Чаганов: После войны

— Успокойтесь, господин вице-президент,— поднимает руку Дьюи,— присаживайтесь, вы тоже, господин директор. Пока я не увижу серьёзных обоснований позиции ЦРУ и речи быть не может о предпринятии каких-либо шагов в данном направлении. Само собой недопустимо обсуждение этой темы вне пределов этих стен. Директор Центрального разведывательного управления обязан в двухнедельный срок предоставить детальный доклад опирающийся на факты, а не на эмоции, в котором должен быть сделан серьёзный анализ личности Чаганова и его роли в технологических успехах России за последние 10 лет. Мне понятно желание руководства ЦРУ поскорее воспользоваться теми полномочиями, которые ему предоставляет постановление СНБ о 'специальных операциях зарубежом', но на мой взгляд в данном вопросе следует быть более осторожным. Кстати, недавно мы обсуждали вопрос о ситуации в Китае, по-моему, ваши предложения тогда не вызвали никаких разногласий... Почему бы, в таком случае, ЦРУ не заняться нашими противниками из числа местных группировок? Посмотрим для начала, как вы справитесь с ними.

— Приложу все усилия, господин президент,— братья обмениваются быстрыми многозначительными взглядами.

* * *

— Георгий, к чему такая конспирация?— Смеётся Берия, идя навстречу Маленкову по дной из лесных поперечных аллей в Сокольниках.— У меня здесь дача неподалёку, посидели бы, я б тебя шашлыком угостил.

— Нет, не хочу, не надо,— бурчит тот, оглядываясь,— не хочу, чтобы нас видели посторонние. Ты же знаешь у этой змеи всюду свои глаза и уши.

— Не хочешь чтобы никто видел,— фыркает Берия,— тогда зачем столько охраны нагнал вокруг? Пришёл бы один.

— Не важно уже, Лаврентий,— пожимает протянутую руку Маленков и поднимает воротник плаща, кутаясь от холодного пронзительного ветра,— надо поговорить. Идём, тут рядом с прудом есть беседка, где можно поговорить.

— Э нет, твои молодцы там небось микрофонов понатыкали,— качает тот головой,— лучше уж пройдёмся, как говорит Чаганов, 'подышим воздухом, а то всё кабинэт, кабинэт'.

— Чаганов,— шипит секретарь ЦК, досадливо морщась,— молодой да ранний. Такого на пушечный выстрел к власти допускать нельзя...

— Ты ж его, Георгий, сам во врио предложил или уже забыл?

— ... Предложил,— страдальчески растягивает губы секретарь,— рассчитывал, что у Чаганова хватит духу прижать к ногтю всё это 'ленинградское кубло'. Материалу расстрельного — за глаза, даже доказывать ничего не надо — просто ставь к стенке через одного и вся недолга...

— Хм, чужими руками, значит...

— Значит,— Маленков останавливается и пристально смотрит в глаза собеседнику,— ведь отличный был план — одним ударом и ленинградцев и Чаганова... Хозяин бы ему Вознесенского не простил. Слюнтяй, размазня! А тебе, Лаврентий, я смотрю смешно? Думаешь до пенсии на своём месте усидеть? Дудки. Помяни мои слова, если ничего не предпринимать, то через год-два он всех нас 'стариков' вышибет к едрени матери. Скидывать самого Чаганова после того, что он наворотит, уже будут совсем другие люди...

Берия в задумчивости молча шагает по дорожке.

