нас застекленный, мода такая была в советские годы, так что там даже зимой можно посидеть-покурить... ну это если б я курил, а так-то я только пью иногда, горькую, а курить так и не приучился, невзирая на два года армейской службы и три года в горячем цеху кирпичного завода.

И про работу свою я еще не сказал, а сказать надо бы — в четырех местах я сейчас числюсь только официально, а так-то не счесть их, подработок моих, примерно как алмазов в пламенных пещерах. Основное моё рабочее место это академический НИИ радиотехники, сектор автоматизации научных исследований, подсектор физики высоких энергий, некогда он конечно был большим и богатым, этот НИИ, но с 91 года взял и вошел в безнадежный плоский штопор, зарплату нам конечно повышают иногда, но во-первых очень сильно отставая от темпов инфляции, а во-вторых выплачивают ее крайне нерегулярно, ибо в стране кризис с денежной наличностью, а безналичные карточные расчеты видятся из текущей реальности как что-то близкое к фэнтези с эльфами и драконами...Так что с одной этой академической работой быстро зубы на полку положишь. Поэтому что? Приходится подрабатывать на стороне, скажете вы и будете абсолютно правы. Подрабатываю, благо за посещаемостью в нашем институте следят откровенно сквозь пальцы, все же и всё понимают, начнешь в этом смысле с усилием накручивать гайки на болты, рискуешь совсем сорвать нарезку — народ просто разбежится в разные стороны. Так что у него, народа, с руководством в этом вопросе есть некий консенсус — мы делаем вид, что не замечаем ваших отлучек с рабочих мест, а вы выполняете по мере сил свои обязанности и не убегаете с концами.

Итак, мои официальные подработки — 1)первый в городе интернет-провайдер (интернет таким образом пока никто не называет, в ходу звучное имя Релком), руководит им мой бывший коллега по залу управления страшной установки под названием 'Медведка'. Сама эта 'Медведка', как и полагается этому зверю, была под землей метров на десять, а управляли ей таки сверху, из зала управления, вот там мы и сидели в экранной комнате на трех квадратных метрах в окружении компьютеров... ой, тогда они еще ЭВМ кажется назывались, с Юриком Шпагиным. Шустрикомон всегда был, даже в свинцовые постбрежневские годы, а уж в перестройку дошустрился до главного, потому что единственного пока, провайдера города. Он там начальником был и одновременно сисадмином и бухгалтером, а я значит ездил по клиентам и подключал их нашему серверу. Через модемы. По телефонной лапше. Как вспомню, так вздрогну, куда меня только не заносила судьба с этими подключениями, в СИЗО области например... или психушка на улице Июльских дней, строгого режима, с решеточками — психушечный вариант-лайт напротив нашего НИИ располагается, его мы как облупленного знаем и там ничего страшного нет, а главврач так и вообще лучший друг нашего НИИ, лекции раз в месяц читает. Но на Июльских дней, ребята, совсем все не так просто, тут реально больные на всю голову содержатся, по заключению суда между прочим тоже — нет, не хочу я про это место вспоминать. Платит мне Юрик издевательски мало, даром что бывший дружбан, а бегать приходится очень много, но я пока держусь за это место, ладно.

2) управление информатизации областной, ребята, администрации нашей богоспасаемой Верхне-старгородской области, да. Возглавляет его опять же один знакомый с нашего НИИ, Мишаня Кононов, точно как знаменитого артиста его зовут, он не такой уже прямо мнедружбан был, как Юрик, но тем не менее. А я там опять-таки числюсь мальчиком-на-побегушках и прислугой-за-все, как Михаил Самуэлевич Паниковский. Примерно раз в две недели, иногда даже чаще, выезжаю в районы области подключать районные власти к благам цивилизации — грубо говоря устанавливаю начальнику (как вариант — заместителю, если начальник совсем уже старый пень и ни бельмеса в этом не понимает) Ай-Би-Эм совместимый компьютер с джентльменским набором программ плюс принтер. Плюс модем для связи с обкомом, это если телефонная сеть позволяет... звонят в дверь — потом дорасскажу, открыть надо...

Пришел сосед сверху, конченный алкаш и придурок Евгеша, денег просить, он за другим не ходит.

— Братан, — говорил он, моргая по очереди обоими глазами и утирая набежавшую на щеку слезу, — пятихатку всего, Христом-богом молю, а не то копыта прям тут у тебя на коврике отброшу... завтра отдам, вот чем хошь поклянусь.

Как же, дождешься от тебя, с неприязнью подумал я, скорее ты нас всех переживешь, урод, но замусоленную бумажку ему выдал, все равно не отстанет ведь. Когда выталкивал Евгешу на площадку, увидел, как снизу поднимается еще одна соседка, звать Оксаной, учились мы с ней в одной школе, но в разных классах, вот с кем бы я пообщался с большим удовольствием (отличная фигура, миловидное личико, ярко накрашенные губы, великолепной формы ноги, переходящие в не менее привлекательные бедра, покачивающиеся при ходьбе очень даже волнующим образом, идет как пишет, а пишет, как Лёва, а Лёва пишет... ну не очень, если честно, хорошо он пишет).Но к глубокому моему сожалению меня Оксана как сексуального партнера не видит вообще, да и не как сексуального, если честно, тоже... даже когда очки наденет, у нее есть, я видел — неинтересен я ей, еще раз к моему большому сожалению, да умом-то я ее понимаю, ну кто я такой, хлюпик-неудачник и задрот-ботаник на неприбыльной должности, без автомобиля и с серьезными материальными проблемами, а она вон какая вся из себя... ну ладно, Оксаночка, подожди немного, может чего-то и поменяется в этой жизни.

А я тем временем закончу пожалуй про свои многочисленные работы. Итак про обкомовскую деятельность — объехал я короче говоря почти что все районы области, а их у нас пятьдесят штук без малого... а может и с малым, не помню уже.

Ну и под номером 3 у нас идет страховой бизнес, да. Еще один мой бывший коллега по НИИ, Степан Андреич, поднакопил немного бабок на ниве обменно-посреднической деятельности, да и решил обустроить собственную страховую компанию. И почему-то одной из главных статей дохода у него при этом образовалось страхование компьютеров, в 21 веке о таком звере никто не помнит уже, а тогда, значит, оно еще как популярно было. А чтобы не платить деньги посторонним ремонтникам, Андреич, значит, нанял меня ремонтировать всю электронную хрень, подпадающую под страховые случаи. Платил он тоже безобразно мало, но и не грузил сильно.

Про остальные шарашки, шлыги и шабашки я как-нибудь потом, а теперь про собственно бабки — сколько ж ты всего заколачиваешь на круг, Лёнчик, спросите вы, и я вам честно отвечу, порядка 30-40 тысяч рубликов в месяц, неденоминированных еще само собой, один месяц выдался таким удачным, что аж стольник мне прилетел, но это было исключение. Чтобы было понятнее, приведу примерные цены на июль-август 93 года: молоко 95, хлеб 80, копченая колбаса 2500-4000, вареная 2000, картошка 100 (старая), газеты 10 (Известия) — 40 (Спорт-экспресс), сигареты 150 (Астра) — 1000 (Мальборо), водка 800, шоколадные конфеты 2000-3000, мороженое 100-200, обед в несильно понтовом месте 200-300. То есть если пересчитать все в цены 2019 года, то заработок мой выразится в сумме где-то в районе 10-15 тысяч... не, одному прожить можно конечно, голодным не останешься, но на удовольствия, накопления или упаси боже товары длительного пользования (телевизор популярной марки Фунай с 20 дюймовой диагональю стоил тогда порядка150 тыс) явно ничего не останется...

А на ваш немой вопрос, чего ж ты, Лёня, дома-то белым днем сидишь при наличии стольких мест работы, я отвечу — так воскресенье же, какая работа в воскресенье. Теперь вы наверно спросите меня — это все хорошо, Леонид, про цены и зубы на полке мы все поняли, и даже про соседей Евгешу с Оксаной более-менее тоже, но ты же ведь не за этим в 93 год наверно прибыл, а? Стратегия-то, грубо говоря, действий у тебя какая-то имеется, ведь не одной же колбасой и не одними же шоколадными конфетами жив человек, верно? И я соглашусь, не одной и не одними... но с другой стороны и вы не можете не заметить, что СССР мне уже не спасти. Потому что он уже два полных года, как в могиле лежит, а технологиями вуду, чтобы его зазомбировать и из земли поднять, я не владею... ну может и владею, но не на том уровне, какой тут необходим... так что не суждено мне этого сделать.

Но что-то другое же ты еще можешь и есть ли у тебя какой-нибудь план, Лёня, не унимаетесь с вопросами вы... ну ясен же перец (болгарский или жгучий, без разницы) могу, и планчик у меня имеется, сочинил за месяц пребывания здесь, но он будет, граждане, раскрываться по мере развития сюжета — так вот я взял и все вам вывалил, неинтересно же будет, да? О, на часах (дешевейшая китайская подделка под Ориент, куплено за сто рублей в ларьке) 15.30, а это значит, что через полчаса должна осуществиться первая... ну может даже нулевая часть моего хитрого плана. Одеваемся и выходим на свет божий.

Надел что-то вроде относительно чистой футболки с рисунком Фредди Меркури на спине, вот убей не помню, как она у меня образовалась, но не выкидывать же в самом деле, и джинсы натянул конечно, почти новые, ноунейм, но очень прилично выглядящие. Нет, небольшая задержка — телефон звонит. Синий, огромный и нелепый, я его в институте у местных телефонистов сменял на поллитра спирта, с этой жидкостью у нас в отделе слава богу все хорошо, наливай да пей. Или меняй на что-нибудь, спирт-то нормальный, ректификат, как слеза, а не какая-нибудь там поганая гидрашка.

Поднимаю трубку:

— Да.

— Привет, Лёнь, это Дима, как дела?

Дима мой однокурсник по институту, живет в нашем районе, но чуть дальше к реке, я с ним пожалуй с единственным поддерживаю что-то вроде дружеских отношений из нашей бывшей группы.

— Дела как сажа бела. Чо надо-то, говори быстрее, мне некогда...

— Какой ты грубый, а может я просто пообщаться хочу...

— Тогда вечером перезвони, я уже выхожу.

— Нене, стой, дело одно есть, до вечера не терпит — я тут на танцы сегодня собрался, с Таней, ну помнишь наверно такую...

— Ну помню (маленькая, светленькая, смешливая, грудь первый номер, но если свет неяркий включить, то вроде прокатывает), и дальше что?

— Она одна боится идти, подругу с собой берет, а мне, значит, сказала, чтоб я тоже с корешем приходил, вот...

— А что за подруга-то?

— Света какая-то, я ее ни разу не видел, но Таня говорит, что она вполне даже ничего...

— Ладно, уговорил, когда и где встречаемся?

— В семь вечера в парке возле танцплощадки.

Далее я пригладил волосы перед зеркалом в ванной, а прежде, чем выходить из двери, решил проверить наличность в кармане, чисто на автомате. Кошельков я не ношу, как-то не сложилось, так что наличность эта у меня обычно в свернутом виде в левом кармане пребывает. Почему в левом? А я х его з, товарищи майоры, исторически так сложилось. Ну вытащил я, значит, свои заработанные непосильным трудом рублики и пересчитал — что за черт? 10 тыщ не хватает...

Сел на стул поразмыслить над этой проблемой... через полминуты забрезжила догадка — это ж я алкашу Евгеше десятитысячную купюру вместо пятихатки сунул, блин, а это четверть моих месячных доходов. Быстрее надо к нему, может он еще не успел их все пропить. И я выскочил на лестницу, дверь за собой закрыть не забыл, спешка спешкой, но личную безопасность соблюдать таки надо, и через две ступеньки прискакал на следующий этаж, Евгеша ровно надо мной жил, в такой же убогой двушке. Нажал на звонок, никакого движения внутри не услышал, точно ведь закупил поди бухла на всю сумму и уже гуляет где-нибудь, с тоской подумал, пнул ни в чем неповинную дверь и тут она взяла и открылась с печальным скрипом. Ну войду, раз так... вошел...

Евгеша лежал на полу в большой комнате, не подавая никаких признаков жизни, а на левой стороне груди у него было большое красное пятно... блять, только и успел подумать я, как в воду же он глядел, а я облажался кругом, не пережил он никого из нашего подъезда... проверил пульс — нету, поднес зеркальце(валялось оно у него на столе) ко рту — не запотевает. Все с клиентом понятно, подумал. И тут мне вдруг стрельнула в голову такая мысль, что Евгению все равно уже ничем не поможешь, а десять тысяч это десять тысяч, дай-ка я посмотрю, может они у него в карманах завалялись. Присел на корточки и начал их проверять, карманы, да... но видимо зря я это сделал, потому что буквально посередине увлекательного процесса обшаривания евгешиных карманов сзади вдруг раздались легкие шаги и голос: Так-так-так!

Обернулся — а это Оксана, ну надо ж, совсем не слышал ее шаги, ниндзя херова.

— И что это мы тут делаем? — ехидно спросила она, — убитых обшариваем?

— Это совсем не то, что ты подумала, — автоматически сказал я дурацкую фразу из голливудских боевиков, — когда я вошел, он уже таким был, а шел я к нему, чтобы 10 тыщ забрать, полчаса назад ему по ошибке не ту бумажку сунул.

— Ну-ну, — протянула Оксана, — деньги-то хоть нашел?

— Черта-с-два, — ответил я, — у него кроме стольника ничего нет.

— Ладно, давай так, — сказала она, — я сделаю вид, что тебе поверила, а ты будешь должен мне одну услугу.

— Согласен, — быстро отбарабанил я и продолжил без пауз, — надо ж милицию вызвать, а то мало ли что...

— Вызывай, телефон в нашем подъезде только у тебя есть, спускайся и вызывай... стой, — сказала она, когда я уже двинулся к двери, — надо показания согласовать, чтобы одинаковые были, а то мало ли что...

— Давай согласуем, значит я пришел, чтобы забрать отданные ему по ошибке деньги, а ты... ты зачем сюда приперлась, а?

— А я увидела открытую дверь и решила проверить, не случилось ли тут чего... а тут как раз случилось...

— И еще нас обязательно спросят, не слышали ли мы звука выстрелов (ты не слышала? И я тоже не) и не было ли у нас неприязненных отношений с потерпевшим (у тебя не было? Да знаю я, что вы не общались, ну не было и ладно). И еще обязательный вопрос будет — когда мы видели его в последний раз... ну живым, тут понятно, полчаса назад возле моей двери. И еще наверно спросят, с кем у него были напряженные отношения или конфликты в последнее время (не знаешь? Ну и я тоже... хотя пару дней назад видел я, как он ругался с Эдиком... да, с тем самым бандитом... только не знаю, стоит ли это ментам говорить). Ну все, я ушел.

И я ушел звонить 02...

— — — — — —

Вернулись мы, короче говоря, с Оксаночкой из районной ментовки, ну которая на Старых Ветеранов, знаете наверно, уже глубоко под вечер, мой хитрый планчик на сегодня приказал долго жить, да и на танцульки с Димоном и его подругами я не попал уже, час они меня там возле танцплощадки явно ждать не будут, так что и смысла туда идти нет. Кололи нас в ментуре сначала по отдельности, потом обоих сразу долго и безжалостно, ну да товарищей ментов тоже понять можно — вот же готовые подозреваемые, легко превращаемые в обвиняемых, хоп, и дело раскрыто, а в личном деле палка. Но мы не кололись, да и алиби друг другу худо-бедно сделали, да и ни мотива у нас, ни орудия преступления (Евгешу походу не застрелили, а ножом закололи, хитрым каким-то, с длинным и тонким лезвием, почти штык получился).

Эдика мы решили не сдавать, хлопот потом не оберешься с этим беспредельщиком, не видели и не слышали мы никаких евгеньиных конфликтов, и точка на этом. Ну в восемь вечера отпустили нас с богом. По дороге домой Оксана долго молчала, а потом выдала:

— А ты молодец, хорошо держался, да и вообще ты, как я посмотрю, не такой уж ты и задрот... — и задумчиво посмотрела на меня.

— Ты где работаешь-то? — спросил я, чтобы что-нибудь спросить, — я раньше как-то не интересовался.

— Секретаршей в одной конторе тут, — ответила она и передернула плечами, видимо ничего хорошего она в этой конторе не видела.

— Я как раскручусь, обязательно тебя к себе возьму, — неожиданно вырвалось у меня.

— Ты? Раскрутишься?? — весело переспросила Оксана, — что-то мало в это верится.

— А вот посмотрим, — хмуро ответил я и на этом мы распрощались.

Ну вот наконец и закончилось это дурное воскресенье, подумал я, засыпая на своем диване...

А наутро я в институт родной поехал, не вот-то прямо с утра, являться к положенным по времени восьми-тридцати считалось у нас очень дурным тоном, ну и я пришел на свое рабочее место на третьем этаже шестого корпуса в девять с копейками. Первым в нашу лабораторию причем пришел, пришлось даже возвращаться на вахту и брать ключ. Что у меня за лаборатория? Да самая обычная, радиотехническая... автоматизируем научные исследования в области физики высоких энергий... для военных естественно все это делается, под проект 'Медведка' собственно и был создан наш институт 15 лет назад... ага, хотели сделать лазер, но в другом диапазоне излучения — лазеры же это оптические частоты, через непрозрачные предметы не проходят, сквозь облака например, не говоря уж о чем-то более твердом типа бетонной стенки, а вот если взять СВЧ диапазон, то там будет все гораздо кучерявее... могло бы быть, но не вышло ничего с СВЧ-лазерами у нас, а институт остался, не ломать же, раз построили...

У окна (где же еще) место завлаба Александр-Иваныча Бессмертнова... да, вы угадали, его Кощеем у нас зовут, он такой же тощий и длинный, но человек в принципе неплохой. А вдоль этой вот правой стены стоят три стола, один из которых мой, а два других Игорька Нечаева и Виталика Соломина. У другой стены двое Мишек сидят — Фрайман и Фраерман (в НИИ да без евреев, так не бывает). Все ребята в принципе неплохие люди, но это, как говорится, не профессия. На каждом столе по персоналке — не IBM-совместимой, упаси господи, она у нас одна у стены, а обычные отечественные Электроники-60 и ДВК-2 и 3. И приборы конечно, приборы — осциллографы, генераторы, тестеры, эмуляторы, программаторы и тд. Плюс по крейту системы КАМАК, это уж никто за прибор не считает, это по умолчанию у всех на столе имеется, кое у кого и по две штуки, у нас вообще все оборудование к этом КАМАКовскому стандарту приводится... что это такое, я уж не буду писать, чтобы не закопаться окончательно, хрень такая весом в 15 кг с двумя ручками, если коротко.

О, начальничек пришел:

— Привет, Иваныч (мы тут все на ты), что-то ты еще больше похудел по сравнению с пятницей.

— Угу, похудеешь тут с нашей зарплатой... а где все-то?

— В дороге, Иваныч, где же еще — автобусы с каждым днем все хуже ходят, ждут наверно.

— Скажи, дорогая мамаша, — говорит, переступая порог, Виталик, — почем нынче доллар у нас?

— Я хоть и не мамаша, — отзывается завлаб, — но могу сказать, что с утра был по 1050. Купить хочешь или продать?

— Откуда у меня бабки на доллары, чисто с целью поддержать разговор спросил, — с ясным взором продолжает Виталик и марширует к своим крейтам и осциллографам. — Слышали кстати свежий анекдот про оптимистов и пессимистов?

— Рассказывай уже, — говорю я, отрываясь от своей схемы.

— Значит так, оптимист у нас сегодня изучает английский язык, пессимист — китайский, а...

— Это еще не всё?

— А ты не перебивай, тогда узнаешь, всё или нет — а реалист сейчас старательно штудирует устройство автомата Калашникова.

Мы с Иванычем помолчали, потом он высказался в том смысле, что не очень смешно, но жизненно.

А следом к нам заходит один из двух Мишек, я их, если честно, путаю, похожи они, как однояйцевые близнецы, хотя даже родственниками не являются.

— Добрутро, — говорит Мишка, он это всегда по утрам говорит, а потом может молчать до самого до конца работы, нетипичный какой-то еврей, да.

Звонок телефона, обычного, до начала эпохи мобильных еще года три, а пока самые продвинутые юзеры хвастаются пейджерами (двухстрочный! Вессолинк! читал вчера на ночь и много думал!).

— Лень, это тебя, — говорит Игорь, он ближе всего сидит к полочке с телефоном, поэтому чаще всего и берет трубку.

— Алло... да, узнал... вот прям сегодня?.. даже прям сейчас?.. окей, уговорил.

Это супер-провайдер Юрик Шпагин с седьмого этажа, надо клиента подключить где-то глубоко в старгородских ипенях, вот срочняк полный. Хорошо, говорю Иванычу-Бессмертному... а, черт, и говорить ничего не надо, свалил наш начальник куда-то, а я и не заметил, беру из ящика стола заяву на страховой ремонт ДВК-2 где-то примерно в тех же ипенях и срываюсь с места.

Но перед уходом успеваю услышать, как Виталик, оторвавшись от контроллера PDP (да-да, эта та самая серия компании Диджитал-Эквипмент, с компьютеров которой наши умельцы слямзили серию СМ) декларирует вирши, он их любит сочинять по поводу и без:

— Служил, значит, Гаврила в контрразведке...

— Так-так, — подбадривает его Игорек, — и что?

— А то, — продолжает Виталик, — что работал он на PDP...

— Умный какой Гаврила, почти как ты, — подаю голос от двери я.

— Но не нажал 'Возврат каретки'... — упавшим голосом говорит Виталик и по всему чувствуется, что последнюю строчку он еще не придумал, придем что ли ему на помощь?

— Его за ноги унесли, — помогаю ему я и скрываюсь за дверью.

Сначала естественно надо бы к Юрику заглянуть, модемы же у него складируются, да и инструкции какие может даст. Юрик сидит за толстой железной дверью с табличкой 'ООО Монтана', в эти времена модно брать в названия иностранные слова и географические пункты.

— Ну что, быстро я пришел? — спрашиваю.

Юрик недовольно смотрит на часы и говорит, что мог бы и побыстрее, но уж хрен с тобой, пойдет. Он вообще в последнее время несколько заигрался в биг-босса из западной корпорации, носит строгий костюм и белую рубашку, смотрит строго и требовательно, пытался даже ввести систему штрафов, безуспешно правда. Так-то он парень простой и веселый, но эти последние перемены меня несколько пугают, подумываю даже, чтобы свалить из его Монтаны... в Айову какую или совсем уже в Техас.

— Вот модем с ключами, — и он протягивает мне коробочку с яркой надписью поперек 'US Robotics-9600' (ну это декларируется конечно 9600, а так-то он дай боже, если 2400 бод обеспечивал бы), дискету с программами и ключами, и продолжает, — клиент непростой, бабок у него много, так что постарайся не борзеть, а наладить хотя бы видимость отношений. Для начала. Может в дальнейшем пригодиться.

— Окей, — говорю я, — еще какие-то указания будут?

— Зарплата в этом месяце задерживается, — бурчит Юрик, — проблемы с банком, так что варежку особо сильно не разевай, только в августе скорее всего...

— Понимаю, — киваю я, — денег нет, но вы держитесь... где клиент-то находится?

Юрик сует мне бумажку с адресом — йокорный бабай, поселок Ворошилова, километров 20 отсюда по прямой... а по кривой все 30, и слава у него нехорошая, у этого поселка... ну да делать нечего.

Сажусь на 45 автобус на соседней улице, показываю проездной кондукторше, красивый, заламинированный, за 2,5 тыщи по госцене, ага. Только никто их сейчас по госцене не берет, либо прямо в автобусных парках за полцены, либо подделывают как могут — лично мой такой вот, подделанный. У нас на институт купили недавно цветной струйничек, так к хозяину принтера очередь обычно в начале месяца выстраивается, на сканирование и распечатку, он по-божески за это берет, по 200-300 рубликов, в зависимости от расположения к конкретному заказчику.

А мы тем временем несемся на всех парах из верхней части города через длинный и пустой мост в нижнюю, в Даунтаун так сказать. Дороги пустые... ну почти пустые, на светофорах может скапливаться с десяток машин, а так-то пробок совсем никаких. Едет по дорогам пока в основном отечественный автопром, Жиги с Волгами и Москвичами, редко-редко разбавленный пионерами западного автомобилестроения... восточное праворульное впрочем тоже встречается. Смотреть, если честно, на эти иномарки страшновато — это унылый и раздолбанный хлам с автомобильных свалок в Дордмунде и Страсбурге. Пределом мечтаний горожан является Форд-Скорпио (хотя, как я потом прочитал в Википедии, к 93 году их уже сняли с производства в Детройте), десяток таких машин закупил главный старгородский богатей Сизов, глава могущественной фирмы 'Русский миръ', ага, с твердым знаком.

Ну вот кажется и приехали, конечная остановка 45-го с этим самым названием 'Ворошиловский поселок', его вообще-то переименовывали при Хрущеве, когда он там с антипартийной группой боролся, но в народе новое название не прижилось, так все и говорили Ворошиловский. Место это было бандитским даже при вегетарианском советском режиме, что уж говорить про сейчас...

Обогнул ряд кривых ларьков, подивившись на их цветочные названия — Гиацинт, Гладиолус, Флокс, Орхидея и тд, это ж надо, поэт какой-то в тесные ларечные ряды затесался — и зашел на первый этаж бывшего какого-то унылого советского заведения, что-нибудь вроде Союзтрансстроймонтажгеодезия, сейчас заведение было упромыслено за ненадобностью, ну какая нахрен геодезия, когда в стране полным ходом идет первоначальное накопление капитала, а на его месте было с полсотни маленьких фирм, фирмочек и фирмешек. Вот одна из них, с названием 'АО Гарант' и подзаголовком 'Торгово-закупочные операции, биржевые сделки, юридическое сопровождение', и была мне нужна. Стучусь и захожу внутрь.

Внутри большая комната с десятком столов, в наличии два сотрудника, у окна мужчина под 40 в малиновом (вы угадали) пиджаке, явно пару дней не брился и бухал, перегар от него конкретный идет, а возле двери за персоналкой молоденькая девчонка в мини-мини юбке, минее не бывает. Ноги у нее такой длины, что под столом не умещаются, в проход вылезают. Кстати красивые, сука, ноги, к ногам претензий никаких нет.

— Здравствуйте, меня зовут Леонид, я из компании Монтана, пришел подключать вам Релком и электронную почту, — отбарабанил с порога я, глядя на небритого мужика.

Вопрос, крутившийся у меня на языке, 'Чего там гарантирует ваш 'Гарант', рассказывайте?', задавать не стал. Мужик недоуменно посмотрел на меня, потом на пустой стол перед собой (ничего на нем не было, если не считать бутылки Фиесты и пустого граненого стакана), потом на девочку у двери и наконец разразился осмысленной фразой:

— Лидочка, что это еще занахер?

Лидочка подтянула свои длинные ноги из прохода, поправила зачем-то блузку и ответила:

— Григорий Константиныч, это наверно наладчик компьютерный, мы же вчера вызывали такого...

— Ааа, наладчик... — протянул не особо въехавший в суть дела мужик, — ну пусть тогда налаживает, если наладчик, — после чего встал и не очень твердой походкой удалился в дверь, из-за которой только что пришел я.

— Я ненадолго, — буркнул он Лидочке по дороге, — если ворошиловские придут, скинь чего-нито на пейджер.

Ну а я приступаю к тому, зачем собственно приехал.

— Значит ты у нас Лида, — говорю я, одновременно очищая правую половину стола от бумажек, тут модем, значит, положим, — а я Леонид, можно просто Лёнчик, угу. Местечко-то за компом освободи.

Лида безмолвно встает и пересаживается на соседний стул. Надо ж какая неразговорчивая, ну да делать нечего, надо работу работать. Подключение модема к телефонной розетке это та еще канитель в былинные 90-е — никаких розеточек под модемный кабель естественно еще до Российской Федерации не доехало, надо разрезать кабелек и физически вытащить на свет божий проводки, что внутри, а они, проводки эти, многожильные и тоненькие-сука-тоненькие, чуть нажмешь посильнее, тут же рвутся... но справился я худо-бедно с этой работой, соединил модем с телефонной розеткой. Потом начал грузить программы и соединяться с юриковым сервером. Кто помнит звук модемного соединения, тот никогда его не забудет — ииии-бырбырюыр-ииии-хрхрхр, ну и так далее. Да, интересный лайфхак мне знающие люди подсказали, если набирать не обычный городской номер нашего сервера, ну 6-значный, а через восьмерку — 8, код нашего города, а только потом 6-значный номер, соединение происходит гораздо быстрее, обмен данными идет шустрее и разрывов почти не бывает, вроде на межгороде более современное оборудование стоит. Так и сделал, на удивление все прошло чисто и гладко — вся почта АО Гарант скачалась без запинки, надо же, у меня так гладко все проходило в лучшем случае один раз из трех-четырех...

— Все типа готово, — говорю неразговорчивой девочке, — объяснять надо, что тут, куда и к чему?

— Ну надо конечно, — наконец открывает рот она, — объясняй, раз пришел.

Посадил Лиду на ее место, передвинулся вправо, потом битых полчаса рассказывал, что там к чему, она оказалась довольно понятливой, но на отвлеченные темы, типа что она делает сегодня вечером, разговаривать не захотела совсем. Да и не очень-то и хотелось. Когда я заканчивал свои пояснения, дверь резко отворилась и в нее вошли два мордоворота в спортивных костюмах Адидас, один в красном с синими косыми лампасами, другой наоборот. Тот, что пониже и потупее на рожу, держал в руке бейсбольную биту, он и задал вопрос Лидочке:

— Где этот хер бля?

И показал битой на стол возле окна.

— В ларек вышел, за сигаретами, — испуганно сказала Лида, — а вы наверно ворошиловские? Я сейчас сброшу ему сообщение на пейджер.

— Мы пойдем покурим, через 5 минут вернемся, — сказал уже второй мордоворот, чуть более умный на вид и без биты, — если его тут не будет, пусть пеняет на себя.

И они вышли, с лязгом захлопнув за собой дверь, так что штукатурка посыпалась. Лида испуганно начала крутить диск телефона, силясь набрать номер пейджинговой компании, а у нее ничего не получалось. Я отобрал у нее трубку, спросил какой номер набирать и что за абонент Гриша и через полминуты сбросил ему сообщение 'Ворошиловские пришли, возвращайтесь срочно'.

Лида взволнованно посмотрела на часы:

— Три минуты уже прошли, как думаешь, успеет он?

— Должен успеть, — хладнокровно ответил я, — это ж в его интересах. Хотя как посмотреть конечно, может и не в его...

Гриша вошел вместе с ворошиловскими, видимо они на входе столкнулись, разговор у них при этом шел на весьма повышенных тонах.

— Так, — сказал тот, что поумнее, — про девку я все понял, секретутка это твоя, а это еще чо за нах? — спросил он, показывая на меня.

— Это наладчик, компьютер у нас налаживает, — нашелся Гриша.

— Ну если наладчик, нехай налаживается отсюда нах..й, — пошутил тупой бандит и сам заржал над своей шуткой.

Я молча встал и двинулся к двери.

— Хотя не, погоди... — задумался более умный ворошиловец, — за дверью постой минут пять, пока мы с Гришаней не перетрем, у меня к тебе разговор будет, раз ты у нас по компьютерам.

Я пожал плечами, сказал 'окей' и быстро вышел. Ждать пришлось недолго, скоро они оба появились, причем тупой держался за руку и говорил, повернул голову назад 'ну ничо, мы еще вернемся'. Я успел краем глаза заглянуть за дверь — Гриша лежал на полу, а Лидочка прикладывала к его голове какую-то тряпку.

— Пойдем до машины, — сказал мне тот, что поумнее, — меня Баксом зовут, а он Башка.

— А я Лёня, — ответил я и поплелся вслед за ними.

Машина их была устрашающе старым и раздолбанным черным рыдваном, в девичестве бывшим очевидно Тойотой-Камри. Залез на заднее сиденье, чо...

— Ты из какой конторы будешь? — хмуро спросил Бакс.

— Монтана, в НИИ радиотехники сидим.

— Старший у вас кто?

— Юра Шпагин, — ответил я, запираться и врать бессмысленно было, все равно вычислят.

— У нас к нему дело есть.

— Если это насчет крыши, то у него вроде бы есть уже...

— Слушай, ты не умничай, а делай, что говорят, — разозлился бандит, — стрелку ему забиваем на этом вот месте. Завтра в час дня. Не придет, попадет на серьезные бабки.

— Если придет, тоже попадет, — подал голос второй, сопроводив свою реплику очередным заливистым ржанием.

— Помолчи, — резко сказал ему более умный, а потом добавил мне, — я короче все сказал — свободен, — и он распахнул дверь своей Камри.

Ну и славно, что пока я свободен... а не в СИЗО на Гагарина. Хотел было тут же обрадовать Юрика звонком из автомата, они пока здоровы и относительно целы, эпоха мобильной связи убьет их лет через 10, но подумал и решил юрикову радость перенести на вечер, ну его. А у меня в повестке дня страховой ремонт ДВК-шки, ага.

Это оказалось в двух остановках от Ворошиловки, бывший, как я понял, райком КПСС, отданный под нужды трудящихся масс, там на первом этаже обитал районный центр занятости населения, переводивший в духе времени свои занятные дела в электронную форму, вот у него и сдохло орудие производства, застрахованное в конторе Степан Андреича.

— Добрый день, — сказал я с порога этого самого центра, — я из страховой фирмы 'Утёс', насчет вашей техники пришел.

В центре обитал, вот сюрприз, ровно тот же набор сотрудников, что и в только что покинутом мной 'Гаранте', а именно начальник, страдающий с бодуна, и девочка-на-побегушках, с той небольшой только разницей, что девочка не у двери сидела, а тоже у окна, и у начальника на столе стояла не Фиеста, а Херши-кола (вкус победы, да).

— Аааа, — попытался собрать мысли воедино начальник, — пришел наконец... ну давай, приступай — Лизонька, покажи товарищу, чего там у нас сдохло.

— Все сделаю, Константин Григорьич, — живо ответила девочка и скользнула по мне взглядом... заинтересованным, насколько я успел заметить. Ну и хорошо, я тоже умею быть разговорчивым, когда есть живой отклик, а не как от кирпича в болото, уууппп и все.

— Я выйду на минутку, — сказал начальник, вставая со стула и направив свой мутный взор в дверь, — если что, звони на пейджер.

Что-то все как под копирку повторяется, подумал я, надеюсь только, что бандиты крышевать этого Григорьича не придут, контора-то государственная, чего с нее взять, кроме канцелярских принадлежностей. И Лиза вроде совсем даже и не похожа на предыдущую Лиду...

— Вот, — сказала она, махнув рукой в сторону запыленного компьютера, — третий день молчит, а нам уже пора отчетность в область сдавать.

Вытащил набор инструментов, раскрутил корпус, первым делом осмотрел блок питания — ну чо, все ясно с клиентом, диодный мост надо поменять и кондёр-электролит вздулся, его тоже. У ДВК-шек одна поломка на всех, хотя бы что-то стабильно в нашем раздолбанном постсоветском мире, и это радует.

Но сразу конечно я это дело заменять не полез, если за 5 минут все сделаешь, то заказчик ведь начнет думать, а не слишком ли много я им заплатил, и мучительно высчитывать стоимость минуты нашей работы, поэтому что? Правильно, надо сделать вид, что ты мучительно долго ищешь неисправность и тратишь при этом огромные объемы как физического, так и ментального труда. Поэтому я с умным видом минут 20 поковырялся в разных частях машины, а только затем приступил к собственно замене моста с кондёром. Не забывая при этом поддерживать легкую беседу с Лизонькой. Результатом беседы явилась бумажка с телефонным номером, нет не её, а соседней квартиры, у неё телефона не было. Ну и на вечер договорился сходить в кино... в видеосалон то есть, какое сейчас к чертям кино, умирает оно. Учитесь в общем, друзья.

Бандитов не пришло, как я и предполагал, вместо них пришел целый глава районной администрации, как шепнула мне на ухо Лиза. Нужен ему был начальник по занятости, а выглядел он нисколько не лучше его... да что они тут, всем районом что ли бухают каждый день, подумалось мне. Биг-босс мутно оглядел нас с Лизой, очевидно требуемого человека среди нас не опознал и покинул помещение, так и не задав ни одного вопроса. Ну и хорошо, а тут и начальник пожаловал, я, не теряя времени подписал у него актик о выполненных работах и отчалил, мигнув напоследок Лизе.

Едем назад, в свой НИИ, надо ж и на рабочем месте показаться. Сошел возле гостиницы 'Волжский откос', отсюда ближе, да и по дороге можно в бывший универсам зайти, иду значит, никого не трогаю — навстречу мне от Кремля удивительно знакомое лицо... ба, да это же сам... они ж тут у нас строгают какую-то там программу по выходу из кризиса... кстати вроде настрогали достаточно удачно, кризис наличного оборота удалось преодолеть...

— Здравствуйте, Григорий Алексеич, как здоровье?

Яблонский удивленно посмотрел на меня и ответил:

— Мы знакомы?

— Пока еще нет, но, надеюсь, в дальнейшем будем — меня зовут Леонид Молодцов. Успехов вам в вашей тяжелой деятельности, — ответил я и почесал дальше к универсаму.

А в универсам тоже пришли новые трудные времена, систему самообслуживания отменили уже год как, каждый прилавок теперь торговал самостоятельно, чеки они тоже пробивали только для себя, так что если ты хотел взять, допустим, хлеб, молоко и рыбу, то три разных чека тебе пробивали... ладно хоть очередей нет, они в прошлом остались, сейчас у нас дефицит не товаров, а денег. Рыбу брать не стал, молоко тоже, купил конфет и пряников к чаю.

А на самом входе в наш институт меня поймал заведующий всем нашим отделением автоматизации Андрей Наумыч Гинденбург (ага, как дирижабль... про него даже песня такая была, на мотив 'В гостях у сказки' — 'это настоящий жмот говорящий, он на цепи сидит Наумыч-змей'). Был он в благодушном настроении и кличку свою на этот раз не оправдал — предложил мне поучаствовать в обслуживании учебных компьютерных классов, под патронажем нашего НИИ закупили их штук пять в разные школы района, есть клетка под сисадмина, половину могу тебе дать... 10 тыщ в месяц... часа 2 в день займет... договорились.

А только я вошел в свою лабораторию, звонок еще по мою душу грянул — это был Паша Коверин, одноклассник и человек трудной судьбы, ему позарез нужен был блок управления игрушечными автомобилями, вот прям завтра, и чтоб с защитой от короткого замыкания, деньги против блока, 10 тыщ. Согласился, чо, хоть и не совсем мой профиль, но сделаем как-нибудь, надо ж, день какой удачный... но тут я вспомнил о Юрике и загрустил — надо идти к нему с нехорошими новостями. Что делали в средние века с гонцами, приносившими дурные вести, думать не хотелось — надеюсь, не сварит он меня в кипящем трансформаторном масле...

Юрик выслушал мою сбивчивую речь молча, глядя в экран с Юниксом, уточнил только одну деталь:

— Как, говоришь, их звали-то?

— Того, кто поумнее Бакс, второго Башка. Сказали, что они ворошиловские оба...

Юра побарабанил пальцами по столу, потом начал орать, брызгая слюной... никогда я его в таком состоянии не видел — я оказался виноват и в том, что сразу не позвонил, и что не свалил, пока они с Гришей там разбирались, и что вообще поехал туда, это тоже оказалась моя дурацкая инициатива по его мнению. Итогом его ора стал листок бумаги на соседнем столе:

— Пиши заявление по собственному, мне такие работники нах не сдались!

Пожал плечами, сел и накатал, не очень и жалко-то, времени больше свободного останется. Спросил, на выходе:

— На стрелу-то пойдешь или как?

Юрик ничего не ответил, опять уставившись в экран с Юниксом. Ну это уже не мои проблемы, подумал я и решил заскочить в страховую компанию, бумажки отдать и новый может какой заказ взять. Они недалеко от нас сидели, на набережной, отжали помещение у какого-то проектного института. При входе две памятные досочки висят, одна Попову Александр Степанычу, другая Бонч-Бруевичу, они здесь поднимали отечественную радиоэлектронику в далекие революционные годы. Захожу в приемную к Степан Андреичу, да, у него уже и приемная своя есть, а фамилия у него довольно редкая — Булгар... не Булгаров и не Булгарин, а вот так, окончание отвалилось где-то по дороге.

В приемной столпотворение, человек десять сотрудников по разным углам сидят и напряженно о чем-то размышляют.

— Степан Андреич на месте? — шепотом спрашиваю секретаршу Надю.

— Не будет его сегодня, — таким же шепотом отвечает мне Надюша.

— А что это у вас тут такое? — продолжаю допытываться я.

— Мозговой штурм... слоган для нашей компании сочиняем...

Тут встает, значит, у дальней стены паренек в очках и начинает декламировать:

— Посреди родных берез встал как якорь наш Утес.

— А почему как якорь? — спрашивают у него, — он что, вперед не двигается совсем и других тормозит?

Паренек смешался и сел. На смену ему пришла девочка в джинсовом комбинезоне от окна:

— Если ты расквасил нос, обращайся к нам в Утес.

— Слабо, — сказала Надя, — ну что это за слоган с носом? Ты еще уши предложи.

— Тогда так, — попробовала исправиться девочка:

— Если в нос заехал босс, ты скорей беги в Утес.

На девочку замахали руками, она села. Тут я решил прийти на помощь людям, видя как они мучаются:

— А если так: Есть на Волге Утес...

— Начало хорошее, — сказали от двери.

— Весь он мохом порос...

— Еще лучше, — добавили от двери, — давай дальше.

— А с Утеса Болгар сиганул, как Икар, — закончил я.

— Да пошел ты, — заорали со всех сторон сразу, — все бы тебе шутки шутить.

И я поспешил скрыться за дверью. Выходя, услышал очередной вариант:

— В мире, где стоит Утес, быть не может горьких слез... — ну да, это Степан Андреичу должно понравиться, подумал я, скатываясь по лестнице. А вечером у меня ведь свиданка с Лизонькой из центра занятости, надо же привести себя в порядок до семи-то часов...

Пока приводил себя в порядок, телефон в прихожей разрывался на части, всем я понадобился почему-то. Дима звонил с попреками, чего я его вчера бросил, ну рассказал про ментовку, мол форс-мажор случился, извиняй, братан, как там у тебя прошло с Таней-то? Ну еще раз извини, кто ж знал, что у меня соседа убьют именно в это время...

Потом человек сложной судьбы Паша напомнил про блок управления... вот черт, я и забыл совсем, хорошо, что напомнил... условились, что в пятницу я ему приношу блок и документацию, он тут недалеко живет в частном секторе, а дальше видно будет... ну или не видно, одно из двух.

Ну и на закуску прорезался Павлик такой, мы с ним когда-то за одним столом начинали рабочую биографию в нашем НИИ, а потом он вовремя подсуетился и свалил в Соединенные, друзья, Штаты Америки, в перестройку еще, договорился там с какой-то конторой из Бостона, ему приглашение выслали. А теперь значит на побывку приехал и очень желает пообщаться... договорились на завтра.

— — — — —

С Лизой мы встретились на главной нашей улице, Дзержинке... ну это она при советской власти так называлась, сейчас-то конечно взад переименовали в Большую Дворянскую, но народ по привычке ее Дзержинкой продолжает называть. Улица пешеходная, и на ней куча разных заведений, где можно приятно провести время. В видеосалон я её конечно не повел, почему-то все они в это время дня предлагали исключительно эротику, и я подумал, что для первого свидания это как-то чересчур. Зашли в кафе-мороженое, когда-то оно называлось 'Чайка', а сейчас в духе времени 'Гардиния', и хозяин у него был по слухам какой-то богатый араб. Ну кафе как кафе... я тут последний раз был, еще когда оно Чайкой считалось, так ничего существенно не изменилось, разве что в довесок к мороженому горячительные напитки стали предлагаться.

Лиза оказалась идеальным собеседником, мне ничего и говорить почти не надо было, она сама себя занимала — щебетала без перерыва обо всем на свете, как эта... птичка божия. Узнал между прочим всю ее родословную, а также подробности жизни родственников, соседей и коллег по службе. На исходе часа, проведенного нами в кафе, она наконец сказала:

— Ой, что это я все про себя да про себя — ты бы хоть что-нибудь о себе рассказал что ли...

— Да что там рассказывать-то, — сказал я, вычерпывая ложечкой остатки мороженого из вазочки, — еще кстати не хочешь чего-нибудь? Ну захочешь, скажи... так вот, зовут меня Лёня, мне 28 лет, живу на Калининском поселке (да, рядом с заводом), работаю в НИИРТе... ну не только там, еще кое-где, увлечения?... книги, кино, восточные единоборства, а у тебя какие?

— Я кино тоже люблю, — ответила она, — а что за единоборства? Каратэ небось?

— Не, каратэ это чересчур, у меня попроще дисциплина, айкидо называется... переводится как 'путь гармонии духа'... сериал про Нико видела наверно? Ага, 'Над законом' и так далее, вот там главный герой как раз этот вид борьбы и показывает.

— Ой, а мне еще очень нравится 'В осаде', недавно на видео смотрела — там тоже айкидо?

— Ну да, что-то очень похожее, только это уже не Нико, а Кейси Райбек, другая ветка приключений Стивена Сигала.

Поговорили немного о кинематографе, вкусы у Лизы были довольно примитивными и неиспорченными цивилизацией, нравились ей боевики, это само собой, а также ужастики и любовные драмы типа 'Красотки'. Ну а далее я провожать её до дому вызвался — все-таки на первой свиданке тащить девушку в койку совсем не комильфо, так что я даже и попытки такой не сделал, успеется еще.

На такси у меня денег уже не осталось, поехали на все том же 45 автобусе. Лиза вела себя вполне адекватно, пару раз прижалась ко мне на крутых поворотах и на этом все. Не, нормальная такая подруга, но не экстра-класса конечно... а что ты хотел, Лёнчик, экстра-класс это совсем за другие деньги, которых у тебя нет, так что не ной.

Когда шли от автобусной остановки до ее дома, привязались местные оболтусы, целых две штуки, один другого уродливее:

— Эй ты, слышь, закурить дай!

Сказал, что не курю, не помогло.

— Сюда иди, э, я кому сказал! И бабу с собой тащи, — сказал тот, что поуродливее, сопроводив речь тупым довольным ржанием.

Пришлось, драться, ага...

— Комбан ра (добрый вечер), — сказал я им для начала, вставая в боевую стойку.

— Ты как меня назвал, мудило? — угрожающе сказал второй оболтус, — какой я тебе нах комбанран?

— О тагаи ни рэй (поклон), — добавил я, легонько наклонив голову вниз и тут же уловил движение правой руки второго бандита. Чуть сдвинулся в сторону (скорость реакции у меня получше, чем у вас будет, парни), захватил руку в зацеп и провел бросок типа 'колесо', хорошо грохнулся парень и остался так лежать.

Второй посмотрел-посмотрел на это дело, да и очень быстро убежал куда-то за гаражи. Я осмотрел грохнувшегося — живой-здоровый, скоро в себя придет.

— Ну ты ваще... — только и нашла что сказать Лиза. — Ну ты мужчина, с тобой не страшно...

— Да ладно, — скромно ответил я, растирая локоть, успел он таки меня немного достать, — на моем месте так поступил бы каждый... порядочный человек.

— — — — —

Вошел в свою квартиру уже в одиннадцатом часу, на полочке в прихожей у меня надрывался телефон. Взял трубку.

— Привет, это Миша, — сказала трубка, — не разбудил?

— Да что ты, Мишаня, я вот только в дверь вошел.

— Завтра надо съездить в один район, установить оборудование в администрацию...

— И это вот в полночь выяснилось?

— Вот прикинь, да, полчаса назад самого озадачили. Значит завтра в полдевятого едешь на нашем УАЗике от вокзала, номер УАЗика помнишь наверно?

— Помню конечно, недели не прошло, как на нем ездил. А что за район?

— Вознесенский.

Ну ё-моё, подумал я, самый край области, 300 км, если не больше, но спросил другое:

— Точно Вознесенский, не Воскресенский?

Их путают иногда, хотя Воскресенский это тоже 300 км, но в противоположную сторону — Вознесение и Воскресение у нас довольно большое расстояние разделяет, да.

— Стопудово, — отрезал Миша, — у нас все точно, как в аптеке.

— Договорились, — ответил я и ушел в душ.

А утром, в полном соответствии с нашей договоренностью с Мишаней, на привокзальной площади возле только-только открывшегося Макдональдса меня ждал зеленый запыленный УАЗик с номером 3101-САИ и с угрюмым водилой внутри.

— Здорово, Михалыч, — сказал я ему, — техника-то вся на месте?

Тот без слов открыл багажник и показал мне три большие коробки (системный блок, монитор и принтер) и три маленькие (всё тот же старый и добрый USRobotics-9600, плюс клава с мышкой, обе Джениус).

— Окей, — сказал ему я, — трогаемся, до этого вашего Вознесенского путь неблизкий.

По дороге Михалыч сделался чуть более разговорчивым и часа полтора пытал меня, куда ему вложить ваучеры. Хотел было сказать, как в анекдоте — 'а вложи ты их в ...', но не стал, вместо этого долго и нудно зачитывал ему ликбез по обращению с приватизационными чеками имени товарища Чубайса.

— Не, две Волги ты на них конечно не купишь... по крайней мере не в ближайшие несколько лет, но через 15 лет почему бы и нет? В следующем месяце Газпром выкинет на рынок свои акции, вот в них и вложи... нет, ни в коем случае ни в МММ-инвест, ни в Нефть-Алмаз-инвест... в Первый ваучерный тоже не надо... еще можно в акции автомобильного завода, но это если есть кто-то из родственников, которые там работают... в Ярмарку ни в коем случае, шарага это одноразовая... а губер за нее жопу рвет, потому что проплачено ему, так что не надо верить всяким проходимцам на слово.

Так незаметно и доехали за разговорами до районного центра, который назывался так же, как район — Вознесенское.

Бывший райком КПСС, он же райисполком, насколько я понял, сейчас естественно это 'Администрация Вознесенского района', двухэтажный домик на центральной площади ПГТ Вознесенское (да, друзья мои, у них и центральная площадь есть, не как Красная конечно, но тем не менее есть, сто на сто метров, не хухры-мухры). На домике конечно трехцветный флаг Российской федерации, а возле крыльца пасутся две козы... ну может из них один и козёл, это довольно сложно понять. Михалыч притормозил прямо возле входа, я вылез и пошел договариваться с руководством.

Приемная главы администрации (Пастухов Фрол Алексеич) была недалеко от выхода, ну приемная как приемная, у нас в городе почти такие же в райкомах, стол справа от двери начальника, за столом пишмашинка и пигалица лет 18 от роду... если не 17, секретарша очевидно, напротив нее ряд стульев, на них двое посетителей сидят.

— Здрасьте, — говорю я пигалице, — я из области приехал, привез компьютер устанавливать, справьтесь пожалуйста у руководства, куда и когда его ставить.

Она чуть не подпрыгнула из-за стола на полметра вверх, зрачки у нее при этом, как я успел заметить, были во всю радужную оболочку... странная однако реакция на обычный визит технарей. Пигалица скрылась за начальственной дверью на полминуты, потом вернулась и сказала, что ее Катей зовут, а Фрол Алексеич распорядились ставить все на ее стол, вот сюда.

Ну ответно Лёней представился и пошел обратно к машине. В два приема перетащили все коробки к столу Кати. Начал распаковывать и устанавливать, чо... посетители со стульев, как впрочем и пигалица, смотрели на мои манипуляции, открыв рты — как будто сейчас к ним пришел дедушка Мороз и распаковывает свой мешок с подарками... ну не люблю я такого, компьютеризация в стране лет 5-6 уже, как шагает семимильными шагами, но до села Вознесенского, значит, только вот щас дошагала... разбавлял, как мог, свои действия шутками и комментариями, не относящимися к делу.

— А чо это у вас козы у крыльца пасутся?

— Так где ж им пастись, мил человек, у райкома самая густая трава.

— А коров тогда почему здесь нету?

— Так коровы все в стаде, чо им у райкома делать?

— Местную продукцию у вас где тут можно будет купить? Ну молоко там, творог, мёд может есть...

— Да у меня и купишь, мил человек, по Садовой третий дом отсюда...

Пока развлекал общество, быстренько соединил все части проводами, заминка вышла только с электрической вилкой — она конечно была в стандарте 'евро', а розетки в райкоме все из прошлого века были, не влезало. Пришлось разбирать розетку и напильничком (я его всегда с собой беру) разработать входные отверстия, тогда влезло. И с принтером тоже не все гладко было, администрация наша закупила большую партию корейских устройств Стар Микроникс, матричные конечно, до лазерных еще дожить надо, и они, эти Стары, были все, как один, рассчитаны на напряжение 127 вольт, ну в Корее у них там такой стандарт, плюс вилки у них весьма оригинальные были, плоские такие, ответных розеток к ним у нас хер сыщешь. Простейшим выходом из этой ситуации было отрезание хитрой вилки, прикручивание обычной и переходный транс 127/220 вольт. Плюс строгие инструкции включать принтер только через транс, но все равно многие включали напрямую, результатом этого обычно бывал сгоревший блок питания. Конкретно же здесь, в вознесенском комплекте, все уже было обрезано и воткнуто... и табличка прикручена со строгим запретом включать это дело напрямки — я же все это и сделал неделю назад с очередной партией Старов Микрониксов, пришедших в Кремль.

