Проводив взглядом почти сорванную дверь, он секунду вопросительно смотрел на меня, а потом бросил взгляд на группу подбегающих солдат и быстро выбежал из камеры прямо на тех двоих, которые явно собралисьдождаться соединения с подкреплением.Как только он пробежал мимо меня, я развернулся и бросился следом. Он выбрал левого и сделал невероятный подкат, нацелившись стопой в голень врагу, при этом оттолкнувшись от пола руками, изменив этим траекторию своего движения. Солдат выставил на его пути свой меч, но не попал. Удар же узника достиг цели и оказался очень сильным: его противника развернуло в воздухе. Я оказался один на один со вторым солдатом. Он попытался помочь товарищу и сделал выпад, намереваясь защититься от меня щитом. Не сработало: правой рукой хватаюсь за край щита и отвожу его в сторону. Пальцы моей левой руки обхватывают его кисть. Я рывком притягиваю его к себе и прямо из своего рта выплескиваю свою энергию. Та тяжелым густым туманом алого цвета вливается ему во внутрь доспеха через щели и прорези в алой маске. Его начинает трусить в конвульсиях, словно я подключил к нему электрический ток. Секунда и — вдыхаю в себя то, что выдохнул. Энергия захватила нечто вроде небольшой дымной сферы, которая вылезла из-за металлического шиворота доспеха и неспешно полетела ко мне. Скашиваю взгляд на освобожденного мной узника — тот, выкручивая одной рукой рукоять меча, окровавленным кинжалом наносит удары в щели доспеха. Сзади слышен множественный топот сапог.

Как же мало времени...

Не дожидаясь, пока мое тело поглотит мутную сферу, я разворачиваюсь к набегающим солдатам лицом, увлекая за собой безвольное тело их товарища и, упершись в нагрудник того ногой, отталкиваю его им навстречу. Его меч остается у меня в левой руке. Пальцы правой ловят сферу, неуверенно зависшую в воздухе, и насильно заталкивают мне в грудь. У меня возникает ощущение, что я словно вдохнул освежающего влажного воздуха. Пробитая грудь сразу же перестала жечь.

Набегающие солдаты остановились и приняли летящее в них тело на щиты, отбросив в сторону. До них пять шагов. Бросаю взгляд на узника — тот уже стоял, держа меч в правой руке, чуть отведя клинок в сторону. В левой он держал обратным хватом прямой длинный кинжал.

Так же перебрасываю свой меч в правую руку и отвожу ее назад, направив острие вперед, на подобии скорпионьего хвоста, а в левую накачиваю энергию, из-за чего она начинает парить алым паром, медленно истаивающем в воздухе.

Мне кажется, или управление моей силой стало лучше? Она стала ощущаться как-то по-иному. Явно намного более контролируемо.

Интересно, это эффект того, что я поглощаю, или она просто качается как мышца при постоянном использовании?

Солдаты встали плечом к плечу и, подняв щиты, стали медленно наступать на нас., замахнувшись мечами для удара.

Мы вдвоем, коротко переглянувшись, попятились.

Слева и справа строй солдат не доходил до стен коридора, очевидно солдаты не хотели, чтобы до них дотянулись руки узников.

Узники...

Быстро оглядываюсь, старясь контролировать наступающих солдат.

Мы как раз подошли к тому месту, где я и вырвался из плена. Двое солдат уже умерли. Третьего удавили двое узников. Сейчас мне удалось их мельком рассмотреть во мраке камер: внешне похожи на тренированныхмолодых людей — две руки, две ноги, одна голова, два глаза, нормальные уши, короткая стрижка. Они уже сорвали с солдата большую часть доспеха и то, что сумели просунуть между прутьев решетки, как раз впопыхах пристегивали к себе.

Надо их выпускать. Пока есть возможность.

Резко бросаюсь к их двери и наношу удар кулаком по замку, так же разбивая его и распахивая дверь.

Воспользовавшись тем, что остроухий узник остался в одиночестве, сразу трое солдат бросились на него и начали быстро теснить. Четверо же развернулись к нам.