— ... Вышибет, голову даю на отсечение,— всё более распаляется секретарь ЦК, расценив молчание собеседника как колебание,— да что ты за него цепляешься? Он же тебя отовсюду оттёр на вторые роли. А вспомни, как нас Хозяин уважал, когда Чаганова не было. Мы же с тобой всю войну на себе вытянули, пока он на Урале прохлаждался. А все награды — ему. Это справедливо? Что хочу — то и ворочу. Надоел уже этот вождизм. Надо переходить к коллективному руководству. Ты — первый зам, министр объединённого министерства Госбезопасности и Внутренних дел, ещё выбирай себе любые министерства какие захочешь. Я — председатель Совета Министров. На ЦК посадим какого-нибудь помоложе, чтобы совсем без авторитета и постепенно отодвинем партию от рычагов управления. В Верховном Совете пусть доживает Ворошилов, он дядька покладистый, а потом подберём другого старичка. Новую кандидатуру выбирем вдвоём, у каждого будет право вето. Помиримся с американцами, наладим хозяйство в Европе — не жизнь будет, а сказка. Без штурмовщины и гигантизма, без дурацких 'строек коммунизма'. Народ нам только спасибо скажет. Давай, Лаврентий, уже определяйся.

— А что с Чагановым будет?— После долгого молчания спрашивает Берия.

— Он ведь у нас академик, так?— Не может скрыть улыбку Маленков.— Вот пусть и работает в Акакдемии наук на благо Родины, но к политике его подпускать нельзя ни в коем случае. А вот жену его точно нельзя в живых оставлять — безжалостная тварь, бывшая уголовница. Тут двух мнений быть не может — только высшая мера. Впрочем, врагов у неё хватает... Как думаешь, Лаврентий, сможет Абакумов с ней справиться?

— Абакумов против Мальцевой не пойдёт...

— Вот и у меня тоже сомнение есть,— останавливается запыхавшийся секретарь ЦК,— ненадёжный он, на всех стульях пытается усидеть.

— ... Она его с рук кормит,— разворачивается к нему Берия, и увидев непонимание в глазах собеседника, уточняет,— ручной он у неё, только скрывает это, виду не показывает.

— Хорошо притворяется,— качает головой тот,— всегда такой самоуверенный, наглый. Знал бы раньше — хрен бы он у меня визу по партийной линии получил... Что ж, в таком случае Абакумова надо первого под нож пускать. Есть, Лаврентий, мысли — как именно?

— Дело это не простое свалить министра Госбезопасности,— Берия неторопливо пускается в обратный путь,— ну, положим, удастся и дальше что? Назначат нового или новую — временно исполняющую... Будет ещё хуже. Нет, надо так бить, чтобы одним ударом всех достать. Прикидывал я на досуге одну комбинацию...

— Что за комбинация?— Маленков со второй попытки попадает в шаг с Берией.

— Ты наверное не знаешь, Георгий, что когда год назад умер твой предшественник Щербаков, один из оперативников МГБ послал наверх бумагу о неблагонадёжности врачей, которые лечили секретаря ЦК. Тогда Меркулов, прежде чем положить докладную под сукно мне её показал. А показал её потому, что один из этих врачей профессор по фамилии Этингер, еврей по национальности, лечил также Ванникова, Завенягина и братьев Алихановых. Профессор этот, хороший, кстати, специалист по сердечно-сосудистым болезням, был сильно невоздержан на язык. Оперативник МГБ подвёл к нему своего агента и тот в числе разных высказываний зафиксировал интерес к нашим атомным делам. Я с братьями, которые рассказывали врачу о некоторых достижениях атомной науки, провёл соответствующую беседу и на том с нашей стороны всё закончилось. Однако в МГБ оно продолжалось и прекратили его совсем на днях по приказу уже Абакумова. Я почему это точно знаю, потому что в МГБ у меня есть свои источники.

— И что это нам даёт?— Маленков хватается за рукав плаща собеседника.

— Ты не понял.— Берия тяжело выдыхает.— Если хорошо поработать с Этингером, то у следствия будут доказательства сионистского заговора врачей в Лечсанупре Кремля, которые залечили секретаря ЦК товарища Щербакова и планировали то же самое в отношении других членов политбюро, при этом занимаясь шпионской деятельностью в виде сбора сведений об оборонном потенциале СССР в интересах иностранных разведок, и заговора в МГБ, следственный отдел которого либо покрывал, либо проморгал эту преступную деятельность врагов. От Этингера ниточка потянется к Еврейскому Антифашистскому Комитету от него с одной стороны к американскому 'Джойнт', с другой — к жёнам Молотова и Ворошилова. Дальше продолжать?

