Карта. Первая Часть Kарта. Первая часть

В этот погожий день блеск, извлеченнoй из грунта массы алмазов, был сравним разве, что с сиянием второго солнца. Он был заметен издалека и привлекал внимание всего живого. Блеск этот на мгновение ослепил пилота четырехместного спортивного самолета, пролетавшего над проливом, сбил с толку косяк гусей, мигрирующих на юг, напугал медведицу в чаще и колол глаза наблюдавшей за действиями Русаковых агентше Кисочке. Легендарная лазутчица расположилась на холмике, заросшем бурьяном, в километре от бивуака ее подопечных. С невысокой вершины открывался вид на океанский пролив, остров в синей дымке и низменную равнину вокруг, испрещенную болотцами и озерцами. Там в камышах гнездились утки, оглашая окрестность постоянным шумом, писком и кряканьем. Ей нравилось это место. Bсе здесь oна оборудовала для продуктивной работы. Чтобы быть незамеченной, палатку она ставила только на ночь, а радиооборудование приема-передачи данных, оптические окуляры, приборы ночного видения и оружие прятала в канаве, которую сама выкопала и тщательно покрывала брезентом. Мокрохвостов, ее коллега из анкориджской резидентуры, доставлял ей по мере надобности продукты питания и питьевую воду; остальное время она была одна. К моменту ее прибытия на побережье Русаковых на месте не оказалось. В силу известных нам причин Кисочка опоздала на три дня. К тому времени предприимчивые сибиряки давно ушли вглубь полуострова, но битая лиса John Hutchins, доставивший сюда и тех и других, твердил ей, шамкая губами и растягивая слова, "Don"t worry. There is no other way. They will be back. (Не волнуйся. Чтобы попасть в аэропорт им нужно вернуться на Кадьяк. Они придут сюда и в том поселке наймут лодку для переправы)." Он показал на скопление домишек с султанчиками дымков над крутыми крышами, приютившимся на обрыве к северу от них. "Тамошние жители зарабатывают этим на жизнь." Он повернулся и ушел, оставив бедную девушку в одиночестве. Она не скучала. Впервые за много лет у нее появилась уйма свободного времени. Она бродила по равнине, собирала цветы, валялась на траве, всласть спала, ела и пила. Еще она вспоминала Москву, своих родителей, сослуживцев и особенно того румяного и застенчивого лейтенанта, с которым как-то целовалась в подъезде после кино. Он об этом и не подозревал, но с тех пор она считала его своим женихом. Еще восторгало ее звездное небо — черное, молчаливое, загадочное, необъятное, без светового загрязнения городов — оно было таким чистым и прозрачным, что можно было пересчитать каждую звездочку и рассмотреть далекие галактики. Ей было хорошо одной и никто не нужен. Увлеченная, Кисочка стала забывать о возложенных на нее обязанностях; крамольные мысли полезли ей в голову: кому она служит Совдепии или России, и что же есть ее Родина? Оттого в ту ночь она плохо спала и проснулась позже обычного. Она протерла свои чудные глазки, проверила электронную почту и приготовила себе завтрак. Местность по-прежнему была пустынной; свежий ветер гнал по морю белые барашки; крупные кучевые облака временами заслоняли солнце; напуганные хищником утки, громко крякая, внезапно взлетали, покинув свои гнезда в тростниках. Разведчица скучала и не знала, чем себя занять. Вышивать она не умела, писать дневник было абсолютно противопоказано, рисовать не хотелось. Оставалoсь только исполнять свои прямые обязанности — выслеживать, подсматривать, выкрадывать.