Из программ установил конечно же MSDOS, за номером 6.0, Windows 3.0 хоть и появилась уже, но была сырая-сырая, как плохо выжатое белье, её пока никто не ставил, плюс Лексикон, антивирус Касперского и Нортон, друзья мои, Коммандер, синенький, на весь экран, с заставкой в виде летящих звезд. Кто помнит, тот вздрогнет... анекдот тех времен пришел на ум — 'Пошел Нортон Коммандер на курсы акушерок, выучился, сдает экзамен, принимая, значит, роды у Виндоуз, не получается никак, и тут перед ним всплывает сообщение — 'Аборт, проигнорируем или повторим?'. В виде бонуса поставил тройку игрушек -Пэк-мен, набор пасьянсов и Цивилизацию 1.0 имени товарища Сида Мейера.

Модем конечно не заработал — ну еще бы он заработал на телефонной линии, где и голос-то собеседника с соседней улицы слышно с трудом. Ну и ладно, никто не расстроился, народу и так впечатлений с избытком хватило. Большой начальник Фрол Алексеич выходил пару раз из своего кабинета, был он, судя по повадкам, отставным военным в чине не меньше полковника, голос имел резкий и звучный, говорил рублеными, как дрова, фразами. Ему тоже все понравилось. Ушло на всё про всё у меня два часа. А дальше надо было в соседний район ехать, в Первомайский, это сто км на восток, и там проделать все аналогичные операции (технику туда завезли еще на прошлой неделе), но на ночь глядя меня туда никто везти не захотел, а водила Михалыч сразу укатил домой после разгрузки — мол до Первомайска тебя местные довезут, а оттуда поезда в область ходят, доберешься. Ну и остался я, значит, ночевать в селе Вознесенском...

Ну ночевать так ночевать... не, у меня в принципе даже и на гостиницу деньги были, я видел по дороге от околицы, есть у них гостиница, но раз уж это не мой косяк, а их, что я у них тут задержался, пусть устраивают как-то на бесплатный ночлег. Намекнул об этом пигалице Кате. Та поморгала и пошла утрясать вопрос к боссу... вернулась через пять минут, коротко сказала 'Пойдем', выключила комп и к двери, значит, направилась — да, забыл сказать, что на ногах у нее были лосины, друзья мои, честное слово фиолетовые, даже ультрафиолетовые лосины, а сверху платьице такое в обтяжечку. Пошел вслед за её лосинами, как лось, чо...

— Слушай, Катя (к этому моменту мы прочно на ты были), что это ты на меня смотришь как-то странно?

— Как? — быстро уточнила она.

— Ну не знаю... как на диковинного зверя из зоопарка... на мне, знаешь ли, узоров нет и цветы, в смысле рога не растут. Даже неловко становится...

Она быстро сверкнула глазами из-под густо накрашенных ресниц и ответила в том смысле, что это мне показалось, как и на всех остальных она на меня смотрит, ага.

— Ну ладно, будем считать, что показалось, — ответил я, — а куда это мы идем?

— А к дому Фрол Алексеича, у него большой дом, уместишься. Я кстати его племянница, тоже там живу.

Час от часу не легче, подумал я... ну да делать нечего — выбора-то никакого нет, если конечно не считать выбором ночевку под забором. Дошли быстро, тут всё недалеко, как я понял. Дом, как совершенно верно заметила Катя, был весьма большой и плюсом к этому красивый, с резными наличниками и петухами над и под всеми окнами. Отгорожен он был от улицы палисадничком с цветочками и злой-презлой собачкой, она начала надрываться, еще когда мы на далеких подходах были, а сейчас совсем с катушек съехала, пытаясь выдрать свою цепь из столба, к которому цепь была прикручена... меня вообще все собаки почему-то не любят, не знаю, с чем это связано, но эта невзлюбила особенно.

— Фу, Шарик (надо ж, подумал я, как в рекламе), сиди смирно, это свои, — крикнула Катя.

Шарик несколько поумерил свою прыть, но совсем не замолк. На его гавканье с крыльца выглянула хозяйка, жена видимо Фрол-Алексеича, маленькая, светленькая, с недобрым взглядом из-под насупленных бровей и с места высказалась прямо и без обиняков:

— Кого тут еще черти принесли? — а Шарику добавила, — да заткнись ты, зараза лохматая!

Шарик немедленно замолчал и спрятался в будку, а я посмотрел на Катю, увидел, что объяснять она ничего не собирается и вступил в разговор:

— Здравствуйте, меня Лёней зовут, приехал из области технику вам настраивать, да вот задержался на ночь глядя... — и на этом замолчал, пусть другие что ли поговорят теперь.

Катя наконец-то раскрыла рот:

— Он у нас переночует, ладно, теть Маш?

Теть Маша повернулась, не говоря ни слова и скрылась в своем доме, дверь правда открытой оставила, ну мы значит с Катей пошли за ней...

Потом было чаепитие... ну не сразу конечно, сначала Катюша провела меня по своей деревне, показала все, так сказать, достопримечательные места, по дороге естественно показала всем подругам, какой у неё хахаль завелся. Подруги лузгали семки с непроницаемыми лицами, но по всему видно было, что новый катин хахаль их таки задел. И еще меня хотел побить один местный парнишка, видимо тоже имевший виды на Катеньку, но как-то обошлось разговорами...

А ночью Катя ко мне на сеновал (меня Фрол Алексеич туда спать отправил, да) пришла, в одной, значит, ночной рубашонке... и можете смеяться, господа, можете плакать, но ничего у нас не было, я тупо не смог... ребенок ведь еще, как я допытался, 18-ти ей еще не было, через полгода стукнет. Она прорыдала у меня на плече битый час, я всё спрашивал, что она во мне нашла, она отвечала, ты ж вон какой, весь городской и со сложной техникой запросто обращаешься, я таких никогда не видела, ну так увидишь еще, говорил я, жизнь впереди длинная, нет, боюсь, что таких вот и не увижу, отвечала она... потом она успокоилась моим старгородским телефоном и адресом и обещаниями продолжить знакомство, когда к ней совершеннолетие придет. Успокоилась-таки, а потом ушмыгнула в свою спальню. Вот такое деревенское приключение у меня случилось, граждане.

А с раннего утреца к Фрол-Алексеичеву дому подкатил запыленный УАЗик, почти такой же, как у Михалыча, но с местными номерами и еще более раздолбанный, на нем мы и укатили в соседний Первомайский район, описывать который нет никакой необходимости — все было точно так же, как в селе Вознесенском... ну за минусом Кати и за плюсом отличной работы модема, Первомайск оказывается соседняя воинская часть телефонизировала, поэтому все провода были скручены намертво, по-военному и работало все на отъе..сь, связь на 19200 бод установилась, с ума можно сойти.

Вернулся к себе домой поздно вечером, электричка из Первомайска мало того, что опоздала, так еще и останавливалась по дороге у каждого столба. Тупо посмотрел рекламу по телевизору (Стиморол — неповторимый, устойчивый вкус! Баунти — райское наслаждение! Автосалон в Чертаново — от нас легче уехать, чем уйти!), выпил бутылку пива Афанасий, оригинальные у них бутылки, четырехгранные и вкус поначалу отличный был, в конце 90-х только испортился, да и спать лег.

А наутро меня ждал немалый сюрприз на входе в родной НИИРТ...

Рядом со входной дверью там был прикноплен плакатик с портетом Юры Шпагина в траурной рамке и с надписью чуть ниже 'Шпагин Юрий Павлович, трагически погиб 18.07.1993, похороны состоятся 20.07.1993 в 10 часов утра по адресу...'... такие дела...

У меня в голове одновременно пронеслись две мысли, первая 'ну как же так, Юра', а вторая 'а ведь это скорее всего твоя вина, Лёня, наверняка же умер он на той самой стрелке, которую тебе забили... так и живи теперь с этой мыслью в голове'. Пошел в свою лабораторию, чего... а там уже сидел начальник, который Кащей Бессмертнов и Виталик, паяли чего-то на больших платах с дырочками.

— Видел? — с порога спросил меня Виталик.

— Про Юру что ли? Видел конечно, а что случилось-то, расскажешь? Меня весь вчерашний день не было (я вчера с утра отзвонился Бессмертнову, так что он полностью в курсе моей отлучки был).

— Да никто тут толком ничего не знает, слухи только ходят, что бандиты его застрелили... да ты спроси у Гены, они же компаньоны по этой вашей Монтане, он наверно лучше знает...

Позвонил по внутреннему Гене Коломейцеву по прозвищу 'Крокодил' — никто не ответил. Ну делать нечего, работу надо работать, со вздохом подумал я, взял спаянный еще на прошлой неделе блок управления рентгеновской установкой и пошел на пятый этаж, там у нас твердотельщики сидели. Это не совсем наша поляна, но неделю назад Бессмертнова очень сильно попросили, а он согласился и повесил на меня это направление. В отделении физики твердого тела случился весьма значительный прорыв по ВТСП (высокотемпературная сверхпроводимость), нет, саму эту сверхпроводимость при комнатной температуре они не одолели, но неожиданно вылез побочный приятный эффект — их хитронапыленные пленки начали отражать радиацию... не вот-то прямо всю и не вот-то прямо перпендикулярно на них направленную, но под острыми углами порядка 5-8 градусов почти 100% гамма-лучей проникнуть через эту пленку не могли. Какие это перспективы открывало, надеюсь сами догадаетесь. Но случился внезапный затык — забарахлила установка, измеряющая процент отражения, вот на этот прорыв меня и кинули.

Я там практически все сделал, последние штрихи оставались, подобрать нужные коэффициенты вращения для стола с образцами и подчистить программульку на Паскале, чтоб выводила на экран то, что нужно. Сижу, значит, на пятом этаже, поочередно паяю и правлю программульку рядом со страшной рентгеновской установкой (когда она работает, я стараюсь слинять подальше, невзирая на уверения физиков, что там все под абсолютным контролем и под надежной защитой), открывается дверь, входит Гена-Крокодил и говорит 'пойдем поговорим'. Ну пошли конечно, только паяло вот выключу и программу заторможу.

Гена привел меня на соседний этаж, у него там целый свой кабинетик, он начальник сектора в физике высоких энергий.

— Рассказывай давай, что там у тебя с Юрой позавчера случилось, — сказал он, опускаясь на свой стул. Гена имеет, насколько я знаю, половину доли в ООО 'Монтана', совладелец значит с Юрой... был, теперь непонятно, что там с этими долями.

— Нечего особенно рассказывать-то, — буркнул я, садясь напротив него, — Юре не понравилась моя работа, он предложил написать заяву по собственному, я и написал.

— А куда он тебя перед этим посылал?

— На Ворошиловский, АО 'Гарант' какой-то, я там все сделал как полагается, правда по ходу дела в этот Гарант бандиты какие-то пришли...

— Ну и что дальше?

— Они крышу походу гарантовцам предлагали, а мне сказали подождать в коридоре, ну я и подождал...

— И дальше что? Из тебя клещами надо все детали тянуть?

— Когда бандиты вышли из Гаранта, спросили, кто я такой, что за контора, кто старший, я сказал, тогда они позвали старшего, то есть Юру на стрелку назавтра...

— Убили его как раз на Ворошиловском... пять пулевых ранений.

— Не может быть, — довольно натурально изумился я, — и что теперь делать?

— Не знаю, разбираться надо...

— Слушай, а у нас... в смысле у Монтаны крыша-то какая-нибудь есть? В смысле отстегиваем мы кому-нибудь за защиту, так сказать?

— А с чем связан этот твой вопрос?

— Так может крышу и подключить к этому делу, зря мы ей что ли платим...

— Есть у нас крыша, только это пока не твоего ума дело... ладно, будем разбираться... а я чего тебя позвал-то — у нас двести с лишком абонентов, надо их как-то обслуживать, а делать это только Юрик умел... и ты еще немного... так что...

— Мне надо заступать на место Юрика, правильно я политику партии понимаю? — помог я Гене.

— Эбсолутли, — подтвердил он зачем-то на английском.

— Я ведь, если честно, в Юниксе не очень разбираюсь... — осторожно начал я, — но ладно, согласен. Денег-то мне сколько положишь? Бесплатно работать не буду, — сразу предупредил я.

— 10 тыщ... но денег пока нет, надо их заработать.

— Может и акций немного подкинешь? — нагло продолжил я, — как-никак я очень плотно в дела фирмы теперь должен влезть, а наличие своей доли будет меня серьезно стимулировать.

— Во-первых в ООО не акции, а доли в капитале, а во-вторых посмотрим... — рассеянно ответил Гена, глядя в окно на запыленный двор института, — там с родственниками надо еще вопросы порешать. А пока принимай дела... да, про ворошиловских и их крышевание никому не болтай, здоровее будешь.

И он выдал мне ключи от провайдерской, стопочку папок с делами абонентов и толстый гроссбух по Юниксу.

— Да, — вспомнил я один тонкий момент, — по клиентам-то с модемами теперь кто будет бегать, снова я? Так ведь провайдерские дела бросать придется, а это не есть здорово, да и не по чину вроде...

— Можешь подобрать кого-нибудь из знакомых, платить ему будем столько же, сколько и тебе, — ответил Гена и окончательно ушел в себя.

Видя его такое состояние, решил не мешать ему и подался в провайдерскую на седьмом этаже. Даааа, запустил же подшефное хозяйство Юрик, подумал я, осмотрев помещение — в разных углах валялось не меньше десяти бутылок из-под различных напитков, больше всего было литровых Ройялей с красивыми красненькими этикетками. Сгреб все это в одну кучу, открыл сейф (ну как же провайдер, да без сейфа), там лежали инструкции по эксплуатации программного провайдерского обеспечения и еще бутылки, но уже полные... некоторые наполовину... ладно, пригодится в работе. Еще нашел в углу пачку презервативов, немецких, фирмы Sico, с грудастой девахой на этикетке. А чего, вещь нужная в хозяйстве, тоже пристроим куда-нибудь со временем, подумал я, приподнял завалы инструкций на нижней полке и под ними обнаружил... ну угадайте что? Пистолет Макарова, ага... интересные же вещи Юрик коллекционировал... ну да ладно, а мы пока займемся узлом связи...

Да в принципе ничего страшного тут нет, и не в таком разбирались... так, Юникс у них в варианте SCO, Санта-Круз Оперейшн значит, как же, как же, знаю такого зверя... конечно пока оно всё работает и не сбоит, ну а когда засбоит, тогда и будем плакать, а пока вызовем-ка мы сюда Виталика.

— Виталик, — сказал я в трубку внутреннего телефона, — ты не можешь подняться на седьмой этаж? Да, в Монтану... дело есть... не по телефону.

Через пять минут явился Виталик — хотел было ему продекламировать сакраментальное 'Как у нашего Виталия красивы гениталии', но сдержался.

— Короче тема такая — меня передвинули на место Юры, буду главным по связи, моё соответственно место наладчика освободилось — согласен на него?

— Сколько положишь? — сразу взял быка за рога Виталик.

— Сколько и мне платили, пять тыщ...

— Согласен, чего уж там, — без раздумий ответил он, — в курс дела сейчас вводить будешь или как?

— Или как, сейчас некогда... обедать в Кремль пойдешь? Вот тогда и расскажу.

Дело в том, что в нашем НИИРТе своей столовой не было, ну по проекту была конечно, но почему-то этот корпус, где она значилась, никак не сдавался в эксплуатацию, всё что-то мешало. Поэтому сотрудники решали обеденные вопросы в других местах, при этом наибольшей популярностью пользовались кремлевские столовые, там их штук пять в разных зданиях было. Вот в одну из них, с поэтическим названием 'Боковуха', мы и пойдем обедать с Виталиком через пару часов. А пока надо закончить с рентгеновской установкой, люди же ждут.

Возни с этой установкой, если честно, оказалось не на два часа, а на все пять, так что к часу дня, когда кремлевские столовые открываются для всех (а до часу там только местные работники обслуживаются), я и половины не сделал, ну да ладно, потом докуем, подумал я и вызвонил Виталика по внутреннему. И вот мы уже идем по старинной улице имени папаши Ильича мимо психушки и уютных дореволюционных домиков, а я по пути объясняю Виталию все тонкости работы с клиентами.

— Тут ведь раз на раз не приходится, иногда всё с полпинка заводится, а в другой раз и пару часов будешь биться, подбирая нужные параметры в профайл, их я тебе отдельно напишу, самые ходовые... опять же клиенты самые разные бывают и в самых разных местах, пару раз в Дзержинск даже ездить приходилось... ну и язык хорошо бы подвешенный иметь, чтобы уболтать народ, если что-то не получается — ну да с языком у тебя кажется проблем нет... так, смотри-ка кто идет...

По пересекающей нашу улицу Пискунова нам наперерез шла Леночка Бурнакова (жила она в микрорайоне Бурнаковка и эта перекличка имен была поводом для неисчислимого количества шуток), мы с ней в одной комнате сидели весь 92-й год, а потом она неожиданно уволилась, по слухам в очень крутое место. Девица красивая, спору нет, но был у нее один маленький недостаток — все время от нее потом пахло, и дезодоранты с духами от этого не спасали почему-то. Но все остальное у нее на самом высоком уровне было — от самых от волос и до самых лодыжек.

— Привет, Ленусик, — громко поприветствовал ее я, — куда спешим?

— Ага, приветик, — ответила она, — куда вы спешите, не знаю, а я по делам в Инкомбанк.

— И что же у тебя за дела там в этом Инкомбанке, если не секрет?

— Не секрет, проверять отчетность по вкладам буду — я же в Центробанке теперь работаю, в отделе контроля комбанков, ага...

Сказать, что я был убит, это ничего не сказать — уничтожен я был, растоптан в грязь и растерт в пыль. Мозгов, если честно, у Леночки немного было, всё видимо в красоту ушло — и вот таких людей в Центральные Центробанки берут, а меня, такого умного и сообразительного нет.

— Давай я тебя провожу до этого... до Инкома... Виталик, займи там пока очередь, я ненадолго, — и я взял Лену под локоть и повел дальше по Пискунова. Все-таки удивительно красивая деваха, ей... ну то есть теперь уже нам... вслед оборачивался каждый второй половозрелый мужчина.

— Слушай, — тараторил я тем временем, — а вам там в ЦБ не нужен специалист на все руки, и компьютерщик, и программист, и с интернетом на ты? Я знаю одного такого.

— Мне очень жаль, Лёнчик, но эти места у нас давно все заняты, — спокойно отвечала она, — хотя стой... недавно я была с проверкой в одном банчке, на Калининском поселке, ты вроде там где-то живешь, так мне в этом банчке обмолвились, что им нужен компьютерщик, причем срочно... причем хороший...

— Ленусик, — прижал я к груди обе руки, — если дашь мне контактный телефончик этого банчка, буду благодарен тебе по гроб своей жизни.

— Окей, — ответила она, — я подумаю.

Побежал догонять Виталика, а то очередь пройдет, стой там второй раз-то. По дороге на площади Сусанина прицепились ребятишки из Белого Братства, да, в белых балахончиках, переделанных из обычных простыней.

— Ты знаешь, брат, — сказали они, — что грядет ужос, мрак и апокалипсис?

— Я в курсах, ребята, — ответил я, чтобы отвязаться.

Но отвязаться не удалось... ну не могу я вот так взять и послать людей, если у них ко мне дело есть. Постоял и послушал про ужос с мраком, скоро это совсем будет по их мнению, в ноябре, и спасется только тот, кто встанет под их знамена... балахоны в смысле... рядом с реинкарнацией Спасителя, кою зовут Мария-Дэви-Христос, да. Ну пообещал подумать, взял брошюрку с основными бело-братскими тезисами, да и почесал далее в Кремль.

А там наша очередь уже подходит, удачно это я попал — взял салатик Цезарь, солянку и картошку с отбивной, в 150 р уложился и ладно. Пока ели, продолжал инструктаж Виталика.

— Провод этот телефонный режешь пополам, зачищаешь концы и в параллель с телефонной лапшой зажимаешь... осторожнее, там все рвется и ломается на счет раз-два... ключи с паролями обязательно под роспись надо отдать и еще подписать акт выполненных работ, это обязательное условие, без него выход тебе не засчитаем. И с установкой нашей программули тоже есть некоторые нюансы...

Ну и так далее... когда вернулись в наш НИИ, я продолжил свои мучения с рентгеновским аппаратом, ничего там не получалось — стол с образцом вертелся как угодно, но только не в нужном темпе и не в нужную сторону. Добил я эту заразу уже в шестом часу вечера, а тут звоночек, значит, по внутреннему. Профорг наш звонит, Толяном его звать, а по фамилии его сроду никто не называл.

— Привет, Лёня, как жизнь?

— Жизнь, — отвечаю, — легка, как мечты моряка. Чо хотел-то?

— Тут нам, понимаешь, из городских профсоюзов два билета скинули на спектакль, никто не берет, может ты возьмешь? Сегодня вечером спектакль.

— А что за театр, куда идти?

— Московский академический... да, тот самый, с Ефимовым который, а идти в ваш Калининский ДК... они на пароходе по Волге плавают и по дороге в каждом, значит, городе концерты дают, вот до нас очередь дошла, значит...

— Сам-то чего не сходишь?

— Да не до спектаклей мне сейчас, жена с тещей болеют, да и денег-то лишних нет...

— Подожди, я сейчас к тебе подойду.

Подошел — профком у нас был в старом двухэтажном корпусе во дворе, дореволюционной постройки, который остался неснесенным по неустановленной причине. Толян сидел за столом в углу и ковырялся в куче бумажек.

— Программка-то какая есть с этого спектакля?

— Вот все, что дали, — и он протянул мне мутную распечатку с матричного принтера.

Из нее следовало, что спектакль называется 'Борис Годунов', автор текста Александр Пушкин, режиссер Олег Ефимов, а в главных ролях Иннокентий, друзья мои, Костюковский, Елена Прошкина, Георгий Буркалов, Олег Табачников и Андрей Горьков. Созвездие блин какое-то. И все это в пяти минутах ходьбы от моего дома. И стоит всего по тыще за штуку. Взял не глядя.

Посмотрел на часы — однако ж начало-то спектакля через полтора часа, а мне надо еще до дому доехать и кого-нибудь себе в пару подобрать. Подумал полминуты, потом махнул рукой и начал набирать рабочий телефон соседки Оксаночки, она мне его дала, когда мы в ментуре сидели. Оксана вот на удивление оказалась на месте, выслушала мое предложение и на удивление быстро сказала 'Ага'. Договорились встретиться перед входом в ДК за полчаса до начала.

Оксана как ни странно не опоздала... ну почти не опоздала, всего на десять минут, а это, как известно, не считается. Раздеваться не надо было, июль же на дворе, прошли сразу в зал, места у нас королевские были, восьмой ряд по центру. Народ собрался разный, были и расфуфыренные дамы в меховых манто (в июле-то!), были и простые работяги с Машзавода. До начала накоротке переговорил с Оксаной на предмет ее текущей жизни, ничего, впрочем, нового для себя не узнал. А потом началось оно самое... к нам ведь в провинцию как столичные коллективы едут? Либо чтоб денег по-быстрому насшибать, либо чтобы галочку в отчете поставить. В обоих этих вариантах приезжает обычно второй-третий состав и играют они не напрягаясь, халтурят, если прямо сказать. Но тут все было не так...

Борис, значит, Годунов это и был сам Олег Николаевич Ефимов, Гришкой-самозванцем оказался его сынуля, малоизвестный еще в начале 90-х Миша Ефимов, Марина Мнишек — Прошкина, Шуйский — Костюковский, старец Пимен — Табачников, ну а Горьков с Буркаловым сыграли двух монахов в трактире на литовской границе. Супер... и даже чуть выше, 6 звезд по гостиничному каталогу. Оксана тоже сидела слегка придавленная количеством вип-личностей прямо у нее перед глазами.

В антракте вышли на улицу, в буфет Оксана не захотела — глядь, а на ступеньках стоят два друга Горьков и Буркалов и курят, значит, слегка покачиваясь в начинающем синеть вечере.

— У тебя ручка есть? — быстро спросил я у Оксаны, — давай скорее.

Подошел к ним, протянул программку с ручкой и попросил автограф — Буркалов ничего не сказал, но и подписываться не стал, а Горьков взял ручку и вывел нетвердой рукой что-то вроде детской загогулины. Понимаю, нагрузились в буфете — во втором же акте им играть не надо, монахи же весь свой текст уже высказали на литовской границе...

А когда спектакль закончился, и мы с Оксаной пошли домой, обогнув ДК по дуге, то я чуть не споткнулся о валяющегося на дорожке мужика.

— Вот ведь пьянь какая, — с возмущением сказала Оксана, она тоже чуть не споткнулась о него.

— Ты подожди ярлыки-то вешать, может человеку просто плохо стало, — ответил я и перевернул его лицом вверх. Это оказался в жопу пьяный артист академического театра и звезда советского и российского кино Андрей Горьков, вот такие пироги...

— Ты подумал то же самое, что и я? — удивленно спросила Оксана.

— Ну да, скорее всего, — ответил я, — разглядывая грязную физиономию артиста, — я подумал, что это Горьков, раз, и что же нам теперь с ним делать, два...

— Надо его в ДК отвести... оттащить точнее, идти он походу не сможет...

— У меня другое предложение — отсюда до нашего дома ближе, чем до ДК, давай его туда оттащим, а когда он проспится, сдадим с рук на руки в театр. Будет такое приключение, почти новогоднее...

Оксана подумала немного, потом согласилась, и мы с грехом пополам поставили Горькова на ноги, обхватили с обеих сторон и так вот потащились через трамвайную линию к нашему подъезду. Андрей по дороге запинался за каждую кочку и вдобавок постоянно мычал что-то невразумительное, но до квартиры как-то сумел дойти. Там я стащил с него ботинки и штаны, рубашку с джемпером оставил, ладно, и уложил на диван в дальней комнате. Он немедленно захрапел.

— Ну и дальше чего? — спросила Оксана.

— Слушай, ну если уж у нас такая ночь приключений случилась, давай все по сценарию прокатим — ты будешь Надей, я Ипполитом, а это вот Женя из Москвы прилетел, пьяный вдрабадан.

— А у нас тут 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12, — подхватила Оксана. — Выходи на лестницу и звони в дверь. — И она выпроводила меня из квартиры.

Позвонил, чо.

— Здравствуй, дорогая Наденька, вот тебе подарок, — и я сунул ей в руку пакет презервативов Sico, больше у меня в карманах ничего не было.

Оксана на секунду смешалась, но быстро въехала в ситуацию.

— Приветик, Ипполит, какой у тебя необычный подарок, я прямо вся в недоумении, как такие подарки дарить можно. Но у меня тоже для тебя кое-что есть, но оно там, в комнате.

— Да что ты говоришь? Показывай скорее, я так волнуюсь!

Она провела меня за руку в большую комнату и собралась было открыть дверь в маленькую, где Горьков лежал, но не успела — я по дороге обнял её и начал целовать, незаметно подвигая к диванчику в углу.

— Ты чо делаешь? — возмутилась она, — это не по сценарию!

— Зато по смыслу очень хорошо вписывается, — отвечал я, лихорадочно нащупывая молнию на ее платье. — Уж приключаться, так по полной программе — потом будет что вспомнить. Давай-ка сюда эти Сики...

— — — —

Через полчаса Оксаночка сказала, лежа у меня на груди:

— Спасибо, Лёнчик, я этот день никогда не забуду, прямо как в сказке побывала...

— Держись за меня, тогда я тебе эту сказку на регулярную основу поставлю, — ответил я.

— Но мне домой бы надо, мать волноваться будет.

— Окей, Оксаночка, тебе тоже за все спасибо... утром приходи, вместе поведем артиста до дому, ну или повезем, как получится .Сказка маст гоу он, как сейчас принято говорить в среде продвинутых юзеров.

— Хорошо, — ответила она, быстренько собралась и упорхнула из квартиры.

Горьков проснулся где-то в восемь с копейками, долго таращился на детали обстановки, потом спросил:

— Где я, а?

— Ну как где, — спокойно ответил я, — на полу в Ленинграде конечно... шутка, на диване в Старгороде ты. Мы с Оксаной вчера подобрали тебя возле нашего дома и положили на диван, чтобы ты выспался.

— С какой Оксаной? — спросил ничего не соображающий артист.

— Щас увидишь... — и я сходил на соседний этаж и вызвал Оксану. — Вот, нравится?

— Ну ничего так... — ответил Горьков, еле ворочая языком.

— Кофе будешь? — спросил я, доставая из заначки банку Пеле.

Быстро выпили кофе на кухне, Оксана, как смогла, привела в порядок одежду артиста, спросили, куда ж его везти-то, оказалось на пароход возле Речного вокзала, они как приехали, так и живут всё время на нем. Пришлось машину ловить — за пятихатку нас до набережной довезла разбитая сиреневая девятка, а там мы его сдали на руки дежурному, он возле сходней стоял. А артист на прощание, прикиньте, даже спасибо не сказал... да и хрен с ним, пусть катится себе обратно в свою Москву.

Оксана вышла по дороге, работа у нее как раз там была, ну а я пешочком прогулялся от Речного до своего родного НИИ, а на входе меня опять сюрприз поджидал... что-то это нехорошей традицией становится, третий раз за три дня, подумал я... на парапете крыльца сидели и курили, поминутно сплевывая на пол, два бравых ворошиловских бойца, друзья мои, тупой Башка и чуть более умный Бакс. Увидели меня, одновременно как-то нехорошо ухмыльнулись и поднялись с парапета, значит, мне навстречу. Здорово, родные, подумал я, век бы вас не видеть, уродов.

— Ну чо, фраерок, пошли побазланим, — сказал тупой.

Конечно пошли, кивнул я, как будто у меня выбор есть. Привели они меня все к тому же черному японскому рыдвану, припаркованному на параллельной улице, возле входа стоянка огорожена была, только для машин сотрудников.

— Ты, значит, теперь главный по Монтане? — спросил уже умный, когда я сел на заднее сиденье.

— По текущим процессам вроде я, — осторожно начал я, — но денег моих в капитале конторы ни копейки нету, там Гена Коломейцев рулит.

— Не е..т меня твои Коломейцевы-Шмоломейцевы, с ним мы потом перетрем может быть, а пока, раз ты главным назвался, разговор к тебе будет. Юрик этот твой Шпагин сильно борзым оказался, быковать начал, вот и получил своё, надеюсь, что ты поумнее будешь. Будешь поумнее, а? Чо молчишь-то?

— Ну ясен пень буду, — подал голос я.

— Ну и молоток... короче вира с тебя за двухдневный простой, лимон рублей.

— Какой простой? — вставил я свои пять копеек.

— Позавчера вы должны были начать нам за крышу отстегивать, а не начали, вот за этот простой и вира. Завтра принесешь в это же время на это же место, понял? Или повторить?

И он легонько двинул мне локтем в солнечное сплетение, увернуться я не успел, поэтому на несколько секунд выпал из текущей реальности, а когда опять в нее вернулся, сказал:

— Не надо повторять, я понятливый... только где ж я вам лимон за сутки найду? Наша контора столько в год не зарабатывает.

— Значит надо повторить, — механическим голосом сказал бандит и начал надевать на правую руку кастет, красивый такой, никелированный.

— Ненене, — тут же отозвался я, — лимон, значит лимон.

— Молодец, быстро соображаешь. Если лимона завтра не будет... нет, убивать мы тебя не будем... пока не будем... а просто отмудохаем маленько и включим счетчик, 10% в день. Но это еще не всё — со следующего месяца будете отстегивать нам четверть от своих доходов.

— Может от прибыли? — позволил себе уточнить я, — если от доходов, нам ничего не останется ведь.

Бандиты переглянулись и к большому моему удивлению согласились.

— Ладно, от прибыли. Свободен. Пока свободен, — и я вылез в распахнутую дверь Камри.

В нашей лаборатории, когда я туда вошел, была перепись того, какие инструменты и спецодежда нужны сотрудникам на следующий сезон, он у нас с сентября начинался. Механически перечислил то, что мы обычно заказывали — скальпель, пинцет, кусачки, паяльник и синий халат. Можно было белый еще выбрать, но они пачкались уж очень быстро, а на синем грязи не видно, вот их все и берут. Потом взялся за внутренний телефон, искать Гену-Крокодила, но там случился голый вассер, не было его ни в кабинете, ни в подшефной лаборатории, а где он, никто сказать не мог, вчера вечером ничего вроде не говорил он, что уедет куда-то. Нашел ведь в записной книжке его домашний телефон, когда-то давно он мне его диктовал на всякий случай, но и там никто не отвечал. Сходил к дуре-матответственной (её прямо в глаза так и называли — дура-Валюха, а она не обижалась, правда ведь), она числилась в Монтане девочкой на телефоне, принимала заказы и жалобы от клиентов. Дура-матответственная тоже про Гену ничего мне сказать не смогла, но зато всучила целых две заявки на подключение, обе у черта на куличках.

Тут я сел на подоконник и начал мучительно размышлять, как мне обустроить свою дальнейшую жизнь... лимон до завтра я явно не достану, это ж две мои годовые зарплаты, так что давай, голова, думай, что делать и как быть... Через десять минут забрезжила одна хилая мыслишка... даже две... ладно, попробуем, не боги же в самом деле горшки обжигают, нахрена богам горшки, если вдуматься?

Оставшееся до вечера время посвятил еще одной своей теме — автоматизации установки по исследованию гиротронов. Вы не знаете, что такое гиротроны? И хорошо, я бы тоже с удовольствием в гробу их видал, если б жизнь не заставила. Это, коротко говоря, такие вакуумные СВЧ-генераторы, у которых источником этого излучения является пучок электронов, вращающийся по часовой стрелке в сильном магнитном поле. Побочное изделие, вылупившееся в результате проекта 'Медведка', саму-то 'Медведку' давно закопали, а гиротроны вдруг начали пользоваться очень хорошим спросом на мировом рынке, вот один из подсекторов физики высоких энергий и начал клепать их конвейерным способом, а наш сектор автоматизации соответственно был обеспечен работой и некоторыми дополнительными деньгами на пару лет вперед.

Проковырялся, короче говоря, я с этими гиротронами почти до вечера, периодически позванивая Гене по всем телефонам, но он так и не появился, сука. Твои это теперь проблемы с лимоном и с бандитами, Лёня, и больше ничьи, сказал я себе, собираясь домой в шестом часу. А когда выгрузился из автобуса возле нашего ДК и переходил трамвайные рельсы по пути к дому, на доминошной лавочке вдруг заметил удивительно знакомую фигуру... подошел поближе — точно, там сидела Катенька из села Вознесенское, всё в тех же фиолетовых лосинах и платьице в облипочку, а рядом с ней стоял большой зеленый чемодан.

— Кого я вижу? — сказал я, подходя к лавочке, — ты ли это, Катерина Измайловна?

— Сергеевна я, — скромно ответила она, вставая и одергивая платье... было бы там чего одергивать.

— Окей, значит будешь Сергеевной. Извини за нескромный вопрос, но что ты тут делаешь в нашем дворе, вдали от твоего Вознесенского района?

— В институт приехала поступать, а общагу мне сразу не дали, сказали завтра-послезавтра заходи, а в вашем городе я больше никого, кроме тебя, не знаю, вот и я приехала — адрес же ты мне сам на бумажке написал... пустишь переночевать?

Ну дела, со вздохом подумал я, тебя только тут не хватало для полного счастья.

— Пущу конечно, не на улице же тебя оставлять, пойдем, горе ты моё... луковое...

И мы вошли в подъезд... на третьем этаже нам Оксана встретилась, вниз спускалась. Она оглядела нас обоих с нехорошей ухмылкой, потом сказала мне 'Ну ты, Лёнчик, ваще уже, так оголодал, что на школьниц переключился?', на что я ответил, что это моя сестра, двоюродная, познакомься, мол. Познакомились. Когда в квартиру зашли, я начал инструктаж Кати:

— Значит так, разлюбезная ты моя Катерина Матвеевна...

— Сергеевна я, — повторила она.

— Хорошо, Сергеевна. У нас тут город, большой очень, поэтому всем всё по барабану, кто там и с кем живет, но в твоей деревне...

— Вознесенское поселок вообще-то...

— Хорошо, в твоем поселке могут не понять твоё проживание под одной крышей с холостым половозрелым мужиком, поэтому для всех, в том числе для родственников из поселка, если они заинтересуются, ты будешь считаться моей сестрой. Двоюродной. Из села... ну то есть поселка Вознесенское, приехавшей поступать в институт, далее всё по твоей легенде. И еще одно — одежда у тебя конечно красивая и сексуально-привлекательная, но у нас сейчас так одеваются только вокзальные проститутки. Ты же не в проститутки, надеюсь, поступать приехала?

— Нет, не в проститутки... хотя было бы интересно попробовать... в политехнический.

— Тогда надо будет как-то сменить имидж... ну переодеться во что-то другое, этим мы завтра займемся. На какой хоть факультет-то собралась?

— На экономический, его в прошлом году только открыли.

— Дело хорошее, за бухгалтерией будущее, без работы не останешься. Ну а теперь давай пожрем что ли чего-нибудь, а то я с утра ничего не ел...

Я открыл холодильник, показал ей, что там лежит, она начала усиленно соображать, что из этого можно приготовить по-быстрому, а я пошел взять трубку телефона, он там в прихожей надрывался. Это оказался Павлик из Америки, я тут в этой круговерти совсем забыл, что мы встретиться договаривались, а он не забыл и обиделся. Сказал ему, чтоб ко мне что ли подъезжал, заодно с сеструхой познакомлю, он ответил, что окей, через полчасика примерно подгребет, с него выпивка, с меня закуска, ну до встречи.

Обрадовал Катю скорым гостем, она выслушала эту новость довольно спокойно, но темп приготовления пищи заметно ускорила, тарелки и столовые приборы у нее в руках прямо летать начали. Подивился такому зрелищу, а сам пошел в комнату передвинуть стол и застелить его относительно чистой скатертью.

А тут вскоре и американский гость пожаловал, был он в темных очках, в новых Ливайсах и цветастой гавайке с пальмами и гавайскими же девушками, на ногах были явно недешевые мокасины, а в руках же он держал квадратную бутылку Джека Дэниэлса.

— Забурел, командор, — сообщил я ему, — конкретно забурел!

— Да, я забурел, Европа класс А... ну то есть Америка класс А, — продолжил Паша цитировать Остапа Бендера, и добавил, проходя в квартиру, — ну ты чо, ну ты как сам-то, если в целом?

— Если в целом, то хреново, а в частностях еще туда-сюда, — ответил я, — вот познакомься с сестрой Катей.

Катя выскочила из кухни, сделала книксен (и где научилась?), Паша поцеловал ей руку, после чего она немедленно зарделась, как маков цвет.

— Что-то непохожа на тебя сестрица-то, — заметил он, — вообще ничего общего нет.

— Ну так не родная же, — отвечал я, — а потом сам знаешь, генетика наука темная. Ну давайте что ли за стол сядем, поговорим о делах наших скорбных.

Посидели, поговорили, Катя прыгнула выше головы и сумела сделать что-то съедобное из содержимого моего холодильника, Павлику понравилось.

— А ты где там собственно живешь-то? — спросил я после первой рюмки.

— В Хайянесе...

— Это что за зверь такой?

— Курорт, километров 80 от Бостона. Ну летом конечно курорт — море, пляжи, пальмы, и все это, прикинь, на севере Америки... а зимой там пустыня, но мне нравится. До работы добираться полчаса по пустой трассе... диких зверей полно, еноты, лисы, скунсы, утром едешь, обязательно пара-тройка раздавленных енотов на обочине попадаются.

— А скунсы это что такое?

— Ну это типа енотов, только не полосатые, а с такой белой полосой на спине, один раз увидишь, не забудешь. Отличаются крайней вонючестью — это у них защита такая, вонючие струи, потом месяц этой гадостью пахнуть будешь.

— Ясно, а вообще как жизнь в этой твоей Америке?

— Да нормуль всё... привык уже, хотя некоторые вещи конечно напрягают...

— Например?

— Ну феминизм например... нормальную женщину там встретить довольно тяжело, они там или толстые как бочки, или сдвинутые на феминизме — за свои права значит борются.

— Не женился там случайно?

— Да какой там, лучше удавиться, чем на таких жениться — вот здесь может подыщу кого-то себе в пару... сеструху твою например... — сказал Паша после третьей рюмки, а я подхватил.

— Да забирай, я как ближайший родственник, даю добро.

— Эй-эй, — не выдержала молчавшая всю дорогу Катя, — без меня меня женили, а у моего мнения вы чего, спрашивать не собираетесь?

— Собираемся, — смело ответил Паша, — поедешь со мной в Америку, Катерина?

Это было уже после пятой рюмки.

— Ну я даже не знаю, — закокетничала Катя, — мне надо обдумать этот вопрос...

— — — —

Когда я проводил Павлика до остановки и вернулся, Катя спросила:

— Он чего, всегда такой был?

— Ну да, почти не изменился с доамериканских времен...

— И это у него на полном серьезе было, ну про меня и Америку?

— А вот завтра и узнаем, когда он проспится. А пока, дорогая Катерина Павловна... дада, помню, что Сергеевна... у меня к тебе будет маленькая просьба — поможешь мне завтра в одном небольшом, но деликатном дельце?

— Ясное дело помогу... нет, ты все-таки уточни, что мне делать, если он меня на голубом глазу в Америку потащит?

— Во-первых, когда потащит, тогда и начнешь думать, а пока рано, а во-вторых что-что... соглашаться конечно. Америка же это страна, где летает синяя птица удачи, большими стаями причем летает, а в садах там никогда не отцветает миндаль и кругом пахнет лавандой.

— Ладно, все понятно... хотя например ты, Лёня, мне гораздо больше нравишься...

— Давай лучше про дело.

— Окей, говори своё деликатное дело, а я еще посмотрю, стоит тебе помогать или нет.

— Значит так, вынимаем из шкафа две простыни, — я покопался на полках и вытащил оттуда две новые простыни, еще с неоторванными бирками, — далее сгибаем их пополам, берем в руки ножницы, — взял из секретера одни ножницы себе, другие для Кати, — и вырезаем на сгибе дырку, чтобы голова прошла.

— А зачем портить новые вещи? — спросила она.

— Затем, что если мы не испортим их, то завтра окончательно испорчусь я.

Катя поморгала, но ничего уточнять не решилась. Нашла середину на своей простыне, отмерила по десять примерно сантиметров от нее и ловко вырезала полукруг.

— На вот, примерь, ты же для себя этот саван готовишь, да?

— Типун тебе на язык, какой нахрен саван, это парадные одежды общества 'Белое братство', вот можешь их книжечку полистать, — и я дал ей брошюрку, которую мне недавно белобратники всучили. — А готовлю я их одну для себя, да, а вторую для тебя, так что сама примеряй.

Катя сначала полистала брошюру, ничего полезного, видимо, для себя там не обнаружила, задержалась только на обложке, где была размещена Мария Дэви-Христос как раз в таком вот балахончике. Потом просунула голову в дырку.

— Нормально, только тут пояс нужен, чтобы не развевалось по бокам, и внизу подшить, слишком длинно.

— Вот нитки с иголками, — я достал из секретера жестяную коробку с этим делом, — займись пожалуйста. А пояс мы вот из этой старой наволочки сделаем, — и я присовокупил к простыням еще одну тряпку из шкафа.

Катя занялась шитьем и кройкой, а я тем временем примерил простыню на себя — нормально все легло, ничего подшивать не надо. Через десять примерно минут Катя закончила свои дела и наконец задала вопрос, который я от нее давно ждал:

— И что мы со всем этим добром делать будем?

— Садись, дорогая, на диван и слушай, — она послушно уселась на диван и уставила на меня два круглых зеленых глаза.

— Значит так, выезжаем из дому в восемь утра, простыни не надеваем сразу, с собой берем, подъезжаем к моему институту, заходим на соседний пустырь, у нас за психушкой есть такой, недавно старые дома снесли, а новые неизвестно когда начнут строить, там накидываем на себя эти балахоны, надеваем черные очки и вот эти шапочки...

— Ой, это же димины очки, он в них пришел!

— Да, позаимствовал я их у него на денек, мне нужнее, а вторые зато это мои собственные... так вот, надеваем очки, я остаюсь на пустыре, а ты...

— — — —

В девять утра я стоял в кустах на пустыре и через пролом в не до конца снесенной стене наблюдал за действиями Кати на соседней улице. Простыня на неё села, как влитая, будто год она в ней ходила по улицам нашего города, призывая народ влиться в дружные ряды белобратской церкви. Она прошлась пару раз туда-сюда по Тургенева, а тут и черная Камри подкатила с уже до боли мне знакомыми пассажирами. Катя подошла к машине и сказала водителю что-то неслышное отсюда, тот ответил, шевеля толстыми губами. Далее было всё примерно так, как я и предполагал — водила открыл дверь и попытался схватить Катю за руку, она ловко увернулась и рванула вверх к Сенной, черта лысого вы её догоните, парни. Далее они оба вернулись к машине, поорали друг на друга, сели и с проскальзыванием шин рванули на Торговую, к моему, значит, пустырю. Ну чего, Лёня, боевая готовность номер один, оружие к бою, по местам всем стоять к всплытию...

Камри свернула с Торговой на пустырь, налетела колесом на немаленький камень, подпрыгнула с грохотом и резко затормозила. Быки выходят из машины и начинают разглядывать окрестности. В это время я, напялив поглубже шапочку и поправив очки, отделяюсь от противоположного конца пустыря и начинаю двигаться к ним, быки в ах..е разглядывают меня.

— Это чо за чучело? Слышь ты, исусик, дергай отсюдова, пока целый, — говорит тупой.

— Стой, — поправляет его умный, — никуда не дергай, иди сюда, муфлон.

Иду туда, на ходу излагая основные постулаты из брошюрки про братство.

— Ты кто такой и где наш терпила? — задает сразу два нужных вопроса умный.

Снимаю очки и одновременно достаю из матерчатой сумки ПМ с навинченным глушителем (я его нашел в том же сейфе на самом дне, очень полезная штука в наше время).

— Это вам за Юрика, суки рваные, — говорю я и стреляю в быков, по две пули в район груди каждому. Всё-таки чудовищная отдача у этих ПМ-ок, на полметра руку подбрасывает, то ли дело Беретты или допустим Глоки. Звуков выстрелов практически не слышно, их заглушает лязг дергающегося в экстазе затвора.

Быки не успевают ничего сказать и падают, как подкошенные. Подхожу ближе — по контрольному выстрелу в висок каждому, мне ненужные случайности даром не сдались. Умный дергается при этом, значит правильно я ему пулюв садил, а тупой лежит недвижимо, как бревно, на этого можно было патрон не переводить. Затвор ПМа застывает в заднем положении, обойма закончилась. Спокойно кладу пистолет в сумку, кидаю на землю брошюру Белого братства, надеваю очки и выхожу с пустыря. На улице никого, здесь вообще мало народу ходит. Еще одно дело — через перекресток тут есть один старый домик, а у него очень интересный кирпич из фундамента вынимается во дворе, я чисто случайно это обнаружил, когда мы в этом дворе пиво пили с ребятами, запомнил, а сейчас пригодилось — захожу во двор, вынимаю кирпич, обтираю ПМ фланелькой со всех сторон от греха, заворачиваю в эту же фланельку, кладу и ставлю на место кирпич. А теперь можно и к Кате.

Она стояла с видом майской розы на той же Тургенева, ожидая меня.

— Ну как там у тебя, удачно все прошло?

— Да, Катя, более чем. Давай пройдем еще сотню метров вон в ту сторону, потом снимем эту хрень.

— А дальше что?

— Ну как что — ты документы пойдешь сдавать в приемную комиссию, политех же вон он, на соседней улице, а я тебя провожу.

— А на работу тебе не надо? — тревожно спрашивает она.

— Работа не волк, в Тамбов не убежит, — отвечаю я и мы медленно идем по Тургенева, оглашая окрестности тезисами Белого братства...

А вот и подходящий непросматриваемый с улицы дворик, заворачиваю туда за локоть Катерину, быстренько снимаю с нее балахон, потом с себя, всё в сумку, сверху газетку (я ее предусмотрительно из дома взял, Спорт-экспресс двухнедельной давности), можно считать, что дело закрыто... нет, еще балахоны надо куда-то хорошенько спрятать, делаю себе зарубку в памяти. А вот и первый корпус политеха, красненький и унылый, приемная комиссия здесь обычно заседает, насколько я помню этот факт из своей прошлой жизни.

— Тебе сюда, Катенька, — говорю я и показываю пальцем, куда именно ей, — на второй этаж, сдашь документы, получишь... ну что там обычно выдают, и можешь ехать домой, вот тебе ключ и денег немного, купи там пожрать чего-нибудь на вечер, я часов в 7 вернусь.

Катя согласно кивнула головой и тут взгляд ее застыл, упершись во что-то за моей спиной — обернулся, а там ко входу, значит, в первый корпус подходили Олег Николаич Ефимов и Андрей Васильич Горьков, оба озабоченные и суровые. Прошли мимо нас, не поворачивая голов, и тут у Горькова вдруг на лице проступили некоторые признаки узнавания... он обернулся ко мне и спросил:

— Лёня?

— Так точно, Андрей Васильич, — ответил я.

— Олег, это он меня вчера на пароход доставил.

Ефимов тоже остановился.

— Спасибо тебе, — сказал он, — молодой человек, что привез к нам народного артиста в целости и сохранности, а то мы уж и в милицию собрались заявлять.

— Да ладно, — заскромничал я, — на моем месте так поступил бы каждый (это конечно вряд ли, подумал я, что каждый, но один из десяти наверно таки да). Познакомьтесь кстати, это моя сестра Катя, поступает в политех, а вы что здесь делаете, если не секрет?

— Да какой там секрет, — продолжил Ефимов, — творческий вечер у нас здесь сегодня, вот идем вопросы по этому вечеру утрясать. Приходите оба, начало в семь, скучно не будет.

— Обязательно придем, правда, Катя? — обратился я к ней.

— Конечно, — быстро ответила она, сглотнув слюну, — непременно придем.

— Ну тогда до вечера, — сказал Ефимов, и они продолжили свой путь ко входу.

— Ну у тебя и знакомые, Лёня, — восхищенно сказала Катя, — это ж тот самый Женя, который прилетел в Ленинград вместо Павлика, да?

— Он самый, ты иди давай в свою комиссию, а мне на службу пора. Да, планы на вечер у нас, получается, изменяются — приезжай сюда пол седьмого... на вот тебе еще 5 тыщ, купи себе что-нибудь из одежды, в то лосины это уж очень чересчур.

— Слушай, Лёня, я тут как будто в сказку какую-то попала, столько событий, как за эти два последних дня, у меня сроду не случалось — то американец меня замуж в Америку зовет, то маскарад в балахонах, то артист Горьков как со старой знакомой разговаривает...

— И это только начало, Катя, не расслабляйся, дальше будет еще веселее, — ответил я и побежал в свой НИИРТ.

И первым же человеком, которого я увидел возле входа, был Гена Коломейцев собственной персоной — где ж ты вчера был, козлина.

— Пойдем, — сказал он мне, — поговорим.

Ну пойдем конечно... зашли в его кабинетик.

— Что там у тебя с ворошиловскими?

— У меня?? — удивился я, — это у ООО 'Монтана' что-то с ними... крышу нам хотят ставить, а за то, что мы не согласились 3 дня назад, штраф выставили в лимон. Ты где вчера был-то? Почему я должен расхлёбывать этот компот вместо владельца фирмы?

— Дела у меня были, — туманно ответил Гена, глядя на залитый солнцем двор института. — И что там дальше с этим лимоном?

— Они должны были утром подъехать вон туда, на Тургенева, а я, значит, должен был им лимон принести, а не принесу, включится счетчик в 10% в сутки...

— Однако, — поморщился Гена, — что-то слишком борзо, сейчас больше 5% никто не берет. Ну и что, встретились вы утром на Тургенева?

— Нет, я их полчаса прождал, никто не приехал.

— Короче говоря слушай сюда — если они опять появятся, переводи все стрелки на меня...

— Не поможет, вчера пытался перевести, они ответили, что не знаем мы никаких Коломейцевых-Шмоломейцевых, базар конкретно к тебе.

— Ладно, я сам выйду на их группировку, попозже, а ты иди занимайся делами — там клиенты необслуженные заждались, бэкап надо сделать, узел связи проверить...

— Не, — ответил я, разглядывая запыленные шторы на окне.

— Что не?

— Не буду я больше на тебя работать, вот бумага, — и я выложил ему на стол заранее написанное заявление по собственному.

Он внимательно изучил его и спросил:

— Почему?

— Проблем много, а плюсов никаких не вижу. И подчиненных ты сдаешь с потрохами, вместо того, чтобы как-то помочь — вот нахрена ты меня один на один с ворошиловскими оставил?

Гена удивленно поморгал и ответил:

— Я ж говорю, дела у меня были... ну не хочешь и ладно, но две недели обязан отработать по трудовому законодательству.

— Какое законодательство, родной? — разозлился уже я не на шутку, — ты меня официально еще никуда не принял, значит и уйти я могу в любой момент.

— Ну и ты войди в моё положение, где я так быстро тебе замену найду?

— Хорошо, 10 тыщ прямо сейчас на стол и я отработаю тебе эти две недели.

Гена тяжело вздохнул и вытащил бумажник...

Короче говоря договорились мы на эти 2 недели, я забрал деньги, обслужил этот гребаный узел, отправил Виталика по двум адресам к новым клиентам и продолжил бодания с гиротронами... А ближе к обеду меня к телефону позвали — это Ленусик про меня вспомнила, выдала контакты банчка на Калининском, где нужен был спец по технике, на что я сказал, мол, целую тебя, дорогуша, пятьсот раз, с первой получки с меня причитается ресторан, можешь выбрать любой. А жизнь-то налаживается потихоньку, думал я, паяя очередной канал гиротронова усилителя.