— А к Чаганову с Мальцевой как?— Маленков с надеждой смотрит на собеседника, не выпуская из рук его плаща.

— На прямую, Георгий, их не коснётся. Однако, если встанет вопрос о смене руководства МГБ, то Мальцеву, как одного из замов Абакумова, тоже могут турнуть. Уверен, что Чаганов вмешиваться не станет из-за своего чистоплюйства, и из-за того, что сам получит кучу проблем, как внутри страны, так и вне. Если Хозяин к тому времени поправится, то останется не доволен работой Чаганова, если нет — то, обстановка будет благоприятной для перехвата власти. Особенно если через Коминтерн попытаться раскачать ситуацию в Европе — например, через вопрос установления новых справедливых границ, а через Центральный комитет в республиках — через вопрос получения большей самостоятельности...

— Лаврентий, ты — гений.— На круглом лице секретаря ЦК расползается счастливая желтозубая улыбка.— Тебе что-то известно о состоянии Хозяина?

— Ничего конкретного,— качает головой Берия,— Власик всех на даче перевёл на казарменное положение и врачей, и охрану, и обслугу. На звонки отвечает, что Хозяин поправляется, фотокорреспондент раз в неделю посылает фото Хозяина на отдыхе. Врачи прогнозов не дают, но отмечают положительную динамику. Киров, единственный кто встречался с ним после удара, что-то темнит. Мне кажется, что надо создать комиссию политбюро и направить её в Сочи. Пусть дадут официальный ответ о состоянии здоровья Хозяина.

— Через политбюро такое решение может и не пройти,— морщится Маленков,— организую это дело через секретариат ЦК. Пусть Власик только попробует отказать Центральному Комитету, который заботится о здоровье товарища по партии — мигом лишится партбилета.

* * *

— Товарищ Чаганов,— Вильгельм Пик упрямо встряхивает седой головой,— мне доложили, что в ИККИ с подачи Гомулки снова начали обсуждать вопрос нашей восточной границы. Поэтому я сразу бросил все дела, а их у меня, поверьте, очень много и прилетел в Москву.

— Я, конечно, рад вновь встретится с вами, товарищ Пик,— наливаю кофе гостю в фарфоровую чашечку,— но мне об этом ничего не известно, в последнее время никаких решений на уровне правительства мы по этому поводу не принимали.

— ... — Поверьте,— частит взволнованный Пик, глотая слова,— даже кулуарное обсуждение вопроса о границе может привести к расколу зыбкого согласия, которое едва наметилось в руководстве Германии между социал-демократической и коммунистической партиями. Да даже не это главное, если вопрос о границе снова станет дискуссионным, это нам грозит социальным взрывом. Только-только нам удалось утрясти внутри вопрос с отказом от Восточной Пруссии и переселением трёх миллионов немцев на Запад, и тут Гомулка грозит 'изгнать нацистов за Одер и Нейсе'. Это означает для нас потерю южной части Восточной Пруссии, Силезии, Померании и западной части Бранденбурга. На этих территориях проживает около 6-7 миллионов человек. Если сложить с переселенцами из Восточной Пруссии, часть из которых только начинает осваиваться на обсуждаемых территориях, то это означает депортацию до 10 миллионов человек. Чем мы их будем кормить, где расселять? Наша власть потеряет всякую поддержку в народе на десятилетия вперёд.

'Похоже на происки Маленкова — руководителя советской секции Коминтерна. Их следов, конечно, не сыскать днём с огнём — хитрый лис. Права Оля, не зря они с Берией неделю назад тайно встречались в Сокольниках — вот первый результат. Со встречей однако проколись — местоположение радиотелефонов, установленных на 'ЗИС' всех членов политбюро и секретарей ЦК постоянно пеленгуется службой радиоразведки МГБ'.

В кабинете без вызова, очевидно следуя обычаю принятому у Сталина, появляется хмурый Молотов в сопровождении взъерошенного Соломона Лозовского.

