Айэт похолодел. Всё шло так хорошо — они ехали почти без остановок с пяти утра. Сейчас был седьмой час пополудни. Солнце зашло, но они преодолели уже триста миль, причем, самых трудных, отделявших их от Тар-Акталы. До неё оставалось 1100 миль, но... они попались. Полицейский уже догнал их и вновь махал жезлом, требуя остановиться.
Инсу вдруг резко повернул грузовик. Спасаясь от надвигавшегося борта, полицейский тоже резко свернул в сторону — и тут же полетел в кювет, кувыркаясь вместе с мотоциклом.
— Ты мог убить его! — испуганно воскликнул Айэт.
— Наплевать, — Инсу нервно хохотнул. — Лаккта уже совсем близко. Там мы бросим машину, и пусть они нас ищут, — они же не знают, как мы выглядим! А мы пойдем в порт — и ещё до рассвета будем плыть к Суре. К ней от Тар-Акталы ведет железная дорога, и ещё через несколько часов мы будем в ней.
Айэту хотелось в это верить, но в следующие двадцать минут его всё сильнее терзало чувство, что Инсу ошибся. Он предлагал бросить грузовик и пробираться в Лаккту пешком. Но Инсу не желал его слушать. Он забыл, что был в Лаккте год назад, а, будучи в каком-то роде пограничным, город мог за это смутное время измениться...
Когда им оставалось проехать всего милю или две, за поворотом дороги показалась Лаккта. Вдоль всей её окраины шли проволочные заграждения, а на въезде вырос большой полицейский пост. Заметив их, полицейские прервали пропуск машин и закрыли ворота. Айэт заметил у них автоматы.
Инсу тоже их заметил и попытался повернуть назад — но было уже слишком поздно. Один из полицейских тут же открыл огонь, и трассы пуль прошли прямо над кабиной машины. Намек был вполне понятен. Инсу, яростно выругавшись, свернул к обочине и остановился. Их путешествие закончилось.
............................................................................................
К радости Айэта, полицейские не расстреляли их на месте и даже не стали их бить — просто надели наручники и под конвоем повели в город. Теперь, когда все надежды были разбиты, юноша впал в какое-то странное оцепенение. Ему казалось, что всё это происходит не с ним. В участок их вели по лабиринту кварталов, огороженных монументальными и очень высокими — до окон вторых этажей — стенами из кирпича, побеленного здесь в рыжевато-желтый цвет. Кое-где попадались наглухо закрытые ворота из черного железа и узкие, врезанные в стены особняки, похожие на конторы. Здесь размещались издавна купеческие склады. Всё было, вроде бы, вполне ухоженным, но Айэту это место казалось заброшенным, наверное потому, что оно не освещалось. Здесь были высокие уличные фонари с плоскими каплевидными головками, но они почему-то не горели, и вокруг царил зловещий полумрак, хорошо подходящий к его настроению. Когда их завели в участок, он понял, что ночь будет очень долгой...
............................................................................................
Едва конвоиры оставили их, Айэт устало сел на корточки. Он не спал уже сутки, если не считать нескольких часов тяжелой дремы в душном кузове тюремного фургона. Процедура допроса тоже не доставила ему удовольствия. Юноша молча вынес тумаки и таскание за волосы. Инсу отделался порцией невразумительной чуши. Потом, уже утром, состоялся краткий суд, на котором их отправили в лагерь — за нападение на полицейского. А уже вечером они оказались тут...
Сам лагерь, впрочем, оказался бывшим не то санаторием, не то домом отдыха, приспособленным под размещение заключенных. Обходя его, они неожиданно вышли на смотровую площадку, уцелевшую от лучших времен. Вместо перил она была, правда, огорожена высоченной — раза в два выше Айэта — стальной сеткой, но даже подойдя вплотную к ней, он едва её замечал.
Перед ним раскинулся необозримый сумрачный простор моря. Парящие высоко в небе тонкие облака тянулись к бесконечно далекому горизонту. Оттуда тек очень ровный, монолитный поток прохладного, пахнущего йодистой солью воздуха, ощутимо давя на лицо и нагую грудь Айэта. Прямо на него надвигались громадные валы мертвой зыби, разбиваясь под ногами с угрожающим грохотом.
