| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Но всё когда-нибудь заканчивается, подошли к концу и наши посиделки. Бигген собрался закрывать заведение и уже, фактически, выгнал всех гостей, кроме единственного местного барона, само собой. Ну а как же, ему ли, корчмарю указывать титулованному дворянину на дверь?! А ведь хочется, по глазам видно. М-да, это всё же, не Ленбург. Там, любой кабатчик двери своего владения запирает, не спрашивая посетителей, какая у них корона в гербе и сколько земли в наделе. Сказал "баста", и потянулись гости на выход. Ну да, ничего. Будет у него ещё время осознать, чем свободный город от доменного отличается. Тем более, приграничный!
Я толкнул в плечо Гилда и, указав ему на тихо посапывающего Дима, кивнул в сторону входной двери, у которой тут же нарисовался хозяин заведения. И как заметил-то?
В четыре руки растолкав утомившегося барона, мы всё же подняли его на ноги и свита потащила сюзерена до дому, лишь на минуту задержавшись в дверях корчмы, пока Дим заплетающимся языком требовал с меня обещание завтра явиться в его городской дом. Обещал, конечно.
Всё! Ушли. Лия, где ты есть, радость моя?!
Часть 2. Темней всего под пламенем свечи
Глава 1.
М-да, радость от беспроблемного визита в храм и пьянка с Димом явно не пошли мне на пользу. Или в этом виновато разыгравшееся либидо? Впрочем, одно другого не исключает. Будь иначе, и я бы вряд ли додумался оставлять озорную девицу в своей постели на всю ночь. С моим то и дело норовящим исчезнуть в темноте телом... о-очень мудрый поступок, конечно. Нет, я не опасался исчезнуть из виду своей любовницы, прямо во время процесса, так сказать, но вот позже... Хорошо ещё, что вымотавшаяся во время нашего "марафона", Лия уснула беспробудным сном, и не могла видеть выкрутасов подарка "чёрной благодати". Да и до рассвета оставалось всего полчаса, так что мне не пришлось долго бороться со сном, чтоб уже наверняка избежать такого конфуза. Но, с другой стороны... по сравнению с тем, как я провёл ночь, это всё такие мелочи!
Проснулся я, едва почувствовав, как аппетитное тело Лии выскользнуло из моих объятий. Приоткрыв один глаз, я проследил за тем, как девица, осторожно, можно сказать, скованно двигаясь, скрылась за дверью ванной комнаты, и невольно ухмыльнулся. Мне всё же удалось сдержать обещание, данное самому себе после позавчерашнего "банного приключения". Конечно, служанка Биггена может воспользоваться продукцией здешних зельеваров, чтоб вернуть походке привычную плавность, но... кто сказал, что это была наша единственная ночь? Ха...
Да, меня накрывает. Я это понимаю, осознаю, но, ничего поделать с этим не... хочу. И точка. Имею я право вволю насладиться всем спектром ощущений, что дарует собственное физическое тело? Вот и буду иметь и наслаждаться. В меру всей своей пошлости. И плевать мне на мнение всяческих ханжей, ни дня ни минуты не бывших в моей шкуре, а потому не способных оценить всю ущербность существования в разуме молодого и ни черта не благочестивого юнца, знающего по именам всех девок Весёлого квартала Ленбурга! Про год с лишним жизни отшельником в подземном склепе, я и вовсе молчу. Хотя... тогда всё же было полегче, чем в бестелесном состоянии. Эх!
Приведя себя в порядок, Лия немного покрутилась по комнате, но, так и не решившись меня разбудить, вскоре покинула её. На удивление бесшумно, надо заметить. Дождавшись, пока девушка выйдет за дверь, я с наслаждением потянулся и, с трудом избавившись от ленивого желания поваляться в постели, поднялся. Зарядка и контрастный душ выбили из головы остатки лени и сонной одури, и уже через полчаса, я сидел за своим столом в обеденном зале корчмы, в ожидании позднего завтрака тихо мурлыкая под нос прилипчивый мотивчик, услышанный вчера на рынке. И ждать мне пришлось недолго. Жареная на сале глазунья из пяти яиц, пара огромных ломтей ещё тёплого, чуть кисловатого на вкус хлеба и небольшой кувшин молока успешно избавили от голода, проснувшегося едва ли не раньше меня. Расплатившись за завтрак, я поднялся из-за стола и, послав воздушный поцелуй выглянувшей из подсобки Лие, направился к выходу. Время уже за полдень, и Дим, наверняка, уже ждёт моего визита.