'Чего это они, ревнуют, что Пик сразу ринулся ко мне, минуя МИД? Но при чем здесь тогда Лозовский? Впрочем, это даже к лучшему'.

— Успокойтесь, товарищ Пик,— делаю строгое лицо я, киваю вошедшим и показываю на два свободных кресла вокруг кофейного столика,— в присутствии министра Иностранных дел и его заместителя, который по совместительству является членом президиума Исполнительного Комитета Коминтерна...

— Кандидатом в члены президиума ИККИ,— механически поправляет меня Лозовский, думая о чём-то другом.

— ... Ответственно заявляю — советское правительство по-прежнему привержено курсу товарища Сталина, что новые границы между Польской Народной республикой и будущей Германией, согласованные в прошлом году на Московском совещании представителей правительства ПНР, Советской Военной Администрации и Немецкого Центрального административного органа будут соответствовать в основном старым довоенным 1939 года, за исключением территории бывшей Восточный Пруссии, которая будет резделена между СССР и ПНР...

' Правда с существенным отличием — Сувалкский коридор Польше не достался, а был разделён между РСФСР и Белоруссией'.

— Товарищ Чаганов, разрешите передать эти ваши слова корреспондентам наших газет? — С надеждой смотрит на меня Пик.

— Абсолютно,— поднимаюсь я, давая понять, что приём закончен,— точный текст пусть согласуют у товарища Лозовского в Совинформбюро.

— Да, конечно, я дам указание референту,— рассеянно кивает тот, торопливо поживая руку немецкому лидеру.

'Не за этим вы здесь',— подозрительно гляжу на Молотова и Лозовского, вновь опустившихся в кресла.

— Час назад министр Иностранных дел Великобритании Бевин в Палате Общин,— выпаливает Молотов, едва дождавшись пока я вернусь к столику,— объявил, что Англия отказывается от Палестинского мандата с 15-го мая 1947 года!

— Точнее,— поправляет его заместитель,— Великобритания возвращает этот мандат Лиге Наций. Министр констатировал невозможность мирного урегулирования конфликта, которое бы устроило и евреев, и арабов. Как одну из причин, он также отметил рост насилия в Палестине и нападение на британские силы со стороны вооружённых групп с обеих сторон.

— Проблема состоит в том,— подхватывает мысль своего заместителя Молотов,— что нынешняя Лига Наций потеряла всякий международный авторитет, в ней практически не осталось сильных игроков, которые имели бы силы вмешаться в ситуацию. Поэтому возврат Мандата на управление Палестиной это своего рода политический трюк, с помощью которого Великобритания пытается скинуть с себя тяжкий груз, но в то же время не допустить СССР и США к решению вопроса создания еврейского и арабского государств на подмандатной территории. Вместе с тем англичане не собираются уходить из региона, перемещая свои воинские контингенты в соседние страны, такие как Египет и Трансиорданию. Они усиленно продают оружие странам, входящим в Лигу Арабских государств, а их инструкторы обучают арабские армии. Похоже, что Великобритания свой выбор сделала — она на стороне арабов, пытаясь при этом поставить под свой контроль богатые нефтяные месторождения Ближнего Востока, открытые в последнее время.. В этой ситуации еврейским переселенцам, проживающим в Палестине, грозит полное истребление.

'Как-то они оба давят на меня... Так ли уж и 'грозит''?

— Кофе?— Берусь за кофейник, оба моих собеседника отрицательно машут головами.— А какова численность и национальный состав населения в данный момент в Палестине?

— Примерно, 600 тысяч евреев, в основном из Европы и Америки, арабов вдвое больше, но если учитывать население соседних стран, то примерно 40-45 миллионов,— по-военному быстро и чётко отвечает Лозовский.

— Понимаю,— делаю маленький глоток из чашечки,— а что Соединённые штаты, как они, по-вашему, ответят на этот выпад англичан? Все-таки в Палестине находится много их бывших граждан.