Остроухий узник продемонстрировал невероятное как для меня мастерство владения мечом: практически сразу он быстро обменялся ударами с каждым солдатом и подловил одного из своих противников на ошибке, метнув кинжал крайнему правому от меня в глаз. Бросок был настолько сильным и быстрым, что солдат вообще никак не среагировал на него и лишь завалился на спину, продемонстрировав торчащую из глазницы рукоять. Его товарищи лишь молча отметили убыль. А дальше узник начал обмениваться с двумя своими противниками ударами клинков на совсем уж запредельном уровне. Судя по всему, этих двоих он пока займет...

Энергия только что убитого алым туманом заструилась ко мне, обтекая со спины четверых солдат, надвигающихся на нас. Тускло светящаяся белым светом мутная сфера, очевидно, души сопротивлялась, медленно отплывая в сторону. А жаль, в отличии от энергии она, судя по всему, уйдет.

Перебрасываюсь взглядами с людьми, затягивающими последние ремешки на трофейных частях доспеха. У одного в руках двухметровое копье и кинжал за поясом, у другого — меч и щит.

Ну, не знаю, не знаю...

Если бы они были такими же остороухими, как и первый узник, я бы не переживал особо за исход данной схватки. Но люди...

Вдобавок, сзади нас решетка камеры, а не коридор. Если враги будут нас теснить, то мы упремся спинами в стену. Значит надо либо прорываться влево, либо — вправо.

Или что-то надо попытаться решить уже сейчас: схватку нельзя затягивать — к солдатам может подойти еще подкрепление.

В следующую секунду человек с копьем перехватывает свое оружие и метает его во второго слева врага. Глупо! Тот поднимает щит выше, собираясь отразить копье. Этим он закрывает обзор на меня не только себе, но и своему соседу справа. Фактически на эти секунды, он оставит своих двоих товарищей слева на пару секунд со мной.

Другого шанса не будет. Еще когда копье было в воздухе, а он начал поднимать щит, я бросаюсь вперед. Время растягивается еще сильнее. Вокруг явно темнеет...

Оба противника пытаются меня встретить резкими крайне быстрыми рассекающими махами клинков. Но мечи двигались в одной плоскости и я встретил их ударом своего оружия, вложив в него всю свою силу. Столкновение острого металла рождает сноп искр. Наши мечи силой удара отбрасывает обратно. Отвернув свое тело, я проскальзываю к солдатам почти впритык и забегаю по щиту, который выставилправыймне навстречу, вверх. Отсюда я наконец-то вижу их глаза, ранее срытые в теняхв глубине их металлических позолоченных масок. В них плещется ужас с изумлением. Моя правая рука с мечом вывернута на переделе. Пока я ее верну, мгновение будет упущено.Но именно для этого момента я и выбросил левый кулак в ударе прямо в правый глаз маски. Кулак не сминает металл, но энергия заплескивается внутрь него, нанося, очевидно, страшные повреждения для плоти, так как из другого глаза маски спустя мгновение вырываются мне навстречу кровавые брызги.

Отмечаю, как чужая энергия густым алым туманомначинает вырываться из щелей чужого доспеха и затягиваться в меня.

Воин заваливался назад, увлекая за собой и меня, поскольку я стоял на его щите. Правый солдат уже пытается ударить меня мечом. Я снова с максимальной силой встретил его удар своим мечом. Сноп искр. Еще одна выщерблина на клинке. Его руку отбрасывает слишком высоко, а я слишком близко. Хватаю пальцами левой руки за чужое правое предплечье и с силой отвожу его в сторону. Моя голая грудь касается его алого нагрудника. Лишь мгновение мы смотрим друг другу в глаза. А потом я роняю свой меч и хватаюсь правой рукой за его щит, которым он пытается толи ударить меня, толи просунуть между нами. В любом случае бесполезно и поздно: я выдыхаю на его маску свою энергию и она, словно живя своей жизнью, затекает ему в щели доспеха. Он падает на спину затягивая меня за собой и я оказываюсь сверху.