Холодный ветер хлестанул по лицу, едва я вышел за порог корчмы. Близость гор определённо даёт о себе знать в этом городке. Не сказать, что ощущение было приятным, но пока для меня оно было всего лишь ещё одним подтверждением того, что я жив, а потому не вызвало ничего кроме улыбки. Впрочем, уже через несколько минут неспешной прогулки по улочкам Горного, я всё же вынужден был признать, что продувающий до костей холод, и жаркие объятия женщины дают ощущения совершенно разного порядка и полярности, и, поёжившись, всё же извлёк из заплечника короткую куртку, сшитую мною из шкурок гумпов. Надев её прямо поверх колета, я сразу почувствовал, что согреваюсь и, с облегчением вздохнув, продолжил свой путь по извилистым улицам Горного. Вот же люди... ну казалось бы, строите вы НОВЫЙ город, имеете возможность заранее определить его планировку, расчертить кварталы и улицы... Так зачем же плодить вот такие вот вихляющие из стороны в сторону проулки? Что, трудно заранее определить участки под застройку и проследить за тем, как жители возводят на них свои дома? И ладно бы эти загогулины образовывались из-за временных построек, так ведь некоторые ушлые горожане умудрились поставить постоянные дома точно на том же месте, где недавно стояли их же снесённые халупы-времянки. И хоть бы кто из городских чинуш почесался! Не понимаю.
Так, чертыхаясь, я пробирался через незнакомый мне район города, лежавший, если верить моему внутреннему компасу, аккурат между корчмой Биггена и домом Дима. И закономерно нарвался. Ну да, с первого взгляда было понятно, что это место отнюдь не является культурным центром Горного, но чего я точно не ожидал, так это оказаться в местном аналоге столичных Больших Трущоб, какими их запомнил мой бывший носитель. Да и откуда бы взяться такой клоаке в фактически новорожденном городке? А вот поди ж ты!
Ну и конечно, где трущобы, там и их обитатели. И нет, я говорю вовсе не о бедняках, которым, в общем-то, в Горном пока просто неоткуда взяться, а об иных любителях запутанных и тёмных закоулков.
От летящего в затылок болта с глиняным шаром вместо жала, я увернулся на одних рефлексах. Уж очень звук спущенной тетивы напомнил один из элементов тренировки, которые когда-то устраивал старый Вурм своему внуку. А вот от влетевшего в бок ножа, я защититься уже не успел. Но с этой задачей неплохо справилась куртка. Мех гумпов тем и ценен, что пробить его можно лишь арбалетным болтом или тяжёлым рубящим ударом. Нож же отлетел от спружинившего меха и зазвенел по мостовой. Перекат.
Рванувшиеся в мою сторону, противники словно сами влетели под удары фальшиона. Жалеть нападавших я не стал. Первый удар пришёлся в горло метателя ножей, и тот рухнул наземь, в двух шагах от меня. Второй, смазливый белобрысый паренёк, сжимающий в руке какое-то странное короткое копьё, оказался чуть шустрее, но не умнее. Он шарахнулся в ту же сторону, куда после удара понесло инерцией мой клинок и, не сумев толком воспользоваться своим оружием, буквально напоролся на длинный рассекающий удар, вспоровший ему бок. Отпустить рукоять, чуть довернуть тело и перехваченный другой рукой, тяжёлый фальшион, мгновенно меняя направление движения, вонзается под лопатку уже падающего противника. Копьё выпало из его руки и покатилось по дороге, жалобно звеня несуразно длинным наконечником о камни. Два-ноль, но бой ещё не окончен. Где-то рядом затаился ещё один боец. Я его не вижу, не слышу, но чую. Это словно слабый, тонкий, но вполне ощутимый аромат, в котором смешались угасающий азарт, нервный тремор и капелька страха.