Да, балахоны я тихонько запихнул в урну в Кремле, когда обедать туда пошел, если менты вдруг найдут их, пусть призадумаются, да...

Интерлюдия (стоит такой интер, а внутри него люди, да)

Начало сентября 1993 года.

Я еду в командировку в столицу на скором ночном поезде, до эпохи дневных Сапсанов, Стрижей и Ласточек остается еще лет 15, так что приходится путешествовать вот так, в плацкарте. У нас хоть и относительно богатый банк, но купе он оплачивает только ВУПам, к коим я пока не отношусь. Я работаю в Машбанке уже месяц с небольшим и вот это моя первая командировка от нового места работы — надо позаключать договора на поставку остро необходимой техники и еще поразговаривать с нужными людьми, работающими в нужных местах. Двухкоечный нумер в гостинице 'Ленинградской' на площади имени Трех вокзалов (сейчас это кажется вовсе не 'Ленинградская', а совсем даже 'Хилтон') оплачен и ждет меня не дождется. Ну и помимо всех этих встреч и заключений у меня есть два личных очень важных дела, я к ним готовился всю последнюю неделю. А пока я застилаю простынку на верхнюю полочку (люблю я там ездить, ты никому не мешаешь и тебе никто не мешает) и вслушиваюсь в диалог соседей, семейной пары за 40, которые судя по всему едут отдыхать на юга, почему-то через Москву, а не напрямую.

— А я тебе говорила, с утра еще говорила, и вчера еще говорила, чтоб ты не забыл взять полотенца и тапочки, а ты забыл — ну ни в чем нельзя на тебя положиться, — громко и с истерическими нотками в голосе выкладывала свои мысли жена.

— Ну в чем трагедия-то, Зиночка, купим мы эти тапочки на месте, они там на каждом углу продаются.

— Это ж сколько расходов лишних, я деньги, дорогой мой, рисовать не умею, я их своим горбом зарабатываю не для того, чтобы ты их в унитаз спускал на тапочки.

Ну и так далее, сами наверно слышали подобные разговоры не один десяток раз. Когда Зина наконец успокоилась и ушла в туалет, ее муж протянул мне руку и сказал:

— Петр Николаич, можно Петя.

Я в ответ назвал себя Лёней и он немедленно предложил мне раздавить пузырь, припрятанный у него в сумке. Я спросил, не будет ли проблем с женой, на что он ответил — не боись, она уже всё, что накопилось, выложила, дальше будет только тишь да гладь, да сплошная благодать. Я хмыкнул и вытащил из своей сумки (кожаный дипломат под ноутбук, которых правда еще нет, с ремнем через плечо, купил с первой получки) бутерброды и яблоки. Выпили-закусили, а тут и Зина пожаловала.

— Уже жрете? — спросила она с места, но не агрессивно, а достаточно миролюбиво.

— Уже да, Зиночка, начало отпуска же надо как-то отметить. Присоединяйся к нам, это Лёня, в Москву по делам едет.

Зина спорить не стала, а только махнула рукой и сама налила себе полный стакан вина (Петя вытащил из сумки вовсе даже не водку, а красное вино типа Каберне).

— За ваше здоровье, Зинаида эээ... — нашелся я.

— Можно просто Зина, — сказала она и выпила полстакана. — Где работаешь, Лёня, если не секрет?

— Какой секрет, — ответил я, — в банке я работаю, в Машбанке, второй месяц как. А вы где?

— Мы на Машзаводе, Петя там начальник цеха, а я технолог. И чего там в банке, и как — про вас, банкиров, сейчас такие сказки рассказывают.

Вздохнул и начал рассказывать... не, не всё конечно, если б я им всё вывалил, я так думаю, они оба сдохли бы от зависти прямо на этой вот вагонной полочке, но и того, что я вывалил, было вполне достаточно, чтобы оба посидели минутку с остекленевшими глазами.

— Да что это мы всё обо мне да обо мне — вы-то куда едете, расскажите?

Рассказали, чо... в Крым они едут, в Евпаторию, в Москве вот переедут на Курский вокзал и прямиком туда. Дикарями, да, говорят, там жильё запросто снимается... и вино там дешевое и вкусное... и море теплое и ласковое... ну и что же, что Украина, люди-то всё равно наши там живут.

Поезд причалил к платформе 1А ярославского вокзала ровно в 7.00, эту платформу специально сделали такой длинной, рассчитанной на 24 вагона, на закате советской власти, чтобы все желающие из провинции могли приехать в столицу за колбасой. Распрощался с семейной парой Петя-Зина и побежал в гостиницу. Там меня мигом же и заселили, понятие 'расчетный час' видимо еще не коснулось российской гостиничной отрасли. 17-й этаж (а всего там их 19 плюс технический сверху, куда никого не пускают, злые языки говорят, что там установлена спецаппаратура ФСБ... ой, нет, пока она ФСК называется), номер типа 'пенал', длиной семь метров и шириной два с половиной, вид из окна на центр города, отлично видны шпили Кремлевских башен. Всё отлично, кидаем вещи, моемся в душе (горячей сука воды нет, но это не может испортить моего отличного настроения) и по делам, решать вопросы и заключать договора... нет, не с вентиляторным заводом, до него пока руки не дошли.

Полдня убил на контакты с нужными, а чаще не очень и просто ненужными людьми, аж голова загудела, но почти все поручения банковского руководства выполнил — и сервер новый заказал, и два варианта карточного обслуживания получил, и пару ноутбуков прикупил, за нал, да, выдали мне под отчет. А теперь пора и по своим делам, Лёня...

Метро Полянка, Замоскворечье, выход тут один, не ошибешься, потом направо и два раза налево, Второй Хвостов переулок (почему он Хвостов, хрен его знает, хвосты тут что ли коровам крутили?), дом 8, во двор через арку... да, вот этот второй подъезд... домофона нет, кто бы сомневался... садимся на лавочку и ждем...

Нужный мне до зарезу человечек вышел из этого подъезда примерно через полчаса, в руке у него был пластиковый пакет, покрутил головой по сторонам, на меня внимания не обратил и подался на улицу через арку. Я встал и пошел следом — человечек зашел в круглосуточный магазин в доме напротив. Через небольшой промежуток времени вышел с полным пакетом и двинулся в обратную сторону. Я подождал, пока дверь за ним захлопнется и тоже зашел туда. Догнал я его на втором этаже.

— Сергей Пантелеевич? — спросил я у него.

— Дда — ответил он, немного заикаясь и поправляя зачем-то очки. — Чем обязан?

— Да мне-то ничем, — ответил я, доставая из сумки ПМ с привинченным глушителем, — а вот 15 миллионам россиян, коих ты скоро облапошишь, и двумстам вкладчикам, которые самоубьются, так очень многим. Так что лучше сам сдохни, гнида.

Глаза Ставроди расширились, он прижал пакет с покупками к толстому брюху и широко открыл рот, собираясь видимо позвать на помощь. Но не успел, пуля быстрее летает. Так, а теперь контрольный выстрел... очень хорошо... Ставроди лежал на лестничной площадке в луже своей крови... развалинами МММ удовлетворен, хотел было написать я на его пакете, но вовремя удержался — в это время где-то на верхнем этаже открылась дверь. Надо ноги делать, пока не замели.

Пулей выскочил на улицу, во дворе по-прежнему ни души нет, и это очень здорово. А теперь вперед, пересекаем Якиманку прямо, а затем наискосок парк, который вокруг ЦДХ, он же 'Новая Третьяковка'. Автоматически отметил афишу 'Выставка из собрания Метрополитен-музея'... надо бы сходить, но не сейчас, а вот прямо сейчас мне на Крымскую набережную Москвы-реки, где есть очень удобный спуск к воде. Не задерживаясь, но и не торопясь, спускаюсь, делая вид, что я праздный такой провинциал, гуляющий вдоль московских достоприме-чательностей. Никого, кроме меня, в радиусе ста метров нету... приседаю и осторожно прячу под воду пистолетик, а там под водой уже бросаю его, насколько могу. Все, нету больше никаких улик против тебя, Костя Сапрыкин, видеть меня там никто не видел, до эпохи уличных видеокамер лет десять еще ползти и ползти, а каким-либо другим способом связать совершенно левого парнишку из Старгорода с бизнесменом Ставроди по-моему никак невозможно... импоссибл... нэможлыво... нэмагчима...

Да, а что это я тут застоялся, у меня же второе же дело есть, ноги в руки и вперед, Лёнчик... Пожалуй пешочком я туда пройдусь, здесь в центре все недалеко — Крымский мост (перед ним новые хозяева России устроили парк снесенных скульптур и памятников Ильичу, некоторые из них с отбитыми руками и носами, золотая молодежь развлекается... глупо), потом по Садовому до Смоленской, далее наискосок к набережной и вдоль реки под Новоарбатским мостом попадаем, куда с самого начала хотели. Всего-то ничего, в полчаса уложился. Вот он, Дом Правительства РФ... ну то есть через полгода он им станет, а пока что это Госдума РФ, а в ней заседают граждане Гурцкой А.В., Хасбиулин Р.И., Маркашин А.М и многочисленные другие граждане и гражданки. Пока еще Президент Всея Руси не подписал свой указ за номером 1400 и поэтому тут ничего взрывоопасного не проглядывается, обычная рабочая обстановка. Подхожу к бюро пропусков, предъявляю паспорт. Мне в ответ выдают лиловую бумажку с печатью и показывают куда идти. Иду, куда показывают...

Конец интерлюдии

А мы возвращаемся в жаркий июль, где меня с нетерпением ждет начальник бюро автоматизации Машбанка Вадик Усольцев. Модным словом IT такие образования пока никто не называет. Вадик должен провести собеседование со мной, потому что отделов HR пока тоже не придумали, и пока что некому грузить соискателей головоломными психологическими тестами, пока это еще все по-простому и по-патриархальному. Рассказал немного о себе, красок при этом не пожалел:

— Закончил радиофак политеха, отслужил в армии

— Где? — сразу уточнил он.

— Да в ГСВГ, 106-й отдельный батальон радиоэлектронной борьбы.

— Интересно... а я на Байконуре лямку тянул...

— Это еще интереснее, — ответил я, — там, говорят, почти все желтухой переболели...

— Ну все — не все, но многие... меня пронесло, а Мише вон (и он показал пальцем на второго сотрудника отдела, который сидел за ХТ-кой и по всему видно было, что прислушивался к нашей беседе) не повезло, по полной программе получил.

Миша ограничился кивком.

— Гепатит-то какого типа был — А или Б?

— Да вообще Е, — ответил он, — но как-то выжил вот...

— Караул, — печально протянул я, — а у нас в Вюнсдорфе если чем и болели, то триппером в основном...

— Ладно, дальше поехали, — сказал Вадик, и мы поехали дальше.

— По основной специальности я системотехник... — видя недопонимание в вадиковых глазах, поправился, — ну электронщик короче говоря, в своем НИИРТе спроектировал, спаял и отладил больше 30 систем автоматизации. Могу программировать, на Ассемблере и Паскале вообще без проблем, на Си и Бейсике со словарем, так сказать. Знаю во всех подробностях устройство почти всех современных компьютеров, как отечественных (ну кроме серии ЕС, нельзя же вообще все знать), так и импортных — ХТ и АТ. Могу устранить почти любую поломку в большинстве радиоэлектронных устройств. Что такое интернет и как подключить модем, тоже знаю как в теории, так и на практике, проработал полгода в Монтане. Что еще? Локальные сети... ну в общих чертах да, Новелл Нетваре запускал и настраивал пару раз. В общих чертах всё...

— Ну нормально так, — задумчиво сказал Вадик, — с принтерами и ксероксами приходилось иметь дело?

— Не так, чтобы каждый день, но приходилось...

— Тестовое задание тебе есть, — вдруг сказал Вадим, — вот у нас клава вчера сдохла, починишь — возьмем.

Я пожал плечами, спросил отвертку и развинтил клаву... если честно, мне повезло — глюк там сразу видно было невооруженным взглядом, кривые ручки китайских политзаключенных прикрутили плату к корпусу таким образом, что шайбочка у одного болта замкнула две соседние дорожки. Обошелся даже без паяльника, спросил только кусочек провода, откусил кусочек изоляции и проложил его между шайбой и платой. Включил — все заработало как трактор.

— Ну ты зверь ваще, — восхитился Вадик, — пяти минут не затратил.

— Да ерундовая неисправность попалась, — скромно ответил я, — значит берете?

— Без вопросов... но ты наверно хочешь условия работы услышать?

— Вообще-то я и без условий согласен, про вас, банкиров, каких только сказок не рассказывают, но если ты настаиваешь, то я конечно послушаю...

Условия поразили даже меня, готового ко всему — 50 тыщ оклад, к нему каждый месяц прибавляются три оклада премии в рублях и пол-оклада в долларах, плюс льготный вклад двух типов — первый это 15% в месяц с ежемесячной капитализацией, туда можно класть бабок сколько хочешь, а второй это 25% в месяц... да, тоже с ежемесячной, но туда можно положить только десять окладов и добавлять нельзя. Я быстренько подсчитал в уме, сколько ж это будет годовых и сглотнул слюну. Но и это было еще не все — индексация основного оклада у нас раз в три месяца происходит, иногда даже чаще, и еще бывают внеплановые премии, я лично позавчера лимон получил. И еще натуральным продуктом иногда чего-нито выдают, ну когда клиент не может кредит погасить деньгами, а товар привозит...

— Пойдем, покажу фронт работ, — сказал в итоге нашей беседы Вадик, — лучше, как говорится, один раз увидеть.

Банк занимал первый этаж длинной сталинки в центре Калининского, ну не весь этаж, где-то треть занимала организация со страшным названием РКЦ — это не Русская Католическая Церковь и не Региональный Кадровый Центр, как кому-то могло показаться, а всего-навсего Расчетно-Кассовый Центр, филиал ЦБ РФ, занимающийся разной белибердой, которой брезгуют коммерческие банки. Ну а оставшиеся две трети, 120 примерно погонных метров, это и был собственно Машбанк,в девичестве Промстройбанк, ушедший на вольные хлеба где-то полгода назад. Рулила им тройка бабищ (и вообще, если честно, то было это какое-то бабье царство — на 55 женщин приходились Вадик с Мишей плюс еще один Вадик, работавший во вторую смену, и водила Костя) в составе председателя правления Блошкиной Тамары Сергеевны, ей глубоко за 50 было и собиралась она на пенсию, как доверительно сказал мне Вадик, Семиной Ольги Юрьевны, дамы бальзаковского возраста, и Зинченко Светланы Алексеевны, это была довольно молода, в районе тридцатника, но была она с дико неустроенной личной жизнью и страдала в связи с этим непредсказуемыми припадками истерии. Начальство то ещё, подумал я, но предлагаемое бабло кроет все эти недостатки, как бык овцу.

Еще в составе Машбанка имели место оперзал с десятью окошками, тут клиентов обслуживали, а также стервозная главбухша Ирина Пална с подшефной бухгалтерией о пяти лицах, кредитный отдел, ценные бумаги, валютчики, межбанковские расчеты и касса естественно, куда ж без нее, заведующая этой кассой кстати вполне вменяемая дама. И в самом конце здания наша автоматизация (подумал, что говорю уже 'наша', как будто я тут сто лет числюсь). У всех этих граждан имелось 22 персональных компьютера типа ХТ, соединенных в сеть Аркнет (надо будет на Эзернет переводить, со вздохом подумал я, с этим Аркнетом хлопот не оберешься), сервер с Новел-Нетварью 3.11 и операционным днем ноунейм, разработанным в недрах прикормленной ЦБ левой конторы, и еще десяток принтеров (здесь был натуральный зоопарк, от гдр-овских еще Роботронов до новейших Лазер-Джет 3), два ксерокса и один сканер. Ну нормально, вполне обозримый фронт работ.

— Только прямо сейчас мы тебя принять не сможем, — огорошил меня в конце концов Вадим, — у нас эти решения принимает лично председатель правления, а она вторую неделю в больнице.

— Серьезное что-то? — спросил я.

— Перелом шейки бедра. Неделю точно еще пролежит, а может и две...

— То есть пока я в подвешенном состоянии висеть буду... слушай, а есть шанс, что она скажет нет?

— Есть такой шанс, но очень небольшой, обычно она с нами соглашается в этих вопросах... ну и ты должен будешь произвести на неё хорошее впечатление при первой встрече, это совсем не лишним будет.

— Окей, — вздохнул я, — все предельно ясно. Вот мои координаты (и я дал ему бумажку с домашним и рабочим телефонами), звони, если чо...

Вадик посмотрел на номера и уточнил:

— Телефон у тебя на 56 начинается — ты с нашего района что ли?

— Ну да, всю жизнь здесь живу, на Героев Космоса...

— И учился ты в 160-й школе... — даже не спросил, а утвердительно сказал он.

— Точно, в 81 году закончил.

— То-то я смотрю, рожа у тебя знакомая, я на год позже тебя выпустился... Миша кстати и Света, которая зампред, тоже из этой школы.

— Ну и отлично, будет больше общих тем для разговоров... ну я побежал? — сказал я и вернулся в свой НИИ.

Поработал немного над гиротроновыми заковыками, потом сходил проверил узел связи в Монтане, всё там было в пределах нормы. Виталика расспросил, как прошло подключение новых клиентов — первый, сказал он, без особых проблем подключился, а со вторым затык случился, не захотел он с нашим узлом связываться. Пообещал ему выяснить, в чем тут дело, и завтра повторить попытку. Ну и ладушки, вот и подумаем об этом завтра, а мне пора идти уже на встречу с прекрасным, в смысле с творческим коллективом академического дважды краснознаменного московского театра.

Катя ждала меня на ступеньках первого корпуса — лосины свои она наконец сняла и надела штаны типа бананы, слава богу не фиолетового цвета, а нейтрального кремового. И блузку примерно такого же цвета сверху. Нормально.

— Слушай, — с места взяла она резвый темп речи, — мне там твой Павлик весь телефон оборвал, раз десять наверно звонил и приглашал продолжить знакомство — чо делать-то?

— Не быть дурой и соглашаться конечно — когда ты еще американского мужа себе найдешь?

— Я так и подумала и пригласила его на эту встречу, он должен вот-вот подойти.

— Отлично, вместе веселее будет...

Павлик подгрёб очень быстро, поздоровались и пошли в актовый зал, он в политехе весьма здоровый, под тыщу человек вмещает. Билетов на творческий вечер никто не печатал, пускали всех желающих, их было не так, чтобы уж очень много, но больше половины зала точно.

Павлик был весел, бодр и говорлив, и при этом трезвый, что довольно странно для него — обычно он неразговорчив в этом состоянии. Говорил он в основном с Катей, та много смеялась и отвечала невпопад, периодически поглядывая на меня... подсказки что ли какой ждала? Но я реагировал на её взгляды слабо, сама пусть разбирается, не маленькая. А на сцене тем временем появился Олег Николаич, представился на всякий случай (хотя я лично не могу вообразить человека, который бы его мог не узнать), рассказал коротенько о том, какими путями они оказались в Старгороде, сделал пару дежурных комплиментов городу и горожанам и позвал остальных, так сказать, участников творческого вечера, а именно — Горькова, Прошкину и Буркалова. Народ встретил их бурными и продолжительными аплодисментами, откуда-то слева я даже услышал пару выкриков конкретно для Андрея Горькова — 'Спокойно, Ипполит' и 'Где мой пиджак?'. А потом они разыграли небольшую сценку из нового спектакля, ну какого бы вы думали? Конечно из 'Гамлета' — Горьков естественно в заглавной роли, Прошкина была Офелией, ну а алконавтическая физиономия Буркалова весьма органично смотрелась в роли одного из могильщиков. Зал бурно приветствовал авангардную постановку.

Ну а далее артисты по очереди выходили к микрофону и рассказывали, что на ум взбредет, в основном театральные байки и анекдоты. Было весело и непринужденно. Антракта никакого не было, закончили всё это дело примерно к 9 вечера. Мы встали и собрались было по домам, но тут я заметил, что Горьков делает мне приглашающий знак со сцены, подошел, чо... Он присел на корточки, чтобы не кричать с высоты, и позвал меня на пароход, типа посидеть за общим столом, у них там что-то вроде праздника, должен же он типа отблагодарить своего спасителя. Я сказал, что я не один вообще-то, со мной сестра и друг, Горьков подумал и ответил, что пусть все идут, места хватит. Причал ты наш знаешь, подходите через часик примерно, я скажу на вахте, чтоб вас пропустили.

Подошел к Кате и Павлу, оттранслировал им предложение Андрея — Павел почему-то задумался, а Катя только что из бананов своих не выпрыгнула от радости, когда и где еще посидишь за одним столом с народными и заслуженными. Тут и Павел согласился, видя такую катину реакцию. И ровно через час мы, пройдя наискосок через Кремль и спустившись по Воскресенскому съезду, стояли перед дебаркадером ?4 на Волжской набережной, к которому был пришвартован круизный теплоход Михаил, друзья мои, Фрунзе. Четырехпалубный и белоснежный, с высокими бортами, о которые лениво бились волжские волны — красиво, сука, жить не запретишь. В своей будущей жизни я катался не конкретно вот на Фрунзе, но на однотипных 'Нижнем Новгороде' и 'Георгии Жукове', они как однояйцевые близнецы похожи, и всё в этих поездках было прекрасно, начиная от самого клотика, граждане, и заканчивая самым килем...

Заходим внутрь, чо — вахта действительно предупреждена и держится предельно вежливо, аж скулы ломит.

— А куда собственно идти-то? — спрашиваю, — теплоход большой, в высоту 30 метров, а в длину все 150, заблудимся ведь.

Охранник махнул рукой налево — верхняя палуба, Пиано-бар, там вас встретят. Пошли на верхнюю палубу... Звуки веселья мы еще на предыдущей палубе услышали, там, в этом Пиано-баре и музыка играла, ритмичная и танцевальная, что-то вроде Си-Си-Кетч, и рюмки звенели, и громкие разговоры слышались, артисты гуляют, имеют полное право... Никакого пианино там я не увидел, в этом баре, зато увидел всё созвездие артистов академического театра, стоял Ефимов и произносил какой-то тост, остальные сидели и внимательно слушали. Нас Горьков определил за свободные места справа по борту, представлять нас не стали, а и ладно.

Выпили за театральное искусство — Павлик на водку налег, а Кате я шампанского плеснул, сам же тоже водочки хряпнул. Общий разговор, как я понял, крутился вокруг денег, ну о чем же еще поговорить артистам в эпоху первоначального накопления капитала-то? У меня Горьков спросил, где я работаю — честно сказал, что в НИИРТе, но уже почти договорился со следующей недели перейти в банк. Катя мне немедленно попеняла на это счет.

— Что-то ты мне ничего про это не говорил? — сказала она.

— Извини, дорогая, не успел, сегодня только это выяснилось.

— А что за банк? — продолжил допрос Андрей.

— Машбанк, при нашем Машзаводе, маленький, но вполне приличный...

— И сколько же там тебе платить будут, если не секрет? — не унимался Горьков.

Я подумал, мысленно поделил обещанное на три и сказал:

— Не секрет, 50 тыщ твердая зарплата плюс премия... сколько, в индивидуальном порядке определяется, — добавил я, не дожидаясь следующего вопроса. — Плюс льготный вклад, но условия его мне пока не озвучили.

— Солидно, — задумался Горьков, — а у нас тут такие копейки платят, что расплакаться можно, только и спасают такие вот выезды да выступления перед вами, банкирами...

— Ага, раскручусь когда, обязательно вас позову на новогодний корпоратив Машбанка...

— Куда?

— Ну на вечер новогодний, — уточнил я, вспомнив, что слово 'корпоратив' пока не в ходу.

— Договорились, — улыбнулся Андрей и предложил хряпнуть еще по маленькой.

А тут танцы начались — Катя, прикиньте, здесь пользовалась невероятным спросом, а больше всего вокруг нее увивался сынулька главрежа будущая звезда российского кино и заслуженный алконавт РФ Миша Ефимов. Я набрался наглости и пригласил Прошкину, а она не отказала... но разговора у нас не получилось, музыка уж очень громко орала.

В один из промежутков между музыкой и танцами случайно услышал разговор двух артистов, который показался мне довольно интересным:

— Слышал, — говорил Костюковский Безвинному, — как тут сегодня Белое братство гоняют?

— Не, а что случилось? — отвечал второй.

— Да говорят кто-то из этого братства наехал на местную бандитскую группировку, а они ответку включили.

— И что?

— А не стало Белого братства на улицах — вчера еще на каждом буквально углу они стояли, а сегодня нигде нет.

— Надо ж, как интересно, — говорил Безвинный, закусывая холодцом.

И тут я обнаружил, что этот разговор также хорошо слышала и Катерина, она за моей спиной неожиданно обнаружилась, и глаза у нее при этом были абсолютно квадратными...

— Пойдем, — сказала она мне тихонько, — на палубу, поговорим.

— Конечно пойдем, дорогая, вот только рюмку допью и пойдем.

Вышли на воздух, благо идти тут пять шагов было.

— Слушай, дорогой, — сказала она тут, внимательно разглядывая мою физиономию, — а кто же устроил всю эту кутерьму с Белым братством? Меня терзают смутные сомнения, что это ты...

— И что же послужило поводом для таких смутных подозрений, Катенька? — попытался включить тупого я.

— А белые балахоны, из которых я не далее, как утром, дырки вырезала.

— Хорошо, ты меня расколола — это была маленькая комбинация, позволившая мне остаться живым, здоровым и относительно богатым. Надеюсь, у тебя хватит ума не трепать про это на каждом углу, а то ведь здоровье может пошатнуться у нас обоих.

— Ну я же не полная дура как будто... — медленно протянула она, — но ты будешь мне должен одно желание.

— Договорились... надеюсь желание будет не из раздела 'достать звезду с неба'.

— Я же уже сказала, могу повторить — я не полная дура, вполне выполнимым оно будет, желание моё.

— Однако пойдем в зал, а то нас там хватиться могут... да, что там у тебя с Мишаней-то Ефимовым? А то Павлик уже волком смотрит, как я заметил. Ты учти, что Миша конечно сынок очень известного родителя и подает некоторые надежды, так сказать, но таких, как ты, у него железнодорожный вагон уже был, с прицепом. Да и на алкоголь он чрезмерно падок...

— Сама разберусь, не маленькая, — огрызнулась она, и мы вернулись к столу.

Павлик и верно выглядел не очень и даже практически трезв, что было особенно странно при наличии рядом длинного стола, уставленного выпивкой разных сортов.

— Может свалим отсюда? — буркнул он мне при встрече, — что-то не нравится мне тутошняя атмосфера.

— Мне тоже, — признался я, — щас у Кати спросим, если она не против...

Катя была не против — я тихонько позвал Горькова в угол, объяснил нашу ситуацию, десять раз поблагодарил и мы по-английски спустились с верхней палубы к сходням, стараясь не шуметь по дороге.

— Ну как тебе артисты? — спросил я у Кати уже на набережной.

— Артисты как артисты, ничего особенного... хотя Горьков конечно обаяшка.

А Павлик ничего не сказал, только вздохнул. Поймали частника, в виде исключения это оказался не наше-пром, а праворульный японский Нисан-Санни, причем даже не сильно старый, его всего-то года три назад в Японии начали выпускать. За пятихатку довез он нас до нашего Калининского — тут Павлик распрощался с нами, он в гостинице жил, с названием 'Прибой', единственный приличный отель в нашем районе, известный в народе тем, что тут останавливались Валерий Чкалов после легендарного перелета в 38-м и Юрий Гагарин в 62-м.

— Чур я первая в душ, — сказала Катя и проскользнула в дверь ванной.

Я переоделся, поставил чайник на плиту и распечатал пачку индийского со слоном чая. А тут и Катя прошла мимо, закутанная в длинное зеленое полотенце.

— Да, не спросил у тебя, как там у тебя в приемной комиссии всё прошло? Нормально?

— Угу, документы приняли, через неделю первый экзамен, математика письменно.

— Могу помочь с подготовкой, с математикой у меня никогда проблем не было. Чай будешь?

— Подойди сюда, пожалуйста, — попросила она из дальней комнаты.

Ну подошел, чо, мне не трудно. Катя лежала на разложенном диване, накинув сверху все то же зеленое полотенце, а когда я вошел в комнату, убрала его в сторону.

— Это и будет моё то самое желание, — сказала она, протянув ко мне руки...

— — —

— Тебе понравилось? — спросил я через некоторое время, когда она лежала на спине и курила, выпуская кольца к потолку (да, она еще и курила, друзья, в редких случая, как она сама призналась, а сейчас как раз такой... причем курила не Беломор, а Мальборо).

— Спрашиваешь еще... а тебе?

— Это было незабываемо, но давай все-таки на постоянную основу это дело не ставить — у тебя Павлик есть.

— А ты мне всё равно больше нравишься...

— Я бедный и больной... ну не так, чтобы очень больной, но... а Павлик здоровый и богатый — угадай с одного раза, за кем при таких раскладах лучше замужем быть?

— Да умом-то я все понимаю, но сердцу приказать трудно.

— Хорошо, оставим этот вопрос на завтра, а сейчас пошли чай пить.

— — —

А утро принесло переливчатые трезвоны синенького домашнего телефона — сначала другой Павлик звонил, который друг детства и человек сложной судьбы (в двух словах о нем — закончил физмат-школу при МГУ, с полпинка поступил в Физтех, который в городе Долгопрудном располагается, рядышком с заводом по производству крылатых ракет, через год его отчислили за прогулы, отслужил в армии, причем в стройбате, потом попал в нехорошую компанию и отсидел пару лет за хулиганку, потом работал в пожарной охране, а сейчас вот вроде бы получил грин-карту и собирался сваливать в благословенную Калифорнию). Он напомнил про блок для игрушечных автомобилей — точно же, блин, забыл я про него напрочь. Договорились на завтра, ко мне приходи вечером, будет тебе дудочка, Паша, будет и блок.

А еще чуть позднее из районной ментовки позвонили и пригласили на дачу показаний по делу об убийстве соседа Евгеши. Бляха-муха, дело-то не закрыто, про это я тоже забыл... надо будет подготовиться и еще раз прогнать показания с Оксаной, чтобы бились, а то мало ли что...

Ну и совсем уже перед выходом Гена-Крокодил звякнул, сказал, что нашел он мне замену, продиктовал координаты — я его знаю, моего сменщика, шапочно правда, но знаю, на картошку пару раз вместе ездили — вот передашь ему все дела сегодня-завтра... а ты сам чего?... а меня два дня в городе не будет, дела... окей, договорились.

Оставил ключи Кате, она после ночи была красивая и румяная и щебетала, как только что накормленная канарейка, сказал, чтоб повторила тригонометрию, вот тебе учебник, а я вечером приду и проверю... да, и Павлику позвони, он поди ждет.

Катя со всем была согласна, хотя явственные бегающие чертики у нее в глазах мне не очень понравились, ну да будем считать, что это мне показалось. Ну а я подался в институт, давно там не был.

В свою лабораторию я сегодня в виде разнообразия последним пришел, все остальные уже сидели в синих рабочих халатах и работали... ну или делали вид, что работают, что в нашем НИИ в общем-то одно и то же. Прямо с порога и объявил свою залежавшуюся со вчера новость:

— Друзья, а я ведь ухожу от вас...

— Почему? — сразу подал голос Игорек от окна.

— Злые вы потому что... шутка, место хорошее предложили, в банке, такие шансы в наше время упускать нельзя.

Посыпались естественно вопросы, куча вопросов, что за банк, да кем работать буду, да сколько денег дают, да как в наше смутное время люди устраиваются в банки? На последний вопрос ответил честно, как шел по улице, как встретил бывшую коллегу и как все закрутилось — Леночку-то Бурнакову у нас все знали, как облупленную, она вон на том стуле полгода просидела. Краем глаза заметил, что Виталик от зависти чуть не перегрыз карандаш, которым он чертежи правит — ведь встреча с Леной на его глазах прошла и он легко мог бы оказаться на моем месте, а я на его и сейчас грыз бы карандаши вместо того, чтоб в банки собираться, а оно вон как всё повернулось... ну чего я тебе скажу, Виталя, надо выстраивать с людьми правильные отношения, а не только подкалывать, да клинья подбивать, тогда и у тебя, глядишь, такие же возможности откроются.

А вот на остальные вопросы отвечал крайне уклончиво, совсем ведь на говно же люди изойдут, если им всю правду открыть, так что я им максимум, что рассказал, так это четверть всей правды, даже чуть меньше.

— Отходняк пока не буду делать — денег, увы, совсем кот наплакал, но с первой же получки обещаю проставиться... да, это в конце августа где-нибудь случится. Пойду пробегусь по своим остальным местам работы, чтобы народ ввести в курс, ладно? — это я уже завлабу Кощеичу сказал, тот кивнул и снова занялся отладкой программы для микропроцессора какого-то — работа занудная и отнимающая много времени и сил, знаю, не раз и не два занимался этой байдой.

Сначала в Монтану естественно подался, до неё же ближе всего — обслужил там технику, сделал бэкап, хотя в принципе можно было до завтра подождать, но ладно, вызвонил своего сменщика, телефон коего мне с утра продиктовал Гена. Это оказался Ренат Гатауллин, татарин, как легко догадаться по его имени и фамилии, когда мы с ним в колхозе вместе картошку собирали, его, как я вспомнил, называли Ренатик-акробатик, наверно потому что оно каждое утро подтягивался на турнике и выполнял перевороты силой и даже солнышко крутил, был у него такой пунктик в дневном расписании. Человек в принципе вменяемый, хотя не без заскоков, ну да у кого их сейчас нет.

— Привет, Ренатик, — поздоровался с ним я, — с Юниксом, как я понимаю, ты хорошо знаком, так что начну пояснения сразу с середины меню.

И потом я битый час пояснял ему, что тут, где и сколько, и как следует поступать в экстренных ситуациях (нет, снимать штаны и бегать кругами не надо, а надо вот что...). В итоге всей этой моей лекции Ренат спросил:

— А ты сам-то чего уходишь? Место в общем и целом рыбное...

— Да нашел я тут местечко, где клюёт лучше.

— И где же это такое, если не секрет?

Пришлось и ему рассказать про Машбанк, плюшки нового места работы при этом я еще более урезал, но и сказанного оказалось достаточно, чтобы Ренат загрустил.

— Ну почему, блять, я не оказался на твоем месте? — спросил он с крайней тоской в голосе.

— Не грусти, Ренат, — задушевно ответил ему я, — заедет и на твою улицу КАМАЗ с рублями... а может даже и с валютой, но это как уж повезет.

И я убежал... сначала в страховую контору имени Степана Андреича. Его, как обычно, на месте не оказалось, оставил заявление секретарше Наденьке, почему я ухожу и куда, объяснять уж не стал, сколько можно, спросил только, что там у них со слоганом компании, утвердили наконец или как? Она ответила, что да, конечно утвердили, вчера еще, вон он висит — и она ткнула пальцем мне за спину. Я повернулся и прочитал сакраментальное 'Пришла надолго и всерьез страхкомпания Утёс'... ну чего, сойдет конечно...

А следующим остановочным пунктом моего круиза была обладминистрация в Кремле (о, заодно можно и в столовку местную зайти, подумал я). Когда заходил в свой подъезд здания администрации, обратил внимание на новую черную Волгу, совсем новую, как её... ГАЗ-3105, только-только её выпустили горьковчане... тачила знатная, похожа на Ауди-100 и немного на Пежо-605, жаль никогда не пойдет она в серию... а в салоне трубка телефона лежит и название аппарата даже можно прочитать... да, Алтай это, первенец советской мобильной связи... ну чего, руководителям красиво жить не запретишь.

Миша Кононов выслушал меня молча, что-то там поправляя на экране своей ХТ-шки, потом уточнил только следующее:

— Съезди в Воскресенское, тема горит, вот-вот запылает, а потом катись куда хочешь.

— Да не вопрос, — ответил ему я, — когда ехать-то?

— Вчера, — по своему обыкновению сказал Миша, у него все дела надо было вчера делать, на крайняк сегодня на заре, — но можно завтра с утра.

— А точно в Воскресенское? — уточнил я, — может опять в Вознесенское?

— Не беси меня, Лёня, — хмуро ответил он, передал мне листочек с номером машины, телефонами водилы и воскресенской администрации и выключился из разговора.

Я пожал плечами и вышел на улицу, обычно Миша бывал более болтлив, случилось что ли чего у него нехорошее? Прошел мимо Вечного огня к Волжскому откосу посидеть на парапете и подумать о делах насущных, но тут из-за памятника народному герою Ивану Сусанину выдвинулись две явно бандитские рожи и направились наперерез моему движению... блять, успел только подумать я, вы и в Кремле уже себя как хозяева ведете что ли?

Одеты они были совсем даже и не в Адидасы, а во вполне цивильные джинсовые штаны и рубашки, но звериные флюиды, витавшие над ними, как пар над кипящим чайником, не позволяли усомниться, что это таки да, бандиты во всей своей красе... Пока у меня оставалось пять секунд до встречи с прекрасным, успел подумать вот что:

Ну откуда ж вы все такие красивые вылезли-то? В развитом же социализме ходили небось на комсомольские собрания и голосовали за решения очередного пленума ЦК... комсомольские поручения поди выполняли какие-нибудь, числились строителями коммунистического будущего и смотрели по телевизору 'Делай как мы, делай лучше нас'... а тут пробила, значит, полночь на кремлевских курантах, и миллионы бывших идеологически вполне выдержанных мальчиков превратились в быдло в Адидасах и малиновых пиджаках...а пай-девочки массово надели лосины и строем пошли в путаны... нет, не в силах я понять этой метаморфозы... ну разве что привлечь метафору из популярной франшизы 'Чужой-Чужие', ну пряталось их настоящее альтер эго где-то глубоко внутри, а бой кремлевских курантов его невзначай разбудил, вот и вырвалось наружу то, что вырвалось — кровожадное, голодное и мерзкое...

— Слы, ты, как тя там, сюда иди, — сказал, сократив расстояние, старший из них. Голова у него была брита наголо, обнажая довольно уродливые шишки в разных местах.

— Что вам угодно, господа? — попытался я перевести разговор на более вежливые обороты.

— Ща ты услышишь, шо нам угодно, братан, — не поддался на мою уловку бандит, — если будет чем слушать.

И он заржал, чрезвычайно довольный своей шуткой. Они встали у меня по бокам и повели туда, куда я и сам направлялся, к парапету над откосом. Сели, бандиты достали папиросы и жадно закурили, мне не предложили.

— С Баксом и Башкой ты позавчера разговаривал? — спросил наконец второй, который пониже и необитый наголо.

— Ну разговаривал, — не стал я отпираться, а затем вывалил все подробности, не дожидаясь их понуканий, — утром, на Тургенева, часов в девять-полдесятого... они сказали мне принести лимон завтра на это же место, но завтра, ну то есть вчера это было, не приехали, я их напрасно прождал там. Вот всё, что у меня с ними было.

— Убили братанов наших, слышал наверно?

— Не, откуда ж, всё работа и работа — а кто убил?

— Вот мы и разбираемся, кто. Ты, когда на Тургенева этой их ждал, не видел ребятишек из Белого братства?

— Как не видеть, конечно видел, ходили они туда-сюда в своих балахонах, пытались мне книжку свою всучить, но я их послал.

— Как они выглядели? Ну приметы какие-то запомнил?

— Ну как-как, — почесал я в затылке, имитируя буйную мозговую деятельность, — выглядели, как и все они, разве что одна девчонкой была, обычно же у них одни мужики. Парень ростом с меня примерно, ну чуть ниже, говорил слегка пришепетывая, с зубами у него наверно что-то не то, да, шрам на правой щеке... а девчонка маленькая худая, больше ничего не запомнил... и очки черные на обоих были, вот.

— Ладно, если что вспомнишь, позвони, — и старший сунул мне бумажку с номером телефона, — да, а с твоей Монтаной дела еще не закончены...

— Уже не с моей, со вчерашнего дня я там не работаю, — с легким сердцем заявил я, — так что все вопросы к Гене Коломейцеву, могу телефон продиктовать.

— Не надо, мы знаем, — ответил он, — а где ты сейчас работаешь?

— А в банке, на Калининском.

— О, тема, — быстро схватил вопрос старший, — давай название банка, мы к тебе на днях наведаемся.

Сказал название, чо, всё равно ведь узнают, но подумал между делом, что банк, ребятки, пусть даже такой маленький, как Машбанк, это вам не общество с ограниченной ответственностью, там деньги немаленькие крутятся, и крыши в связи с этим очень серьезные стоят, так что приезжайте на здоровье...

— — —

А утром меня ждал всё тот же зеленый УАЗик, всё тот же хмурый водила Михалыч всё на том же пятачке возле железнодорожного Макдональдса — место встречи, как сказал товарищ Жеглов, изменить нельзя. Кате я ключи от квартиры оставил, наказал ей продолжать изучение тригонометрии, ну и убраться по мере сил.

Прикатили в поселок Воскресенское к обеду — это было глубоко на севере области рядом с былинным озером Чернояр, куда по преданию ухнул с концами былинный же Пучеж-град. Надо будет заехать, подумал я по дороге, когда еще сюда попадешь второй раз. Здание районной администрации ничем не отличалось от двух десятков других, где я до этого побывал, ну разве что тем, что задними окнами оно выходило на откос красивой речки Вертлюги... о, и искупаться вечером можно будет, если ночевать придется.

— — —

Да, а вчера-то вечером у меня целых два дела было — во-первых ментовку надо было посетить совместно с Оксаной и рассказать там еще раз обо всех наших действиях в тот день, когда соседа пристукнули. Битых два часа на это ушло. А совсем уже в ночь заявился без звонка Паша-пожарник, которому до зарезу был нужен блок управления игрушками — на этот раз я про это дело не забыл и спаял его на службе, там всех делов-то на полчасика.

Ну я ему сначала Катю представил, а потом продемонстрировал, как оно всё работает, подключив блочок к принесенным им образцам. Вопросов у него не возникло, всё пахало весело и бесперебойно, почти так же, как трактор Кировец только что с завода, а спецом устроенное мною короткое замыкание ничего страшного за собой не повлекло.

— Паша, — спросил я его, — вот скажи мне, дорогой, зачем тебе эти игрушки, если ты в Калифорнию не сегодня-завтра сваливаешь?

— Видишь ли, Лёня, — отвечал Паша, прихлебывая портвейн типа '3 топора' (он его с собой принес) из большой кружки, — Калифорния конечно Калифорнией, но во-первых это будет в сентябре, в лучшем случае, а во-вторых выгодный заказ неожиданно подвернулся, грех упускать такое.

Катя, услышав про Калифорнию, внимала Паше со всей возможной тщательностью... и правильно делаешь, Катя, внимай — каждый же человек кузнец своего счастья... ну в крайнем случае столяр, если счастье деревянное. Но Паша, если честно, на неё особого внимания не обратил.

— И кому же, если не секрет, в наше тяжелое время вдруг понадобилась эта ерунда?

— Вообще-то секрет, но тебе, так и быть, скажу — кгб-шникам, ну или как они там сейчас называются, фск-шникам что ли... бомбы и мины обезвреживать таким вот безопасным способом.

— И чего, у фск-шников своих разработчиков такой ерунды не хватает?

— Это я не знаю, чего там у них хватает, чего нет, но заказали мне... да, получи вот 5 тыщ, половина обещанного, остальное, когда испытания пройдут.

Мы с ним уже стояли на балконе и курили, ну то есть он курил, а я просто присутствовал.

— Слушай, Лёнь, а сеструха у тебя очень даже ничего... — сказал вдруг Паша.

И ты, Брут, туда же, с тоской подумал я.

— Ну да, вполне даже на уровне мировых стандартов, — только и ответил я.

— Что-то я её раньше не видел, приехала что ли откуда?

— Ага, из области она, а сейчас поступает в политех.

— О, так у меня небольшие завязки в приемной комиссии есть, могу поспособствовать в случае чего экстренного.

— Кать, — позвал я её, — вот тут Паша предлагает помощь в поступлении.

Катя вышла на балкон, Паша повторил ей, что только что озвучил.

— Спасибо, — скромно ответила она, — я подумаю... до завтра например.

А тут Паша и домой засобирался. Я закрыл за ним дверь и сказал Кате:

— Слушай, подруга, а ты тут на нашем старгородском рынке повышенным спросом пользуешься, это уже третий парень за три дня будет, который обратил на тебя своё пристальное внимание.

— Себя ты не считаешь? — спросила она.

— Я по дефолту иду...

— Как-как? — переспросила она.

— Ну по умолчанию значит... я бы на твоём месте возгордился.

— Садись лучше чай пить, — ответила она, гремя посудой.

— — —

А мы тем временем возвращаемся в село... ой, в ПГТ Воскресенское, расположенное в глухих, местами чащобных заволжских лесах посреди раскольничьих срубов, медведей, лосей и росомах — я это не для красного словца сказал (хотя и для него тоже), всё это добро тут присутствует в вагонных партиях.

Инсталляция компьютеров и программного обеспечения прошла примерно так же, как и в Вознесенском, разве что козы возле крыльца не гуляли и руководитель здесь на полковника не тянул, максимум на капитана третьего ранга. Управился я, однако, со всеми этими делами где-то к вечеру, везти до станции (120 км) меня никто не захотел, так что сказали мне, что полно тебе, милок, горе горевать, остаешься ночевать. На ночлег определили в гостевой дом, на гостиницу он похож был не очень, но на дом вполне вытягивал — это было каменное двухэтажное строение на околице, с одной стороны река, с другой гудящий сосновый бор. Стены в полтора метра толщиной, верхушки маленьких окон полукругом выгибаются и очень походят на бойницы, по всему видно было, что это 19 век, может даже конец 18-го. Заведующая этим гостевым домом, маленькая и нехудая дама сильно за 40, определила меня в номер (здоровенная комната под 30 квадратов с койкой в одном углу и столом в другом) на втором этаже, взяла вперед тыщу, выдала квитанцию с печатью и ключи от входной двери.

— А это еще зачем? — спросил я.

— Так нету больше никого, ты первый постоялец за эту неделю, закроешься на ночь изнутри, чтоб не беспокоили.

— Понятно, — сказал я, — а чего так, очень мало народу у вас бывает?

— Да народ-то приезжает, но тебе честно скажу, что не очень хорошая слава у этого дома, вот и боятся люди... — тут она вытащила из пакета, который все время с собой таскала, один здоровенный помидор и пару таких же больших красненьких яблок, — на вот тебе, со своего огорода сорвала.

Яблоки с помидором я взял, но про нехорошесть дома всё же предпочел уточнить:

— Так что там со славой у этого домика-то, расскажите.

— Черти тут водятся, люди говорят... а еще в прошлом году один постоялец повесился ночью, вон на том крюке, — и она показала мне на крюк, вбитый над дверью на лестницу, — мы утром пришли, а его ноги в проходе болтаются.

— А из-за чего он так, не выяснили?

— Милиция следствие провела, как же, сказали, что у него был этот... как его... маниакально-депрессивный психоз на почве злоупотребления алкоголем, но никто в это особенно не поверил.

— Ладно, у меня никаких психозов нет и нервы крепкие, так что наверно прорвемся, а за яблоки спасибо конечно.

Ни душа, ни ванной комнаты тут естественно даже в проекте предусмотрено не было, поэтому я облился кое-как на заднем дворе холодной водой из ведра, слушая гукающие звуки из глубины соснового бора... кто же это там так гукать может, не определил... а дальше закрыл за собой наружную дверь (тоже непростая штука была, толстая, как актриса Крачковская, и обитая железными пластинами по периметру и еще вдоль раза три, такую хрен вышибешь, если вдруг поставят такую задачу) и поднялся в свой номер по рассохшейся лестнице. По дороге внимательно осмотрел крюк, на коем повесился давешний постоялец — ну крюк крюком, ржавый и кривой, ничего особенного.

Окна моей комнаты выходили на речку... ну как на речку, на берег, заросший кустами и ивняком, так что самой речки видно не было. По кустам этим кто-то непрерывно бегал, судя по тому, как они активно тряслись, я прикрыл окно, съел одно яблоко, причем ел долго, настолько оно гигантским было, выпил воды из пузатого графина, который стоял на столе, а потом завалился спать, всё равно же больше делать нечего.

Проснулся от некого шороха, подумал сразу, мыши что ли тут водятся... так вроде летом они по домам не бегают, на природе еды полно. В окне никак не могли догореть остатки вечерней зари, север же, еще немного продвинуться в ту сторону и белые ночи пойдут. Посмотрел на стол — стакан был надет на графин сверху... что за чёрт, я же отлично помнил, что поставил его рядом, а графин закрыл стеклянной пробкой. И в эту минуту раздался очередной шорох из коридора, как будто пробежал кто-то маленький в тапочках, а потом весёлый жизнерадостный смех. Очень интересно, кто же это... во всём доме же, если верить заведующей этим богоугодным заведением, нет никого, кроме меня...

Выглянул в коридор — слева никого, а справа на меня посмотрел я... ну да, именно я, что я, себя в зеркале никогда не видел. Ну радуйся, Лёня, сказал я себе, вот так вот она и наступает, шиза, или, как говорят продвинутые люди, диссоциативное расстройство идентичности. Я-второй ухмыльнулся, поманил меня пальцем и начал спускаться по лестнице, которая тут же заскрипела и завизжала, как поросёнок, не позволяя усомниться в материальности моего второго я. Пошел за ним, как этот... слон из мультика 'Следствие ведут Колобки' за нехорошим контрабандистом Карбафосом, играющим на флейте. Лестница подо мной издала примерно такие же скрипуче-визжащие звуки, я еще успел подумать, что починили бы её что ли, а то развалится не дай бог под очередным постояльцем так, что костей не соберешь.

Так, спускаемся в вестибюль... ну сени наверно, а не вестибюль... а здесь в проёме двери висят, покачиваясь из стороны в сторону ноги... ой, как увлекательно. Поднырнул под ноги, осмотрел сени — я под вторым номером куда-то делся, тогда я обернулся и присмотрелся к висящему чуваку, светло было еще на улице, так что разглядеть можно было почти всё, я и разглядел... на крюке болтался и весело подмигивал мне недавно убиенный сосед Евгеша.

— Здорово, кореш, — сказал он мне, радостно оскалясь, — чирик на опохмел ссудишь?

— Конечно, спускайся сюда, — сумел ответить я, собрав в кулак остатки мыслей.

Но это был еще совсем не конец моим воскресенским приключениям, сзади вдруг что-то одновременно звякнуло и стукнуло. Я обернулся, не ожидая ничего хорошего от этого звяканья, и оказался полностью прав — на фоне входной двери стояли два бравых ворошиловских бойца, Бакс и Башка, и у обоих в руках было по бейсбольной бите...

— Ну шо, гандон, попался? — сказал Бакс, весело помахивая битой из стороны в сторону, — шустриком ты оказался, в балахончик завернулся, а я недосмотрел это дело, но ничо, щас мы всё поправим. Башка, заходи справа, — скомандовал он напарнику, — ща мы его на куски резать будем.

Господи, взмолился я, скажи, что это мне всё снится... но никто мне не ответил, так что по всему было видно, что разбираться со своими проблемами мне самому придется, не привлекая потусторонние силы. Отвечать мне этим двум бандитам было нечего, кроме очевидных вещей (да, завернулся... да, оказался), поэтому я просто медленно начал сдвигаться назад в сторону двери на лестницу, там, как я успел заметить еще вечером, была еще какая-то дверь, наверно в подсобку, вот если мне удастся туда запрыгнуть и если у нее есть защелка изнутри, то при совпадении этих двух факторов (схема 'И', зачем-то всплыло у меня из памяти название этой операции, она же 'конъюнкция') у тебя появится шанс, Лёня...

До той двери я добраться не успел — Башка, хоть и казался таким тупым на вид, но куда я собираюсь нырнуть, вычислил на счет раз-два и быстренько отсёк мне этот путь. Даааа... только и сумел подумать я, значит не судьба тебе пожить на этом свете, драгоценный ты мой Лёня... но тут неожиданно пришла подмога, откуда никто не ждал.

— Слы, эээ, братва, — сказал с крюка Евгеша, — вы чо моему корешу гнилые предъявы кидаете? Сначала со мной вопрос перетрите — я за него вписываюсь по полной.

И тут Евгеша очень ловко вывернулся из петли и мягко спланировал на пол, как кошка практически, совсем без звука опустился.

— Ты кто ваще такой будешь, баклан? Назовись! — угрожающе сдвинул брови Бакс и переложил дубинку из левой руки в правую.

— За баклана ответишь, — быстро пообещал Женёк и продолжил, — Кента знаешь? А Бугра? А Лысого Борю?

— Ну знаю, — нехотя отвечал Бакс, — воры авторитетные, но ты-то тут при каких делах?

— На зоне меня Бугром звали, — сказал Евгений, — я когда откинулся, в завязку ушел... а Кент с Борей со мной на одних нарах чалились в Тобольской крытке.

— И чем ты докажешь, что ты Бугор?

Женя рванул воротник рубашки, обнажая грудь — на ней был полный воровской иконостас, начиная от куполов и заканчивая чертом, сидящим на Луне.

— Вот смотри, если глаза на месте...

Но тут хитрый Башка зашел в тыл к Евгеше и со всего размаху саданул его битой по затылку — тот издал невнятный звук и рухнул лбом в некрашеные досочки пола. Но тут я заметил, что Башка тем самым освободил мне дорогу к двери в подсобку и прыгнул к ней, недолго думая.

— Стой, падла, — заорал Бакс, пытаясь зацепить меня за рубашку, но было поздно, я влетел в подсобку (дверь внутрь открывалась), захлопнул её за собой и лихорадочно нащупал задвижку, тяжелую такую и старинную, как и всё в этой грёбаной гостинице. Опа, я в домике, возьмите меня теперь за рупь за двадцать!