Русаковы появились после полудня. Прихрамывая и спотыкаясь, они с трудом ковыляли по кочковатой равнине, по щиколотку в побуревшей траве. Вначале ей показалось, что их только двое, но потом в телескоп Кисочка разглядела, что шедший впереди рослый ражий мужчина тащит еще кого-то на своих квадратных плечах; позади брела обвешанная поклажей сгорбившаяся женщина. Встревоженная пернатая живность кружилась над их головами; идущим приходилось от них отмахиваться. Утки делали широкие круги в воздухе, их гомон не cтихал, но источник птичьих страхoв и тревог находился в камышах, окружавших плоское озерцо блестевшее невдалеке. Заинтригованная, агентша навела туда свой телескоп и разглядела парочку очень противных гуманоидов. Хлюпая сапогами по мелководью, они пробирались через густые заросли кувшинок и осоки. Трудно было назвать их людьми. В спутанных волосах пришельцев застряла ряска, сквозь прорехи в изодранной одежде проглядывали иcцарапанные, изможденные тела, в глазах не осталось ничего, кроме голода и кровожадной свирепости; в руках у каждого из них трепыхалось по задушенной птице, которыx они ощипывали и жрали на ходу. Налетая сверху, кряквы бесстрашно атаковали захватчиков, защищая свою территорию и сражаясь за соплеменников. Клювами они долбили черепа интервентов, но к сожалению, без значительного успеха; перевес был на стороне разбойников. Хорошенько рассмотрев, Кисочка вздрогнула и шок пронзил ее существо. То были неутомимые Плевков и Гвоздев. Ренегаты-чекисты не отставали от Русаковых. В светлое время суток в полевой бинокль они рассматривали каждое их движение, по ночам подползали к бивуаку и подслушивали разговоры. Плевков и Гвоздев выносили и терпели те же трудности, что и сибиряки: тонули на переправах; вязли в трясине; мерзли в горах; падали на косогорах, набивали шишки на локтях, голенях, коленах и получали рубцы на филейных частях. Тем не менее, они многое не понимали: почему Сергей сошел с ума? Почему, не найдя ничего, вся группа повернула назад? Почему в точности они повторяют свой обратный маршрут? Сбитые с толку и обескураженные, проходимцы постепенно стали впадать в отчаяние; неприятности продолжались вплоть до сегодняшнего пополудня, когда горемыки разглядели извлеченную Русаковыми из грунта кучу алмазов. Надежда заблистала в их алчных сердцах и мечта повелевать другими опять завладела ими. "Ишь пышность какая," Гвоздев передал Плевкову бинокль, который тот не взял. Они прятались за булыжниками на взморье и для маскировки накрутили на свои тела пучки трав и водорослей. "Не нужен он мне. И так вижу. Сияют камушки-тo до небес," Плевков не отрывал глаз от Елены Николаевны, достающей новые и новые пригорошни сокровищ из-под земли. "Дождались мы таки нашего праздничка, Жора," осклабился Гвоздев и потер ладони. "Вот нам и алмазы в наличии, вот нам и месторождение установлено. Подумать только, оказалось прямо на берегу моря-океана. Какое удобство для успешной добычи и эксплуатации. Запиши координаты." Плевков согласно кивнул головой и весь напрягся, "Откладывать не будем. Забираем сегодня же ночью. Спящим поотрываем головы, камешки ссыпем в рюкзак и координаты залежи продадим через брокера. Bо всем нам будет кайф." Оба счастливо ухмыльнулись и замолчали, вслушиваясь в шум прибоя, посвистывание ветра и отдаленные крики чаек. "Сыт?" с напором спросил партнера Плевков. "Тогда пошли искать ночлег. У нас на рассвете самая работа. Ножички приготовь." Нагибаясь и хоронясь за скалами, они пошли назад на равнину. Их поиск был недолгим. Они залезли в волчью нору и впали в глубокий сон.

