Полонский погост

Глава 11

Всякая демократия заканчивается диктатурой. Диктатура возникает от того, что дорвавшийся до власти человек, не хочет отдавать ее другому, избранному народом должностному лицу. Для этого все средства хороши. Война, обман, тандем.

Возможно, что человек этот, сам по себе, порядочный и интеллигентный, но он задолжал тем, кто привел его к власти и ему нужно еще время, чтобы поддержавшие его люди заработали обещанные бешеные бабки (деньги), а потом он сразу уйдет и уступит свое место другому. Но власть — это очень сильный наркотик, и никто добровольно власть не отдает.

Не так давно в какаовом государстве Кот-д,Ивуар были выборы. Победил конкурент действующего президента, а действующий президент ему и говорит:

— Накося, выкуси, я, как был президентом, так и останусь.

И пошла у них гражданская война. Каждый из автомата палит за кормушку у корыта. Да тут вмешался французский спецназ. Скрутил он проигравшего выборы и войну бедолагу и отдал под суд. Местный. И тут все стали жалеть, говорить:

— Вот, ведь, бедненький, несчастненький, халявной какавы сейчас пить не дадут, придется за все свои денежки платить и почета такого не будет.

Но наша страна не Кот-д,Ивуар. Наша страна о-го-го какая страна. Решили, чтобы криминал во власть не прошел, отменить губернаторские выборы начисто. Передать право выбора местному парламенту, отфильтрованному на три ряда губернатором и федеральным центром. То есть, что центр скажет, то парламент и сделает. И никто даже не мявкнет против, за исключением одного-двух оппозиционных депутатов, которых держат там для разнообразия, то есть для плюрализма.

На выбор дают трех кандидатов, причем один кандидат как креатура уходящего губернатора. Но кто проходной кандидат, об этом так, на ухо, но дадут информацию нужным людям.

Вот мне губернатор и говорит:

— Ухожу я по возрасту. Хотя, честно говоря, меня уходят. Что там мой возраст? Каких-то семьдесят пять лет. В самом соку мужик, гору еще можно снести, а они вот омоложения требуют. Так вот, я тебя выдвигаю на своё место. Преемственность нужно обеспечить. И наверху это тоже понимают. Не зря я их прикармливал. Хотя, может и облом выйти. У тех тоже своя преемственность. Сейчас все от меня побегут к разным кандидатам. Ты за этими перебежчиками приглядывай внимательно и в вопросах кадров прислушивайся к Ане, она всех на заметку берет.

Перед самыми выборами встретился я с каждым депутатом и обрисовал им свое видение развития региона на следующие десять-пятнадцать лет. Красок не жалел, каждому обещал поддержку в следующих перевыборах. Типа, ты — мне, я — тебе. А как по-другому? Никак. Так же встречался с представителя крупного бизнеса, теми, кто в тюрьму не посажен, а оставлен на свободе как дойная корова для великих свершений высших должностных лиц региона.

Точно такие же встречи проводили и еще два кандидата, оба из центра, но когда-то работали в нашем регионе и давно забытые людьми. Тоже обещали златые горы и реки полные вина.

И вот он настал момент истины. Заседание по выборам губернатора. Народу все по хрену, он об этом и не знает, его потом проинформируют.

Оба кандидата снова речи толкают с трибуны, а я вышел последним и говорю:

— Я, уважаемые товарищи депутаты (специально потрафил коммунистам и демократов как бы своими товарищами назвал), сказки рассказывать не буду. Мы с вами прекрасно знаем, какие первоочередные задачи стоят перед нашей областью и знаем наши возможности. Знаем и то, что придется нам рассчитывать на zi li geng sheng, то есть на собственные силы как говорят китайцы. И мы свои силы знаем. Поэтому и я надеюсь, что вы выберете того, кто с этой задачей справится лучше всех.

А перед этим я пообещал лидеру фракции правящей партии поддержать его кандидатуру на выборах нового председателя парламента.

Сел я в зал, как простой депутат, а Анна Николаевна мне говорит:

— Я так и знала, что вы не будете по подготовленной бумажке выступать, а ошарашите всех неожиданным предложением.