Замерев на месте, кручу головой, стараясь разглядеть среди "лесов" строящихся домов и остатков разломанных лачуг, хотя бы намёк на присутствие того самого третьего... арбалетчика-ловца живой дичи. Ветер взмётывает пыль с мостовой и доносит до меня тихий скрип плохо смазанного натяжного механизма. Удачно.
Резкий шаг в сторону, под навес небольшого деревянного балкона, нависающего над улицей, и ещё один назад. Вовремя! На этот раз противник не стремится взять меня живьём, о чём прямо свидетельствует болт, вонзившийся в деревянную балку по самое основание бронебойного игольчатого жала. Оказавшись в начале извилистого переулка, под прикрытием угла дома, я оглядываюсь по сторонам и, не заметив вокруг лишних глаз, ныряю в тень. Её здесь вполне достаточно, чтобы укрыть меня от взгляда охотника.
Поторопился мерзавец. Выдал себя поспешным выстрелом. Цепляясь за удобные балки фахверка, я взлетел вверх по стене дома и, оказавшись на крыше, огромными прыжками помчался вперёд. Перепрыгнуть через узкую улицу, для меня нынешнего не проблема, хотя в прошлой жизни я бы так точно не смог. Ещё один прыжок, скользнуть вниз по крутому скату крыши двухэтажного домика... и вот я уже стою перед ошалевшим от такого сюрприза противником. Фальшион тяжело обрушивается на арбалет и искусно выделанная, явно недешёвая машинка разлетается на куски. Охотник тянется за ножом. Медленно, слишком медленно! Удар "корзиной" эфеса отправляет неудачника в забытье. Надеюсь, я не перестарался... Хм, дышит. Хорошо.
Почему я не отправил его вслед за подельниками? Потому что, если подумать, происшедшее здесь мало походило на попытку ограбления. Нет, поначалу-то действия нападавших вполне соответствовали работе хорошо подготовленных бандитов. Оглушающий болт из арбалета вырубает жертву, после чего её быстро потрошат на предмет ценностей и оставляют в ближайшей куче строительного мусора... просто, быстро, и без "мокрухи". Но вот следующие их поступки напрочь выпадают из этой канвы. Вместо того, чтобы повторить попытку оглушения или просто оставить в покое жертву, оказавшуюся слишком хорошо подготовленной, они ринулись в прямую атаку, причём явно норовили отправить меня на тот свет. Об этом говорит и бросок ножа, и атака копьём, и следующий выстрел арбалетчика. Глупость же! Причём несуразная, а я не люблю несуразности. Они у меня вызывают подспудное недоверие и будят мирно спящую паранойю, которая требует немедленно разобраться в происходящем, чтоб не огрести проблем в будущем. А я могу разобраться в данном случае? Самый очевидный вариант — допрос уцелевшего нападавшего.
А вот теперь вопрос. Один из, если быть точным. Как с ним поступить сейчас? Тащить через полгорода к Диму в контору? Не вариант. Здесь, в этом гадюшнике, может быть никто и не обратит внимания на мою ношу, но стоит сунуться в нормальные кварталы, как первый же патруль меня и примет. Значит, нужно допросить его, не сходя с места, благо на этой недостроенно-заброшенной улице лишних ушей и глаз в помине нет. Хорошее место для нападения выбрали охотнички.
Найти среди полуразрушенных и недостроенных зданий укромный уголок, стащить туда трупы и беспамятное тело выжившего арбалетчика, труда не составило. А вот с допросом... с основательным допросом пришлось чуть-чуть повременить, ограничившись лишь короткой беседой-знакомством с кое-как приведённым в сознание горе-стрелком. Большего в его состоянии я просто не смог добиться. Отключается, зараза, в самый неподходящий момент. Переборщил я с ударом. Пришлось переигрывыть план, тщательно связывать неудачливого охотника и, обобрав его самого и тела подельников, мчаться к дому Дима с надеждой, что у того найдётся телега, в которую можно будет погрузить арбалетчика и так доставить его в один из разрекламированных Гилдом подвалов для обстоятельной беседы, когда незадачливый охотник всё же очухается.