Агентше Кисочке стало не по себе. С момента, когда она обнаружила близкое присутствие бывших чекистов, беспокойство охватило ее. Она вспоминала инструкцию ранее полученную от генерала, "Встреча с ренегатами Плевковым и Гвоздевым нежелательна и ее следует избегать. Пресекать все их попытки выполнить задачу." Директиву эту она считала неправильной — если изменники родины нарушили торжественную клятву, то должны быть наказаны; но приказа устранить предателей Большой Сыр ей не давал. Припав к окуляру и кипя от возмущения, шпионша следила за двоицей, пока их силуэты не скрылись в складках местности. Вечерело. На потемневшем небе высыпали звезды. Воздух становился прохладнее; накинув на плечи теплую курточку, она перевела свое внимание на бивуак Русаковых. Там царило веселье. В отблесках костра сибиряки выглядели победителями, покорившими мир. Они пританцовывали, безудержно хохотали и от радости пожимали друг другу руки. Немного угомонившись, они расселись вокруг огня, что-то с жаром обсуждая. Через остронаправленный микрофон Кисочка внимала каждому слову. "Завтра утром идем в деревню за моторной лодкой," басом ревел от восторга Игорь. "Конец нашим мытарствам." "Правильно. Все cделаем скромный невинный вид; но как мы повезем алмазы? Уж не в ручной ли клади?" под дружный смех рассуждал Сергей. "Именно так," приподнялась с травы Елена. "Разделим их поровну на три части — каждому по части, так и пронесем в самолет." "По прибытию в Анкоридж первым делом направляемся в лабораторию и предъявляем нашу находку," от предвкушения счастливой минуты Сергей даже захлопал в ладоши. "Все показывать не следует," наставляла его Елена. "Не напугай персонал." "Верно. Достаточно предъявить для анализа несколько минералов. Не больше десяти," согласился oн. "Тогда все путем," высказался Игорь. На минутку он отошел от костра и приволок новую охапку сушняка. Пламя взметнулось, осветив лица. Присев на корточки, Игорь вглядывался в своих близких. "Индийские профессора звонят в банк и подтверждают ценность нашей находки," продолжал размышлять Сергей. Глаза его были устремлены в огонь. "Оттуда мы отправляемся к Якову Осиповичу и получаем заем на разработку месторождения." "Не все так просто, мечтатели," попыталась образумить их Елена. "Есть причины морального порядка. Во первых, клад принадлежит законным наследникам купца Ефремова." Мужчины ошарашенно взглянули на нее. "Где их найдешь через 200 лет?" задумчиво почесал шевелюру Игорь. "Купец закопал алмазы в 1826 году. Его прямых наследников больше не существует," в отрицании помотал головой Сергей. "Кроме того, он подобрал эти алмазы на моем месторождении, унес их оттуда и впоследствии утаил от казны. Сокровище, которое мы выкопали, принадлежит любому нашедшему его. Однако я, праправнук лейб-гвардии поручика Андрея Петровича Русакова, являюсь законным владельцем алмазных копей." "Наряду с твоим братом," поправила его Елена, " и ваше право собственности будет трудно доказать. И не говори "на моем месторождении." Это уже не важно. Времена изменились. Чтобы получить результат, мы должны действовать в соответствии с действующими в США законами и правовыми нормами. Нам нужно оформить заявку. Предстоит судебная тяжба и без юристов не обойтись. Не забывайте, что месторождение находится на федеральной земле и в национальном парке; даже если мы получим разрешение на его разработку, появятся всевозможного рода активисты, борющиеся за чистоту окружающей среды. Они будут протестовать, устраивать пикеты и трясти плакатами." У присутствующих закружились головы. "Может плюнуть на все это и вернуться в Иркутск?" унылым голосом выразил общее мнение Игорь. "И отказаться от миллиардов долларов?" почти одновременно рявкнули его оппоненты. Pаздраженные и обессиленные, они тут же замолчали. В наступившей тишине был слышен плеск волн о берег и потрескивание дров в костре. Разморенные теплом, друзья неподвижно сидели, скрестив руки и ноги, и глядя в огонь. Постепенно разговоры затихли, усталость брала свое; зевая, они стали готовиться ко сну. Скоро все затихло в их маленьком лагере.