Бакс с разбега врезался в дверь, но безуспешно — тут динамит нужен, чтобы её выломать. Башка тоже попробовал и тоже ничего не вышло. Я устало присел на какой-то ящик в глубине подсобки и начал вслушиваться, что они там буровят...

— Тут где-то пожарный щит должен быть, — сказал вдруг умный Бакс.

— Нахер тебе он сдался? — спросил тупой Башка.

— На нем лом обычно висит, — продолжил Бакс, — и топор.

— Точняк, — обрадовался Башка, — лом мы этому говнюку в зад засунем, когда дверь сломаем.

И они пошли куда-то в недра гостиницы, на какое-то время всё затихло. Потом раздался шёпот Евгеши:

— Лёнь, ты там живой?

— Да нормуль пока, Евгеша — сам-то как?

— Что мне сделается, второй раз не убьют, я ж и так мертвый, а ты слушай, что тебе надо сделать, чтоб живым до рассвета добраться...

И он мне рассказал, что надо сделать...

— — — —

Кукареканье первого петуха застало двух бандитов за работой по взлому двери в подсобку.

— Твоё счастье, петушок, — злобно заметил Бакс, — чуть-чуть времени не хватило. Ходи теперь и бойся, мы к тебе часто приходить будем.

После чего раздался двойной звук лопающегося воздушного шарика и всё стихло... Я на всякий случай посидел в подсобке еще добрых десять минут, потом открыл дверь — никого не было, в том числе и Евгеша испарился. Но следы ночного дебоша никуда не делись, скамейки и стол в углу валялись как попало, на двери подсобки виднелись отчетливые следы от лома, а сам лом вот он, лежит ровно посреди вестибюля, который вообще-то не вестибюль, а сени. За окном занимался новый день.

Спасибо тебе, петух, автоматически подумал я... и Евгеше тоже низкий поклон... и надо бы всё это прибрать, автоматически подумал я, а то что я скажу заведующей?

А заведующая ничего собственно и не заметила, когда подошла часиков в 9 — даже и комнату смотреть не стала, забрала ключи и сказала только, что машина меня уже полчаса как ждет у правления... ой, у администрации, двигай туда быстрее, парень, а то ведь без тебя уедут.

Высадили меня возле семёновского вокзала, ну а дальше я без единой проблемы докатил до нашего Старгорода на электричке. Да, когда мыл руки в привокзальном сортире, увидел в зеркале у себя на голове прядь седых волос справа... такие дела, граждане.

Продолжение интерлюдии (начало сентября 93 года, Москва, Белый дом)

Поднимаюсь на третий этаж Белого дома, по дороге еще пару раз пропуск проверяют, о — это оно самое, приёмная Председателя Верховного Совета РФ Хасбиулина Руслана Имрановича, а рядом скромная дверь с одной фамилией Гурцкой Александр Владимирович, без должности, мне прямо сюда. Народу в приемной конечно немало было, сидели, стояли и даже ходили туда-сюда добрых два десятка человек. Я с трудом пробился к секретарю, даме сильно за 40 в глухом стародевичьем платье и назвал свою фамилию. Она, морщась и показывая всем телом, как ей всё происходящее надоело, нашла в своих записях что-то, касающееся меня.

— Посиди вон там, — показала она на дальний ряд стульев, — после совещания зайдешь.

— А что за совещание? — набрался наглости спросить я.

Дама еще более сморщилась, но ответила, что с бюджетным комитетом совещание, вопросы очень важные решают. Ну раз важные, конечно надо подождать. Сел в предложенном месте, навострил уши — что сейчас народ волнует больше всего... народ, как впрочем и следовало ожидать, волновали вопросы противостояния с Президентом, эпитеты при этом ему выдавались самые нелестные, вплоть до нецензурных... еще выдачу жалования обсуждали, его тут задерживали безбожно, как и во всей остальной стране... еще почему личность Борис Абрамыча Буряковского многих волновала, это я не очень понял почему... ну и кто куда поедет на выходные, про это тоже много говорили.

Полчаса пришлось сидеть, не меньше, потом вышла толпа народу из дверей начальства, потом дама-секретарь мою фамилию громко сказала — присутствующие довольно странно на меня покосились, мол что это еще за хрен такой с горы, но прямо это сказать никто не решился. Зашел в дверь, чо... дверь кстати очень тяжелая была, изо всей силы тянуть на себя пришлось. За огромным столом на фоне российского флага и герба сидел естественно Руслан Имранович со своей неизменно скорбной физиономией, а сбоку Александр Владимирович с пышными усами. Это очень удачно, два раза повторять не придется.

— Леонид... эээ... — протянул Хасбиулин.

— Можно просто Леонид, даже Лёня, — быстро ответил я.

— Хорошо, Лёня... эээ... Молодцов — мы прочитали ваше... твое то есть письмо и оно нас серьезно заинтересовало.

— Очень хорошо, — сказал я и нагло добавил, — я собственно на другое и не рассчитывал.

Письмецо это я написал две недели назад, подписался собой, контакты тоже свои оставил, не до шпионских игр сейчас, и отправил обычной почтой, в ящик возле нашего Главпочтамта бросил разве что, для ускорения процесса. В письме было написано, что группа молодых ученых из академического института, работая на новейшей супер-ЭВМ Крей-3М, разработала программу прогнозирования социально-политического развития событий в стране и мире, показавшую удивительно успешные результаты. К письму был приложен курс доллара на вторую половину августа и начало сентября по дням, а также некоторые события, кои должны были произойти в мире в ближайшее время, а именно:

— 27 августа — отставка президента Нигерии

— 28 августа — катастрофа таджикского самолета в Хороге

— 29 августа — на референдуме в Азербайджане выражено недоверии Эльчибею

Относительно позднейших событий программа Крей-3М также выдала некоторые данные, однако о них я, Леонид Молодцов, предпочел бы рассказать в личной беседе с руководством Верховного Совета. С уважением, дата, подпись, контакты, вот и всё, что в том письмо было.

Курс доллара я конечно точно по дням не помнил, только общий тренд, ну да и этого наверно должно было хватить, а про Нигерию с Азербайджаном я совершенно случайно вытащил из памяти, почему я про эти события запомнил, тайна великая есть, но запомнил.

— Всё, что ты написал в своем письме, подтвердилось... почти всё, курс иногда плавал вправо-влево, — сказал сквозь усы бравый генерал-летчик, — но мы хотели бы убедиться, что ты не дурачишь нас, и такая программа действительно существует.

— Какие вопросы, Александр Владимирович, можете прислать в наш НИИРТ спецов, можете сами приехать, всё покажу и расскажу, но кроме текста самой программы, это, уж извините, моё... ну наше, там еще один сотрудник поучаствовал, ноу-хау.

— У нас есть сведения, — пошелестел бумажками Хасбиулин, — что вы... ты то есть больше не работаешь в этом своем НИИРТе, уволился...

— И вы абсолютно правы, Руслан Имранович, недавно перешел на основную работу в один банк, выживать-то как-то надо, а в НИИ сами наверно знаете, сколько платят...и с какой частотой... но на полставки я таки там остался, доступ к суперкомпьютеру тоже никуда не делся.

— Ладно, это мы проверим... — наконец родил мысль Гурцкой, — но давай уже ближе к теме, на что это ты там намекал, когда писал про ближайшие события и личную беседу?

— Да я и не намекал вовсе, а прямо сказал, что почте такие вещи доверять не стоит — вот сами смотрите, что должно произойти в Российской Федерации, а если точнее, то в её столице в ближайшие две недели... по предсказанию компьютера Крей конечно, но до сих пор он как-то не ошибался.

И я выложил перед двумя руководителями две странички, напечатанные мною лично на пишущей машинке Оксаны, взял у нее взаймы на вечер. Начиналось напечатанное таким образом:

21 сентября — Президент РФ издает указ ?1400 о роспуске Верховного Совета и выборах в Государственную Думу. Курс доллара 987 руб/доллар

А мы тем временем возвращаемся в жаркий июль 93 года

С железнодорожного вокзала я отправился прямиком домой, а не в институт — во-первых я там почти уже и не работаю, а во-вторых сполоснуться бы под душем надо после такой жаркой ночи... да уж, всего передергивало меня, как только вспоминал загробных Башку и Бакса...

Катя была дома, встретила меня веселым щебетанием (ну что еще в жизни надо, подумал мимоходом я, кроме того, чтоб тебя встречали таким вот образом), а потом, когда выговорилась, вспомнила одну важную вещь:

— Тебе вчера какой-то Вадик звонил, я на бумажке где-то записала... а, вот — сегодня в час дня тебе надо подойти в Машбанк на встречу с руководством. Что это за Вадик-то?

— Это мой будущий, надеюсь, начальник в этом банке, завбюро автоматизации.

— А ты там кем будешь работать?

— Старшим инженером бюро автоматизации... надеюсь, что буду.

— И правда, что тебе кучу бабок платить будут?

— Ну кучей это наверно назвать нельзя, но кучку таки тянет — 50 тыщ твердую зарплату обещали плюс что-то сверху.

— Так выходит, что ты совсем уже и не бедным становишься? И болезней у тебя я что-то не наблюдаю...

— Угу, понял, к чему ты клонишь — слушай, не грузила бы ты меня, а? А то у меня других забот нету...

— Да, чуть не забыла спросить, как там у тебя всё прошло в этом... в Воскресенском?

— Зашибись всё было, сначала чуть было не вознесся, но потом практически воскрес, — туманно ответил я и ушел в душ.

— — —

А ровно в час дня я стоял помытый, побритый и причесанный с видом майской розы у входа в Акционерный Коммерческий Машиностроительный Банк, сокращенно АК Машбанк. Я даже штаны парадные погладил... ну то есть Катя погладила, и белую рубашку из шкафа достал, по одежке все-таки встречают, люди они немолодые, на джинсы могут среагировать непредсказуемо, так что ну его. Охранник на входе (там обычно суровые вневедомственные менты стояли) проверил мой паспорт, сурово сдвинув брови, сверился со своей толстой книжкой учета посетителей и пропустил меня внутрь, махнув рукой в ту сторону, которую я и без него знал. Зашел в бюро автоматизации.

— А, явился, — оторвался от экрана Вадик, — садись посиди маленько, Блошкина вот-вот подойдет.

Сел, озираясь по сторонам. Миша за другим компьютером сидел и мучал модем, тот, как определил я, опытный в этих вопросах юзер, не хотел соединяться с противоположным концом ни в какую.

— Проблемы? — спросил я у него.

— Да вот, надо платежки в Центробанк передать, а оно не хочет... система Ремарт, слышал про такую?

— Только если краем уха, что-то очень секретное от ФАПСИ, — ответил я, — но модем он и в ФАПСИ модем, могу посмотреть, я этими делами полгода занимался...

— Ну посмотри, — легко согласился он, — а то нам до полвторого край, как надо всё отослать...

Сел на мишино место, поковырялся в настройках профайла, с третьего раза сеанс связи прошел, как по маслу. По пальмовому. Миша три раза сказал спасибо. А тут прибежала девочка Оленька (секретарша у председателя, шепнул мне Вадик) и объявила, что Тамара Сергеевна прибыли.

— Ну пошли, — сказал Вадик, закрывая опердень на своей машине. — Всё помнишь, что я говорил?

— Так точно, тщ капитан, — бодро отвечал я.

— Я только до старлея дослужился, — поправил меня Вадим и мы прошли в соседнее помещение.

— Можно? — спросил у Оленьки Вадим.

— Дада, заходите пожалуйста, Вадим Евгеньич и вы...

— Леонид, — помог ей я, — можно просто Лёня.

— И вы... Лёня, вас там ждут.

Зашли, чо... всё правление АК Машбанка в одной комнатенке ютилось, побольше конечно, чем наше автоматическое бюро, но всё равно как-то это не очень, машинально подумал я, при таких-то зарабатываемых бабках. Два других зампреда сидели в углах комнаты и делали вид, что происходящее их не касается, ну и хорошо.

— Здравствуйте, Тамара Сергевна, — браво сказал с порога Вадим, — это вот тот самый Леонид Молодцов, о котором я вам вчера рассказывал.

— Кудрявый... — задумчиво ответила она, — ну ты иди, Вадим, а мы тут побеседуем пока.

Вадим вышел, а я счел возможным уточнить свою кудрявость.

— По линии матери родственники происходят из донских казаков, из станицы Новохоперской они вроде бы вышли, вот оттуда наверно и кудри...

— Понятно, — рассеянно ответила она, перекладывая бумажки на столе, компьютеров в этой комнате не было в принципе, ну понятно — поколение арифмометров и копировальных машинок типа Эра (от которой происходит давно бесящий меня неологизм 'отъэрить'). -Ты вроде здесь недалеко где-то живешь?

— Так точно, на Героев Космоса... дом 3, — на всякий случай уточнил я, — всю жизнь в этой хрущевке и живу.

— С родителями?

— Никак нет, умерли они оба, отец десять лет назад, мать в прошлом году, не перенесла наверно рыночной экономики.

— Сирота значит... ну ладно. Вадим о тебе очень хорошо отзывается, мол всё знаешь и всё умеешь...

— Врать не буду, всего конечно не умею, но кое-что очень даже неплохо.

— Телевизор у меня забарахлил, починишь его например сегодня вечером?

— Да не вопрос, Тамара Сергевна, говорите, куда и во сколько подойти, — попробовал бы я отказаться.

— Ладно, всё с тобой понятно... берем Лёню, девочки? — неожиданно обратилась она к двум остальным дамам в комнате.

— Конечно берем, Тамара Сергевна, — ответила старшая, а младшая окинула меня косым взглядом и ограничилась кивком без слов.

— Иди, Лёня, там Вадим тебе всё объяснит, что делать. Да, а вечером, часиков в семь-полвосьмого, я тебя жду на Ленина, 28-117.

Блять, подумал я, выходя из кабинета — хер его знает, что там за аппаратура у нее стоит, как бы не облажаться по полной программе.

Вернулся в бюро автомать-её-изации, Вадик спросил меня, как прошло собеседование... ну и хорошо, что всё хорошо, надо оформляться, а для этого надо что? Правильно, трудовую книжку с прошлого места работы, то есть из НИИ радиотехники имени Академии наук СССР... ой, Академия теперь в РФ располагается, двигай, значит, Лёнечка, в свой НИИ и добывай эту книжку. Двинул, чо...

Завлаб Кащей Бессмертнов выслушал мою сбивчивую речь, посмотрел на написанную заяву (я там проставил не по собственному, а в связи с переходом, так вроде было предпочтительнее еще в советские времена, что-то там с непрерывным стажем связано), подмахнул её размашистой подписью в нижнем правом углу и сказал 'п..дуй в кадры'. Кадры у нас сидели в том же неказистом двухэтажном домике, что и профком, в наличии там имелась только одна дамочка трудноопределяемого возраста (то ли 28, то ли 45) с волосами, крашеными пергидролем, и именем Алевтина, но на Алю она тоже, впрочем, откликалась.

— И куда это мы уходим? — спросила она, читая заяву и обмахиваясь в процессе чтения листом распечатки какой-то програмули на Паскале.

— В Машбанк, Алечка, мы уходим, — скромно ответил я.

— Ничего себе... — проявила она первую эмоцию, — как туда люди устраиваются, в эти ваши банки, рассказал бы.

Я вздохнул, вынул из пакета шоколадку, я её заранее приготовил для ускорения, так сказать, процессов увольнения, и начал до боли мне надоевшую историю, как я шел по улице в столовку, а навстречу... Алевтина выслушала всё это, приоткрыв рот, потом некоторое время обдумывала услышанное, потом молча подмахнула заявление, поставила штампик и сказала:

— За книжкой завтра придешь, всё равно начальника сегодня нету... ну и это, не забывай там про нас-то, заходи иногда...

— Да куда ж я денусь с подводной-то лодки, — бодро ответил я, — я ведь в банке буду тем же самым почти заниматься, что и здесь, так что ваши консультации и помощь понадобятся обязательно... а если там местечко в отделе кадров вдруг освободится, просигнализирую тебе, Аля, обязательным образом. Ну я побежал, целую.

Но убежал я недалеко, на ступеньках у выхода натолкнулся на заведующего отделением Андрея Наумыча, который курил, пуская в пространство красивые концентрические кольца дыма.

— О, Лёня, привет-привет, — сказал он, придавая своему лицу располагающее выражение, — ты, говорят, уходишь от нас? В банк, говорят?

— Так точно, Андрей Наумыч, сам не понимаю, как так получилось — просто повезло наверно.

— А как же учебные классы?

— Мне очень жаль, Андрей Наумыч, но классы я явно не потяну... может Виталику предложите? — решил я сделать напоследок приятное соседу по лаборатории.

— Виталику... Виталику... это который Кораблев что ли?

— Да, самый он, парень честный и работящий, хотя звезд с неба конечно не хватает.

— Ладно, я подумаю... а ты это... не забывай про нас, — слово в слово повторил он слова кадровички, — заходи, может мы будем тебе полезны, может ты нам, в наше трудное время надо помогать друг другу.

Вон как ты заговорил, падла, подумал я, в советские-то времена, когда ты царем и богом был, в упор ведь меня не видел, смотрел как на эту... на букашку зеленую, а теперь понадобился значит... ну и ладно, я зла не помню, Наумыч, посылать тебя сразу не стану, поживем-увидим, кто кому ещё понадобится...

Ну и домой отправился, отдохнуть и привести в порядок разбежавшиеся мысли. Но сразу домой я не попал — во дворе встретил соседку Оксану.

— Привет, Лёнечка, — сказала она с максимально дружественным для неё расположением, сроду она так со мной не общалась.

— Ага, здорово, Оксана, как жизнь, куда торопимся?

— Ты, говорят, в банк на работу устроился? — ответила она, игнорируя мои вопросы.

— А кто говорит?

— Люди говорят, люди... и ещё они говорят, что тебе туеву хучу денег положили — это правда?

— Ты их больше слушай, людей своих, — буркнул я, — в банк, да, устроился, вон там, на Октябрьской. А денег положили конечно, но хучу, а так... хучку.

— Это в большой такой сталинке, где раньше РКЦ был?

— Он и сейчас там есть, треть первого этажа занимает, а остальное банк.

— И что же ты там делать будешь, деньги считать?

— В каком-то смысле да, автоматизировать процессы по подсчету денег.

— А помнишь, Лёнечка, как недавно ты мне обещал к себе взять, когда раскрутишься?

— Помню конечно, Оксаночка, как не помнить — да только я в этом своем Машбанке пока на птичьих правах существую, дай мне хоть пару месяцев на раскрутку, тогда и поговорим.

— Ловлю на слове, — с интригующей улыбкой сказала она, — время пошло.

И посмотрела на часы... такое же говно, как и у меня, поддельный китайский клон Сейко. А я поднялся к себе в квартиру, где меня встретила Катя с сильно нахмуренным лицом.

— Я в окно видела, как ты со своей соседкой общался, как её... Оксаной что ли?

— Ну да, поздоровался, а что — нельзя?

— Чего она от тебя хочет?

— Слушай, подруга, — разозлился я, — а тебе какое, собственно, до этого дело? Я свободный человек, общаюсь с кем хочу.

— Стерва она, поматросит тебя и бросит, — со слезами на глазах ответила Катя и убежала в ванную.

— Ладно, извини, — буркнул я ей в спину, — у тебя самой-то как дела? Павлики звонили?

Катя появилась из ванной, вытирая лицо полотенцем и ответила:

— Ты наверно будешь смеяться, но звонили, оба... и Миша Ефимов тоже звонил.

— Да ты чо? — потрясенно спросил я, — а у Миши-то откуда твой телефон?

— Я и продиктовала, когда на том пароходе плясали...

— Понятно.. и что Павлики?

— Первый, который в гавайке был, уезжает назад в свой Хайянес послезавтра, дела у него там срочные образовались, вернется через пару месяцев с обручальными кольцами, если я не передумаю к тому времени...

— Так-так, — подбодрил я её, — а со вторым Павликом чо?

— Второй приглашает в ресторан. В любой причем по моему выбору.

— И что ты ответила?

— Что подумаю... ну хватит про меня — ты-то сам как, поступил в этот свой банк?

— Так точно, Катерина Сергеевна, завтра буду оформляться. А сегодня вечером у меня еще визит к председателю... к председательше то есть правления Тамаре Сергеевне, телевизор ей надо починить...

— Ещё одна баба... — недовольно сдвинула брови Катя.

— Да ладно, ей глубоко за 50, и она толстая и некрасивая, так что бабой её можно назвать чисто условно.

Прошло 2 недели и на дворе стоит середина августа

Если кто-то вдруг подумал, что председатель правления АК Машбанк Тамара Сергевна под предлогом ремонта видеотехники захотела уложить меня в койку, то этот кто-то грубо ошибся — всё оказалось гораздо проще и гораздо обыденней, я ей напомнил племянника, такого же кудрявого, коего она воспитывала в детстве, а своих-то детей у неё не было, вот она и захотела пообщаться со мной поближе, потому что её кудрявый племянник давно вырос и жил где-то на другом краю нашей страны. И муж у неё, у председательши, имелся, маленький, невзрачный и побитый жизнью. А телевизор у нее действительно не работал, он оказался совсем даже не Панасоником и не Шарпом, как могло бы кому-то показаться, а обычным Электроном, с индийской правда трубкой — у него тупо строчная развертка сдохла, для меня самая пустяковая неисправность, которая могла бы случиться с видеотехникой. Исправил за 15 минут, потом чай с вареньем пили, и я долго рассказывал, откуда я такой взялся, чем занимаюсь и о своих родственниках с Дона.

На следующий день я получил наконец-то свою трудовую книжку в НИИРТе, привез ее в банк, меня аккуратно оформили и я незамедлительно приступил к выполнению своих служебных банковских обязанностей. Которые были не сказать, чтобы были уж слишком многочисленными и напряженными, но и на месте сидеть как-то не приходилось. Более всего напрягало то, что по коллективу банка прошел слух, будто пришел к ним такой парнишка, мастер типа на все руки, который чинит всё, что втыкается в розетку, ну народ и подорвался нести мне всякую неисправную хрень... вот реально по 3-4 единицы такой хрени в день заносили в наше бюро. Ну хуле, никому не отказывал на первых порах, но и починить удавалось далеко не всё, где-то треть сотрудниковых артефактов была неисправимой в принципе, её я возвращал с извинениями... но и оставшихся двух третей хватило, чтобы меня реально зауважали.

Что там еще было за эти две недели... а, пару раз раздавали натур-продукты, которыми расплачивались неудачливые заёмщики — мне достался костюм из неплохой материи в полосочку и пять кило сливочного масла, костюм я оставил себе, а масло раздал соседям и коллегам по институту (я туда регулярно наезжал). Председательша во мне души не чаяла и только что пылинки не сдувала, жаль только, что ей на пенсию скоро уходить, а вместо неё, как упорно говорили знающие товарищи, должен был встать младший зампред, которая Светлана и которая училась в той же школе, что и я с Мишей, а с ней у меня отношения мягко говоря не сложились. Первую получку мне должны выдать сегодня в обед (карточек пока еще нет, так что наликом лично в руки и в кассе), вот и посмотрим, на сколько я наработал... и кстати вместе с этими деньгами у меня всплывут два отложенных дела — отходняк в институте и ресторан для центробанковской Леночки, которая меня сюда устроила, обещания-то надо выполнять, Лёня...

Про Катю — экзамены она сдала без единой проблемы, помощь Павлика-второго не понадобилась, после чего ей дали наконец комнату в общежитии, у политеха их аж четыре штуки, и все на площади имени товарища Подвойского, вот в первую общагу её и разместили, на второй этаж. Я помог с переездом, чемодан у неё всё же тяжелый был — когда уходил из общажной комнаты (на 4 персоны, довольно большая и с неплохим ремонтом), она, вот представьте себе, друзья, натурально разрыдалась у меня на плече, да и у меня тоже кошки на душе скребли, привык уже к ней, почти месяц вместе жили, ну да ладно... Павлик под номером один, который из Хайянеса, уехал таки к себе на родину, мы его с Катей провожали на ж/д вокзале — он обещал вернуться в конце сентября, а Катя в ответ пообещала его ждать.

Бандиты из ворошиловской группировки приходили в наш банк, как же, на второй или третий день моей работы, но дальше вневедомственного мента на входе не проникли, тот в ответ на их угрозы немедленно вытащил табельный пистолет и пообещал применить его без колебаний, а если у них, у бандитов, есть какие-то вопросы к руководству банка, пусть запишутся на прием... иди еще лучше пусть обращаются лично к начальнику Калининского РОВД товарищу Строеву Н.А., вот такая крыша у нас оказывается была, красная-красная, как флаг страны Советов. Больше этих бандитов я лично ни разу не видел, вот так скучновато закончилась эта крышевальная история.

Сексапильная соседка Оксана после облома с устройством её в банк надула губы и особенно со мной не общалась, привет-привет только, да и всё — ну и не очень-то и хотелось. Да, и еще прорезалась девочка Лиза из ворошиловского центра занятости, я же ей телефон свой тогда оставлял, когда мы гуляли по Дзержинке, она звонила пару раз, горя желанием продолжить знакомство, но оба раза у меня срочные дела были и я не смог, а она видимо обиделась...

А ещё чем ты занимался, Лёнечка, спросите вы, кроме этой сплошной бытовухи и банальных адюльтеров? И я вам отвечу — сидел и составлял планчик-конспектик своего, так сказать, прогрессорства в этом мире. Получалось, если честно, не очень, но кое-что даже мне самому понравилось, вот возьму и начну помолясь за выполнение сего планчика со следующей недели. Почему не с этой? Потому что потому заканчивается на 'у'.

Ааа, вот зовут получать деньги в кассе, это хорошо, я весь горю нетерпением узнать, что же там мне причитается...

Небольшая очередь у железной двери, передо мной стоит девочка Ирочка из оперзала и строит мне глазки... ну и я в ответ ей что-то такое приветливое изобразил — не, на вид-то она очень даже ничего, но уж слишком глупая, смеется по поводу и без, как механическая игрушка, которую завели до упора, полчасика такое ещё можно вынести, но далее никак...

Ирочка скрывается за дверью, через полминуты появляется снова, в руках у нее тощенький кошелек, явно не раздутый купюрами, в глазах глубокое разочарование. Сочувственно вздыхаю, чтобы как-то поддержать коллегу, и захожу внутрь.

— А, Лёня, — приветливо говорит кассирша из-за толстого стекла, — поздравляю с первой типа получкой. Вот здесь распишись.

Расписываюсь, благодарю три раза, забираю кучку денег — в основном там пяти и десятитысячные, но есть даже парочка соток. Плюс американский полтинник с портретом капитана Гранта... ну т.е. президента конечно. Пересчитываю рубли, получается 300 тыщ, а должно быть 200, спрашиваю:

— Это не ошибка? Что-то многовато...

— Нормуль всё, Лёнечка, — говорит кассирша, — у нас ошибок не бывает. Вот еще одна ведомость, внеплановая премия тебе еще полагается.

Расписываюсь и там, получаю еще четыре сотенные бумажки — ититтвою, как я разбогател-то, на 700 тыщ рублями, не считая долларов. Кстати с баксами надо еще решить, что делать, вот не было забот... Еще раз говорю гран-спасибо кассирше (как хоть её зовут-то... забыл, а спрашивать неудобно). Возвращаюсь в своё бюро, Вадик меня встречает словами:

— Тебя просили зайти во вклады, вот прям срочно.

Надо зайти конечно, раз просили, вклады вещь весьма полезная. Это через дверь от нас по левую сторону.

— А, Лёня, — встретили меня там, — руководство распорядилось открыть тебе наш супер-льготный вклад под 25% в месяц.

— Так у меня денег столько не наберется, — отвечаю, — там же вроде десять окладов надо.

— Не надо нам твоих денег, их банк положит, с тебя только подпись вот здесь... и вот здесь. И еще можешь открыть просто льготный вклад, не супер, под 15% в месяц, но тут уже, извини, свои деньги надо класть.

Слегка ошарашенно благодарю, отстегиваю 300 тыщ в просто льготный вклад и откланиваюсь. По дороге в свой отдел пытаюсь подсчитать, сколько ж это будет процентов годовых и какая там будет сумма через год... не сумел, загрузил на компе Эксель, тогда мне и открылась эта простая истина — в процентах получилось 1455 (или в 14,5 раз), а в абсолютных цифрах там будет вместо нынешних 500 тыщ аж семь лимонов с хвостиком, в августе, значит, 94 года будет... охренеть... правда если в баксы перевести, то это надо бы на два с половиной поделить, доллар, сколько я помню, в середине следующего года именно настолько взлетит, но всё равно очень и очень неплохо.

— Лёня, — неожиданно говорит Михаил, — мы тут решили видеокамеру на отдел купить, ну чтобы по очереди пользоваться, на четверых если это разделить, то по 200 тыщ выйдет — ты как, вписываешься?

— А что за камера-то? — удивленно спрашиваю я (у меня пока ни нормального телевизора нет, ни видеомагнитофона, где ж мне отснятое смотреть — подумал я).

— Панасоник, мини-VHS, там кассета почти такого же формата, как на видике, только чуть меньше, а если вставить её в спец-приемник, то точно подходит. Вот смотри проспект.

И он дает мне красочную бумажку формата А4... ну да, всё красиво.

— А еще, говорят, есть такой формат Видео-8, если не вру, — осторожно отвечаю ему.

— Да, есть, — легко соглашается Миша, — это у Сони, но там сразу вылезут траблы с несовместимостью кассет, да и вообще мини-VHS сейчас более популярен.

— Уговорил, — отвечаю я и отстегиваю ему 200 тыщ.

Но и это, как скоро выясняется, был совсем еще не конец плюшечного аттракциона — из недр банка возвращается озабоченный Вадим с каким-то большим каталогом под мышкой.

— А, Лёня, вот ты-то мне и нужен, — говорит он, — наш поставщик оборудования решил сделать нам сюрприз и подарить каждому сотруднику бюро что-нибудь по его выбору из этого вот каталога (поставщика зовут Вова, а фамилия у него Горин... вообще-то Горидзе, но поменял недавно, а так-то он грузинский еврей, довольно гремучая смесь идентичностей).

И он дает мне в руки толстый каталог с эмблемой неведомой мне компании Эриссон на обложке.

— Ты сам-то что выбрал? — спрашиваю его, листая книжку.

— Телевизор конечно, — отвечает Вадик, — вот этот... на 102 странице.

На 102 странице был нарисован стандартный черный ящик с диагональю 21 дюйм с пультом, лежащим перед экраном.

— Ну и мне тогда такой же, теперь хоть будет где видео прокрутить, — говорю я, но добавляю следом, — фирма-то уж больно неизвестная, мне чего бы попроще, Сони там, Панасоник, Тошибу или Филипс на худой конец.

— Так он что-то такое и привезет, в каталоге надо только диагональ отметить, — отвечает Вадик и забирает у меня каталог. — В покупке камеры-то участвуешь?

— Ага, — говорю, — а почему у поставщика нельзя камеру заказать?

— Не вписывается в бюджет, — коротко говорит Вадим и усаживается закрывать опердень, работа нужная, но муторная и ответственная, не вовремя или не так его закроешь, пару миллиардов испарится в воздухе, отвечай потом.

Ну а я отпрашиваюсь до вечера, дела вроде на сегодня все переделал, надо выполнять отложенные обязательства в институте и с девочкой Леночкой из ЦБ — на руках у меня 200 тыщ, моя зарплата за 4-5 месяцев в НИИРТе, надо бы их потратить как-нибудь с умом...

Но сначала звоночек в Центральный банк — у нас в комнате стоит беспроводной телефон Панасоник, жуткая новинка, пока нигде такого не видел, а тут вот Вадик выбил у руководства разрешение на 2 штуки, одну к ним, естественно, в кабинет, а вторую к нам, здоровенная такая зараза и тяжелая, но ловит базу не менее, чем в сорока метрах, с другого почти конца нашего банка, так я, значит, взял эту трубочку и в коридорчик вышел, чтобы свои переговоры с Леночкой на суд общественности не выставлять.

— Здравствуйте, Лену Фомину можно? Привет, Ленусик, это Лёнчик такой Молодцов, если помнишь... очень хорошо, что помнишь, так я чего звоню-то — первую получку сегодня получил и выполняю своё обещание насчет ресторана, выбирай, куда хочешь... хм, я тоже по ресторанам не очень крупный спец... ну пошли в Премиум что ли, я его единственный и знаю, да и недалеко от твоей работы он... отлично, в семь у входа...

Теперь надо бы в ресторан этот отзвониться и столик заказать, а то придешь к табличке 'мест нет' и делай что хочешь. Телефон Премиума я у Миши взял, он там недавно был, кстати от него я и узнал про это место, столик мне без проблем забронировали, а теперь, значит, прямиком в НИИРТ... нет, сначала в магазин всё-таки, а уж потом в НИИРТ.

Слава те господи, что с магазинами хотя бы сейчас проблем нет, никакого дефицита... ну кроме денежного конечно, а у меня сейчас как раз с деньгами полный профицит, так что заходим в наш Калининский универмаг. Это раньше там одни промтовары продавались, а сейчас весь первый этаж еда и напитки... так, бутылку 'Слнчев бряга' плз, бутылочку 'Белого орла' и еще Мартини полусладкий пожалуй, вдруг дамы подойдут... ну и мясную нарезку, баночку красной икры, батон и тортик... да, вот этот, с розочками... хватит наверно. На всё про всё 30 тыщ ушло, ерунда.

Едем дальше, видим мост... ну не мост, а наш НИИ конечно, на ступеньках на этот раз меня никто за пуговицу не взял, в виде исключения наверно, прошел внутрь без задержек. Пропуск свой я не стал сдавать при увольнении, сделал вид, что потерял, а в бюро пропусков сделали вид, что поверили, так что каждый остался при своём казенном интересе. Показываем пропуск вахтерше и вперед, на третий этаж, в лабораторию номер 313.

А там все на местах оказались, начиная с завлаба Кащея и заканчивая Виталием с красивыми гениталиями. Да, а на моё-то место уже нового сотрудника посадили, девочку с длинной косой по имени Полина... быстро подсуетились. Но девочка ничего так, фигуристая — вот не зря я Мартини-то прикупил.

— — —

Про отходняк рассказывать особо нечего — радоваться за меня, как и сразу можно было догадаться, никто не спешил, преобладала у народа лютая злобушка, что сидит он сейчас, народ, не в моем теплом банковском кресле, а на жестком институтском стуле, который и колченогий еще вдобавок. Да, а новая девочка оказалась дальней родственницей нашего биг-руководителя Андрея свет Наумыча-змея, пристроил он её временно сюда. В час с хвостиком уложились, а тут подошло время и в ресторан бежать, до него отсюда не так, чтобы очень уж далеко, но и не два шага шагнуть. Откланялся и убежал, недоеденное и недопитое конечно оставил, не такой уж я и жлоб, как может показаться со стороны.

Лены не было еще, прогулялся вдоль улицы до бабушек с цветами — время летнее, с этим делом проблем нет, взял букетик за тыщу и назад... ждать недолго пришлось, Ленусик была при полном боевом раскрасе и на длиннейших шпильках, увеличивавших её и без того некороткие ножки — отпад короче говоря и отвисающая челюсть. Жаль только, что запах пота у неё неустраним был походу... недокументированная особенность организма такая.

Ресторан тоже нет особой необходимости описывать, ничего там неожиданного не случилось, ну заказали отбивную с шампусиком, ну поприставали к нам горячие южные парни, ну вышел с одним из них на воздух, после чего приставания прекратились, ну потанцевали-поцеловались. Вот собственно и всё... про свою работу рассказывал обрывочно, хорошо мол и точка, а Лена не особенно настаивала. Домой её на такси отвез, потом произвел инвентаризацию наличности — еще 120 тыс осталось, живём...

Главный сюрприз меня ожидал в подъезде своего дома, перед дверью — там на подоконнике сидела Катенька из поселка Вознесенское и качала ногой из стороны в сторону.

— Привет, — удивленно сказал я, — ты чего здесь, из общаги выгнали?

— Давай, — отвечает, — в квартиру зайдем, там расскажу.

Зашли, чо. Катя разулась, надела тапочки, села на диван и продолжила.

— Лёнь, я неделю в общаге прожила и поняла, что не могу без тебя...

— Да что ты говоришь, так прям и не можешь? — попытался свести я всё это в шутку.

— Да, прямо вот так и не могу... не выгоняй меня пожалуйста, а то я пойду и удавлюсь.

Я внимательно посмотрел ей в глаза и понял, что да, такая вполне может пойти и удавиться.

— Ну и как ты себе представляешь наше совместное житье, так сказать, бытье?

— Да очень просто, что мы, не уместимся здесь что ли? А я тебе еще очень пригожусь...

— Это как например?

— Вот для начала давай я тебя помою в ванне... а потом ты меня помоешь...

— Умеешь ты, подруга, делать предложения, от которых трудно отказаться — уговорила, но потом ты мне поможешь в одном маленьком, но деликатном дельце, лады?

— Что, опять простыни резать?

— Не, простыни это слишком просто — на этот раз дельце будет более хитрое и заковыристое.

— Хорошо, помогу. А сейчас раздевайся и дуй в ванную.

Продолжение интерлюдии (начало сентября 93 года, Москва, Белый дом)

Оба руководителя дочитали мой листочек до конца одновременно, последней строчкой там было '4 октября. Расстрел Белого Дома из танков в прямом эфире канала CNN, арест Хасбиулина, Гурцкого и Маркашова', после чего так же одновременно высказались. Вопросы, правда, у них были разными. Гурцкой сказал:

— Да не верю я, ни одной букве не верю, не решится президент на такое, кишка у него тонка...

А Хасбиулин:

— А что же последует за 4 октября, твой компьютер сочинил?

Я сначала ему ответил:

— А дальше будет референдум по смене парламентско-президентской республики на президентскую, новая Конституция и выборы в Госдуму, так после 4 октября Верховный совет назовут... выиграет их кстати Владимир Ширинковский...

— Этот клоун? — возмущенно выкрикнул Гурцкой, — вот это самое невероятное из всего, что ты тут наговорил. Да ни за что за него народ не проголосует.

— Можете проверить, — спокойно ответил я, — если ничего не делать, сложа руки, то через... да, ровно через 3 месяца сами убедитесь... из Матросской тишины...

— Что, и я тоже там сидеть буду? — подал голос Хасбиулин.

— И вы, Руслан Имранович, — ответил я, — правда недолго, в начале будущего года вас всех отпустят, но в политику, уж извините, никто из вас не вернется.

— Таааак... — протянул Гурцкой, доставая из пачки сигарету, — очень интересные дела... ты как, Имраныч, веришь ему или нет?

Хасбиулин налил воды из бутылки Боржоми, выпил, гулко глотая, потом медленно, практически по буквам сказал:

— Мы не в церкви, Владимирыч, давай вопросы веры в другой раз обсудим. Но у вас... у тебя то есть, Леонид, наверно и какой-то план действий имеется? Не попугать же нас ты пришел в самом деле?

— Конечно, Руслан Имраныч, как же без плана в наши дни... у меня их даже две штуки имеется, планов — тот, который с буквой А, сочинил наш компьютер, а буква Б это, так сказать, плод моих личных размышлений. С которого начать?

— Валяй сразу со второго, — милостиво разрешил он.

— Окей, — согласился я, — со второго, значит со второго. Не надо было заводить противостояние с Елиным до такой кипящей точки... — сказал я и, видя горящие негодованием лица оппонентов, сразу поправился, — ну довели, значит делать нечего, надо выпутываться. А для этого надо первым делом сделать... ну как вы думаете, что? Правильно думаете, убедить американцев, что Верховный Совет это меньшее зло для них по сравнению с президентом...

— При чем тут американцы? — попытался вступить в дискуссию генерал.

— При все, Александр Владимирыч, при всем — они же сейчас единоличные правители мира, СССР уже нет, Китай когда еще докарабкается до этого звания, а других конкурентов у них пока просто нет. Значит все серьезные перемены в нынешней вселенной должны происходить с их явного или неявного одобрения, правильно? А это значит, что вам... ну или на худой конец вашим доверенным лицам надо брать ноги в руки и убеждать их посла... ну для начала конечно, потом более крутые ребята может подтянутся, но для начала посол подойдет... в том, что вы главные поборники демократии, прогресса и толерантности в Российской Федерации, а вот президент как раз наоборот, угнетатель демократии и все такое...

— Ладно, давай второй пункт, — буркнул Гурцкой.

— Второй пункт это армия, дорогие товарищи депутаты, — продолжил я, — не, еще госбезопасность конечно есть, но она сейчас тиха и напугана, так что ее пока можно в расчет не брать, но армия вообще и министр обороны Градов это дело серьезное...

— И что там с Градовым? — спросил Хасбиулин.

— Надо его на свою сторону перетягивать. Или на самый худой конец, чтобы он нейтральным был, ни вашим, ни елинским... тоже надо с ним активно вести работу, пообещать ему например чего-нибудь в будущем обновленном государственном устройстве...

— Это что например, у него и так все есть?

— Власти мало не бывает, — ответил я, — премьер-министра ему пообещайте, а потом можно будет этот пункт и переиграть.

— Ладно, дальше давай, — сказал Гурцкой.

— А дальше идет пиар-кампания по обелению Верховного Совета и очернению президента и его окружения... тут очень поможет параллель с ГКЧП — аналогия-то практически прямая, вы заседаете в Белом доме, как и защитники демократии в 91 году, Елин сидит в Кремле, как ГКЧП-шники, и он хочет расстрелять Белый Дом вместе с его защитниками и демократией, так что все козыри в вас в руках, нужно только ходить с них правильно...

— Картежник? — счел нужным уточнить Гурцкой.

— Так точно, Александр Владимирыч, в преферанс и в кинга довольно часто играю. Так я не закончил — у вас же есть прикормленные газеты и телеканалы, вот прямо с завтрашнего дня и надо начинать эту пиар кампанию, чтобы склонить мнение народа в нужную сторону. Сейчас хоть и говорят, что народ проголосует так, как ему по ОРТ скажут, но это не совсем так — то, что говорят по ОРТ, должно как минимум не идти вразрез с основными потребностями народа, иначе не получится.

— Ну хорошо, этот твой второй вариант мы выслушали, а в первом у тебя что?

— Не хотелось бы вас расстраивать, но в первом, который чисто компьютерный, варианте говорится, что изменить ничего нельзя, будет и указ 1400, и расстрел из танков, и Матросская тишина...

— Мне второй вариант как-то больше нравится, — сказал Гурцкой.

— Мне тоже, — согласился с ним Хасбиулин. — Однако же ты, Лёня, наверно тоже захочешь поиметь с нас какие-нибудь... гм... преференции в случае успеха? Ведь не ради же наших красивых глаз ты все это затеял?

— И вы абсолютно правы, Руслан Имраныч — попрошу я у вас совсем немного, руководство вашей пиар-компанией... можно негласное, теневое так сказать...

— А ты в теме вообще? Есть опыт такой работы?

— Опыта пока нет, врать не буду, но есть некие наработки... найдется здесь где-нибудь видеомагнитофон? Могу показать образцы моего творчества, портфолио, так сказать.

А мы опять вернулись в август 93 года (Старгород, Калининский посёлок)

— И что у тебя там за дельце-то? — спросила Катя через час примерно, куря очередную мальборину, — пододеяльники надо будет резать или сразу уже скатерти?

— Мелко плаваешь, Катерина, — отвечал ей я, — какие в жопу скатерти в наше переходное время — кино снимать будем... ну не совсем кино, не сразу уж полный метр, а маленькие такие метрики... клипы, как их сейчас называют.

— Да ты чо!? — восхищенно сказала она, повернувшись на бок и уставясь мне в висок, — как Алёна Апина или этот... Кай Метов?

— Ну почти... музыку там надо конечно вставить, но вообще-то предполагается, что это не экранизация песен будет, а социальная реклама.

— Здорово! — продолжила восхищаться Катя, — а моя там какая роль будет?

— Главная, Катя, я бы даже сказал — заглавная, будешь мелькать в кадре, улыбаться и доносить до зрителя наши основополагающие мысли.

— Что за мысли? — немедленно осведомилась она.

— Это я тебе попозже объясню, а понесем мы это дело... тебе же ведь наверно интересно, куда мы его понесем?

— Ну ясное дело интересно, ты не останавливайся, чеши дальше.

— Понесем мы его высоко наверх, куда, я тебе тоже попозже расскажу, но очень высоко, на парашютную вышку практически — видела наверно такую в нашем парке?

— Ага, стоит там такая, вся ржавая, и не работала ни разу на моей памяти.

— Наша вышка заработает... должна во всяком случае, очень на это надеюсь. А теперь давай оденемся хоть немного и сядем за сочинение сценариев, тут я тоже на тебя надеюсь — ум у тебя живой и непосредственный, можешь предложить что-нибудь неожиданное...

— Да, совсем забыла спросить — сценарии это хорошо, но для съемок же техника нужна, хотя бы видеокамера, а еще клипы монтируют, как я слышала, и для этого тоже хитрая аппаратура используется, эти-то вопросы ты как планируешь решать?

— Всё просто, Катя, даже не просто, а очень просто, как фирма Сэлдом..

— Да, слышала про такую, — протянула она, — сиди-слушай которая?

— Ага, самая она. Камеру мы завтра-послезавтра покупаем в банке, не лично моя будет, на четырех человек делится, но я думаю, разберемся. А монтажный видеомагнитофон мне совсем недавно предлагал один кореш с телевидения, мы с ним в одном отделе работали когда-то — не новый, но вполне работоспособный, денег у меня на него должно хватить, зарплату сегодня в банке выдали. Всё понятно или ещё вопросы остались?

— Где-то тут мой лифчик был... — сказала вместо ответа Катя, — ты не видел? — и она перегнулась через меня в поисках своего лифчика.

Сочинение сценария пришлось отложить примерно на полчасика...

— — —

А на следующий день продолжилась банковская рутина. Вот ведь, за две недели уже рутиной успело стать, подумал я. Как белка в колесе крутился — сеть два раза падала, поднимал с матюками, принтер, на котором платежки распечатывали, сбоил и норовил выплюнуть красящую ленту (жутко производительный девайс где-то Вадик раздобыл, 200 строк в минуту, поменьше конечно, чем приснопамятный болгарский СМ-6305, который распечатывал 'Мастера и Маргариту' за 10 минут, но тем не менее), а я эту ленту запаивал и на место вставлял. А чуть позже был еще такой аттракцион, как обучение бухгалтерши Зиновьевны пользованию устройством оптического ввода, в народе называемого 'мышка' — вот вы может себе представить, как этому обучать? Я тоже не мог, пока не столкнулся с Зиновьевной...

А еще чуть позже поступила команда из кабинета с руководством — собираться и ехать на встречу с директором нефтеперегонного завода. На вопрос, нахрен я там нужен, поступил такой же ясный ответ — на месте узнаешь. Пожал плечами, снял синий халат, причесал волосы и пошел к машине с водилой Костиком внутри. А тут и младший зампред Света подошла — сели и поехали.

Ехать не очень далеко было, в город-спутник нашего Старгорода, славный в основном этим нефтеперегонным заводом... не, без дураков место было отличное, деньги там платили немаленькие даже последней уборщице, так что очередь из желающих там поработать, если её вдруг выстроить в линеечку, аккуратно до нашего Старгорода дотянулась бы.

По дороге пытался разговорить Свету на предмет, зачем едем, да что мне там делать, но так ничего путного и не узнал, не в духе она с утра была. А и хрен с ним, решил наконец я, разглядывая проносящиеся в окнах среднерусские пейзажи, на месте разберемся.

Но на месте сразу разобраться тоже как-то не очень получилось — директор и его зам по безопасности, пришедшие на встречу с нами, говорили о чем угодно, но только не о деле. На обоих, кстати, малиновые пиджаки были... о, подумал я, этот артефакт точно надо в свои клипы вставить, причем не один раз... И заодно подумал — почему они так любят малиновый цвет? Ягода малина... птица малиновка... блатная малина... загадка короче...

После получасовой беседы ни о чем директор предложил проехать в ресторан, у них тут рядом есть один такой прикормленный, Света посмотрела зачем-то на меня, я в растерянности кивнул головой и она тут же согласилась. В ресторан даже не поехали, а пешком прошли, тут сто метров от проходной было, назывался же он в духе времени 'Астория'.

Официант прибежал за заказом через три секунды после того, как мы за столик сели, а следом сразу и хозяин ресторана подтянулся с угодливой улыбкой — отчетливо видно было, что место конкретно прикормленное нефтеперегонщиками. Заказ сделал зам по безопасности, сначала они Свете конечно предложили, а она конечно сказала, что полностью им доверяет и вообще. А первый тост (греческий коньяк Метакса и даже не подвальный, а вполне съедобный) поручили сделать мне, как самому молодому. А я пожал плечами и не отказался:

— Чтобы жизнь у нас в стране, — сказал я, встав дл приличия, — наладилась наконец и стала хоть немного похожей на то, как живет Боровский нефтеперерабатывающий завод под славным руководством Арбатова Аркадий Семеныча.

И немедленно выпил. Руководству тост понравился... минут через пять наконец выяснилось, зачем им понадобился Машбанк — нет, совсем не затем, чтоб кредит под 0% дал, у них и своих денег девать некуда, и не для отмывания в банковском тазике сомнительных доходов, такие каналы у них были давно отработаны и действовали как хорошо смазанный конвейер. И даже не чтоб рубли в валюту перегнать по позавчерашнему курсу. А нужны им были, граждане, кредитные карточки, причем желательно Виза или Мастеркард, на самый худой конец Америкен экспресс, причем не для себя лично, а для всего коллектива завода. Чтоб как в Бельгии было... туда недавно съездило руководство в полном составе и его, руководство, поразило там в самое сердце, как работяги из Антверпена запросто расплачиваются в столовке этими карточками, а банкоматы стоят на каждой проходной и вообще... хотим, короче говоря, как в Бельгии, сказал начальник, доедая солянку... на крайняк как в Голландии, там они тоже были и тоже недавно. И быстро чтобы, за месяц, самое большее за два. Бабло на запуск проекта пополам, доходы, если таковые обнаружатся (что не факт, подумалось мне) тоже пополам.

— Ну что скажете, дорогая Светлана Алексеевна? — и глядел он при этом почему-то на меня.

Тут уж я решил помолчать, не моего ума это дело, пусть дорогая Света решения принимает, ей за это бабки платят. Света попросила налить ей еще в фужер, выпила без всяких тостов и ответила;

— Скажу, что беремся, Аркадий Семеныч, опыт у нас есть, внедряли недавно Визу на Машзаводе (Да?? Сильно удивился я), не на всем конечно, а в заводоуправлении, завязки в московских офисах Визы и Мастеркарда имеются, специалисты у нас высокой квалификации, вот Лёнечку взять например — это у нас начальник отдела платежных систем, ему эти карты сами и в руки пойдут, правильно, Лёня?

Да?? Вторично удивился я, что-то я о таких новостях последним узнаю... ну да делать-то особенно нечего, сделал умное лицо и отрапортовал:

— Всё так и есть, Светлана Алексеевна, сделаем в лучшем виде — не сомневайтесь, Аркадий Семеныч.

Остаток ужина (а на дворе уже полчетвертого вечера было, так что можно было считать это принятие пищи ужином) доели в атмосфере, так сказать, добра и сердечного согласия. По дороге домой всё же решил уточнить диспозицию:

— Светлана Алексеевна, позвольте уточнить, и как давно я начальником отдела стал?

— Вот сейчас вернемся и сразу станешь — Тамара Сергеевна в курсе и не против.

— А вот срок в 2 месяца по-моему нереальный, до конца года это я бы еще понял...

— Решим в рабочем порядке, — лениво ответила она, — твоё дело сейчас быстренько план составить, с датами, деньгами, оборудованием и личным составом. А потом выполнять его конечно...

Даааа, я мысленно взялся за голову, не было, как говорится, печали, пока в дверь не постучали...

— А вечерком, часиков в восемь-полдевятого я тебя у себя дома жду, обсудим всё более подробно, — добавила она с ехидной усмешкой. — Где я живу-то, знаешь?

— Ну как не знать, — машинально ответил я, — сталинка на Кирова, рядом с Ле Монти...

— Правильно, квартира 18, домофона нет, не опаздывай, — сказала она и пошла ко входу в банк, мы уже приехали тем временем.

Эта ведь точно в койку потащит, с точкой подумал я... не, женщина она конечно видная, при деньгах и связях, но совершенно не в моём вкусе, так что с потенцией могут возникнуть некоторые напряги... а не идти нельзя, если я хочу продолжать работу здесь, так что потенцией надо будет озаботиться.

Когда вошел в свой отдел, там происходил некоторый переполох, говорили сразу все, громко и одновременно — кроме Вадика с Мишей имели место второй Вадик (веселый раздолбай, приходящий во вторую смену), Люся из РКЦ и секретарша Оля. Все хотели взять в руки и попробовать, как работает видеокамера, коробка от неё лежала на столе, а саму камеру не отпускал из рук Вадим с номером один.

— О, Лёнчик пришел, — обрадовано сказал он, — иди сюда, в объектив, скажи чего-нибудь, а я запишу.

Подошел под объектив, чо, встал в непринужденную позу и сказал:

— С сегодняшнего дня я начальник отдела платежных систем, ребята, так что может меня поздравить.