Берег здесь обрывался крутой, местами почти отвесной стеной высотой в сто или в сто пятьдесят метров. Справа он выдавался в море чудовищным, увенчанным неправдоподобно маленькими строениями изгибом. Склон был так крут, что Айэт не видел земли за обрывистой кромкой, только величественно наступающие валы, и ему казалось — он чувствовал — что берег вот-вот рухнет. Он невольно вцепился пальцами в сетку.
Лишь прижавшись лицом к ней, Айэт смог разглядеть внизу морщинистые выступы. Вода у их подножия была желтовато-коричневой — берег ощутимо уступал зыби. Ему казалось, что он летит, падает в наступающие волны, что в них должен кануть весь мир. Он словно стоял на краю бездны, в которой не было ничего, кроме уходящей в бесконечную глубь воды. Впрочем, несколько островов, возвышавшихся над волнами, — их поверхность была на одном уровне с берегом, — разрушали это впечатление. Некоторые из них отстояли от земли всего на милю или на две. Ему очень хотелось побывать там...
Инсу покосился на друга. Айэт замер, словно изваянный из камня, глубоко дыша. Его белые зубы блестели в недоброй усмешке, глаза были неподвижны. Ему нечасто приходилось видеть юношу таким взволнованным. Он коснулся его плеча.
Айэт вздрогнул, словно очнувшись, встряхнул волосами, привычно опустив ресницы, — тяжелые пряди хлестнули его по глазам — и повернулся к нему с немного растерянным видом. Казалось, он спал наяву.
— Что с тобой? — спросил Инсу.
Лицо Айэта приняло хмурое, непроницаемое выражение.
— Знаешь, я вдруг подумал... когда-нибудь не останется земли... весь знакомый нам мир исчезнет, и будущее окажется незнакомым и чужим нам... хотя мы, конечно, не доживем до этого, — он вновь встряхнул волосами. На его губах появилась слабая усмешка. — Никак не могу избавиться от этих мыслей. Хочется чего-то необычного...
Вокруг него был высокий, пышный лес, над ним простерлось небо, бездонное, в редких перистых и огненных закатных облаках. Айэт ещё никогда не видел такой красоты. Он видел бескрайний простор моря, слышал шум прибоя. Но высоченная ограда из сетки и вышки с часовыми не оставляли сомнений, что это тюрьма, в которой ему придется провести весь остаток жизни. Одна эта мысль буквально вышибала дух.
Его настроение ещё больше испортилось, когда он увидел нескольких ару — они пришли из своей колонии, чтобы позлорадствовать над пленниками. Головы у них были совсем человеческие, только полностью покрытые редкой коричневой щетиной, открывающей лишь губы и глаза, и насаженные на тела, почти вдвое меньше, чем обычно бывают у людей.
Айэт отвернулся к сидевшему рядом с ним Инсу. От одного вида ару его начинало буквально трясти и он боялся, что потеряет контроль над собой. Тут к ним подошел один из заключенных — здоровенный мрачный парень в черной рубахе.
— Готовите побег? — сразу же спросил он.
— Угу, — без особого энтузиазма ответил Айэт.
— Забудьте. Если тут кто-нибудь сбежит — десять человек его соседей по бараку изобьют до полусмерти. Ясно? У меня уже двух приятелей так отделали. А если вы скажете ещё хоть слово о побеге — я вас своими руками убью.
— Спасибо за предупреждение, — Айэт гневно фыркнул. — А что с нами будет?
Парень мрачно взглянул на него.
— Поедем на новые плантации за Асу, скоро. Наверное, через месяц. Но такие, как вы, тут не приживаются — мрут...
Парень развернулся и ушел. Айэт нахмурился. Он и представить не мог, что здесь всё так серьёзно. Теперь путь к свободе преграждала не только охрана, но и все заключенные, которые надеялись сохранить свои шкуры. Но и оставаться здесь было совершенно невозможно. Пока что их не трогали, но Айэт понимал, что долго это не продлится...
