Наследники погибших династий. Общий

— Мадам, а Анатоль не пришел?

— Пришел, он вышел на улицу через дверь в кухне. К нему приехали со срочным донесением. Не будет же он обсуждать это на дороге или при гостях? — ну да, в саду у клумбы это делать интереснее. — Смотри, полицейский уехал, — и действительно, я увидела отъезжающую карету.

— Анатоль, иди сюда! Я познакомлю тебя, наконец, с Никой!

— Идите к гостям дорогая именинница, я сама его позову, — я набрала воздуха в легкие, и быстро, чтобы не передумать, вышла в сад.

Оливье лично одевал меня на эту встречу. 'Он должен видеть красивую картинку', — были его слова, — 'Симпатичная глупышка то, что надо'. Бордовый жакет, того же цвета юбка, и полупрозрачная, расшитая бисером блузка, по его мнению, подходили для случая лучше всего. Не думаю, что поражу воображение полицейского такого ранга настолько, что он не заметит нервозности, но спорить не стала. Тем более, он будет с невестой, в которую, судя по статье в газете, он давно и прочно влюблён, чуть ли не со школьной скамьи.

Спрашивается, чего тогда о помолвке объявили только сейчас? А, какое мне дело, главное, мне излишнее внимание в любом случае, не грозит.

Было пасмурно, облака скрыли луну, фонарик на стене освещал только маленький кружок, на котором находилась я. Высокий, стройный мужчина в мундире стоял ко мне спиной. Тонкая струйка дыма тянулась к небу, новый министр курил.

— Добрый вечер мсье, — как можно более вежливо поздоровалась я. Серебряный встал рядом и подставил голову.

— Добрый, — не поворачиваясь, и с налетом превосходства ответил мужчина.

— Мсье Анатоль, я знаю, вы искали меня. Скажите, что вы хотели? — произнесла на одном дыхании.

— Вы ошибаетесь, мадмуазель. Мне нет никакого дела до ... — он развернулся и посмотрел на меня, — Меланика?! — от такой бурной реакции я отшатнулась.

— Простите, я не хотел напугать вас. Пьер, — он обратился к полицейскому, которого я от волнения не заметила, — отмени приказ о поиске.

Мужчина в ответ кивнул и, бросив на меня внимательный взгляд, ушел. Я испуганно ждала своей участи. Министр швырнул в кусты дымящуюся папиросу, она зашипела и погасла, упав в снег.

— Вы похорошели с нашей последней встречи, — а мы разве виделись?

Я молчала, ждала, что он скажет. Сын хозяйки подошел ближе, свет осветил его лицо, и я узнала полицейского, который оформлял мне документы.

— Добрый вечер,— искренне улыбнулась я. — Вы тоже Анатоль? — имя было распространенным, поэтому ничего странного в моём вопросе не было, — приехали с новым министром? Наверное, вы теперь в его охране, — догадалась я. — Рада за вас, это, верно, интересней, чем оформлять потерянные документы, — сделала ему комплимент.

Мужчина громко расхохотался, и было в этом что-то неправильное. Рядовой офицер не может так смеяться, слишком уверенно и властно.

-А что я могла подумать? О том, что глава полиции может в перерывах между совещаниями фотографировать провинциальных абитуриенток, мне в голову не пришло, — обиженно отозвалась я.

— Вы правы, но я тогда не смог удержаться. Обычно, при виде меня, люди с извинениями выбегают из кабинета, а вы ошиблись дверью, и ничуть не испугались. Даже то, что утерянные документы восстанавливаются минимум полгода, ведь их не выписывает лично начальник полиции, вас не смутило.

— Я этого не знала. До этого ни разу ничего не теряла.

— Я так и понял, кинулся запереть кабинет и догнать, но не успел. Вас уже не было.

— Не уходите от вопроса, зачем вы искали меня? — я решила выяснить всё до конца.

— Я хотел еще раз увидеть вас,— звучало глупо и не слишком правдоподобно, но спрашивать дальше, расхотелось.