Повисла некая гнетущая пауза, Вадик даже забыл нажать на кнопку 'Запись', как я заметил. Но потом поздравили конечно, без энтузиазма, но поздравили. Искренне обрадовалась одна РКЦ-шная Люся (её у нас называли почему-то на французский манер Люси), она давно метила перейти из своего безнадежного заведения в перспективный Машбанк, а тут как раз место освобождается. Да и новые места тоже появятся, раз новый отдел создан. Я не стал торопиться решать дела с трудоустройствами, к тому же крайняя любвеобильность Люси очень даже могла повредить её работоспособности, а просто коротенько ввел народ в курс дел с нефтезаводом. А потом сразу домой отпросился, надо ж было подготовиться к визиту к Светлане Алексеевне...

Катя дома была и немного удивилась, что я раньше обычного заявился.

— Случилось чего? — встревожено спросила она.

— Ага, случилось, — как можно более весело ответил я, — меня по службе повысили.

— Иди ты?! — удивилась она, — опять шутки шутишь?

— Нет, Катенька, на этот раз в виде исключения это чистой воды правда, как алмаз Шах, с сегодняшнего дня я начальник отдела. Правда самого отдела пока нет, есть только начальник, остальное надо сформировать.

— Тебе и платить больше будут теперь? — немедленно поинтересовалась практичная Катя.

— А то как же... правда насколько, я пока не выяснил, но раза в 1,5 точно.

— Это хорошо, — ответила она, — но раньше-то ты пришел явно не из-за этого? Давай уже колись скорее...

Я вымыл руки в ванной, переобулся в тапочки и со вздохом начал колоться:

— Надо починить видик одной нашей начальнице, сейчас вот поем и пойду чинить.

— Да что у вас там, — возмущенно заявила Катя, — что ни начальница, то баба, и все как одна со сломанной техникой.

— А вот и не все, мой начальник ... ну то есть уже бывший мой начальник Вадик совсем не баба и даже вовсе и наоборот. Миша еще есть...

— Надо будет зайти посмотреть как-нибудь, — ответила она и продолжила, — садись уже есть, горе ты моё... луковое.

Во время ужина пытал Катю на предмет её Павликов.

— Тот, который из Хайянеса, вот прикинь, звонил мне вчера, по междугородке звонил...

— Да ты чо?? — изумился я, — и что сказал?

— Что-что, типа любит, сказал, и стихи читал, я так подозреваю, что собственного сочинения, потому что стихи плохенькие были.

— А ты чо?

— Ни да, ни нет не сказала, приезжай мол, а там видно будет.

— А второй Павлик что, который с машинками приходил?

— А он так и не дождался, чтобы я с ним в ресторан сходила, и пропал с концами... наверно в свою Калифорнию отчалил.

— Что ж ты так резко бортнула парня-то?

— Жирный он какой-то, и волосы у него всегда сальные, будто смазывает он их салом... не, ты гораздо лучше.

— Умеешь ты вдохновляющие слова говорить, — буркнул я, — спасибо за ужин, я пошел.

И я пошел к двери.

— Стой, — сказала она мне в спину, — а инструменты для починки тебе чего, не нужны будут? Ногтями будешь шурупы отвинчивать?

— Точно, — сказал я и захватил чемоданчик с инструментами, — что бы я без тебя делал. Я недолго.

Идти к дому Светы надо было через местный парк культуры и отдыха... нет, можно было и на двух трамваях с пересадкой, но я решил, что пешком быстрее и надежнее, и подался наискосок через огромную поляну в углу парка, на которой стояла упомянутая мною недавно парашютная вышка. Сооружение было то еще — страшное и ржавое, в основе там ржавая решетчатая ферма стояла, в ней была смонтирована винтовая лестница (а если вы думали, что на лифте народ поднимали, то это вы зря — пешочком все 50 метров), снаружи ферма было обита ржавыми жестяными листами, а наверху была такая площадочка с поворотным краном, к нему привязывали купол. Да, спуск был совсем не в свободном падении, а под контролем, мало ли какие случайности возникнут. Кран и всё остальное наверху тоже было старым и ржавым и работало оно всё дай бог, если 20 лет назад, а потом осталось памятником эпохе Осоавиахима и Больших советских перелетов.

Я чего так подробно про эту вышку-то написал? Нет, не угадали — вовсе и не затем, чтобы пару лишних килобайт в книгу добавить, а потому что когда я огибал её, вышку, по дуге, чтобы попасть к нужному мне северному выходу из парка, из-за неё вдруг вышли и встали у меня на дороге... ну кто бы думали? Правильно вы подумали, это были два бравых ворошиловских быка, один тупой Башка, другой чуть более умный Бакс. А в руках у них были... нет, на этот раз не биты, а по отрезку водопроводной трубы в дюйм диаметром, да... и народу в радиусе полукилометра никого, кричи — не кричи, толк одинаковый.

— Ну чо, падла, попался? — сказал с ехидной ухмылкой Башка, — а мы те говорили, чтоб ты ходил и боялся, помнишь?

— Слушайте, чо вы до меня до..бались? — сделал попытку я выехать на чистый базар, — вы же оба дохлые уже месяц как, чего вам от меня надо?

Говорил я, а сам медленно сдвигался назад и чуть вправо, ближе к вышке.

— Не приняли нас на небо, — неожиданно сказал довольно сложную фразу Бакс, — смотрящий на входе там сказал с тобой сначала разобраться, а потом они уже посмотрят, — при этом он перекидывал трубу из одной руки в другую и делал ей вращательные движения.

И тут я кинул в лицо Башке свой чемоданчик с отвертками (это задержало его на пару секунд и возможно спасло меня) и прыгнул к двери этой самой вышки, она приоткрыта была, влетел внутрь и лихорадочно попытался найти задвижку какую или замок — повезло, задвижка, хоть и ржавая, как всё остальное здесь, имелась и даже легко и непринужденно встала в паз, заблокировав эту дверь. Бандиты забарабанили своими трубами по жестяной обивке.

— Открывай, гнида, а то хуже будет! — кричал кто-то из них.

Да уж куда хуже-то, ребята, подумал я, хуже это вряд ли, и припустился вверх по винтовой лестнице, а зачем, сам не знаю... просто стоять внизу и слушать, как они ломают дверь, было еще страшнее. Примерно на высоте 20-25 метров дверь внизу подалась и с печальным скрежетом повисла на одной петле, мне это хорошо в проеме лестницы видно было. Обрадованные бандиты с удалыми возгласами рванули мне вслед.

— Ну вот и пришел похоже твой смертный час, Лёнчик, — печально размышлял я, не замедляя темп бега по лестнице, — думай, чо делать-то теперь...

На верхнюю площадку я выскочил, как пробка из бутылки, лестница закрывалась люком, слава те господи, я его аккуратно положил на проём и закрыл на крючок, был здесь и крючок, как же. Так, пара минут у меня есть, пока они не выбьют люк, и за эти пару минут надо что-то срочно придумать...

— Что у нас тут имеется? — лихорадочно размышлял я под удалые выкрики ворошиловцев, ломавших дверь снизу. — Кран вот есть, к которому парашюты прицеплялись, а на кране через систему блоков тросик болтается — на том конце крючок для парашюта очевидно, а на другом бобина, куда этот тросик наматывается и соответственно потом сматывается... очень хорошо... еще что-то есть?... не, больше ничего полезного, кроме многолетней пыли и мусора... стало быть будем использовать возможное... и делать на его базе невозможное...

Я быстренько проверил систему крепления троса на бобине и как крутится эта самая бобина — крутилась она, со скрежетом правда, ну да мне это и надо как раз. Потом снял ремень с джинсов, зацепил бляху за крючок, намотал остатки ремня на руку, перекрестился и под треск выломанного люка (быстро ребята управились, и минуты не прошло) сиганул вниз, изображая последнего советского парашютиста... ну не подведи, родимый. Бандиты подбежали к перилам, тяжело дыша, нелегко им последняя преграда далась и удивленно замерли, вытаращив на меня мутные глазки.

— Гля-ка, опять ведь сбежал, сука, — почти одобрительно сказал Бакс.

— Дай я его щас трубой достану, — ответил ему Башка и запулил свою трубу в мою сторону.

Не попал конечно, это и тренированному копьеметателю было бы сложновато, не то что гопнику с окраины Старгорода.

— Бежим вниз, чо зенки-то выпучивать, — спохватился наконец Бакс и они полетели по лестнице вниз, гремя ступеньками.

Но я опустился на землю быстрее их, на полминуты может, и тут же дал деру обратно, откуда только что пришел. Бандиты припустились за мной, грязно ругаясь и тяжело дыша, выносливость у них все же ни к черту была. Я спокойно увеличивал отрыв и уже видел пивной павильон на выходе из парка рядом с трамвайной остановкой, но тут случилась величайшая несправедливость — нога моя попала в какую-то ямку на этом парашютном поле и я полетел кувырком через голову, сгруппировался конечно и приземлился достаточно удачно, но встать не смог, там то ли перелом, то ли растяжение какое случилось... бандиты обрадовано заорали и через секунды уже стояли рядом, один слева, другой справа.

Ну вот и всё, только и успел подумать я, остается тебе, Лёнчик, только помолиться за свой собственный упокой, как вдруг сзади раздался спокойный девичий голос:

— А ну быстро отошли на три метра!

Я оглянулся и обомлел — там стояла Катюха с совершенно белым лицом, ноги на ширине плеч, руки вытянуты вперед, причем правая ладонь загнута вверх, а левая соответственно вниз.

— Гля, Бакс, это ж та самая сучка, что нас на тот пустырь наладила! — удивленно сказал Башка, — только без балахона.

А Бакс в ответ ему ничего не сказал, а только размахнулся и швырнул свою трубу в Катю. Та чуть расширила промежуток между ладонями и распрямила пальцы — труба уткнулась в неведомую преграду и отскочила назад, задев ногу Баксу. Тот запрыгал на здоровой ноге, грязни при этом ругаясь.

— Ну не хотите по-хорошему, будем сразу по-плохому, — жестко сказала Катя, лицо ее странным образом вытянулось, после чего она произнесла что-то, что я совсем не расслышал и сжала пальцы на обеих руках в кулаки. После этого Башка сложился вдвое, потом вчетверо, потом исчез со звуком лопающегося воздушного шарика.

— Ты ничего сказать не хочешь, перед тем, как туда же пойдешь? — спросила вдруг Катя Бакса.

— Хочу, — угрюмо сказал тот, — переиграли вы нас и в этот раз, но учти, — погрозил он пальцем мне, — в третий раз мы тебя точно достанем, когда этой сучки рядом не будет. Очень скоро достанем...

— Ну хватит, вали в свою воровскую Валгаллу, — сказала Катя и повторила движения руками, Бакс тоже лопнул и испарился.

Тут настала моя очередь говорить:

— Теперь я твой должник до гроба, Катя... но ты откуда вообще все это умеешь?

— Ладно, с долгами мы потом разберемся, а научила меня всем этим премудростям бабушка из деревни Дятлово, на границе с Мордовией есть такая.

— Спасибо, значит, и твоей бабушке. А меня научишь этому?

— Посмотрим на твое поведение, — лукаво усмехнулась она, — вставай и пошли. Ты же теперь, надеюсь, к этой своей бабе не потащишься?

— Нет конечно, к бабе не пойду, но и домой я вряд ли дойду, ногу похоже растянул, вот... — и я показал ей распухшую лодыжку.

— Ерунда, щас исправим, — твердо сказала Катя, после чего поводила руками вокруг поврежденного места, сначала вверх-вниз, потом по окружности. Я попробовал встать и это удалось — больно конечно было, но идти нога не отказывалась.

— Да ты прямо волшебница какая-то, как эта... Гингема из 'Волшебника Изумрудного города'.

— Гингема там была злая, так что лучше зови меня Виллиной, она оттуда же, но добрая.

— Окей, Виллина Сергеевна, подставишь плечо раненому бойцу?

Плечо там хоть не особенно надо было подставлять, но я таки приобнял её, после всего случившегося мне это было особенно приятно.

— Да, надо будет отзвониться начальнице, что мол форс-мажор, а то мне там еще работать и работать, а с озверевшим начальством это будет нелегко... кстати, а что это за субстанции такие были, бандиты эти, расскажи? Они же мертвые давно, как они опять по земле могут ходить?

— Понимаешь, это картинки такие... как в кино, выглядят как настоящие, но на самом деле они нарисованные... нематериальные.

— То-то я и вижу, какие они нематериальные, если б ты на пару секунд опоздала, эти нематериальные ребята перевели бы меня в такое же нематериальное состояние.

— А ты думал, что легко будет? То же кино может напугать человека до смерти, вполне может, были такие случаи, вот и они могли тебя так же запугать до смерти, вполне могли...

— Значит надо перестать их бояться и все дела?

— Тут тоже не всё просто, не бояться это конечно важно, но есть и другие особенности...

— Да, — наконец вспомнил я главный вопрос, — а ты почему в парк-то за мной пошла? Почувствовала чего или так просто?

— Сама не знаю, — честно призналась Катя, — что-то в твоем голосе мне не понравилось, когда ты уходил, вот я и решила проконтролировать вопрос... я там кстати дверь в квартиру по-моему не заперла, так что пошли быстрее, а то упрут всё.

И мы пошли быстрее, насколько позволяла моя вывихнутая нога.

Прошло еще две недели (конец августа 1993 года, Италия)

Какая еще нахрен Италия, Лёня, от твоего провинциального Старгорода до неё примерно столько же, как и до Пекина — спросите вы и будете совершенно правы, возникла она неожиданно и вдруг, выпрыгнула практически как чертик из шкатулки у Семен Семеныча Горбункова. В тот день, когда меня чуть не замочили у парашютной вышки, я таки отзвонился начальнице, мол форс-мажор, сломанная нога и всё такое, был довольно убедительным, так что последствий для меня в служебном смысле не последовало. А затем начались трудовые будни... даже не так — ТРУДОВЫЕ блять БУДНИ, это правильнее звучит. По подъему карточного проекта на нефтеперегонном заводе имени Аркадий Семеныча.

Если вы думаете, что внедрить карточки на предприятии это как два пальца об асфальт, то это вы зря... не, в десятых годах 21 века, когда все технологии этого дела разработаны и повторены сотни раз, возможно оно и попроще бы вышло, но быть пионерами карточных дел в 1993 году, граждане, это была адская мука, да... ну сами посудите:

— выбрать систему... ну дано, выбрали Визу, хотя копий сломали на этот счет немало, там ведь кроме Мастеркарда с Дайнерс-клабом еще штук пять их отечественных клонов возникло, лично у меня отняло массу энергии на убеждение не связываться с разными там Юнион-Кардами и Золотыми Коронами, не жильцы они, к сожалению в нашем изменчивом мире,

— программы — ну ладно, их Виза поставляет, но ведь надо ж научиться, а там и Узел, и Банк, и терминально-банкоматный софт, во всё это вникать ведь надо, причем очень тщательным образом,

— собственно карточки — узнал страшное слово 'эмбоссирование', ну выдавливание на карточке номера и ID клиента, эмбоссер вообще-то периферийным членам Визы не был положен, но выбили мы его, дура неприподъемная оказалась... а там еще и дизайн карточки вылез, чего на ней нарисовать — из-за этого тоже немало нервов было истрачено, в итоге сошлись на стилизованном гербе нашего Старгорода на фоне восходящего солнца,

— линии связи, авторизация же покупок должна через банк идти — не, конечно можно и существующую сеть ГТС было использовать, но тогда каждая покупка длилась бы минут пять, если не больше, ну решили и этот вопрос, частично выделенками, частично спецсетью КГБ... ой, ФСК,

— ну и собственно терминалы и банкоматы, Шлюбмберже там разные с Верифонами и Оливеттями... вот на этом-то этапе и возникла, граждане, на горизонте прекрасная Италия — московский центр Визы предложил нам недельную стажировку на заводе фирмы Оливетти, производящем эти терминалы с банкоматами, с приличной скидкой предложил, и руководство послало меня и еще одного товарища (взяли мы по настоятельной просьбе Светочки такого Игорька, оболтус тот еще, но человек легкий и хорошо обучаемый) в далекий, но прекрасный город Ивреа (мы его конечно сразу переименовали в Еврея), расположенный строго посередине между Миланом и Турином, да...

Туда собственно не одни мы полетели, а целая группа товарищей из разных концов нашего бывшего Советского Союза, озабоченных одной темой — внедрением карточных проектов в больших масштабах. 15 человек всего нас было, считая переводчицу (маленькая страшненькая девочка Кристина из Москвы). Она одна из столицы-то была, а все прочие с периферии, включая такую экзотику как Туркменбаши и Красноярск, туркмены хотели внедрить карточки на нефтепромыслах, а красноярцы, как вы уже наверно догадались, на Красноярском алюминиевом заводе, который на тот момент не принадлежал еще Дерипаске, а принадлежал напротив двум криминальным братьям Черным, но обороты и прибыль у него и в те времена запредельные были. Ну и сели мы, короче говоря, в Шереметьево-2 на замечательный лайнер ИЛ-86, не запрещенный еще к эксплуатации в странах ЕС, и улетели до города Милана, в аэропорт Мальпенса, большой и красивый. А там встречающая сторона (черненький и веселый водила Петруччо с неизменной сигаретой в углу рта) подбросил нас на минивэнчике Фиат по платному хайвэю в искомый город Ивреа, вот вам гостиница под красивым названием Ла Фиорана Ивреа, вот вам её хозяин Джанни Тотти (немедленно переименованный нами в Джанни Радари), заселяйтесь и чувствуйте себя как дома, господа хорошие...

Да, наверно надо рассказать, что там перед отъездом было... Катя все глаза проплакала, не поймешь, то ли от горя, то ли от радости, но в конце концов собрала меня в дальнюю дорогу со словами 'Сбереги там пару рупий... лир в смысле, не бузи, хоть чего, хоть черта в ступе привези'. Чертей в ступах я ей не обещал, у нас и тут этого добра хватает с избытком, но что-нибудь с распродаж миланских коллекций... а почему бы и нет, Лёня?

Кстати о лирах, евро-то виделись только в очень дальней европерспективе, а пока у них там строго лиры ходят, в огромных номиналах, напоминающих наши — одна лира три рубля, а если в баксы перевести, то 350 примерно лир за доллар. Командировочные нам с Игорьком выдали в валютном отделе, так-то валютчики белой костью в банке себя считали, не подходи и не касайся нас, мы аристократы банковского дела, но тут вдруг выявили к нам с Игорем необычайно дружеские чувства, отсчитывая три лимона в лирах (приличная сумма, даже если и в валюту перевести). Ну пришлось поддержать беседу об особенностях итальянского менталитета и новостях высокой миланской моды.

Про свой родной институт я уж и не заикаюсь — при очередном визите туда обронил пару слов про Милан, так народная зависть зашкалила уже за все мыслимые и немыслимые пределы. Но про вакансии в банке у меня как-то не забывал спрашивать, а что я мог сказать, кроме того, что была одна, да, но на неё родственника зампреда тут же поставили. Институтские кусали губы и грызли карандаши, но более ничего прибавить не могли, ну и ладно...

А теперь опять про Италию, как уж там говорил Челентано... или это его клон Кутуньо был... но неважно — 'Бонджорно, Италия, гли спагетти аль денте, е ун партизано сом президенте' ну и так далее, что в переводе на язык Пушкина означает — 'Привет, Италия, что пробует макароны на зуб, и где президентами становятся партизаны'. Страна прекрасная, спору нет, особенно на закате лета, особенно на севере, особенно в маленьком городишке, невзирая на крайнюю раздолбайность итальянцев и крикливость итальянок. Хозяин отеля Джанни был просто до краев полон счастья, что в его маленький и скромный отельчик заселилась на целых полторы недели (продлили нам курс по ходу дела, в полтора раза) большая группа платежеспособных и не очень буйных иностранцев. Аж рассыпался в благодарностях, как этот... песок из дырявого мешка.

Каждому досталось по отдельной комнате площадью аж в 25 квадратов, если не 30, огромные комнаты были, ну там душ с сортиром естественно и минибарчик. Вместе с ключом от номера каждому был вручен и ключ от входа — портье-ресепшна у них предусмотрено не было, так что сами себя обслуживайте, граждане. Да, и еще на каждом этаже (а всего их три было) стоял натуральный рыцарь с копьем в руках и перьями на шлеме — ну бутафория конечно, но всё равно приятно.

А через дорогу... ну если полтора метра мостовой дорогой можно было назвать, у Джанни была ресторация под названием Траттория ла Фиорана естественно, там нас обещали кормить утром и вечером на халяву в счет платы за номер, а обед, извините, ребята, не предусмотрен, решайте со своим заводом. А сейчас по поводу приезда маленький банкетик, прошу в мою тратторию. Закинули вещи в номера и в тратторию, чо...

Позабавило, что всё, что не макароны, у них тут называлось 'антипаста', а остальное, значит, 'паста', вот пастой нас и накормили, да и всё оставшееся время ёй, родимую, в основном и запихивали в меню, странно, но пиццу тут почему-то совсем не ели. А пили вино трех сортов — бьянко, россо и неро, всё, как я понял, свежего урожая, виноград-то тут в июле созревает, успели уже наделать. Разносила блюда с бутылками официантка Стефания, черненькая, кудрявая и смешливая, но громкоголосая, как и все они тут, аж уши закладывало, когда она начинала что-то обсуждать с хозяином и его женой (она тоже подтянулась посмотреть на русских).

Красноярец Ванечка, самый молодой из нашей компании, начал было подбивать клинья к Стефании, но ничего у него не вышло — то ли она не поняла, то и сделала вид, что не въехала, и продолжила сновать мимо наших столов и орать с удвоенной энергией.

— Ничо тебе не обломится, — сочувственно сказал я Ване, — учи итальянский, тогда может быть.

А он сокрушенно покачал головой и согласился, продолжая пить россо. Толку с него, с вина этого ординарного, кстати, было примерно столько же, сколько с козла молока — пока пьешь, вроде весело, закончил, вне зависимости от количества выпитого, сразу трезвый как стекло. Видимо поэтому через часик банкета наш народ затребовал у хозяина что-то покрепче, ну типа граппы или узо, но тот покачал головой и через переводчицу передал, что у него лицензии на это дело нету, так что звиняйте, хлопцы... Ну после этого половина группы тут же засобиралась погулять по городу и найти местечко, где соответствующая лицензия есть, мы с Игорьком присоединились, чего тут в этой траттории ловить еще, кроме мышей?

Вышли на улицу, как её... а, Виа Ардунуато, самый-самый центр города, ширина улочек и переулков кое-где метр, а то и меньше, как они тут чего-нибудь тяжелое привозят, подумал я. Прогулялись вправо — ну магазинчики туристические, их в любом мало-мальски посещаемом месте полно, так что кто был, тот поймет. А тут неожиданно плотная застройка закончилась и началась большая площадь, а на другом ее конце, на пригорке метров этак в 30-40, стояла крепость, ну кастелло на местном языке, со всеми делами — башни, ров с водой, флаги сверху, смотровая площадка у входа. А с этой смотровой площадки, друзья, мне приветливо махали два закадычных ворошиловских друга, один Башка, другой Бакс, и в руках у них на этот раз были не биты и не трубы, а по итальянскому флагу, зелено-бело-красному, вот ими они мне и махали...

Я сначала сильно зажмурил глаза, потом потряс головой и широко их открыл — не помогло ни разу, на площадке у входа в Кастеллу делла... как её там... делла Ивреа пусть будет, стояли всё те же до боли насто..доевшие друганы с итальянским флагами.

— Ну пошли в крепость что ли зайдем, — предложил Ваня, — вон там местные что-то празднуют с флагами, заодно и на это посмотрим.

И все дружно согласились... поплелся и я за ними, не оставаться же одному посреди незнакомого города. Когда подошли ко входу, Бакс активно начал мне мигать обоими глазами по очереди, иди сюда мол, разговор есть. Отделился от остальной группы, подошел.

— Здорово, пацаны, — сказал, — закурить есть?

Башка достаточно любезно предложил мне пачку Парламента, закурили все втроём (до эпохи принудительной антиникотизации населения еще лет 10 оставалось). Я продолжил:

— Вы как тут оказались-то? Без паспортов, без виз поди? Опять по мою душу что ли пожаловали?

— Мы люди маленькие, подневольные, — ответил Бакс, — смотрящий по небу скомандовал тобой заниматься, мы и занимаемся.

— Ну и как вам здесь, в Италии-то? Нравится?

— Да всю жизнь бы тут прожили, — сказал Бакс, — но мы что-то не о том...

— Давайте уже переходите к тому, — со вздохом ответил я, — а то я заждался весь.

— Короче так, Лёня, вот конкретно сейчас мочить тебя команды не было, а была команда... когда уж нам сказали мочить его? — спросил Бакс у Башки.

— Послезавтра сказали.

— Вот-вот, послезавтра по нашей информации вас повезут в Милан с экскурсией (ну надо же, с удивлением подумал я, у меня такой информации нет, а у них есть), там такой обязательный пункт есть — собор Дуомо...

— Ну знаю такой, — осторожно вклинился я, — на центральной площади стоит, здоровый...

— Вот возле этого Дуомо отделяешься от основной группы, идешь к северной стороне и по лестнице поднимаешься на крышу. Там мы тебя будем ждать.

— А если я не пойду туда, тогда что? — решил уточнить я.

— А если не пойдешь, будем с тобой решать вопрос по-плохому.

— Ясно, — коротко ответил я, бычкуя сигарету, — ещё что-то у вас спросить хотел... а, вспомнил — как оно там, на небе-то? Рассказали бы коротенько...

— Братан, у тебя когда-нибудь зубы болели? — ответил Бакс.

— Ясен пень болели, они у каждого когда-нибудь да болели...

— А вот теперь представь, что у тебя болят одновременно все 32 зуба, а единственный зубной врач в твоем поселке в запое и когда выйдет на работу, неизвестно... и еще вдобавок у тебя геморрой четвертой степени, а единственный проктолог тоже в запое... и еще у тебя язва желудка и этой... двенадцатиперстной кишки, а очередь на операцию длиной в полгода...

— Да понял я, понял, — ответил я, — можешь не продолжать... и что, непрерывно вот всё так и болит?

— Бывают временами просветления, но редко, — Бакс сплюнул, выкинул сигарету в урну (ну надо ж, какой культурный стал, восхитился я), — но что-то мы заболтались. А домани, как говорят местные...

— А допо-домани, — автоматически поправил его я.

И они ушли по серпантинчику вниз, а я снова догнал свою группу, которая уже всё и везде тут осмотрела и горела желанием продолжить банкет в приятном месте. Пошли искать приятное место, хуле...

— —

Наутро мы быстренько выпили капучино в траттории имени Джанни Родари (Эспрессо? Американо? Капучино? Латте?) и двинулись по направлению к учебному центру компании Оливетти, а если совсем уже точно, то Ing C Olivetti&Co SpA. В конце 20 века был пик её расцвета, начинала-то она когда-то с пишущих машинок, а потом плавно переключилась на их электронные заменители — принтеры, ну и попутно освоила сопутствующие ниши, компьютеры, сканеры, ксероксы, заодно залезла и в новую область пластиковых терминально-банкоматных технологий. Но к сожалению в новом бурно меняющемся мире хозяева Оливетти не сумели адекватно ответить на вызовы времени и совсем скоро канет она в лету, будучи закупленной на корню компанией Белл. Ну а пока это процветающая и гостеприимная компания, приветливо отворяющая перед всеми желающими двери в мир новейших информационных технологий.

Инструктором нам поставили такого Андриано Перуцци, довольно молодого (чуть старше меня) и чернявенького, как и все вокруг, местного инженера, он нам на натурных образцах и на пальцах начал объяснять, как же работают их хитрые устройства, переводчица Кристина всё это монотонно переводила, а мы внимали. Переименовали мы этого инженера, как вы уже и сами наверно догадались, в Челентано, а из его речи наиболее запоминающимися были два слова — 'алора' и 'ломаккина', очень нам понравившиеся. Как потом выяснилось алора это было такое итальянское слово-паразит типа нашего 'ну' или 'так сказать', кое итальянцы запихивали на любое место любого предложения, иногда и по две штуки на предложение шло. А 'ломаккина' ничего общего ни с 'ломакой', ни с 'ломом' не имело и означало всего-навсего La maccina, устройство то есть или девайс.

Проблемы с обедом разрешились сами собой — Андриано повел всех нас строем в местную столовку и расплатился потом с корпоративной карточки за всех. Народ потрясло то, что можно было взять пиво и вино, они его немедленно и набрали, хотя как я заметил, кроме нас, никто алкоголь за обедом не пил, типа корпоративный кодекс такой соблюдали... ну и ладно, а мы пока не в их корпорации, мы выпьем.

Вечером отужинали на халяву у Джанни и опять пошли искать приключений по городу. Ну подбирал подарок для Кати, Милан конечно Миланом, но вдруг там ничего не обломится, так что подстраховаться не мешало бы. Вдвоём с Игорьком ходили — он хоть и молодой, но уже женатый был и ребенка даже имел, двухлетнего, так что итальянские гостинцы и ему надо было домой привозить. И вот при переходе из одного магазинчика на центральной улице в другой магазинчик вижу знакомую фигуру — Андриано, убей меня бог, он, под ручку со жгучей негритянкой, которая была еще более кудрявой, чем он, хотя это, казалось бы, уже и невозможно. Раскланялись, он на ломаном английском спросил, чего мы тут ищем, я на таком же ломаном итальянском объяснил, чего, тогда он спутницу представил — вот прикиньте, граждане, это его жена оказалась. Ну набрался наглости, спросил, где он её нашёл, он в ответ пригласил нас в соседнюю кафешку, там мол расскажу, мы естественно не отказались.

За бокалом красненького кьянти выяснилось, что Андриано пару лет отработал в Кении, после окончания политехнического института (— где это? — а в Турине, на Корса Абруцци — надо ж, я тоже политех закончил, только в России, — и где же? — в городе Г... ой, Верхнем Старгороде, — не слышал... а нет, слышал, у вас там Сахаров кажется сидел). Отправили его значит по распределению поднимать электронную промышленность Африки. И там он заболел по ходу дела какой-то жуткой местной болезнью, а Агни (он кивнул на жену) была медсестрой в госпитале, вот там и познакомились.

— Дааа, — протянул я, — это дело требует поллитры, как говорят в нашей холодной стране. — И заказал бутылку Уайт Хорс, а Андриано ни да, ни нет не сказал на это, ну значит молчание знак согласия.

При этом Андриано на английском старался говорить, а я отвечал ему на итальянском, потому что на слух итальянскую речь я с очень большим трудом воспринимаю, а вот фразы составить, чтобы понятно собеседнику было, у меня вполне получалось.

— Как вообще жизнь-то у вас тут, в Италии? — спросил я после второй рюмки.

— Да ничего, жить можно... похуже, чем в Швейцарии, но гораздо лучше, чем в Греции. А у вас там в России как? Я слышал, что не очень...

— Всё правильно ты слышал (мы как-то незаметно на ты перешли — в итальянском 'ты' почти как у нас произносится 'ту', а 'вы' это 'вой'), хреново у нас, ну да русским не привыкать, мы никогда хорошо не жили. Выкарабкаемся, как мы это обычно делали. А жене твоей как Италия?

— А ты сам у неё спроси, она по-английски лучше меня говорит.

Спросил у Агнешки, чо... она ответила в том смысле, что хуже, чем в её Найроби, вряд ли где-то может быть, так что всё хорошо у меня, Лёнчик. Про детей уж не стал спрашивать — если б были, наверно рассказали бы.

На этом мы и расстались с веселым инженером компании Оливетти с его жгучей супругой, уговорив бутылочку Уайт-Хорса до самого конца. Вернулись в нашу родную уже тратторию, а там сидит, значит, красноярский Ваня и обхаживает Стефанию... посмотрел я, как он это делает при полном отсутствии познаний в итальянском, потом плюнул и спать ушел — надо ж как-то подготовиться к финальной битве на крыше Миланского собора, что-то хитрое придумать, а то закончу ведь я там свои младые лета посреди горгулий и химер...

— — —

Завтра незаметно пролетело, настало страшное послезавтра, суббота — компания Оливетти не работает, поэтому с нас еще вчера собрали по сто тыщ ливриков, ну с тех, кто захотел в Милан съездить конечно (захотели все, кроме двух туркмен-баширов, они в Венецию с вечера укатили), в программе там кроме Дуомо, Ла Скалы, Тайной вечери и Кастеллы Сфорцо значилось еще посещение футбольного матча в рамках Кубка УЕФА, играет клуб Интер с румынским Рапидом на стадионе Сан-Сиро. Билеты были хрен знает на какую высоту и сбоку, но это не главное. Жаль, что мы не в Турин едем, там в это время как раз Ювентус с московским Локомотивом должен играть... ну да наши всё равно продуют, ну его, мазохизмом таким страдать, лучше уж просто на итальянских тиффози поглазеть на нейтральном фоне, правильно?

Отвез нас всё тот же неизменный Петруччо с сигаретой в углу рта. По дороге он непрерывно что-то болтал и шутил, но понимал его (и то с трудом) один я, наша переводчица не поехала, сказала, что голова болит. Петруччо высадил нас возле Санты-Марии-делла-Грации, где и хранилась знаменитая фреска Леонардо — по мне, так сарай сараем, у нас в Старгороде таких дореволюционных павильонов из красного кирпича пруд пруди. Водитель сказал, что дальше сами разберетесь, всучив каждому по карте Милана, там наш маршрут помечен был, а я вас буду ждать после футбола вот здесь — и он зачеркнул большим черным крестом точку на схеме. Не опаздывайте, жду ровно до 21.30 миланского времени. Ва бене, сказали мы ему и ушли на встречу с прекрасным.

За билетами довольно длинная очередь стояла, но мы туда даже не дернулись, зачем, когда Петруччо нам их выдал в комплекте с футбольными, а на вход так и вообще никакой очереди не было. Прошли внутрь Санты-Марии, чо... там сначала надо было внутренний дворик пересечь, а там уже и вход в хранилище фрески показался, охраняли всё это дело не бабушки божьи одуванчики, как у нас на родине, а вполне себе упитанные итальянские секьюрити в красивых форменных одеждах и даже с оружием, кобура у каждого на поясе по крайней мере прикреплена была. Ну это и понятно в общем и целом, деньги-то тут немалые крутятся.

А в длинной такой комнате, бывшей трапезной этого самого монастыря, и находилось то, зачем мы сюда пришли, Тайная вечеря... состояние у неё было ужасное, это я вам прямо скажу, всё мутное, блёклое и белёсое, примерно как на десятой копии боевика с Джеки Чаном на видеокассете. Народу в этой трапезной не сказать, чтоб много было, но было — прямо вот к стене с фреской не подойдешь, на расстоянии где-то 15-20 см её закрывало толстое стекло, но к стеклу пожалуйста, хоть рожу свою в него утыкай. И снимать не запрещалось, поэтому я немедленно заснял на свою видеокамеру сначала общий вид помещения, остановившись на нашей группе, потом детали изображения.

— Это чо, оно самое что ли? — удивленно спросил Ваня-красноярец. — Я походу лучше нарисую, если чо...

А Юрик из Омска, кряжистый такой сибиряк, разговаривавший в основном на матерном языке, тут неожиданно перешел на великий и могучий и добавил:

— А мне нравится, чо — сразу видно, что люди расслабляются после трудового дня. Слышь, Лёня, ты у нас самый умный, расскажи хоть ты, чо тут к чему и зачем столько охраны на входе?

— Понимаешь, в чем тут дело, Юрик, — лихорадочно попытался что-то придумать я, — вот у тебя в твоем Омске наверно есть футбольная команда?

— Есть конечно, Иртыш называется, — незамедлительно ответил он.

— Ты никогда не задумывался, почему на этот Иртыш ходят посмотреть от силы пара тыщ знакомых и родственников футболистов, и играет он в третьем российском дивизионе (во втором, поправил Юрик — хорошо, пусть во втором), а на игры ФК Интер, который мы вечером смотреть пойдем, ходят десятки тысяч, и он постоянно в еврокубках играет и даже чего-то там выигрывает?

— Не, не задумывался, — сказал Юрик.

— И правильно — тут задумывайся — не задумывайся, результат одинаковый будет, надо просто принять к сведению, что Леонардо да Винчи и клуб Интер большие и великие, а допустим художник Пупкин и клуб Иртыш маленькие и незаметные, да и дело с концом...

— Да понял я, понял, — хмуро ответил Юра, — но раз уж мы сюда приперлись, объяснил бы в двух словах, что тут на этой картине нарисовано и как её понимать?

— Да без проблем, — быстро сориентировался я, — возьми вот камеру и снимай меня, останется может для истории. Значит так, представьте себе современную большую такую корпорацию...

— Оливетти? — высунулся Игорек.

— Не, гораздо больше... пусть Эппл будет. И вот проходит у них, значит, совет директоров по серьезным таким вопросам, а тут председатель Стив, значит, Джобс неожиданно встает и говорит, что есть у меня сведения, что один из вас, дорогие члены совета, завтра сольет ключевую информацию по нашему новому продукту заклятым конкурентам из Майкрософт. И директора в а..уе начинают обсуждать эту брейкинг-ньюс, а тот, кто действительно приготовился слить секреты, вон этот, в зеленом, сидит и боится, что его прямо сейчас разоблачат и на кол посадят... ну не на кол конечно, но шлепнуть в подвале вполне могут. Вкратце всё...

— Иуда что ли в зеленом-то? — спросил Ваня.

— Ну а кто ж еще... интересную подробность кстати я недавно вычитал про о прототипах Христа и Иуды — Леонардо сначала нашел, с кого он Христа будет писать, служку в церковном хоре он одного заприметил, а потом, он ведь три года это дело делал, нарисовал всех остальных, но с Иудой затык вышел, никак не мог найти достойного. И вот однажды возвращается он из траттории домой, а в канаве валяется пьяница, он его вытащил из канавы, посмотрел на его пьяную рожу и решил, что вот самый он и есть Иуда. И быстренько довел картину до конца. А еще через год этот алкаш пришел к нему домой и признался, что Христа Леонардо тоже с него писал, просто он за три прошедших года покатился по наклонной дорожке и докатился в конце концов от служки до канавы... так что выходит, что Христос и Иуда это один и тот же человек, такая вот диалектика...

На этом мы обсуждение закрыли и переместились в Кастеллу Сфорца — ну это тот самый герцог, который подрядил Леонаро на написание Вечери. Замок большой, красивый, когда смотришь от подножия на верхушки башен, шапка с головы сваливается... ну сваливалась бы, если б была, в августе шапок никто не носит. На Кремль наш Старгородский кстати чем-то похожа эта Кастелло, что и неудивительно, наш Кремль же итальянцы проектировали, возможно, что из этого самого Милана. Но похожи они за одним маленьким исключением — миланский Кремль завоевывали все кому не лень, французы, испанцы, австрийцы, даже наш Суворов как-то отметился, последними же по времени его взяли американцы в 43-м году, а наш Старгородский Кремль ни разу никто не брал, такие дела... ну вы конечно можете привести тут аналогию с неуловимым ковбоем Джо, который никем не улавливался, потому что нах никому не нужен был, и я в чем-то с вами соглашусь, но не полностью...

А уже после Кастеллы следующим пунктом у нас на схеме от товарища Петруччо значился тот самый страшный Дуомо, он же знаменитый Миланский готический собор, дура в полтора гектара площадью и высотой в 105 метров... ну это со шпилем конечно, а просто крыша там все-таки пониже была, всего в 80 метрах вверх от площади. Находится это дело на центральной площади Милана, называющейся, как не трудно догадаться, Пьяцца дель Дуомо. Самая главная фишка собора — гвоздь, которым прибивали к кресту Иисуса, ну тот ли он самый или не тот, идут продолжительные и вялотекущие споры, но мы будем придерживаться консервативного мнения, тот самый это гвоздь и точка... и никаких гвоздей. Кстати, если стоять лицом ко входу в этот Дуомо, то строго слева будут крытые торговые ряды (они же галерея) Виктора Эммануила, там можете купить себе чего-нибудь миланского, сказал нам Петруччо, прежде чем распрощался с нами у Санты-Марии. Половина нашей группы сразу туда и направилась, другая же половина, включая Ваню, Юру и Игорька, пошли ко входу в собор, а я сделал хитрый ход, ну как мне самому это показалось, первой группе сказал, что иду в собор, а чуть позже во второй группе объявил, что передумал и возвращаюсь в галерею, встречаемся мол через час у западной стены, чтобы на стадион выдвинуться... а кто не придет, пусть сам на Сан-Сиро добирается, тут недалеко, полчаса пешочком или 4 остановки на метро. Ну и подался к северной стороне собора, к лестнице на крышу.

Забрался я, значит, на свою Голгофу минут за 15, попробуйте сами на 80-метровую высоту быстрее забежать. Народу по дорогу вообще никого не встретил, на крыше тоже пустыня была, а представляла она из себя, крыша, маленький стадион, забеги по периметру можно проводить, ну или в футбол 5х5 сыграть, скаты только от центра к бокам помешали бы наверно. По бортикам стояли многочисленные статуи и статуйки, среди которых выделялась золотая Дева Мария... ну наверно позолоченная всё же. Горгульи и химеры тоже имели место быть, а где-то очень далеко, если высунуть голову за ограждение, копошатся многочисленные китайские... ой, пока еще японские, до китайских лет 10-12 еще жить... туристы.

А на этой самой крыше меня ждал немаленький сюрприз — не было там никого, ни туристов, ни Бакса, ни Башки. Бейсбольных бит тоже не было. Чо за подстава, мысленно возмутился я — не прийти на стрелку для реальных пацанов это конкретное западло, тем более назначить стрелку и не прийти, это уже запредельный зашквар, граждане... Два раза обошел крышу по всему периметру, потом включил камеру, поставил ее на какой-то там приступочек, установил время и дату, чтоб на экране были, влез в кадр и сказал всё, что я думаю об этом западле... потом подождал добрых полчаса (глазел на виды Милана в разных ракурсах — красиво, чо, кранов строительных только многовато), и еще раз записал на камеру остаток накопившегося у меня негодования. Дальше вниз спустился и пошел искать свою группу...

Пришлось ведь в Дуомо этот заходить (билеты туда нам всё тот же Петруччо раздал, всего две тыщи ливриков), стояли они возле левого нефа и глазели на тот самый христов гвоздь, который как раз вниз опускали, вот в такой удачный момент они попали. Ну и спорили естественно на этот счет, как же без этого.

— А чо он кривой какой? — задавался риторическим вопросом Юра, а Ваня риторически же ему отвечал:

— А ты полежи две тыщи лет, еще не так загнешься.

Игорек тоже свои пять чентезимов вставил:

— А если тебя к примеру прибить этим гвоздем к чему-нито, — это он Юру спросил, — то что тогда будет?

— Попробуй, увидишь, — желчно ответил Юра.

— Пацаны, — прервал я их спор, — давайте уже к стадиону выдвигаться, время поджимает.

Пацаны согласились, и мы скорым шагом проследовали в метро, пешком уже не успевали. Метро в Милане не особо большое и не слишком комфортное, граффити на каждом свободном клочке стены или вагона особенно напрягали. Но свою основную функцию по транспортировке пассажиров из пункта 'Пьяцца Дуомо' до пункта 'Сан-Сиро Стадиум' выполнило отлично. Выгрузились, а по дороге ко входу я ещё успел какую-то тряпку для Катьки прикупить — чисто случайно заметил табличку 'vendita', что в переводе на общеупотребительный значит 'for sale', там и взял первое попавшееся, подходящее примерно по размеру, комбинезон какой-то замысловатой расцветки.

Тиффозей местных было не сказать, чтоб уж очень много, матч-то по сути проходной, ну кто сомневался, что Интер с такими звездами в составе, как Маттеус и Йонк, не сможет справиться с захудалой румынской командочкой. Но всё равно прилично народу набралось. Пока добирались до своего гейта, насмотрелись на распевающих песняки и махающих клубными флагами миланцев, к нам даже пара билетных жучков подкатывало, не желаете ли, молодые люди, билеты по сходной цене.

Весело в общем было и шумно, но главный сюрприз меня ждал на трибуне Си — там на соседних со мной местах оказались всё те же набившие оскомину Башка и Бакс.

— Здорово, пацаны, — сказал я им, плюхнувшись на своё жесткое сиденье, — чо на крышу не пришли? Я вас там битых полчаса ждал, могу пленку прокрутить в доказательство.

И я показал им свою камеру.

— Не надо, Лёня, — непривычно тихо и без агрессии ответил Бакс, — дело в том, что у нашего смотрящего концепция поменялась...

— Что-то у вас лексикон сильно поменялся, — заметил я, — слова сложные говорите, мысли глубокие высказываете, на небе что ли научились?

— Тебя бы на наше место засунуть, сразу бы всё понял, — огрызнулся Бакс, — ну так я про концепцию... короче мочить тебя теперь неправильно, это не мы так считаем, это смотрящий... теперь мы охранять должны, чтобы волосок не упал, понятно?

— В ангелы-хранители что ли переквалифицировались?

— Типа того... хотя лично я с удовольствием бы тебе лом в жопу засунул, но теперь уже нельзя, теперь мне самому его туда засунут, если с тобой чо случится.

— Так это... пацаны... такое дело обмыть бы неплохо — обмывать-то вам смотрящий не запрещает или что?

— Не, обмывать вроде можно... точно, Башка?

Башка утвердительно покивал головой. Я полез в пакет с купленной Катьке одежкой и вытащил оттуда пластиковую фляжку с коньяком 'Белый аист', специально из России вёз на всякий случай, вот похоже такой случай и настал.

— Стаканов, извините, нету, из горла согласны, братаны?

Братаны были не против и из горла, отхлебнули по чуть-чуть. Тут сидящий с другой стороны Игорек прошептал мне:

— Чо это за друганы такие? Вроде я их в нашем Ивреа видел...

— Кореша это мои по армии, — быстро нашелся я, — вместе в Вюнсдорфе служили, а щас они вот тут пристроились, как видишь...

— Ну если по армии, тогда ладно, — с явным недоверием протянул Игорь, но тут свистнули начало матча и шум на трибунах полностью покрыл наши дальнейшие разговоры с ангелами-бандитами.

— Вы не держите на меня зла, пацаны, лично против вас я ничего не имею, но зачем было Юрика убивать? А потом лимон этот несуразный вылез — было б хоть тыщ двести, я бы их нашел и отдал, но лимон за день это утопия. Вот одно за другое зацепилось и покатилось.

— Стреляешь ты, сука, метко, этого не отнять — где научился-то?

— Да в армии и научили, у нас хоть и радиотехнический батальон был, но стрельбы строго раз в месяц проводили и патронов не жалели — чего их жалеть-то, всё равно спишут.

— А цирк с балахонами ты сам придумал?

— Ясное дело сам, думаешь совета у кого спрашивал? Просто навязли в зубах эти Белые братья, вот я и решил закосить под них...

А тем временем Интер забил первый гол — Маттеус расстарался, трех защитников обвел и выложил мяч на пустые ворота, тут уже его партнеру по команде ничего и не оставалось. Стадион заревел как раненый медведь.

— Не люблю я этот футбол, — сказал вдруг Башка, — да и пора нам, пойдем что ли?

— Да, пора, — ответил, посмотрев на часы Бакс...

— Как вас хоть по человечески-то зовут? — спохватился я, — а то кликухи эти надоели.

— Обоих Борисами, — ответил Бакс, — да, самое главное не сказал — мы к тебе больше являться не будем, но у тебя есть шанс вызвать нас, если вдруг припрет, мы поможем... шанс только один, так что не разбрасывайся, вызывай только в крайнем случае, понял? Кодовое слово 'Кипарис'.

— А почему 'Кипарис'?

— Не знаю, сверху утвердили.

— Ну я всё понял или, как говорят местные ребята, ло прессо... ну удачи вам, пацаны, и это... арриведерчи.

— Бене, чао, — ответил Бакс и они встали и ушли к выходу.

Надо ж, не стали прямо тут лопаться шариками, изумился я, вполне цивильно стадион покинули, и поглядел в свою фляжку — там оставалось больше половины.

— Игорек, коньяк будешь? — спросил я у соседа.

— Чо спрашиваешь-то — если нальешь, буду конечно.

Я передал ему фляжку.

— За что пьем? — спросил он у меня.

— За избавление от бед, — коротко и непонятно ответил я.

Игорек недоуменно покрутил головой и выцедил половину остатка.

— Стой, не разгоняйся, — строго сказал я и отобрал у него фляжку, — до конца матча еще далеко.

— Так у Юрика в сумке пузырь Столичной еще есть, — радостно ответил Игорек, — а может и два пузыря, я точно не рассмотрел.

— Это совсем другое дело, — сказал я и осушил фляжку до дна. — Поживем еще маленько, точно?

— — — — —

К автобусу с Петруччей добрались не все — красноярский Ваня пропал куда-то по дороге, мы его подождали конечно, но в разумных пределах, минут десять, потом уехали, не маленький, сам разберется в ситуации.

Да, а Интер-то естественно выиграл, 4:1, шансов у румын никаких не было... Игорек сумел поймать спортивную волну на английском и озвучил результат игры Локомотива с Ювентусом — там еще грустнее всё оказалось, 5:0 не в нашу естественно пользу. Хорошо, что мы туда не поехали, обблевались бы прямо на трибунах.

Вечером продолжили гулянку у Джанни, у всех с собой было, так что ни бьянко, ни россо, ни даже неро большим спросом не пользовалось. Хозяин сквозь пальцы смотрел, как мы там разливаем что-то потихоньку — ну еще бы, в конце срока проживания он с каждого по два лимона в лирах сдерет, а это даже если в баксы перевести, всё равно круглая сумма будет. Кстати о лирах, у них ведь тут и металлические монеты ходили, не чентезимо упаси господи, копейки то есть по-нашему, это дело лет 20 назад умерло, а мелкие номиналы в лирах, от 1 до 100, красивые, я отложил на всякий случай в загашник по нескольку штук каждой, что-нибудь придумаю с ними по приезде домой.

Через пару часиков явился отставший Ванечка — надо ж, не растерялся и даже без малейшего знания какого-либо языка (он и английский-то с трудом разбирал) сумел найти в Милане вокзал, правильно рассчитать маршрут (там пересаживаться надо было, прямого рейса Милан-Ивреа не было, слишком мелкий городишко Ивреа для этого) и купить правильный билет. Просто герой труда какой-то... Ваню встретили аплодисментами и немедленно налили полный бокал Столичной, а он не отказался, после чего веселье продолжилось...

И вы будете смеяться, но Стефанию таки Иван склеил в конце вечера, хоть он и шифровался, как шпион на холоде, но почти все заметили, как они исчезли примерно в одно время, а потом когда мимо его комнаты проходили, также почти все слышали характерные стоны и крики. Молодец, чо...

А на следующий день было воскресенье и компания Оливети... правильно, опять отдыхала, поэтому нас снова решили культурно развлечь и свозить на этот раз в такой климатический курорт на границе с Францией под названием Аоста. Переводчица Кристина на этот раз головной болью не страдала и поэтому поехала вместе со всеми (даже туркмены возвратились из своей Венеции, так что группа в полном составе была... спрашивали у них, ну и чо там, в Венеции-то?... они пожимали плечами и отвечали: Венеция и Венеция, каналы вонючие, гондолы сука дорогие, дворец дожей закрыт на замок, так что зря время потеряли) и даже согласилась на роль гида — она вчера почитала что-то об этой Аосте.

Ну так вот, граждане, это старинный город, который еще до римлян основали какие-то там салассы, потом они поддерживали нападение Ганнибала на Рим, а те, значит на них сильно осерчали, и на рубеже первого тысячелетия... да, примерно, когда Христа распяли, Август наконец взял Аосту, замочил всех салассов и начал строить столбовую дорогу в Галлию... вон она там начинается. Из достопримечательностей здесь имеются... ну старые римские развалины, это не диковинка, они по всей Италии есть, плюс минеральные источники, можно целебной водички на халяву испить, а еще неподалеку два известных горных перевала, Большой Сен-Бернар и, как вы сами понимаете, Малый Сен-Бернар, а чуть подальше въезд в Монбланский тоннель. А чего, и Монблан тут неподалеку? А то как же, вон же он на горизонте, беленький, только в Италии говорят не Монблан, а Монтебьянко... кто хочет туда проехаться, тому в эти вагончики канатной дороги.

Половина группы, как у нас завелось, захотела на Монтебьянку, другая нет, я тоже не захотел — пошли испили целебной водицы (гадость изрядная) и посидели в ресторанчике на пастой с морепродуктами (паста а фрутти ди маре). Ничего короче говоря интересного тут больше не произошло, ну не считая драки с местными хулиганами, вот прикиньте, у них в Евросоюзе тоже хулиганы есть — подошли к нам вчетвером, все черненькие, кудрявые и наглые, стали требовать денег и лапать Кристинку, первым не выдержал омский Юра, выдал с разворота самому наглому по морде, тот улетел в кусты вереска и более не отсвечивал, но остальные оказались неплохими бойцами и серьезно выключили из игры и Юру, и Ваню, а Игорек оказался робкого десятка и совсем в драку не вмешивался, пришлось и мне вступить, чо... когда засвистели карабинеры (где же вы, родные, были пять минут назад, когда нас задирать начали, подумал я), я помог Ване с Юрой встать и мы быстрым шагом скрылись на соседней улице — противники лежали на земле в разных позах, а вступать в дискуссию с представителями власти у нас не было ни времени, ни желания.

Домой доехали на электричке, потому что Петруччо свалил сразу же, высадив нас на центральной площади Аосты, дела у него какие-то дома были неотложные. Электричка конечно опоздала, но это не испортило нашего хорошего настроения. Вечером опять посидели в траттории, развлекаясь ссорой Вани со Стефанией — что-то у них там вчера не очень сложилось, поэтому они довольно эмоционально орали друг на друга каждый на своем языке... но под самый вечер вроде помирились.