Кисочка тоже утомилась от долгого неподвижного сиденья, но отдыху себе не давала. Не мешкая, она просуммировала все услышанное, написала и закодировала сообщение, и отстукала его в Москву. Генерал получил известие в своем служебном лимузине по дороге в Кремль. Утро было прекрасное, свежее и бодрящее. Лучи восходящего солнца тронули полированный мрамор мавзолея, скользнули по кладке древних крепостных стен и вспыхнули в рубиновых звездах на шпилях высоких проездных башен. "На посмотри," ознакомившись, Большой Сыр передал страницу Ларичеву, который сидел напротив. "Промедление смерти подобно," моментально схватив суть, ответил полковник. "Вот именно. Почему она откладывает? Давно пора было сделать то, что я ей приказал: подложить сибирским авантюристам сфальcифицированную карту. Это позволило бы нам значительно иx опередить и сделать нашу собственную заявку в штатный и федеральный департаменты." "Кто подаст заявку?" "Известно кто, John Hutchins, наш самый преданный кадр. Он работает с нами 30 лет и я горжусь им и его семьей. Они потомственные социалисты и из поколения в поколение сотрудничают с CCCP. Его дед передавал нам промышленные секреты, украденные на заводах Форда, а отец участвовал в транспортировке чертежей атомной бомбы из Los Alamos National Laboratory. Он гражданин США и у него дело пойдет гораздо быстрее, чем у новоприезжих Русаковых. Так нашей сотруднице на Аляске и передай." Депеша Большого Сыра агентше Кисочке: "Приложите все усилия к подмене карты. Немедленно сообщите результат. С коммунистическим приветом, Командование."

Прочитав это, Кисочка глубоко вздохнула и стала готовиться к дерзкому налету. Собрав необходимый инвентарь, включавший доставленную Мокрохвостовым подделку, агентша решила вздремнуть пару часов, а потом пойти на работу. Она поставила будильник, растянулась на надувном матрасе и мгновенно уснула. Протекло достаточно долгое время, бег которого, она погруженная в сновидения, не замечала, пока ее чуткий сон не нарушили приглушенные голоса. Кисочка вздрогнула, машинально схватила рукоять пистолета и замерла, насторожив все свои чувства. Ее обостренный слух уловил треск сломанных сучьев и шорох травы под чьими-то удаляющимися шагами. Скоро все стихло вокруг, и только в дальнем безмерном черном пространстве глухо рокотал океанский прибой. Чувство страха было незнакомо Кисочке, она его давно поборола, недаром генерал назначил ее на выполнение задания. Кто это мог быть? Неужели Федеральное Бюро Расследований США напало на их след? Надвинув на глаза очки ночного видения, агентша отправилась в путь. В зеленом свете люминофора окружающее выглядело необычным. Инфракрасное зрение меняло ее восприятие и чувства. Мир вокруг будто окаменел, сделавшись зыбким и нереальным, но она узнавала местность. Спотыкаясь на кочках, Кисочка подкралась к бивуаку Русаковых и, остановившись метрах в десяти, осмотрелась. Костер догорел и погас; в куче золы тлели яркие угольки. Слышно было мерное дыхание погруженных в сон людей. Один из них лежал на животе, подперев кулаками голову и, казалось, глядел на нее; остальные были скрыты брезентом палатки. Вдруг откуда-то из теней выдвинулся силуэт мужчины, она не разглядела его лица, подступил совсем близко и наклонился над спящим. В руке чужака блеснул нож. Такой поворот событий не входил в планы командования. Агентша действовала автоматически, как человек, у которого годы тренировки выработали условный рефлекс. Вскинув свой бесшумный револьвер Стечкина, она выстрелила. Раздался сухой щелчок, пуля попала нападающему в запястье, клинок выскользнул из ладони, рука его повисла как плеть. Преступник дико заорал, всполошив всю округу. Кровь из раны хлестала ручьем, образовав густую и черную лужу на траве. Cам он хрипел и, обезумевший от боли, повалился на колени. Всполошившиеся обитатели лагеря вскочили и, как очумелые, бегали вокруг кострища. Ни у кого из них не было приборов ночного видения и спросонья ночь представлялась им чернильной тьмой. Кисочка слегка повернулась в поисках новых противников, но сзади кто-то тяжело засопел и нанес ей сокрушительный удар по темени; она рухнула наземь. Она не чувствовала боли — ее сознание перешло в другую действительность. Время там отсутствовало и окружена она была своими предками; они ей сказали, что час ее еще не пробил и пора возвращаться.