И ведь почти получилось. По крайней мере, телегу и возчика, которым вызвался быть всё тот же вездесущий Гилд, бывший носитель выделил мне без всяких вопросов. Но когда мы добрались до места, где я оставил тела бандитов и оглушённого языка... там нас ждал грандиозный облом. Вместо двух трупов, мы теперь имели целых три. Я поначалу даже подумал, что кто-то добил языка, но никаких ран на его теле, кроме солидного кровоподтёка, оставленного эфесом моего фальшиона, ни я, ни Гилд не обнаружили.
— Скопытился, — констатировал Димов мажордом, после чего окинул взглядом тела и, сноровисто срезав мои путы с трупа, забросил кожаные обрезки куда-то в кучу мусора. — Всё, здесь нам делать нечего, сударь. Возвращаемся?
— Может, стоит вызвать стражу? — нехотя спросил я, на что Гилд только рукой махнул.
— Смысл? Хотите неделю в камере провести, пока вас мессир в суде на поруки не возьмёт? Не стоит, право слово, сударь. Не стоит.
— А тела? — мотнул я головой, указывая на трупы.
— А что тела? — пожал плечами мажордом. — Их, не сегодня, так завтра отыщут местные, обчистят до нитки, да в ров скинут. И страже забот никаких, и крысы голодными не останутся. Так что, поехали, сударь?
— Да, наверное, — вздохнул я и, бросив последний взгляд на своих бывших противников, полез в телегу. Рядом почти тут же оказался Гилд и, схватив вожжи, несильно хлестнул ими по крупу тяжеловоза. Огромные копыта ударили по камням мостовой и телега, дёрнувшись, со скрипом покатила вниз по улице.
— Вы, сударь, не печальтесь, — прогудел мажордом Дима, спустя несколько минут. — Вряд ли эти разбойнички рассказали бы что-то толковое. Да и не из профессиональных разбойников они, так, пустые людишки. По глупости да лени, от безденежья в грабители пошли.
— С чего ты взял, Гилд? — отвлёкся я от размышлений.
— Так, сами ж их видели! — пожал литыми плечами тот. — И одёжка потрёпанная, рваньё почти, и снаряжение, ну никак не городских трясунов. Те, всё больше дубинки предпочитают, ну, кинжалы на крайний случай, если смертоубийство замышляют. А тут... посох-копьё? В городе? Глупость несусветная. Да и арбалет — инструмент совсем не для той работы. Ходоки это бывшие, сударь, к гадалке не ходите. Точно говорю. Небось, за лёгкими деньгами в приграничье подались, да силёнок не рассчитали. Вот от безденежья на "тряску" и вышли.
— А может, наймиты? — протянул я. — Или свитские чьи-то?
— Да ну! Тоже скажете, сударь, — отмахнулся Гилд. — Наёмники-то всё по бандам. И опять же, снаряжение у них своё, приметное. А от контракта до контракта, "псы войны" только пьют да гуляют, и в гниль не лезут, иначе следующего контракта не видать как своих ушей. Ни один капитан такого ушлого молодца в свою банду не примет.
— Почему? — не понял я.
— Если капитан намников в свой отряд принимает трясунов или подорожных, его же банду к ним и приравняют. Тут уж не то, что контракт военный не заключить, с пеньковым воротником знакомство свести недолго. Имперским дознавателям только дай возможность наёмничьим бандам на хвост наступить, — с готовностью отозвался бывший "мул". — Свитские же... неужто не видали, сударь, как дворяне своих людей содержат? Пусть недорого, но опрятно. Иначе, урон чести и достоинству сюзерена будет, натурально.
— М-да, спасибо за объяснения, Гилд.
— Не убедил я вас, сударь? — прозорливо вздохнул тот.
— Скажем так, если бы не их действия и не кое-какие слова арбалетчика, я бы с тобой согласился, — ответил я.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