А еще чуть позднее маленький форс-мажорчик случился, в горах прошел довольно сильный ливень, и власти прикинули кое-чего к носу и решили объявить полную эвакуацию города Ивреа в связи с опасностью селевого потока, такие дела. Организовано было всё на высшем уровне, чего я не ожидал при общем высоком уровне раздолбайства итальянцев. Вывезли нас с центральной площади куда-то за город километров на 10-15, а там уже и палатки были развернуты, и полевые кухни дымились. Попробовали блюда из полевых кухонь, чо... запивая остатками Столичной... а через часик-полтора и отбой тревоги сыграли. Такие дела...

Но я вижу, что серьезно утомил уже читателей подробностями итальянской экзотики, так что плавно сворачиваюсь и переключаюсь на родные пенаты (кстати кое-кто думает, что произошло это слово от местечка, где жил художник Репин, так это не совсем так — Пенаты это такие хранители домашнего очага у римлян были, так что возвращаемся мы не к художнику Репину, а просто домой). Более ничего интересного во время нашего обучения премудростям банкоматно-терминальному делу не произошло — всё, что знал, товарищ Андриано выложил, а мы всосали, прошли итоговый тест, получили по красивому сертификату и начали увязывать тюки к отъезду в красивый аэропорт Мальпенса.

А вот и соврал, произошла таки одна занимательная история за это время, в двух словах расскажу перед отлетом. Значит с напарником моим по Машбанку Игорьком Большовым сыграл злую шутку пьяный воздух миланской свободы, как с этим... профессором Плейшнером. Нет, в окно он в итоге не выпрыгнул, но потерял в материальном и моральном смысле немало.

Итак — к концу первой недели нашего итальянского пребывания я с удивлением начал замечать, что Игорёк начал вести себя ну очень уж высокомерно и зазнаисто, ну в принципе это можно бы и понять, из старгородских грязей да вдруг в миланские князи переквалифицировался, тут у многих крышу могло бы сорвать. И ко мне в том числе он начал относиться, как... ну не знаю, старый умудренный опытом дембель к новичку-первоходу из учебки. Сделал ему замечание, сделал другое, он мимо ушей пропустил, я и плюнул, пусть ведет себя как хочет, что я ему, нянька что ли. Другие ребята из нашей делегации тоже втихаря удивлялись раздухарившемуся Игорю и даже потихоньку спрашивали меня, а кто главный-то из вас двоих?

Ну это ладно, всё когда-нибудь заканчивается (за исключением инфляции и Аллы Пугачевой конечно), закончилось и наше житье-бытье в Ивреа, отъехали мы с божьей помощью в аэропорт, но главный свой финт Игорь выкинул именно тут, в Мальпенсе. Он в Италии прикупил чего-то довольно объемное, инструменты что ли или игрушки для ребенка или и то, и это, хотя ему говорили — нах тебе это всё, Игорёк, то же самое гораздо дешевле на родине возьмешь, но он не внял и закупил. И в багаж у него кое-чего не приняли, так он эти тюки, значит, как ручную кладь оформил и с собой взял. И вот прошли мы таможню и погранцов, в зоне дьюти-фри значит оказались, Игорь немедленно побежал оформлять возврат НДСа со своих покупок, такс-фри который, а тюки бросил на скамейку и покровительственно мне сказал, чтоб присмотрел типа, пока барин делами заниматься будет.

Я пожал плечами, присматривать конечно не стал, а зашел в магазинчик, купил там пару бутылок для подарков, вернулся к скамеечке, подождал немного, а тут объявляют посадку на наш рейс. Сказал Игорьку (он продолжает стоять в дикой очереди за такс-фри), тот с веселой улыбкой отвечал в духе 'не ссы, пацан, без меня не улетят'. Я вторично пожал плечами и ушел к своему гейту регистрироваться. Вещи его естественно на скамейке остались. Через полчаса по проходу идет счастливый Игорёк, видимо вернул свою таксу, и спрашивает 'Ты забрал мои вещи?'. В отвечаю 'Нет, не трогал, там и лежат'. Игорька чуть удар не хватил...

Короче из самолета назад его не выпустили, не положено, стюард сбегал к той скамейке, вернулся и сказал, что ничего там нет, Игорёк начал на меня орать, что я во всем виноват, сцена безобразная короче приключилась... там добра где-то на 200 тыщ лир было, 600 тыщ рублей, всё это пропало. Игорь надулся как мышь на крупу, а я в ответ на очередной его попрек сказал, чтоб замолчал, если не хочет как пробка вылететь из банка по приезде, он и замолчал... а остальные наши парни втихаря показывали мне большой палец и на ухо говорили, что поделом ему, может научится наконец себя вести в приличном обществе.

— —

Больше всего моему приезду обрадовалась Катька, я, сказала, извелась вся тут одна, ну давай рассказывай, чего там и как. Миланский комбинезон она исследовала долго и с недоверием.

— Это чо вообще такое?

— Последний, Катя, писк высокого миланского сезона, очень модно... говорят.

Пошла в другую комнату, примерила, потом долго крутилась перед зеркалом.

— Можно я пойду это подругам покажу? — спросила наконец.

— Ну ясное дело можно, даже нужно, — отвечал я, — для того и покупалось, чтоб другим себя в нем показывать. А я в банк зайду.

— Давай и я с тобой, посмотрю хоть, как вы там живете.

Я согласился, отобрал из поклажи подарки начальству и коллегам, и мы пешочком через трамвайные рельсы, парк около ДК и улицу Октябрьскую быстро добрались до сталинки, где располагался мой родной уже практически Машбанк. Мент на входе долго не хотел пускать Катьку, но после звонка Вадику таки смилостивился. Прошли в наш отдел, причем по дороге на её наряд смотрели несколько растерянно. Поздоровался со всеми (а там как раз и оба Вадика присутствовали, и Миша), они радостно постучали меня по спине, выставил на стол бутылку граппы из дьюти-фри, представил Катьку как сестру и пошел вручать подарки триумвирату наших руководителей. Вручил, чо... по сувениру с итальянской спецификой, одной шарик с Миланским собором внутри, другой скатерть, вышитую местным орнаментом, в центре сосуд для принятия граппы, третьей, Светочка которая, беретку с вышивкой итальянского флага. Блошкина естественно мне больше всего обрадовалась, пришлось минут десять порассказывать, чего там в Италии да как, потом откланялся.

А атмосфера в нашем бюро автоматизации мне не очень понравилась — Катька весьма мило щебетала с Мишаней, положив ему руку на плечо и заглядывая в монитор, а он не менее живо рассказывал ей что-то, судя по картинке на экране, об игрушке какой-то новой...

А оба двое Вадиков тоже рядом стояли и весело комментировали ситуацию.

— Ну я всё вроде сделал, Катя, можно идти, — твердо сказал я с порога, — я же сегодня в командировке еще считаюсь, так что имею право на отдых.

Катя с видимой неохотой оторвалась от Миши и от его пояснений:

— Ну пойдем конечно.

И мы вышли на улицу. Я прямо тут же и начал свои пояснения:

— Слушай, подруга, ты чо творишь-то — у Миши между прочим жена молодая и ребенок маленький, чтоб ты знала.

— Но он же так похож на Тома Круза в этом, как его... Топ-Гане, я недавно смотрела, вылитый же Том Круз, как тут устоишь.

А надо вам сказать, дорогие читатели, что Мишаня и вправду очень походил на прославленного американского киноактера — кровь с молоком, рост 185, спортивное телосложение и обаятельная белозубая улыбка, короче женская часть нашего предприятия от него без ума ходила, но притаилась тут одна засада, он был весьма верным мужем и на женскую аудиторию не реагировал... ну почти не реагировал, за редкими исключениями. Вот похоже Катя и стала таким исключением.

— Держи себя в руках, мне там еще работать и работать, а как буду людям в глаза смотреть после твоих выкрутасов? Да и кстати-кстати, не далее, как час-полтора назад ты вроде говорила, что тебе никто, кроме меня, не нужен, я не ошибаюсь?

— Ну мало ли что я там час назад говорила, — мечтательно отвечала она, смотря в пространство перед собой... мда, тяжелый случай походу приключился...

Домой побрели молча... проходя мимо длинного ряда ларьков с устрашающими железными решетками на окнах (Спуманте — какое название может более радовать слух русского человека, а спирт Ройаль десяти сортов, а водка 'Распутин' с двумя подмигивающими Григориями, а пиво Русич пивзавода Волга — живите долго, а Стиморол — неповторимый устойчивый вкус, эх...), Катя вдруг встрепенулась.

— Мне надо в общагу съездить, дело одно срочное.

— Надо, значит езжай, — легко согласился я, может в общаге ей мозги на место вправят, — когда вернешься-то?

— Вечером, ключ у меня есть, — быстро сказала она и ускакала на остановку автобуса.

— — —

Сижу, значит, за столом возле окошка, сочиняю сценарий ролика для социальной рекламы — телефон звонит в прихожей... черт, надо бы что ли беспроводной прикупить, пока деньги есть, или хоть параллельный в комнате поставить, чтобы не бегать савраской по всей квартире.

— Алло, это я...

— Да узнал уже — как дела?

— Как сажа бела... я это... не приду сегодня...

— Таааак, — протянул я, — процессы походу разворачиваются и углубляются... ну и когда тебя ждать в таком случае?

— Не знаю точно, я перезвоню, — и в трубке раздались отрывистые гудки.

Вот походу и киданули тебя, Лёнечка, со вздохом сказал сам себе я, а и поделом тебе, дураку, нечего было её с собой таскать куда ни попадя. Тут телефон вторично звякнул.

— Привет, это Димасик, как дела?

Если кто-то забыл, напоминаю — Дима мой однокурсник, в начале книги он меня звал на танцы с Таней и Светой, а у меня случился криминал с убийством соседа Евгеши, и не смог я потанцевать ни с Таней, ни со Светой.

— Дела как бензопила...

— В смысле?

— Всё на мелкие части распилено...

Дима немного подумал, но видимо ничего не понял и продолжил про своё:

— Я к тебе опять с тем же самым — пошли на танцы?

— С Таней и Светой?

— Ага, только наполовину — Света есть, а вместо Тани Рита.

— Понятно, на десятой минуте в команде 'Дима' произошла замена. А чего на танцы-то, давай сразу в кафе, деньги у меня есть. Заодно и потанцуем.

Ну а чо — клин клином выбивают, вот и будем подбивать... ээээ... выбивать клинья.

— А откуда у тебя деньги? Сроду у тебя их не было.

— А вот в кафе и расскажу. На Октябрьской недавно новое заведение открылось, как его... 'Палыч' по-моему...

— Это где раньше 'Буратино' было?

— Точно, именно там.

— Там дорого, как я слышал.

— Да ладно, я угощаю.

— Хорошо, уговорил, в семь вечера пойдет?

— Замечательно, встречаемся у входа, про своих Рит и Свет не забудь.

— — —

Без пяти семь я уже стоял у входа в этого самого 'Палыча', переминаясь с ноги на ногу и прохаживаясь до перекрестка и обратно. Ну да недолго ждать пришлось, терпимые пятнадцать минут — с той стороны Октябрьской на зеленый свет улицу пересекли все трое вместе, Димон плюс два... две то есть — обе достаточно высокие, обе черненькие, но одна с длинными распущенными волосами, а вторая коротко стриженая под мальчика.

— Привет, — издали начал Дима, — это вот Лёня, а это Рита (длинноволосая наклонила голову) и Света (тут уже стриженая улыбнулась и тоже выдала что-то вроде приветствия).

— Очень рад, очень рад, — пробормотал я, пожав каждой руку, начинать знакомство с поцелуев вроде бы как-то не принято, — пойдемте сразу в зал, нас там заждались уже.

А в зале и вправду нас ждали, я же столик заранее заказал, во избежание, так что предупредительный официант в ответ на кодовое слово 'Молодцов' вежливо проводил нас к достаточно чистому столу прямо у окна на Октябрьский проспект. Широкое окно там было, во весь фасад. Он же, официантик, каждому по меню вручил и тут же откупорил бутылку Боржоми (хотя мы про неё даже не заикались), это мол за счёт заведения. Тут же вспомнил похожий обычай во всех южноевропейских странах, Испании, Италии, Греции — только садишься за стол в кафе, тебе тут же бесплатную бутылку ледяной воды приносят, хотя это в общем и целом понятно, там же летом 30 градусов плюс, тут водичка, особенно холодная, никогда лишней не будет...

— Что будем заказывать? — деловито спросил я, перелистав менюшку... заодно скалькулировал в уме общую сумму, получалось 20-25 тыщ, терпимо...

Рита со Светой жались и хихикали в ладошки, я решил им помочь.

— Не стесняйтесь, девочки, не отказывайте себе ни в чём, деньги у меня есть, — и я немного высунул из нагрудного кармана пачечку пятерок и червонцев.

— Откуда у тебя кстати деньги, ты вроде обещал рассказать? — подал голос Дима.

— Вот выпьем по первой, тогда и расскажу, а сейчас хотелось бы заслушать начальника транспортного цеха... в смысле Риту и Свету — сначала заказ сделайте, а потом хоть пару слов о себе скажите, мне же это ужас, как интересно.

Девочки наконец сделали выбор, по итальянской пасте с креветками они заказали, салатик Цезарь и красное вино. Мне же лично эта паста за итальянские каникулы обрыдла по самое не могу, поэтому я мясо какое-то с картошкой заказал, ну и плюс бутылку Вильяма Лоусона, коньяк у нас сейчас сплошь подвального розлива, а до виски вроде потные ручки наших бутлегеров пока не добрались. Дима полупал глазами, а потом сказал официанту 'мне то же самое, что и Лёне'.

— Ну так что скажет начальник транспортного цеха? — спросил я, откинувшись на спинку довольно удобного кресла, — в смысле откуда в наши беспокойные дни посреди Калининского поселка вдруг возникают такие симпатичные и стройные девушки?

Тут я нисколько не кривил душой, что Рита, что Света были, прямо так скажем, очень и очень ничего так... одежду бы им только получше подобрать, ну да это дело наживное.

— Откуда-откуда, — быстро нашлась Света, — оттуда же, откуда и симпатичные... и богатенькие молодые люди.

О как, подумал я, а язык-то у неё неплохо подвешен.

— Окей, девчата, тогда я начну — как меня зовут, вы уже знаете, мне 28 лет, живу неподалёку здесь, возле ДК, работаю... то есть работал до прошлого месяца в НИИРТе, но потом мне повезло найти более достойную работу... короче, как сказал бы товарищ Шариков, я в должность поступил, Филипп Филиппыч...

— Надеюсь, не в бюро по очистке? — тут же осведомился Дима.

— Наполовину, — ответил я.

— Как это?

— В бюро, но только автоматизации, вон там, если в окно налево посмотреть, моя новая работа стоит.

Все дружно выглянули в окно по указанному мною адресу, там моргала неоновая надпись 'Машбанк', Вадик недавно подсуетился и перекупил у какой-то конторы такую вывеску, а уж лампочки в нужном порядке в ней лично я переставил.

— Так ты в банке работаешь? — потрясённо спросила Света.

— Си, сеньорита, в нём самом.

— И как же в наше время туда тут люди устраиваются, рассказал бы...

Я вздохнул и повторил навязшую в зубах историю, как я шел по улице Семёнова в столовку, в навстречу мне...

— Блин, — в итоге только и смогла выговорить Рита, она первый раз по-моему заговорила сегодня, и голос у неё был весьма и весьма приятным, как ручеёк в роще журчит, — и почему одним всё, а другим хрен с маслом. Мне вот ни разу на улице ничего полезного не встречалось.

— Эх, Рита, — философски заметил я, — везение это такая тонкая штука, что чуть что, так и рвется — неизвестно, кто в итоге с выигрышем останется...

— Так ты наверно сейчас кучу денег получаешь в этом своём банке?

— Кучу не кучу, но на жизнь пока хватает.

А тем временем официант принес салатики и две открытые бутылки, разлили, тост естественно предложили сделать мне.

— Ну давайте уже выпьем за то, — сказал я, встав для приличия, — чтобы птица удачи не обошла своим вниманием никого из присутствующих. — И немедленно выпил.

— Да, а что это ты там по-итальянски вдруг заговорил? — припомнила мне сеньориту Света, прожевав немного салатика?

— Всё просто, Светочка, я только вчера из Италии вернулся, вот некоторые тамошние слова и вылетают автоматически...

— Из Италии?? — чуть не задохнулась она. — И где же ты там был?

— В Милане и в Турине... а что, нельзя? — спросил я.

Если бы взглядом можно было насиловать, то взгляд Светочки меня сейчас точно бы изнасиловал, пару раз причём...

— — —

А чуть позже в ресторан ввалилась группа разгорячённых чем-то кавказцев и заняла столик неподалёку от нашего.

— Ну щас начнется, — пробормотал Дима и оказался совершенно прав, сейчас и началось.

Для начала самый наглый кавказец потащил Свету танцевать, а она отказалась, тогда он её за локоть взял и насильно попытался увести, а я легонько стукнул по ему по предплечью, так что рука его оказалась слегка не в рабочем состоянии, и он, шипя и ругаясь, временно отошел на исходные позиции. А чуть позже меня вызвали на улицу поговорить.

Вышел на улицу, чо, там сзади Палыча, аккуратно между ним и пожаркой был такой закрытый почти со всех сторон дворик с кустами акаций и зеленой лужайкой, туда и пошли. Вызвал меня видимо старший из этой отмороженной кавказской бригады, когда я вставал из-за стола, Димон мне успел шепнуть 'Осторожно, у него ствол'. И точно, рубашка цвета хаки (да и штаны у него тоже камуфляжные были) подозрительно оттопыривалась на поясе сзади, явно что-то там скрывая.

— Ты зачем моего брата обидел? — с места и без разгона начал он.

— Слушай, доттаг, я пригласил девушку в ресторан, а тут её хватают и тащат — что бы ты на моём месте сделал, алахья?

— Откуда чеченский знаешь?

— В нашем батальоне парочка нохчей была, вот и научился кое-чему. И потом смотри, я же не еду в твой этот... Урус-Мартан...

— Я из Шатоя.

— Ну в Шатой не еду и не тащу плясать твою девушку из-за стола, вы же гости тут, почему вы так поступаете с хозяевами этого города?

— Мы везде хозяева, — гордо ответил чечен, раздувая ноздри, — а ты нам ноги должен мыть. Ты оскорбил моего брата и сейчас ответишь за это. Смотри что у меня есть.

И он вытащил наконец то, что у него там на поясе пряталось, это оказался всё тот же старый и добрый Макаров, но чем-то он неуловимо отличался от того, с которым мы на стрельбище работали и который я для ликвидации Бакса с Башкой использовал... наверно китайский клон, догадался я, но легче от этого мне не стало.

— И сейчас я продырявлю твою глупую башку, — спокойно продолжил чечен.

Мне его спокойствие сильно не понравилось, без нервов что ли совсем чувак попался...

— Вот прямо посреди города и продырявишь? Люди же кругом, запомнят тебя, — попытался оттянуть неприятности я.

— Я в рот ..бал твоих людей, что хочу, то и сделаю, — по-прежнему спокойно сказал он и поднял ПМ на уровень глаз, — молись, баран, своему богу.

Как известно, лучший способ не проиграть в столкновении, тем более, если соперник вооружен, а ты нет, это сделать ноги и как можно скорее, но тут этот способ не канал — что же с девочками будет, если я сбегу вот так, я их сюда привел, значит и за их безопасность в некотром смысле отвечаю. Да и не успел бы я убежать, пуля всё равно быстрее бегает, так что надо что-то придумывать, Лёня, причем очень быстро...

Придумал я вот что — увеличил расстояние до чечена, незаметно отодвинулся на метр, на полтора к глухой стене пожарки и приготовился к тому, чему меня два года в армии учили... нет, не умирать, немного к другому.

— — —

Когда я отобрал у чечена пистолет с заклинившим затвором, сбоку раздались аплодисменты — на этот дворик оказывается выходило окно ресторана и в него на наш поединок смотрели человек десять, включая Диму и девочек. Я вернулся в зал, отдал пистолет одному из кавказцев, сказал, чтоб забрали своего старшего, он устал и прилег отдохнуть там во дворе, расплатился за ужин и сказал, что надо бы поскорее сделать ноги, общение с представителями закона ну никак в мои планы не входит, а они вполне могут тут и появиться..

— Значит говоришь в радиотехническом батальоне служил? — спросил Дима, — что-то не очень похоже, что там таким штукам учат.

— Он у нас широкого профиля был, батальон, — отшутился я, — там многим штукам учили.

А Светочка так и вообще смотрела на меня настолько расширенными глазами, так что дальше расширять их было некуда, дальше уже брови и щеки начинались.

— А пойдемте ко мне домой, покажу видео из Италии, — предложил я, — тут недалеко.

И все сразу и без вопросов согласились. Пока шли по парку, да переходили трамвайную линию, шло оживленное обсуждение моего боя с чеченом — пришлось добрый десяток раз повторить, что повезло мне, ой как повезло, а то бы остался там лежать. В ларьке прикупили немного алкоголя, Мартини и Плиску, ну и конфет каких-то.

— Так ты значит тут один живешь? — спросила Света, осмотрев моё жилище.

— Так точно, товарищ Света, — отвечал я, — родители умерли, квартира мне в наследство досталась.

Отчетливо было видно, что мои биржевые котировки в её глазах выросли еще процентов на тридцать.

— А это что?

— Видеокамера, через неё и будем смотреть — видаком я пока не обзавелся, — сказал я, подключая AV-выход камеры к Соньке с трубкой Хай-Блек-Тринитрон (наш поставщик с грузинской фамилией сдержал слово и привез мне такой телевизор в полном соответствии с заказом). — Вот, это аэропорт Мальпенса... большой, красивый... а это дьюти-фри, ну магазин беспошлинной торговли, там всё гораздо дешевле... а это наша группа.

Потом у меня почему-то был скачок на записи и она сразу перепрыгнула к тому месту, где мы гуляли по Ивреа возле местного замка. И где я там первый раз встретил Башку с Баксом.

— Ой, а я этих ребят знаю, ну которые флагами машут, — радостно высказалась Света, — они у нас в конторе работают... работали то есть, месяц назад с концами пропали...

— И где же мы работаем? — немедленно спросил я, нажав на паузу на камере.

Света в растерянности похлопала глазами и ответила:

— Я тебе потом расскажу, ладно?

Ну потом так потом, спорить не стал, а отпустил паузу и продолжил демонстрацию итальянских красот, там у меня Милан далее на пленке значился.

— Милан это... город контрастов.

— Каких контрастов? — спросила Рита.

— Ну разных... черных и белых, кислых и сладких, гладких и шершавых, — туманно ответил ей я и продолжил, — а это вот нас завели показать 'Тайную вечерю' Леонардо.

— Страшная она какая-то, эта вечеря, — высказала резюме Света.

— Да, есть такое дело, — согласился я, — 500 прожитых лет никого красивым не сделают... а это главный собор города, 'Дуомо' называется, в переводе значит 'собор' и есть, можно еще как 'дом' перевести... а это я на его крышу залез.

Дальше пошел мой текст для Бакса с Башкой, ну как я алиби себе составлял, что я тут был, а их не было, я его не успел затормозить, так что начало все услышали:

— 16 августа 1993 года, 17.15 по миланскому времени, ребята, я тут вас полчаса уже жду — еще десять минут и ухожу.

— Это ты кому? — спросил уже Дима.

— Да договорились встретиться там с корешами по армейской службе, а они пропали куда-то, — на ходу сочинил я.

— Какие армейские кореша могут быть в Италии? — а это уже Рита спросила.

— Разные, Рита, кореша могут быть, эти вот удачно пристроились, модные шмотки возят в Москву, — продолжил импровизировать я.

Мысли девочек мгновенно переключились на одежду и следующие полчаса я отвечал на их вопросы, в чем там ходят, почем стоит приодеться и кто из модных кутюрье сейчас в фаворе. Знал я об этом не намного больше, чем свинья об апельсинах, но попытался сделать умное лицо:

— В моде свободный стиль, чтоб ничего не обтягивало и не мешало, главные торговые марки вы и сами наверно знаете, Дольче с Габбаной, Валентино, Версаче да Джорджо, сами понимаете, Армани, а покупают всё это добро в так называемом Модном квартале, это на самом деле никакой не квартал, а 3-4 улицы в историческом центре города, недалеко от Дуомо — Манцони, Венеция, Монтенаполи...

— А ты купил что-нибудь там, на этой Монтенаполи?

Пришлось распаковать чемодан и показать пару тряпок (купальник и сарафан какой-то с лямками, чисто случайно под руку подвернулись по дешевке) — хотел приберечь их на черный день, мало ли какие дни выпадут в жизни, но ладно уж... девочки с ахами и охами попросили разрешения примерить, разрешил, чо... село, как влитое. На просьбу продать сказал, чтоб забирали так, я еще привезу. Обе повисли на мне с поцелуями.

Мы и дальше просмотрели запись, там где футбол был, но это уже Риту со Светой заинтересовало гораздо меньше, но тут неожиданно запись кончилась и пошел рекламный ролик, который я на этой же кассете записывал еще до отъезда — Катька там под музыку Квин и на фоне диво-дивных волжских далей говорила трагическим голосом 'Раз, два, три, четыре, пять, умом Россию не понять'.

— А это ещё что такое? — спросила Рита.

— Да так, ерунда одна, пытался запустить новый проект, да не получилось.

— И что это за девчонка? — продолжила допытываться она.

— Двоюродная сестра, — коротко ответил я и переключил разговор на другую тему.

Так мы просидели примерно до полуночи, потом Рита домой засобиралась, а Света шепнула мне на ухо, что осталась бы у меня, если я не против конечно, я был не против, но для конспирации вышли из квартиры все вместе, а потом возле ДК Димон пошел провожать свою Риту, а мы со Светой сделали вид, что идем на остановку автобуса (хотя какой нахрен автобус в 12-то часов ночи), а сами быстренько вернулись домой.

— Иди в душ, Лёнечка, а потом я тебе лингам сделаю, — сказала она, улыбаясь.

Что такое лингам, я в принципе знал, но без деталей.

— Договорились, иду в душ...

— — — — —

В деталях лингам оказался ну очень увлекательным и завораживающим... когда мы потом лежали на чистых простынях и смотрели на звездное небо в окне, я наконец вспомнил, что хотел весь вечер у неё спросить:

— Так и где же ты работаешь-то, родная? Ты вроде обещала рассказать или это секрет?

— Секрет, родной, но тебе, так и быть, скажу — в КГБ я работаю... ну ФСК она сейчас называется.

— Да ты чо? — потрясенно спросил я, — прямо вот на Малой Дворянской?

— Прямо там.

— А эти двое с флагами значит тоже там числятся?

— Угадал, тот, что пониже старший лейтенант, а второй капитан, а отдел, где они работают, я тебе, уж извини, не скажу...

И еще одна интерлюдия (3 октября 93 года, Москва, Белый дом)

Позавчера меня назначили начальником штаба по чрезвычайной ситуации и выделили две комнаты по соседству с председателем, в штате у меня значатся аж 15 душ, но в наличии только четверо. На столе стоит с десяток телефонов и все они иногда по очереди, а иногда и все вместе надрываются тревожным звоном.

— Алло... да, реклама с Голубковым крутится по двум каналам... нет, про это не знаю... да, Си-эн-эн и Би-би-си здесь сидят наготове... хорошо, передам...

Забегает референт Гурцкого:

— Люди Вампирова прорвали ограждение на Октябрьской площади, идут сюда!

Значит какие события произошли за этот месяц, отталкиваясь от разговора с руководителями Верховного Совета... с американцами как будто гладко всё вышло — начали с посла, как его... с Томаса Пикеринга начали, лично товарищ генерал ездил к нему, как на работу неделю подряд. Потом они прислали в Москву аж целого вице-президента Гора, сам-то Клинтон сильно занятым сказался, оно и понятно, гомосексуальная реформа у него буксовала, а тут еще этот феерический провал в Сомали, не до российских разборок ему было, но заместителя своего прислал. Тот кстати и с Елиным встречался, ну и с либеральной оппозицией конечно, как же без этого. Уехал не попрощавшись, но сигнал из Вашингтона был прислан однозначный — мы в ваши дела не вмешиваемся, пусть типа у вас победит сильнейший, вот тогда мы его и поддержим, ну и на этом спасибо, нейтралитет Штатов тоже неплохое дело.

С военными и генералом Градовым получилось сильно похуже — хотя Гурцкой с ним и на короткой ноге был, некоторое время в одной части она даже служили, но на контакт министр обороны не шел, хоть ты тресни... помог случай, он очень шикарные машины любил, я про этот факт поведал Гурцкому, так тот расстарался и целую Ламборджини-Дьябло где-то отыскал, не новую конечно, с пробегом, но желтенькую, как цыпленок, сказка, а не тачка. Подарок Градову очень понравился, после этого стороны отбросили экивоки и перешли к прямым высказываниям... результатом был всё тот же нейтралитет в случае чего, не самый плохой вариант, вспоминая, как сгорело здание Верховного Совета под танковым огнем...

Ещё что? Реклама и продвижение положительного образа нашей стороны — тут уж я подсуетился и задействовал на всю катушку всенародного любимца Лёню Голубкова, шикарный же образ вышел, 100% попадание в цель, не пропадать же добру после того, как МММ почил в бозе (а после безвременной кончины Сергей Пантелеевича он таки очень быстро загнулся, без мозгового центра и без своего главного двигателя внутреннего сгорания там через месяц ничего не осталось). Артиста Пермякова долго искали, но нашли, в массовке одного захудалого московского театрика он пребывал, работал практически за еду, в моем варианте сценариев он так же щерил свои редкие зубы, но говорил немного другое — 'Я и сам люблю выпить под хорошую закуску и в хорошей компании, но так-то зачем...', это под видеоряд с пьяными выходками Елина, а вот Гурцкому он пожимал руку на аэродроме, когда тот залезал в МИГ-29, со словами 'С ним бы я в разведку пошел'. Ну и пугалку тоже сочинил — Лёня отстреливается против кого-то в дымящихся развалинах, весь в копоти и с калашом в руках, на стене висит покосившийся и тоже закопченный портрет Елина. Далее в другом ролике он же пьет чай с вареньем в собственном доме, рядом жена и дети, на стене портрет Гурцкого с бравыми усами. И совсем уже в конце экран делится пополам, слева развалины, справа чаепитие, внизу надпись 'Выбирай или проиграешь'. Музыку тоже оставил без изменений, Рио-Риту.

В результате рейтинги Гурцкого резко поперли ввысь, а Елина соответственно в другую сторону, но толку с этого было хрен да маленько, противостояние шло своим ходом, не задерживаясь на полустанках. И долго ли, коротко ли докатилось до 3 октября, когда Вампиров решил подстегнуть события и созвал свой митинг на Октябрьской площади.

Забегает еще один товарищ из штаба:

— В комнате 318 раздают оружие — будет получать?

— Ну ясное дело будем, как же в наше время без оружия-то... а что раздают?

— Калаши и Макаровы. Патронов мало, так что поторопитесь, может и не хватить.

Всей комнатой поднимаемся и идем в 318 комнату, а там как будто сцена из революционного фильма, где матросы раздают винтовки солдатам... ну или наоборот... для защиты революции от контреволюции... ну или наоборот...

А мы снова возвращаемся в август 93-го в Старгороде

Утром я проводил Светочку до автобуса, ей же в город надо было, на свою Малую Дворянскую, по дороге клятвенно пообещал продолжить знакомство в ближайшее же время, тем более, что это теперь и в моих личных интересах, надо же разобраться наконец с бандитами-чекистами или кто они там на самом деле, и на службу пошел, пора уже и делами было бы заняться.

А на службе меня сюрприз поджидал... а если уж быть точным, два их было, сюрприза и не поймешь, какой хуже. Ну что Мишаня срочно взял отгулы на неделю, это я в принципе мог бы и сам догадаться, вчера видимо Катя времени даром не теряла, но сверху этого вишенкой не торте стал отпуск Вадика-старшего, приперло ему в свадебное путешествие съездить с молодой женой, вот сегодня с обеда он и собрался отчалить в Объединенные, граждане, Арабские Эмираты (с ума сошел в августе месяце туда ехать). А ты, Лёнечка, давай принимай дела и рули не только своими безналичными расчетами, а и автоматизационными тоже, вот Игорек со вторым Вадиком тебе в помощь.

Горько вздохнул и стал принимать дела, чо... Игорёк кстати как надулся тогда в аэропорту, так и ходил таким же надутым, разговаривал со мной сквозь зубы, смотрел в сторону и вообще. Я ему сунул стотысячную бумажку в лирах, у меня всё равно от командировочных остались, мол половину ущерба я тебе компенсирую, так и быть, а остальное на твоей совести пусть висит — после этого Игорь немного оттаял.

Короче так, граждане, срок ввода системы кредитных карточек на нефтезаводе никто конечно корректировать не собирался, 1 сентября, а работы там еще непочатый край был, и еще на меня значит навалились текущие проблемы с гребаным оперднем, и с гребаным Ремартом, и с гребаной сетью Аркнет, которая норовила отвалиться в самые неподходящие моменты. А еще и закупки нового оборудования — руководству кровь с носу как понадобился цветной ксерокс... ну как цветной, трехцветный, полноцветные копии он делать не мог, такие девайсы стоили совсем уже запредельные бабки, но менять черный цвет на оттенки красного и зеленого умел. И систему Свифт надо было внедрять — переговоры с московским офисом насчет этого дела тянулись давно, но сейчас кажется вступили в решающую стадию и это тоже на моей голове обещало повиснуть.

Вторично глубоко вздохнул и кинулся, зажмурив глаза, в водоворот тяжелой банковской жизни. Ладно, Игорь окончательно оттаял, и хотя толку с него в большинстве вопросов было, как с пожилого козла молока, всё равно часть проблем он с моих плеч снял. А к 3 часам Вадик со вторым порядковым номером подтянулся и всё стало почти что привычным...

— — — —

Но самый-то главный сюрприз, дорогие читатели, начался на следующий день — только я пришел на рабочее место, только запустил опердень и начал вникать в проблемы связи нефтеперегонных банкоматов с нашим узлом (не ладилось это дело, хоть ты тресни, и никто, включая специалистов с Оливетти, не мог подсказать, что делать), как позвонила жена Вадика-2, да, у него и жена была и даже ребенок трехлетний. Жена рыдающим голосом сказала, что Вадим вчера вечером пошел купаться на Волгу и там долбанулся головой о какой-то камень, когда нырял с обрыва, так что находится он сейчас в нейрохирургической больнице и что с ним дальше будет, никому неизвестно. На работу, стало быть, он прийти не сможет, это я уже сделал вывод из всего вышесказанного, и остался я с одним Игорем на весь, значит, банк...

Уточнил у жены, где там эта больница, надо будет съездить сегодня вечерком, если получится, и начал размышлять, как жить дальше. Размышления прервала Люся из соседнего РКЦ, зашла она к нам за какой-то ерундой.

— О, — сказал я обрадовано, — тебя нам сам бог послал. Ты вроде хотела у нас работать, так сегодня у тебя появился реальный шанс.

— Да ладно, — недоверчиво ответила она, — опять шутки шутишь что ли?

— Какие нахрен шутки, — сказал я уже в полный голос, — Вадим в больнице и когда выйдет, хрен его знает, а работу надо работать, пойдешь на его место? Хотя бы временно, на месяц например?

— Даже и на пару дней пойду, — ответила Люся, размазывая по щекам слезы счастья. — А что там с Вадимом-то, серьезное что-то?

Рассказал ей в двух словах, что с Вадимом, и пошел к руководству. Справился у секретарши, как там настроение у председательши, потому что хорошие отношения конечно хорошими отношениями, но критические в минуты лучше туда не соваться. Ну хорошее и ладно, я зайду на минутку...

Постучался, зашел — младшего руководителя, которая Света, на месте не было, да это даже и к лучшему. Рассказал о проблемах Блошкиной, Тамара Сергеевна тоже прислушалась и начала охать, далее я дал возможность задать вопрос сакраментальный вопрос 'как жить дальше?' руководству, а когда услышал его, выдал дорожную карту дальнейших действий:

— К Вадику надо в больницу съездить, узнать, что там и не нужна ли наша помощь какая, это раз. На его место хорошо бы хотя бы временно взять кого-то, а то совсем невмоготу работать будет, это два. Предлагаю на это место Люсю Павлову из РКЦ, девчонка она неглупая, со всеми нашими проблемами пусть и неглубоко, но знакома... может пусть поработает недельку, а там видно будет? — так я закончил свою речь. Начальство вообще-то само думать не очень любит, я это хорошо понял за время своей предыдущей жизни, поэтому к нему, начальству, надо приходить, имея не только постановку проблемы, а и решение её, лучше два варианта решения, чтоб оно могло выбрать наилучший и создать видимость мудрого руководства.

Ну Блошкина со всеми моими тремя пунктами и согласилась сразу — пошел проводить в жизнь решения партии, чо...

С порога объявил результаты начальственного тет-а-тета, чем привел Люсю в состояние глубокого экстаза, она расцеловала меня в обе щеки и между поцелуями шепнула на ухо, что благодарность её не будет иметь границ, прямо сегодня к вечеру и не будет. Я ни да, ни нет не ответил насчет вечера и благодарности, а скомандовал ей заняться Ремартом, пора была отсылать проводки в Центробанк, и она, вся счастливая до слёз, занялась Ремартом. Игорька зарядил ей в помощь... ну не вот рядом сидеть, а подойти в трудную минуту, если чо, он всё понял и тоже кивнул. Ну а сам я, помолясь, принялся решать самую трудную на этот момент проблему с внебрачными связями гребаных нефтеперегонных банкоматов с нашим гребаным узлом...

— — — —

Столовой у нас тут, сами понимаете, никакой не было, так что обеденные вопросы народ решал как умел каждый сам по себе. Я лично домой ходил, мне всего 15 минут до моей хрущобы медленным ходом... а быстрым так и в 10 минут укладывался. Я и пошел домой в начале второго, предварительно решив таки вопрос с гребаными оливеттевскими банкоматами (там хитрой заплатки на софт не хватало, установили и всё наладилось как бы по волшебству). Но до дома я так в этот день и не дошел, потому что прямо на моем пути на лавочке возле центрального входа в парк культуры и отдыха сидела соседка Оксана, культурно отдыхая и видимо меня дожидаясь, потому что сразу вскочила, когда я на горизонте появился.

— Привет, Лёнечка, — сказала она с необычно теплыми обертонами в голосе, — а я тут тебя жду-не дождусь никак.

— А чо меня тут-то ждать? — ответил я, не ожидая ничего хорошего от этой встречи в таком неожиданном месте, — домой бы и зашла вечером.

— Нет, домой не надо, — грустно сказала она, — там у тебя прослушка поди стоит, пойдем лучше по парку прогуляемся.

— Подожди-подожди, — притормозил её я и задал сразу два вопроса, — какая еще нах прослушка и откуда ты про неё знаешь? — но под руку её конечно взял и мы медленно направились ко входу в ПКО.

— Ну знаю наверно, — ответила она, прижимая мою руку к своей теплой груди, — а откуда, расскажу может со временем.

— Ладно, — не стал настаивать я, — давай перепрыгнем через этот пункт и сразу перейдем к содержательной части. Чо сказать-то хотела, подруга? И почему ты не на службе, рабочий же день в разгаре?

А мы тем временем продли по аллейке с фонтанами и фонтанчиками, которые последний раз работали еще при советской власти, и мимо детского городка направились к летнему кинотеатру, рядом с которым стоял уцелевший в рыночных бурях киоск с продажей развесного мороженого, и он даже работал. Я сильно удивился, последний раз я видел его открытым где-то в позднюю перестройку, года 3-4 назад.

— Угости меня мороженым, Лёнечка, а я тебе всё как на духу выложу, денег-то у тебя сейчас куры не клюют наверно, — лукаво улыбнулась она. В другой бы раз я только порадовался такому доброму расположению красивой женщины, но только не сейчас...

— Передохли все куры в пучинах периода первоначального накопления капитала, — буркнул я, — но немножко в клюве унести удалось. Садись и ни в чем себе не отказывай.

И я взял из стопки менюшку и сунул ей в руки.

— О, сто лет фисташкового не ела, давай его.

Заказал две порции по 150 грамм, чо... отъев кусочек, Оксана наконец начала выкладывать, что у неё там накопилось.

— Вчера видела из окна, как ты с Димой и двумя девицами через двор шел — было ведь такое?

— Ну было, — буркнул я, — имею право.

— Я не про твои права, а про то, что одна из девиц...

— Стриженая или длинноволосая? — сразу решил уточнить я.

— Стриженая, так вот, она в органах работает...

— Ну это я, допустим, знаю, она же сама мне это и рассказала.

— Подожди, я не закончила — а позавчера я её видела вместе с этой твоей сестрой, как её...

— Катя, — уныло сказал я.

— Да, с Катей.

— И где же ты их вместе видела?

— Ты наверно не поверишь, но у нас в конторе.

— И чем же твоя контора занимается? — вот сроду я этим не интересовался, а теперь, значит, пришлось.

— Продаем средства защиты для бизнеса.

— А откуда ты знаешь, что эта... стриженая... Светой её кстати зовут, работает в органах?

— А вот этого я тебе не могу сказать, знаю и всё.

— Ну и дальше что? — по-прежнему тупил я... давно я таким бестолковым не был.

— А дальше, Лёнечка, то, что ты походу являешься объектом оперативной разработки наших доблестных органов, причем очень плотной разработки. Дальше ты наверно спросишь, откуда я о прослушке твоей квартиры узнала?

— Ясное дело спрошу — откуда ты, Оксана, узнала о прослушке?

— А я тебе отвечу, что видела позавчера двух монтеров, они ковырялись у нас на лестнице в коробе, где провода разные комутируются...

— Ну знаю я, что это и где это, но в этих коробах кто только не ковыряется.

— Это-то да, многие, но не у всех есть коробки с логотипом 'Экьюмент', их только наша контора в городе продает. И делает этот 'Экьюмент' в основном жучки. Да, а ковырялись два монтажника (кстати очень подозрительные монтажники — в чистой одежде, трезвые и вежливые) в коробке, которая в твою квартиру ведет.

— Да, ты там кажется спрашивал, почему я не на службе, так это потому, что нету у меня больше никакой службы, рассчитали меня сегодня утром... и я почему-то думаю, что это как-то с тобой связано, так что если ты честный человек, то должен хоть немного мне помочь что ли, из-за тебя страдаю ведь...

— Так, — сказал я, доев мороженое до донышка, — быстро встала и пошла за мной.

— Да пожалуйста, — ответила она, тоже доев свой стаканчик, — вот таким ты мне гораздо больше нравишься.

— Каким? — счел нужным уточнить я.

— Ну таким... не мямлей и не ботаном с материальными проблемами, а решительным таким и волевым... и без мат-проблем.

Ничего я ей на это не ответил, а просто зацепил её руку за свой локоть и мы так вот паровозиком быстрым шагом добрались до моей квартиры. Перед входом в подъезд я её проинструктировал:

— Говори о чём хочешь, но только не о сегодняшнем деле... лучше всего про подруг своих рассказывай гадости какие-нибудь, а я послушаю. Если заметишь что-то отклоняющееся от привычного порядка вещей, покашляй пару раз, я то же самое сделаю. Давай прорепетируем.

Она послушно кашлянула два раза, я удовлетворенно показал ей большой палец и мы двинулись дальше.

— Чего мне одной отдуваться-то, тогда уж давай по очереди рассказывать, я про подруг, ты про друзей, глядишь и пригодится эта информация в дальнейшем.

— Окей, — коротко ответил я, открывая дверь. — Ты начинаешь.

— Вчера Маринку встретила, — начала она, пока я закрывал дверь на ключ, рассматривал ввод кабелей над ней и пыльные углы прихожей, — помнишь такую? Нет? Ну неважно, она в нашем классе училась, недолго, в девятом классе в другую школу ушла... беленькая такая... пухленькая... одевалась ужасно... к ней еще Витёк Умнов клеился... ага, вижу, что вспомнил... так вот — не узнать её сейчас, и ростом выше даже стала, и фигура исправилась, сбросила килограмм 10, если не больше, и одета по высшему разряду... я ей, прикинь, приветик говорю, а она кочан свой даже не повернула, как шла по нашей Норильской, так и продолжила идти, подобие кивка какого-то только изобразила... да не очень-то и хотелось, плюнула ей только вслед, да домой пошла... я про неё краем уха слышала, что замуж она очень удачно вышла, за предпринимателя, у него то ли 10, то ли 15 ларьков и две квартиры, он их сдает по часам тем, кому потрахаться негде, богатый, аж жуть...

Оксана похоже выдохлась и толкнула меня коленкой, давай мол, Лёнчик, принимай эстафету.

— Маринку вспомнил, как же, на физкультуре у неё всегда проблемы были, то пробежать на лыжах не может, то споткнется и упадет через козла, а сейчас значит проблемы закончились... ну и хорошо... а я тут, прикинь, позавчера тоже бывшего однокурсника встретил, Эдиком зовут, ты его наверно не знаешь, — тут я подмигнул ей, а она поняла и продолжила.

— Чой-то не знаю, он тут у тебя одно время жил, здоровались на лестнице.

— Так вот, он в армию контрактником завербовался, представляешь? Прапора ему дали, оклад положили, вещевое довольствие, ждет отправки в горячую точку... какую?... в Абхазию какую-нибудь наверно или Приднестровье...

И пока мы этой словесной белибердой жонглировали, я аккуратно прошел вдоль стеночки, по которой шел телефонный и телевизионный кабели, отдельно осмотрел свой антикварный телефончик на предмет следов вскрытия, не увидел таких следов, но всё же решил проверить более тщательно и открутил маленькой отверточкой цоколь... ну и там сразу увидел инородное тело — так-то там всё было древнее, как Египет, но посреди этого старья притаилась маленькая аккуратная коробочка размером с большую пуговицу, на которой отчетливо было отпечатано 'Equpment cоrp'... продемонстрировал это дело Оксане, вопросительно задрав брови, она утвердительно кивнула мне, не забывая выливать словесный мусор про очередную свою подругу.

Поставил телефон на место, дно не стал прикручивать пока, прошел в комнату — и тут мне бросился в глаза некоторый беспорядок... так-то я вещи обычно строго на свои места кладу, тапки обычно под диван, пульт от телевизора на тумбочку рядом с ним, ручки с карандашами в стакан, а стакан на секретер строго в центре, ну и так далее, а сейчас всё это было немного сдвинуто и чуть-чуть не на своих местах. Сделал предостерегающий жест Оксане, чтобы замерла и дальше не двигалась, а сам медленно прошел по периметру комнаты, не забывая болтать про другана Вову из Могилёва... нижний ящик шкафа был не до конца задвинут, а я всегда его до конца довожу, вот такой у меня пунктик есть. А, была — не была, подумал я, не бомбу же они туда заложили, чтоб замочить меня есть много более простых способов, и вытащил этот нижний ящик до середины, а там... а там был ПМ с глушителем, который я спрятал, как мне помнится, за кирпичом фундамента рядом с НИИРТом в тот день, когда... ну вы поняли когда... и тут в дверь позвонили...

Я лихорадочно начал соображать, что делать и кто виноват, в основном по первому пункту, второй подождёт... и через несколько секунд усиленного мозгового штурма нашел решение...

— — —

А в дверь позвонили менты, две штуки целых, сержант и лейтенант, а с ними были еще двое граждан со второго этажа, я их вообще-то шапочно знал, но имён и фамилий убей бы не вспомнил.

— Гражданин Молодцов? — грозно спросил лейтенант, сдвинув фуражку на затылок.

— Самый он, — ответил я, пытаясь сохранить лицо и не замельтешить самым позорным образом.

— У нас санкция на обыск вашей квартиры, — продолжил мент, показывая издалека листочек с лиловой печатью, — гражданочка, потрудитесь очистить помещение, — это он уже Оксане сказал.

Та посмотрела на меня, я кивнул, и она быстро очистила мою квартиру от своего присутствия.

— Сейчас у вас будут проводиться следственные действия, а эти двое граждан из вашего дома исполнят роли понятых, — он показал на них, — для начала предлагаю вам, гражданин Молодцов, добровольно выдать предметы, документы или ценности, могущие иметь значение для следствия, это понятно?

— Да уж куда понятнее-то... — ответил я, — только откуда я могу знать, что имеет значение для следствия, а что нет? Если просветите на этот счет, ну в чем меня обвиняют-то, тогда может и обнаружится что-нибудь, а пока я только в догадках теряюсь.

— Обвинение вам я не имею права сейчас оглашать, — туманно ответил лейтенант, — значит не хотите добровольно ничего нам выдать? Наркотики например, оружие, драгоценности, нажитые преступными путями?

О как, подумал, оружие он спрятал на втором месте, хитёр бобёр!

— Откуда у меня оружие? — спокойно ответил я, — наркоту принципиально не употребляю, наш отечественный алкоголь гораздо более приятен и законен, а драгоценности... ну от родителей может и остались какие брошки, я не проверял.

— Хорошо, значит мы приступаем...

И менты пропустили в квартиру понятых, а следом зашли сами и приступили к обыску. Не, в шкаф они сразу не полезли, сначала секретер проверили и тумбочку под телевизором, но уж третьим пунктом был одежный шкаф, да... заслуженный ветеран мебельной промышленности где-нибудь из конца 60-х годов. Не обнаружив ничего ни в одном ящике, лейтенант озадаченно почесал в затылке, потом промямлил:

— Еще кухня и вторая комната остались. И в сортире надо посмотреть, — подал унылый голос сержант, видно было, что на кухню с сортиром они, прямо так скажем, надежды питают небольшие.

А я со своей стороны заметил, что у меня работа вообще-то ещё имеется, и неплохо бы мне на неё попасть сегодня хотя бы и с опозданием с обеда. Менты посмотрели на меня как на идиота и продолжили свои поиски. Ничего естественно они не обнаружили, родительские драгоценности оказались дешевой бижутерией, через час примерно старший накатал протокол обыска, дал его подписать сначала мне, потом понятым и они гурьбой вывалились на лестничную клетку.

Я выдохнул... вы конечно сейчас спросите, куда ж ты пистолетик-то запрятал, Лёнечка, так что они его отыскать не сумели? В двухкомнатной-то хрущебе, где вообще всё на виду. А я отвечу, что в телефон, да — он же такой здоровый у меня был, и места там внутри дофига, глушитель свинтил, обернул тряпочкой и то, и другое, и быстро завинтил дно на место. Там оно всё и лежало, а у ментов ума не хватило проверить этот девайс... в мировой практике по-моему оружие внутрь телефонных аппаратов никто не прятал...

Ладно, хорошо всё то, что хорошо заканчивается... хотя именно окончание этого процесса у меня вызывало некоторые сомнения, ой ли конец это? А может середина или не дай бог начало?... заодно всплыл не до конца додуманный вопрос 'кто виноват?', в смысле кому нах понадобилось подставлять меня этим пистолетом и как этот кто-то раскопал его из моего личного тайника? Ничего я пока не придумал на этот счет, плюнул и побежал на службу. Не совсем прямо, сначала к Оксане завернул, доложил ей о результатах... точнее о безрезультатах ментовских усилий, обещал подумать насчет её будущего, вот после этого и поскакал на службу... козлом двурогим поскакал...

Первое, что я увидел в своём бюро по автоматизации, это была счастливая до состояния 'агу-не могу' Люси, настукивавшая на клавиатуре что-то замысловатое. И Игорёк рядом с ней сидел, азартно подсказывая, что там надо настукивать.

— Чем заняты? — хмуро спросил я.

— Заявление о приёме на работу пишу! — ответила Люся, — вот... (из матричного принтера выполз листочек с её заявлением) подпиши, великий государь! — отдала она его мне с поклоном.

Ну ладно, продолжил игру.

— Я не имею права подписывать такие исторические документы!

Люся протянула мне ручку:

— Хорош ломаться, Ваня... в смысле Лёня, подписывай и дело с концом.

Взял ручку, чо... вывел 'И.о...'.

— Вот только попробуй написать 'царя'! — сказала раскрасневшаяся Люся.

— Ладно, не буду, — буркнул я и добавил 'завбюро автоматизации' и расписался внизу. — теперь надо визу Блошкиной, а потом в кадры.

Люся послушно побежала по указанному адресу, а мы с Игорем продолжили наши бодания с нефтеперегонно-карточным проектом...

— — —

А к вечеру имело место продолжение обеденных приключений, довольно неожиданное продолжение, я бы сроду о таком не догадался, но, как говорится, человек предполагает, что за погода будет в мае, а сама погода об этом ничего не знает. Короче говоря, примерно в половине шестого, когда у нас начиналась самая запара с закрытием опердня, отсылкой очередной порции платежек в ЦБ и межбанковскими платежами... я еще не рассказывал, как в начале 90-х проводились эти операции? Гм, действительно нет, исправляюсь — девочка из соответствующего отдела (их там походу две штуки было, одна из них начальница, ио в смысле, вторая просто сотрудница) приходила к нам в бюро и отправляла платежку из нашего банка в иногородний, ну куда там клиент написал, по факсу, друзья мои, по обычному Панасонику, да. Орала в трубку 'Дальстройкомбанк, бля? Примите платежку, сука! На полтора ярда нах!' И отправляла туда факсовую копию платежки на полтора ярда, это на тот момент составляло больше лимона зеленых. Деньги условный Далькомстройбанк из условного Хабаровска зачислял на счет клиента в этот же день, а потом в течение недели, а то и двух шёл взаимозачет нашего Машбанка с ними по хрен знает каким заковыристым РКЦ-ным и ЦБ-ным каналам, недоступным моему пониманию. А вы говорите 'чеченские авизо'...