Он вздохнул. Небо потемнело, лишь на востоке светилась быстро отступающая и меркнущая заря. На её фоне уже показалась очередная пара лун. Он тронул плечо задумавшегося Инсу.
— Пошли спать.
— Вместе с этими?! — Инсу передёрнулся.
— Ну не на земле же!
Инсу пошел вслед за ним, но Айэт нахмурился. Он знал, что вольнолюбивый и избалованный Кари не выдержит и нескольких дней здесь...
...........................................................................................
На следующий день его опасения подтвердились. Сразу после подъёма Инсу исчез. Айэт напряженно ждал стрельбы, шума, но всё было тихо. Он шлялся по лагерю, изнывая от незнания. В мутном мареве Желтого Солнца прошел бесконечный час. Потом, когда Айэт уже вернулся с завтрака, Инсу вдруг появился, так же внезапно, как исчез. Он отвёл его в сторону.
— Я записался с тобой в рабочую команду, — с ходу начал Инсу. — Она каждый день отправляется на катере — тут поблизости есть остров — строить взлетную площадку.
— И?.. — спросил Айэт. Побывать на острове — всяко веселее, чем пинать воздух здесь, но работать на тюремщиков ему вовсе не хотелось.
— С нами будет всего один часовой. Мы разоружим его, захватим катер и уплывем на тот берег моря, к Суре. А там...
— А разве на катере нет охраны? — удивился Айэт.
— Трое. Два солдата и офицер. Но мы заманим их на остров. Пока они будут развязывать часового, мы захватим катер и уплывем. Он приходит вечером, в пять часов, за час до заката. Если он не вернется, другой катер пошлют только утром. У нас будет целая ночь форы!
— А патрульные катера службы охраны побережья?
Инсу задумался. Эту деталь он всё же упустил.
— Ну, тогда мы не тронемся, пока не станет темно. Ночью нас никто не найдёт, если мы погасим огни.
— А если утром они вызовут леталки?
— С того берега? Там уже столичный округ, а в этом никаких леталок нет. Угрозы с воздуха не будет. А остальное — неустранимый риск. Ну, ты пойдешь? — он посмотрел на Айэта.
Тот усмехнулся, приятно удивлённый.
— С тобой — куда угодно!
...........................................................................................
Увы, но первое в жизни морское путешествие не оставило в его памяти никаких приятных воспоминаний. Их заперли в трюм катера, темную железную коробку, в которой, как всегда в таких местах, было ужасно душно и жарко. Катер дико качало, а за стенкой одуряюще гудел дизель. Час путешествия показался Айэту вечностью. Остров понравился ему больше — высокий, поросший пышными деревьями. Но здесь пришлось работать, и работа оказалась тяжелой. Часовой стоял в стороне, с винтовкой в руках, покрикивая на тех, кто пытался перевести дух. Напасть на него было просто невозможно...
— У нас нет шансов, — хмуро сказал Айэт Инсу, неумело копавшему каменистую землю рядом с ним. — Даже если мы бросимся вдвоём, он точно застрелит одного из нас, а может, и обеих. Нам лучше поискать другую возможность.
— В полдень обед, — шепотом сказал Инсу. — Бак с супом, как ты видишь, один, есть будем все вместе. Часовой будет смотреть, в основном, в тарелку. К тому же, после нескольких часов на ногах он устанет и потеряет бдительность.
— Мы устанем куда больше, — буркнул Айэт.
Выбора у него, впрочем, не осталось — как и всегда. Пришлось вкалывать до обеда, стараясь сохранить хотя бы толику сил. Но Инсу оказался прав — обед в самом деле был общий. Пара заключенных развела костер, чтобы разогреть суп. Часовой налил себе первую миску с самой гущей, остальное досталось им. Но часовой, может, и устал, но сохранил бдительность. Он сидел в стороне от заключенных, поставив миску на колени. Шагах в двадцати, как прикинул Айэт. Во время обеда он не притронулся к еде, исподлобья наблюдая за ним. Часовой тоже то и дело посматривал на заключенных. Но его винтовка лежала на траве и Айэт подумал, что всё зависит от того, дослан ли патрон в патронник. Если да — у них нет шансов. Но узнать это он мог только опытным путем...