Солдат, отбивший копье, опускает щит и понимая, что слева от него уже никого нет, поворачивается ко мне. Я втягиваю энергию, и из лежащих тел вырывается сразу две души и исчезают в моей груди без следа. Воин бросается на меня, обрушив удар мечом сверху вниз. Я отталкиваюсь и прыгаю вперед с перекатом в сторону от него, в процессе этого движения выхватывая меч из ослабевших пальцев одной из моих жертв. Оказавшись прямо за спинами другой пары солдат, прижавших остроухого к стене и загнавшие его в глухую оборону, итогом которой, судя по двум длинным глубоким разрезам на груди, должна была стать его скорая смерть, явскочил на ноги и, щедро плеснув энергию в меч, со всей силой ударилтого что был справа практически не целясь. Удар пришелся ему по правому плечу и легко отрубил руку.Но даже не взирая на усиление, меч не смог полностью разрубить тело и клинок застрял не сколько в позвоночнике, а больше в изогнутой пластиненагрудника. Тем не менее, энергия удара швырнула воина на его соседа, выворачивая рукоять меча из моих пальцев. Я не стал этому противиться и навалился на того следом, сбивая его с ног.

Остроухий несколько растерялся, когда я разом избавил его от противников, но ему пришлось буквально сразу столкнуться с воином, бегущим за мной по пятам.

Я же, пару раз перекатившись с двумя телами(одно из которых было разрубленным), умудрился в результате оказаться сверху второго еще живого солдата. Удерживая его руки за предплечья, я повторяю прием, уже неоднократно использованный мной, и выдыхаю изо рта поток свой энергии, щедро заливая маску и шею своего противника. Пока тот, скорее конвульсивно, чем осмысленно, дергается, хищно оглядываюсь, продолжая удерживать жертву.

Остроухий, оставшись один на один, начал теснить своего противника, загнав его в глухую оборону. Как раз в этот момент он нанес точный протыкающий выпад-удар, попав в сочленение доспехов под наколенником. Судя по тому, как противостоящий ему солдат тут же упал на спину, финал там был уже близок.

Двое освобожденных мной людей все-таки сумели победить своего противника, но не без жертвы: тот узник, который остался всего лишь с кинжалом в руках, открыто бросился на врага и фактически насадился на выставленный меч, ухватив его для верности и руками. Оказавшегося со связанным оружием солдата, дико крича, завалил второй человек на спину. Оказавшись сверху, он резким движением сорвал шлем со своего противника и я впервые увидел своего врага без оного.

Когда-то это явно было человеком. Голова была лысой — ни волос, ни бровей, ни ресниц. Но привлекало внимание не это, а иное — нос, щеки и губы были удалены. Я бы даже сказал грубо и неровно срезаны. Оголенные зубы были толи заточены, толи изменены как-то по-иному. Может, какой-то магией. Веки тоже отсутствовали и глаза, словно выпученные беспорядочно шарили по окружающему пространству. И кроме всего этого, под кожей вздулись, словно вены, какие-то странные корни.

Последнее я уже видел. У того "епископа". Вот как он изменил этих людей. Превратил во что-то иное...

При виде этого зрелища, человек ошарашенно замешкался и замер. Но тут солдат попытался вырваться и тот, очнувшись, с выдохом, ударил краем щита сверху в переносицу врага. До меня донесся хруст костей. Обезображенный монстр тут же затих, безвольно раскинув руки в стороны, но человек не остановился и продолжил бить солдата, пока не вмял и разбил тому морду в кашу.

Я же дождался, пока в меня затянутся души и энергия поверженных мной врагов, и лишь потом, оглядываясь, встал с затихших тел.

Еще спешащих врагов пока не видно. Несколько секунд на передышку есть...

Остроухий, шипя какое-то ругательство, опустился на колени и стал осторожно трогать свое посеченное тело.

Человек облокотил раненого спиной на одно из тел и сейчас тихо с ним разговаривал держа его руки своими. До меня доносилось:

— ...у нас же получилось?...

— Да, мы смогли вырваться, Вайл. Не говори, не трать сил. Может, у этих тварей найдется что-то лечебное. Держись, я сейчас...