Так вот, когда девочка Лида из межбанка орала в Панасоник 'Примите факс!', а Люся в энный раз неутомимо пыталась отослать в ЦБ нашу дневную порцию платежей, а Игорёк отлаживал постоянно зависающий блок бухучета расчетов по картам с нефтезаводом, раздался звонок на наш беспроводной телефон. Взял его я, потому что он ближе всего ко мне находился — прямо на моём (ну то есть на Вадиковом конечно, но временно моём) столе, и сказал в трубку:

— Машбанк слушает!

— Леонид Сергеевич? — спросила трубка.

— Точно так, — подтвердил я.

— Вы не могли бы подъехать сейчас на Малую Дворянскую, дом 8?

Ититтвою, подумал я, вот и до моей шеи дотянулись длинные руки кровавой гебни...

— Вы знаете, — довольно нагло ответил я, — в ближайшие пару часов никак, запарка на службе.

— Ну тогда после запарки приезжайте, — сказала трубка, — пропуск вам будет заказан в подъезде номер 2, кабинет 313.

— А по какому вопросу-то я вам понадобился? — продолжил наглеть я.

— Вот в кабинете 313 всё и узнаете, — вежливо сказала трубка и дала короткие гудки.

Продолжил на автомате исполнять дежурные операции по закрытию опердня и распечатке всего, что там нужно было распечатать, и коррекции того, что там нужно было скорректировать (главное, Лёня, как-то глубокомысленно заметил Вадим, чтобы дебет с кредитом бился, а всё остальное неглавное), но мысли мои были довольно далеки от этой рутины... а, была — не была, подумал наконец я и набрал на трубке телефончик Светы из того самого дома с зелеными занавесками на окнах. Ответили на четвертом гудке:

— Добрый день, — сказал я с возможно более доброжелательными интонациями в голосе, — будьте добры Светлану Владимировну (отчество я у неё ночью узнал, ну так, на всякий случай)... Светочка? Привет, это Лёнчик, давно не виделись! Ну и что, что полдня не прошло, а я уже соскучился... вечером жду тебя возле нашего ДК... да, на остановке 40-го... куда?... да что-нибудь придумаем по ходу дела... жду!

А пошли они темным лесом, ребята с Малой Дворянской... и с Большой тоже... времена всесилия спецслужб сейчас немного закончились и снова начнутся лет через 7-10, так что будем пользоваться случаем. Захотят, так сами найдут, а я лично голову в пасть крокодилу совать не намерен, ага. Так что да здравствует Светочка и её волшебный лингам, да. И пистолетик надо бы хорошенько спрятать подальше куда-то с глаз, телефон это конечно здорово, но если начнут перетряхивать всю квартиру с прилежанием и тщательностью, то найдут ведь.

Быстренько закончил дела с оперднем, чисто для галочки поинтересовался у Игорька, чего там со связью и с карточной бухгалтерией (более-менее там всё было, на следующей неделе строго по плану будем запускать систему... как-то надо наверно будет обставить это поторжественнее... ладно, завтра додумаю) и свалил до дому до хаты, имею право. А там значит опять раскрутил телефон, вынул пистолет и глушитель, обмотал их еще раз какими старыми тряпками и подался обратно на улицу, искать, куда бы это дело пристроить.

Но далеко мне уйти не удалось — там на доминошной скамеечке сидела Катя-Катерина из поселка Вознесенское, лосины она опять на себя нацепила, на этот раз в виде разнообразия не фиолетовые, а изумрудные, с искрой.

— Привет, Лёнечка, — начала она разговор тихим и грустным голосом.

— Ну привет конечно, Катенька — что-то ты невесела сегодня? Или хворь какая приключилась?

— Нет у меня никакой хвори, — ответила она, — если не считать конечно хворью чувство глубокого разочарования.

— Что, Мишаня оказался совсем не Томом Крузом? — спросил я чисто для того, чтобы разговор поддержать.

— Да вообще скотиной оказался. Безрогой причем и импотентной.

— Вот это да, — этот факт даже меня поразил, — он так-таки совсем импотент?

— На 100%... даже на 110. И комбез твой заграничный порвал зачем-то. Возьми меня назад, Лёнечка, я тебе еще пригожусь, а?

Вот так новости... ну как я её назад возьму, если ко мне через час Света приедет?

— Давай так, дорогуша, ты пока в общаге поживи, недельку скажем, а потом я может отойду и мы продолжим эту увлекательную беседу с этого же места, а? Вот только плакать не надо, тебе это не идет.

— В смысле? — удивилась она.

— Страшненькой становишься, когда плачешь, — соврал я. Она тут же вытерла глаза, косметики у неё там не было, так что краснота только небольшая осталась.

— Хорошо, не буду.

— Ну так как — договорились насчет недельки?

— Угу, — ответила она, одергивая платье в облипочку, — договорились. Только знаешь что, дорогуша...

— Что? — спросил я, уже повернувшись было идти к парку.

— Пистолет этот в парк ты не носи, давай я тебе подскажу, куда его спрятать лучше...

И тут в воздухе повисла напряженная пауза.

— Откуда ты знаешь, что у меня в пакете и куда я направляюсь? — наконец разродился я такой дурацкой фразой.

— Ну я же всё-таки ведьма, помнишь наверно, что тогда было у парашютной вышки-то...

— Ааа, ну да, ну да, — быстро согласился я, — могла бы тогда уж предупредить о сегодняшнем обыске, если ведьма...

— А у тебя обыск был? — изумилась Катя, уж не знаю на самом деле или деланно.

— Угу, оружие искали, вот это например, — и я показал взглядом на пакет, — как оно в моей квартире возникло, ты тоже конечно не знаешь?

— А вот тут ты ошибаешься, Лёнечка, про это я как раз всё знаю...

— Ну пойдем тогда мороженое что ли съедим, — душераздирающе вздохнул я, — там заодно и про это дело расскажешь.

И мы пошли через трамвайные рельсы к павильончику, где я сегодня один раз уже ел это мороженое. Ну где один, там и два, Лёнечка, так что давай, шевели ногами. Заказал то же самое фисташковое, еще там какое-то смородиновое можно было выбрать, но я решил не рисковать и взял проверенное.

— Вкусно, — мечтательно сказала Катя после нескольких ложек, — так что ты там хотел узнать-то?

— А знаешь что, Катерина, — задумчиво произнес я в ответ, — я ведь знаю, кто мне этот пистолет в комнату подбросил.

— И кто же? — невозмутимо справилась она.

— Ты и подбросила, больше некому...

— И с чего такие выводы? — продолжила она с самым невинным видом.

— Ну вот сама посуди — ты его у меня видела в тот день, когда мы простыни резали... не отпирайся, я знаю, что видела, это раз, потом только ты могла проследить за мной, когда я этих бандитов мочил на пустыре и прятал пистолет, больше на всей нашей Земле никто об этом не знал, я язык за зубами держать умею, это два. Остается только сложить раз и два и сделать правильный вывод.

— Ну теоретически это кто угодно мог быть — увидел случайно тебя, как ты там стреляешь, а потом проследил дальше... или намеренно за тобой кто-то с самого утра следил.

— Не, это уж слишком сложно... знаешь такой принцип Оккама, не умножай лишних предположений — с тобой всё ясно и прозрачно, пистолет видела, со мной же на дело поехала, потом проследила, куда я его запрятал. Так что непонятным тут остается только одно — нахрен ты это сделала, подруга моя вознесенская? Если б я быстро не нашел, куда его спрятать, я бы сейчас в КПЗ парился с перспективой 3-5 лет усиленного режима, зачем тебе это надо было, а?

— Вот здесь главная неувязка у тебя и есть, — всё так же спокойно продолжила Катя, справившись наконец со своей порцией. — Мне это нах не надо, чтобы ты сел, от этого мне одни неудобства и неприятности... да и времени у меня слишком мало было, чтобы я успела за тобой проследить в тот день, сам вспомни... вспомнил?

— Ну да, ну да, — пробормотал я, — чтобы даже не дойти, а добежать с Тургенева до того пустыря за минуту, это надо очень тренированным спортсменом быть. Но кто ж тогда мне эту свинью подложил — подскажи, если ты такая умная?

— Я хоть и ведьма, но не настолько... не знаю, сам вспоминай, кто у тебя в квартире был за последнее время и у кого зуб на тебя мог вырасти...

Я начал вспоминать... а ведь и верно — у меня в квартире за последний месяц кого только не было, и два американских Павлика, и Дима, и Оксана, не говоря уже о недавних Светочке с Ритулей, и все теоретически могли это сделать, но чтоб зуб у кого на меня появился, этого я придумать не смог.

— Ну что, вспомнил? — по-прежнему спокойно и даже весело спросила Катя.

— Не, — ответил я, — давай отложим это на потом, а сейчас с пистолетом разберемся — ты куда-то его спрятать хотела посоветовать, я правильно понял?

— Правильно, пойдем покажу куда, — и она встала и направилась обратно к моему дому, но не задержалась возле него, а двинулась дальше, к ларечному ряду, точнее даже не к нему, а к помойке рядом с ним, там целый ряд мусорных баков стоял, куда ларечники скидывали просроченную или просто сгнившую продукцию, баки вообще-то в теории вывозить должны были куда-то на помойку, но на практике обычно всё это добро тут месяцами копилось.

— Чо, прям на эту помойку что ли? — удивленно спросил я.

— Не совсем, вот сюда, — и она показала мне куда.

— Ну ты точно ведьма, — восхищенно сказал я, засовывая туда весь сверток целиком.

— Подожди, отпечатки сначала сотри, — и она протянула мне платочек.

— Ну так значит мы обо всем договорились? — продолжила она, когда мы отошли от баков, — продолжим разговор через неделю, да?

— Может даже раньше, я тебя найду... как занятия-то проходят?

— Да всё нормуль, скучновато только.

— Ну и нормуль, что нормуль — пойдем, я тебя провожу до автобуса что ли...

И я проводил её, а потом сел на лавочку и начал ждать гэбэшную Свету, которая сюда же должна была приехать...

И снова 3 октября 93 года, Москва, Белый дом, вечер

В комнате 318 мне достался старый добрый Макаров, как две капли воды похожий на того, что я совсем недавно в Москве-реке утопил. И две обоймы к нему помимо того, что там уже по умолчанию заряжено было. Но глушителя конечно не дали... всё равно жить можно, чо. Вернулся в свой пресс-центр, чтобы с порога услышать брейкинг-ньюс — Вампиров со товарищи прорвал милицейское оцепление на Большом Каменном мосту и сейчас приближается к Боровицким воротам Кремля. Где стоит уже совсем несметная толпа милиции и вэвэшников. Звонок по внутреннему, вызывают в кабинет к Гурцкому, иду, чо...

В кабинете человек 30, не меньше, все при этом курят, а некоторые, не особо скрываясь, пьют горячительные напитки прямо из красивых разноцветных бутылок.

— Аааа, пришел? — сказал Гурцкой тоном, не предвещающим ничего особенно хорошего, — в курсе последних новостей? Вижу, что в курсе. Есть какие-нибудь мысли на этот счет?

— А связь с Вампировым и вампировцами у нас есть? — счел возможным я уточнить диспозицию.

— Связь-то есть, хреновая правда, вон она там на столике лежит, — и он показал рукой на журнальный столик, где стояли две милицейские рации, — только толку с неё, как с козла молока, никто не отвечает, а если вдруг кто-то и ответит, то не главные.

— А посыльного для связи никак нельзя организовать? Дело-то серьезное...

— Ну раз ты тут такой самый умный, так мы тебя и организуем посыльным — пойдешь к Кремлю или как?

Назвался, понимаешь, белым груздем, не будь Дусей — делать нечего, пацан если что сказал, надо делать, а то не поймут. Вздохнул и продолжил:

— Если вы думаете, что я откажусь, то это зря — диктуйте инструкции и я пошел... да, и мандат какой-нибудь что ли, а то меня свои же ребята и расшлепают там на этом Каменном мосту.

Гурцкой уже с большим интересом, чем минуту назад, оглядел меня с головы до ног, потом сказал 'пошли' и завел меня в комнату отдыха, где ни души не было... крикнул перед уходом своему помощнику — заготовь мол товарищу бумагу с полномочиями.

— А ты не робкого десятка, — сказал он, сев в глубокое кресло, — я сам когда-то такой был, но жизнь обтесала. Сто грамм налить? — спросил он, свинчивая крышку у явно недешевой бутылки с виски.

— Нет, спасибо, я уж лучше потом выпью, — отказался я, — если целым вернусь.

— Ну как знаешь... слушай, значит, инструкции, — далее Гурцкой минут 10 обстоятельно передавал мне, что они хотят от Вампирова и вампировцев, а я в душе понимал, что слушать они меня всё равно не станут, да и сам Гурцкой понимал это не хуже меня, но делать было нечего и каждый играл свою роль до конца.

— Пистолет здесь оставь, менты могут докопаться, — сказал в итоге всего Владимирович, — возьми лучше молоток, он статью не добавляет, — и он вытащил откуда-то из шкафа красивый импортный молоточек с прорезиненной ручкой.

— Ну с богом, — тут Гурцкой перекрестил меня и направил ко второму выходу из комнаты отдыха, не через кабинет, — тут по черной лестнице пройдешь... а нет, стой, мандат же тебе ещё надо, — и он вышел в кабинет, но быстро оттуда вернулся, — держи вот, должно сойти.

Я прочитал написанное... 'Молодцов Леонид Сергеевич является членом штаба обороны Белого дома и уполномочен вести переговоры от лица руководства Верховного Совета РФ', и точно сойдет, обнял Гурцкого и скатился по черной лестнице на первый этаж.

На посту охраны показал своё фирменное удостоверение — помощник депутата Хасбулатова, меня быстренько пропустили, ну и я незамедлительно оказался в скверике, выходящем на эту... Конюшковскую что ли улицу. Слева высилось здание американского посольства, прямо была площадь имени Свободной сука России, будто в насмешку её так назвали, и площадь, и страну в смысле, ну а моя дорога лежала по Новому Арбату до самого до Кремля, граждане... километра полтора по пересеченной и местами минированной местности, это уж к гадалке не ходи...

Поправил молоточек во внутреннем кармане куртки, накинул капюшон на всякий случай и вперёд к приключениям, Лёнечка... площадь имени этой Свободной России я как-то без проблем пересёк, милицейские посты были сосредоточены в районе главного входа, а со стороны этой... Конюшковской никто никаким контролем не озадачился. Бардак, согласен, лично я бы озадачился, если б играл на стороне президента.

А вот и Арбат, Новый причем... ах, Арбат, мой Арбат, как сказал когда-то известный поэт-песенник — какой он нахрен мой... тем более Новый... тем более в эпоху безвременья, тотальной лжи и бессовестного хапанья всего, до чего дотянуться можно... так что пусть будет 'ах, Арбат, их Арбат' что ли... Шарик Аэрофлота на своём месте, на крыше ресторана, как вы уже сами понимаете, с названием 'Арбат', не крутится, упаси боже, и самолетики там не летают, и лампочки не вспыхивают, стоит мертво, но надежно.

Народу в общем и целом много, а вот полиции и военных как раз таки почти и нет, как будто и не революция в столице происходит... вот интересно, в октябре 17-го в Питере так же было? В смысле революционные матросы бегут штурмовать Зимний дворец, а питерские обыватели лузгают семки на Дворцовой набережной и лениво комментируют происходящие события... и в это время Аврора заряжает из главного калибра по верхнему этажу Зимнего — бурные продолжительные аплодисменты с набережной...

Но это я отвлёкся, мне же к Кремлю надо, Вампирова искать... и вампирёнышей (долой вампиров из правительства и вампирёнышей с телевидения! — лозунг оппозиции примерно тех времён, но это другие вампирёныши, мультипликационные). Иду не торопясь и не привлекая к себе лишнего внимания, но в то же время и не медленно, неожиданно меня останавливает милиция.

— Сержант патрульно-постовой службы Крякотень (ититтвою, какая у тебя чудная фамилия), предъявите ваши документы, гражданин!

Надо ж, шел и никого не трогал, чего он прицепился?

— Документы это можно, документы в порядке, граждане, — сказал я, копируя Фокса из известного фильма, и полез в карман, мееедленно, во избежание сами знаете чего.

— Так, — озадаченно сказал Крякотень, ознакомившись с удостоверением помощника депутата, — а еще что-нибудь есть?

— А что, этого недостаточно? — невинно поинтересовался я.

— В обычное время наверно хватило, но сейчас сами видите что...

Хорошо, достаю, так же мееедленно из другого кармана права, я их ещё в армии получил, в 88-м году, не просроченные, с фоткой. Сержант и их изучил с двух сторон, потом строгим голосом сказал:

— Пройдемте в патрульную машину, гражданин!

— Это ещё зачем? — сильно удивился я.

— Там будет произведён обыск...

— А основания? — продолжил я включать тупого.

— Режим чрезвычайного положения, вот и все основания, не валяйте дурака, гражданин эээ... Молодцов, и не задерживайте представителей правопорядка.

Я уже всё понял, что никогда не доберусь до Вампирова при таком развитии событий, поэтому громко сказал 'Что это там', указывая пальцем за спину менту, а когда он обернулся, цапнул у него из рук удостоверение с правами и дал деру в арбатские дворы. Ну он засвистел мне в спину конечно, а потом громким командным голосом позвал напарника из патрульной, очевидно, машины, а потом организовал преследование, но всё это было бестолку, бегаю я гораздо быстрее, чем они, так что я оторвался без проблем, тем более, что мне тут всё в общем и целом было знакомо и понятно — когда-то целых полгода прожил в коммуналке у родственника в Карманницком переулке.

На старом Арбате, еще не пешеходном, было гораздо спокойнее и милиции вообще видно не было, так что я спокойно дошёл до ресторана Прага и кинотеатра Художественный, а потом свернул направо на Знаменку — до Боровицкой площади же так ближе. Так... Знаменку в районе Генштаба перегораживала цепь военных, за спиной которых стояли парочка БТРов, тут я явно никуда не пройду... как это там будет говориться в недалеком будущем — 'выбирайте пути объезда', ну в моём случае обхода конечно. Я и выбрал... ну не зря же я тут полгода жил, все дворы и чердаки изучил... вот оно самое, площадь перед Кремлём, а вон ворота, куда кремлевское начальство заезжает, Спасская-то башня работает только в особых случаях, а вон и толпа вампировцев, а это походу и самый он, Виктор Иваныч, 45 года рождения, советский и российский политический деятель, глава движения 'Рабочая Россия'... ну и рожа, конечно, у тебя, Виктор Иваныч, ночью встретишь — потом долго в себя приходить будешь.

Август 1993, Старгород, вечер, остановка 40-го автобуса

Света что-то задерживалась, я от нечего делать купил в газетном киоске Спорт-экспресс (всего за 10 рублей — практически даром), сел на скамеечку и начал изучать шансы отечественных футбольных команд выиграть хоть что-нибудь в этом сезоне. В Кубке... ну то есть в Лиге уже чемпионов у нас должен был Спартак играть, ну-ка, ну-ка, кто там у них сейчас в составе солирует... ого, Цымбаларь, реинкарнация Феди Черенкова, а еще Писарев, Родионов, Бесчастных и конечно же Онопко. Сначала пройдут два квалификационных раунда, а потом уже группа, в первом раунде Спартаку с латвийским Сконто играть, пройдут без проблем, как мне вспоминается.

Кубок кубков — Торпедо... эти вылетят сразу... Кубок УЕФА — в первом раунде Алания с дортмундской Боруссией играет, московское Динамо с Айнтрахтом, Локомотив с Ювентусом (ну это-то я еще по Милану помню), мама родная, шансов ни у кого нет... ну значит за Спартак будем болеть, больше не за кого. Как уж там фанаты-то кричат... 'В мире нет ещё пока команды лучше Спартака'... и где-то рядом обычно 'Нужен гол, нужен два, нужен Кубок УЕФА'. До Кубка они конечно не доберутся, но нервы грандам потреплют конкретно... поставить что ли парочку ставок на них... ладно, потом подумаю над этим.

А Светочка тем временем всё не ехала и не ехала — вот же как мобильников не хватает в этом времени, звякнул бы и всё узнал мигом, а так только остаётся сидеть и ждать у моря погоды. Но я всё-таки сходил к телефону-автомату и позвонил на её рабочий номер, из трубки, как и следовало ожидать, кроме длинных гудков, ничего не раздалось. Битый час я её прождал, короче говоря, потом плюнул и домой двинулся, закупив по дороге в попутном ларьке пару бутылок Балтики, она только что появилась на рынке и имела весьма неплохие вкусовые качества, особенно номера 1 и 2, ныне забытые. Но зайти в подъезд мне помешала РКЦ-шная Люся, она сидела на скамеечке для доминошников, ну там, где по традиции Катя обреталась, увидела меня и обрадованно вскочила с места.

— О, Лёнчик, ты где пропадаешь, я тебя заждалась вся!

— Дела были, — хмуро ответил я, подумав, что было бы, если б я со Светой пришел... ничего хорошего не придумалось, поэтому я продолжил, — по работе какие-то вопросы?

— Да какая работа, я ж тебе сегодня обещала свою благодарность, вот сдерживаю значит обещание.

Походу без секса я сегодня не останусь, продолжил я свои мысли, а сказал:

— Люсьен Ивановна, я просто не верю своему счастью! Пойдем скорее, а то я весь в нетерпении.

— — — —

В постели Люся конечно была далеко не Светой, да и про лингам она никакого понятия не имела, и болтала без умолку, короче у меня голова начала раскалываться через час примерно... а тут еще и телефон затрезвонил, снял трубку.

— Алло, Лёня, это я, — сказала трубка голосом Светы, — у меня тут большие проблемы...

— Привет, — ответил я, — а я уж думал, ты меня просто так кинула, без проблем.

— Ну и неправильно ты думал. Понимаешь в чем дело, меня тут по дороге домой кавказцы, ну те самые, что в ресторане были, в машину затолкали и увезли куда-то за город...

Тут у неё кто-то отобрал трубку и я услышал чёткий гортанный голос:

— Ну что, петушок, твоя курочка у нас. Хочешь, расскажу, что мы с ней сейчас сделаем?

— Не надо, — быстро ответил я, — я и так догадываюсь. От меня-то вам чего надо?

Трубка некоторое время помолчала, видимо разговор немного не по сценарию пошёл, но потом продолжила:

— Пять штук зелёных и забирай свою девку с концами.

Я мысленно пересчитал сумму по курсу, получалось семь с лишним лимонов деревянных, нет, такую сумму мне быстро точно не собрать. Попробуем поторговаться что ли:

— Тебя как зовут?

— Ну допустим Ваха.

— Слушай, Ваха, 5 штук деньги очень серьезные и достать их за короткий срок не очень реально, может дисконт какой сделаете?

— Какой дисконт? — в некоторой растерянности спросил Ваха.

— Ну скидку значит по-нашему... скажем две штуки я смог бы найти за пару часов, но пять это исключено.

— Нэ буду я с тобой таргаватса, — перейдя на кавказский акцент, гордо заявил Ваха, — не принесешь через два часа пят штук, мы у неё палэц атрэжем. Для начала.

— Стой-стой, — сказал я, — не надо палец, считай, что договорились — куда деньги-то приносить?

Некоторое время трубка молчала, а потом наконец объявила место встречи:

— Заброшенную стройку у железки знаешь?

— Это который почтамт что ли? Знаю конечно.

— Вот туда и приноси.

— Так это здание-то здоровое, куда именно?

— Падхады са стараны трамвая, мы тэбя увыдым, — после чего раздались короткие гудки.

Ну дела, почесал я затылок. Люсе сказал, что у сестры неприятности, срочно нужна моя помощь, она вошло в моё положение, быстренько собралась и мы вместе вышли на улицу. Тааак, подумал я, хреново-то как всё, самому мне точно не справиться, надо алярм-баттон нажимать, короче говоря. Отошёл в соседний двор для предосторожности, там такая же хрущоба стояла, как моя собственная. Сел на пустую лавочку, осмотрелся по сторонам — вроде никого, произнёс кодовое слово 'кипарис' (надеясь, что это всё-таки дерево, а не торговая марка новейшего пистолета-пулемёта), но ничего как-то не изменилось...

Посидел минутку, еще раз громко сказал 'кипарис, чо непонятного-то?', на что услышал 'да идём мы, идём, не кипишуй', а затем раздвинулись кусты акаций неподалёку (ими тут весь двор был усажен), и из них вывалились оба двое то ли бандитов, то ли гэбэшников, в шикарном итальянском прикиде они были, на каждом модный пиджак расцветки 'пожар в джунглях' и штаны тоже непростые на каждом были.

— Ну быстро ж мы тебе понадобились, — сказал Бакс, — я думал, ты месяц продержишься. Говори что надо, наше время денег стоит.

В быстром темпе поведал им историю похищения Светы, Бакс сильно задумался... а Башка не думая выпалил — 'да шмальнуть по всей этой банде из Шмеля, у нас один выстрел вроде оставался, да и дело с концом'.

— А со Светой что тогда будет? — тут же поправил его я, — не надо, Света мне нравится.

— Ты погоди, — осадил Башку Бакс, — шмальнуть это дело нехитрое, а мы маленько поумнее должны сделать... слушай, Лёня, куда ты сейчас пойдешь и что ты сейчас сделаешь...

И он прошептал мне на ухо подробные инструкции, куда идти, что делать и как при этом целым остаться... и я пошёл, куда сказали...

— — —

Ровно через два часа я вышел из вагона трамвая-четверки и по улице с частной застройкой быстро вышел к зданию железнодорожного почтамта. Его начали строить году так в 85, одновременно с воцарением Горбачева, перестройки и гласности, да и умерла стройка почти вместе со всеми этими делами, в 91-м. Было оно необъятным, серо-бетонным, ощерившимся двутавровыми железными балками и жутко неприветливым... вот сколько раз я не проходил мимо, всегда почему-то инстинктивно хотелось побыстрее это сделать.

Бандиты ждали меня у центрального входа, да-да, там и центральный вход был, со ступеньками и двумя колоннами слева и справа. Там стоял тот самый чечен, с которым я дрался на заднем дворе ресторана 'Палыч', кобуру с ПМ-ом он, не скрываясь, повесил так, чтоб я её видел. Второго я не знал, но был он с АКМ-ом на плече и с сигареткой в углу рта.

— Пырынёс? — сходу спросил старший.

— Вот, — показал я сверток, покрытый старым номером Спорт-Экспресса.

— Разверни, — скомандовал старший.

— Сначала девчонку покажите.

Тот крикнул что-то на чеченском вверх и вправо, потом из пустого оконного проёма появилась сначала бородатая чеченская рожа, а потом и зарёванная Света.

Развернул сверток.

— А пачэму нэ в долларах?

— Не успел, — начал оправдываться я, — щас это проблема что ли, на каждом углу меняют.

— Ладна... пэрэсчитывать нэ буду, но если абманул, смарты...

Он опять крикнул что-то наверх, и через минуту мне в руки вытолкнули Светочку... вид у неё конечно был тот ещё... и мы быстрым шагом удалились от страшного недостроя. Когда подходили к трамвайной остановке, сзади вдруг коротко, но довольно сильно громыхнуло.

— Гроза что ли? — спросила Света.

— Да, наверно, — ответил я, хотя точно знал, что это не гроза. Бакс дал мне компактную адскую машинку и я засунул её внутрь свертка с деньгами... деньги тоже конечно ненастоящие были. А со счастливой дальше некуда Светой мы доехали на трамвайчике до её улицы, потом она домой пошла мыться и успокаиваться, сказал ей ариведерчи, Светочка и это... а домани наверно. А сам я отправился в свою хрущобу... но не дошел — из-за угла мне просигналил Башка, иди мол сюда.

— Молодец, всё правильно сделал, — довольно сказал Бакс, — нам тоже поощрение за это выпишут.

Что уж им там выпишут и в каких объемах, я уточнять не стал.

— Но тут сверху распоряжение прилетело, — продолжил тем временем Бакс, — этот случай не считается, потому что ты не за себя просил.

— Да ну? — удивился я. — Значит у меня еще один шанс появился.

— Угадал, можешь ещё нас вызвать, только уж это точно будет последний раз. Да, и кодовое слово меняем на 'кедр'.

Вот же какой-то любитель фауны на небесах сидит, подумал я... или новых видов автоматического оружия... а вслух сказал:

— Окей, договорились. Вам тоже удачи, парни.

Но до своей квартиры я в этот вечер так и дошёл, потому что... ну вы наверно и сами могли бы догадаться почему — потому что на переходе через трамвайные рельсы меня встретил строгий неулыбчивый мужчина в стандартном черном костюме со словами:

— Ай, как нехорошо, Леонид Сергеевич, мы вас ждём-ждём, никак не дождёмся, а вы бегаете от нас, как этот... зайчик в лесу.

Зайчики в лесу понятно от кого бегают, хотел было я продолжить его аналогию, а я в пасть к волку сам лезть не хочу, но сдержался...

— Признаю свою вину, меру, степень, глубину, — начал я свою покаянную речь словами из 'Федота-стрельца', но чёрный человек видимо Филатова не читал, не было такого пункта в программе его обучения, поэтому ответил он коротко и просто:

— Пошли...

И показал, в какую сторону мне идти надо — обратно к ДК. Там на парковке перед ней стояла такая же черная, как и он сам, Волга ГАЗ-31 (редкостный уродец на мой взгляд даже по сравнению с 24-й, не говорят уж про 21-ю, которая с оленем), он открыл переднюю дверь справа для меня, а сам сел на водительское место, и сразу вслед за этим мы рванули по полупустому вечернему городу в направлении Малой Дворянской улицы, бывшей Рубинштейна.

Там меня завели в давно обещанный кабинет 313, никакой уточняющей таблички под номером у него не было, так что оставалось только догадываться, кто за этой дверью скрывался... а никого там и не было внутри. Черный товарищ удивленно похлопал глазами, потом вывел меня в коридор, посадил на стул в углу и сказал ждать, а сам скрылся за поворотом. Ждать пришлось не очень долго, минуты три всего — из-за того же поворота появился другой черный человек, которого можно было бы перепутать с первым, если б не галстук другого цвета, в полосочку он у него был в отличие от однотонного, видимо такая свобода мнений в конторе таки допускалась.

— Леонид Сергеевич? — строго спросил он меня.

Нет, блин, Леонид Ильич, хотел было я ему ответить, но сдержался, а просто кивнул головой.

— Заходите, — и он распахнул дверь номер 313.

Я сел на стул для посетителей, а черный в полосочку товарищ наконец-то представился:

— Майор Семёнов, можно Рудольф Викторович.

— Может и корочки покажете? — нагло поинтересовался у него я.

Семёнов и бровью не повел, а просто вынул из внутреннего кармана удостоверение со щитом и мечом, раскрыл и показал мне издали... фамилию успел рассмотреть, действительно Семёнов, но всё остальное уже нет, потому что он быстренько его закрыл.

— Что же это вы, Леонид Сергеич, Леонид Сергеич, — с задушевными интонациями начал беседу майор, одновременно открывая портсигар, — мы к вам со всей душой, а вы от нас бегаете, как этот...

— Как заяц, — помог ему я.

— Правильно, как заяц... курите? — предложил он мне портсигар.

— Спасибо, бросил давно, — ответил я.

— Ну и правильно, а я всё только собираюсь бросить, но никак не получается...

Далее в воздухе повисла напряжённая пауза... да ты артист, подумал я, прямо как в академическом театре паузы можешь тянуть...

— Вы догадываетесь, почему мы вас вызвали? — наконец нарушил молчание майор.

Знаем мы эти ваши подходцы, подумал я, щас я тебе взял и всё вывалил.

— Понятия не имею, товарищ майор, — сказал я с самым невинным выражением на лице. Тот несколько раздражённо побарабанил пальцами по столешнице и продолжил:

— Что у вас там произошло позавчера в кафе Палыч, расположенном... расположенном (и он заглянул в бумажку, вынутую им только что из папочки черного же цвета) по адресу улица Октябрьская, дом 10?

Ну наконец-то какая-то ясность, обрадовался я, а то прям всю душу измотал.

— Охотно расскажу, дорогой Рудольф Викторович, — затараторил я, — в этот день в семь часов вечера я договорился со своим одноклассником и двумя знакомыми девушками посидеть немного в этом ресторане и отметить моё устройство на работу. Встретились, отметили, но в процессе отмечания к нашим девушкам начали приставать лица кавказской национальности, с одним из них пришлось выйти на улицу и поговорить более предметно. А потом мы рассчитались и покинули это заведение, на часах было... около половины десятого. Собственно на этом и всё — больше там ничего не произошло.

— Хорошо... — почесал в затылке майор, — а сейчас вот вам лист бумаги, садитесь и подробно опишите ваше пребывание в городе Ивреа... и учтите, чем больше подробностей будет, тем лучше для вас — кто, когда, с кем, сколько. Отдельно опишите ваши встречи с... (он опять посмотрел в свой листок) бывшими гражданами Российской Федерации Борисом Карповым и Борисом Вороновым. А я пока покурю...

Первая мысль у меня была 'Опа, а почему бывшими? И когда успели...', ну а вторая, сами понимаете, какая — 'Игорёк сука сдал, больше некому'. Вздохнул и решился уточнить у товарища майора полётное задание:

— Я ж ведь и час могу эту командировку описывать, если во всех красках и кисточках — у вас так много свободного времени?

— Пиши только о существенном, остальное можешь опустить, — буркнул товарищ майор, достал из ящика стола свежий 'Спорт-экспресс' и углубился в изучение раскладов по нынешнему розыгрышу Лиги чемпионов... надо будет попросить у него этот номер, когда всё закончится.

— И ещё одно, тщ майор, — решил я на всякий случай включить дурака, — кто такие Карпов и Воронов? Я людей с такими фамилиями не знаю... ну то есть знаю конечно, но те в Италии сроду не бывали — о ком речь?

— Ну что ты Ваньку-то валяешь? — устало ответил майор, — Бакс это и Башка.

— Так бы сразу и сказали, а то Карпов какой-то, — ответил я и углубился в сочинение заказанного текста.

Написал всё, как есть... то, что можно было проверить конечно — содержание разговора с Баксом и Башкой естественно сильно искривил, ещё только не хватало, чтоб меня отсюда прямиком в психушку свезли, а ведь свезли бы, если б я про смотрящего на небесах упомянул, да о смене концепции по моей охране. Отдал три с половиной листочка А4 майору, он их внимательнейшим образом прочитал, потом ухмыльнулся и заявил:

— Значит я так понимаю, Леонид Сергеич, что правды писать мы не захотели?

— Кто это мы? — довольно нагло спросил я, — про вас ничего не могу сказать, но я всё как было написал, ничего не добавил и не убрал.

И откинулся на спинку стула.

— Меня вообще в чём обвиняют-то? И потом, эта вот беседа она официальная или пока что нет, вы уж поясните.

Майор Семёнов сделал строгое лицо и выпалил без запятых:

— Произошло серьезное государственное преступление, в котором замешаны наши бывшие граждане Карпов и Воронов, мы ведем расследование этого преступления, а ты, Лёня (перешёл он невзначай на ты), привлекаешься к этому делу в качестве свидетеля. Пока что свидетеля, но если будешь врать и выкручиваться, мы тебя быстренько в подельника переквалифицируем, так понятно?

— Так стало немного понятнее... — протянул я, — и в каких местах я по-вашему сейчас выкручиваюсь.

— А вот в этих, — и с этими словами Семёнов достал из стола видеокассету ТДК и вставил её в видик, стоявший на приставном столике рядом с переносным телевизориком Панасоник. После нескольких секунд полос на экране изображение наладилось и на нём отчетливо нарисовался я, разговаривающий с двумя бандитами перед входом в Кастеллу делла Ивреа. Не все слова можно было разобрать, но и оставшихся с лихвой хватило, чтобы понять степень моего вранья.

Майор подождал минутку, потом выключил телевизор и вытащил кассету.

— О чём идёт речь на этом видео — потрудитесь рассказать подробно, гражданин Молодцов, — перешёл он вдруг на официальные обороты речи.

— — — —

Вышел я таки из здания на Малой Дворянской сам, а не под охраной, но часа через два после вопроса майора про видео... сил уже никаких не осталось, поймал такси и за полторы штуки (удвоенный ночной тариф) вернулся в свою хрущобу, в душе надеясь, что хотя бы на сегодня приключения закончились, но надеялся я зря, потому что... потому что в подъезде между вторым и третьим этажом сидела на подоконнике и болтала ногой Катя-Катерина-Вознесенская. И меня ждала, что ей ещё делать в таком месте? И в такое время?

— Приветик, Лёнечка, что-то ты поздненько сегодня заявился, я уж тут все глаза проплакала, тебя ожидаючи.

— Кать, — тупо ответил я, — я ж тебе сказал, что на неделю беру тайм-аут, а потом поговорим. Неделя разве прошла?

— Для меня да, — сказала она, скромно потупив очи, — а для тебя не знаю.

— Ну пошли что ли, горе ты моё... вознесенское, кофе что ли сваришь для нас обоих.

— На ночь разве кофе пьют?

— Я всегда так делаю, это для меня лучшее снотворное, а ты уж как хочешь, — и мы пересекли дверной проём. Первое, что я сделал, так это раскрутил телефон, отвертка так тут и валялась рядом с ним и выдрал оттуда с мясом красивую коробочку с эмблемой фирмы Экьюмент. Катя удивленно спросила:

— А это зачем?

— А это затем, чтобы нас твои дружбаны с Малой Дворянской не подслушивали, ты и так им подробный отчет напишешь.

Катя внимательно посмотрела мне в глаза, потом взяла табуретку с кухни, подошла к люстре и с табуретки вытащила оттуда еще один проводок.

— Вот теперь чисто, — гордо сказала она, отряхивая ладони от пыли. — Мог бы и сам догадаться, если такой умный.

Я немного ошарашенно пронаблюдал все её действия, потом задал первый же вопрос, который крутился у меня в голове, как веретено в швейной машинке:

— Так ты значит у них не работаешь?

— Выпить у тебя есть что-нибудь? — вместо ответа спросила она. — А то на трезвую голову такой разговор опасно вести...

Вытащил из шкафчика заначенную еще с итальянской поездки бутылку узо, это хоть и греческий продукт, но всё равно экзотика в наших местах, прикупил в дьютике-фри по дороге домой... это когда Игорёк выкаблучивался с возвратом своих НДСов.

— Ничего напиточек, — сказала Катя, отпив глоточек, — оригинальный вкус, из чего оно делается-то?

Я пожал плечами — мол разве это так важно сейчас? Важно? Ну хорошо, слушай... в состав узо этого входят анис, гвоздика, миндаль, кориандр, фенхель... знать бы ещё, что такое фенхель... давай теперь к делу.

— Давай к делу, — покладисто согласилась она, осушил рюмку до дна. — Ты думаешь почему у меня такая странная реакция на тебя была, когда я тебя первый раз увидела? Вспомнил?

Ну еще бы не помнить, зрачки у неё во всю радужную оболочку были, когда она меня увидела в этом своем посёлке Вознесенском.

— Так вот, я ж тебе кажется говорила про свою бабушку-ведунью? Говорила, часть её способностей мне передалась...

— И что это за способности? — поинтересовался я, разливая по второй рюмке. Шоколадку еще нашел, предложил Кате, она отказалась.

— Разные способности, Лёнечка, разные, одну из них ты видел возле парашютной вышки...

— А что, и другие есть?

— Ну например будущее я могу видеть... не у всех и не всегда, но вот твоё будущее тогда в правлении, в администрации района то есть мне, как на ладони открылось.

— И что, моё будущее такое страшное, если судить по твоей реакции?

— Не то, чтобы страшное... хотя и это тоже есть, но скорее необычное — ты на фоне всех, кого я до этого видела (а я много кого видела, ты не думай, что в своём Вознесенском сиднем сидела), выделялся как этот... большой африканский слон в тундре, посреди карликовых березок и ягеля.

— Интересно, — задумался я, — но ты не останавливайся, чеши дальше, раз уж начала, что там меня такого интересного в будущем ждёт?

— Давай я не буду тебе всё это рассказывать, а то тебе жить неинтересно станет...

— Хорошо, не надо рассказывать, но про Малую Дворянскую уж будь добра выложи все подробности...

— Тут всё очень просто — сразу же вслед за тобой в Вознесенское приехали два очень серьезных дяди, показали мне корочки и сказали подписать бумагу. Я поупиралась немного, тогда они пообещали большие проблемы моим родственникам и что я никогда в институт не поступлю, я и плюнула и всё подписала. А дальше они подробно проинструктировали меня, куда мне ехать и что делать — вот я и поехала к тебе.

— Здорово, — ответил я, разливая остатки Узо, — одного только не пойму, чеж ты меня кинула-то с этим доморощенным Томом Крузом? Это тоже в задание входило?

— Нет, вот Том Круз ни в какие задания не входил, но и ты меня пойми, я же всё-таки женщина, хоть и 17-ти лет от роду, у меня могут быть разные гормональные всплески или нет?

— Наверно могут, — согласился я, — и ещё мне очень интересно всё, что связано с этими двумя то ли бандитами, то ли вашими ребятами с Малой Дворянской — Бакс с Башкой, в смысле Карпов и Воронов тут как нарисовались и вообще зачем они в этой схеме?

— Про них ничего не могу сказать...

— А как тогда ты их пополам складывала, ну возле вышки парашютной? Я как вспомню, так меня всего передергивает...

— А вот это совсем просто, вот с помощью этого я всё сделала, — и она достала из кармашка пакетик с таблетками. — Одна таблетка на стакан и ты становишься абсолютно внушаемым — всё, что хочешь, можно тебе рассказать и ты в это поверишь, как в святую истину.

Я отобрал пакетик, рассмотрел его чуть не на просвет зачем-то — надписей там никаких не было, а были эти таблеточки среднего размера и желтенькие.

— Как хоть она называется-то, химия эта — не секрет?

— Нет конечно, это скопохлоралоз, из семейства барбитуратов...

Я посидел немного, барабаня пальцами по столу, потом задал самый главный вопрос:

— Ну и для чего же такая сложная комбинация сложилась? Просто прийти ко мне и попросить сделать то-то и это-то нельзя было?

4 октября 1993, Москва, Боровицкая площадь, вечер

Вампирова на этой площади я сразу вычислил, по максимальному уплотнению народа — так-то люди там весьма реденько располагались, только ближе к оцеплению (которое примерно в сотне метров от Боровицких ворот было выстроено, жиденькое, надо признать, оцепление) народ погуще стоял, да вот в одном углу, почти что у самой набережной Москвы-реки человек 200-250 флагами активно махали. Попытался с ходу пробиться к Вампирову, меня задержали два очень крепеньких товарища с вопросом:

— Кто такой, почему не знаем?

Аккуратно вытащил из кармана гурцковское удостоверение, развернул... они прочитали, морща лбы и шевеля губами (ну и охранничков конечно Вампиров себе набрал), потом один продолжил держать меня за локоть, а второй метнулся к начальству с докладом. Начальство доклад выслушало, после чего милостиво соизволило пригласить меня на беседу, тупо указательным пальцем меня поманило. Подошёл, чо...

— Виктор Иваныч, — сразу сказал я, — меня руководство из Белого дома послало, дело есть. — И снова развернул страшную бумагу.

Вампиров взял её в руки, прочитал от самой шапки и до самой закорючки Гурцкого в конце, после чего сказал мне:

— Ну давай, говори, чего они хотят. А я послушаю.

— Виктор Иваныч, — взмолился я, — а можно как-то ограничить количество ушей, дело-то в общем и целом конфиденциальное.

— Пошли, — коротко сказал он, после чего повернулся и потащил меня к развернутой на краю поля палатке, обычная армейская палатка зеленого цвета 3х5 метров, внутри пяток раскладных стульев и раскладной же столик с какими-то бумажками, в углу ящики еще какие-то лежали.

— Тут нормально? — спросил Виктор Иваныч, садясь на стул.

— Ага, вполне, — ответил я, пододвигая другой стул поближе. — Меня собственно Гурцкой послал передать одно сообщение, а потом высказать его рекомендации.

— Это я уже понял, — сказал, затягиваясь папиросой, Вампиров, — давай ближе к делу.

— Можно и ближе, — ответил я и дословно передал всё, что мне было сказано в Белом доме.

Вампиров хмыкнул, затянулся папиросой очень глубоко, потом выдал:

— Думаешь, я сам этого не понимаю? Ты пойди людям на площади это скажи, а я посмотрю, как они спокойно разойдутся по домам.

— А что, я ведь могу и всем это сказать, — неожиданно для самого себя рубанул я, — трибуну бы только повыше да мегафон... — но больше я сказать ничего не успел, потому что прибежал порученец Вампирова с экстренной новостью. Экстренность у него на лице была написана... но сказал он её, эту новость, аккуратно на ухо руководителю. И это правильно, режим секретности надо соблюдать даже и в таких полевых условиях. Вампиров скривился, как будто горький огурец съел, а потом взял и выложил всё услышанное мне:

— Там переговорщики из Кремля подошли, пойдем побазарим что ли...

А я чего, я был совершенно не против пойти побазарить. Переговорщиков было трое, два гражданских (в одном я узнал Барбариса) и полкан почему-то с ракетными петлицами.

— Кто тут у вас за старшего? — спросил Барбарис суровым, как ему самому наверно казалось, тоном, на деле это был какой-то писк двухмесячного котёнка.

— Ну я, — небрежно ответил Вампиров, — и что дальше?

— Предлагаю пройти к нам в Кремль и поговорить о ситуации, пока она из-под контроля не вышла.

— Э нет, — сразу же пошёл в отказ Вампиров, — знаю я ваши разговоры, руки за спину заломаете и в лубянский подвал свезёте. Говорите с моими доверенными лицами, вот... — и он выпихнул вперёд нервного парнишку буквально 20 лет от роду одной рукой, а второй двинул в спину между лопаток мне. — Аркадий Укрупник и Леонид Молодцов, члены штаба нашего движения, а у Леонида есть мандат на переговоры аж от самого Гурцкого, покажи им...

Во попал, подумал я, но бумагу вытащил и показал в третий раз за полчаса. Барбарису кажется понравилось, потому что он сказал нам с парнишкой:

— Хорошо, идёмте.

И мы пошли по пандусу Боровицких ворот внутрь Кремля.

Далеко нас не потащили переговариваться, прямо возле ворот этих завели в какую-то сторожку для охраны, внутри был стол, две длинные лавки, несгораемый сейф в углу и плакатики с основами караульной службы на стенах. Кроме этих троих очень скоро и главный кремлевский охранник подтянулся, Печенькин который, похожий на пожилую собаку-боксера на заслуженном отдыхе.

— Ну так что будем делать, господа хорошие? — начал Барбарис.

Задавил в себе сакраментальную фразу 'господа все в Париже', посмотрел на своего напарника с дикой фамилией Укрупник (певец что ли будущий?), который совсем не собирался ни мычать, ни телиться, вздохнул и бросился грудью на амбразуру:

— Договариваться очевидно, господа — у вас другое какое-то предложение есть?

Печенькин усмехнулся, сел с краю (так-то он возле окна всё стоял, обозревая здание Оружейной палаты) и продолжил, обращаясь конкретно ко мне:

— Дожились, нечего сказать, переговоры о судьбе страны с какими-то пацанчиками вести приходится... тебе сколь лет-то, сынок?

— 28, Александр Васильевич (надо ж, как бессменного председателя КВН зовут), не сказать, чтоб очень сильно меньше, чем вам, — нагло ответил я.

— В армии-то служил? — зачем-то уточнил тот.

— А то как же, ДМБ-88, Группа советских войск в Германии, отдельный 190-й радиобатальон.

— О как... — неожиданно задумался Печенькин, — а кто там тогда рулил-то, в этой вашей группе войск, не генерал Гусь случайно?

— Так точно, — упавшим голосом ответил я, не ожидая от этих уточнений ничего хорошего, — Гусь Александр Иваныч...

— Тогда вставай и пойдём, к тебе отдельное дело будет, — сказал Печенькин и повел меня по Дворцовой площади куда-то внутрь Кремля.

Август 1993, Старгород, вечер, хрущоба в Калининском поселке

— Так чего прямо-то ко мне никто не пришёл, а развели тут, понимаешь, тайны и интриги Мадридского, понимаешь, двора? — повторил я вопрос для Кати.

— Ты у меня спрашиваешь? — недоумённо переспросила она, — задавай эти вопросы организаторам, а я мелкий исполнитель, с меня какой спрос-то?

— Ладно, — устало ответил я, — раз пришла, выгонять тебя не буду, ложись вон на раскладушке в той комнате, а у меня тяжелый день был, я спать хочу. Утро, как говорится, вечера мудренее... хотя это с какой стороны посмотреть конечно...

— — —

А утром я выпроводил Катю на учёбу (нечего учебные занятия прогуливать), а сам честно-благородно отправился в родной банк завершать пусконаладочные операции по окарточиванию нефтеперегонного завода. В бюро автоматизации меня ждал очередной сюрприз... что-то их чересчур много стало в последнее время, подумал я, и хоть бы один со знаком плюс. А сюрприз такой был — мой ангел-хранитель в этом учреждении Блошкина Тамара Сергеевна слегла в больницу с чем-то тяжелым, а её место согласно решению акционеров (там сплошь начальники с Машзавода были) занял не первый заместитель, а просто заместитель, которая Света с волчьим характером от неустроенно личной жизни. Так что готовься, Лёня, к сложной жизни, сказал я сам себе и как в воду глядел, буквально через полчаса последовал вызов в кабинет к начальству, где мне было предложено написать заяву по собственному.

— А в чём, собственно говоря, дело-то? — спросил я, нагло глядя в голубые глаза Светочки, — моя работа не устраивает или трудовая дисциплина может у меня хромает?

— Да, — сказала, не поднимая глаз, Света, — вообще всё не устраивает, садись и пиши, короче говоря.

— А как же карточный проект, он же еще не закончен?

— По закону ты 2 недели должен отработать, как раз закончишь и может выметаться.

Написал, чо... всё равно мне не работать тут с таким отношением начальства-то. Вернулся в своё бюро, огласил мнение руководства — Игорёк чуть не в открытую начал радоваться и потирать руки, Люся немного опечалилась, но не слишком сильно, Миша (он уже вышел из отгулов, крайне озабоченный и серьёзный) посмотрел на меня волком — а я-то тут при чём, дорогой, не надо было кидаться на первую встреченную юбку, как голодной собаке на кость... короче со счетом 2:1 народ проголосовал за мою отставку... Вадики ещё — ну так один лежит в больничке с раскроенным черепом, можно считать, что вышел он из строя на непонятный промежуток времени, а второй пребывает в Объединенных Арабских Эмиратах с молодой женой и ему, надо понимать, всё по барабану. Вернется как раз к моему увольнению.

Ну и хорошо, ну и славно, а мы займемся всё-таки банкоматами и линиями связи с нефтеперегонщиками, потому что обида обидой, но обещанное выполнять таки надо, иначе какой же я пацан с Калининского посёлка буду, если слово сдержать не сумею?

Подумал между делом вот про что — мои-то хоть деньги со вклада мне отдадут или как? Про тот суперльготный вклад я уж даже и заикаться не буду, но я же свои кровные 300 тыщ туда положил... ну будем надеяться, что до такой степени наглости, чтоб закрысить в наглую чужие деньги, Светочкины руки таки не дойдут...

Проработал до обеда спустя рукава, совершенно ничего делать не хотелось, думал вместо этого о том, где бы раздобыть денег, желательно много и сразу, чтобы о них в дальнейшем не беспокоиться... придумал пока только спортивную лотерею. Полуподпольных букмекеров я почему-то с порога отверг, ну их, прирежут пожалуй при первом же крупном выигрыше, а вот Спорт-прогноз сейчас кажется благополучно существует и там неплохие бабки крутятся, а результаты спортивных соревнований, особенно футбольных я, натужась, смогу вспомнить — с младых лет футболом интересовался, вот этим пожалуй и займемся.

Еще что можно придумать? Насчет МММ у меня далеко идущие планы, так что его за скобками пока оставим, а вот другие пирамиды можно рассмотреть... что там в 93-м году стартовало? 'Русский дом селенга' и 'Хопер-инвест' практически параллельно начали работать и проценты вплоть до середины следующего года платили вполне исправно... ещё помню Тибет какой-то (доходы, как горные вершины высоки), НБ-Траст (Сретенка-9, Армянский, дом 5, ваши заботы мы сможем понять), Властилину и банк Чара, но очень смутно, так что с ними наверно связываться не будем, а вот Селенг с Хопром это самое то и есть.

Ну вот я и в Хопре! Хопер-инвест отличная компания! От других. Сначала акции, потом чай — много чего в русский фольклор вошло от этой конторы-однодневки. А вот от Селенга ничего почти не осталось, кроме унылых девочек в кокошниках... да и хрен с ней, с рекламой, проценты и та, и эта контора платили очень неплохие, главное сбежать оттуда не позднее начала лета 94-го. А Машбанк этот пусть удавится со своими жалкими 1500% годовых.

Да, и ваучеры конечно, как же я про них забыл, их же вот-вот только раздавать народу начали, сам Чудайц обещал народу по две Волги на каждый, а Чудайц же врать не будет, даже невзирая на такую фамилию, верно? Кристальной же души человек, правильно? Я свой ваучер кстати не получил еще, надо в какой-то там ваучерный центр переться с паспортом — вот кстати занятие на завтра, заодно изучу обстановку и проведу маркетинговое исследование, почём народ согласится продавать это добро... а с ваучерами, если их у тебя много, можно много чего полезного сделать... не, Норникель с Сургутнефтегазом даже и с очень большим пакетом не купишь, там всё схвачено, но например наш Машзавод или тот же Боровский нефтеперегонный — а почему бы и нет, Лёня?