Начали проводить тайное голосование. Сорок депутатов. Три кандидатуры. Три кабинки для голосования. Десять минут и готово. Потом полчаса голоса подсчитывали, пока мы чай-кофе в холле распивали да о разных вещах разговаривали.

Одним словом, я победил единогласно. Стал небожителем. Чиновником категории "А", равный по должности федеральному министру, но выше по положению, так как некоторые министры уходили с должностей, чтобы стать губернаторами.

И еще. Я окончательно потерял всех своих друзей и знакомых. Вместо них пришли деловые и нужные люди.

Да я и сам понимал, что уже не смогу говорить с прежними друзьями на обоюдоинтересные темы. Кто они такие и что мне до их интересов, когда я решаю проблемы от регионального до межпланетных масштабов? Мне звонят министры и председатели правительств, я на короткой ноге с руководителями соседних государств, которые принимают меня по высшему разряду, а что могут сделать те, кого я раньше я считал закадычными друзьями, врачи и учителя?

Каждому уровню общественного положения соответствуют свои друзья. Когда я был мелким чиновником, то и они, то есть простые врачи и учителя из стандартных малогабаритных квартир, были моими друзьями. А как переберешься с девятого этажа в пентхауз, то и друзья с девятиэтажных меняются на пентхаузные.

Глава 12

Я быстро вошел во вкус губернаторствования, как будто всю жизнь губернаторствовал.

Не все так хорошо в губернаторской жизни. Не зря говорят, что положение хуже губернаторского. Во власть лезут те, кто в этом ничего не понимают. Думают, сейчас вот стану губернатором, будут меня под белы рученьки водить, в резные кресла садить, буду пряники печатные есть и вином зеленым запивать.

А не тут-то было. Демократом тебе не дадут быть те, кто с красными знаменами на свою свадьбу ездит. Патриотом не дадут быть те, кто в демократию верит и думает, что придет новый царь и демократию восстановит. Потом деловые люди. Те деньги на выборы давали и их отрабатывать надо.

С первыми все понятно. Нужно говорить, что мы дадим укорот демократам, которые развалили такое мощное государство, как СССР.

Вторым нужно говорить, что демократия — это высшее достижение человеческого развития и что мы призовем к ответу всех тех, кто развязал войну против собственного народа и устроил массовые репрессии.

Третьим ничего говорить не надо. Им нужно дать должности и обеспечить государственным заказом предприятия для восполнения затрат, понесенных на выборах. Инвестиции должны работать.

Кого-то нужно оградить от правоохранительных органов депутатским мандатом. А кому-то просто потрафить, вот, мол, он, внук сельского дьячка с губернатором запросто ручкается. Знай наших.

И есть еще верховная власть, которая зорко следит за тем, чтобы губернатор не сделал без ее ведома шаг влево или вправо. Тут наказание настигает быстро с формулировкой "в связи с утратой доверия". Раньше поясняли это четко: я тебя выдвинул, я тебя и задвину. Но потом с повышением уровня образованности населения формулировки стали приобретать уклончиво-иезуитский характер.

Вся жизнь расписана по минутам. Мэрия, районы, руководители предприятий и фирм, инвесторы, просители, депутаты, средства массовой информации, руководители департаментов. Всех выслушать, примирить, разделить, наградить, наказать, кому-то улыбнуться, кому-то нахмурить брови, провести совещание, выйти на пресс-конференцию, оттрахать любовницу, появиться на строящемся объекте, приехать домой часам к десяти вечера. Поздний ужин, общение с семьей, просмотр сводок информационного комитета, чтение какой-нибудь художественной книги, коих закачано в электронную читалку порядка двенадцати гигабайт.

Я бы ушел с этой должности, но тогда кто будет ручаться за мою безопасность.

— Мы в тебя деньги вложили, а ты с должности смыканул и отрабатывать не хочешь? — скажет кто-то и наймет профессионального киллера.

— А ты помнишь, как ты меня от кормушки оттолкнул и с хлебной синекуры снял? — скажет другой и наймет профессионального киллера.