Он начал обыскивать ближайший труп.

На каменном полу валялось много оружия. Мечи, копья, кинжалы. Нужно вооружиться...

Ведь неизвестно сколько продлится передышка.

Смотрю на свои руки. Как же легко я убивал...

Черная кровь того огромного осьминога, "Ловца", как его называли эти палачи, явно впитывается мою плоть.

В окружающий мир возвращаются краски и он снова ускоряется.

Втягиваю воздух носом. Запах крови. Он все забивает...

Пошевелив челюстью, тихо произношу для бывших узников:

— Вооружайтесь. Это — не конец.

Остроухий посмотрел на меня исподлобья и, потянувшись, взял левой рукой второй меч.

Человек же с довольным возгласом вытащил из-под нагрудника одного из тел железную флягу с выгравированным на ее поверхности каким-то символом.

— О! Почти полная! — он тут же начал откручивать крышку.

Остроухий отчетливо прошипел:

— Проверь сначала, что в ней. Судя по звуку — это не вода...

Уже собиравшийся глотнуть, человек остановился и осторожно вылил немного густой черно-красной жидкости на ладонь.

— Кровь?! — выдохнул он и, тут же вскочив, пнул мертвеца: — Да что же вы за твари?

— Судя по всему — это "азтаты"... Слуги демонов. Хотя такую разновидность еще не видел... — мрачно произнес остроухий и добавил: — Если не будешь пить — дай мне. Я сейчас согласен даже на кровь.

Человек пару секунд смотрел то на него то на флягу, а потом, коротко ругнувшись, сделал два глотка, после чего закрутил крышку и бросил ее остроухому, который ее мягко поймал. Открутив крышку, тот приложился к фляге намного серьезнее.

Сделав шаг к почти разрубленному телу, я уперся в него ногой и взялся рукой за рукоять застрявшего меча. Расшатав, вытаскиваю его. Придирчиво оглядываю окровавленное лезвие. Клинок оказался почти не поврежден. Так, пара сколов не считается.

Бросаю взгляд на другие камеры и тихо произношу для них:

— Нужно выпускать других: неизвестно сколько врагов еще будет. И когда.

Услышав эти слова, из камер снова потянулись руки узников и родились голоса:

— Выпускай нас... Быстрее... — на разный лад и разными голосами.

Я подошел к ближайшей камере и громко скомандовал:

— Отойти от двери! Буду выбивать!

Дождавшись удовлетворительной реакции, я сновавлил энергию в левый кулак и с силой ударил в замок. Тот вырвало с мясом. Дверь со скрипом распахнулась. Внутри оказалось так же двое тяжело дышащих людей. Из одежды на них лишь нечто вроде рваных набедренных повязок. В их глазах плескалась надежда и опаска.

Когда они выбежали из камеры мимо меня, я заметил на их плечах замысловатые татуировки, которые изображали нечто вроде толстых контурных стрелок, указывающих вверх. Внутри них были вытатуированы красные полоски.

Интересно...

Покосившись на то, как они тут же начали торопливо буквально вытряхивать из доспехов двоих мертвых "азтатов", я подошел к следующей камере.

Но внутри явно были не люди, а какие-то монстры. Две мощные двухметровые мускулистые фигуры. Чуть сгорбленная осанка. Кожа покрыта очень короткой шерстью, на которые нанесены странные рисунки, состоящие из прямых линий. Их широкоскулые морды — этословно искаженная смесь людской и звериной. Клыки нижней челюсти несколько выдаются над губой. Нос приплюснут до предела и как будто влажный, словно у собаки. Небольшие звериные глазки зло и ожидающе смотрят на меня. Волосы на голове длинные и собраны во множество хвостиков или косичек. Лицо покрыто совсем короткой шерстью, которая внизу собиралась в длинные бороды. У правого шерсть была светло-серого цвета и на ней были нанесены чем-то белым полосы, собиравшиеся в сложный большой геометрический рисунок: на теле вытянутый белый ромб из вершины которгополосы расходились на руки и ноги. Левый был явно моложе своего товарища и его шерсть была почти черной.