Ну и главное, конечно, на текущий момент занятие для себя, которое я давно уже определил — создание и раскрутка рекламного агентства, назовём его... ну я не знаю... пусть будет 'Лунный свет' — да знаю я, знаю, что есть уже такой сериал с этим... Брюсом Виллисом в главной роли, но во-первых там всё-таки детективное агентство фигурирует, а не рекламное, а во-вторых плевать хотели в Российской Федерации образца 1993 года с высокой колокольни Ивана Великого на какие-то непонятные там авторские права, так что путь будет Лунный. И камеру надо выкупить у коллектива нашего бюро, пока деньги есть — для них это игрушка, а для меня орудие производства.

И ещё можно бы прокрутить пару-тройку мероприятий чего-то торгово-закупочного... что тут у нас сегодня максимальную маржу даёт? Не, со шмалью, оружием и проституцией я связываться конечно не собираюсь, убьют ведь не за понюшку табака, но спирт, господа хорошие, Ройаль или шампанское Спуманте вполне подойдут... и об этом тоже можно подумать.

Но ничего из перечисленного мне не удалось реализовать, потому что в наше окно (а оно у нас было очень широкое и высокое, тяжелое наследие архитектурного стиля 'сталинский ампир') постучался... ну кто бы вы думали? Не, не угадали — американец Павлик туда постучал, не жирный и потный калифорниец, а тот, который из Хайянеса, так он, шевеля губами, начал делать приглашающие жесты, из которых я понял, что внутрь его менты не пустили, а он вот приехал и жутко хочет поговорить со мной на очень волнующие темы. Сказал Игорьку, что выйду на полчасика, и побрёл на встречу с Павликом, да...

— Привет, — бодро сказал я ему прямо на пороге банка, взял под локоть и отвел в сторону, — что там нового в Хайянесе?

— Здорово, — буркнул он в ответ, — всё хорошо у нас в Хайянесе, новый торговый центр вот недавно открыли... пляжный сезон заканчивается... мэра только что нового выбрали. А я за Катей собственно приехал, — перепрыгнул он сразу ближе к делу, — где её искать-то?

— Ну пойдем в кафе что ли какое, — предложил я, — чего мы на дороге разговаривать будем? Тут рядом что-то новое недавно открылось.

И Павлик согласился — переместились в кафе под названием 'Кристина', у него по европейской моде на улице столики стояли, под сенью вьющегося плюща... а может винограда, достаточно уютно по-моему. Заказали по пиву Афанасий (оно только что на рынке появилось, в красивых таких четырехгранных бутылках и объем нестандартный, 430 грамм) и по салатику, заодно и пообедаю, подумал я.

— Значит за Катей приехал... — задумчиво сказал я, отпивая пива из бокала, — надо ж, как она тебе в душу-то запала...

— А что, нельзя разве? — ответил он вопросом на вопрос, — так где она и что с ней? Может у неё кто-то появился за это время?

Я даже поёжился от перспективы рассказать всё про Катю и кто у неё появлялся — нет, это она пусть сама как-нибудь расскажет, если захочет конечно.

— Я с ней не особо общаюсь в последние недели, съехала она в политеховскую общагу, учится на первом курсе, неплохо вроде учится. Адрес могу дать, телефона у неё нет, как ты сам понимаешь, какие телефоны в общаге. Про тебя вспоминала временами, — на всякий случай соврал я. — А ты целенаправленно за ней приехал или ещё какие-то дела есть?

— За ней, — ответил Павлик, глядя на виноградные плети, — ну давай катин адрес что ли, да я поеду.

— Бери, мне не жалко, — и я продиктовал ему адрес, — только она всё равно сейчас на учёбе... да, вспомнил, что хотел спросить у тебя, да как-то случая не подворачивалось — ты в какой сфере деятельности-то в своём Хайянесе работаешь? Если не секрет.

— Никаких секретов, в рекламе я работаю, копирайтером — слышал такое слово?

— Это которые рекламные слоганы сочиняют?

— В том числе, но не только.

— Слушай, у меня тогда к тебе просьба будет, как к старому товарищу — проконсультируй что ли по вопросам рекламы? Хочу замутить что-то такое в нашем городе, а опыта не хватает... написал с десяток сценариев и даже снял несколько роликов, может посмотришь опытным взглядом и выскажешь пару ценных замечаний?

— Да без вопросов, всё равно же пока Катя недоступна — куда идти-то?

И мы с ним подались мимо Парка культуры и отдыха, через трамвайные рельсы и рядом с доминошным столиком. Вот сюрприз бы был, если б здесь Катя сидела, подумал я, заходя в подъезд. Ролики Павлу в принципе понравились, как он заявил сразу, только я не понял, чего это в них во всех Катька снималась? Да не было никого под рукой, вот и задействовал, ответил я. Ну тогда слушай замечания. И далее он битых полчаса делал эти замечания и давал указания, что нужно убрать, что добавить, а под конец таки вывел резюме, что лучше всего переделать эти ролики от начала и до конца, но шансы у тебя, Лёнечка, небольшие есть, так что старайся.

Выпили кофе, я заварил в турке нормальный молотый Якобс, и тут мне в голову стукнула одна мысль:

— Слушай, а тебе случайно ничего не говорят такие фамилии Карпов и Воронов? Оба Борисы.

Павлик подумал несколько секунд и выдал:

— Ну знаю я людей с такими фамилиями-именами, не уверен, правда, что это те самые, что тебе нужны, уж очень они распространенные.

— Подробности можешь рассказать?

— Пожалуйста... это наши партнеры по странам СНГ, Карпов замдиректора рекламной конторы, а Воронов главбух.

— Да ты чо! — потрясенно сказал я, — а контора как называется?

— Именно так и называется, 'Вороной карп', с ограниченной ответственностью.

Тут у меня в мозгу ослепительной молнией пронесся один вопросик, и я его немедленно задал:

— А директором там случайно не Гена Коломейцев?

— Точно, Геннадий Андреич Коломейцев — откуда знаешь?

— Догадался... — буркнул я. — Ну ладно, учеба у Кати наверно к концу подходит, давай езжай к ней, а мне еще поработать бы надо немного...

Тут Павлик подхватился и умотал на остановку сорокового, я это дело из окна проконтролировал. А я... думаете на службу свою пошёл, откуда меня уже практически пинками выгнали? Щас... подождёт служба до завтра, а я лучше посижу и покумекаю, сводя многочисленные гнилые ниточки в один клубочек... а ниточек ой, как много... а клубочек ой какой спутанный... взять бы и выкинуть всё на помойку, да начать с чистого листа... ан не выйдет, придётся старый лист дописывать-переписывать-на обратную сторону как бы ещё не залезть при этом...

Значит что мы имеем в сухом виде к отгрузке? На базисе FOB Калининский посёлок? Начнём с самого начала... что у нас там было в самом начале? Сосед Евгеша был, который чирик на опохмел просил, а я ему стольник вместо этого выкатил. А через полчасика Евгешу зарезали, это первый, так сказать, фактик в мире галактик.

Едем дальше, видим мост... не мост вообще-то, а знойную красавицу Оксаночку, коя застукала меня за проверкой карманов Евгеши, что ей там понадобилось, в его квартире, это большой вопрос... здесь я отчетливо вспомнил, что дверь в квартиру я плотно прикрыл за собой, я всегда так делаю, даже если на десять секунд вхожу-выхожу, так что её слова, что мол она была приоткрыта, чистой воды прогон. Это факт номер два...

Ладно, оставим пока в тылу эти вопросы, а зайдем-ка мы сразу во фронт — кто такие эти два Бориса-чекиста и почему они на меня так круто наехали? Для начала — как я с ними встретился? Правильно, Юрик Шпагин послал меня в эту контору, как её... АО 'Гарант' (которое хрен его знает, что оно гарантирует, кроме неприятностей), а Борисы в это время зашли туда по вопросам крышевания... стоп, слова 'крыша' я от них не слышал, так что это мои догадки, а чего они в натуре хотели от этого 'Гаранта', науке неизвестно... и ещё я вспомнил такую маленькую деталь — уж очень быстро они разобрались с хозяином, и десяти секунд не прошло, а потом, когда я заглядывал в дверь, проходя мимо по дороге в раздолбанную Тойоту, никаких видимых повреждений у директора Гаранта я не заметил... крови тоже не было, была только суетящаяся красивая секретарша Лидочка. Походу тут нарисовывается отчетливая цепочка — Юра Шпагин/директор Гаранта/два бандита, и всё, что в тот день происходило смахивает на любительский спектакль в заштатном ДК...

Еще отмотаем немного вперёд — мёртвого Юру я, если честно, не видел, это тоже вполне могла быть инсценировка... а могла бы и нет, уж очень что-то сложно становится... лучше про двух бандитов... что я про них знаю:

А) они приходили крышевать Гарант, потом через меня вызвали на стрелку Шпагина, потом замочили его (что не факт, но примем, ладно), потом наехали на меня с этим несуразным лимоном

Б) потом они начали доставать меня из астрала — сначала в воскресенской гостинице, потом у парашютной вышки, первый раз мне Евгеша помог, второй Катя

В) далее они каким-то образом попали в Италию, где переквалифицировались в моих ангелов-хранителей

Г) Светочка утверждает, что они работали в органах до недавнего времени

Д) а майор Семёнов с Б.Дворянской улицы сказал, что они изменники Родины и предатели

Ну и наконец Е) американец Павлик твёрдо уверен, что они совладельцы его фирмы-партнера, занимаются рекламой и продвижением товаров и услуг.

Что-то слишком сложная цепочка, от обдумывания её у меня дико разболелась голова... вытащил из шкафчика на кухне остатки Джека Дэниэлса и выпил полстакана... голову вроде отпустило... ну поехали дальше...

Главный и первостепенный вопрос во всей этой чертовщине конечно же был — а нахрена я всей этой публике сдался, чтобы вокруг меня такие сложные хороводы водить? Я шпион в глубокой заморозке что ли? Ядерный ракетчик? Носитель высших государственных секретов? Категорически не понимаю...

Опять же эта история с банком — случайно на улице встретил бывшую коллегу, которую год до этого не встречал, ага... она случайно вспомнила, что в некоем банчке нужен спец моего профиля, ага... а в том банчке никого на это место ещё не взяли, хотя если свиснуть, очередь на такое хлебное место выстроится в километр длиной, ага... слишком длинная цепь случайностей, ага...

От длительного и напряжённого обдумывания таких сложных вещей у меня дико разболелась голова, поэтому я заглотнул таблетку пенталгина, а потом неожиданно для себя самого взял и укатил в родной институт радиотехники имени академии наук. Пообщаюсь со старыми знакомыми, глядишь чего в голове и прояснится. На вахте пропустили без вопросов, мой несданный пропуск в очередной раз проканал за настоящий, и я сразу подался в свой 410 отдел автоматизации научных исследований. В лаборатории сидели только начальник Кощей Бессмертнов да Виталик, у которого красивые гениталии. В теории, на практике не проверял. Оба сильно удивились моему визиту.

— Хочу вас обрадовать, дорогие друзья, — сказал я, выставляя на стол бутылку Рэд-лейбла, маленькую, поллитровую, экономить типа пора уже, — меня выгоняют из банка.

— Что-то очень уж быстро, — ответил Виталя, — двух месяцев не прошло... денег что ли у банка украл?

— Ну до этого пока не дошло, — а тем временем Виталик быстро разлил виски в три стакана, — просто не понравился видимо я новому руководству, оно вчера у нас сменилось. Старому нравился, а новому поперек горла встал. Давайте за родной институт.

И мы выпили за институт.

— И что дальше будешь делать, к нам что ли вернешься? — поинтересовался Кощей, закусывая карамелькой. — Так ведь на твоё место девочку уже взяли.

— Не, назад не пойду — ну сами согласитесь, что это совсем уж впадлу для пацана с Калининского посёлка... бизнесом хочу заняться, новые рабочие места создавать буду, может вас позову когда-нибудь...

— А что за бизнес? — сразу ухватил суть Виталя, — если торгово-закупочный, то ну его, там убивают...

— Рекламу хочу делать, — гордо ответил я, — дело новое, неистоптанное, свободных ниш много, и это... пока там вроде тихо, никого по моим данным пока не убили.

— Ну-ну, — с некоторым недоверием протянул Кощей, — удачи тебе на новом поприще...

— А у вас тут что нового? — спросил я, — как там 'Монтана' поживает, как гиротронщики и твердотельщики?

— Да ничего почти не изменилось с твоего последнего визита — физики физичат, Монтана живая, да, меня же оттуда попёрли на днях, Коломейцев взял какого-то своего прикормленного пацанчика.

— Надо зайти к нему, — сказал я, разливая остатки Ред-лейбла по стаканам, — давно не виделись, побазарим о том, о сём...

И я, допив остатки виски, покинул свою лабу и отправился на 6 этаж, где там Гена прятался. Не сразу, правда, туда дошёл — отловил меня в коридоре завотделением Наумыч.

— О, Лёня, — обрадованно сказал он, — привет, как поживаешь в своём банке?

— Здрасть, Андрей Наумыч, — бодро ответил я, стараясь дышать в сторону, — поживаю нормально, только уже не в банке, увольняют меня оттуда.

— Что-то слишком быстро, — повторил он виталиковы слова, — а жаль...

— Самому жалко, Андрей Наумыч, хотя оно конечно и у пчёлки... вы-то тут как без меня, мучаетесь поди? — решил пошутить я.

— По-разному, — он сразу потерял ко мне интерес, — ну бывай, заходи, если что...

Да не очень-то и нужен мне твой интерес, гнида толстая, подумал я ему в спину. А вот и генин кабинет, стучим...

— Заходи, не заперто, — раздался изнутри зычный голос.

Зашёл, поздоровался.

— Дааа, задал ты мне недавно задачу, Лёнечка, — сразу же вывалил свои проблемы Гена, — трёх человек на твоём месте сменил, ни один не приживается, или запорет все дела сразу же, или себе на карман работать начинает... может вернёшься?

— Неа, не вернусь, — твёрдо ответил я, — я собственно вот за чем зашёл-то — тебе ничего не говорит фамилия Буртасов и имя Павел?

Гена нервно побарабанил по поверхности полированного стола и ответил:

— А в связи с чем этот вопрос возник?

— Дело в том, что это мой старый кореш по политеху, сейчас он в Америке живёт, так вот он не далее, как сегодня с утра заявил мне, что директором конторы, которая их бизнес-партнёр по СНГ, является товарищ Коломейцев, Геннадий Андреич...

— Ну припоминаю я что-то такое, — с усилием продолжил Гена, — была одна такая контора, где я директором числился... и до сих пор вроде числюсь, но чисто фиктивно, чем они занимаются, не знаю, отстегивают мне немного денег за то, что я подписи ставлю, вот и всё.

— А заместителями у тебя там, продолжил мой американский кореш Павлик, числятся Карпов и Воронов, оба Борисы...

— Действительно, подписывал я кажется приказы о зачислении в штат таких граждан, — сказал Гена, уныло глядя в монитор, где летала космическая заставка от Нортона Коммандера.

— А ничего, что тех двух бандитов, которые наехали сначала на Юру, а потом на меня, звали Карпов и Воронов? И оба они Борисы? — закончил я свой допрос, разглядывая ногти.

А когда поднял взгляд в горизонтальную плоскость, увидел в руках Коломейцева пистолет Макарова, направленный мне прямо в район сердца...

4 октября 1993, Москва, Кремль

Печенькин быстро шагал впереди, я семенил за ним — кто бы мог подумать, что главный телохранитель Всея Руси так быстро передвигаться может. А направлялись мы прямиком, как я прикинул на пальцах, в Арсенал, судя по выставке старинных пушек вдоль стены этого здания.

— А правда, — решил я немного разрядить обстановку не относящимся к делу вопросом, — что здесь есть пушка, из которой лично Наполеон стрелял?

— Не знаю, — рассеянно ответил Печенькин, — может и есть, но мы уже пришли.

И он нажал звонок у фигурчатой входной двери. Она немедленно распахнулась, усатый прапор с калашом на плече отдал честь Васильевичу, тот буркнул 'это со мной' и мы проникли внутрь Арсенала. А там прямо в вестибюле было развёрнуто что-то вроде передвижного узла связи, не меньше двадцати раций, по которым двадцать радистов что-то одновременно бубнили. В воздухе при этом витала некоторая истерика, как мне показалось...

— Что нового? — спросил Печенькин у ближайшего радиста.

Тот встал, вытянувшись во фронт, и отрапортовал:

— За последние полчаса ничего нового, генерал Гусь на связь не выходит!

— Пойдем, — это генерал уже мне сказал — вон туда, нас там ждут.

Я тут же вычленил слово 'нас' — странно, десять минут назад никто здесь понятия не имел о том, кто я такой, где я и зачем я, а тут уже нас, то есть и меня в том числе, уже кто-то ждет-не дождётся... ну ладно, пойдём, раз ждут...

Там, это оказалось на втором этаже Арсенала, в оружейной комнате, да — по стенам стояли и висели груды разного стрелкового оружия, а в дальнем углу коробки с патронами горой высились. И был в этой комнате... ну как вы думаете, кто?... нет, не президент, это слишком было бы, попробуйте ещё раз... и не Чубайц, опять мимо, что этому шпаку делать в Арсенале... сдаётесь? Хорошо, открываю тайну — на стуле возле окна, выходящего на Большой Кремлевский дворец, сидел, заложив ногу на ногу, вице-президент Соединенных, друзья, Штатов Америки Альберт Гор собственной персоной.

Вы спросите — откуда ж ты его знаешь, Лёнечка? Это ж не такая медийная персона, как Клинтон или там Буш. А я вам отвечу — знаю вот и всё... газеты иногда читаю, и не только Спорт-экспресс, как некоторые могли бы подумать, а там портретов Гора предостаточно напечатали.

— Добрый день, мистер Гор, — вежливо сказал я ему, — как поживаете?

— Это кто? — недоумённо спросил тот у Печенькина.

— Леонид Молодцов, — бодро отрапортовал он, — похоже это именно тот человек, которого мы ищем. Покажи Гору свою бумагу, — это он уже мне сказал.

Я пожал плечами, вытащил в очередной раз мандат от Гурцкого и передал его Гору. Тот непонимающе посмотрел и попросил перевести, я перевёл... Гор немного подумал и продолжил:

— Но этой же одной бумажки маловато будет...

— А это ещё не всё — он два года служил в той части, где Гусь командиром был, в Восточной Германии. Верно, Молодцов?

— Так точно, тщ генерал, — ответил я, — в 190-м радиобатальоне. До старшего сержанта дослужился, — зачем-то добавил я.

— Это меняет дело, — медленно сказал Гор, потом подумал и добавил, — хорошо, введите его в курс дела, Александр Васильевич.

— Ну слушай, Леонид, что у нас тут творится и что тебе сейчас предстоит сделать, — со вздохом сказал Печенькин и начал вводить меня в курс.

А творились тут действительно абсолютно непотребные вещи — вчера президент вызвал в столицу войска, министр обороны мгновенно оказался на больничном и приказ транслировать отказался, зато согласился всё сделать его первый зам Гусь Александр Иваныч, но помимо того, что было прямо приказано, он ещё и кое-чего сверху сделал, проявил, так сказать, творческий подход к профессии. А именно он ввёл в Москву ещё и две единицы боеголовок со специальной боевой частью, а если по простому, то две ядерные бомбы сейчас где-то на территории столицы притаились. И этого мало — генерал-этот самый Гусь сегодня утром прислал ультиматум президенту с требованием немедленной отставки, а если не уйдет, он активирует первую боеголовку, и с тех пор больше связи с ним нет.

Я сел на стул рядом с Гором и обхватил голову руками — полчаса назад жил же ведь нормальной жизнью, ну зачем мне это рассказали?

— И что я должен сделать? — спросил наконец я, придя в себя.

— Мы вычислили расположение, где может находиться Гусь вместе со своими бомбами, но проблема в том, что он ни с кем, кроме президента, не хочет говорить.

— А что президент?

— Работает с документами со вчерашнего дня, и поэтому ни с кем говорить не может, как ты наверно и сам догадываешься. А с бывшим сослуживцем есть такая надежда, что пообщаться Гусь захочет — так что бери руки в ноги, Лёня, сейчас я тебе и ещё один мандат выпишу, от имени администрации президента, и вперёд, на переговоры.

— Куда хоть идти-то, вперед-то? — упавшим голосом спросил, — и при чём здесь должностное лицо другого государства? — кивнул я на Гора.

— США здесь при том, что у Гуся и к ним требование есть, немедленно прекратить вмешательство во внутренние дела России и убрать свои базы по всему периметру нашей страны. А идти недалеко, в ГУМ, в правое крыло, там и засел генерал вместе со своими боеголовками, судя по последним данным нашей разведки.

И снова август 1993, Старгород, институт радиотехники

Ой как здорово, подумал я, переводя взгляд с ПМа на лицо Гены Коломейцева, но смотреть там особенно было не на что, ПМ как ПМ, китайская версия похоже, а лицо совсем ничего не выражало.

— И что это значит? — попытался я потянуть время, — пистолет этот и всё остальное?

— Всегда был смышлёным сукиным сыном, — зло ответил Гена, — если б ты эту тему не копал, целее остался бы.

— Что, так прямо тут и замочишь старого сослуживца? И бывшего подчинённого? — сделал ещё один заход я. — А труп куда денешь с этого шестого этажа?

— Разберусь как-нибудь, — по-прежнему со злыми нотками в голосе отвечал Гена, — встань-ка, только медленно и отойди вон в тот угол.

И он показал левой рукой, куда мне следует отойти. Встал и двинулся в том направлении, поделать-то тут в общем ничего нельзя было... но вспомнил по дороге про своих ангелов-бандитов, вот как раз для них работёнка подвернулась.

— Кедр, — шепотом сказал я, отвернув голову к стене.

— Ты чего там бормочешь? — поинтересовался Коломейцев, — какой ещё кедр?

— Дерево это такое хвойное, в Сибири растёт, — спокойно ответил я, — а еще новая модель пистолета-пулемёта конструкции Драгунова, калибр 9 мм, начальная скорость полета пули 310 м/сек, в Златоусте выпускают.

— Совсем что ли кукушой поехал? — чисто для галочки спросил Гена, но больше ничего ни сказать, ни сделать он не успел, потому что голова его дернулась вперёд и посреди лба у него открылось большое отверстие, из которого потекло что-то жидкое.

Я успел отвернуться и сдержать желудочные спазмы, а через пару секунд дверь в кабинет открылась и туда вошёл Борис Воронов, он же Бакс, держа в руках тот самый Кедр.

— Всё правильно сказал, молодец, только делают его пока в Ижевске, в Златоуст в следующем году производство перенесут, — сказал он мне, одновременно проверяя пульс у Гены.

Потом он вытащил из кармана штанов платочек, синенький в клеточку, и махнул им в открытое окно. Из противоположного крыла нашего института ему махнули похожим платком.

— Ну на этом здесь пока всё, — сказал мне Борис, — поехали поговорим.

— А это что, так всё и оставим? — забеспокоился я, — как минимум два человека знали, что я сюда иду, так что на меня первые подозрения и упадут...

— Да не бери в голову, — рассеянно ответил Боря, — сейчас Башка подтянется и всё устроит, а у нас более важные темы для разговора есть.

Далее он приоткрыл дверь, выглянул налево-направо, потом взял меня за локоть и повёл к выходу, но не к главному, а к пожарному, был у нас и такой, только он всегда на ржавый висячий замок закрытый был. По дороге нам встретился и Башка, он поприветствовал меня взмахом руки, и вопросительно взглянул на Бакса.

— Всё как и договаривались, — ответил тот, — встречаемся через два часа в четвертой точке.

И мы разошлись в разные стороны. Пожарный вход оказался распахнутым настежь, а рядом с ним на улице стояла... нет, совсем даже и не черная Волга, а синенький Нисан-Патруль, и даже почти не б/у.

— Залезай, — буркнул Бакс, пиликнув сигналкой.

— Кассная тачила, — выразил я своё восхищение, — у вас всем такие дают?

— Нет, не всем, тем только, кто заслужил, — ответил тот, выруливая на Тургенева, а с неё на Лермонтова.

— А куда это мы едем?

— Куда надо, — коротко сказал он... впрочем я в этой надобности для себя был не особенно уверен.

Ехали мы ещё минут десять, потом остановились около старого потрескавшегося домика, я определи его возраст в сто-сто пятьдесят лет. Бакс открыл дверь ключом и пригласил меня на второй этаж, лестница была примерно того же возраста, что и всё остальное и я очень боялся, что она развалится вот прямо сейчас, но обошлось. На втором же этаже обнаружилась довольно неплохо обставленная комната, даже с пианино в одном углу, я тут же открыл его и пропиликал собачий вальс, возражений не последовало.

Борис открыл бар (да, тут и бар имелся) и спросил меня:

— Виски, коньяк, ром, текила? Водка тоже есть.

— А что за ром? — уточнил я.

— А я хер его знает... кубинский вроде...

— Значит ром, сто лет не пил кубинского рома, последний раз на картошке кажется лет 10 назад.

Бакс разлил ром в стаканы (бокалов тут не было), выпил свою порцию без всяких тостов и сказал, строго глядя мне в лицо:

— А теперь рассказывай всё с момента своего появления в этом мире.

Раскололи, только и успел подумать я, но вслух сказал другое:

— А может вы... ты то есть начнёшь? А то я в последние пару дней только и делаю, что рассказываю и рассказываю, язык уже намозолил.

— Могу и я, только ты задавай вопросы, чтобы не размазывать манную кашу по мелкой тарелке.

— Хорошо, первый вопрос — вы все из одной конторы что ли, ты с Башкой, Гена, Катя, Оксана, Паша-американец?

— Хороший вопрос, ёмкий, — довольно усмехнулся он, — нет, мы из разных контор, Гена, Оксана и второй Паша из КГБ, ну ФСК они сейчас называются, а я с Борей, Катя и Паша в военной разведке числимся, ГРУ, слышал наверно про такую?

— Ну как не слышать, серьезная организация. Только ей, по-моему, внутри страны работать нельзя.

— Это до ГКЧП так было, а потом начался бардак и всем стало всё можно, — с отвращением сказал Борис.

— Давай всё с самого начала размотаем, ладно? — спросил я.

— Давай, только побыстрее, у нас полчаса осталось...

Полчаса до чего, это я уж не стал выяснять, а продолжил:

— Сосед Евгеша тут вообще при каких делах? Кому несчастный алкаш помешал?

— Увидел он кое-что совсем ненужное, если б не такой шустрый был и нос свой не совал, куда не просят, был бы целым и здоровым.

— А Оксана там как оказалась... ну в его квартире?

— Ну ты как телёнок малый, Оксана-то его и замочила, приказ ей такой вышел.

— Она же из конкурирующей организации — откуда ты знаешь про её приказы?

— Знаю... а откуда не скажу. Давай мотай дальше.

— Катю вы завербовали в этом её... Вознесенском?

— Немного не так — завербовали мы, но она к тому времени, когда ты туда с компьютерами приехал, уже с полгода на нас работала.

— Что, она действительно сильный экстрасенс?

— Да, неплохой...

— Зачем вам этот маскарад был с переодеванием в бандюков? Что с Юрой Шпагиным? На меня зачем наехали?

— В бандитов переквалифицироваться начальство приказало, а приказы, сам знаешь, не обсуждаются. Шпагин действительно погиб при непрояснённых обстоятельствах, мы его гибель задним числом к делу подверстали. А на тебя наехали, потому что проверить тебя в деле хотели.

— Ну и как, проверили?

— Шустриком ты оказался, я лично даже не ожидал. Цирк с балахонами хороший вышел.

— А как получилось, что я не убил вас тогда, на пустыре этом?

— Ну как-как... сам должен был давно сообразить — Катя все патроны в твоём ПМе на холостые подменила, когда вы простыни резали.

— А представление в гостинице в этом... в Воскресенском вам зачем понадобилось? А на парашютную вышку меня зачем загоняли?

— И там, и там это миражи были, вызванные нашими таблетками... а зачем? Ну для правдоподобия наверно... сценарии операций не мы пишем, а кое-кто повыше.

— На работу в банк тоже вы меня пристроили?

— Ну а кто же? В наше время такие случайности случайно не происходят — Лену из ЦБ мы втемную использовали, она у нас не работает, если что. Эх, сколько ж я времени потратил, высчитывая, как тебе с ней лучше столкнуться и где...

— Хорошо... а прослушку ко мне в квартире кто пристроил? И зачем? ПМ этот нахрен подкинули?

— Это всё КГБшники, можешь у своей Оксаны справиться, нахрен им это понадобилось.

— Ну ладно, последний тогда вопросик — как вы так быстро появлялись, когда я кодовые слова произносил?

— Элементарно же, дорогой Ватсон — микрофон тебе на шею сзади приклеили, можно кстати его снять, штука подотчетная (и он оторвал у меня с шеи полоску телесного пластыря), а мы с Башкой... с лейтенантом Карповым то есть, всю дорогу неподалёку дежурили. Если интересно, то приклеила микрофончик тебе Катя, когда ты в отключке валялся после парашютной вышки.

— Ну вроде теперь всё на свои места встало, — сказал я, — сложился паззл кажется... да, чуть не забыл главный вопрос — зачем всю эту круговерть устраивать было? Нахрен я вам сдался такой красивый?

-А про это ты сейчас расскажешь сам во всех подробностях, Лёнечка, — сказал Воронов, после чего закурил и откинулся в удобном мягком кресле.

Но рассказать ему я ничего не успел по той простой причине, что буквально в эту же секунду голова его дернулась влево и из неё фонтанчиком выплеснулась бледно-розовая жидкость. Тут уж я не сдержал спазмов и меня вывернуло на паркетный узорчатый пол. Одновременно я на четвереньках забрался под огромный дубовый судя по виду стол, стоявший в углу комнаты. Так в меня сложнее будет прицелиться, подумал. Но стрелять больше никто не собирался, а просто через полминуты открылась дверь и в неё вошёл... ну угадайте кто? Не угадали? Я бы тоже ни за что не допёр бы — стоял там мой коллега по автоматизационной лаборатории Виталик с красивыми гениталиями. А в руках у него был... нет, не ПМ вовсе, а натуральная Берета, я её собственно один раз в руках только держал, но запомнил крепко.

— Вылезай и побежали, — командным голосом пролаял Виталя, — у нас тридцать секунд.

Вылез, чо... мне кстати понравилось слово 'у нас' — значит убивать он меня пока не собирался, и это хорошо. Вышли из дома черным ходом в садик, яблони там какие-то росли и по всему периметру валялись упавшие яблоки.

— Осторожнее, не упади, — предупредил меня он, одновременно доставая левой рукой из кобуры второй пистолет, на этот раз простой ТТ.

— Умеешь обращаться? — спросил он.

— Ну ясное дело умею, — ответил я, — даже стрелял пару раз.

— Ну тогда держи, когда и в кого стрелять, я тебе подскажу...

Ну-ну, подумал я, подсказывать конечно подсказывай, но в кого стрелять и стрелять ли вообще это уж я сам решу. А мы тем временем подобрались к стене, отгораживающей сад от параллельной улицы, как её там... а, Гоголя — сплошной писательский заповедник у нас тут собрался, Чехова только не хватает. Виталий подпрыгнул, уцепился за верх стены (слава богу, она была без колючки и без стеклянной крошки, как это модно стало делать через 10-15 лет), посмотрел налево-направо и скомандовал мне лезть за ним.

Спрыгнули вниз, народу никого в радиусе сотни метров, оно и понятно, улица неглавная, к тому же середина рабочего дня... собачка дворовая только лежала в пыли и тяжело дышала, высунув язык.

— Вперёд, — опять подал команду Виталий.

Ну надо ж, какой он боевой оказался, а кто бы мог подумать, сидя в лаборатории 410 и глядя на прилежно паяющего схемы мальчика... Пробежали сотню метров, свернули еще в один какой-то двор, потом была еще одна кирпичная стена и еще один хилый забор, который повалился на земле, когда мы пытались через него перемахнуть, ну нам же легче. А дальше была хрущевка, точь-в-точь, как моя, пять этажей, четыре подъезда, в 60-е годы массовое жильё даже не пытались украсить какими-то индивидуальными особенностями. Забежали на второй этаж, Виталик открыл дверь, когда я зашёл, то совсем уж поразился — тут вообще всё было, как у меня в квартире, до миллиметра такое же, включая видеокамеру и карандашницу с ручками.

— Садись, поговорим, — сказал мне тем временем Виталий, пододвигая кресло к столику, — что пить будешь?

Третьей выпивки за день я наверно не перенесу, подумал я и сказал, что соку хорошо бы, а если нет, то водички можно. А потом я добавил:

— Ну и зачем вам весь этот маскарад? В смысле дублирование моей квартиры? Делать что ли в КГБ больше нечего?

— Видишь ли, Лёнчик, — ответил Виталия, задумчиво крутя в руках стакан с апельсиновым соком (мне он такой же дал), — ты наверно думаешь, что попал в это время сам собой? По простоте душевной взял вот и перенёсся? Так я тебя огорчу — в наше время такие случайности сами собой не происходят...

Где-то я слышал эту фразу... а, Бакс, в смысле Воронов говорил её вот минут пятнадцать назад... про встречу с Леной из ЦБ речь кажется шла. А Виталя продолжал:

— Так вот та самая случайность с тобой не сама по себе случилась, а была тщательно организована нашей конторой... год мы её готовили, и я скромно так замечу, что не последнюю роль во всем этом деле сыграл...

В это время в дверь позвонили. Виталик напрягся.

— Ты кого-нибудь ждёшь? — тихо спросил я.

— Вообще-то нет... сиди тихо и не дёргайся, — сказал он, доставая свою беретту, — а еще лучше во вторую комнату зайди... и сок с собой забери.

Я послушался — ушёл туда и дверь за собой притворил. В прихожей забубнили голоса, потом стихли, дальше какие-то хлопки были, две штуки, потом послышались шаги, потом очень знакомый голос громко сказал мне:

— Лёня, выходи давай, только медленно и руки держи, чтоб мы их видели.

Вышел как просили, очень тихо и медленно, руки не совсем уж вверх задрал, на уровне плеч оставил. В комнате обнаружились Катя и её американский хахаль Павлик, а в прихожей на полу лежал Виталик, судя по неподвижному виду и остекленевшему взгляду — не жилец он был на этом свете.

— Ну давай ещё раз знакомиться, — сказала Катя, — мы из американской разведки, он Пол, я Мэри, предлагаем тебе уехать в Штаты, прямо сейчас, миллион долларов тебе сразу на счёт упадут, а дальше будешь получать по 10 тысяч в месяц до конца своих дней. Согласен?

Говорила всё это Катя, крутя в руках ПМ с глушаком, по-моему тот самый, который я в сейфе у Шпагина обнаружил, что придавало её словам дополнительную убедительность.

— Ну ясен пень, что согласен, — быстро ответил я, повторять судьбу Воронова и Виталия мне очень не хотелось, — но как мы отсюда выберемся? На меня похоже здесь объявлена натуральная охота...

— А это не твои проблемы, Лёнечка, — спокойно ответила Катя, — правда, Пол?

Пол, в смысле Павлик, довольно кивнул головой.

— Выходим в подъезд и поднимаемся на последний этаж. Потом по чердачной лестнице.

Я без лишних разговоров проследовал согласно указаниям... на чердаке Катя, в смысле Мэри, направила меня в самый дальний конец дома, там через слуховое окно мы вылезли на крышу (хорошо хоть здесь оцинковка, а не шифер, подумал я по дороге, а то бы далеко мы по шиферу не проползли), потом была пожарная лестница на другую сторону дома, не там, где входы в подъезды, а рядом с ней на проезжей части стояла раздолбанная черная праворульная Хонда-Цивик, брат-близнец практически с Камри, на которой Бакс с Башкой ездили. Сели, причем за руль Павлик, а меня рядом посадили, и стартовали с проскальзыванием шин.

— Что же вам в ЦРУ получше машину-то не выдали? — сумел я выдавить такую подколку.

— Для маскировки, — коротко ответила Катя.

— А куда это мы едем? — продолжил я.

— В одно хорошее место...

Что-то меня сегодня все везут в хорошие места, но мне от этого становится всё хуже и хуже... ну ладно, возражать себе дороже будет, смотри горькую судьбину Виталика. Но уехали мы не очень далеко от писательского бермудского треугольника из Тургенева, Гоголя и Лермонтова, буквально через два перекрёстка нам дорогу неожиданно перегородил КАМАЗ, но не с деньгами, а с песком, он горкой над кузовом возвышался. Паша ударил по тормозам, остановились мы короче в полуметре от кабины, в которой к слову никого не было. Тормоза что ли у него отказали, подумал я...

Но тормоза, как это выяснилось буквально через пару секунд, здесь были совершенно не при чём, потому что из кузова на наш несчастный Цивик обрушился град пуль. Я тут же открыл свою пассажирскую дверь и выкатился наружу, при этом ухитрился не получить ни одной пробоины, с моими спутниками же всё обстояло куда хуже — Паша, как я успел подметить, упал на руль и больше не шевелился, а Катя с заднего сиденья пыталась отстреливаться от нападавших, и это у неё неплохо получалось. Я же тем временем заполз под днище КАМАЗа, лежал там, не отсвечивая, и тихо тосковал по более спокойным временам.

Закончилось всё довольно неожиданно — затихло всё и в Цивике, и в КАМАзе... перестреляли они там что ли друг друга? И одновременно милицейская сирена завыла не очень далеко. Я мысленно провёл совещание сам с собой, на котором единогласно было решено сваливать отсюда, пока живой и пока власти не привлекли меня за что-нибудь. На карачках прополз к задней части грузовика, осмотрелся по сторонам, нет никого (что было странно, событие-то нерядовое, должно было внимание зевак привлечь), и быстренько-скоренько скрылся за ближайшим углом, но не бегом, чтобы внимания не привлекать.

Всё, подумал я, хватит с меня на сегодня, надо залечь на дно где-нибудь в тихом месте... и где у меня есть такое тихое место? А пойду я в свой банк и поработаю маленько над текущими задачами, там меня искать никому в голову не придёт, верно?

— — —

А в банке меня ждал ещё один сюрпризик — меня, как оказалось, уже совсем и не увольняют, но зато выгоняют Игорька, причём с диким скандалом. Как оказалось, Игорёк у нас времени не терял и на пару со своей родственницей (из-за неё собственно его к нам и взяли) организовал весьма хитрую схему прокрутки клиентских денег, они всего-то на 2-3 дня задерживали перечисление, но у многих, так что суммы приличные были, и отдавали эти деньги по ставке овернайт, тоже небольшой, но если всё просуммировать, оказывалось очень немало. То-то народ у нас удивлялся, откуда у Игоря вдруг взялся Мерседес, пусть не новый и не 600-й, но вполне достойная 320-я трехлетка. Столько денег на официальной работе он явно не заработал.

Так что Игоря с его родственницей попёрли, неофициально предложив возместить сумму ущерба для банка (не, можете конечно и ничего не возмещать, но тогда будете иметь дело с нашей крышей в лице полковника Строева, а возместите — просто пойдёте на все четыре стороны, как вольные птицы), а моё заявление об уходе порвали и в корзинку выкинули, кто же тогда нефтеперегонный проект-то до ума доводить будет? А заодно и зарплату мне повысили, аж в полтора раза. А я чего, я сказал гран-мерси, засучил рукава и взялся за дело, окончание ведь там через три дня по плану... в помощь мне отрядили практически весь полный состав бюро автоматизации, включая оклемавшегося от лобового удара Вадика с порядковым вторым номером (оклематься-то он конечно оклемался, но поведение его стало мягко говоря странным, не сказать, чтоб неадекватным — ну и ладно, и такие люди в хозяйстве пригодятся).

И ещё одно дело мне нашло руководство — вот закончишь проект и езжай-ка ты, Лёнечка, в столицу нашей родины город-герой Москву, закупишь там оборудование по списку и посетишь наших бизнес-партнёров, тоже по списку. И это просто замечательно, заодно свои дела там порешаю, надо ж наконец прогрессорством-то заняться, а то у тебя одна бытовуха, Лёня.

И как это не удивительно, до самого вечера меня никто больше не беспокоил, вот совсем никто. А в 18.30 я звякнул Светочке из ФСК и попросил приютить бедного несчастного парня на одну ночь (чтоб идти к себе домой, мне даже подумать страшно было), а то у меня коммунальная авария в квартире, жить там пару дней невозможно. А Светочка с радостью, ну надеюсь, что с радостью согласилась, а я сбегал в универмаг, купил там букет цветов, хризантем белых, плюс выпивку с хавчиком, неудобняк же с пустыми руками к любимой женщине идти.

И было у нас всё замечательно целую ночь напролёт... и была ночь, и было утро... а утром меня снова никто не побеспокоил, и я думал, как же зашибись жить без приключений, переходя трамвайные рельсы...

Очнулся я в темном непонятном месте, руки были связаны сзади, голова дико болела, во рту явственно ощущался вкус крови. Перекатился на живот, с трудом встал, обследовал помещение — маленький чуланчик два на три примерно метра, окон нет, но есть железная дверь. Через полчаса она распахнулась и голос из коридора сказал:

— Выходи, Молодцов. Не, сначала глаза закрой, а потом выходи. Сюда... направо... садись на стул...

4 октября 1993, Москва, Красная площадь-ГУМ

Пустая она была, эта Красная площадь, как бильярдный стол в перерывах между игрой. Даже возле мавзолея не было привычных двух солдатиков. Непривычно было такую картину видеть, и не говорите. Мы вышли на неё через Спасскую башню... мы, это я и двое других парламентёров, оба в гражданке, обоих я не знал. Печенькин сказал, что это так полагается — одного тебя могут сразу шлёпнуть, а втроём, да еще с белым флагом (был у нас и такой флажок, да) может и не сразу в расход выведут, а хотя бы поговорят для начала. А перед самым выходом Печенькин сказал мне на ухо, что президент только что скончался от инфаркта, информация точная, но Гусь про это ещё не знает. Вот так новости...

Идём, спотыкаясь о брусчатку, мимо собора Василия Блаженного (который вообще-то Покровский, но почему-то его все зовут так), мимо Минина с Пожарским и Лобного места, это последнее вообще в тему — как бы с нас голову сегодня не сняли. Приблизились к ГУМу, зашли сбоку, там в окнах замелькали вооруженные люди — дверь черного (очевидно) хода распахнулась и здоровый детина с петлицами ВДВ с небрежно закинутым на плечо АКМ-ом спросил нас зычным голосом:

— Кто такие? Чего надо?

Посмотрел на провожатых, понял, что толку от них, как с козла молока, и ответил:

— Переговорная группа смешанного состава, тут и от президента люди есть, и от Верховного совета.

И я осторожно и медленно вытащил из кармана пиджака два сопроводительных письма и протянул их этому детине. Тот взял их, сморщившись, как от уксуса, пробежал взглядом, потом коротко сказал:

— Заходи по одному и становись к той стенке.

Зашли, встали, где сказали, тут нас обшмонали с головы до ног, ничего естественно не нашли. Потом нас направили внутрь здания... идти пришлось недалеко, но при этом спуститься на этаж, таким образом мы в подвалах оказались. Тут был полумрак, пахло плесенью и еще чем-то химическим. Несколько поворотов, железная дверь с кремальерами (бомбоубежище что ли?), тягучий скрип давно не работавших петель, внутри яркий свет от двухсотсвечовой лампочки.

— Товарищ генерал, тут переговорщики из Кремля прибыли! — командным голосом отчитался детина с калашом. — У них мандаты и от президента и от Верховного совета имеются.

И он протянул две мои бумажки Гусю... лицо его мне было отдалённо знакомо, принялся усиленно вспоминать и вспомнил таки, где я его видел — это ж был вылитый Вадик из бюро автоматизации, сын что ли? Или даже внук? Фамилия у него правда другая была, у Вадика, но это ни о чём не говорит.

— Ну говорите, что хотели, — подал наконец голос генерал, — что стоите, как пни?

— Товарищ генерал, — выпалил я без остановок, — полчаса назад в Кремле скончался президент Елин. Информация подтверждённая. Таким образом с этой стороны проблема снята — всё равно же придется перевыборы назначать. А Верховный же совет и с самого начала был не против, там и Гурцкой, и Хасбиулин за свои посты не держатся. Единственное их условие было, чтобы перевыборы одновременно прошли — так получается все вопросы сняты и вам, получается, совсем незачем выдвигать какие-то ультиматумы.

Гусь почесал в затылке, сдвинув фуражку на лоб, потом сказал:

— Связь с третьим батальоном мне быстро.

От стены отделился молоденький летёха с телефонной трубкой:

— Есть связь, товарищ генерал! — и протянул трубку генералу.

— Семёнов, — громко сказал тот, — есть какие новости?

В трубке довольно долго журчало что-то неразборчивое.

— А почему сразу не доложил? Ну хорошо, отбой. Твоя информация подтверждается, — это он уже ко мне обратился. Нам надо посовещаться, подождите в предбаннике.

Но прежде, чем нас увели, я всё-таки вылез со своим вопросом:

— Товарищ генерал, у вас нет родственников в Старгороде? По имени Вадим.

— Племянник там живёт, а что? — живо ответил генерал.

— Мы с ним в одном учреждении работаем, хороший парень и специалист классный...

— Хорошо, идите в предбанник.

— — —

Через двадцать минут нас позвали назад.

— Ваши условия принимаются, я вывожу из Москвы объекты с СБЧ, но перед этим я хочу выступить по первому каналу телевидения — сможете обеспечить?

— Если связь с Печенькиным дадите, я думаю, что без проблем обеспечим.

— Вон там есть с ним связь — иди разговаривай, — и генерал указал на столик с летёхой.

Когда я подошёл, в трубке уже слышался взволнованный голос глав-охранника (кого ж ты теперь охранять-то будешь, болезный? — подумал я), я объяснил ситуацию, он обещал ответить в течение десяти минут... и ответил, что съемочная группа первого канала выехала, встречайте.

Ждать пришлось совсем недолго, но приехал почему-то не Первый канал, а только-только набирающий обороты НТВ. Генерал выругался, когда ему это сказали, но потом подумал и махнул рукой, сойдет для начала. Телевизионщики начали затаскивать аппаратуру в подземелье, тут уж я не выдержал.

— Александр Иваныч, позвольте пару советов...

Тот нахмурил брови, но милостиво разрешил мне влезть в это дело.

— Дело в том, что я немного занимаюсь рекламой и поэтому чуть-чуть в теме, что, как и на каком фоне надо снимать, чтобы оно заиграло как можно более выигрышнее.

— Ну и на каком фоне меня надо снимать по-твоему?

— На фоне Кузьмы Минина и князя Пожарского конечно — вон они тут рядом стоят, — и я примерно показал направление, где этот памятник значился. — В текст ввернуть пару слов про них, ну я не знаю, так как-то — 'Я спасу Россию так же, как это сделали 400 лет Минин с Пожарским'.

Генерал хмыкнул, но совет принял и скомандовал вытаскивать аппаратуру наружу, а он сейчас подойдёт.

— Может ещё что-нибудь посоветуешь? — обернулся он ко мне перед выходом.

— Обязательно, Александр Иваныч, говорите короткими и рублеными фразами, чтобы всем сразу было ясно, что этот человек слов на ветер не бросает... ещё что?... начните со слова 'соотечественники', это многим понравится... и ещё где-то можно ввернуть фразу Глеба Жеглова 'вор должен сидеть в тюрьме', это про Осинских и Березинских, если что... наверно хватит на первый раз.

Гусь кивнул и печатным шагом вышел на улицу, я поплёлся за ним, никто кажется не возражал. Телевизионщики его сразу схватили с двух сторон и повели устанавливать на нужное место, потом включили камеры и крикнули, чтобы остальные заткнулись.

— Соотечественники! — начал могучим басом генерал, — Товарищи, братья (это он от себя уже добавил, молодец)! Сердце кровью обливается при взгляде на современную Россию. Бал правят воры, мошенники и негодяи!

Ну и так далее, недолго, минут на пять его хватило... а больше и не надо. Но тут высунулся один из телевизионщиков (в нём я, покопавшись в памяти, опознал небезызвестного Леонида Пафнутьева) с вопросом, видимо его жгло перевести монолог Гуся в интерактивный режим:

— Товарищ генерал, мы правильно поняли, что вы сейчас начали предвыборную кампании на пост президента страны?

Гусь повращал глазами и ответил по-военному:

— Точно вы всё поняли.

Но Пафнутьев не унимался:

— А кто же тогда пойдёт с вами в одной связке на пост вице-президента?

Гусь ещё немного поразмышлял, а потом сказал как отрезал:

— Вот он и пойдет (и он поманил пальцем меня), Леонид Молодцов его зовут.

Удивил он меня, это надо признать, удивил... подошёл к нему, начал отвечать на вопросы... да, помощник Хасбиулина... да, начальник пресс-службы ВС... да, из Старгорода... да, по специальности компьютерщик, но сейчас занимаюсь рекламой... нет, с Гусем знаком много лет со времен службы в армии... ну и ещё много чего у меня там спрашивали.

Когда всё это наконец закончилось, с меня пот катил градом. Телевизионщики свернулись и укатили, Гусь отдал распоряжение освободить помещения в ГУМе, а потом с едкой усмешкой обратился ко мне:

— Ну что, Леонид, вместе будем отечество спасать?

Конец августа 1993, где-то в Старгороде

Я сел на стул, пошатываясь от затекших конечностей, и наконец открыл глаза. Человек, предложивший мне сесть на стул, был мне не знаком. Росту в нём было под два метра, одет он был в хороший цивильный костюм чуть ли не от Хьюго Босса.

— Вы откуда? — спросил я у него, разлепив губы, — из КГБ или из ГРУ?

— Не угадал, я не из этих организаций, — просто отвечал он мне, сев на краешек стола, — можешь считать меня третьей силой, которая спасёт тебя и от КГБ (которая сейчас ФСК), и от ГРУ.

— А название у этой вашей третьей силы какое-то есть? Не может же она так и называться 'Третья сила'... даже если с заглавной буквы написать.

— Это ты потом как-нибудь узнаешь, а сейчас слушай, что тебе надо сделать и куда пойти, чтобы целым и здоровым остаться...

И я всё внимательно выслушал, после чего у меня развязали руки, дали умыться и причесаться, заменили порванную рубашку на относительно целую и выставили на улицу... это оказалась всё та же самая набившая оскомину улица имени великого русского писателя Тургенева, на которой стоял Институт радиотехники имени Академии наук...

Прошло 4 года, и на дворе уже стоит 1997-й. Москва

— Спасибо, Светочка, — сказал я жене, которая принесла мне свежую прессу, — ты можешь пока отдохнуть, я поезжай домой, всё самое страшное уже позади.

— Ну что, Лёня, — сказал мне генерал Печенькин, оторвавшись от ленты новостей в компьютере, — могу тебя поздравить, Гусь уверенно побеждает в первом туре, и второй срок у него в кармане.

— Вас тоже с победой, Александр Васильевич, — отозвался я, — министерство обороны, я так думаю, никуда от вас не денется. Куда в отпуск собираетесь?

— В Крым, Лёнечка, в Гурзуф — за границу же нам, сам понимаешь, дорога сейчас заказана. Вот сюда, — и он показал Гурзуф на карте Обновлённой Российской Федерации, которая занимала почти всю стену.

В неё, в эту Федерацию, входила Белоруссия и Казахстан целиком, Юго-Восток Украины в составе девяти областей, Приднестровье и Абхазия с Осетией. На месте остатков незалежной Украины значилось аж три государства, а вся оставшаяся Средняя Азия была в статусе 'подготовка к принятию в состав РФ'.

— Понимаю, Александр Васильевич, очень хорошо понимаю. Куда вложили свой ваучер, если не секрет?

— Какой секрет, тебе скажу, как родному — в Росметаллургию, её акции как на дрожжах прут в последнее время. А ты куда?

— А я в Росавиацию, во всем мире нужны наши истребители и эти... среднефюзеляжники. Я собственно не про это хотел спросить...

— А про что? Ты не стесняйся, задавай свои вопросы, я сегодня добрый...

— Зачем вы устроили всю ту свистопляску со мной в 93-м? Я сколько раз вспомню те времена, столько раз и вздрогну...

— Значит ты догадался таки, что это моих рук дело, это хорошо, а зачем...

Тут я достал из бара бутылку Блэк-лейбла, налил в бокалы на два пальца и кинул по кубику льда.

— Выпьем сначала, Александр Васильич...

Он выпил стакан залпом, запрокинув голову, потом продолжил.

— Зачем значит... затем, что прямые пути не всегда бывают самыми короткими и безопасными. Что бы ты например сам предложил для решения той задачи?

— Какой задачи, Александр Васильич?

— Ну чтоб подвести тебя к Гусю и сделать так, чтобы вы выборы выиграли?

— Я даже не знаю... зачем столько народу бесполезно положили в конце концов?

— А кто сказал, что бесполезно? Основная задача выполнена, значит все жертвы были не напрасными. Конкуренты у нас были зубастые и клыкастые — одни только твои Бакс с Башкой чего стоят. Дай им палец, вместе с головой всё откусят.

— Кстати-кстати вспомнил про своих бывших сослуживцев — Институт радиотехники неплохо бы подкормить, они серьёзными делами занимаются, да и Машбанку тоже какие-нибудь льготы выписали бы... только там руководство надо бы поменять.

— Сделаем, Лёнечка, сейчас это будет достаточно легко... и ещё кстати — не хочешь познакомиться с организатором и сценаристом всего того, что с тобой произошло?

— А разве не это не вы были?

— Ну что ты, у меня мозгов бы на это не хватило, — и он набрал номер на мобильнике.

— Сейчас он подойдет...

Через пять минут.

— Знакомься, это подполковник Службы охраны Шпагин Юрий Павлович...