— А кто обеспечит отдачу от инвестиций? — скажет кто-то из-за рубежа и наймет профессионального киллера.

— Ты почему нашу группировку бросил на произвол судьбы? Ты же знаешь, что к нам рупь за вход и червонец за выход? — скажет представитель всегосударственной организованной преступности и наймет профессионального киллера.

Тот, кто занял высокую государственную должность, является приговоренным на пожизненный срок человеком, потому что Конституцию в нашей стране уважают только идеалисты, которых до власти не допускают под любым соусом.

Тут недавно звонил одному юристу с черной бородой с полосой проседи, который уступил свое место в парламенте первому президенту новой России. Тот его назначил Генеральным прокурором и тут же снял, так как юрист этот отказался беззаконие возводить в закон. Другие не отказались.

Так вот, спрашиваю его:

— А как бы вы поступили сейчас, если бы снова создалась ситуация с пролетом мимо парламента нового демократического лидера? Ведь никто бы кроме вас не пожертвовал своим мандатом ради того человека.

— Вы знаете, — отвечает мне этот человек, — я бы и сегодня поступил бы так же.

И что с этих идеалистов взять? Ведь знает же, что возвысят его для беззакония и снова задвинут в дальний ящик. Оказывается, что в этом есть какая-то прелесть, если даже мой предшественник этого юриста задвигал в еще дальний ящик из досады за то, что когда-то вынужден был принимать его как высокое начальство из центра.

Глава 13

В постоянно расписанном мире не замечается чередование дней. Время льется густой струей сиропа власти, приторно-сладкого до горечи и ощущение несвободы в своих действиях.

А тут я почувствовал пристальное к себе внимание первого человека во власти. А потом и получил приглашение на царскую охоту.

Охота была так себе. Не любитель я стрелять зверей. Лучше посидеть с удочкой на берегу озера или пруда и отключиться от всего внешнего и беспокойного.

Ружье мне дали такое, что к нему и прикасаться-то было как-то неловко, так как специалист по вооружению был в белых перчатках и выглядел как джентльмен в ранге не менее графа и в его глазах я четко читал наставление по использованию ружья:

— Смотри, не вздумай стрелять из него. Ты дробью поцарапаешь стволы, а пороховые газы загрязнят все полированные детали. Твои грязные руки оставят грязь на золотой инкрустации, а отпечатки пальцев придется смывать со ствола щелочным раствором. Это все равно, если каждому разрешать касаться руками полотна, на котором нарисована Джоконда.

Я понимающе кивнул головой и немного позже влупил дуплетом в ствол неподалеку от меня стоящего дерева.

Еще немного позже мы сидели с первым человеком во власти в беседке, увитой простыми вьюнками, и пили чай из самовара, а он мне рассказывал, какие грандиозные у него планы по развитию государства:

— Ты понимаешь, либералы из рук все выбивают. Что я ни сделаю, что я ни скажу, все переворачивают с ног на голову и пытаются довести это до масс, но я им пока не даю. А ведь они доведут. И чем больше я буду сопротивляться, тем больше будет противников моим планам. А все из-за Конституции. Была бы у нас парламентская форма правления, то премьер мог бы избираться хоть сто раз, и никто ему ничего не скажет. А уж мы-то умеем проводить выборы. По-волшебному.

— А кто же нам мешает ввести парламентскую форму правления? — удивился я. — С вашими правами в Конституцию можно внести любые изменения, а парламент все утвердит в два счета. Через неделю будем жить в парламентской республике.

— Да ты что? — возмутился первый человек во власти. — На следующих выборах мы никак не сможем обеспечить монопольное положение нашей партии. Знаешь, как ее называют все? То-то и оно, хоть мы и приняли закон о клевете, но каждый штраф за название нашей партии этим именем показывает популярность обозвавшего ее политика среди больших масс населения. Да мне и самому кажется, что они там все такие. Чуть-чуть корабль наш зашатается, и они все как крысы побегут в другие партии. А бегунов в нашей партии столько, что даже говорить не хочется. Но вопрос у меня другой. Я понимаю, что мне придется уйти, иначе все закончится поножовщиной, как на Ближнем Востоке. И мне нужен преемник, который бы прислушивался к моим советам по вопросам управления страной и оставил на местах всех моих людей. Можешь называть это как хочешь, его — марионеткой, меня — серым кардиналом, суть не в этом. Главное — незыблемость государства и созданных мною устоев. А я потом снова вернусь и его не забуду, пристрою к теплому месту. Я друзей не бросаю.