— Ммм, вот она я,— а что ответить?

— Это действительно вы, хоть при первой встрече мне показалось, что ваши глаза зеленые, а сейчас я вижу глубокий фиалковый цвет. Пройдемте в дом, Ника, — он растянул имя, словно хотел почувствовать его на вкус,— нас уже заждались.

Весь вечер мсье Франс не сводил с меня глаз, это заметила и его невеста, стройная брюнетка лет тридцати. С того момента, как мы с министром зашли в дом, она ни разу не улыбнулась, так и сидела, как на похоронах. Мсье Жак зачем-то растопил камин, стало невыносимо жарко, все разделись, и только я, памятуя о провокационной блузке, сидела в жакете. Нужно было выйти и переодеться, вот только, когда я вышла из-за стола и попыталась скрыться в своей комнате, несказанно учтивый сын именинницы пошел за мной:

— Куда же вы?

— Хочу убрать жакет в шкаф. В гостиной жарко.

— Позвольте поухаживать за вами, — он подошел сзади и провел ладонями по моим рукам, от плеч до сжавшихся кулачков. — Почему вы так напряжены? — щекочущий шепот коснулся уха.

Я отшатнулась, оставив в его руках несчастную деталь гардероба.

— Вам показалось, — вышитые цветы на блузке, или то, что было под ними, вызвали у министра бурю эмоций, глаза его потемнели, а дыхание стало чаще. Демоны! Оливье! Зачем я только тебя послушала?!

— Мадмуазель, лучше будет, если вы переоденетесь, — хрипло сказал мужчина.

Я пискнула что-то и скрылась за дверью. Плотно закрыла её и побежала к шкафу, надеть самое закрытое платье из всех имеющихся. Желтое летнее, самое первое и потому не слишком удачное творение друга, с высоким воротом и пышными рукавами подходило для выхода как нельзя лучше. В нём я была похожа скорее на школьницу-переростка, чем на симпатичную девушку.

Когда успокоилась и вышла из комнаты, гости уже начали расходиться, мсье Жак был отправлен мадам, провожать всех её многочисленных подруг, остались только Анатоль с невестой. Мадмуазель Жюстин, при виде меня в нелепом наряде, оживилась и даже попыталась понравиться мадам. А в глазах её жениха было сумасшедшее, дикое желание и испытывал он это чувство не к ней. К сожалению, или к счастью, я уже знала как меняется лицо мужчины, при взгляде на интересующую в определенном плане женщину, всё это снова напомнило поезд и мне стало действительно страшно.

Нет ничего хуже беспомощности, когда тебе нечего противопоставить грубой силе, когда от злости на собственную слабость хочется выть. Я шепнула мадам, что плохо себя чувствую, и ушла к себе, пока её сын ненадолго вышел. Закрыла дверь на засов и тихо заплакала.

От такого мужчины, даже ирбис не спасет, министр не ходит без охраны.

Началась зимняя сессия. Первый экзамен я сдала на отлично, это была экономическая теория. Я уже встала из-за стола и шла отвечать, на ходу пытаясь вспомнить, как называется единственный покупатель. Элиас, проходя мимо и кинув взгляд на листок, который я держала в руках, наклонился и шепнул: — "Монопсония". При этом он слегка задел губами мою шею, что не скрылось от внимательного взгляда Агаты. Она сглотнула и отвернулась.

Сдавали мы, как и учились, с экономистами, я подсказала нескольким девчонкам, что сидели рядом несколько ответов, и теперь, они здоровались со мной, а через некоторое время и все остальные последовали их примеру. Даже рыжая красотка, которая сыпала оскорбления в раздевалке, делала вид, что ничего не было. Только я ничего не забыла, я вообще стала очень злопамятной, и ей принципиально не подсказывала.

Оставался всего один экзамен перед небольшими каникулами, мы уже были "стреляные воробьи" и не так боялись, ожидая профессора у двери. Элиас вторую неделю был задумчивый и молчаливый, а Агата ходила за ним, как комнатная собачка. Жалкое зрелище.