— Ну, чего ты ждешь? — Инсу ткнул его в бок и поднялся. — Обед сейчас кончится, а кто знает, где мы будем завтра?..
Сердце Айэта ёкнуло. Он понял, что всё решится прямо здесь и сейчас. Надо бы сперва взять лопату... — как-то отстранено, словно бы не о себе подумал он. Но, заметив подобные приготовления, часовой наверняка убьет его. Отступать в самом деле было поздно, и он тоже поднялся — невольно, совершенно бездумно, глядя на Инсу. Их глаза встретились. У Айэта возникло вдруг противное ощущение пустоты в животе — словно он стоит на падающей в пропасть скале. Напряжение нарастало, он чувствовал, что сейчас вся его жизнь необратимо изменится... но охранник в любой миг мог их заметить, и он, словно во сне, с отчаянной решимостью рванулся вперёд...
Часовой тут же заметил его. Но он потратил целую секунду, пытаясь понять, в самом ли деле на него бежит какой-то сумасшедший парень. Потом он сбросил с колен миску, схватившись за винтовку. Но, пока он возился с затвором, Айэт налетел на него и сбил с ног. Они покатились по траве, сражаясь за оружие. Но часовой был вполовину старше и гораздо тяжелее Айэта. Тот явно запоздало понял, что их силы далеко не равны. К счастью, к нему на помощь пришли ещё двое парней, и он подумал, что они всё же одолеют его, а тогда...
В это мгновение охранник ударил его прикладом в бок, так сильно, что юноша опрокинулся на спину, и сбросил с себя двух других парней. Потом вскочил и наконец щелкнул затвором.
— Стоять! Эй, вы, несите веревку, живо!..
Айэт замер. Всё было кончено. Сейчас их свяжут и вечером вернут в лагерь. Ночь они проведут в карцере, а утром их скорее всего расстреляют за попытку побега. И это ещё лучший исход. В худшем же... их отдадут "самоохранникам", которые превратят остаток их жизни в сущий ад.
Айэт пошел вперёд — он решил, что лучше умереть, чем подвергнуться такой участи. Но новый окрик охранника остановил его всего через пару шагов. Страх умереть здесь и сейчас оказался сильнее...
Тем не менее, его маневр всё же отвлек часового. Инсу вдруг схватил с земли камень и швырнул ему в голову раньше, чем тот успел заметить его и увернуться. Айэт понимал, что шансов у Инсу очень мало — но он всё же ухитрился попасть...
Камень ударил охранника прямо в висок. Раздался омерзительный хруст. Брызнула кровь. Часовой упал замертво. Все кинулись к Инсу, и...
...........................................................................................
Несколькими часами позже Айэт стоял над обрывом, высматривая катер. Инсу стоял рядом, с винтовкой в руках, но Айэт почти не замечал его. Мысли до сих пор текли вязко, медленно, он чувствовал себя, словно в бесконечном дурном сне. Убийство охранника потрясло его. Раньше он никогда не видел смерти — но то, что началось потом, было бесконечно хуже...
Убийство охранника означало мучительную смерть всем и их едва не растерзали. Точно растерзали бы, если бы Инсу не успел схватить винтовку и остановить толпу. Потом началась безобразная свара, потом они ушли, но Айэт ещё долго слышал доносившиеся с поляны вопли. Теперь его мучила совесть. Не очень приятно думать, что из-за тебя десятерых парней будут сечь, пока кровь не заструится по их бокам. Айэт знал, что это не особенно больно — его спина немела от ударов и долго и нудно болела потом, но если твоя свобода оплачена муками десятка людей — зачем она? К тому же, его живот тоже чувствовал себя неважно. В конце концов, он отправился сюда, надеясь, что вид неба и моря выбросит всю эту жуть из головы. Но время здесь, казалось, вообще остановилось, как и солнце...