Я сидел и молчал. Не знал, что мне говорить. Таких кандидатур у меня не было. Все были одинаковы, подстрижены под царский горшок и все одного с президентом роста.

— Так, что мне скажешь по этому вопросу? — первым не выдержал затянувшейся паузы первый человек во власти.

Глава 14

— Даже и не знаю, что вам сказать, — нарушил я затянувшееся молчание, — я таких людей не знаю, кого можно было вам порекомендовать.

Я прекрасно понимал, что речь идет обо мне, о моей кандидатуре, но еще я знал, что подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство. Гении приходят только во времена революций, а в застойные времена они уничтожаются миллионами.

Первый человек во власти уже примерял под себя несколько кандидатур, забавляясь тем, как чиновники торопливо и подобострастно перебегали от одного преемника к другому, не понимая, кто же все-таки будет преемником.

Мой собеседник посмотрел на меня, как на придурка, и неопределенно хмыкнул.

— Я, вообще-то, — сказал он, — имел в виду вашу кандидатуру.

— Если меня, — я мысленно щелкнул венскими каблуками кавалерийских сапог, — то я согласен. Готов служить Царю и Отечеству!

Первый человек во власти еще раз посмотрел на меня оценивающе и внутренне остался доволен. Именно такой дурак ему и нужен. Без инициативы, но исполнительный. Что ему скажут, то он и сделает. И главное, чтобы честный был до безобразия.

Сейчас у нас времена другие, страна стала другая и такие качества, как честность, порядочность, верность слову, законопослушность являются качествами скорее отрицательными, чем положительными. Это для чиновников группы "А".

Для чиновников группы "Б" уровень честности и всяких прочих качеств варьируется в зависимости от высоты занимаемого их положения в качестве прослойки.

А вот чиновники группы "В" должны всеми этими качествами обладать, общаясь с группами "А" и "Б", но с народом они должны вести себя так, как ведут с ними из групп "А" и "Б".

Все эти правила неписаные, никто о них и не напишет и во всеуслышание не скажет, а если кто-то попытается это озвучить, то всех сторон начнут кричать:

— Караул! Клевета!

— Ну, что же, — сказал первый человек во власти, — сейчас ничего решать не будем. Не надо гнать волну раньше времени.

Через месяц я был назначен директором федеральной службы безопасности.

Еще через месяц — министром внутренних дел.

Через два месяца — министром иностранных дел.

Через три месяца — премьер-министром.

Еще через три месяца состоялся внеочередной съезд партии со звучным и емким названием. На нем меня выдвинули единственным кандидатом на должность первого лица во власти.

Избирательной кампании не было. Зачем? Уполномоченные люди напечатали необходимые брошюры и плакаты. Квалифицированные бухгалтера оформили как бы избирательные расходы. Доверенные лица обозначили как бы мое присутствие в регионах. Во всех городах и селах появилась социальная реклама наших с первым человеком во власти портретов с надписью: "Вместе победим!".

Побеждает у нас всегда тот, кто руководит счетчиками голосов. Выборы были самыми честными в истории страны и, естественно, я победил с большим отрывом от конкурентов.

Да и кто эти конкуренты? Коммунист и полуфашист, обеспечивающие массовость на выборах. И еще один посторонний кандидат на случай, если вдруг эти двое договорятся и снимут свои кандидатуры, а я окажусь один и выборы будут безальтернативными.

Одним словом, было предусмотрено всё.

За меня голосовали еще и в надежде на то, что, наконец-то, в стране прекратится застой и страна может двинуться вперед по пути своего развития.