Адамарский сдавал только "Дипломатический корпус", почти все зашли, остались только мы с Белами. Обычно я шла первой, но сейчас почему-то зазевалась.

— Ника, в чём ты была на карнавале? — неожиданный вопрос насторожил меня. Неужели он видел нападение?

— Я была русалкой, в темно синем платье и маленькой жемчужной шляпке. Нас еще напечатали в "Вестях", мы с другом выиграли конкурс, а почему ты спрашиваешь? — мы давно были на "ты", что придавало еще больше странности нашим отношениям.

— То есть, это не ты была святой Амелией?

— Нет же, я была ундиной. Элиас, ты что, всю ночь протанцевал с девушкой и так и не понял, что это не я?— он не ответил, вызвали следующего и Белами ушел.

— Какой-то бред, — сказала я пустому коридору.

Экзамены закончились. В двух моих зачетных книжках красовались одни пятёрки. Пришлось нелегко, ведь у меня была двойная нагрузка. Пару раз я чудом успевала поймать в дверях уходящих профессоров факультета химии. Один из преподавателей, мсье Тома, оказался особенно вредным, "отлично" пришлось выдирать буквально зубами. "Химическая кинетика" была последним в этом семестре экзаменом по химии, и я уже из принципа, собиралась закрыть его пятеркой.

Вся наша аптека, а так же дом мадам Мари, были завалены цветами. Пурпурные розы, символ страстной любви, ежедневно в огромных количествах доставляли посыльные. Эти две недели мне удавалось отнекиваться от предложений министра Франс, составить ему компанию за ужином или очередном званом вечере. Приемов в столице всё еще не устраивали, но буквально на днях должен был закончиться полугодовой траур по покойному премьеру, и светская жизнь снова станет насыщенной многочисленными балами, приемами и спектаклями. Весь наш корпус должен был присутствовать на первом в этом сезоне балу. Премьер министр уехал с визитом в Такессию, и профессор Дюпон проговорился, что скоро наши отношения возобновятся. Он ненадолго оставит нас — отправится вместе с ректором в северное королевство на две недели, в составе дипломатической миссии. Это была действительно хорошая новость потому, что в герцогствах начались волнения — поползли странные, пугающие слухи, что бывший премьер министр скончался не от сердечного приступа, а был застрелен такессийцами. Закрытые границы не способствовали положительному имиджу соседней страны, а Адамар затаился, ничем пока не ответил на отказ сотрудничать.

— Оливье, собирайся, пошли! — разбудила я друга в воскресное утро.

— Ника, еще только девять, что случилось?

— То есть, ты передумал открывать ателье? — он вскочил, как ужаленный, а я расхохоталась.

— Ты пошутила? — друг обиженно поджал губы.

— Нет, я нашла нам место!

Идея арендовать помещение появилась у нас давно. Многочисленные ткани и фурнитура уже не помещались на маленьком чердаке, а самое главное, после того, как мы выиграли конкурс костюмов, мадам и мсье Мегре поверили в племянника и одобрили эту затею. Заказчиков у него пока не было, и я собиралась решить эту проблему радикально — на балу заплатить газетчикам, чтобы они сфотографировали меня и написали пару слов об Оливье.

Последним толчком, стало известие о помолвке мадам Мари и мсье Жака. Они собирались пожениться. Проболтался мсье Филипп. У нас была неделя каникул, и я забегала университет для того, чтобы в тайне ото всех поиграть с ним в преферанс. Должна же у меня быть какая-то слабость? Комендант всегда был мне рад и наливал ароматного травяного чая с непременной шоколадной конфетой.

— Злейшие враги преферанса — жена, скатерть и шум, — выдала я с умным видом недавно выученную поговорку.

— Я так понимаю, мадмуазель Нюгрен здесь частый гость, мсье Филипп? — что Элиас забыл у коменданта посреди каникул?

— Простите, мсье Белами, мы сейчас же всё уберем, — пойманный на горячем комендант ругал себя последними словами за то, что забыл запереть дверь.

— Не бухти, сядь вон лучше, чая выпей с нами, — и я сунула Элиасу свою кружку. Мсье Филипп не ожидал от меня такой наглости при обращении к сыну премьер-министра и сейчас застыл с открытым ртом.

— Вкусно, — сообщил нам блондин.

— Белами удивил меня не хуже Жака. Тот жениться собрался, а эта высокомерная ледышка пьет с нами чай и молча смотрит, как мы играем в преферанс, — сообщил мне мсье Филипп после его ухода. Вот так я узнала, что моя мадам стала невестой.

Свадьбу они решили отложить до того момента, как я закончу обучение и въеду в служебную квартиру. Это я выпытала потом у мадам Франс. Ну уж нет, на три с лишним года откладывать свою свадьбу из-за меня? Этого я не могла им позволить. Поэтому то и договорилась с хозяином рыбной лавки, который на старость переезжал в деревню и собирался жить там в своё удовольствие на деньги с ренты и сейчас, с улыбкой наблюдала за быстро завтракающим другом. Он порывался пойти голодным, но я настояла и даже, взяла нам с собой пару пирожков.

— Фу, ну и запах, надо было получше место поискать, — после того, как мы дали хозяину задаток за три месяца, эти деньги накопились на моём счету, мы с Оливье приступили к уборке.

— Ничего, отмоем и повесим везде вербену, — возразил Оливье, — он подошел и поцеловал меня в нос.

"Я благодарен тебе за всё", — говорили его глаза. "Я благодарна не меньше", — так же молча ответила я и погладила его по щеке. К чему слова? Мы понимали друг друга и так.

Я перевела взгляд на грязное стекло. С той стороны, злобно сверкая, смотрели зелёные глаза. Рядом стояла Агата и радостно махала мне рукой. Я помахала в ответ.

— Это кто? Ручка?

— Ага, — подтвердила я.

— Симпатичный, волосы как у тебя, — знаю, и не понимаю почему?

Мы отмывали лавку два полных дня. Две верхние комнаты решено было отремонтировать собственными силами, что мы и сделали. Переклеили обои и перетащили старую мебель с чердака. Оливье отдал мне свою кровать, хоть я и отнекивалась, а сам спал на матраце, прямо на полу.

Новоселье отпраздновали там же, вшестером: мы с Оливье, мадам Франс, дядя Жак и чета Мегре. Теперь в университет и до аптеки ходить стало еще ближе. Мы стали жить вдвоём, вернее втроём, ирбис приходил ночью спать, а днём его почти не было. Он больше не провожал меня, а был рядом, только когда это было действительно необходимо. Жизнь с молодым холостым мужчиной меня вполне устраивала, подумаешь, пойдут слухи. Скажем, что помолвлены, да и всё. Ни я, ни друг, никого к себе не водили, мне было некого, а Оливье не хотел меня смущать, хотя знаю, девушки у него были и много. Зато я научилась готовить, каждый вечер колдовала у плиты и требовала с Оливье подробного отчета о вкусе.

Была только одна ложка дёгтя в этой бочке меда — министр Франс.

— Лучше для рыжего, быть вам просто другом, — сказал он мне в день переезда.

Теперь он почти каждый день приезжал к матери. Нет-нет, о разрыве помолвки с мадмуазель Жюстин не было и речи, через месяц должна была состояться их свадьба, на которой мне даже предстояло присутствовать. Но и меня не оставлял в покое.

Не стала расстраивать друга, незачем.

Манекены нашлись в сарае у мадам Франс, в молодости она была жуткой модницей. Задрапировали заново черным сукном и теперь одевали. Сменили несколько вариантов, остановились на похожих по стилю, двух платьях и костюме. Они были выполнены в красно-белой гамме, одно их платьев почти полностью повторяло мой карнавальный костюм, только шляпка к нему была другая. Завтра должен был состояться мой первый выход в свет и на завтра же мы планировали открытие ателье.

До конца каникул оставался день.

Глава 6

— Итак, что ты делаешь?